Текст книги "Тщеславный (ЛП)"

Автор книги: Сэнди Митчелл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Примечание редактора:

Причины такого восстания вскоре станут ясны, но это явно не то, что нужно знать всей галактике. Именно поэтому было создано иное объяснение – его поспешно распространили среди эвкопийцев в самых разных формах. Конечно, большинство моих читателей, не говоря уже обо мне самой, не сможет понять двоичную информацию, которой обменивались техножрецы, так что я решила привести одну из типичных версий, предназначенных для неаугментированных рабочих.

Выдержка из «Эвкопийского ежегодного альманаха», печатное издание, 993.М41

Резня на Испытательных полигонах, 487.992.M41.

Во время совместных учений эвкопийских скитариев и представителей ордена Отвоевателей произошла трагедия – ошибочная выдача участникам боевых патронов привела к нескольким смертям. Откуда взялась неверная информация о выдаче боеприпасов, ещё не установлено, но вероятно причиной тому была установка неосвящённого узла связи в инфосети. Двадцать семь скитариев погибли, прежде чем ошибку удалось исправить, а несколько космодесантников получили мелкие порезы и синяки. Брат-сержант Мори, старший из присутствовавших на планете Отвоевателей, принёс свои соболезнования и подтвердил пакт о дружбе между своим орденом и Адептус Механикус.

Намного более показательным является рассказ Тиза ап Катода, младшего техножреца, специализировавшегося на обрядах связи, – он был на дежурстве в штабе Норгард в день инцидента. К счастью, в ходе расследования Тиз давал показания на готическом в порядке любезности для представителя Отвоевателей, а потому его слова понятны всем нам.

В 487.23.65 я заметил аномальный всплеск данных в командной сети скитариев, сообщил об этом своему координатору в соответствии со стандартными инструкциями и начал обычную диагностику, чтобы вычленить проблему. Такие инциденты не так редки – обычно причиной становятся неверно переданные сообщения или сбои в дублирующих ретрансляторах.

При тщательном изучении всплеск данных оказался закодированным на уровне, превосходящем мои способности к дешифровке, потому я передал свои изыскания вышестоящим и вернулся к работе.

Вскоре на связь вышел комиссар Каин: он сообщил о своём скором прибытии и тут же подвергся нападению железных ходунов-отступников. Тогда же брат-сержант Мори из Отвоевателей попал под огонь отряда скитариев-егерей, несущих службу по охране периметра. Сержант отразил атаку с помощью своих товарищей по ордену и второго отряда скитариев, который увидел вероломство собратьев и пришёл на помощь Отвоевателям.

Не зная, как отделить верных подчинённых от предателей, претор Норгард приказала всем скитариям на испытательных полигонах покинуть посты и передала комплекс под юрисдикцию Отвоевателей до тех пор, пока проблема не будет решена. Это разожгло более масштабный бунт – отряды отступников напали на товарищей по кладам и космодесантников, но, объединившись, те быстро нейтрализовали угрозу.

Я не знаю, почему аномальный сигнал произвёл такой эффект, но восхваляю Омниссию за то, что он поразил лишь столь малую часть гарнизона. Я не могу назвать это своим делом, но призвал бы к огромной осторожности при анализе его инфономов, которые могут губительно повлиять на изучающих его.

ГЛАВА 13

– Ну и бардак тут, – заметил Юрген, глядя через бойницу «Носорога», который с грохотом ехал по территории штаба. Я кивнул, глядя на помощника сверху вниз со своего места в командном куполе – если вы уже читали мою писанину, то можете подумать, что я выбрал странное место, и не зря: искушение спрятаться за бронёй и правда было велико. Однако, как я успел узнать за время прошлой службы с Космодесантом, их «Носороги», будучи очень безопасными, не были комфортными для простых смертных. Во-первых, металлические сиденья там слишком высоки для обычных людей – когда мы с Юргеном на таких сидели, то могли болтать ногами в воздухе, как дети – а во-вторых, ни звукоизоляция, ни рессоры явно не стояли на первом месте в списке приоритетов у конструктора. Кроме того, хотя я никогда не искал себе неприятностей, мне было спокойнее, если я знал, что могу заметить их заранее и спрятаться где-нибудь, пока они не уйдут.

