Текст книги "Противостояние"

Автор книги: Семен Кожанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)

Парочка по обнималась еще пару минут на холоде и скрылась в одном из подъездов. Нелепейшее сочетание мирной и военной жизни – молодой мамы с младенцем в коляске и вооруженного мужика, который совершенно открыто носит автомат, ничуть не смущаясь, что вокруг мирный город… пока мирный город. Только сейчас Змей осознал, ЧТО он планирует устроить и какие последствия это повлечет за собой. Эти мысли терзали его до самого утра, Левченко так и не смог уснуть, даже выпитые триста грамм коньяка не помогли забыться. За двадцать минут до установленного на таймер будильника Степан провалился в холодный липкий омут забытья, который так и не принес облегчения – приснился какой-то жуткий кошмар, в котором Левченко поливал из ранцевого огнемета детскую площадку, забитую гомонящей ребятней. Кошмар был настолько реалистичный, что Левченко закричал в голос и свалился с дивана, благо на полу был мягкий ковер с длинным ворсом.

Поняв, что в таком состоянии он совершенно не готов к нормальной работе, Змей решил вызвать себе помощника – Тарика. Молодой парень должен был добраться минут за сорок – пятьдесят, как раз столько было ехать на такси.

Левченко не стал дожидаться помощника в квартире – не хотел «палить» схрон с оружием, поэтому он сразу же после звонка оделся и вышел на улицу. Чтобы как-то скоротать время Змей прогулялся вдоль улицы, пока не набрел на небольшую булочную, в которой можно было купить кофе, со свежей выпечкой.

– Степка! Это ты?! – раздался сзади знакомый женский голос.

От неожиданности Змей чуть было не расплескал кофе в бумажном стаканчике.

– Привет, Ленка, конечно, это я, – Степан изобразил на лице самую искрению улыбку, на которую только был способен.

Ленка Словник – жена Вовки Слона, молодая женщина двадцати девяти лет от роду, стояла в двух метрах от Змея и искренне, радостно ему улыбалась, как будто он был самым дорогим ей на свете человеком.

– А, ты как тут? Ты к Вовочке в гости? Так он еще в шесть утра на работу уехал. А чего ты не зашел? Вы созванивались? А Вовчик, зараза такая, мне ничего не сказал, видимо сюрприз хотел мне устроить!

Лена щебетала без умолку, закидывая Степана различными вопросами, и не давая на них ответить, и тут же задавала новые вопросы, а на некоторые сама же и отвечала, в общем, щебетала и щебетала без остановки.

Змей улыбался в ответ, периодически кивая головой и вставляя короткие междометья, чтобы хоть как-то создать видимость диалога. Хоть губы и были растянуты в улыбке, но мысли в голове у Степана были совершенно не веселые – Ленка Словник, жена его лучшего друга, была сейчас ни кем иным, как свидетелем, опасным свидетелем, её нельзя было оставлять в живых. Даже если Левченко сейчас под самый правдоподобным предлогом испариться, и строго настрого накажет молодой женщине ничего не говорить мужу, то можно нисколечко не сомневаться, что она уже через минуту позвонит Слону и все ему расскажет. Что поделать, такая у неё была натура, она совсем не умела хранить секреты и тайны. Балаболка и сплетница! Ну, а что сделает Словник, когда узнает, что его друг один из «полевых командиров Майдана» тайно находится в столице Крыма, даже и гадать не надо, уже через час у каждого бойца ополчения будет ориентировка на Змея. Нет, в живых Ленку оставлять нельзя!

– Может зайдем куда-нибудь, чего на холоде стоять? – предложил Степан.

– Конечно, конечно, а пойдем домой, я тебя кофеем хорошим напою, и пирог у меня есть с курицей, а ты мне как раз коляску поможешь затащить.

– Так ты наверное только гулять вышла.

– Нет, я уже два часа гуляю, как Вову на работу проводила, так и гуляю. Скучно в квартире сидеть, а малышке как раз после кормления на улице хорошо спиться.

