Текст книги "Улей (трилогия)"

Автор книги: Сергей Фрумкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 65 страниц) [доступный отрывок для чтения: 24 страниц]

Дальнейшее развитие колонии привело к тому, что мантийцы ощутили себя «белой костью». Среднестатистический житель планеты обгонял среднестатистического жителя любой другой галактической цивилизации и по уровню жизни, и в свободе передвижения, и по влиянию в обществе, и по финансовому положению. Кроме того, лучшие из лучших таковыми и остались. Не останавливаясь на достигнутом, мантийцы поставили перед собой цель вырастить расу, в сотни раз превосходящую расу современных людей. И самое странное – им это удалось. Генетические опыты, геомагнитная обстановка солнечной системы Мантии, лучший человеческий материал – через пятьсот лет «чистокровный» мантиец обгонял своего галактического собрата и по уровню интеллекта и по физическому развитию и, что самое главное, по экстрасенсорным способностям. Обгонял во много-много раз!

И вот наконец, через семьсот лет существования колонии, Мантия стала во главе галактической империи. Просочившись во все сферы управления галактическими структурами, мантийцы буквально подавили инопланетян, отодвинули их на вторые и третьи роли…

– Зачем мне это…

– Не перебивай! Сейчас все поймешь!

Так называемая Мантийская империя просуществовала триста лет.

Только общеизвестно, что люди не любят того, кто лучше их. Тем более, когда недосягаемо лучше. В галактике назревало недовольство. Особенно сложившаяся ситуация возмущала Землю – не смотря на сильнейший экономический и интеллектуальный спад, земляне продолжали считать себя элитой, давшей начало всему человечеству космоса. Мантийцы же делали все возможное, чтобы подогреть недовольство – в большинстве своем заносчивые и гордые, они отказывались принимать любое мнение, если то исходило не от них самих. Являясь лучшими предсказателями, лучшими провидцами и лучшими прогнозистами во вселенной, они, между тем, оказались настолько близоруки, что не поверили в надвигающиеся перемены. Война с негуманоидами, неудачные эксперименты с колонизацией метеоритов, политические ошибки, застойные тенденции в обществе, лишенном перспектив развития, привели к кризису, закончившемуся революцией.

Галактика восстала против Мантии. Против расы сверхлюдей, породившей множество генералов и… ни одного солдата. К несчастью для мантийцев, вся их многомиллиардная армия формировалась исключительно из инопланетян – отпрыски Мантии слишком высоко ценили собственную жизнь, чтобы хоть чуть-чуть рисковать ею. Когда пришло время сражаться, армия развеялась, как дым на ветру. Земля же, напротив, сохранила старые традиции, самая характерная из которых – ни во что не ставить чужие жизни и не слишком беречь свои; а также сберегла небольшой, но автономный и полностью функциональный военный флот. Когда Первая Галактическая Революция подорвала порядок мантийского общества, земляне, охваченные «праведным», как им тогда казалось, гневом, прорвались к планете и совершили самый вероломный поступок в истории человеческой глупости: взорвали Мантию вместе со всем ее гражданским населением и культурными ценностями…

– Красиво! – признал Вик. – Но мне интересно совсем другое.

– Сейчас. Когда приступ революционного помешательства стал утихать, наиболее трезвые из победителей наконец задумались, что они натворили. Погибло полтора миллиарда мантийцев. Кто – вместе с Мантией, кто – в космосе, кто – на своих планетарных резиденциях. Из расы правителей уцелело двести-триста тысяч человек, рассеянных по галактике. Земля во всеуслышанье заявила, что «теперь, когда гнет мантийских тиранов низвергнут, у каждого гражданина галактической цивилизации, у каждого потомка великих землян, у каждого перспективного молодого дарования свободного космоса вновь появляется возможность развить тело и разум до высот, достаточных, чтобы проникать в будущее, рушить преграды и овладевать умами себе подобных».

