Текст книги "Путь Арсения"

Автор книги: Сергей Сиротинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

9. ИСКУССТВО ПОБЕДЫ

Весной 1924 года Михаил Васильевич Фрунзе был назначен заместителем Народного Комиссара по военным и морским делам и заместителем Председателя Реввоенсовета. Одновременно с этим на него было возложено выполнение обязанностей начальника штаба РККА, начальника Военной академии и председателя Высшего военного редакционного совета. В связи с этими назначениями он переехал из Харькова в Москву. С ним приехали его жена Софья Алексеевна, дочь Татьяна и маленький, годовалый сын Тимур.

С первых же дней работы на новом высоком посту перед Михаилом Васильевичем встали огромные трудности. На ответственных должностях в армии находились чуждые партии и народу люди. Троцкистские агенты делали все, чтобы ослабить Красную Армию, развалить ее. Честные, преданные Коммунистической партии командиры, все те, кто был не согласен с предательской линией Троцкого, подвергались преследованиям и изгонялись из армии. Аппарат управления армией был дезорганизован. Все нити, связывающие армию с партией, нагло и грубо рвались троцкистами.

Специальная комиссия, обследовавшая состояние Красной Армии в апреле 1924 года, доложила Пленуму ЦК партии, что «Красной Армии, как организованной, обученной, политически воспитанной и обеспеченной мобилизационными запасами силы, у нас в настоящее время нет. В настоящем своем виде Красная Армия небоеспособна».

Требовались быстрые и решительные меры, чтобы выправить положение. Под руководством Центрального Комитета партии, при помощи партии, Михаил Васильевич

М. В. Фрунзе со своими детьми

начал борьбу с окопавшимися в армии троцкистами. Он беспощадно изгонял их и их пособников из армии, разоблачал их предательские действия и враждебные махинации. Троцкисты подняли вой: «Фрунзе хочет расстрелять нас из пулеметов». Они обвиняли Михаила Васильевича в том, что он якобы разгоняет армейские кадры, разрушает армейскую дисциплину.

Михаил Васильевич не обращал никакого внимания на эти вопли. Планомерно и настойчиво проводил он в

жизнь наказ партии: спасти Красную Армию от развала, восстановить ее боеспособность.

Очень скоро армия почувствовала крепкую, уверенную руку Фрунзе. Он работал, не щадя сил. Его домом стал кабинет на Знаменке (ныне улица Фрунзе). Тысячью нитей связывался Михаил Васильевич с армией, приказывал, советовал, помогал, строго взыскивал за ошибки, поддерживал и ободрял в каждом полезном начинании. Поездки в военные округа для инспекции войск следовали одна за другой.

Ломая и уничтожая хитрую систему волчьих ям, созданную в армии Троцким и его приспешниками, систему, которая вела к дезорганизации и развалу армии, снижению ее боеспособности, М. В. Фрунзе реорганизовал военный аппарат; были разработаны и введены новые военные уставы по всем родам оружия, проведена огромная работа по перевооружению армии, оснащению ее новой военной техникой; много труда отдал Михаил Васильевич организации территориально-милиционной системы, сыгравшей в свое время большую прогрессивную роль в развитии и укреплении боевой мощи Красной Армии. К руководству частями и соединениями выдвигались испытанные боевые командиры.

26 января 1925 года Михаил Васильевич был назначен Народным Комиссаром по военным и морским делам и Председателем Реввоенсовета СССР. Предатель Троцкий с позором изгнан из армии.

«...В Красной Армии повеяло впервые свежим воздухом», – писал, вспоминая о том времени, К. Е. Ворошилов.

Михаил Васильевич обладал огромной трудоспособностью. Он с юношеских лет воспитал в себе железную дисциплину труда. Это было такой же его особенностью, как и страсть к науке, к знаниям.

Образованный марксист, М. В. Фрунзе ночи напролет просиживал над книгами, конспектами, записями. Ночная тишина, свежий летний воздух, вливающийся в открытые настежь окна, стакан холодного чая на столе создавали творческую атмосферу. Неутомимо, как прилежный школьник, он изучал военную историю, военную экономику, устройство и организацию войск. Изучал труды классиков марксизма-ленинизма. Как большевик, как страстный ученый, работал он над созданием новой, советской военной науки.

