Текст книги "Нейтрально-враждебный (СИ)"

Автор книги: Сергей Арьков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц)

– Вы меня спасли? – пискнул Стасик. – Спасибо.

– Не спеши благодарить, – посоветовал старик и вновь захихикал самым безумным образом. Стасик догадался, что его собеседник не в ладах с головой. С другой стороны, разве нормальный человек, находясь в здравом уме, задержится на ночь на нейтральной полосе?

– Так что со мной? – вновь спросил Стасик. – Я сильно пострадал?

– Ох, даже не знаю, как тебе и сказать – с трудом сдерживая безумное хихиканье, ответил старик. – Купание в черной жиже не пошло тебе на пользу. Ткани твоего тела, они….

Он запнулся, подыскивая подходящее слово.

– Они, скажем так, нестабильны.

– Что? – не удержавшись, вскрикнул Стасик.

– Тише! – зашипел на него старик. – Сказал же – здесь не место для криков.

– Что значит – ткани нестабильны? – снизив громкость голоса, повторил Стасик.

– То и значит. В них протекают какие-то процессы, природа которых для меня непостижима. Будь в наличии лаборатория со всем необходимым оборудованием, я бы попытался разобраться. Но в настоящих условиях не могу сказать ничего определенного.

– Боже мой! – захныкал Стасик. – Что же со мной будет? Я умру, да?

– Все умрут, не переживай. Но кое-что я все-таки сумел сделать. Мне удалось замедлить аномальные процессы в твоем организме. Не думаю, что все, но, по крайней мере, большую и худшую их часть.

– О каких процессах вы говорите? – простонал Стасик. – Скажите прямо, пожалуйста. Не жалейте меня.

– Процессы самые разные, но суть их сводится к одному, – ответил старик. – Они, так или иначе, ведут к разрушению целостности твоего организма.

– А? – вырвалось у Стасика. – К разрушению целостности? Это как? Это что? Я ваших медицинских терминов не понимаю. Вы скажите по-человечески!

– Это когда ты начинаешь медленно превращаться в бесформенный кусок биомассы, – просветил его старик с нескрываемым удовольствием. – Так тебе понятно?

Стасик сам не понял, каким чудом удержался от крика ужаса. Ему стало дурно. Впервые он пожалел, что огненный шар не убил его на месте.

– Сам же просил тебя не жалеть, – напомнил старик.

– И сколько мне осталось? – дрогнувшим голосом спросил Стасик.

– Понятия не имею. Говорю же – я не могу в должной мере изучить все эти процессы. Но принятые мною меры помогли. Сейчас ты не распадаешься, не бойся. Я перетянул твое тело бинтами, пропитанными целебным зельем, и отключил твою нервную чувствительность. Иначе ты непрерывно орал бы от жуткой боли. Поэтому ты ничего не чувствуешь.

Стасик попытался выровнять дыхание и взять себя в руки. То, что с ним произошло, было ужасно, он сам еще не до конца осознал все это. Но он, по крайней мере, все еще был жив. А, значит, рано было вешать нос. Ведь этот мир – мир магии и чудес. В этом мире полно целителей, в том числе и настоящих мастеров своего дела. Наверняка кто-то из них сумеет исцелить его от всех этих ужасных недугов. Нужно только продержаться до тех пор, пока он не сможет получить квалифицированную медицинскую помощь.

И тут Стасика, как обухом по затылку, оглушило жуткое осознание: целителей в этом мире и вправду полно, но все они проживают либо в империи зла, либо в королевстве добра. А ему, Стасику, в обе эти державы вход отныне заказан. В Ангдэзии его считают предателем, и не сказать, чтобы не заслуженно, и едва он угодит в лапы добряков, те тотчас же вздернут его на ближайшем дереве. И в империю ему тоже лучше не возвращаться. Сбежав из черного замка, он, фактически, подписал себе смертный приговор. Если его поймает лорд Мортус, он, вместо лечения, устроит ему мучение, организовав бесплатную экскурсию в камеру пыток. И экскурсия эта будет посмертной.

– Скажите, – простонал Стасик, уже не сдерживая рвущихся из груди рыданий, – а меня можно вылечить?