Только ничего такого не получилось. Назначили колоссальную премию каждому, кто вырастит из себя «мантийца» либо определит генетическую формулу «абсолютного человека». Бесполезно. Тысяча лет постоянной работы наших генетиков и биоинженеров привели лишь к тому, что галактический житель обрел способность слышать мысли равного себе и формулировать мысленные запросы, пригодные для математического анализа электронными приборами. Все. Лишь мантийцы так и остались мантийцами.

Теперь они назвали себя «альтинами». На древнемантийском, как вы наверняка знаете, «альтин» – «низвергнутый», а еще – «возродившийся из тлена». Если нельзя сказать, что альтины возродились, то, во всяком случае, они прочно заняли свое место в обществе, когда-то отвергнувшем расу титанов. Альтины стали более коммуникабельными, более развитыми, у них другой язык – за тысячу лет мантийский трансформировался, взяв многое из других языков галактики – с тех планет, где пришлось скрываться изгоям в годы разрушений. Они излечились от снобизма: каждый человек, генетический код которого позволяет творить чудеса с собственными чувствами, энергией и волей имеет право вступить в Содружество Леноса и назвать себя гражданином Альтины или просто альтином. Человек, чей генетический код признан уникальным, неповторимым и бесценным. Человек, защищенный всеми мыслимыми и немыслимыми законами галактической цивилизации. Человек будущего.

К сожалению, альтинов совсем мало. Не каждая развитая планета похвастается альтином в составе правительства, не каждый флот – адмиралом из представителей элитарного Содружества. И уже тысячу лет альтинов не становится больше.

Они вырождаются. Каждая пара для появления нового сверхчеловечка на Древней Мантии подбиралась годами и даже десятками лет по принципу, которого сегодня никто не знает. Тайна генетической службы сокрыта в метеоритном облаке, в которое превратили планету земляне. Раскрыть или повторить секрет мантийских генетиков не удается: ребенок, зарожденный парой даже самых одаренных альтин, далеко не всегда вступает в мир таким же сверсуществом, как и его родители. Случается и наоборот – ни с того ни с сего гены праотцев-мантийцев вступают на доминантные роли в десятом или двенадцатом поколении. У Линти и Кани, например, только отцы – альтины.

– Девчонки слабее своих отцов?

– Не обязательно. Они еще дети. Проявят себя – будет видно.

– Зачем ты это рассказывал?

– Вы должны понять, какое богатство попало к вам в руки! Молодой альтин – драгоценность, чудо, надежда для всего человечества!

– Хм.

– Кроме того: я рассказывал не только нашу, но и ВАШУ историю. Вы сами разговариваете на мантийском! Вы – единственные в галактике! Язык Мантии умер! Некоторые его загружают, как я например, но не для общения, а лишь из интереса к древним цивилизациям, лишь как часть культурного наследия, как дань памяти. Откуда через тысячу лет в космосе взяться целому сообществу людей, говорящих на одном и том же языке, давным-давно названном мертвым?!

Я сделал единственный логический вывод: прошлое «Улья» имеет отношение к прошлому Мантии. Иначе не объяснишь: мантийский не распространился на планеты космоса, на нем говорили только мантийцы и только между собой. До Революции изучать язык Правителей запрещалось, после – никто и сам не стал бы учить его по доброй воле. Я не знаю, какая связь между вами и праотцами Линти и Кани, но такая связь есть!

– Боже, какая фантазия! Надеешься, теперь я испытаю к девчонкам родственные чувства?

– Кто построил «Улей»? Зачем его строили?

– Не знаю. Не знаю, кто строил «Улей», не знаю – когда, не знаю – зачем. Ну и что, Болер? Возможно, на момент строительства информация считалась секретной. Возможно, она осталась таковой даже для первого экипажа. Возможно – даже для первых Отцов. Что это меняет? Я не знаю не про каких мантийцев, не замечал у Братьев экстрасенсорной мощи, и у меня нет особого желания выяснять происхождение «мантийского акцента» в нашей устной речи. Как бы там ни было, все это в прошлом, Болер! Есть «Улей», есть Закон «Улья». В Законе ничего не сказано про любовь к альтинам или уважение к представителям Лиги. Но… Разговор получился интересным. Значит, по твоим словам, мы приобрели небывалое биологическое оружие? Редчайший генетический код? Возможность вырастить Братьев, превосходящих нынешнее поколение в десятки и сотни раз?