Армии буржуазных государств, как в прошлом и русская царская армия, строятся и руководятся на основе принципов буржуазной военной науки. Строительство Красной Армии выдвигало новые требования, ибо Красная Армия – армия первого в мире пролетарского государства, армия диктатуры пролетариата, защищающая завоевания социалистической революции, интересы рабочего класса и трудящихся масс крестьянства. В корне изменился и самый характер современных войн. Если раньше воевали только отряды или армии, то теперь в войну втягивались целые народы. Если раньше война велась на ограниченных территориях, то теперь она охватывала огромные пространства, вовлекая десятки стран. Изменились и средства войны: кроме огнестрельных и иных средств, появились авиация, химия, танки. В войне участвуют все население страны, вся промышленность, все народное хозяйство. Для ведения современной войны необходимы единый военнохозяйственный план, единая наука о войне и армии.

М. В. Фрунзе упорно работал над разрешением этих выдвинутых жизнью сложных задач. Он обращался к трудам Маркса, Энгельса, Ленина. Он беседовал с опытными командирами Красной Армии, советовался с К. Е. Ворошиловым.

Еще в 1921 году Михаил Васильевич опубликовал свои тезисы «О единой военной доктрине». Эти тезисы – результат большой научно-исследовательской и практической работы Фрунзе. В них Михаил Васильевич ясно и конкретно излагает задачи военного строительства в Советском государстве, подводит итог огромному опыту империалистических войн и гражданской войны. Эти тезисы явились серьезным вкладом в дело дальнейшего изучения и разработки военных проблем.

– Война есть не только высокое искусство,– говорил М. В. Фрунзе, – но еще в большей степени – высокая наука. Красная Армия – армия нового типа. И поэтому она должна создать новую тактику и новое оперативное искусство, по-новому воспитывать и обучать бойцов и командиров.

Тезисы М. В. Фрунзе были встречены по-разному. Все, кому были дороги интересы социалистической революции, увидели в этих тезисах программу дальнейшего развития вооруженных сил страны. Враги партии и народа, наоборот, встретили тезисы Фрунзе в штыки.

В марте 1922 года на совещании военных делегатов XI съезда партии М. В. Фрунзе сделал доклад «О единой военной доктрине». Троцкисты выступили на этом совещании с гнусной клеветой на Красную Армию. Они поносили то, что говорил Фрунзе о Красной Армии, и особенно ту часть доклада, где Михаил Васильевич развивал мысль о богатейшем опыте гражданской войны. Троцкий заявил на совещании, что ничего особенного и достойного в опыте Красной Армии нет и не было, что пролетариат не может создать и не должен создавать какую-то свою, особенную военную науку.

– Выходит так, – отвечая на выпады Троцкого, с возмущением говорил Фрунзе, – как будто мы ничего решительно в области военного дела особенного не сделали, что с точки зрения правильности наших операций у пас дело было из рук вон плохо, что никаких особенных успехов, с точки зрения военного искусства, мы не имели, не показали, не проявили. Я полагаю, – говорил далее Михаил Васильевич, – что эти утверждения прежде всего объективно неверны, а психологически по своим последствиям просто вредны... Ну, а разве в области военного дела мы не имели самой жгучей и самой острой проверки... кровью и железом? Разве мы не выдержали этой проверки? Разве мы не доказали, чго в области военного дела пролетариат, действительно, крепко стоит на ногах?

Тезисы М. В. Фрунзе «О единой военной доктрине», поддержанные В. И. Лениным, легли в основу строительства вооруженных сил нашей страны.

Военное дело не терпит верхоглядства, оно требует упорной, кропотливой работы. Фрунзе не успокаивается, он изучает, ищет, вновь и вновь проверяет себя. Каждая новая военная книга – для него событие. Замечательный полководец, достигший вершин военной науки и искусства, он радостно улыбается, когда находит в тех или иных классических военных трудах особенно интересные мысли.

Но увлекаясь теоретической работой, Михаил Васильевич не забывает о практике строительства Красной Армии. В делах и мыслях его теория всегда неразрывно была связана с практикой. Он разрабатывает учебные программы для бойцов и командиров, сам выступает с докладами и лекциями, добивается перестройки всей учебной и воспитательной работы в частях. Он заражает своим энтузиазмом командиров, интересуется каждой мелочью быта и строевой жизни бойцов.

Михаил Васильевич правильно расценивал вероятность появления в будущей войне новых мощных технических средств, неизбежность эволюции в связи с этим тактических и оперативных форм. Решающее значение он придавал обучению, воспитанию и совершенствованию командного состава; требовал от командиров примерного поведения и всестороннего развития. «...Тот, кто хочет на самом деле быть командиром, отвечающим полностью своему назначению, тот должен знать столько, сколько ни один из старых командиров не знал. Наши полководцы должны быть во всеоружии знаний не только военных, но и политических и экономических», – писал М. В. Фрунзе.

