Текст книги "Аррекс (СИ)"

Автор книги: Семен Созутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Пир оказался поистине роскошным. Градоправитель, старый опытный служака, прекрасно понимал, кого именно ныне принимает, и потому расстарался на славу. Длинные столы в главном замковом зале буквально ломились от различных яств. За месяцы прошедшие с момента вторжения варваров горожане сумели заново отстроить все разрушенное войной и теперь не ударили в грязь лицом перед венценосным гостем.

Люди принца вволю пировали, от души наслаждаясь заслуженным отдыхом и свысока посматривая на воинов градоправителя. Последние хмурились, отводя глаза, но по понятным причинам не рисковали затевать ссоры с чужаками. Храбрые воины, они не боялись честной схватки, но аррексион слыл очень жестоким и мстительным человеком и мог жестоко покарать того, кто осмелится поднять руку на его людей, пусть даже те и первыми спровоцируют ссору.

Уголь ел и пил вместе со всеми, но держался подчеркнуто тихо и скромно, стараясь лишний раз не привлекать к себе внимания, как, впрочем, и всегда. Пока следовало выжидать и по возможности держаться в тени. У него еще будет шанс проявить себя.

–Эй ты, как тебя... Уголь! Отчего ты так невесел и хмур? – принц Эльзикс со смехом уставился на опустившего голову богатыря. – Ты что, не рад моему спасению?

Угля как спасшего жизнь отпрыску царской крови в качестве исключения пригласили за стол для знати, впрочем, как и всех прочих уцелевших гвардейцев принца. Помимо них и аррексиона за ним находились лишь градоправитель, его сын, а также главный пресвитер города, бывший после епископа, который стал уже так немощен и стар, что практически отошел от дел, главным представителем здешней церкви Всеединого.

–Что вы, Ваше Высочество. Ваше спасение – величайшая милость Всевышнего. – Уголь благочестиво осенил себя знаком Атона.

–Воистину так. – Подобострастно кивнул градоправитель и поднял серебряный кубок полный вина, предлагая выпить за сие свершение. Естественно возражений ни у кого не возникло, и пирующие осушили свои кубки, провозглашая громкие здравицы принцу. Что характерно кубки простых воинов были железными, лишь знать имела право есть и пить на серебре. Аррексион же единственный из всех пировал на золоте.

Празднество тем временем шло своим чередом, многие уже были изрядно пьяны, но не пресвитер, который то и дело кидал на Угля весьма и весьма красноречивые взгляды. Сам богатырь с первого взгляда узнал священника. Именно он двадцать лет назад заставил его смотреть на казнь Зивиры, и хотя годы изрядно прибавили брату Преону морщин и седины, взгляд его холодных серых глаз был все так жесток и проницателен.

Оставалось лишь гадать, узнал ли он в нем того мальчишку, которого едва не разобрали на куски для личной коллекции самого Первосвященника, однако это Углю предстояло выяснить в самое ближайшее время. Еще когда он только планировал всю эту авантюру, то прекрасно сознавал, что шансов на успех у него практически нет. Даже самый могучий и удачливый воин не сможет в одиночку противостоять всей ужасающей мощи военной и государственной машины империи подкрепленной к тому же тоже далеко немалыми силами атонианских клирикалов.

Однако его внутренний голос упрямо твердил ему обратное. И он решил послушаться его. Он будет очень осторожен. Он будет годами, а если понадобиться и десятилетиями упорно двигаться к своей цели, постепенно поднимаясь все выше и выше, на самый верх, чтобы когда придет время, нанести дракону один единственный смертельный удар изнутри, в самое сердце незащищенное в отличие от наружной плоти плотной непробиваемой чешуей. Лишь так можно было победить непобедимое и отомстить за всех тех, кого пожрала бездонная утроба ненасытного аррексийского чудовища. Только так и никак иначе...

–Да мое спасение и впрямь чудо... – Принц Эльзикс рассеянно глядел на Угля, но его цепкий колючий взгляд явно говорил о том, что цезарион был не настолько пьян, насколько хотел казаться. – Скажи мне, насколько на самом деле ты хорош, а? – губы аррексиона тронула слабая усмешка. – Как, сумеешь одолеть в единоборстве командира моей стражи?