– Что? Ты не так… – Болер побледнел, сознавая, что уже второй раз допустил ошибку: первый – когда попытался запугать Братьев, второй – когда дал им понять реальную стоимость молодых альтинок – твердолобые воины «Улья» предпочитали поступать назло, а ценили лишь то, из чего сами могли извлечь пользу!

– Дети от Линти или Кани станут лучшими воинами в истории «Улья»… – Вик погрузился в размышления о перспективах своего открытия. – Я не смогу представить к Празднику новой революционной технологии, зато расскажу Отцу… Так даже проще…

– Да не станут их дети! – попытался что-то исправить Болер. – Я же говорил: очень трудно подобрать пару…

– Об этом не волнуйся: подберем… – Вик посмотрел на полковника и улыбнулся: – Эй, зря раскис: хотел, чтобы девчонкам уделили больше внимания – им его уделят. Их будут беречь за то, что они – это они. Все как ты просил. А на счет истории «Улья» – идем, моя очередь кое-что показать. Заодно поймешь, почему лучше привыкнуть к мысли, что вы здесь надолго. И ты и твои альтинки. А что нашел бестиям применение – молодец, они же дольше протянут. И дольше и лучше.

Глава 18

– Уже неплохо! Десять минут отдыхай!

К этому времени Григ едва держался на ногах от усталости. Команду «отдыхай» он воспринял даже не мозгом, а всем телом – едва услышав заветное слово, Младший Брат просто рухнул на пол, раскинув руки и ноги и выронив злополучный меч.

Дор хмуро осмотрел бессильное тело.

– Так никуда не годится! Не так отдыхай!

Григ поднял голову, проверяя, не пошутили ли над ним и не пора ли вновь собираться с духом для продолжения пыток.

– Руку в анализатор! – проревел Дор.

Не дожидаясь, пока Младший доползет до сервировочного столика в углу спортзала, богатырь одной рукой подхватил Грига за шиворот бронежилета, и в одно мгновение доставил к нужному месту. Ладонь Младшего скрылась в отверстии стола, а на конвейере возник сосуд с жидкостью.

– Выпить мгновенно!

Григ послушался. Энергия потекла по пищеводу, восстанавливая силы и заставляя еще больше вспотеть итак уже совершенно мокрое от пота тело.

– Душ! – рявкнул Дор.

– Что? – Григ огляделся.

Также бесцеремонно, как только что к столу, Дор закинул ученика в небольшое круглое помещение душевой, дверь которой исчезла как раз в тот момент, когда Григ зажмурился, ожидая удариться головой.

«Душ» отработал с той же четкостью, что и «тренер». Сперва с потолка упал мощный поток дисперсной смеси воды, воздуха и дезодоранта; потом – ураганный шквал горячего воздуха; наконец – такой же холодного. Двадцать секунд и – дверь открылась, Григ выпал, теперь уже – чистый, сухой, приятно пахнущий.

– Черт!

– Вставай и не ругайся! Все нужно делать быстро. Я же сказал: «десять минут»! Минуты полторы прошло. Остальные распределяй сам.

Григ помотал головой, чтобы вернуться в сознание. Так с ним давно не обращались. Поймал взгляд Линти. Та сидела в углу и смотрела огромными от веселого изумления глазами.

– Что смеешься? – пробормотал Григ. – Тебя бы так!