Левченко лишь кивнул в ответ и пошел следом за женой друга. По дороге Ленка продолжала рассказывать последние, предпоследние и еще хрен знает какие по счету новости. Но сейчас Змей слушал её очень внимательно, буквально впитывая каждое слово – она рассказывала Словнике, его работе и в целом об обстановке на полуострове и в столице Крыма.

Оказалось, что Слон со товарищи, не вернулся в родной городок, и остался служить в Симферополе, но не один, а со всей своей бандой преданных товарищей – Лешим, Гвоздем, Панасом, Жбаном и Глазом. Все они побывали в госпитале, получив легкие ранения во время стычки на блок-посту «Чонгар». Со слов Лены там состоялся нешуточный по своему размаху бой, с применением огнестрельного оружия. Сейчас Словник и пятеро его подчиненных числились бойцами крымского народного ополчения. Что конкретно входило в их задачи, Лена не знала, но скорее всего ничем особенным от предыдущей работы в «Беркуте» эти задачи не отличались, единственное, что их стало в разы больше. Начальство Словника ценило, именно поэтому Лену с ребенком перевезли поближе к мужу, где их разместили в шикарной благоустроенной трехкомнатной квартире с отличным ремонтом и нафаршированной всевозможной бытовой техникой и мебелью. Да и в деньгах семья перестала нуждаться – сразу после переезда Вовка принес крупную сумму денег и сказал, что это выплаты за командировку, с учетом всех надбавок и сверхурочных. Единственное, что беспокоило Ленку, и чего она очень сильно боялась – это, чтобы не было войны с Украиной… или Америкой.

– Ну, вот мы и пришли, – широко распахнув входную дверь, произнесла Лена. – Коляску оставляй в коридоре, здесь её никто не тронет, а малышку мы сейчас вытащим и покормим.

Лена вытащила из недр коляски упакованного в теплый комбинезон пупса и, скинув с себя сапоги, скрылась с ним в глубине квартиры.

– Проходи на кухню, я сейчас приду! – крикнула молодая женщина.

Змей мельком оглядел ближайшую комнату и прошел на кухню. Действительно квартира была упакована по высшему классу – очень хороший и дорогой ремонт, дизайнерская мебель и обилие встраиваемой бытовой техники, дорогих немецких брендов.

Все складывалось как нельзя удачней – Лена сама привела его в дом, скорее всего Владимир до вечера не объявиться, да и визита нежданной подруги можно не бояться, все Ленкины подруги остались в родном городе, так, что времени, чтобы устранить опасного свидетеля вагон и маленькая тележка. Вполне можно имитировать самоубийство, к примеру, с младенцем произошел несчастный случай и молодая мамаша, не выдержав этого горя, наложила на себя руки. Надо только все провернуть как можно быстрее и сделать правдоподобно.

– Лен, а где у вас таблетки? – крикнул Степан.

– В шкафу над мойкой поищи, а тебе, что конкретно надо?

– От головы чего-нибудь.

– Там точно был «цитрамон».

Змей очень быстро нашел картонную коробку из под обуви, полную всевозможных упаковок с таблетками, флаконов с микстурами и настойками. Среди этого фармакологического вороха он с легкостью обнаружил упаковку снотворного. То, что надо! Ну и заодно взял себе блистер с «цитрамоном», а то ведь голова и правда болела.

План действий Левченко прикинул следующий: заставляет Ленку выпить стакан воды, в котором будет растворена лошадиная доза снотворного, а потом её бесчувственную отнесет в ванную где и утопит, ну а младенца придушит подушкой или одеялом, так чтобы у следователей сложилась четкая картина произошедшего – ребенок во сне запутался в одеяле и задохнулся, а обезумевшая от горя мамаша наглоталась снотворного и утопилась в ванне. Входная дверь с автозамком, то есть, уходя достаточно её просто захлопнуть. Даже если при входе в подъезд и стоят камеры наблюдения то, скорее всего, на них будет все выглядеть так, как будто мужчина помог женщине занести коляску в дом. Можно еще для пущей убедительности оставить предсмертную записку в виде неотправленного СМС мужу с текстом – «прости….».