– Вылечить, в смысле – полностью вылечить? – уточнил старик.

– Да. Чтобы я стал таким, как раньше.

– Ну, даже не знаю. Если все самые лучшие целители сфокусируют на тебе свою исцеляющую мощь, тогда, возможно, им удастся достичь подобного результата.

Именно этого Стасик и боялся. Собрать всех самых лучших целителей и заставить их лечить его – заведомо невыполнимая задача. Он и прежде был никем, а теперь вообще превратился в какого-то урода, которого забавы ради забьют камнями, едва он решит выйти к людям. Или посадят в клетку и станут возить по городам и весям, показывая его добрым людям за мелкую денежку. Как будто мало он в своей жизни хлебнул горя и позора.

– Ладно, давай-ка я помогу тебе встать, – предложил старик. – У меня там похлебка подоспела. Поешь и сразу взбодришься.

– Не хочу! – закапризничал Стасик. – Ничего не хочу. Оставь меня. Лучше бы ты дал мне умереть.

– Умереть-то никогда не поздно, – философски заметил старик.

Он ткнул Стасика в плечо, но тот ничего не почувствовал.

– Эй, не вешай нос, – посоветовал старик. – Все могло быть гораздо хуже.

Стасик так не считал. По его субъективному мнению с ним в этом мире произошли все самые ужасные вещи, какие только можно было представить. Вместо славы, могущества и женского обожания он стал изгоем, а теперь и вовсе превратился в какого-то мутанта.

– Вставай! – потребовал старик.

Он силой усадил Стасика, а затем помог ему встать на ноги. Ощущения при этом были чудовищными. Стасик совершенно не чувствовал свое тело. Вообще ни капельки. Чтобы не упасть, он попытался вцепиться в плечо старика, но непослушные руки промахнулись мимо цели и схватили пустоту. Стасик не удержался и заплакал от отчаяния.

– Ничего, ничего, – утешительно произнес старик, поддерживая его под руку. – Со временем обвыкнешься.

– Хочу домой! – рыдал Стасик, пока старик тащил его непослушное тело к костру. Он усадил его лицом к огню, а чтобы Стасик не опрокинулся на спину, подпер его сзади своим рюкзаком.

– Вот, держи, – предложил старик, протягивая Стасику миску, наполненную похлебкой.

Стасик попытался взять предложенное кушанье, но его непослушные руки упорно промахивались мимо цели. Наконец, он понял, что нужно не отрывать от них взгляд, визуально контролируя каждое движение конечностей. Это сработало. Он сумел принять чашку, целую секунду удерживал ее в руках, после чего уронил на землю. Густая похлебка с шипением выплеснулась в костер.

От отчаяния Стасик вновь расплакался.

– Как мне теперь жить? – бормотал он. – Как? Я даже тарелку взять не могу.

– Научишься, – заверил его старик. – Если будешь стараться.

Он внимательно посмотрел на Стасика из-под кустистых бровей, и спросил:

– А ты будешь?

– В каком смысле? – уточнил безутешный Стасик. – Что вы имеете в виду?

– Ну, просто если ты не намерен жить дальше, я не вижу смысла с тобой возиться. Мне, признаться, требуется помощник по хозяйству. Возраст уже не тот, чтобы все поспевать. Останешься со мной, и будешь помогать, я тоже помогу тебе, чем сумею. Но если твоя нынешняя форма существования не устраивает тебя настолько, что ты твердо намерен отказаться от борьбы за жизнь, скажи об этом сейчас. Я просто оставлю тебя здесь. Или же могу дать тебе надежный яд, он убивает быстро и почти безболезненно.

Стасик испугался.

– Не надо яда! – быстро выпалил он. – И бросать меня тоже не надо. Я жить хочу. Просто, я не знаю, как буду жить в таком виде.

– Как-нибудь будешь, – усмехнулся старик. – Так ты идешь со мной?

– Иду, – обреченно проронил Стасик.

– Ну, тогда давай знакомиться. Меня зовут Гамал. А ты у нас кто?

Стасик громко шмыгнул носом и назвал свое имя.