–Повелитель, воины устали, и... – Предпринял робкую попытку урезонить кесариона Уголь.

–Ничего не хочу слушать! – в голосе принца прорезались капризные истеричные нотки. – Я желаю, чтобы вы бились здесь и сейчас!... Ну, начинайте!

По знаку Эльзикса оба бойца медленно встали из-за стола и вышли в центр холла, подняв свое оружие, с которым не расставались даже здесь в пиршественной зале. Уголь сжимал свой верный двуручник, в то время как его соперник вооружился круглым щитом и одноручным прямым обоюдоострым клинком, коим удобно было не столько рубить, сколько колоть. Противники начали медленно сходиться. Антоний был довольно крупным мужчиной, но все же ему было куда как далеко до Угля, в котором было как минимум сто тридцать килограмм при росте два метра, и который по меркам этого мира считался настоящим гигантом.

Уголь первым нанес мощный круговой удар, стремясь расколоть щит соперника, однако центурион ловко отвел клинок богатыря в сторону и сам совершил стремительный колющий выпад, от которого, впрочем, колосс, несмотря на свою с виду неуклюжую комплекцию, легко уклонился. Следующая атака силача должна была напрочь сбрить голову более легкого и подвижного центуриона, но тот вновь сумел уцелеть, пропустив лезвие чудовищного меча над собой. Оба воина явно стоили один другого.

Осознав, что он поигрывает своему противнику в скорости и подвижности, Уголь сменил тактику. Слегка согнувшись, он пошел вперед легким стелящимся кошачьим шагом, делая клинком резкие обманчивые выпады и то и дело совершая стремительные ложные движения ногами и корпусом таким образом, что было совершенно невозможно просчитать их систематику и закономерность. Антоний замешкался. Этот стиль боя был личным изобретением Угля натасканного на разбойничьих ухватках вольного народа, которые он отточил и довел до совершенства благодаря урокам Гарона и собственным природным талантам, и гвардеец, которому была гораздо ближе чеканная армейская школа с намного более упрощенными а главное не допускающими столь широкой вольности исполнения приемами, не нашел что ему противопоставить.

Совершив очередной ложный выпад, Уголь неожиданно нанес один резкий стремительный удар, и окованный железом золоченый щит центуриона раскололся надвое. Дальнейшее было уже делом техники. Каким бы искусным воином не был начальник стражи принца, его клинок был намного короче, и посему вскоре он оказался сбит с ног могучим гигантом, а острое лезвие двуручного меча было недвусмысленно приставлено к его шее.

–Браво! – раздался довольный голос принца все это время с неподдельным интересом наблюдавшего за поединком. – Однако бой на этом не закончен. Здесь я решаю, кому жить, а кому умереть. – Голубые глаза на красивом холеном лице Эльзикса холодно блестели в свете факелов. – Тебе повезло, Антоний. За то что ты в той стычке с разбойниками столь рьяно защищал меня, я, так и быть, дарую тебе жизнь. – Эльзикс поднял вверх большой палец, подтверждая истинность своего намерения. – Однако проигравшим не место среди командиров моей личной гвардии. Посему ты понижаешься в звании с центуриона до десятника и поможешь Углю освоиться на его новой должности... Поздравляю. – Повернулся он к Углю. – Отныне ты мой новый начальник охраны. После потолкуем о твоем внешнем виде и прочем, а пока отдадим должное здешним яствам и напиткам. Ешьте, пейте, развлекайтесь и помните о моей щедрости и доброте. – Эльзикс взмахнул рукой, приглашая всех присутствующих возобновить празднество, и шумное хмельное веселье в пиршественной зале закипело с новой силой.

***

На следующий день Углю пришлось ни свет ни заря приступать к своим новым обязанностям. Его голова еще немного шумела после вчерашнего веселья, однако в целом он чувствовал себя вполне превосходно. Антоний несмотря на пережитое унижение от поражения и последующего за ним понижения по званию все же нашел в себе силы выстроить своих бойцов во внутреннем дворе замка градоправителя и хмурым голосом известить их о том, что у них отныне новый командир.