– Пожалуй, – согласился я, благодарный тому, что рядом со мной сидел стрелок – его доспех был покрыт следами вездесущей пыли, но его двуствольный шквальный болтер оставался настолько чист, что вызвал бы неохотный одобрительный кивок даже от самого придирчивого гвардейского сержанта. Свидетельства жарких боёв были повсюду. Живые скитарии собирали трупы своих мёртвых товарищей, чьи рясы теперь алели не только краской, и бросали быстрые, подозрительные взгляды на другие отряды, но никто не казался настолько напряжённым, чтобы хвататься за оружие. Кто из убитых был предателем, а кто остался верным, я и представить не мог; честно говоря, и не пытался. Узнавать своих – дело Императора, и я пожелал ему порадоваться этой работе.

Главный штабной бункер явно выделялся на фоне остальных зданий размерами, надёжностью и относительным отсутствием повреждений. Конечно, на нём тоже были следы от обстрела из чего-то тяжёлого, на камнебетонном фасаде обнаружились сколы размером с мою голову, а стены сплошь покрывали вотивные шестерёнки, но в толстых и прочных стенах не было ни единой бреши. Бункер окружали строения поменьше – однотипные казармы, мастерские и склады, которые пребывали в явно худшем состоянии, но зато теперь ещё и лучше вентилировались. Некоторые из них и вовсе превратились в руины, тут и там горел огонь, посылая в воздух густые клубы дыма, что смешивались с вездесущими облаками пыли.

К моему слабому удивлению (впрочем, неуместному, учитывая, что я ехал в бронемашине Астартес), я заметил нескольких космодесантников, стоявших на часах и явно следящих за скитариями на тот случай, если у кого-то из них ещё остались мысли о мятеже – но, учитывая огневую мощь Отвоевателей, надо было быть очень глупым мятежником, чтобы схватиться за оружие, оставаясь в поле зрения десантников. Я заметил и нескольких терминаторов со шквальными болтерами и силовыми мечами, а один нёс на спине пару ракетных установок, которые даже командира «Гибельного клинка» заставили бы призадуматься.

– Кажется, у вас всё под контролем, – сказал я по воксу, когда спидер Мори пролетел над нашим «Носорогом». Отвоеватель на миг оторвал руку от штурвала, чтобы ответить.

– Мы успешно обезопасили комплекс, – сказал он. – Норгард сочла нужным сложить полномочия и передать их нам. По крайней мере, пока она не поймёт, кому из своих людей может доверять.

– Чертовски немногим, полагаю, – ответил я, и космодесантник невесело рассмеялся.

– Я ей не завидую, – согласился сержант, закладывая широкий вираж прежде чем приземлиться перед массивными воротами в стене бункера, которые уже начали скрежетать и открываться, чтобы пропустить «Носорог». Они были толщиной с моё предплечье, но судя по следам и подпалинам, их очень решительно пытались пробить. С этим мог бы справиться титан или хотя бы пара «Разрушителей»; к счастью для всех (кроме самих бунтовщиков, полагаю), у врага не было таких машин. Но это только поднимало больше вопросов о том, в какую, Варп их поглоти, игру они играли.

