Текст книги "Путь Арсения"

Автор книги: Сергей Сиротинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 16 страниц)

Сообщение об измене Авилова было равносильно удару ножом в спину. Весь оперативный план контрудара советских войск будет теперь известен штабу Колчака.

Кроме того, изменник Авилов собрал, конечно, подробные сведения об общем состоянии войск Южной группы, об отсутствии значительных резервов, нехватке боевых припасов. Нужно было спутать карты противника, не дать ему подготовиться к отражению удара. И Фрунзе отдал приказ начать наступление немедленно, на четыре дня раньше установленного срока.

Начальник штаба, выслушав приказ, выразил сомнение, сказав:

– Не отразится ли поспешность на ходе операции, Михаил Васильевич?

– Нужно, чтобы этого не случилось, – Фрунзе поднял на Новицкого пристальный взгляд. – Вспомните Суворова. Свою тактику он укладывал в четыре слова – быстрота, глазомер, натиск, победа. А суворовские чудо-богатыри не знали поражений. Не за тем ли, чтобы дать нам пример, Суворов всегда отдавал предпочтение внезапности удара. «Неприятель думает, что ты за сто, за двести верст, а ты налети на него, как снег на голову: стесни, опрокинь, гони, не давай опомниться»... Не будем сомневаться, Федор Федорович, начнем наступление. Иного выхода у нас'нет.

Движение ударной группы, маскируемое маневрами назначенных для этого частей, началось успешно. Как и рассчитывал Фрунзе, разрабатывая свой план контрудара, белые генералы, увлеченные стремительным продвижением к Волге, не предполагали серьезного сопротивления красных войск. Поэтому они не позаботились о подтягивании резервов, о ликвидации больших разрывов между своими наступающими частями.

Все это было учтено и прекрасно использовано М. В. Фрунзе. Созданная им в районе Бузулука сильная ударная группа устремилась в разрыв между 3-м и 6-м корпусами белых, вырвалась в район Бугуруслан – Бугульма – Бе-лебей и нанесла внезапный и сильный удар по флангу и тылам Западной армии генерала Ханжина, представлявшей главные силы Колчака.

В распоряжении Фрунзе, в качестве основного резерва, оставалась одна 25-я дивизия во главе с Чапаевым. Рассчитывать на помощь со стороны было бессмысленно. В резерве, в составе 25-й дивизии, находился и Иваново-Вознесенский рабочий полк. В самые последние дни перед решительными операциями Фрунзе ввел в свой резерв 24-ю дивизию, а 25-я Чапаевская дивизия получила приказ выйти на правый фланг ударной группы – на важнейший участок фронта.

Контрнаступление войск Фрунзе началось 28 апреля. Противник, уверенный в успехе своего продвижения к Волге и не ожидавший сопротивления, получил первый удар. На следующий же день завязались яростные бои на всем фронте Южной группы. Только 2 мая командование белой армии сообразило, в какую ловушку оно было втянуто маневром Фрунзе.

Наступление белых прекратилось, начался их отход. Враг откатился из района Бугуруслана.

Лобовым и фланговым ударами Чапаевская дивизия разгромила отборные колчаковские части – 4-ю пехотную дивизию и Ижевскую бригаду. Чапаевцы прорвались в район Бугульмы, отрезав пути отхода белых к Уфе. Однако, несмотря на блестящие успехи операции, командование Восточного фронта продолжало мешать Фрунзе в осуществлении его плана. Когда отступление белых стало совершившимся фактом, Фрунзе, вместо поддержки со стороны фронтового командования, получил указание, игнорирующее успехи Южной группы. Командование фронта действовало в духе указаний Троцкого и заявляло, что «не исключена возможность и того, что противнику удастся оттеснить нас за Волгу...»