–Я не стану подчиняться этому отродью. – Нагло процедил один из гвардейцев, с вызовом глядя на Угля. Это был молодой розовощекий парень с полным веснушчатым лицом. – О нем говорят, будто бы он демон, а не человек. А еще в городе ходит слух, что его здесь приговорили к смерти лет двадцать тому назад, но он тогда сумел сбежать, а теперь вот снова объявился.

–Твое имя, боец. – Тяжело проронил Уголь, пристально глядя на парня.

–Да пошел ты. – Выдохнул гвардеец, тщетно стараясь справиться с дрожью в голосе. Взгляд жутких багровых глаз напрочь лишал его воли к сопротивлению. К тому же он прекрасно видел, как гигант одолел Антония, а центурион по праву считался в своем отряде первым клинком. Лишь среди стражей самого императора встречались более грозные бойцы.

–Твое имя, боец. – С нажимом повторил Уголь, медленно приблизившись к солдату и играючи пресекая его заполошную попытку вытащить клинок. – Твое имя. – Твердые как железо пальцы богатыря впились в плечо гвардейца, заставив того непроизвольно всхлипнуть от боли.

–Тит... Тит, господин... – Судорожно выдохнул парень. От его былой бравады не осталось и следа.

–Тебе следует усвоить урок, Тит. Никогда не пререкайся со старшим по званию. – Чугунный кулак Угля вонзился гвардейцу под дых, заставив того рухнуть на колени, хватая ртом воздух. – Вы слышали волю принца. – Богатырь повернулся к остальным воинам, и никто из них не сумел выдержать его взгляда. – Отныне я ваш командир, и за любое неповиновение буду жестоко карать. Если вы думаете, что я блефую, то вы жестоко заблуждаетесь... Сегодня я отпускаю вас. Но завтра к рассвету всем быть здесь в срок. Трезвыми и готовыми к учениям. Я не враг вам, но распускаться и филонить не позволю никому... Разойтись.

***

Еще через день Уголь под присмотром Антония уже вовсю гонял ветеранов и кандидатов в новобранцы на внутреннем полигоне, когда внезапно на широком посыпанном песком дворе показались серые рясы псов господних. Их было три десятка. Вооруженные копьями пикинеры, за спинами которых безмолвно маячили арбалетчики. Их грозное оружие было заряжено и недвусмысленно направленно в сторону нового командира охранников принца.

–Как это понимать? – нахмурился богатырь, глядя на суровых молчаливых клириков.

–Ты, именующий себя Углем, подлежишь аресту по приказу верховного пресвитера Орроу, благочестивого брата Преона. – Звучным уверенным голосом отчеканил командир вновь прибывшего отряда.

–В чем меня обвиняют? – голос богатыря был абсолютно спокоен. Он был уже далеко не тем беззащитным напуганным мальчиком, которого едва не сожгли на костре вместе с проклятой гитанской ведьмой, путавшейся с нечистыми силами.

–Это ты узнаешь от самого благочестивого брата Преона. – Отрезал командир. – Ну как, пойдешь добровольно, или мне приказать убить тебя на месте?

–Я человек принца Эльзикса. – Предпринял последнюю попытку защититься Уголь. – Вы не можете так просто арестовать меня без его ведома.

–Не смей прикрываться именем принца, отродье! – в голосе пресвитера зазвучала едва сдерживаемая ярость. – Аррексиона мы известим отдельно, что же касается тебя самого, то я даю тебе секунду на размышление. Либо ты идешь с нами, либо мои воины нашпигуют тебя бельтами по самые гланды. Так что ты выбираешь?

И Уголь медленно побрел вслед за тотчас же окружившими его святыми братьями в сторону епископского собора провожаемый злорадными торжествующими взглядами собственных солдат. Внутри собора у него отняли меч и кинжал. Кожаный доспех, впрочем, разрешили оставить, благо богатырь надевал его прямо на голое тело, и, заковав в кандалы, под конвоем препроводили в уже хорошо знакомую ему подземную темницу.