Конечно, это и стало главной темой в разговоре, которые вели я, Мори и Норгард, когда остались одни. Мы заняли чрезвычайно безопасный зал совещаний, что тщательно обыскали на предмет прослушки три разные бригады техножрецов, а технодесантник-Отвоеватель удостоверился, что никто из этих проверяльщиков не подсунул своего жучка. Помещение, как я и ожидал, было таким же утилитарным, как и все комнаты у Адептус Механикус, но я всё же счёл его куда более удобным, чем зал совещаний во владениях космодесантников. Столы и стулья здесь были нормальной высоты, а Юрген достал где-то пару подушек, чтобы смягчить жесткость металла до позволяющей просидеть столько, сколько продлится совет. Пол здесь был покрыт простым красно-коричневым узором – вероятно, он должен был будить в слугах Омниссии тёплые воспоминания о родном Марсе^[92], но мне слишком ярко напомнил об окровавленных рясах павших скитариев. Неизбежные лики Машинного бога занимали всю стену комнаты и отражались в полированном металле стола.

С другой стороны, самовар, что обеспечили Отвоеватели для облегчения переговоров в тот раз, сейчас блистал своим отсутствием, но я стойко принял эту утрату и подкрепил силы парой кружек рекафа и батончиков сойлента-виридиенс.

Таким образом, я был вполне в неплохом настроении, когда толстая стальная дверь с успокаивающим стуком закрылась, а Юрген устроился в коридоре с мельтой на коленях, пайком в руках в компании с парой космодесантников с болтерами, которые явно были немного озадачены подобным соседством.

Только тогда мне пришла в голову мысль, что вероятно уже поразила вас, – но помните, что в меня совсем недавно стреляли, а поел я всего пару мгновений назад.

– А что с Форшпунгом? – спросил я. – Он в порядке? – скитарии-предатели явно имели зуб на меня и Мори и немало сделали для того, чтобы убить нас, а судя по отметинам на бункере, пытались пробиться и к Норгард, так что было разумно предположить, что в их списках «Сделать за сегодня» есть и омнипророк.

– Он на пути во владения ордена, – заверил меня Мори, – в «Носороге» с сопровождением из спидеров. Конечно, это чистая предосторожность.

Норгард кивнула.

– На его жизнь не было покушений, но там ему будет куда безопаснее, чем в Нексусе.

– Это странно, – заметил я. – Форшпунг был бы очевидной целью.

Норгард снова кивнула.

– Да, если рассматривать его как главную жертву инцидентов, связанных с аэромобилем и кастеляном. Но учитывая, что сейчас покушались на вас и брата-сержанта, можно предположить, что если бы омнипророк погиб в тех инцидентах, то стал бы лишь сопутствующим ущербом.

– Или нам просто повезло убрать из Нексуса всех скитариев, – вставил Мори, – если бы там оставался гарнизон, среди них также могли бы найтись предатели.

– Верно, – даже самые воинственные из слуг Омниссии почти не выказывают эмоций, так что Норгард ничем не выдала своих чувств, но я не сомневался, что её задело слово «предатели». По моему опыту, ни один командир не может счесть такое вероломство солдат ничем, кроме как своим личным поражением, даже оправдай его трибунал, который сейчас было некогда даже начинать. Должно быть, сейчас она гадала, доверяем ли ещё ей мы с Мори – я мог бы сказать, что доверяю, если бы доверял хоть кому-то, кроме Юргена^[93]; в конце концов, если претор сговорилась с нашими незримыми врагами, она не сложила бы командование выжившими бойцами и не передала бы полигоны в руки Отвоевателей. Напротив, здесь было достаточно скитариев, чтобы перебить нас всех, подними они открытое восстание. – Нам следует исходить из предположения, что целями был каждый из нас четверых.

– Я согласен, – сказал Мори, достаточно тактичный (или прагматичный?) чтобы скрыть сомнения, которые ещё мог питать. – Вопрос только в том, кто назначил нас целями.

Я пожал плечами – ответа у меня не было. Культ генокрадов был очевидным вариантом, но от него пришлось отказаться – всех взбунтовавшихся предателей просканировали и очистили ещё до прибытия сюда. Был и другой вариант, о котором я не хотел даже думать, не говоря уже о том, чтобы произнести вслух.