Степан был сейчас совершенно спокоен, как будто он размышлял не над убийством близкого человека и грудного младенца, а читал детективный роман, в котором сюжет вымышлен от начала и до конца. Можно было бы удивиться такому внутреннему спокойствию, но Левченко давно перестал удивляться, он зачерствел душой и на окружающей смотрел уже не как на людей, а как на бездушных манекенов, чьи чувства и эмоции его совершенно не беспокоили… есть цель, которую он должен достичь, есть задача, которую он должен выполнить, а значит все остальное вторично и не имеет никакого значения.

– Ну, что голова прошла? – раздался неожиданный вопрос.

– Что?! – испуганно вздрогнул Змей.

– Голова, говорю прошла, ты же таблетки искал, – задорно улыбнулась Лена, – извини, что напугала. Взгляд у тебя какой-то отсутствующий. Думаешь о чем-то?

– А! Ну, да! Думаю.

– Степка, ты если хочешь, можешь мне все рассказать. Вот, что тебя тревожит то и расскажи, я по себе знаю, что как поделишься с кем-то своей проблемой, так она сразу, вроде как наполовину и решиться.

– Да нет у меня никаких проблем, я просто ночью плохо спал, вот и заторможенный поэтому такой, и голова вот, никак не проходит.

– Слушай, а может у тебя голова болит из-за высокого давления? Я на последних неделях беременности очень от повышенного давления страдала и голова тоже постоянно болела, а «цитрамон» при высоком давлении как раз и нельзя в нем кофеин он еще больше давление повышает. Давай тебе давление измерю.

– Давай, – согласился Змей. Выдалась удачная возможность размельчить таблетки снотворного, пока хозяйка будет ходить за тонометром.

Левченко бросил пригоршню таблеток в кружку, а потом сверху вставил стакан и несколько раз с силой прокрутил его, тем самым измельчая таблетки в порошок. Когда Лена вернулась на кухню рядом со Степаном стоял кружка наполовину наполненная водой белесого цвета, но запыхавшаяся женщина не обратила на это никакого внимания, тем более, что у неё на руках был мирно спящий младенец.

– Подержи лялю, а то я совсем забыла, что в тонометре батарее нет, их Вовка в пульт переставил, я быстренько его найду и заменю батарейки обратно, – Лена бережно передала младенца Змей, который даже не успел воспротивиться такому напору и машинально принял протянутый сверток.

Девочка мирно спала, укутанная в легкое одеяло, при этом она тихо посапывала и причмокивала губами, видимо еще смакуя мамино молоко. Неожиданно для себя Змей улыбнулся. Он давно уже не улыбался просто так… очень давно, а тут вдруг взял и улыбнулся. Младенцу видимо в этот момент приснилось что-то хорошее, потому что она тоже улыбнулась. От этой мимолетной улыбки на лице ребенка, Змею стало как-то не по себе, как будто трехмесячная девочка смогла прочитать его черные мысли и как бы сказала этой улыбкой: «Дядя не убивай меня, смотри, я уже взрослая, я умею улыбаться». Эта мысль возникла в его голове так остро и ярко, как будто её туда вогнали раскаленным штыком, спазм боли перехватил горло и Левченко начал заваливаться на бок, не понимая, что с ним происходит, он не мог дышать и совершенно не мог контролировать свое тело, мышцы одеревенели и не слушались.

– Степа, Степа, что с тобой?! – встревожено, вскрикнула вернувшаяся на кухню Лена, выхватывая своего ребенка из окостеневших рук Степана.

Хррр – короткий хрип вырвался из горла и Змей рухнул на пол, упав с покосившийся табуретки. Удар о холодный кафель плитки принес новый взрыв боли, который как ни странно принес облегчение, Левченко вновь почувствовал контроль над своим телом, руки и ноги снова повиновались ему, вот только ком в горле никак не желал исчезать.

– Степка, с тобой все в порядке?! – где-то там, на заднем фоне, слышался взволнованный голос Лены. – Может скорую вызвать?

– Н е н а д о, – прохрипел Змей, пытаясь вытолкнуть ненавистный комок из горла.