Михаил Васильевич дал решительный отпор троцкистскому тезису о «стратегии отступления», разоблачая этот «тезис» как план преступнейшего вредительства. По мысли Фрунзе, Красной Армии необходима в первую очередь стратегия наступления, что эта стратегия наиболее жизненна и эффективна в боевой практике.

– Я считаю, – говорил он в одном из своих докладов, – что нападение действует всегда на психологию противника тем, что уже одним этим обнаруживается воля более сильная.

Я сам из своего собственного опыта могу привести массу примеров, подтверждающих правильность этого,– продолжал он. – Приведу два случая. Один относится ко времени моего пребывания на Восточном фронте, когда мне пришлось командовать Южной группой армий фронта против армии Колчака, двигавшегося к Симбирску и Самаре. Я припоминаю обстановку, в которой работал мой штаб в Самаре. Войска Колчака уже надвигались вплотную к Волге; мы едва удерживали Оренбург, окруженный с трех сторон; защищавшая его армия все время стремилась к отходу; к югу от Самары уральские казаки прорвали фронт и двигались на север, угрожая Самаре и железной дороге Самара – Оренбург. Почти всюду мы отходили, но я не могу сказать, чтобы мы сознавали себя более слабой стороной; но так как инициатива находилась в руках белых и так как ударами то в том, то в другом налравлении сковывалась наша воля, то мы чувствовали себя не особенно приятно. И требовалась не только колоссальная воля, но и яркое убеждение в том, что только переход в наступление изменит положение, чтобы действительно начать таковое.

В тот момент нам пришлось считаться не только с отступательным настроением частей, но и с давлением сверху, со стороны главного командования, стоявшего за продолжение отступления. Невзирая ни на что, мы перешли в наступление и начали блестящую операцию, приведшую к полному разгрому Колчака. Надо пережить и перечувствовать всю тяжесть положения атакуемого, чтобы понять, какое преимущество имеет наступление перед обороной.

Другой случай, – продолжал Михаил Васильевич, – из борьбы с Врангелем... Сохраняя инициативу на своей стороне, производя постоянно наступления в том или ином направлении, Врангель долго срывал нашу подготовительную работу, не давая возможности собраться с силами для нанесения решающего удара и даже одерживая крупные победы. Я вспоминаю один момент, когда мы готовились к последней решительной операции. Врангель в первых числах октября вновь попытался сорвать подготовку. Переправив ударную группу на днепровское правобережье в районе Александровска, он ударил по Второй Конной армии и приданным ей частям пехоты.

Несмотря на то, что этого удара я ожидал и для отпора были стянуты превосходные силы, все-таки первоначально мы потерпели ряд крупных неудач. Для нас должно было быть ясно, что сторона, держащая инициативу, сторона, имеющая в своем распоряжении момент внезапности, часто срывает волю противника и этим самым создает более благоприятные для себя условия. Военный критик говорит: «В конце концов побеждает тот, кто оказывается более сильным в момент борьбы». Это совершенно верно, но дело в том, что момент атаки и наступления сам является составной частью этой силы. Самая атака, самое нападение усиливают атакующую сторону и дают ей больше шансов на успех. Я утверждаю, что атака и наступление при прочих равных условиях всегда выгоднее обороны. Наше мнение и наши взгляды должны быть в этом отношении определенными и решительными.

И в годы гражданской войны, в руководстве армиями и фронтами, и в своих военно-теоретических работах Михаил Васильевич показывает себя ярким сторонником стратегии наступления. В «Единой военной доктрине» он четко разрабатывает и обосновывает свои взгляды.

В научных трудах Михаила Васильевича наибольший интерес представляют те его взгляды и высказывания, которые подтверждаются конкретными боевыми действиями. Если собрать воедино все эти мысли, разбросанные в докладах, статьях, научных работах, то получится система четких и строгих задач, стоящих перед бойцами и командирами Красной Армии.