Когда тюремщики, наконец, оставили его в полном одиночестве, Уголь погрузился в мрачные размышления. Все та же тесная клетушка устланная гнилой соломой, да он уже совсем не тот... Двадцать лет минуло, но для него все было словно вчера. Казалось, что даже сейчас среди здешней затхлой вони и смрада застарелых нечистот он отчетливо слышит едва уловимый сладкий аромат смуглой кожи Зивиры...

Итак, его худшие подозрения подтвердились. Старый пресвитер узнал его. Да и как не узнать, когда он даже не озаботился изменить собственное имя. Уголь прекрасно понимал, что по нему его могут легко вычислить, но оно настолько глубоко въелось в его плоть и кровь, что он просто не смог заставить себя назваться как-то иначе. И теперь священник приложит все усилия, чтобы костер, которого ему однажды удалось избежать, наконец-таки настиг его.

Уголь непроизвольно стиснул толстые изрядно проржавевшие прутья решетки. В случае чего ему ничего не стоит выломать ее, убить охранников и уйти в степь, благо ни одного живого свидетеля его предательства не осталось. Однако он не станет этого делать. Гарон и прочие вольные слишком много сделали для него, и их смерти не должны быть напрасны. Он должен сделать все, чтобы там в иных эмпиреях, где ныне пребывают их души, они поняли, почему он совершил именно то что совершил, и простили его. Так или иначе он пойдет до конца.

Слишком долго ждать ему не пришлось. Через пару часов в коридоре послышались тяжелые шаги стражей, которых сопровождал сухощавый лысоватый человек с орлиным профилем в серой пресвитерианской рясе с золотой звездой Атона на груди.

–Вот мы и встретились снова. – Змеиные глаза брата Преона хищно улыбались. – Или ты думал, я не узнаю тебя?

–Я не понимаю, о чем вы говорите, господин. – Пророкотал Уголь, стараясь чтобы его голос звучал как можно более смиренно. – У меня нет прегрешений перед церковью Всеединого.

–Сколь наглая и вопиющая ересь! – Преон даже всплеснул руками от удивления. – А известно ли тебе, чадо, что согласно заповедями Всевышнего все мы грешны и виновны перед ним? Даже самые чистые и непорочные... Уже за одно это тебя следовало бы предать огню!

–Я не говорил что безгрешен перед Всевышним. – Покачал головой Уголь. – Я сказал лишь, что невиновен перед его слугами и законами империи. Если это не так, то я хотел бы знать, в чем именно меня обвиняют.

–А ты сильно изменился с последней нашей встречи... – Протянул верховный пресвитер. -Двадцать лет назад ты, помниться, не мог даже толком говорить, а лишь рычал подобно дикому зверю.

–Я не понимаю, о чем вы. – Нахмурился богатырь. – Я никогда ранее не встречался с вами.

–Упорствуешь. – Губы Преона тронула слабая улыбка. – Напрасно. Это тебе все равно не поможет. На этот раз тебе не отвертеться, отродье тьмы. Я лично прослежу за тем, чтобы твое тело сгорело до тла на очистительном костре, а прах развею по ветру. Пусть повелители ада навеки ввергнут твою душу в геенну огненную, если, конечно, она у тебя есть.

–Согласно учению Атона демоны не могут прикасаться к символам его веры. – Уголь указал на висящую на его шее стальную звезду.

–Умно. – Прищурился пресвитер. Казалось, эта игра забавляла его. – Но Тьма многолика, и кто знает, какими скрытыми возможностями могут обладать ее адепты...

–Что здесь происходит? – в коридоре показались новые лица. Это были гвардейцы принца с ним самим во главе. Эльзикс имел заспанный и недовольный вид. Похоже, его только что разбудили, чтобы сообщить о произошедшем. – По какому праву ты задерживаешь моих людей? – аррексион грозно уставился на пресвитера.

