Текст книги "Аррекс (СИ)"

Автор книги: Семен Созутов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Созутов Семен Евгеньевич
Аррекс

Пролог.

Молодой, но уже довольно крупный олень напряженно нюхал воздух. Это место было ему хорошо знакомо. Он часто приходил сюда на водопой или в поисках самки. Но сегодня нечто изменилось. Лесная тишина не нарушалась ни единым посторонним звуком, однако что-то неуловимое беспокоило зверя, не давая расслабиться и насладится свежей прохладной водой из располагавшегося совсем неподалеку чистого лесного пруда.

Уши животного дрогнули. Внезапно прямо перед ним в каком-то десятке метров в воздухе возникла слепящая огненная воронка. Вихри обжигающего инородного пламени злобно заревели и исторгли из себя сгусток непроглядного мрака. Олень издал испуганный рев и опрометью кинулся в чащу. Инстинкт гнал зверя куда подальше от вдруг ставшей внезапно такой жуткой и чужой поляны.

Огненная круговерть тем временем угасла, оставив после себя огромное выжженное пятно в густой лесной траве. В самом его центре матово мерцал непроглядный сгусток первородной тьмы своей формой похожий на небольшой саркофаг. Однако и он постепенно рассеялся, истаяв без следа и открыв взору совсем крошечное покрытое черной коростой обожженное неведомым мистическим пламенем тельце новорожденного мальчика. Жалобный вой полный непереносимой боли даже отдаленно не напоминающий человеческий прорезал воздух, и лесная чаща тут же огласилась разномастными звериными голосами. Мир встречал в своих пределах новую сущность.

Часть первая. Владыка Тьмы.

Глава первая. Бродячий цирк.

-Мясо протухло... – Худощавый седой мужик средних лет брезгливо отшвырнул от себя небольшой розовый шмат свиного окорока. – Придется зверям скормить... Жрать совсем нечего стало... Слышь, Тфим, может у тебя чего найдется? – повернулся он к плотному коренастому мужчине с внушительными залысинами. Оба сидели на козлах одной из довольно больших повозок неторопливо ехавших по ухабистым колдобинам имперского лесного тракта. – Знаешь ведь, в долгу не останусь.

–Ага размечтался... – Насмешливо сплюнул названый Тфимом. – Уже с неделю мотаемся по здешним лесам без нормальной кормежки. Скоро ноги протянем... И о чем только хозяин думает. Звери вот-вот дохнуть начнут. Пардусов кормить нечем. А без хищников доходы сильно упадут, попомни мои слова. Половину труппы потеряем.

–Не каркай. – Оборвал товарища седой. – Хозяин чай не дурак, знает что делает. Завтра должен уже быть Орроу. Вот там и разживемся припасами... – Мужчина мечтательно умолк. Мысленно он уже пировал в трактире и щупал тамошних дородных подавальщиц, которые и сами не прочь были при случае познакомиться поближе с загадочным странствующим артистом...

–Если к тому времени с голоду не окочуримся... – Хмуро проворчал Тфим. – Тебе хорошо, поводил своих зверюг перед толпой на радость почтенной публике и отдыхай, а нам жонглерам сытная еда как воздух нужна чтоб свое дело справлять.

–Дык, а ты своими запасами пробавляйся. – Хохотнул седой, указывая на довольно внушительное брюхо Тфима. – И как ты только с таким пузом свои булавы вертишь... Я эвон худой как щепа и то не жалуюсь.

–Много ты понимаешь... – Обиженно проворчал жонглер. – В нашем искусстве верный глаз и твердая рука важны. Не знал бы я дела, меня бы хозяин уже давным давно бы взашей вытолкал.

–Это да. – Не стал спорить седой. – У Аро не забалуешь. А о пардусах не твоя забота. Я свое дело знаю не хуже твоего.

–Привал. – Коротко скомандовали на передней повозке, и телеги остановились.

–Здесь и расположимся. – Зычным уверенным голосом произнес дорого одетый дородный чернобородый мужчина лет сорока с длинным хлыстом на поясе. – Зверей напоить, накормить и как следует вычистить. Завтра мы прибудем в Орроу, животные должны быть готовы к представлению. Потом можете отдыхать.