Михаил Васильевич—поклонник суворовского военного гения. Он перенимал все то лучшее у Суворова, что считал способным принести конкретную пользу Красной Армии. Но, почитая суворовские традиции боевой подготовки войск и вождения армии, М. В. Фрунзе исправляет и обновляет коренным образом все то, что было применимо лишь в эпоху Суворова. Человек большой культуры, талантливый полководец, М. В. Фрунзе вырабатывал свои военные взгляды, используя для этого не только прошлый, но и современный ему военный опыт. Он смотрел далеко вперед. Его замечания о характере будущей войны, высказанные 20 лет тому назад, во многом получили свое полное подтверждение на полях сражений в годы Великой Отечественной войны.

Михаил Васильевич любил повторять знаменитые суворовские слова: «Сначала ознакомься, изучи, а потом действуй». Как правило, это требование всегда сопутствовало его делам.

10. БЕССТРАШНЫЙ РЕВОЛЮЦИОНЕР

– Настроение преотличное, здоровье превосходное,– неизменно отвечал Михаил Васильевич всем, кто спрашивал его о здоровье. Отвечал шутливо, с улыбкой. Он п сам был глубоко убежден, что обладает завидным здоровьем. – Помилуйте, – смеялся он. – В моих жилах течет кровь охотника. Это такая закваска – на сто лет хватит!

Даже в самые тяжелые приступы болезни он не утрачивал бодрости, веселого расположения духа. Как обычно, попивал соду и, показывая на нее, приговаривал:

– Элексир. Рекомендую испробовать!

Михаил Васильевич словно и не подозревал, что опасно болен. Его силы слабели, но он считал все это временным явлением: пройдет, мол, приступ, и силы вернутся.

– Главное не унывать, не хандрить, не помогать болезни, – говорил он.

Между тем болезнь прогрессировала.

Михаил Васильевич вспоминал лето 1922 года.

Друзья и врачи были тогда обеспокоены состоянием его здоровья, настаивали на поездке за границу, в Карлсбад *. Уже были приготовлены паспорта, визы, но Михаил Васильевич отказался ехать. После настойчивых уговоров он отправился в Грузию, в Боржоми. Втайне от него правительству Грузии была отправлена телеграмма: «...Вчера, уже после получения всех документов, совершенно отказался от заграничной поездки и 29-го (июня 1922 года – С. С.) выезжает в Боржом. Положение здоровья серьезнее, чем он, видимо, думает. Если курс лечения в Боржоме будет неудачен, придется прибегнуть к ¹⁷17
   ^{Карлови-Вари (б. Карлсбад). Известный бальнеологический курорт в Чехословакии.}


[Закрыть] хирургии... Крайне необходимо создать в Боржоме условия, сколько-нибудь заменяющие Карлсбад».

Лечение, отдых, а главное, как уверял сам Михаил Васильевич, охотничьи прогулки сделали свое дело. Фрунзе вернулся заметно поздоровевшим, полным сил, энергии. Эта зарядка укрепила его организм.

Весь 1923 год и половину 1924 года Михаил Васильевич чувствовал себя довольно сносно. Приступы болезни были редкими и непродолжительными. Только в начале осени 1924 года опять началось недомогание. Лечиться Михаил Васильевич не захотел. Взяв отпуск, в октябре он уехал в Азербайджан вместе с К– Е. Ворошиловым. Здесь друзья провели целый месяц на охоте в горах.

«Горы, овраги, – вспоминает об этих днях К. Е. Ворошилов, – и вообще своеобразная, труднопроходимая местность, где мы охотились, заставляли нас каждую минуту брать «препятствия», и Михаил Васильевич, страстный и хороший охотник, был неутомим. Вставая с рассветом, мы часто лишь с наступлением сумерок возвращались в аул, чтобы на рассвете опять двинуться на новые места—такие же скалистые и овражные. Думать о диэте или о сколько-нибудь регулярном питании было совершенно невозможно. Питались «подножным кормом» – пищей местного крестьянства, но, невзирая на такой образ жизни, Михаил Васильевич все же поправился, окреп и чувствовал себя превосходно».

Охота, здоровый горный или лесной воздух, длительные прогулки пешком действительно оказали на М. В. Фрунзе благотворное влияние. Боли в желудке исчезли, никаких приступов не было. Но вот в июле 1925 года автомобиль, в котором находился Михаил Васильевич, дважды подряд потерпел аварию. Михаил Васильевич получил серьезные ушибы. И сейчас же, точно болезнь ждала этого случая, начались тяжелые приступы.