– Великий враг? – спросила Норгард с лёгким сомнением. – Есть определённые строго засекреченные документы… – она совершенно не по-техножречески оборвала сама себя и с беспокойством посмотрела на нас.

– Тёмные Механикум, – казалось, Мори вот-вот сплюнет. – Мы уже не раз сталкивались с этими чудовищами.

– Могу сказать то же, – добавил я, стараясь не погружаться в воспоминания, – но только на поле боя. Кажется, они нечасто занимаются внедрением и диверсиями.

– Это верно, – признала Норгард, – но у них могут быть подходящие союзники. Кто ещё сможет проникнуть на молодую кузницу и осквернить её?

– Я сталкивался с культами Хаоса прежде, – проговорил я, спешно пытаясь выбросить из головы картины прошлого, – и мне кажется, их методы куда менее избирательны, – Мори поощрительно кивнул, так что я продолжил. – Они бы не стали возиться с пригоршней скитариев. Они бы попытались распространить своё влияние так широко, как это возможно, – я повернулся к Норгард. – Часто ли обычный скитарий общается с гражданскими?

– Почти никогда, – подтвердила она мои догадки.

– Тогда это не культ Хаоса, – ответил я. – Такие секты стараются заманить в свои ряды всех, кого могут, изо всех сословий, – конечно, это было явным упрощением: мне доводилось встречать небольшие, закрытые культы, но они состояли либо из самых влиятельных людей планеты, вроде губернаторских придворных, либо бандитов и продажных арбитров^[94], что могли не хуже знати рвать ткань общества. – Эти бунтовщики просто не укладываются в шаблон.

– Но не могут ли они быть лишь частью крупной сети? – спросил Мори, явно неготовый отмести такую возможность.

– Я не знаю, как, – пришлось признать мне. Потом мне пришла в голову ещё одна мысль. – Во-первых, Губительные силы развращают жертв, играя на человеческих слабостях – тяге к удовольствию, гневе и страхе. Вряд ли такие страсти распространены на планете техножрецов, где разум управляет эмоциями.

Мы посмотрели на Норгард, та медленно кивнула в ответ.

– По большей части, – признала она. – Но если это не агенты тиранидов, и не слуги Губительных сил, то кто?

Повисло неловкое молчание, которое в итоге решился нарушить я.

– Честно? – переспросил я. – У меня нет ни малейшего представления.

ГЛАВА 14

Как ни странно, кое-какое представление нашлось у Форшпунга, и гораздо быстрее, чем кто-либо из нас смел надеяться.

– Насколько вы уверены в вашей гипотезе? – я ещё не успел отрешиться от инфопланшета, что мне вручил омнипророк, и потому не подумал, что не стоит спрашивать его о вероятностях.

– Настолько, насколько позволяют вводные, – мгновенно отозвался магос. – Учитывая, что данные были доступны, не были искажены и даже при самом тщательном анализе не обнаружилось следов никаких… – его вокс-шифровальщик почти незаметно запнулся на еретическом слове, – …фальсификаций, а эффективность моих способностей не снизилась, я бы сказал, что вероятность близка к ста процентам, а любое статистическое отклонение слишком ничтожно, чтобы учитывать его.

– В таком случае, я готов выслушать ваши предположения, – сказал Мори, глядя на вручённый ему инфопланшет, легко умещавшийся на закованной в силовую перчатку ладони. Как космодесантнику удавалось нажимать кнопки, не раздавив устройство, для меня оставалось загадкой, но я решил, что за все эти годы у него было очень много практики^[95].