–Ваше Высочество. – Преон отвесил кесариону легкий поклон. Похоже, грозный вид монаршего отпрыска ничуть его не обескуражил. – Сие есть не человек, но демон тьмы, обманом похитивший ваше доверие. Он должен был быть казнен еще двадцать лет тому назад. Я лично выносил ему приговор. Но отродью мрака удалось тогда избежать святого суда матери церкви нашей. Ныне же справедливость будет восстановлена.

–Какие у тебя доказательства того, что мой человек и впрямь демон и одержим нечистой силой? – прищурился принц. – Ну же, отвечай!

–Тот демон который ушел от нас был также обожжен с ног до головы и отзывался на имя Уголь. – Пожал плечами Преон. – По-моему, доказательства более чем достаточные.

–А, по-моему, нет. – Отрезал кесарион. Несмотря на жестокую и избалованную натуру принца, сейчас его голос был тверже металла. – Если вы и хотели сжечь кого-то похожего на него двадцать лет тому назад, это еще ничего не доказывает. Мало ли в империи разных уродов... И, конечно же, каждого вы тут же норовите заклеймить как демона или колдуна... Не юли и не изворачивайся, священник, мне прекрасно известны ваши методы. А что до имени... то как еще назвать того, кто выглядит словно побывавшая в огне головешка... Нет, пресвитер, на этот раз ты заглотил добычу которая тебе не по зубам. Уголь мой человек, и я забираю его.

–Но как же...

–Ты хочешь поспорить со мной, священник? – лицо аррексиона побагровело от ярости. – Я будущий император, и ты играешь с огнем! В Аррексии нет ничего превыше воли аррекса, а я его единственный сын и наследник! Это ясно?! Отвечай!!!

–Более чем, Ваше Высочество. – Склонил голову Преон, подчиняясь.

–Сегодня я забуду о твоей дерзости. – Голос принца ничуть не смягчился, но звучал уже не столь громко. – Но если ты со своими псами еще хоть раз перейдешь мне дорогу, пеняй на себя... Освободить его! – кивнул он на хранившего молчание Угля, и стражи тут же поспешили выполнить его приказ.

Глава девятая. Последний поход.

-То, что говорил о тебе священник, правда? – принц Эльзикс пристально смотрел на опустившего голову Угля.

–Да, Ваше Высочество. – Пробасил тот. Его внутреннее чутье подсказало что на сей раз лучше не лгать.

–Что ж, ты спас мою жизнь, я спас твою. – Усмехнулся аррексион. – Теперь мы в расчете. И помни, в случае чего я могу очень быстро вернуть тебя обратно в казематы слуг Всеединого. Ты даже и глазом моргнуть не успеешь... Как твоя служба? Антоний донес мне, что солдаты не слишком жалуют тебя.

–Им не по нраву мой внешний облик. – Усмехнулся Уголь, машинально проведя рукой по блестящему лысому черепу. – Но я быстро решу эту проблему и не дам им вольничать, если, конечно, Его Высочество не прикажет обратного.

–Не прикажу. – Улыбнулся принц. – Мои воины всегда должны быть готовы к сражению и нести службу, а не хлестать пиво по кабакам... Однако же твой облик и впрямь ужасает! Золоченые латы гвардии не про тебя. Ты будешь смотреться в них смешно и жалко. Нет, для тебя выкуют специальный темный доспех наподобие твоей боевой кожи... Ну, что скажешь? Почему я не вижу радости на твоей уродливой роже?

–На моей уродливой роже трудно что-либо увидеть. – Усмехнулся Уголь. – Я от всей души благодарю Ваше Высочество за такую заботу обо мне.

–А ты весьма и весьма неглуп... – прищурился аррексион. – Я все больше убеждаюсь в том что сделал верный ход, назначив тебя командиров собственных стражей. Постарайся сделать так, чтобы я не разочаровывался в тебе и впредь. Ведь прежде всего это в твоих интересах. Мой отец уже стар, и недалек тот день, когда настанет его время отправляться в чертоги Всеединого. И вот тогда я, наконец, возьму то, что причитается мне по праву крови и рождения. И я не забуду тех, кто был верен мне... Ты понимаешь меня?