Фрунзе с возмущением швырнул полученную бумагу в сторону. Он знал, что выделение Южной группы войск и план контрнаступления одобрены Центральным Комитетом партии по настоянию В. И. Ленина, при ожесточенном сопротивлении Троцкого. И теперь, в момент решительных действий, агенты Троцкого продолжали свою преступную политику, всячески тормозили и замалчивали успехи Южной группы. Но Фрунзе, опираясь на поддержку и указания Ленина, твердо проводил линию на развитие успеха контрнаступления.

Фрунзе еще не успокоился от возмутившей его бумаги командования фронта, когда вошел адъютант и передал телеграмму Ленина.

Владимир Ильич спрашивал: «Знаете ли Вы о тяжелом положении Оренбурга? Сегодня мне передали от говоривших по прямому проводу железнодорожников отчаянную просьбу оренбуржцев прислать 2 полка пехоты и 2 кавалерии или хотя бы на первое время 1000 пехоты и несколько эскадронов. Сообщите немедленно, что предприняли и каковы Ваши планы. Разумеется не рассматривайте моей телеграммы, как нарушающей военные приказания. Ленин».

Даже эта, казалось бы, не связанная с общим положением на фронте телеграмма Ленина подчеркивала необходимость быстрее отбросить Колчака от Волги, а не самим отступать за Волгу. Телеграмма Ленина снова и снова убедила Фрунзе в правильности проводимого им плана борьбы с Колчаком. В тот же день, 13 мая, Фрунзе приказал выделить из резерва отряд для помощи Оренбургу.

Штаб Фрунзе все время находился на передовой линии, в составе действующей ударной группы. Быстро развивающиеся операции не оставляли Михаилу Васильевичу ни одного свободного часа. От огромного напряжения и бессонницы у него, как когда-то в Сибири, начало покалывать в глазах. Но Фрунзе, как всегда, жизнерадостен и неутомим. Враг отброшен от Волги, но сейчас этого уже мало. Нельзя давать ни одной секунды передышки противнику, не позволять ему нигде задерживаться.

После успешного завершения Бугурусланской и Беле-бейской операций он отдал приказ: не прекращая преследования белых, наступать на Уфу.

С удовлетворением отмечает Михаил Васильевич успехи Иваново-Вознесенского рабочего полка, который вместе с чапаевцами неустанно громил отборные колчаковские части.

Успех контрудара был поистине чрезвычайный. Наголову разбит и разгромлен 6-й корпус белых, 3-й корпус колчаковцев в результате огромных потерь выведен из строя; потерпел поражение и корпус Каппеля – цвет гвардии Колчака. Войска Южной группы, продолжая гнать колчаковские армии, вышли в район Уфы.

Разгром колчаковцев в районе Бугуруслаиа и Белебея создал условия для перехода в наступление войск Северной группы красных. В конце мая войска Северной группы, отбрасывая противника, достигли Камы и заняли выгодное положение для переправы через реку и наступления на Екатеринбург (ныне г. Свердловск).

В этот момент, в разгар успешного контрнаступления на Колчака, Троцкий, под предлогом переброски войск с Восточного фронта на Юг, против Деникина, отдал приказ: оставить Урал и дальнейшее наступление прекратить. Этот приказ коренным образом противоречил указаниям Центрального Комитета партии.

В письме ЦК РКП (б) к организациям партии «Все на борьбу с Деникиным!», написанном Лениным, Владимир Ильич указывал, что ослабление наступления на Восточном фронте, заминка его – «это было бы с нашей стороны прямо преступлением перед революцией». И дальше: «Ослаблять наступление на Урал и на Сибирь значило бы быть изменником революции, изменником делу освобождения рабочих и крестьян от ига Колчака» ⁸8
   ^{В. И. Ленин, Сочинения, 4-е изд., т. 29, стр. 411.}


[Закрыть]^.