Михаил Васильевич не сдавался. Работал много, подбадривал своих сотрудников, шутил. Ночью, оставаясь один, он подбирал материалы к книге о разгроме Врангеля. Ему очень хотелось написать большую книгу о «Врангелиаде», как называл он эпопею борьбы с Врангелем. В августе, несмотря на недомогание, он уговорил К. Е. Ворошилова поехать на охоту. Сутки провели они, охотясь на подмосковных болотах. Но на этот раз охота не пополнила его силы, как бывало раньше. В конце августа начались воспалительные процессы на руке и ноге – результат ушибов во время автомобильной аварии.

Почувствовав некоторое облегчение, Михаил Васильевич собрался в поездку по Украине, чтобы лично проверить боевую подготовку частей Красной Армии. В день отъезда, когда были закончены все сборы, близкие Михаила Васильевича и сотрудники заметили, что он нездоров. Но отложить поездку и уговорить его лечь в постель никому не удалось.

– Отдохну в дороге, – сказал он. – Через день все пройдет.

Потребовалось вмешательство Вячеслава Михайловича Молотова. Фрунзе уложили в постель. Вскоре наступило облегчение. Михаил Васильевич собрался поехать в Крым, в Мухалатку, где в это время отдыхал товарищ Ворошилов.

На этот раз Михаил Васильевич решил захватить с собой, кроме охотничьего ружья, все материалы к «Вран-гелиаде». Он попросил подобрать ему также годовые комплекты английских и французских военных обзоров и собрание сочинений А. П. Чехова, читать которого очень любил.

В поездке Михаила Васильевича сопровождал специальный врач, который лечил его и раньше. Начавшиеся еще в Москве кровоизлияния в желудочно-кишечном тракте продолжались и в пути. Все же, как только приехали в Мухалатку, Михаил Васильевич оживился, начал строить планы предстоящей охоты. Уверял всех, что болезнь у него не серьезная, что скоро все пройдет. Вскоре он и в самом деле собрался на охоту.

«Мы его отговаривали, – рассказывает К. Е. Ворошилов, – так как вид у него был не совсем здоровый, предлагали ему сначала окрепнуть, а затем уже охотиться. Но уговоры не помогли...»

Охота была неудачной. Но, несмотря на это, Михаил Васильевич словно переродился, стал жизнерадостным, веселым, как прежде.

Однако продолжалось это недолго. Вновь начались кровоизлияния в области желудка. Фрунзе слег. Немедленно из Москвы в Крым были вызваны лучшие врачи. После осмотра они заявили, что необходима операция. 29 сентября М. В. Фрунзе прибыл в Москву и лег в Кремлевскую больницу. Деятельная, кипучая натура Михаила

Васильевича не могла примириться с больничной тишиной, покоем. Палата № 19, где лежал он, скоро превратилась в политический клуб. Сюда приезжали его друзья, сотрудники. Шумно беседовали, смеялись, спорили. В неприемные часы Михаил Васильевич читал и делал записи «для памяти».

Во второй половине октября консилиум из 17 врачей и профессоров пришел к окончательному выводу – делать операцию желудка. Михаила Васильевича перевезли в Салдатенковскую больницу. Он был доволен, что после операции будут, наконец, устранены все помехи, мешающие ему работать. Жене своей, Софье Алексеевне, он написал бодрое, успокоительное письмо:

«...Послезавтра (в четверг) будет операция. Когда ты получишь это письмо, вероятно в твоих руках уже будет телеграмма, извещающая о ее результатах».

В благоприятном исходе операции он не сомневался. Но, понимая, что операция на несколько недель, а может быть, и месяцев выведет его из строя, он написал большое письмо в Цека. В этом письме Михаил Васильевич подробно сообщал о своих дальнейших планах, просил содействия в решении ряда важнейших вопросов, связанных со строительством армии.

В благоприятном исходе операции были убеждены все. Принимались необходимые меры предосторожности. Когда врачи слушали у него сердце, Михаил Васильевич с улыбкой сказал:

– Не беспокойтесь, выдержит.

После операции Фрунзе почувствовал себя плохо, не мог уснуть, но лежал спокойно, не жаловался. Когда к нему подходили врачи, Михаил Васильевич улыбался и шепотом говорил:

– Ничего, ничего...

Фрунзе лежал с закрытыми глазами. Лицо его было спокойно и очень бледно. Казалось, он прислушивается к чему-то. Вскоре к нему зашел дежурный профессор и спросил:

– Михаил Васильевич, как чувствуете себя?

– Лучше... лучше, – прошептал он, открыл глаза, посмотрел на профессора и улыбнулся.