– Садись и слушай! – поторопил Дор. Он заставил Младшего занять кресло и наклонился, заглядывая парню в глаза. – Ты стараешься, у тебя есть интуиция, но все неправильно! Слишком много сил расходуешь впустую. Какой твой главный принцип? Лучше лишний раз махнуть рукой, чем лишний раз пропустить удар по корпусу? Неправильно! Никаких лишних раз! Тебя же возьмут измором в любом ближнем бою! Никаких ненужных движений: уверен, что бьют, защищайся. Не уверен – не суетись.

Дальше: что ты делаешь со щитом?

От Грига ждали ответа. В голове все более прояснялось, да и мышцы просто на глазах восстанавливались. Один Бог ведает, что за дрянь подмешали в напиток…

– Защищаюсь.

– Угу. Не защищаешься, а включил и держишь. Зачем? Меч не для того, чтобы его рассматривать, им нужно бить! У тебя же удара не получится – максимум – толчок. Сопротивление воздуха силовому полю не дает развить скорость. Не бойся – выключай щит! Нажимай на кнопку, когда ставишь блок, и то – с умом. Видишь, что можно выбить оружие, зачем же терять возможность? Не вызывай щит, встречай лезвием!

– Тебя?!

– Да кого угодно! Запомни: ты сильнее меня! Сильнее, опытнее, лучше двигаешься! Ты ЗНАЕШЬ, что это не так, а ты ДУМАЙ, что тебя обманули! Слухи, предрассудки, глупость! Ты сильнее, опытнее… но можешь и проиграть. Если сам ошибешься. Только сам! Если не продумаешь. Если дашь слабину. Понял? Ничего не бойся, думай и атакуй!

Григ неуверенно кивнул.

– У тебя еще три минуты. – Дор посмотрел на часы и отошел.

Младший тяжело вздохнул.

– Ну у вас и порядки! – засмеялась в голове мысль Линти. – Надо же! Бартерианцев, наверное, так не готовят!

– Поэтому Братья и непобедимы! – промыслив, Григ почувствовал, что альтинка очень сомневается в его словах. Объяснил: – Нас готовят с самого детства.

– Всех?

– Да.

– Не у всех же физические способности…

– Недостаточно развитых младенцев усыпляют. Они все равно не выживут.

Тут же в итак уставшей голове буквально взорвалось эмоциональное возмущение альтинки. Даже в глазах помутнело. Григ посмотрел недовольно: ничего не смыслит, а возмущается!

– Они же не соображают, пока маленькие. Думаешь, оставлять в живых лучше? С трех лет – тренировки. Потом – жизнь на Седьмом Уровне, где одни доски и камни.

– Как это: доски и камни? На корабле?!

– Ну и что, что на корабле? Маленькие Братья растут в условиях выживания и дисциплины. Седьмой Уровень специально для этого оборудован. Там нет удобств. Температура колеблется. Гравитация тоже… Ну, в меру, конечно. Поначалу так, не очень жестко. А к десяти годам… Маленьким Братом быть трудно! Это потом, как освоят парусник, научатся драться… Младшему уже легче: сон, питание, тренировки и учеба по гонгу, но все остальное – как тебе вздумается. Тем более, если завоевать комнату на Четвертом или на Третьем, как я – там вообще без проблем – полноценный Брат, разве что без права голоса…

– Какой в этом смысл?! Зачем учиться выживать на камнях, если настоящих камней никто не увидит?! Вы же тысячу лет не приземляетесь! Откуда на кораблях доски и камни?!

Григ обиженно фыркнул. Основной смысл мысли Линти не уловила: Григ БЫЛ Маленьким Братом, ПРОШЕЛ через все, САМ ЗАВОЕВАЛ комнату на Третьем и теперь – вполне взрослый состоявшийся мужчина, которому есть, чем гордиться. Которого есть за что уважать – ей, например… А она – про какие-то доски!

– Вставай! – Дор вновь протягивал Григу меч. – Отдохнул и хватит!

Григ принял оружие, но кнопка излучателя силового поля на рукояти словно запала, не позволяя утопить пальцем.

– Что с мечом?