Приказ Троцкого о прекращении контрнаступления и оставлении Урала остался невыполненным М. В. Фрунзе. Совместно с В. В. Куйбышевым они составили ответ на приказ и направили свое письмо в ЦК РКП (б). Они писали, исходя из реальных фактов, точно анализируя обстановку, создавшуюся на фронте в связи с успехом нашего контрнаступления, что не дальше как через месяц главные силы Колчака будут уничтожены, Урал и Сибирь станут советскими. Мотивируя отказ в переброске дивизий с Восточного фронта, Фрунзе и Куйбышев сообщали: «Нужно сначала прогнать Колчака за Уральский хребет, в сибирские степи, и только после этого заняться переброской сил на юг». В частях Южной группы приказ Троцкого также вызвал бурю негодования. Бойцы и командиры требовали продолжения наступления. Они знали, чувствовали, что с Колчаком скоро будет покончено навсегда.

Центральный Комитет партии и Советское правительство потребовали продолжать операции по освобождению Урала и быстрее завершить разгром Колчака. Троцкий был отстранен от руководства операциями на Восточном фронте. Командующим Восточным фронтом назначили М. В. Фрунзе.

В телеграмме Реввоенсовету Восточного фронта В. И. Ленин указывал: «Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель революции неизбежной. Напрягите все силы... Следите внимательнее за подкреплениями; мобилизуйте поголовно прифронтовое население: следите за политработой...»

В районе Уфа – река Белая колчаковским армиям удалось все же основательно закрепиться. Время, потерянное на борьбу с предательскими приказами Троцкого, с успехом использовало колчаковское командование, создавшее сильный заградительный рубеж на восточном берегу реки Белой.

Разгром Колчака

Белые, понимая важное стратегическое значение Уфимского района, сосредоточили туг крупные силы. В Уфу прибыли советники Колчака – французский и английский генералы Жанен и Нокс. Незадолго до этого в Уфе побывал сам Колчак. На вагонах его поезда бросалась в глаза надпись: «Кунгур – Уфа – Москва». Это символизировало новый вариант похода на Москву. Генерал Жанен, проинспектировав укрепления под Уфой, остался доволен.

– Превосходная крепость, она сокрушит большевизм, – таково было его мнение.

Примерно с 5—6 июня завязались мелкие стычки отдельных частей Красной Армии с белогвардейцами. Используя свое значительное численное превосходство, белые начали теснить советские войска; красные отступали с боями, нанося чувствительные удары противнику. Однако это были лишь первые, авангардные бои, в которых как с той, так и С другой стороны не участвовали главные силы.

Задержка под Уфой не только позволила противнику укрепиться, но и сделала невозможным дальнейшее выполнение первоначального плана контрнаступления. Новый план – «Уфимская операция» – разрабатывался Фрунзе на ходу, в разгар военных действий.

Часть войск он сосредоточивает севернее Уфы для обхода города, другая часть выходит южнее города, отрезая белым пути отступления на Челябинск. Для того, чтобы прикрыть свои тыл и фланг и ослабить давление белоказачьей армии на Оренбург, Фрунзе выделил специальную группу войск на оренбургское направление.

7 июня вместе со своим штабом Михаил Васильевич прибыл в Красный Яр. Здесь, на совещании командиров дивизий и бригад, был окончательно уточнен план операции. После обсуждения всех вопросов Фрунзе обратился к командирам с напутственной речью:

– ...Еще один смелый и решительный удар, и с Колчаком покончим! Товарищи командиры! Трудовой народ ждет от вас и ваших бойцов беззаветного героизма. Уфу надо взять, но этого мало. Надо разбить и рассеять главные силы Колчака, не дать ему опомниться. Наша задача – уничтожить его живую силу. Вся Россия ждет этой победы. Желаю вам удачи! Надеюсь девятого июня быть в Уфе...

После Фрунзе выступил Чапаев. Он сказал, что его дивизия клянется исполнить приказ командующего. Как всегда, Чапаев говорил запальчиво:

– Буду в Уфе через двадцать четыре часа!

Ночью началась переправа. После весеннего половодья река Белая еще не вошла в свои берега. Первым приблизился к переправам 220-й Иваново-Вознесенский рабочий полк. Вслед за ним на другой берег переправился Пугачевский полк. Эти полки входили в состав 25-й Чапаевской дивизии. Полки высадились и залегли на берегу. С первыми проблесками рассвета в дело вступила красная артиллерия. Удачными попаданиями она разрушила проволочные заграждения. В них образовались широкие проходы. Белые ответили ураганным артиллерийским и пулеметным огнем.