– Присоединяюсь, – согласился я, глядя, как заходящее солнце бросает километровой длины тени на равнину, окружающую владения ордена, и садится за горную гряду на горизонте. Мы стояли в длинной галерее на верхних этажах главного жилого комплекса. Стены помещения были сделаны из бронекристалла, что позволяло солнечному свету озарять фреску, изображающую Вознесение Императора, хотя лучи заката, на мой взгляд, придавали рисованным брызгам крови слишком много драматичности. Художник отличался скорее энтузиазмом, чем мастерством – бегущий Гор у него был больше похож не на неудачливого цареубийцу, а на нечистого на руку гостя, сматывающегося из ресторана, не заплатив, а выражение лица Императора, восходящего на Золотой трон, позволяло предположить, что он тоже был в том ресторане и нашёл волосок в поданном ему супе. Впрочем, вряд ли я мог придраться к набожности художника, а судя по количеству огарков и курильниц, Отвоеватели явно находили в этой фреске духовное утешение. Делом космодесантников всегда была война, и я подумал, что для одного из них весьма необычно выражать себя в живописи^[96].

– Я рад слышать это, – ответил Форшпунг, выказывая столько самодовольства, сколько возможно для техножреца, то есть гораздо больше, чем он мог осознать.

Я бросил ещё один взгляд на планшет, что всё так же показывал строки убористого текста, перемежаемые схемами, которые ничего мне не говорили, и подготовился к неизбежному.

– Быть может, вы дадите краткую выжимку своей версии? – предложил я, сознавая, что техножрец вряд ли в состоянии понять такую концепцию. Мори явно почувствовал то же самое, так как поспешно кивнул.

– Как можно более сжатую ради большей эффективности, – добавил он.

– Сжатую, конечно. Стремление к эффективности, вне сомнения, заслуживает похвалы, – согласился Форшпунг. Я ожидал, что он будет добираться до сути несколько минут, но Мори явно нашёл верный способ подтолкнуть магоса в нужном направлении – вокс-шифровальщик техножреца издал краткую череду помех (вероятно, он так прочищал отсутствующее давно горло). – Итак, происхождение сигнала, что вызвал ошибочное поведение скитариев, остаётся неизвестным, хотя изучение систем связи продолжается...

Мори снова кивнул.

– Претор Норгард уже сообщила нам об этом.

– Сообщила? – для меня это оказалось новостью. Мори был немного удивлён.

– Да, пока вы добирались сюда с полигонов, – то есть, в тот быстрый перелёт на неуклюжем грузовом борту, когда я успел немного поспать: отчасти потому, что едва уйдя от верной смерти, чувствуешь некую усталость, но скорее для того, чтобы не видеть юргеновой воздушной болезни, которая легко могла стать для всех окружающих столь же тягостной, сколь для него самого. – Ваш помощник заверил меня, что передаст сообщение при первой возможности.

– Не сомневаюсь, он это сделает, – ответил я. По пути мы неожиданно попали в зону турбулентности, так что по прибытии Юрген был подавлен больше обычного и скрылся за грудой бочек с прометием, стоило дверям ангара закрыться. Учитывая обстоятельства, я решил, что ему потребуется несколько минут наедине с самим собой. Где мой помощник был сейчас, я не знал и не хотел знать – особенно, если окажется, что через час-другой после нашего прибытия в окрестностях пропало что-то съедобное или легко уносимое. Или съедобное и легко уносимое.

– Мы приняли меры предосторожности, чтобы защитить инфосистемы от возможных вторжений, – продолжал Форшпунг, указывая на картинку на планшете, которая больше походила на снежную бурю. Я кивнул, чтобы показать, будто понимаю важность сказанного.

– Мы говорили об этом перед моим отбытием, – вспомнил я. Норгард тогда хоть и не нервничала, но явно выказывала больше признаков волнения, чем обычно увидишь у таких металлических истуканов. Идея того, что в рядах скитариев могут скрываться другие предатели, не могла её успокаивать. – Кажется, она сочла это довольно прямолинейным.

– Но мы всё ещё не знаем, что содержал тот всплеск данных, – напомнил Мори, – не говоря уже о том, почему он произвёл такое воздействие.