– Я отключил силовой щит. Хватит тебя нежить – рассчитывай на самого себя. Помнишь, что говорил? Начали!

На парня посыпалась серия ударов. Дор бил несильно. Меч в его огромных лапах порхал, как перышко, казался невесомым. Но клинок в любом случае обладал массой. И даже не прикладывая усилий, Дор без труда рассек бы Грига надвое, невзирая на броню жилета. Если бы Григ только допустил такую возможность…

Сталь красиво запела свою древнюю как мир песню. Сталь, встречающая сталь. Звон, лязг, искры. Интуитивно понимая, что отступать не только бесполезно, но и страшно, Григ кинулся в атаку на богатыря-Дора, подгоняемый одной, но совершенно неосознанной целью: доказать этой бестолковой инопланетянке, насколько ей повезло именно с таким молодым покровителем.

– Не увлекайся, – удовлетворенный активностью ученика поправил Дор. – Слишком сильно машешь – опять устанешь. Реже, но метче. Смотри!

В одно мгновение преимущество вернулось к Дору. Григ по-прежнему нападал, но меч Дора то и дело достигал защищенной груди и наносил укол за уколом. Григ не успевал отреагировать, совсем чуть-чуть, но не успевал…

Линти смотрела на тренировку со стороны, погруженная в свои не самые веселые мысли. Она пленница на корабле пиратов, где правят только сила и мышцы. Где из детей выращивают бойцов, которым не с кем драться, кроме как самими с собой, да еще с безоружными, неподготовленными для единоборств экипажами галактических лайнеров. Корабль планетарной пехоты, какой-то нелепой судьбой заброшенный в космос… Линти хмыкнула, приходя к выводу, что ничего более глупого и невероятного в ее жизни произойти не могло…

Сталь в руках Братьев постепенно заворожила альтинку. Блеск клинков притягивал, словно обладал собственной аурой, постоянно грозящей смертью. Красивый и страшный.

Мужчины размахивали своими острыми ножами уже довольно давно, а ситуация на арене не менялась: Григ все еще держался. Осознав такую странность, Линти присмотрелась внимательнее. Да, молодой «воин» ухитряется парировать самые непредсказуемые выпады противника. Не всегда удачно, но все же. Только вот как? Григ не смотрел на меч учителя, даже не смотрел Дору в глаза. Взгляд парня покрывала дымка внутренней сосредоточенности, такая же, как у учеников школы «Леноса» во время медитации…

Ментат-самоучка?! Линти прислушалась к себе. Напряжение в комнате едва ощущалось, но присутствовало. Напряжение концентрируемого внимания. И, вполне однозначно, Григ – источник. Пораженная и терзаемая любопытством, Линти позабыла о былом благородстве и мысленно проникла в сознание юноши. Полное спокойствие отрешенного мозга! Невероятно! Линти едва не закричала о своем открытии, вовремя спохватившись, что никто не разделит ее восторга.

На самом деле, мозг Грига настолько устал, что не успевал следить за стремительным парением лезвий, а потому постепенно отступил, оставив ситуацию на «самотек», как должно быть сам и думал. Тело реагировало автоматически, подсознательно. Но, в том-то и дело, что подсознание Грига делало то, чего никогда не сделал бы логический механизм здорового рассудка обыкновенного человека – в отличие от мозга, подсознание не отслеживало органами чувств движений плеча, кисти или руки противника, оно предчувствовало траекторию, угадывая саму вероятность появления опасности в той или иной точке ближайшего будущего!

Ненамеренно, Григ вел себя, как настоящий ментат! Более того, Линти прочла в его голове, что парень не знает, по какой причине все получается. Получалось, Григу нравилось, он не пытался противиться и приходить в сознание. Дор расплывался в удовлетворенной улыбке. Но и Дор не знал, что именно делает ученик, чтобы угадать момент и вовремя направить клинок в ту или иную сторону. Дор все списывал на проснувшиеся природные таланты настоящего Первого Сына. Что такое «Первый Сын» Линти не знала, зато природные таланты буквально бросались ей в глаза. Грубые, неотработанные, неразвитые, но наверняка присутствующие в изобилии.