Ивановны и пугачевцы уже несколько раз ходили в атаку, но безуспешно. Переброска новых частей через реку Белую замедлилась: колчаковская артиллерия, обнаружив переправу, непрерывно обстреливала ее. Оправясь от неожиданности, колчаковцы сами перешли в контратаку. Они стремились во что бы го пи стало сбросить в реку переправившиеся полки, очистить захваченный ими плацдарм. Но ивановцы и пугачевцы мужественно отбили противника. В это время над переправой появились вражеские самолеты и сбросили бомбы.

Колчаковцы вновь поднялись в атаку. Силы их численно значительно превосходили.

Пока длился бой, рассвело. После недавней бомбежки и непрерывной стрельбы река окуталась густым дымом. Красные воины и на этот раз, сражаясь с непередаваемым бесстрашием и мужеством, отбросили противника. Но когда колчаковцы снова начали атаку плацдарма, ивановцы и пугачевцы, израсходовав все иатроны, начали отходить к берегу.

В это время со стороны реки появилась группа всадников.

– Командарм! Фрунзе с нами! – разнеслось по цепям.

Михаил Васильевич на ходу спрыгнул с коня. Громко, так, что голос его разнесся далеко по берегу, подал команду:

– Ивановны! Вперед, за мной!

В руках Фрунзе очутилась винтовка. Рядом с ним побежали в атаку Чапаев и начальник Политуправления Южной группы Тропин. Чапаев закричал:

– Товарищ Фрунзе! Прошу... Я приказываю, уйдите отсюда! Нельзя вам...

Упал раненый Тронин. Обе стороны сражались с нарастающим ожесточением. Фрунзе до конца боя оставался рядом с бойцами. Когда сопротивление врага было сломлено и колчаковцы начали отступать к деревне Турбаслы, Михаил Васильевич вернулся к переправе.

В это время самолет белых, пролетавший над переправой, сбросил бомбу. Воздушной волной Фрунзе выбросило из седла. Михаил Васильевич получил контузию в голову. Находившийся поблизости Чапаев был ранен осколком.

К нашим частям подоспело подкрепление. Бой развернулся теперь уже вблизи от Турбаслы, перед самой Уфой. Здесь чапаевцы встретили офицерские части из армии генерала Ханжина и батальоны Каппеля. Две наши попытки оттеснить противника от Турбаслы были отбиты. На рассвете бой возобновился с новой силой.

В атаку пошли колчаковцы. Чапаевцам удалось отбросить их в исходное положение. Наступила передышка. Но уже через 30—40 минут колчаковцы, перестроясь, плотной стеной вновь пошли в атаку. Бой переместился в поле, покрытое высокой густой рожью. Подминая ее, с винтовками наперевес, молча, не стреляя, шли ударные батальоны генерала Каппеля. В темном английском обмундировании со значками скрещенных костей и черепа на фуражках, рукавах и погонах, все с георгиевскими крестами, они производили жуткое впечатление. Чапаевцы, затаив дыхание, следили за их движением. Каппелевцы приближались стройными колоннами – одна за другой, как волны. Чапаевцы без выстрела подпускали их ближе. Мало патронов. В пулеметы закладывались последние ленты. И когда первые ряды каппелевцев были совсем близко, треск пулеметов нарушил напряженную тишину. Но сбить строй атакующих не удалось. На место «срезанных» каппелевцев вставали новые.

Теперь, все так же без выстрела, каппелевцы шли в атаку широким охватывающим фронтом. Навстречу им поднялись чапаевцы. Это историческое сражение продолжалось почти 3 часа. То отступали чапаевцы, то офицерские батальоны Каппеля. Обе стороны дрались с непревзойденным упорством и смелостью. Тут на выручку к чапаевцам подоспел свежий полк. Сила «гвардии Колчака» была сломлена. Противник оставил на ржаном поле более трех тысяч убитых. Несжатая рожь полегла, точно ее побил град⁹9
   ^{Эпизоды этого боя воспроизведены в фильме «Чапаев», в кадрах «Психическая атака».}


[Закрыть]^.