–Более чем, Ваше Высочество.

–Вот и отлично. – Улыбнулся Эльзикс. – Оставайся верен мне и получишь все о чем только можешь мечтать... Скоро нам надлежит отправиться в степь. Позаботься о том, чтобы к тому моменту моя гвардия была полностью восстановлена в числе. А теперь ступай. Я устал и хочу отдохнуть.

***

Этий Красс спокойно глядел на раскинувшуюся перед ним лаву степных воинов. Те пленные оказались действительно крепкими орешками. Все несравненное умение походных палачей ничего не смогло поделать с их стойкостью. Они ничего ему не сказали, и как следствие опыт с первой деревней повторить не удалось. Вольные отнюдь не были дураками, и посему все прочие их кланы успели сняться со своих насиженных мест и уйти в степь до того, как туда пожаловали солдаты девятого легиона.

Тем не менее степняки не были и трусами и посему спешно объединили силы и встретили имперцев на самой границе своих земель, призвав на помощь своих ближайших союзников. Всего им удалось собрать около пяти тысяч бойцов, что было в половину меньше чем у их противников, однако у аррексийцев практически не было конницы, в то время как у степняков мужчина не имеющий коня не считался мужчиной вовсе, что давало варварам пусть и небольшой, но все же шанс на благоприятный исход битвы.

Красс не особенно нервничал. Мало того что у него тотальное численное преимущество, так еще и его солдаты, большинство из которых были ветеранами, элитой, на две головы превосходят в выучке этих неотесанных дикарей. Однако старший центурион как старый опытный военный прекрасно понимал, чем порой оборачивается недооценка противника на поле боя, и посему приказал легиону выстроиться клиньями.

Это было одно из традиционных воинских построений в имперской армии, когда каждая когорта становится своеобразным треугольником повернутым своим острым краем в сторону возможного противника. Подобный строй был особенно хорош для того чтобы ломать вражеские отряды и дробить их войско на части, не давая воинам объединяться и согласовывать свои действия. Для степной кавалерии, которая наступает единой лавой, но каждый воин при этом сражается сам за себя, подобная тактика будет самым оптимальным решением.

Войско варваров, подбадривая себя неистовыми боевыми воплями, пошло в атаку, на скаку стреляя по порядкам легиона из луков и немногочисленных арбалетов. В ответ со стороны имперцев вынесся настоящий дождь из тяжелых пилумов и арбалетных бельтов. Обоюдный перестрел оказался гораздо более эффективным для аррексийцев, нежели для их противников. Защищенные лишь кожаными доспехами и небольшими легкими конными щитами варвары падали мертвыми намного чаще нежели закованные в панцири легионеры, гигантские щиты которых вдобавок скрывали их чуть ли не целиком.

Наконец войска сшиблись. Кавалерия степняков стремилась с наскока рассечь армию Красса на несколько частей и обратить в бегство. Однако у них ничего не вышло. Опытные рубаки девятого как раз и были обучены биться именно против подобных приемов, и в отличие от зеленых сопливых новобранцев их практически невозможно было взять на испуг. Конница варваров завязла среди железных порядков легиона в страшной тесноте ближнего боя, который как раз таки был более выгоден тяжелой пехоте, а не всадникам.

Грозные военные пики легионеров мерно вздымались, стремительными мощными ударами ссаживая варваров с коней и порой пробивая их полуголые тела насквозь. Короткие гладиусы практически не использовались, благо именно плотная нерушимая стена копий была самым эффективным средством против любой кавалерии. Боевая машина легиона мерно и неостановимо вершила свою кровавую работу, без особой злости и азарта, а скорее просто в силу жестокой необходимости. Клиньевой строй легионеров сполна оправдал себя, в очередной раз подтвердив военный гений Этия Красса. Армия варваров оказалась рассечена на отдельные отряды, которые теперь сражались каждый сам за себя, стремясь тупо выжить любой ценой и уже и не помышляя ни о какой тактике.