Левченко оперся рукой о стену пытаясь встать, но руки вновь не слушались его, он попытался ухватиться за стол, но пальцы не смогли нащупать опору и Змей опять упал, падая, но зацепил скатерть и на пол упали кружки, стоявшие на столе. Совсем рядом с лицом Степан лежали осколки той самой кружки, в которой он развел снотворное зелье, а мутная белесая жидкость разлилась небольшой лужицей всего в паре сантиметров от щеки Змея. Наконец ненавистный комок вывалился из горла, и Левченко забился в истерике, его терзали слезы, которые градом полились из глаз, а губы кривились в беззвучном реве, а потом Змей потерял сознание, видимо мозг просто «выключил свет», чтобы нервная система Степана не «перегорела» от напряжения.

Очнулся Змей от теплоты, которая разливалась по телу, чьи-то нежные руки гладили его волосы, а голова покоилась на чем-то мягком и теплом… на женских коленях.

– Очнулся? – ласково спросила Лена.

– Да, – коротко ответил Змей. – Малышка не проснулась?

– Нет, все в порядке.

– Долго я был в отключке?

– Минут пятнадцать. Ну и напугал же ты меня.

– Извини, что-то накатило.

– Понимаю, он и не мудрено, особенно после того, что ты пережил.

– В смысле?!

– Мне Вова все рассказал. Ты убил двоих человек, чтобы спасти Вовку с товарищами.

– Поверь мне, я убил намного больше чем двоих.

– Догадываюсь, но все это уже позади, ты дома, теперь ты в безопасности.

– Нет, Ленок, я теперь нигде не буду в безопасности, – поднимаясь с пола, произнес Змей. – Нигде!

– Давай я позвоню мужу, он приедет, и мы вместе подумаем, как тебе помочь.

– Ага, и тогда знаешь какую ты ему медвежью услугу окажешь? Представь, что сделает с ним его начальство, когда узнает, что он якшается с героем Майдана. В лучшем случае выпрут из «органов» задним числом, а в худшем могут и «срок» впаять.

– За, что? – изумленно округлила глаза Лена.

– Как говорил один мудрый тиран: «Был бы человек, а дело на него мы всегда сошьем». Ну, может дословно он и по-другому сказал, но это не важно, понимаешь, сейчас время мутное и неспокойное – революция, она же переворот, вот-вот гражданская война полыхнет, в такое время, человек – букашка, которого стереть в порошок ничего не стоит. Поэтому мой тебе совет – не звони Вовки, а лучше совсем забудь, что меня видела.

– Как же так?

– А вот так! – Левченко принес из коридора свою сумку и, вытащив из неё целлофановый пакет, небрежно бросил его на стол. – Ленка, это вам с Вовчиком на пеленки, ну и так, подарок на прощание, малой чего-нибудь купите от дяди Степы.

– Что это?! – осторожно спросила Лена, боясь притронутся к пакету, в котором угадывались пачки денег.

– Деньги, – спокойно ответил Змей. – Если не ошибаюсь, то где-то около двухсот тысяч гривен, ну там плюс минус пара тысяч.

– Ого! Я не возьму! – категорично произнесла Лена.

– Возьмешь, – строго сказал Левченко. – Возьмешь и спрячешь, а при первой же возможности поменяешь на рубли, а лучше доллары, поверь моему коммерческому нюху, что совсем скоро гривна рухнет вниз, поэтому не затягивай, меняй на «зелень» как можно скорее.

– А, ты куда? Домой вернешься или к жене поедешь?

– Нет, мне в Крыму оставаться нельзя, к Нинке тоже ехать нельзя, там меня в первую очередь искать будут. Скорее всего на Север подамся, устроюсь на какие-нибудь вахты в тайге разнорабочим или на дикую золотодобычу подамся, мне сейчас лишь бы подальше от людей, не могу я в человеческом обществе больше жить, нельзя мне с людьми вместе. Понимаешь? Я как тот бешеный волк, которого только что пристрелить и осталось.

– Может все-таки останешься? Вовка точно что-нибудь придумает!

– Нет, не останусь. Я к вам в гости лет через пять-шесть приеду, а может раньше! Ты мне сотовый номер Вовки продиктуй, я как уезжать буду, позвоню и попрощаюсь.