«Странный мальчик, – подумала Линти. – Говорит на мантийском, его не берет гипноз, он обладает даром предвидения… И не такой, как остальные пираты: над остальными Кани потешалась, запросто подчиняя своей воле… Бедная Кани, которая все еще сидит в тюрьме… И бедный Болер, до сих пор не давший о себе знать. Знаменитый полковник Лиги, в которого так верил папа… И этот странный Григ, осмеливающийся так необычно смотреть прямо тебе в глаза. Похоже, единственный, кто здесь еще способен сочувствовать».

Альтинке захотелось помочь. Не понимая, как достигается успех, Григ мог никогда в жизни не повторить подобного. Нужно было разбудить мозг парня, но так, чтобы тот не стал мешать телу и подсознанию реагировать на интуитивное предчувствие.

– Не устал, Григ? – смеющаяся мысль зазвучала в голове парня, а экстрасенсорное воздействие альтинки блокировало мозг, чтобы Младший не смог вмешаться в контроль над собственным телом.

– Не мешай!

– А разве я мешаю? Смотри – ты разговариваешь со мной, а рука продолжает сражаться…

Самый сложный момент – удержать мозг парня, когда в нем вспыхнет осознание: «Как это? Что я делаю?». Естественно, Григу захотелось сразу же поправить самого себя, увернуться от удара, который теперь явственно видели глаза. Линти не дала – отвлекла сознание в то время, когда интуиция Грига сама направила руку, чтобы отвести угрозу поражения.

– Эй! Не мешай себе! – подумала Линти. – Ты все делаешь правильно. Так не многие умеют, но у тебя получается. Продолжай разговаривать со мной из дымки – пусть тело действует по интуиции… Видишь?

– Я не понимаю…

– Не бойся. Я так умею, Кани умеет. Сейчас и ты научишься.

– В чем смысл? Дор не притворяется? Я на самом деле парирую его лучшие удары?!

– Смысл в том, чтобы не смотреть за противником, который все равно обманет, а прислушиваться к себе. Расслабляешься, глушишь эмоции и прислушиваешься. Дальше – все идет само собой. Видишь: мы болтаем, а ты не пострадал. Сейчас я отстану, а ты попробуй!

Линти отключила внимание. Григ сразу же запутался. Дор тут же выбил его меч и ударил ладонью в грудь. Младший перелетел через зал как раз к креслу с Линти и глухо стукнулся о стальные ножки.

– Ты что натворила?!! – проскулил Григ, сворачиваясь от боли.

Словно его ударил не Дор, а альтинка. Линти пожала плечами: «какой же он все-таки бестолковый!».

– Молодец! – заявил Дор. – Целый час ни одной серьезной ошибки. У нас еще несколько дней. Так пойдет дальше – быть тебе, Григ, Первым Братом!

Мир за внутренней обшивкой «Улья» поразил Болера резким переходом от мирной планетарной обстановки Уровней к мрачной атмосфере строгой техногенной зоны военной космической крепости. Если внутри корабля строители «Улья» постарались воссоздать привычные для нормального человека условия жизни, то сразу же за внутренней обшивкой такие старания отсутствовали: коридоры, люки, смотровые, рубки управления, хранилища, ангары, «пристань» – максимум прочности, максимум простоты, максимум надежности при абсолютном минимуме удобств или автоматизации. Суровый стальной блеск ничем не украшенных стен и простых полированных перил. Жесткие кресла, продуманные с точки зрения безопасности, но никак не расслабления. Все везде – грубое и мощное.

И всюду охрана. У каждого люка, у каждого входа, у каждого выхода. Действия солдат – от подачи чести, до отпирания замков силовых стен – четкие, отработанные, мгновенные – как в действующей армии, находящейся в полной боевой готовности.