Имперцы же тем временем, пользуясь собственным численным превосходством, совершили глубокий охват вражеского войска по обоим флангам, окончательно разрушая его целостность. Степняки сражались не щадя себя, рубя легионеров поверх щитов, и нередко посылали коней в гибельный разбег, совершая отчаянные прыжки с лошадиных спин и своими телами бросаясь прямо на имперские копья, стремясь пусть даже и ценой собственной жизни, но вырвать ускользающую победу. За их спинами лежали их стойбища, и посему даже теперь, оказавшись в столь невыгодном для себя положении, они и не помышляли об отступлении.

Битва была долгой и жестокой. Отважные степняки бились до последнего, сумев положить треть легиона, но железная выучка аррексийцев и безупречный расчет их командира все же оказались сильнее их безумной отваги и звериной ярости, и войско варваров оказалось полностью разгромлено. Практически все его воины полегли на этом поле битвы, и лишь жалкой горстке удалось вырваться из окружения и уйти в степь.

***

-Мы опоздали. – Антоний недовольно скривился, глядя на военный лагерь девятого легиона разбитый неподалеку от месса разыгравшегося сражения. Варвары оказались достойными соперниками, и теперь солдатам Аррексии был нужен отдых.

–Ваше Высочество. – К сопровождавшему принца отряду приблизился худощавый пожилой легионер с бляхой центуриона. – Добро пожаловать. К сожалению командующий Этий Красс нездоров и не может приветствовать вас лично. От его лица приношу Вашему Высочеству глубочайшие извинения. – Легионер низко поклонился кесариону.

–Что с твоим господином. – Недовольно скривился Эльзикс.

–Гемикрания, (мигрень) господин. – Нахмурился центурион. – Эта хворь уже давно мучает командующего, ведь он далеко немолод.

–Где он сейчас?

–В своем шатре. Но он очень плох, господин. Иначе он ни за что не осмелился бы пренебречь вашим визитом.

–Ладно оставим это пока. Ты дашь мне отчет. Как прошла битва?

–Превосходно, Ваше Высочество. Варвары разбиты наголову. Наши войска понесли ощутимые потери, но воины полны огня и жажды боя.

–Это хорошо. – Одобрительно кивнул принц. – Я так понимаю, кочевники защищали свои стойбища. Я хочу, чтобы эти псы осмелившиеся бросить вызов нашему могуществу были истреблены до последнего человека. Пусть твои люди будут готовы выступить завтра на рассвете. – Губы принца искривила усмешка. – Надеюсь, к тому времени твой господин сумеет оправиться от своего недуга.

***

Этий Красс болезненно сморщился, силясь унять разыгравшуюся головную боль. Вот опять уже в который раз проклятая болезнь запускает в него свои ядовитые когти, и он ничего толком не может ей противопоставить. Даже гитанские лекари, признанные мастера и искусники в своем деле, мало чем могли ему помочь. Разве что лишь немного облегчить страдания.

Старший центурион тяжело поднялся со своего ложа и дрожащей рукой нашарил походную флягу с разбавленным водой красным виноградным вином, сделав жадный, судорожный глоток. Нужно было как можно скорее завершить этот проклятый поход, а затем с чистой совестью уйти в отставку. В конце концов он получил что хотел. Варвары разбиты, а больше империи воевать попросту не с кем. Мечи, конечно, грозные противники, но они никогда не решатся на большую войну. Впрочем, как и Аррексия. Оба колосса слишком хорошо понимают, чем именно закончится для них подобное противостояние. Вволю напившись, Этий Красс вновь с удовольствием откинулся на ложе. Боль слегка отступила, хотя и продолжала нет-нет да и напоминать о себе. Похоже, это был действительно его последний поход...

Внезапно у входа в шатер возникла гигантская тень.

–Кто там еще... – Недовольно проворчал командующий. – Я же приказал никого не...– И осекся на полуслове. Его шею стиснули огромные железные пальцы, не давая вдохнуть. Этий Красс никогда не был слабаком, но напавший на него намного превосходил силой обычного воина. Даже в лучшие свои годы старший центурион вряд ли сумел бы справиться с ним. Теперь же... Через несколько мгновений все было кончено. Обмякшее тело командующего неподвижно лежало на устланном медвежьими шкурами ложе, а его убийца, убедившись, что дело сделано, неслышно также как и появился покинул шатер, бесследно растаяв в ночи.