Глава 31

У костра они просидели до рассвета. Поскольку Стасик так и не сумел взять свои непослушные конечности под контроль, Гамал, сжалившись над ним, покормил нового знакомого с ложечки. Стасик покорно глотал похлебку, не чувствуя ни ее вкуса, ни запаха. Он лишь смутно ощущал, как что-то вязкое стекает вниз по пищеводу, и только. Приговорив целую тарелку, он не почувствовал сытости, точно так же, как до этого не чувствовал голода.

Ближе к утру Стасик немного успокоился. До полного примирения со своим новым состоянием было еще далеко, Стасик осознавал, что на это уйдут недели, если не месяцы, но больше его, хотя бы, не трясло от страха, что уже радовало. К тому же новый знакомый пообещал оказать ему всю возможную медицинскую помощь. Трудно было сказать на глаз, многое ли мог сделать Гамал на этом поприще. Стасик, по большому счету, вообще ничего не знал об этом человеке. И человеке ли? Выглядел Гамал как мужчина лет шестидесяти, но на деле он явно был моложе. В заблуждение вводила его внешняя неряшливость. Длинные седые волосы и густая борода превращали его в старца. Одежда выглядела ветхой и поношенной, но не вся. Из-под широких, покрытых заплатками, штанин выглядывали отличные, совсем новые, сапоги. А еще его то ли халат, то ли пальто, в общем – верхняя одежда, которую Стасик так и не сумел классифицировать, была перехвачена в талии очень недурным ремнем, широким, новым, дорогой работы. Откуда у этого бомжеватого бродяги взялись новые сапоги и новый пояс? Он мог либо купить их, либо украсть. А поскольку Гамал не производил впечатления кредитоспособного человека, вариант оставался всего один.

Все время до рассвета Стасик подвергался интенсивному допросу. Гамал оказался ужасно любопытным, и расспрашивал его обо всем. При этом интересовала его именно личная жизнь Стасика, его, так сказать, биография. Когда же Стасик вскользь упомянул о разрушении Форинга лордом Мортусом, Гамал воспринял эту новость равнодушно.

– Они постоянно дерутся, – заметил он пренебрежительно, имея в виду империю зла и королевство добра. – С незапамятных времен. Я уже давно перестал обращать на это внимание.

Когда разговор коснулся темы войны, Стасик с содроганием вспомнил о том, что где-то здесь, поблизости, в яме лежат трупы убитых людей и гоблинов. Он спросил Гамала, не натыкался ли тот на это маленькое поле боя.

– О них не волнуйся, – ответил старик. – Я всех прикопал.

– Это было очень человечно с вашей стороны, – пробормотал Стасик.

– Дело не в человечности. Падаль способна привлечь незваных гостей. Я приял некоторые меры, чтобы обезопасить наш лагерь, но запах поживы может оказаться сильнее их. В этих землях водится много опасных существ.

– Знаю, – буркнул Стасик.

– Нет, не знаешь. И никто из тех молодых дураков, что ходят сюда, как за покупками, не знают. Те монстры, что бегают по поверхности, это ерунда. Куда опаснее иные, что таятся в недрах земных, выжидая своего часа. И когда он пробьет, мало не покажется никому.

– О чем вы? – испугался Стасик. – Вы что-то знаете? Если знаете, то скажите сразу!

– Не бойся, – зловеще ухмыльнувшись, посоветовал ему старик, – такая мелочь, как мы, немногим интересна. Скоро ты поймешь, что и здесь, на нейтральной полосе, можно жить. Главное, не привлекать к себе слишком много внимания.

После чего вновь принялся расспрашивать Стасика о его прошлом. Узнав о том, что того призвали из иного мира, ничуть этому не удивился.

– Да, выбора у них нет, – заметил он с усмешкой. – Кто-то же должен за них воевать.

– Что вы имеете в виду? – спросил Стасик. – Война настолько ужасна, что в Ангдэзии закончились люди?

– Людей там полно, – отмахнулся Гамал. – Проедься по королевству, и увидишь сам. Повсюду деревни, полные крестьян. Города кишат ремесленниками и торговцами.

– Значит, они не хотят воевать с империей сами, и используют для этого тех, кого выдергивают из иных миров? – попытался угадать Стасик.