– Или почему воздействовал только на определённых скитариев, – согласился я. Именно это больше всего напугало Норгард, и я мог понять её. Пока мы не найдём ответа на вопрос, никто не сможет поручиться за то, что бунт не повторится. – Между восставшими как будто нет никакой связи, – мы уже изучили мятежников и знали, что это были выходцы из разных отрядов, сведённых в отделения (или их техножреческие аналоги), но перед самим мятежом ни одно из таких формирований прежде не служило рядом с другими.

– Есть один неочевидный фактор, – ответил Форшпунг в той же «совсем-не-самодовольной» манере, – который объединяет восставших, – он снова завозился с инфопланшетом и вывел на него карту южного полушария Эвкопии. – За последние восемь лет все бунтовщики какое-то время служили в охране вот этого святилища, – одна из точек на карте засветилась красным.

– Металлум Майорис, – сказал Мори. – Место, что совершенно не соответствует своему названию.

– Это верно, – согласился Форшпунг. Я был немного сбит с толку, так что магос немедленно пустился в объяснения^[97]. – Это крупнейший горнодобывающий комплекс на Эвкопии, но один из последних по продуктивности. Это в какой-то степени объясняет нехватку поставок, для изучения причин которой вы сюда и прибыли.

– Понимаю, – протянул я, начиная осознавать масштаб проблемы, – а вы не собирались упомянуть об этом, когда я прибыл на планету?

– В этом не было нужды, – ответил магос, искренне удивлённый, – мы загрузили все нужные данные в ваш планшет, когда вы посещали часовню управления.

– Да, конечно, – сказал я так, будто знал об этом с самого начала, – но вы должны понимать, что потом события понеслись одно за другим, а я не слишком силён в технических подробностях, – всё это не только было правдой, но и ловко обходило тот факт, что я не был силён даже в том, чтобы замечать появившиеся у меня документы.

– Я понимаю, – если Форшпунг и был расстроен, он не показал этого; скорее его порадовала возможность умничать дальше. – В таком случае, позвольте дать краткую выжимку?

– Прошу вас, – я был готов к лавине утомительных деталей, но меня снова спас Мори.

– У нас есть подробная голосхема шахт и прилегающих областей, – сказал он, – с которой комиссар Каин сможет ознакомиться, когда пожелает.

– Спасибо, это будет очень кстати, – поспешно согласился я.

– Схема? – Форшпунг выглядел немного удивлённым и даже раздражённым. – Откуда?

– Мы собираем сведения обо всех важных объектах на Эвкопии, – сказал Мори, не менее удивлённый таким вопросом. – На тот случай, если потребуется наша помощь в обороне.

– Конечно, – Форшпунг кивнул, удовлетворённый этой полуправдой. Я не сомневался, что Отвоеватели составили и планы нападения – любой стоящий гвардейский командующий сделал бы это на случай предательства, восстания или вмешательства Хаоса, а космодесантники не стали бы лучшими воинами в Империуме, если бы доверяли всем подряд. – Тогда я укажу вам лишь, э, ключевые пункты, как вы это называли.

– Это будет очень полезно, – я очень надеялся, что мы дойдём до дела раньше, чем на планете появится мой корабль до Перлии.

– Очень хорошо, – Форшпунг выдержал паузу, как будто раздумывал, сколько подготовленных данных стоит выдать сейчас ради большей эффективности. – Изначальное изучение Эвкопии показало необычно высокую концентрацию ценных ископаемых в большом изобилии в пределах относительно небольшой области. Важность этого места была так высока, что на добычу ресурсов там было брошено больше наших сил, чем обычно.

Он снова замолчал, видимо, чтобы убедиться, что я не потерял нить рассуждений. Я поощрительно кивнул, надеясь, что до важного осталось немного.

– Работам по добыче ископаемых была дана степень самостоятельности, необычная в таких операциях.

– То есть вы просто взяли бригаду, велели им копать и забыли о них, – сказал я, бросив быстрый взгляд на Мори, которому такая концепция понравилась не больше, чем мне.