–Хозяин, мясо почти закончилось. – Виновато пробасил седой смотритель зверей. – Боюсь, пардусам его не хватит.

–Мяса должно было хватить ровно до Орроу. – Жестоко усмехнулся чернобородый. – Если, конечно, вы втихаря не жрали его сами. – Гибкий черный хлыст опустился на жилистые плечи смотрителя, заставив того закусить губу от боли. – Обворовываешь меня, тварь! – здоровенный кулак хозяина сбил седого на землю. К упавшему тут же подскочило двое крепких охранников с дубинками наперевес и принялись остервенело пинать его тело ногами.

–Всыпьте ему как следует. – Процедил чернобородый. – Но сильно не калечьте. Завтра этой падали еще работать.

–Аро, я слышала неподалеку странный звук... – К хозяину цирка неторопливо приблизилась красивая черноволосая девушка.

–Ага, будто ребенок плакал. – Подтвердил могучий поперек себя шире здоровяк, чьими руками можно было запросто гнуть подковы.

–Проверьте поляну. – Коротко распорядился Аро. – И будьте все наготове. Мы здесь можем быть не одни.

Охранники по его приказу тут же закончили избивать седого смотрителя и принялись обшаривать окрестности, настороженно переглядываясь.

–Хозяин... – Спустя пару минут вернулся один из стражей. – Вам бы лучше взглянуть на это самому...

–Что это... – Брезгливо скривился Аро. – В центре поляны посреди огромного пятна выгоревшей травы лежал абсолютно голый, черный словно головешка младенец. Несмотря на кошмарные ожоги, его грудь слабо вздымалась. Цирковые за спиной хозяин принялись испуганно перешептываться. Глаза ребенка были яркого багрово-алого цвета.

–Демон не иначе... – Выдохнул гибкий мускулистый парень. Он явно едва перешагнул порог отделяющий юношу от отрока, но уже сейчас был невероятно красив и пропорционально сложен.

–Не болтай лишнего, Гвион. – Нахмурился Аро. – Видно здесь ударила молния, а этот оказался рядом вот и обуглился весь. Непонятно как вообще жив остался.

–А где ж его мать? – прищурился старый Тфим. – Неужто бросила свое дитя...

–Верно так и было. – Кивнул хозяин цирка. – Иначе мы нашли бы и ее труп.

–А глаза... – Рискнул еще раз обратить на себя внимание молодой акробат Гвион.

–Так бывает, когда кто или зенки за края зальет или удар кого хватит. – Со знанием дела усмехнулся сухопарый невысокий старик. – Сосуды в белках лопаются, и кровь выплескивается наружу. Выглядит жутковато, но никакой темной магии здесь нет и в помине. Любой лекарь это подтвердит.

–И что с ним делать? – повернулся охранник к хозяину цирка.

–Оставим здесь, он так и так скоро подохнет. У нас все равно нет для него молока.

–У Снежной недавно появилось молоко... – Черноволосая девушка как кошка ласково потерлась о плечо Аро. – Приплод она еще не принесла, а если этот уголек выживет, то в будущем принесет цирку немалую пользу.

–Это так, Аро. – Согласно кивнул могучий здоровяк. На представлениях он играючи жонглировал пудовыми гирями, без особых усилий связывал в узел толстые железные прутья и показывал иные не менее впечатляющие трюки. Остальные артисты крепко уважали и побаивались силача, хотя тот и был спокойного незлобивого нрава. – Погляди на него, вылитый демон. Публике такое не может не понравиться.

–Помолчи, Овр, я и без тебя знаю, как мне вести дела. – Богатырь был единственным человеком в труппе, с которым Аро приходилось считаться и который внушал ему определенную толику опасения. Ведь в случае чего далеко не факт, что даже вся его охрана сообща сумеет справиться с силачом. – Этот младенец может навлечь на нас гнев пресвитеров Всеединого. Хочешь на дыбе признаваться в своих связях с тьмой?

–Да брось, мало ли в империи убогих искалеченных пожарами... – Рассмеялась девушка, приобнимая Аро за шею. – Вот увидишь, этот уголек пригодится тебе. Я чувствую...