– Не совсем так. Народонаселение в Ангдэзии велико, это правда. Но состоит оно, как я уже сказал, из землепашцев, ремесленников и торговцев. Оно, конечно, можно и сапожника в бой послать, но много ли он навоюет? А вот так называемых героев, то есть людей с высоким воинским и магическим потенциалом, у них действительно почти не осталось. В империи, кстати, та же история.

– Мне говорили, что империя не имеет доступа к другим мирам, – сообщил Стасик. – Как же они пополняют свою армию?

– Если не можешь пойти и взять что-то нужное, придется создать это самому. Многие черные рыцари империи созданы искусственно, в специальных лабораториях. С магами сложнее, их еще не научились штамповать в промышленных масштабах. Но работы в этом направлении ведутся.

– Вот оно что, – протянул Стасик. – Но я не понимаю – если эта война так сильно истощила обе стороны, почему ее просто не прекратят?

– Если хочешь знать мое мнение, – сказал Гамал, – то они просто не знают, чем бы еще заняться. Говорю же, эти клоуны бьются друг с другом с незапамятных времен.

– Но я слышал, что во всем виноват император Дакрос.

– Дакросу едва за сорок. Как он может быть виновником войны, которая началась задолго до его рождения? Просто до Дакроса был его папаша, а до него дедуля, а там еще кто-то.

– Мне сказали, что империя хочет поработить все существующие миры, даже мою родину.

– А кто этого не хочет? – усмехнулся Гамал.

– Но если так, то война вовсе не бессмысленная. Ведь Ангдэзия, в этом случае, действительно борется со злом.

Старик посмотрел на Стасика нелестным взглядом, и тот благоразумно притих.

– Ты ничего не знаешь ни об империи, ни о королевстве, – произнес Гамал. – Поэтому не спеши делать выводы. И вообще, не лезь в эти дела. Как я понял, за недолгое пребывание в этом мире ты успел стать врагом для обеих сторон конфликта. Вот и держись от них всех подальше. Я, например, так и поступаю. И потому до сих пор жив. А кучка молодых дурней, позволивших навешать на свои уши сказок о благородной борьбе добра со злом, ныне удобряет своими тушками почву нейтральной полосы.

И Гамал указал пальцем себе за спину. Видимо где-то там он и похоронил погибших героев.

– Мой тебе совет – забудь и об империи, и о королевстве, – сказал Гамал. – С ними каши не сваришь. И те и другие спят и видят, как бы отправить на убой очередную порцию мяса.

– Что же мне делать? – упавшим голосом спросил Стасик.

– Оставайся со мной. Роскошной жизни не обещаю, но зато никто не пошлет тебя в очередную битву, в ходе которой тебя или испепелят заклинанием, или разрубят надвое мечом.

– Да у меня, похоже, и выбора нет, – констатировал Стасик.

– Верно! – заулыбался Гамал. – Поэтому хватить лить слезы, будто у тебя на базаре кошель срезали. Лучше расскажи еще о своем родном мире. Если можно, поведай о тамошних достижениях в области алхимии.

Стасик попытался, но он мало чем мог порадовать нового знакомого. По химии он имел четверку, знал предмет на тройку, а когда попытался сообщить Гамалу какие-то научные сведения, то быстро понял, что не помнит вообще ничего. Система образования в его родном мире не была рассчитана на то, чтобы наполнить голову ученика полезными и долгосрочными знаниями. Она требовала только вызубрить то-то и то-то, сдать контрольную работу, и сразу же все забыть. Стасика учили десять долгих лет, а весь усвоенный им объем материала мог бы легко уместиться в полугодовой курс. Все остальное прошло через голову, вышло наружу и растворилось в воздухе.

– Жаль, что ты не силен в науках, – посетовал Гамал. – Информация из другого мира могла бы мне пригодиться. У вас там вообще как, сильно отсталое общество?

– Да нет, мы цивилизованные, – с чувством гордости ответил Стасик.

– А что насчет медицины? Как ваши лечебные зелья, хороши ли?

Стасик стал сбивчиво рассказывать о том, как в его родном мире пользуют больных. Перечислил поверхностно знакомые ему методики лечения, кое-как описал медицинское оборудование. Чем дольше Гамал его слушал, тем больше округлялись его глаза. Наконец, не выдержав, он перебил Стасика.