Глава десятая. Император.

-Наконец то, твердые стены... – Эльзикс блаженно откинулся на роскошном парчовом кресле, с удовольствием вытянув усталые ноги. – Должен сказать, эти варвары оказались совершеннейшими трусами. Вот уж не думал, что война на самом деле так скучна и утомительна.

После скоропостижной кончины Этия Красса принц тут же принял на себя командование и приказал теперь уже своей армии идти дальше в степь, чтобы вырезать поселения разгромленных варваров подчистую. Однако его надежды не оправдались. Легкие на подъем кочевники, едва узнали, что их войско потерпело поражение, тут же снялись со своих стоянок и ушли в дальние кочевья. Легионеры, большинство из которых были преимущественно пехотинцами, при всем желании не могли долго их преследовать на враждебной территории, и в итоге после трех дней бесцельных блужданий аррексион нехотя приказал армии возвращаться назад в империю.

В конце концов цель похода была полностью достигнута. Степняки получили жестокий урок и вряд ли в обозримом будущем решатся покуситься на земли священной Аррексии. И это должно было как следует отпраздновать.

–Я решил устроить пир в честь нашей победы и твоего почившего наставника. – Голос кесариона вернул задумавшегося Угля в реальный мир. Ныне они вновь находились в Орроу во дворце градоправителя, что окончательно убедило гиганта, что он воистину связан с этим местом некими незримыми, невидимыми для смертного мистическими узами. – Надеюсь, его смерть не сильно огорчила тебя?

–Этий Красс был мне как отец. – Опустил голову богатырь. – Но на все воля Всеединого. Рано или поздно наш путь здесь заканчивается. Так было, есть и будет всегда, мы не в силах изменить предначертанного нам свыше. Нет, господин, со мной не будет никаких проблем.

–Я в этом и не сомневаюсь. – Жестоко усмехнулся Эльзикс. – Потому что если они все же возникнут, ты тут же присоединишься к своему учителю. Однако ты чересчур умен для обычного убийцы-шпиона. Подозрительно умен...

–Я такой сколько себя помню, ваше высочество. Люди сызмальства ненавидели и боялись меня, принимая за выходца из ада. Мне в свое время пришлось очень постараться чтобы выжить.

–Мой венценосный отец говорит, что трудности и страдания – наилучшие учителя из всех возможных. Получается, тебе следует поблагодарить Всевышнего за подобную судьбу. – Глаза кесариона смеялись. – Возможно за твои беды тебе однажды и воздастся там в его чертогах. Хотя признаться, я мало верю во все эти байки... что, удивлен? Ты хочешь спросить меня, во что я по настоящему верю? Ну же, не робей!

–Если на то будет воля Вашего Высочества...

–Вот в это. – Эльзикс провел рукой по своему дорогому кинжалу из лучшей имперской стали. -И в это. – В руке принца появилась крупная золотая монета с чеканным профилем немолодого волевого мужчины с хищным вытянутым лицом. – Причем, в последнее я верю гораздо больше. Рука держащая клинок может и дрогнуть. А золото... золото всегда приносит нужный результат. Нет ни одного человека, который устоял бы перед его властью.

–Степняки бы с вами не согласились. – Осторожно произнес Уголь.

–И где они теперь? – брезгливо скривился аррексион. – Кормят червей в своих степях, а мы с тобой здесь пьем дорогое вино и наслаждаемся жизнью. Да и потом даже среди этих гордецов немало тех, кто с радостью продает своих соплеменников за звонкую монету. Запомни, в этом мире нет ничего сильнее золота. Рано или поздно этот презренный металл овладевает помыслами любого даже самого с виду верного и несгибаемого человека, и он готов сделать ради него все... – На молодом холеном лице принца внезапно отразилась невыносимая горечь и усталость. – Золото сильнее всего. Оно в конечном счете и правит всем.