Сломив сопротивление ударных батальонов Каппеля, войска 25-й Чапаевской дивизии продвинулись вплотную к Уфе.

Василий Иванович Чапаев сдержал свое слово. Утром 9 июня колчаковцы были окончательно выбиты из Уфы. Полки Чапаевской дивизии вступили в город.

Занятием Красной Армией Уфы завершился разгром главных сил Колчака в Уфимском районе. Судьба колчаковщины была решена.

Выполняя приказ Фрунзе, части Восточного фронта продолжали преследовать отступающие остатки колчаковских войск. Город за городом переходил в руки Красной Армии.

Долго после этого в Сибири, на Урале, на Дальнем Востоке распевали песенку про Колчака:

Мундир английский,

Погон французский,

Табак японский,

Правитель Омский.

Мундир сносился,

Погон свалился,

Табак скурился,

Правитель смылся.

Контрнаступление на Восточном фронте, осуществленное по плану, разработанному М. В. Фрунзе, и под его непосредственным руководством, явилось одной из ярких страниц, вошедших в историю гражданской войны. Армии Южной группы, которой командовал Фрунзе, героически выполнили свой долг перед советской Родиной. Поставленная Центральным Комитетом партии перед Восточным фронтом задача – освободить Урал до зимы – блестяще решена в более короткий срок.

В результате успешного контрнаступления армии Южной группы разорвали фронт Колчака. Северная группа его войск отступала от Урала в Сибирь. Ее добивали части 3-й и 4-й красных армий. Другая группа отступала в Туркестан. В тылу Колчака действовали соединения наших партизан. Для помощи нелегальным коммунистическим организациям в Сибири ЦК РКП (б) направил большую группу товарищей на руководящую партийную работу. В июле 1919 года, в специальном решении, ЦК указал на необходимость объединения отдельных партизанских отрядов в крупные соединения и части по образцу Красной Армии.

В Западно-Сибирской партизанской армии насчитывалось свыше 40 тысяч бойцов. Партизанское движение в Сибири сыграло большую роль, сковывая н отвлекая па себя крупные силы белогвардейцев и интервентов.

За успешное проведение боевых операций против Колчака Михаил Васильевич Фрунзе был награжден орденом Красного Знамени.

5. ТУРКЕСТАНСКИЙ ФРОНТ Новое назначение

После разгрома Колчака и освобождения Урала Восточный фронт потерял свое первостепенное значение. Перед Советской республикой встали новые труднейшие задачи, и одна из них – освобождение Средней Азии (Туркестана) от ига английских интервентов и белогвардейских генералов. Восточный фронт был разделен на два фронта: Восточный и Туркестанский. Командующим Туркестанским фронтом назначен Михаил Васильевич Фрунзе, членом Реввоенсовета – Валериан Владимирович Куйбышев.

Новое назначение Фрунзе принял с огромным удовлетворением. Он любил Туркестан – свою родину. Освободительный поход в Туркестан давно был его заветной мечтой. И теперь, когда его мечта сбывалась, Фрунзе со своей обычной скромной улыбкой признавался Куйбышеву и другим близким фронтовым товарищам:

– У меня давно созрел план этого похода.

Но путь в Туркестан надо было прокладывать с боями. Этот путь преграждали сохранившиеся еще Южная, почти 60-тысячная, колчаковская армия генерала Белова и белоказачьи части Анненкова и Дутова. К белым беспрестанно поступали пополнения из рядов зажиточного уральского и семиреченского казачества. Огромное количество боевого снаряжения – артиллерии, снарядов, пулеметов и патронов– Белов и Дутов получили от англичан через Гурьев.