– Подожди-ка! Это вот что такое – сверление зубов? Я тебя о врачевании спрашивал, а не о пытках.

– Ну, это такое лечение, – пояснил Стасик.

– Сверление зубов – лечение? – ужаснулся Гамал. – Но зачем? От любых проблем с зубами помогает специальный эликсир, разработанный лет триста назад. Достаточно одного глотка, и зубы как новые. Почему же ваши лекари его не используют?

– Наверное, у нас его еще не изобрели, – признался Стасик.

– Такой простой эликсир, и не изобрели! И продолжают сверлить людям зубы! Заживо! Я уже боюсь спрашивать о том, как у вас врачуют внутренние органы. Только не говори, что разрезают живого человека, и руками копаются у него внутри.

Стасик порадовался, что все его лицо покрыто бинтами – не пришлось краснеть за историческую родину.

– Да вы просто варвары! – воскликнул Гамал. – Из какого же дикого мира ты пришел!

– Не варвары мы, – начал зачем-то оправдываться Стасик. – У нас…. У нас…. У нас ядерное оружие есть, вот чего!

– Какое оружие?

– Ядерное. Оно такое мощное, что тебе и не….

– Постой-ка, – перебил его Гамал. – Ты сейчас говоришь о расщеплении ядер атомов и выделяющейся в процессе тепловой энергии?

Стасик осторожно кивнул головой.

– Любой маг-новичок без труда остановит ядерную реакцию простейшим заклинанием, – сообщил Гамал. – Подобную ерунду могут считать оружием только отсталые дикари, живущие в пещерах и грешащие с козами.

Эти слова окончательно убедили Стасика в том, что он действительно пришел из отсталого мира. Можно было бы похвастаться и иными достижениями исторической родины, вроде полетов в космос, но Стасик чувствовал, что и они едва ли впечатлят собеседника.

– Ладно, – подытожил Гамал, – пусть ты и пришел из отсталого мира, и пусть твой уровень знаний непростительно низок, это не так уж и важно. Мне нужен помощник в простых житейских делах. Ты с ними справишься. А теперь….

Он огляделся по сторонам, и выяснил, что окружавшая их прежде тьма начала рассеиваться. Зарождался новый день.

– Теперь нам пора, – закончил Гамал. – Путь предстоит неблизкий. Я вообще-то стараюсь не заходить так далеко от дома, но мне понадобились кое-какие ингредиенты. Ну, ты готов?

– Не уверен, что смогу идти, – поделился своими опасениями Стасик.

На самом деле, он точно знал, что не сможет. Он даже тарелку в руках не мог удержать.

– Придется учиться, дружок, – обрадовал его Гамал. – А я тебе в этом помогу.

Глава 32

Сказал – и не соврал. Действительно помог. Вот только Стасик ждал от старика помощи иного рода. А тот просто взял веревку, и обвязал ею Стасика вокруг талии. Второй конец веревки он привязал к своему ремню.

– Идем, – предложил Гамал, когда костер был забросан землей, а все походные пожитки убраны в рюкзак.

Стасик попытался подняться на ноги. Было страшно. Собственное тело казалось ему чужим и удивительно непослушным.

– Вот так, вот так, – подбадривал его Гамал. – У тебя отлично получается.

Тут он, конечно, покривил душой. Получалось у Стасика скверно. Он кое-как сумел воздвигнуть себя на ноги, но о том, чтобы пойти, ему и думать было страшно.

– Смелее, юноша! – приказал Гамал, и резко дернул веревку.

Чтобы не упасть, Стасик вынужденно сделал шаг вперед, но непослушная нога предательски подломилась. Он вновь рухнул на землю.

– Я не смогу! – заплакал он, всеми силами давя на жалость.

– Сможешь! – возразил Гамал. – Вставай!

Примерно полчаса Стасик только тем и занимался, что вставал и следом падал. Затем произошло чудо – ему удалось сделать целых три шага подряд. Потом, конечно, все равно упал, но все-таки три шага-то осилил. Окрыленный этим скромным успехом, он отчаянно бросился предпринимать новые и новые попытки. Падать было обидно, но не больно, зато он стал замечать, что с каждым следующим разом поднимается на ноги все увереннее. Вскоре он уже смог стоять и почти не шататься.