–А, проклятая гитанская кровь... – Аро раздраженно сбросил руки девушки. – Ладно накормите его, и пусть Лефор осмотрит его ожоги. Пусть все видят, я добрый атонианец и чту заветы Всеединого... Разбейте лагерь! Если пацан доживет до завтрашнего утра, я сильно удивлюсь.

***

-Кто же ты такой... – Зивира осторожно взяла на руки завернутого в темное тряпье младенца и сунула ему небольшую кожаную бутыль с пардусовым молоком.

Будучи гитанкой по крови она чувствовала многое из того, что было недоступно простым смертным. Этот младенец не был обычным. Нечто темное, исконно додревнее таилось в самых глубинах его сути. То, что и помогло ему уцелеть в гибельном огне лесного пожара. То, для чего даже у нее не было названия, ибо девушка все же не была настоящим чародеем. Быть может, лишь ее далекие предки в те давно забытые времена, когда магия в мире еще была жива, а ее адепты не были уничтожены вездесущими жрецами Всеединого сумели бы понять, кем именно был тот, кого всемогущая судьба послала им на лесной дороге.

–Спи, маленький... спи и набирайся сил... – Нежно проворковала гитанка, баюкая младенца. – Тебе их понадобится много...

Глава вторая. Представление.

Зивира... из его горла вырвался звук, который можно было отдаленно принять за радостный возглас. Черные как головешки пальцы ребенка впились в стальные прутья решетки. Черноволосая гитанка была, пожалуй, единственным человеком в труппе, кто относилась к нему с теплотой. Все остальные шпыняли и норовили обидеть при каждом удобном случае, считая искалеченного пожаром парня за нелюдя.

Восемь лет прошло с того момента как безымянного младенца подобрали бродячие артисты, но его ожоги так и не сошли. Кожа и плоть ребенка намертво спеклись и превратились в угольно-черный природный панцирь невероятной прочности. Абсолютно черное напрочь лишенное волосяного покрова тело вкупе с яркими багровыми глазами производили жуткое впечатление на любого впервые увидевшего его. Оттого, наверное, к парню раз и навсегда приклеилось прозвище Уголек, которое и заменило ему имя.

Надо сказать, его новый хозяин не страдал недостатком практичности и потому, едва тому исполнилось три года, вовсю взял парня в оборот, заставляя его трудиться до седьмого пота. Не по годам крепкий и смышленый мальчик несмотря на свои увечья должен был выходить на помост вместе со взрослыми артистами и рычать и кривляться, изображая демона из неведомых преисподний. Народ приходил в настоящее неистовство от вида маленького урода, швыряя в него гнилыми овощами и испуганно шарахаясь в стороны, если тот подходил слишком близко к передним рядам.

А в перерывах между представлениями на его плечи ложилась вся грязная работа. Уголек должен был чистить клетки животных, кормить и вычесывать лошадей и пардусов, а также подрабатывать у зажиточных горожан, которым на пару часов продавал его хозяин цирка за звонкую монету, которая, разумеется, целиком без остатка шла в бездонный карман Аро.

В труппе бродячих артистов Уголек стоял ниже всех, считаясь практически говорящим животным и собственностью хозяина. Аро был властным, жестоким человеком не терпящим от своих людей и малейшего прекословия. Он не раз жестоко бил парня кнутом за как ему казалось недостаточное усердие в работе или просто вымещая злобу.

Остальные, которым тоже нередко доставалось от хозяина, также не упускали случая лишний раз укусить сироту. Особенно в этом отношении отличались фигляры мимы Трим и Тром. Частенько они подстерегали парня где-нибудь в укромном месте и жестоко колотили, благо тот хоть и рос весьма крепким для своих лет, все же был еще слишком мал чтобы дать отпор молодым лоботрясам. К тому же при всей своей ужасающей внешности парень был совершено неответным на злобу и лишь тихо хрипел, покорно снося все побои и издевки. Спал же Уголек и вовсе в ржавой железной клетке, в которой раньше содержали пардусов. Но потом для хищников нашли жилье поновее, и мальчику досталось их старое обиталище.