Узнав о новом назначении Фрунзе и о создании Туркестанского фронта, Колчак в конце июля отдал категорический приказ Белову и Дутову: «разгромить Фрунзе, не пускать его в Туркестан». Но это были последние попытки «верховного правителя» спасти остатки своей «победоносной армии», последняя надежда создать «опаснейший для большевиков фронт».

В состав Туркестанского фронта вошли: 1-я, 4-я и 11-я армии. Поход начался в тяжелых условиях. 1-я и 4-я армии, после недавних жестоких боев с главными силами Колчака, нуждались в пополнении и отдыхе. Не хватало боеприпасов и продовольствия; свирепствовал тиф, а фронт имел очень ограниченное число врачей и нуждался в медикаментах.

11-я армия, которой руководил Сергей Миронович Киров, находилась у берегов Каспия. Она защищала район Астрахани и Нижнюю Волгу, ведя жестокие бои с рвавшимися к Астрахани белогвардейскими полчищами. И все же армии Туркестанского фронта обладали высоким боевым духом. Испытанные в тяжелых боях, прошедшие суровую военную школу, они с беззаветным героизмом и упорством выполняли высокий долг по защите Советской республики. В 4-й армии раненые бойцы досрочно возвращались из госпиталей в строй. От имени бойцов 11-й армии С. М. Киров, находясь в осажденной Астрахани, на всю страну заявил:

– Пока в Астраханском крае есть хоть один коммунист, устье реки Волги было, есть и будет советским!

Трудности не поколебали волю Фрунзе. Даже в трагические дни гибели любимого соратника, командира 25-й дивизии В. И. Чапаева, Фрунзе сохранил железное самообладание. В те дни, обращаясь к войскам 4-й армии, Михаил Васильевич писал: «Пусть не смущает вас известие о смерти доблестного вождя 25-й дивизии тов. Чапаева и ее военного комиссара тов. Батурина *.

Они пали смертью храбрых, до последней капли крови и до последней возможности отстаивая дело родного народа... Теснее смыкайте ряды, товарищи, крепче сжимайте винтовки в руках и смело вперед на полуиздыхаю-щего, но все еще дерзко сопротивляющегося, врага».

На помощь 11-й армии Фрунзе перебросил две дивизии и отряд коммунистов во главе с В. В. Куйбышевым. Вскоре Михаил Васильевич и сам прибыл на фронт 11-й армии, ¹⁰10
   ^{Погибли 5 сентября 1919 г. в г. Лбищенске во время налета крупного отряда уральских казаков. Не желая сдаваться в плен, Чапаев бросился в реку. Переплывая ее, был ранен и утонул.}


[Закрыть]

М. В. Фрунзе – командующий Туркестанским фронтом. 1919 г.

где вместе с Кировым и Куйбышевым разработал план обороны Астрахани от наседавших войск Деникина.

В решительном бою под Черным Яром с белоказачьей конницей Мамонтова и Улагая, которую поддерживали ударные офицерские батальоны и английская авиация, Киров и Куйбышев находились на переднем крае среди бойцов. Организовав смелый отпор конной лаве, бойцы 11-й армии перешли в контрнаступление и отбросили белых. Черный Яр – ворота на Астрахань – остался советским.

Когда кончились бои под Черным Яром, Фрунзе возвратился на центральный участок фронта, где после «Лбищенской драмы» (гибель Чапаева) белогвардейские армии Белова и Дутова сделали попытку перейти в контрнаступление. Колчак требовал от армии генерала Белова установить связь о Деникиным, объединиться с белогвардейскими и басмаческими отрядами и с помощью англичан захватить Советский Туркестан. Фрунзе внимательно наблюдал за движением противника. Неожиданным маневром 1-й армии из района Оренбурга на Темир, в обход Актюбинска, и из района Троицка на Орск Фрунзе отбросил армию Белова к Актюбинску.