Освоить ходьбу оказалось непросто. Пойти-то Стасик пошел, вначале мелкими, а затем и более уверенными шажками. Но стоило ему чуть расслабиться, стоило на мгновение утратить пристальный контроль над телом, как то тут же подводило его.

– Ты делаешь отрадные успехи, – похвалил его Гамал. – А говорил, что не сможешь.

Успехи действительно были, но Стасик не спешил их переоценивать. Да, он шел. Кое-как, не слишком быстро, но шел. Правда, каждые метров десять он стабильно падал, но поднимался быстро и ловко.

Через час однообразной пытки он падал уже каждые пятьдесят метров. Гамал, то и дело, дергал веревку, торопя его, что всякий раз кончалось падениям. Стасик злился, орал на старика, один раз исполнил полномасштабную истерику с реками слез и катанием по земле. Непрошибаемый спутник лишь скалил зубы и ничего не говорил. И продолжал дергать веревку.

К полудню Стасик шел уже более-менее уверенно. Он все еще продолжал периодически падать, но теперь не так часто, как утром. У него даже стало получаться устоять на ногах в те моменты, когда Гамал дергал веревку. Но не всегда. Чаще это оборачивалось новым падением.

Полностью сосредоточившись на контроле над телом, Стасик не заметил, как время перевалило за полдень. Они все шли по равнине, изрытой воронками и утыканной мертвыми пнями. Кое-где мимо них проплывали руины неведомых строений, но Гамал избегал приближаться к ним.

Рухнув на землю в тысяча двести сорок девятый раз, Стасик тяжело поднялся, и спросил:

– Куда мы, вообще, идем?

– Домой, – ответил Гамал.

– И где этот дом?

– Увидишь сам. Если пошевелишься, то увидишь уже сегодня.

Стасик и рад бы был идти быстрее, он и так делал все возможное. Но непослушное тело продолжало жить своей жизнью и часто подводило его.

– Почему вы не боитесь здешних монстров? – спросил он.

– Боюсь, – ответил Гамал. – Как их можно не бояться? Сожрать ведь могут.

– Вы так свободно разгуливаете по нейтральной полосе. Ночевали на голом месте, без всякой защиты.

– Почему же без защиты? Я принял действенные меры безопасности.

– И какие же?

– Здешние монстры ведут преимущественно ночной образ жизни, поэтому ориентируются на слух и обоняние. Если ты пахнешь как еда, они обязательно придут за тобой. Ну а если источаемый тобой аромат вызывает у них отвращение, то они будут держаться на расстоянии.

– Выходит, вы натерлись какой-то мазью, которая отпугивает чудовищ, – догадался Стасик.

– И не только чудовищ. Благодари богов за то, что у тебя отключено обоняние. В противном случае ты мог бы потерять сознание.

– Все так плохо?

– Ну, сам-то я привык, – пожал плечами Гамал. – Уже почти не замечаю запаха. А вот на других людей он действует убойно. Недели, примерно, две назад столкнулся я случайно с отрядом черных рыцарей. Не знаю, что привело их на нейтральную полосу. Успел спрятаться, пока они меня не заметили, но один из них все же подъехал слишком близко. А тут ветерок возьми, да и подуй в его сторону…. Видел бы ты, как их рвало!

– Кого – их? – уточнил Стасик.

– Их. Черного рыцаря и его коня. У коня даже судороги начались, а черный рыцарь не успел снять шлем, и начал захлебываться собственной рвотой. Не знаю, чем все закончилось. Я поспешил удалиться, чтобы не связываться с этими типами.

Стасику оставалось только порадоваться тому обстоятельству, что он не ощущает запахов. Если даже могучий и тренированный черный рыцарь, понюхав Гамала, едва не отошел в мир иной, уж его-то, изнеженного цивилизацией и гигиеной школьника, убило бы на месте с первого же вдоха.

День клонился к закату, а они все шли и шли по равнине. Стасик уже давно сбился со счета, сколько раз он упал. Усталости он не чувствовал, как и ничего иного. Но брести неизвестно куда, рушась носом в грунт через каждые сто метров, порядком надоело.