Двигательный же отсек сторожило сразу пять десятков Демонов. Болеру показалось даже, что на этот раз их группу пропустили неохотно, словно хотели остановить, но передумали. Зато у колодцев, ведущих непосредственно к приводам, ожидали ребята порешительнее.

– В Центральный? – спросил старший из них.

– Да.

– С посторонним?

– Да.

– С пленным?

– Да!

– Первый Брат, я вынужден сообщить Отцу!

Вик улыбнулся – лучшие люди Каса…

– Сообщай, Денк. Мне нечего скрывать.

Люк в полу распался и пропал. Из него поднялась платформа лифта. Двое солдат охраны поторопились стать у поручней, словно не слишком доверяли телохранителям Вика.

Стальной туннель окружил Болера, Вика, Демонов-техников и Демонов-воинов.

– Как это понимать? – поинтересовался Болер.

– Непослушание? – уточнил Вик. – У всех есть Бог. И у нас есть. Непосвященных к богам не водят.

Нужно признать, что за свои двести сорок лет Болеру не разу не случалось увидеть живого «бога», но то, что предстало глазам пассажиров прошедшего туннель лифта действительно впечатляло. Огромный шарообразный, ярко освещенный зал. Кольца обзорных галерей и мостики для технического персонала. В центре – гигантское, «дышащее» жаром стальное чудовище. Гиперпривод, увидев который полковник Лиги испытал такое же благоговение, какое испытывал когда-то каждый землянин второго тысячелетия, взирающий на египетские пирамиды.

– Действующая модель?.. – Болер отказался верить своим глазам.

Вик недовольно хмыкнул.

– Устарел, да? Ладно тебе, полковник, ему много лет, зато безотказен.

– Ты же не хочешь сказать, что на ЭТОМ мы движемся?!

– Конечно хочу! Смотри и восторгайся: перед тобой главный гиперпривод «Улья»!

Древний стальной монстр словно жил своей собственной жизнью – в нем что-то клокотало, что-то двигалось, что-то светилось…

– А что это в центре?

Лицо Вика стало серьезным, а взгляд сразу дал понять, что затронута как раз та тему, насмешки на которую могут стоить Болеру жизни:

– Бог, полковник!

Вик посмотрел на него в упор, нагнетая напряженность обстановки. Словно Болер должен был сделать вывод, который сейчас решит его судьбу. В центре двигателя, в тумане, говорящем о разнице низких и высоких температур, медленно вращался неправильной формы кристалл размером с хорошую прогулочную яхту.

– Кристалла не должно здесь быть, – полковник вспомнил голографическое изображение в музее на Бровурге.

– Значит, такие приводы ты уже видел?

– Только на картинках.

– А энергетический кристалл в нем встречаешь впервые?

– Да.

– И никогда о нем не слышал?

– Нет.

– Тогда смотри, Болер, потому, что ты единственный во всем внешнем мире, удостаивающийся чести лицезреть Бога Братства! В этом кристалле живет Ангел-Хранитель «Улья»!

Если в словах Первого Брата скрывалась ирония, то где-то настолько глубоко, что Болер даже не смог уловить ее следов. Вик действительно не понимал того, на что смотрел, а такое непонимание могло сделать человека жестких логических теорий еще более суеверным, чем человека темного и непросвещенного. Если Вик и не верил в бога, то во всяком случае, бесконечно уважал того, кто создал это непонятное красивое устройство.

– И что он делает? – все же рискнул спросить полковник.

– А? – Первый очнулся от мыслей. – Создает магнитный поток, активизирующий главный привод.

– Сам?

– Да.

– Когда?

– Когда захочет. Точнее когда будет нужно. Смотри, Болер: это ведь благодаря нему ты здесь навечно. Никакие альтины, никакие мантийцы, никакие Лиги не воспрепятствуют движению Братства, пока Бог с нами.

– Почему?