– Вы сформулировали лаконично, но очень точно, – согласился Форшпунг. – Магос Тезлер имел право сам распоряжаться ресурсами и рабочей силой.

– А магос Тезлер – это..? – уточнил я, поскольку новое имя ничего мне не говорило.

– Многообещающий механозодчий, – ответил Форшпунг, – с безупречной репутацией. Его выбор на этот пост был очевидным, несмотря на возражения старших техножрецов.

– Что за возражения? – то, что я слышал, нравилось мне всё меньше и меньше.

– Тезлер был относительно молод и неопытен, – пояснил Форшпунг. – Некоторые из нас считали, что более знающий галактику и заветы Машинного бога станет лучшим кандидатом.

– Понимаю, – сказал я. Кажется, старикам не понравилось, что высокий пост урвал кто-то выдающийся и не из их числа. Такое бывает не только в Адептус Механикус. – А кто-нибудь был настолько уверен в своих возражениях, чтобы изучить работу Тезлера и понять, что она не так успешна, как все надеялись?

Мори кивнул, поняв мысль, которую я так тактично пытаюсь донести, и смёл все дипломатические словеса, как бульдозер.

– Иными словами, вместо того, чтобы тратить наше время на поиски еретиков и генокрадов, нам стоило бы заняться вашими мелкими распрями.

Я был поражён, что Форшпунг не взорвался от негодования, а всерьёз проанализировал такое предложение.

– Конечно, в нашем ордене существуют трения, – сказал он, задумчиво кивая, – и я должен сказать, что на Тезлера, несмотря на его сопротивление, подавалось немало напряжения^[x12] – его взгляды на совершенствование образа человечества по подобию Омниссии через обширную аугментацию не снискали всеобщего одобрения. Но логика говорит против того, чтобы враждебность к Тезлеру и его назначению в Металлум Майорис была главным фактором во всех недавних инцидентах.

– Почему? – спросил Мори, очевидно не желая, чтобы новая многообещающая линия расследования резко оборвалась.

– Потому что в интересах противников Тезлера было бы содействовать расследованию комиссара и позаботиться о том, чтобы он получил доказательства некомпетентности Тезлера – быть может, даже сфабрикованные, если бы не нашлось настоящих. Попытка убить его и нас совершенно контрпродуктивна.

Мори кивнул.

– Ваши доводы убедительны, – неохотно признал он.

– Именно, – Форшпунг позволил себе секунду или две самодовольства, прежде чем вернуться к своей обычной хладнокровной манере. – К сожалению, это не двигает нас вперёд.

– У нас всё ещё есть один вариант, – сказал я, пытаясь игнорировать нарисованного на стене за моей спиной Императора, чье полное чопорного неодобрения лицо говорило, что я сейчас предложу плохую идею. Я повернулся к Мори. – Я хотел бы получить предложенные вами сведения о Металлум Майорис и способ добраться туда.

– Конечно, – космодесантник кивнул. – Личный осмотр кажется лучшим способом расследования, – они с Форшпунгом обменялись взглядами. – Мы с нетерпением ждём возможности обсудить то, что обнаружим.

– Если, конечно, я вернусь оттуда живым, – я постарался, чтобы это звучало, как шутка и не хотел слишком много думать о магосе Клоуде, который, вполне возможно, исчез из мира смертных, вскоре после того, как обнаружил такую же закономерность. С другой стороны, у меня есть Юрген, а на связи – лучшие воины в галактике. Этого явно достаточно, чтобы обеспечить мою безопасность.

Я бросил ещё один взгляд на Императора у себя за спиной, и поймал себя на том, что надеюсь, будто Он тоже приглядит за мной, хотя был уверен, что у него есть более важные заботы, чем следить, чтобы в моей жалкой шкуре не наделали лишних дыр.

Значит мне просто придётся позаботиться о себе самому – ничего нового.