– Далеко еще? – простонал он, поднимаясь после очередного падения.

– Если поднажмем, успеем добраться до темноты, – ответил Гамал. – И лучше бы нам успеть. Защитный запах выветривается, а приготовить новую порцию мази здесь не из чего. Так что шевелись, мой друг, если хочешь жить. Ты, конечно, не почувствуешь боли, когда монстры начнут разрывать твое тело своими клыками, но это еще не повод умирать.

Стасик сгреб все силы в кулак и пошел так быстро, как только мог. Ему не хотелось быть съеденным, и не важно, почувствует он при этом боль, или нет.

Уже в вечерних сумерках впереди показалось какое-то большое строение. По мере приближения оно приобрело узнаваемые очертания. Крепость. Точнее – развалины крепости. Судя по степени сохранности объекта, в далеком прошлом здесь произошло что-то страшное. Возможно, лютая битва добра со злом, или иной катаклизм. Так или иначе, но от крепости мало что осталось. Защитная стена лежала в руинах, уцелели только небольшие, чудом устоявшие, фрагменты. Но и они выглядели скверно. В кладке зияли глубокие вмятины, будто стену бомбардировали огромными камнями. Во многих местах кладка оплавилась, словно на нее воздействовали чудовищно высокой температурой.

– Где это мы? – спросил Стасик, разглядывая мрачные руины. Сделал он это зря. Стоило отвлечься на осмотр достопримечательностей, как вышедшие из-под контроля ноги тут же подло подломились, уронив своего хозяина на землю.

– Дома, – ответил ему Гамал. – Успели. Давай войдем внутрь. Уже достаточно стемнело, чтобы опасаться появления незваных гостей.

Сквозь широкий пролом в стене они вошли туда, где некогда располагался обширный внутренний двор. Ныне все это место было завалено каменными обломками разной величины и формы.

От внутренних строений крепости осталось немного. Некоторые были разрушены до основания, другие наполовину. Лучше прочих сохранилось массивное здание, невысокое, с чудовищно толстыми стенами, сложенными из блоков исполинских габаритов. Его тоже пытались разрушить – об этом свидетельствовали выбоины, участки оплавленной поверхности и несколько дыр, пробитых в кладке какой-то неведомой и жуткой силой. Но попытки не увенчались успехом – здание устояло назло всему.

От всей крепости веяло какой-то неприятной жутью. Руины выглядели мрачно и производили тягостное впечатление. Стасик ощутил это еще на подступах, и невольно начал притормаживать. Ему почудилось, что какая-то сила не желает пускать его внутрь. Веревка, которой он был привязан к Гамалу, натянулась и резко дернула его вперед. Стасик упал.

– В чем дело? – раздраженно спросил старик. – Ты что, опять разучился ходить?

– Мне здесь не по себе, – признался Стасик, воздвигая тело обратно в вертикальное положение. – Это место какое-то плохое. Тут негативная энергетика.

– Какая еще энергетика? – удивился Гамал. – Нет, если хочешь, можешь оставаться снаружи, я ведь ни на чем не настаиваю. Только сделай одолжение – когда ночью тебя начнут поедать заживо, будь так любезен, не кричи во все горло. Я и без того неважно сплю.

– А вы уверены, что внутри безопасно? Потом что мне кажется, что….

– О чем ты? Да это самое безопасное место на всей нейтральной полосе. Нет, это самое безопасное место в мире. Или ты мне не веришь?

– Верить-то верю, – ответил Стасик, – просто это место….

Он не мог внятно выразить словами свои ощущения. А ощущал он, и ощущал довольно интенсивно, исходящую от руин угрозу. Как будто что-то большое и страшное затаилось внутри, и сидит тихо. Сидит и выжидает. Но ты все равно знаешь, что оно там. Интуиция, что ли, подсказывает. А в случае со Стасиком интуиция не просто нашептывала, она кричала во весь голос, оглушительно громко. Не ходи туда! – кричала она. И Стасик действительно не хотел идти. Будь он один, то не приблизился бы к этим развалинам и на километр. Но рядом с ним находился Гамал, который повторил:

– Здесь безопасно. Для нас безопасно. А теперь идем!