Записав номер телефона Слона, Степан подхватил сумку и вышел из кухни. Пройдя в прихожую открыл входную дверь, но на пороге замер на мгновение и, обернувшись сказал:

– Малую берегите, она у вас как тот ангел-хранитель.

Выйдя на улицу, Левченко достал из кармана куртки сотовый телефон – на экране мерцал список пропущенных вызовов и СМС: Тарик звонил три раза и скинул одну СМСку и пять раз звонили с «закрытого» номера, который не отображался. Ну, с Тариком все понятно, он давно приехал и волновался, куда запропастился командир, а вот, что за секретный номер, совершенно не понятно.

– Командир, куда же вы запропастились? Я тут уже битый час круги вокруг машины наматываю, а все нет и нет.

– Садись на место водителя и заткнись, – грубо одернул молодого парня Степан. – Отвезешь меня домой. Только давай осторожно, не спеши и не лезь с расспросами, мне подумать надо.

Тарик понятливо кивнул и радостно улыбаясь уселся на месте водителя – видимо парень давно хотел собственноручно по управлять дорогой иномаркой. Сам же Левченко разместился на заднем сидении.

Что дальше делать он не знал, вернее знал, но не совсем представлял как бы ему выйти сухим из воды. И дело было даже не в том, пострадал бы лично он, нет, дело было в другом, хотя бы, вот, что, к примеру, делать с Тариком, Ханом и Жгутом? Сдать их местным ополченцам? Так это, мягко говоря, неправильно, паскудно это, все-таки мужики были его боевыми товарищами, пусть и злодеями и негодяями по своей сути, впрочем, как и Змей, но товарищами, а своих Левченко не привык продавать и сдавать. Но и бросить просто так эту троицу тоже нельзя, потому что, оставшись без командира, эти хищники таких дел наворотят, что потом много, ни в чем неповинных людей погибнет. Хотя еще, каких то пару часов назад, Степана это вовсе не волновало, он и сам обдумывал как бы ему молодую женщины с младенцем половчее убить. А оно видишь как в жизни бывает – с табуретки упал, головой и кафель стукнулся и мозги на место встали! Но не будешь, же каждого своего подчиненного головой и кафель бить в надежде что он «прозреет». В общем, получается как в той народной мудрости – «надо и рыбку съесть и на пальму влезть»!

Неожиданно подал голос мобильный телефон в кармане – опять на экране появилась надпись «не известно» – это означало, что абонент на той стороне скрывает свой номер телефона.

– Алло, – коротко бросил Змей.

– Степан вам надо быть через двадцать минут в кафе «Чистые пруды», – скороговоркой проговорил неизвестный голос и связь оборвалась.

– Упасть, не встать, – озадаченно пробормотал Левченко. – Тарик, тормози телегу, я выйду, а ты прибудь вот по этому адресу и жди меня. Понял? – Степан показал на экране смартфона, карту города, где была отмечена точка, находящаяся в пятидесяти метрах от ресторана «Чистые пруды».

– Долго ждать?

– Не знаю, но если где-нибудь поблизости начнется замес, то вали оттуда со всех ног, а нашим передашь, чтобы срочно эвакуировались с полуострова. Уяснил? Валите во все лопатки, чтобы аж пятки сверкали!

– Но…

– Никаких, но, меня вы все равно не спасете, а сами погибните. Ясно!

Тарик скривил такое недовольное лицо, что Змей сразу понял, что никто никуда бежать не будет. Впрочем Левченко нисколечко в этом не сомневался, не для того хищники вышли на охоту, что убегать, когда вокруг столько аппетитно пахнущей человеченки.

К указанному заведению общепита Степан прибыл с десятиминутным опозданием – город стоял в пробках из-за часто проезжающих военных автоколонн – в столицу Крыма стягивали «зеленых человечков» в преддверии референдума.

Перед входом в ресторан Змея встретил молодой парень, который проводил на летнюю площадку, которая представляя собой десяток открытых беседок, совершено пустых в данное время года. Только в одной – самой дальней от входа беседке был накрыт стол за которым сидело несколько человек.

– Здравствуй Змей, – один из сидящих за столом привстал, протягивая руку Степану, поскольку остальные, присутствующие за столом, вид имели подобострастный и слегка пришибленный, то Левченко сделал вывод, что перед ним сейчас самый главный за этим столом.