Весь следующий день прошел спокойно. Казалось, кризис миновал. Михаил Васильевич лежал с закрытыми глазами, будто спал. Но когда его спрашивали, он сейчас же открывал их, отвечал на вопросы. Только один раз прошептал:

– Сердце...

В 5 часов 40 минут 31 октября 1925 года сердце Михаила Васильевича перестало биться. Это был неожиданный и тяжелый удар. Молнией облетела печальная весть страну и одела ее в траур. Центральный Комитет партии обратился к стране, ко всем советским людям со скорбным извещением:

«Ко всем членам партии

Ко всем рабочим и крестьянам

Товарищи!

От паралича сердца умер верный боец нашей партии, один из лучших ее сынов, тов. ФРУНЗЕ.

Тов. Фрунзе принадлежал к той славной, стальной гвардии большевиков, которая в глубоком подполье, под бичами и скорпионами царизма подрывала устои проклятого самодержавия; которая среди непроглядного мрака сумела организовать массы, сплотить ряды несокрушимой пролетарской партии, вести в бой революционные миллионы трудящихся; которая сумела руководить победой в битвах, еще невиданных в истории человечества; которая вела и ведет партию, а через нее весь народ, к великому строительству социализма.

Личная история Фрунзе, нашего дорогого боевого товарища, сердце которого перестало биться в ночь на 31 октября, есть отражение истории нашей партии, мужественной, беззаветно храброй, до конца преданной пролетариату, сросшейся всеми корнями с рабочими кварталами. Тов. Фрунзе с юных лет был на передовой линии огня. Первые мощные стачки пролетариата, московские баррикады 1905 г., долголетняя каторга, снова и снова подпольная работа, вплоть до взрыва самодержавного режима – видели Фрунзе, как неутомимого и бесстрашного борца. Баррикады великого Октября, бесчисленные фронты гражданской войны знали Фрунзе, как своего героя, не выходившего из линии огня, как одного из самых выдающихся организаторов пролетарской победы.

Не раз и не два уходил тов. Фрунзе от смертельной опасности. Не раз и не два заносила' над ним смерть свою косу. Он вышел невредимым из героических битв гражданской войны и всю свою кипучую энергию, весь свой организаторский размах отдал делу нашего строительства, выдвинувшись в качестве вождя нашей победоносной Красной Армии.

И теперь он, поседевший боец, ушел от нас навсегда. Не выдержало его сердце, столько пережившее и бившееся такой пламенной, такой горячей любовью ко всем угнетенным. Умер большой революционер-коммунист. Умер наш славный боевой товарищ. Умер руководитель победоносных боев Красной Армии. Умер выдающийся ее строитель.

От имени всей нашей партии склоняем мы знамя Центрального Комитета перед прахом товарища Фрунзе.

Да здравствует наша партия, сыном которой был Фрунзе!

Да здравствует Красная Армия, которую строил покойный боец!

Центральный Комитет РКП(б).

31 октября 1925 г.»

4 ноября 1925 года в холодный по-зимнему день Москва хоронила М. В. Фрунзе. В торжественной тишине на Красной площади друзья и соратники Михаила Васильевича в глубоком волнении прощались со своим верным, боевым другом. Они стояли у его могилы с непокрытыми головами. Суровое выражение скорби застыло на их лицах.

Бесконечным молчаливым потоком шли через Красную площадь войска Красной Армии, шли колонны трудового народа.

Твердые комья земли падали на гроб верного солдата и полководца революции, честного, пламенного большевика, соратника и друга Ленина Михаила Васильевича Фрунзе.

В морозном воздухе грозно, как бы напоминая о том, что сделано Фрунзе для создания и укрепления могущества нашей великой социалистической Родины, грохочет прощальный артиллерийский салют.

Стр.

Сергей Аркадьевич Сиротинский „Путь Арсения"

Редакторы Митичкина А. [IСубботин А. А. Художественный редактор Гречихо Г. В.

Художник Брюлин И. Г.

Технический редактор Левинская Н. 3. Корректор Иванова А. П.

Формат бумаги 84 X IO8V32 —'7¹/, печ. л. = 12,30 уел. печ. л.+

+ 1 вклейка – Vie ^печ– ^л– – 0,103 уел. печ. л. 12,285 уч.-изд. л. Г-20273.

Военное Издательство Министерства Обороны Союза ССР Москва, Тверской бульвар, 18.

Изд. № 1/7363. Зак. 468.

1-я типография имени С. К. Тимошенко Управления Военного Издательства Министерства Обороны Союза ССР Цена 4 руб. 75 коп.