Пришлось подчиниться. Ведомый на буксире, Стасик потащился вслед за своим новым знакомым. Пока они пересекали заваленный обломками двор, упал раз тридцать. Не лишись он чувствительности, уже катался бы по земле и выл от боли.

– Я ведь так покалечусь, – сетовал Стасик. – Пусть я не чувствую боли, но травмы-то получаю. На мне уже живого места нет. Наверное.

– Об этом не тревожься, – успокоил его Гамал. – Дам тебе целебный эликсир, и будешь как новенький. Ну, то есть, как новенький ты, конечно, не будешь. Но если мне удастся понять процессы, протекающие в тканях твоего тела после купания в луже магических отходов, возможно, я сумею стабилизировать или даже обратить их. Впрочем, на многое не надейся. Без хорошей лаборатории это почти невыполнимая задача.

Стасик и так ни на что хорошее не надеялся. Его бы вполне устроил любой исход, не связанный с превращением в кусок бесформенной биомассы. Даже если придется провести остаток жизни в таком вот неприглядном состоянии, это все же лучше, чем растечься на молекулы.

Когда-то в стене здания имелась дверь. Когда-то давно. До того, как некая страшная сила не заменила ее огромной дырой с неровными краями. В этот-то пролом, черный и страшный, Гамал уверенно устремил свои стопы. Стасик опять начал упираться – чувство поджидающей внутри опасности резко возросло. Даже страх перед монстрами нейтральной полосы отошел на второй план. Но веревка неумолимо тянула его вперед, и он вынужден был повиноваться ей. Пытался жаловаться, сообщать, что ему здесь не по себе, но Гамал все эти слова пропускал мимо ушей и никак на них не реагировал.

Сквозь дыру они вошли внутрь и погрузились в непроглядную тьму. Стасик тут же упал. Поднялся, и вновь упал. Пока было хоть что-то видно, ему худо-бедно удавалось контролировать свое тело, но в кромешном мраке он полностью потерялся. В какой-то момент он даже перестал понимать, где верх, а где низ.

– Когда мы уже хоть куда-то дойдем? – застонал он в отчаянии.

– Уже почти, – прозвучал впереди голос Гамала. – Потерпи. Будь мужчиной.

Стасик честно попробовал им быть, и следующие десять падений пережил по-мужски, без жалоб и стонов.

Затем все пошло еще хуже – начался подъем по каменной лестнице. Гамал, похоже, прекрасно ориентировался в этом месте и не нуждался в освещении, а вот для Стасика восхождение обернулось настоящим подвигом. Он опробовал своим непослушным телом каждую ступеньку, а иные, особо вкусные, отведал несколько раз. Ему стало казаться, что старик делает все это нарочно, что это какая-то изощренная пытка. Но в тот момент, когда Стасик собирался плюнуть на образ мужчины и закатить хорошую крепкую истерику, Гамал произнес:

– Мы на месте. Стой спокойно, я зажгу свет.

Стасик прижался спиной к каменной стене, и стал ждать. Он слышал, как Гамал возится в темноте. Вот что-то звякнуло, затем нечто с грохотом покатилось по полу. Гамал ругнулся.

– Ага! Готово! – наконец, провозгласил он.

Сразу после этих слов во тьме начал разгораться огонек. Вначале он был тусклым и бледным, но быстро набрал силу, превратившись в яркий, лучащийся светом, шар. Стасику уже доводилось видеть подобное устройство в пещере гоблинов.

– Что ж, – произнес Гамал, – добро пожаловать в мою скромную обитель.

Стасик огляделся. Они находились в большом запущенном помещении, с потолка которого свисали гирлянды наполненных пылью паутин, а на стенах друзами драгоценных каменьев поблескивали густые заросли мха. Окон в помещении не было. Имелась мебель, знававшая лучшие, почти забытые, дни. На столах и прямо на полу лежали небрежно брошенные предметы одежды и всевозможное оружие. Здесь были и мечи, и луки, и магические посохи. Древними они не выглядели. Похоже, их принесли сюда уже сильно позже того, как крепость была разрушена.