Лицо у мужика было смутно знакомо – где-то его Левченко видел, но где никак не мог вспомнить. Лицо открытое, волевое, нос прямой, немного с горбинкой, глаза большие и чуть навыкате, губы тонкие, а кожа на лице красноватая и грубая – как будто мужик провел много времени на холоде. Скорее всего, на Майдане, ну а где же еще?

– Привет, – ответил Степан, пожимая руку. – Чё хотели? – вопрос адресовывался ко всем сидящим.

– Ты как был борзый и наглый, таким и остался, – усмехнулся главарь. – Прям как в нашу первую встречу, когда ты винтовочным патроном истыкал шестерых.

О! Так вот кто это! Степан вспомнил свой первый день на Майдане и короткую стычку с бойцами из соседней сотни, их тогда разняла группа быстрого реагирования, которую как раз и возглавлял этот мужик. Вот только вспомнить, как его зовут, Левченко никак не мог.

– Зови меня Полковник, – видя немой вопрос в глазах Степан, произнес главный. – Присаживайся, в ногах правды нет. Ну, поскольку все собрались, я готов начать.

– Мне кажется, что я здесь лишний, – так и не присев на стул сказал Змей. – Собственно говоря, у меня свое командование и свои задачи.

– Ошибаешься, – с усмешкой проговорил Полковник, – я руковожу всеми силами сопротивления на полуострове. Ты и твоя группа подчиняются мне.

– С чего это вдруг? – усомнился Левченко.

– На вот, послушай интересную запись, – Полковник протянул Змею наушник, а потом выбрал нужный файл в меню телефона и включил проигрыватель.

Левченко слушал не отрываясь, впитывая каждое слово, голос на записи был ему хорошо знаком – это был голос отца Вари, отправившего Левченко в Крым.

– Ну, что достаточно у меня полномочий? – гнусная усмешка не покидала лица Полковника.

– Ну, допустим достаточно, вот только ЗДЕСЬ для меня киевское начальство не указ. Понятно? Я сделаю все сам. А знаете почему? Потому что не уверен, что нас всех в самый последний момент не сдадут местному ополчению или маскалям.

– Нет, так не пойдет. Никакой личной инициативы! Или ты подчинишься мне, или я сочту твою группу угрозой для остальных и мы вас зачистим.

– Вот так, прям возьмете и зачистите? В самом сердце мятежного полуострова, который сейчас забит российскими войсками, как рыбная консерва килькой? – Левченко даже не стал скрывать презрения. – А кишка не тонка?

– А ты проверь? – Полковник взял в руки телефон и, выбрав режим громкой связи, нажал на вызов.

– Ну, что там у нас происходит? – спросил Полковник у вызываемого абонента.

– Все также, двое в квартире, никуда не выходили, один смотрит телевизор, а второй играет на компьютере в «танки». Молодой укатил в Симфер, его там ведет группа второго.

– Отбой. Ну, что веришь, что мы можем всю вашу группу зачистить за пятнадцать минут?

– Верю, – ответил Степан, присаживаясь за стол.

Помимо Полковника за столом сидели еще двое: невысокий парень лет двадцати пяти, татарской наружности и дородный дядька лет пятидесяти, славянской наружности, страдающий отдышкой и избыточным весом, оба выглядели очень напуганными, хотя всячески старались это скрыть, но Левченко за последнее время научился чувствовать страх других людей, этот животный липкий страх, который сковывает мышцы тела, обездвиживая жертву.

Молодого татарина звали Сергей, а толстяка – Эрнест. Кем они были в миру и для чего собрались за этим столом Полковник не сказал, ну, а Змей и не спрашивал. После представления друг другу возникла неловкая пауза, видимо по сценарию, кто-то должен был что-то в этот момент спросить или сказать, но этот кто-то (Змей) молча сидел и лениво оглядывал окрестности. Беседка стояла почти на самом берегу рукотворного пруда, и до воды было каких-то пару метров. Немного поодаль беседки на самой кромки воды росли высокие ивы. Скорее всего, летом здесь было очень даже ничего – от воды веет прохладой, деревья шумят листвой, а официант несет тебе большую тарелку жареного на огне мяса выложенного горкой и прикрытого сверху свежеиспеченным лавашем. От представленной картинки рот Змея наполнился слюной, и он понял, как сильно хочет есть.