– Когда нужно, Бог излучает поле, достаточно мощное, чтобы скрыть «Улей» от радаров приближающихся кораблей противника, достаточно мощное, чтобы блокировать сознание людей, взирающих на экраны своих радаров, достаточное мощное, чтобы сделать нас невидимыми…

– Какое «поле»?

– Природы не знаем. Потому он и Бог.

– Когда «Улей» нападает, его не видно?

– Да.

– Предположим. Вы напали, вас не видно, но потом все равно завязывается бой. Если противник сильнее?

– Уходим!

Болер усмехнулся. Он достаточно знал метафизику, чтобы понимать, что нельзя сбежать из ближнего боя – гравитация вражеского корабля не позволит развить барьерного ускорения.

– Как?

– Нас спасает Бог.

– Ты это серьезно?

– Хорошо. Кристалл включает привод и выводит «Улей» в безопасную зону.

– То есть переводит в гиперпространство?

– И да и нет. Мы не управляем переходом и не знаем, куда попадем в его результате. Бог решает, куда идти «Улью». Братья лишь подчиняются воле Бога.

– Кто включает кристалл?

– Никто. Бог решает сам, ожить кристаллу или не надо.

– То есть, заранее вы не знаете, спасетесь в очередной раз или погибнете?

– Мы верим в своего Бога!

– Хм… – Болер приблизился к краю смотровой площадки, насколько позволяли ее поручни, и посмотрел вниз. То, что он видел, меньше всего походило на соборную статую. А Вик – меньше всего напоминал прихожанина. Слишком самовлюбленный и хитрый.

– Ты же умный человек, Вик, – сказал Болер. – Про какого «бога» ты говоришь? Неужели нет собственного мнения? Что это такое – магнитный мозг?

– Нет.

– Но в кристалл заложены функции мозга?

– Нет, не заложены. Если бы так, я не изображал бы верующего. Любой Мозг, Болер, подразумевает наличие логических схем и аналитического мышления. Кристалл же не интерпретирует своих действий. Его механизм основан на чувствительности к энергетическим потокам вселенной. При определенном их сочетании механизм привода активизируется. Кристалл не «думает», он «чувствует». Чувствует эмоции Братьев, чувствует, когда нам нужна помощь.

– Никто не может включить его «вручную»?

– Иногда. Отцы. С очень большим трудом. Порок чувствительности кристалла достаточен, чтобы услышать одного человека, но еще ни один из нас не сумел управиться со своими чувствами, чтобы заставить кристалл подчиниться приказу. Отцы способны подтолкнуть процесс, но начать его или управлять им… Бог слышит своих детей, но помочь им или оставить в беде всегда решает сам.

– И после каждого неудачного нападения вы оказываетесь в произвольной точке пространства?

– Не только после нападения. При попадании в метеоритный поток, во время бури, при взрыве сверхновой – всегда, когда нуждаемся во спасении.

– Всегда, когда чувствуете коллективный страх?

– Может быть и так.

– И перескакиваете на большие расстояния?

– Несоизмеримые со стандартным гиперпереходом.

– Стало быть, «Улей» все время хаотически шныряет по галактике?

– Болер! Я итак сказал намного больше, чем нужно, чтобы ты умер. Ты итак знаешь достаточно, чтобы не сойти с борта «Улья» – никогда и ни при каких обстоятельствах. Если я отвечу на последний вопрос, то вообще введу тебя в число Посвященных! Сможешь отплатить мне тем же?

– Ты не привел бы меня сюда, если бы допускал возможность побега.

– Правильно, Болер. Я поделюсь с тобой всем, раз уж привел, но взамен хочу услышать много полезного и для себя и для Братства!

Слушай: когда-то давно действительно думали, что Бог спасает нас, попросту перебрасывая «Улей» в пространстве без определенной идеи или последовательности. Но расчеты показали, что существует закономерность. Тысячу лет Бог ведет нас к цели, которой мы не знаем, но к которой всегда готовы, потому, что в ней смысл нашей жизни. И пока, Болер, с нами Бог – Братство непобедимо!