В первые же дни боев крупные отряды казаков начали переходить на сторону Красной Армии. Казачьи отряды переходили с вооружением, а нередко – и с командным составом. Видя закат казачьей контрреволюции, Фрунзе выпустил специальное обращение к уральским казакам, в котором говорилось:

«...Не пора ли понять, что вам, потомкам прежних вольнолюбивых борцов за мужицкие права, не место в лагере тех, кто хочет затянуть петлю на шее проснувшихся к новой жизни рабочих и крестьян... А что сделали вы с Россией? Вы отрезали ее от хлопка и нефти, отдали в руки английских разбойников Бакинский район, вы оставили этим села и города России без одежды, света и топлива. Вы сделали имя «казаки» ненавистным каждому рабочему и крестьянину. Этого ли вы хотели, уральцы?»

30 августа войска Фрунзе заняли Орск. 3-я кавалерийская дивизия, совершив стремительный рейд, отрезала белым пути отхода на юг. Навстречу войскам Туркестанского фронта, по приказу Фрунзе, продвигались войска Советского Туркестана.

М. В. Фрунзе и М. И. Калинин проводят смотр частей Туркестанского фронта. Оренбург. 1919 г.

10 сентября 1919 года красными войсками были заняты важные стратегические пункты – Темир и Джурум. 11 сентября от оказавшейся в окружении армии генерала Белова к Фрунзе прибыли делегаты – казаки и просили, чтобы он, от имени Советской власти, простил обманутых генералами казаков. В тот же день остатки армии Белова – 20 тысяч бойцов – капитулировали и сложили оружие. 13 сентября на станции Мугоджарская передовые части Туркестанского фронта встретились с красными войсками Туркестана. Вскоре в Прикаспийских степях войска Туркестанского фронта разгромили и белогвардейскую армию генерала Толстова. Орск, Оренбург, Актюбинск, Уральск, Гурьев, Лбищенск навсегда стали советскими городами.

В начале января 1920 года красные части Восточного фронта ликвидировали отступавшие в Сибирь остатки Северной армии Колчака. Сам Колчак был арестован восставшими рабочими в Иркутске и расстрелян по решению Иркутского Революционного Комитета.

Дорога в Туркестан теперь оказалась открытой. В конце октября Фрунзе получил телеграмму В. И. Ленина. Текст ее был необычен. Точно не веря себе, Михаил Васильевич перечитал ее несколько раз.

В телеграмме говорилось: «Если обстановка на фронте позволяет вам отлучиться, выезжайте ненадолго в Москву. Ленин».

Некоторое время Михаил Васильевич, не двигаясь, сидел в кресле. Потом улыбнулся и вызвал адъютанта:

– Распорядитесь приготовить поезд! Завтра поедем в Москву. Попросите ко мне Валерьяна Владимировича.

Куйбышев пришел быстро. Веселый, что-то негромко напевая, он присел около стола. Михаил Васильевич молчал. Не начинал беседу и Куйбышев.

– Так вот, друг мой,– наконец, сказал Фрунзе. – Придется мне ненадолго отлучиться.

– Не согласен, категорически не согласен! – делая недовольное лицо, сердито проговорил Куйбышев. – В такой тяжелый момент командующий фронтом должен быть на фронте.

– Что случилось? – забеспокоился Михаил Васильевич. – Почему я ничего не знаю?

Куйбышев расхохотался.

– Я пошутил. Завидую, страдаю, но мне, – Куйбышев развел руками,– всегда не везло. Вы поедете в Москву, а я...

– Ну, Валерьян Владимирович, – ласково сказал Фрунзе.– Вы едете в Туркестан. Там солнце, цветы, кишмиш. Сладкий, пресладкий кишмиш. Вы в жизни не ели такого. Наконец, если английские сэры позволят вам, вы там будете писать стихи, – весело рассмеялся Фрунзе.

– Это только и успокаивает: кишмиш и стихи, какая прелесть! – продолжая улыбаться, ответил Куйбышев.

На другой день Фрунзе, расцеловавшись с Валерианом Владимировичем, уехал в Москву. Куйбышев, в сопровождении Новицкого, выехал в Туркестан.