– А у вас чего тарелки пустые? – удивился Степан, оглядывая стол.

– Тебя ждали дорогой, вот и не ели, – отчего-то сварливым тоном ответил Полковник, видимо спокойствие Левченко испортило ему настроение.

Змей пропустил тон Полковника мимо ушей и накинулся на еду. Первым делом, он нисколечко не смущаясь подтянул к себе большое блюдо с еще горячим мясом, которое было выложено кругом в центре которого стояла пиала с темно-красным густым соусом, в котором угадывались пряности и листики зелени. Столовые приборы Степан начисто проигнорировал, беря мясо руками, макая его в соус и тут же отправляя в рот. Шашлык оказался из баранины. Ну, и на том спасибо, что не из окорочков, а всякое в жизни бывает! Проглотив несколько кусков мяса, Змей понял, чего ему не хватает – спиртного! В центре стола стояла несколько бутылок, выбрав плоскую с пяти звездночным коньяком, Левченко скоренько свернул крышку и вылил содержимое полулитровой бутылки в четыре высоких стакана, явно предназначавшихся для сока или воды. На столе стояли и коньячные рюмки, но они были слишком малы, чтобы вместить ту дозу, которую отмерил Змей.

– Ну, как говориться, Слава Украине! – Змей взметнул стакан вверх и тут же опрокинул его содержимое в себя. Сто двадцать грамм коньяка провалились в желудок как простая вода, Степан даже не поморщился.

– Героям слава! – как-то неуверенно и тихо произнесли в унисон Толстяк и Татарин, стаканы с коньяком они даже не взяли в руки.

Полковник смотрел на происходящее хитро улыбаясь, прищурив один глаз.

– А вы чего хлопцы не пьете? – коньяк ударил в голову и Змей решил немного покуражиться. – Вы за москалей что ли? Неньку Украину не любите?

– У меня язва, – поспешно ответил Толстяк, захлопав от возмущения маленькими поросячьими глазками.

– А нам Аллах не разрешает пить спиртное, – важно ответил молодой Татарин, при этом он так жадно сглотнул слюну, что стало ясно кто кому чего не разрешает, и как этот кто-то исполняет запреты.

– Давай отойдем, – Полковник встал из-за стола, увлекая за собой Степана.

– Давай, – Левченко подхватил в одну руку тарель с мясом, а в другую стакан с коньяком Толстяка.

– Ну и на хрена весь этот концерт? – спросил Полковник, когда они отошли к соседней беседке. – Чего ты их кошмаришь, сам, что ли не видишь, как они перепуганы, еще минут пять и Эрнеста хватит припадок.

– Команданте, если у вас есть для меня приказ или задание, то не тяните кота за половые признаки и выкладывайте, шо надо робыть, – Змей поставил блюдо с мясом и стакан на широкие ограждения беседки, продолжая планомерно уничтожать шашлык.

– А, ты что так и не спросишь, для чего ты здесь и для чего эти двое?

– Ну, хорошо. На паркуа я здесь и за каким лядом тута с нами эти два задохлика – трезвенника? – Змея уже ощутимо забрало и он начал даже путать слова в предложениях.

– А сам как думаешь?

– Ты начальник, вот ты и думай, – огрызнулся Левченко.

– Степан, послушай, нам совершенно не зачем сорится, мы сейчас в одной лодке и должны действовать сообща.

– И что? Ты для чего меня вызвал и приставил нож к горлу? Отдавай приказ и я побегу его выполнять.

– Приказ отдать не трудно, но хочется, чтобы исполнитель все сделал как надо и даже лучше. А ты сам, что планировал сделать? Какую акцию намечал?

– А какое это уже имеет значение, если там, – Левченко ткнул пальцем в небо, – решили, что мне нельзя доверять и надо посадить не строгий ошейник?

– Ты все не правильно понял. Никто не собирается садить тебя на поводок. Так планировалось изначально: каждая группа проникает в Крым самостоятельно, думая, что она единственная, а уже потом все они берутся под единое командование, что бы собрав все силы в кулак ударить раз и навсегда!

– Хочешь сказать, что эти двое, командиры диверсионных групп? – Степан презрительно кивнул в сторону беседки.

– Нет, конечно, этих двоих я пригласил на встречу исключительно ради тебя, чтобы ты их увидел и познакомился, вам предстоит работать вместе.

– И в чем суть работы? – не смотря на выпитый коньяк, Левченко сумел перейти на деловой тон.

– Подожди минутку, ответь вначале на мой вопрос. Как ты планировал действовать?

– Стандартно, – уклончиво ответил Змей: – Поджечь парочку избирательных пунктов, расстрелять десяток другой «зеленых человечков», ну и наших вояк, до кучи упаковать в деревянные костюмы.

– Что, вот так просто? Поджечь и пострелять? Вас ведь всего четверо и прибыли вы два дня назад.

– И что?! Много что ли тут ума надо, чтобы облить деревянную сарайку бензином и поджечь, или выпустить из ПК полную коробку одной очередью?

– Подожди, я что-то не понял, ты вроде бы не дебил, чтобы так плоско и прямолинейно рассуждать. Может, ты меня сейчас обманываешь, и на самом деле цель акции была другой?

– Ну, на Майдане же прокатило! Погнали толпу на убой, да расхреначали их в спины, а потом всем рассказывали, что это злобный «Беркут» всех расстрелял! – мрачно улыбаясь, выпалил Змей. – Или хочешь сказать, что это не так? Так давай, скажи! Скажи! Я был на Институтской! Лично! Из моего отряда шестерых положили! Понял? ШЕСТЕРЫХ!

– Да, тихо ты! Чё ореш, как оглашенный? Успокойся, – Полковник, оглянулся по сторонам, высматривая, не привлекли ли крики Змея лишнее внимание. – Знаю я, как все там было. Знаю!

– Ну, а раз знаешь, чего тогда прицепился?

– Понимаешь, мне тебя рекламировали, как очень не глупого парня, который нестандартно мыслит, а ты рассуждаешь, так прямолинейно, – с сомнением в голосе произнес Полковник. – Да вас бы еще возле первого избиркома повязали бы. Там же в день проведения референдума такой аншлаг из силовиков и ополченцев будет, что мышь не проскочит.

– Где?

– Что, где?

– Где будет аншлаг из силовиков?

– Как, где? – непонимающе уставился Полковник. – Возле избирательных участков в день референдума.

– А за пару дней до этого? Не думал? А не в Симферополе и не в Севастополе, а где-нибудь в райцентре? Нет, не думал? Вся ваша проблема, господа полковники, – Змей интонацией голоса передал свое презрение к собеседнику, – что вы всегда мыслите как небожители, боги, мать вашу, а вы опуститесь на землю, отъедете от Киева подальше и выйдите из своих лимузинов, чтобы посмотреть как живут простые люди.

– Я, между прочим, в Киеве не большим полугода, а до этого всю жизнь в небольшом городке на границе с Польшей прожил, так, что не надо мне тут тыкать. И все-таки, неужели ты рассчитывал, вот так вот в наглую атаковать избиркомы и российских военных?

– Ну, а почему бы и нет? Хорошо охраняют только Симферополь и Севастополь, ну и блок-посты на въезде в Крым, а все остальные города и села на полуострове живут обычной жизнью, ну или почти обычной жизнью. Мы тут кое-что разведали, так вот на периферии полуострова, подальше от столицы, как таковой самообороны и ополчения нет, да и сама милиция сейчас настолько деморализована, что не знает кому служить, вернее начальники на местах не знают кому служить, вот так-то! Места ударов и атак рассчитали, на картах отработали, планировали разбиться на две пары и ударить одновременно по четырем целям, каждая пара бьет по своей цели, потом движеться к следующей целее и снова бьет, высчитали все так, чтобы удары получались одновременные, а если даст бог, то еще пару налетов можно совершить. Ну, как получится, в общем.