–Уголек... – Зивира нежно провела изящной смуглой ладонью по черной матово блестящей щеке паренька. – Они опять били тебя... вот поешь. – Из под полы длинного платья гитанки появилась краюха черного хлеба с куском жирного козьего сыра. – Мне удалось стащить это из под самого носа старого Вома... ешь, не бойся. – Девушка, улыбаясь, глядела, как парень жадно впивается в угощение крепкими острыми зубами. – Потом я принесу еще...

Зивира... пожалуй, эта невероятная девушка, которой и самой жилось далеко непросто, заменила парню мать. Зивира была гитанкой, представительницей самого древнего народа Иорля владеющего изначальной магией. Извечные странники, бродяги, певцы и чародеи, они долгое время удивляли всех прочих своими невероятными талантами и умениями.

Однако столетия назад пресвитеры Всевышнего Атона, нового культа никому ранее неведомого, но каким-то непонятным образом очень быстро набравшего силу в империи и вытеснившего все иные религии и верования, почти уничтожили гитан, низведя магию в мире практически на нет. Лишь отдельные небольшие группы еще продолжали скитаться по просторам мира, но ни о какой былой силе детей дорог не приходилось и говорить.

Зивира же была танцовщицей в труппе Аро, а также его любовницей, что, впрочем, не давало ей никаких особых привилегий перед прочими. Аро был из тех людей, что не любят никого кроме себя, и не считался даже с кровными узами не говоря уже о мимолетных связях с артистками собственной труппы.

–Мне пора, представление вот-вот начнется... – Девушка одним гибким движением поднялась с земли. – Постарайся сегодня не разочаровать хозяина и не дать ему повода вновь поколотить тебя.

***

Представление и впрямь вот-вот должно было начаться. Орроу являлся довольно крупным городом, и публика в нем была весьма щедрой. Особенно если артисты хорошо знали свое дело. У Аро знали, благо методы его обучения превосходно вколачивали необходимые навыки даже в самых нерадивых и непонятливых.

Первыми на уличный помост, сооруженный артистами на главной площади, возле которого собралась разношерстная крикливая толпа, вышли два размалеванных мима в пестром тряпье. Они тут же принялись прыгать и кривляться, своими ужимками и нелепыми вертлявыми движениями вызывая у публики гомерический хохот.

Мимы шутливо боролись и пинали друг друга, разбивая о голову один другого фанерные стулья и прочий специально сооруженный для представления бутафорский инвентарь. Худые нескладные клоуны был похожи на диковинных кукол марионеток и двигались словно на шарнирах. Подобные движения были результатом не только природного таланта, но и долгих изнурительных тренировок, что, впрочем, впоследствии с лихвой оправдывало себя. Зрители были в самом натуральном восторге.

Покривлявшись еще некоторое время, мимы, наконец, оставили арену, освобождая ее для другого участника. Им оказался грузный пожилой жонглер в просторной белой рубахе и широких черных штанах с длинными подтяжками. Глядя на его толстую неуклюжую фигуру, было вообще непонятно, что он забыл в этом месте. Однако стоило ему взяться за дело, все сомнения у публики тут же рассеялись.

Пара деревянных обитых блестящей золотистой бумагой булав порхали в его ловких руках как бабочки, да и сам артист преобразился словно по волшебству. От него будто бы шел некий внутренний свет, и на его фоне был уже не так заметен и объемистый выпирающий из под брючных подтяжек живот, и внушительная розоватая лысина. Да и вообще это просто перестало иметь какое бы то ни было значение. На арене находился истинный художник. Мастер искренне любящий свое дело и посвятивший его постижению всю свою жизнь.

К паре деревянных булав добавилась еще одна, а затем еще и еще... Публика восхищенно замерла. Целых восемь предметов словно по волшебству летали по воздуху, подчиняясь едва уловимым глазу движениям жонглера, а затем артист внезапно поджал левую ногу, оставшись стоять на одной правой. Его руки ни на миг не забывали вершить свою работу, и даже в этом положении он ухитрился не уронить ни одну из булав.

Когда жонглер, наконец, завершил представление, ловко поймав все свои предметы и поклонившись почтенной публике, восторгу зевак не было предела. В широкополую шляпу предусмотрительно выставленную на краю помоста специальным служкой-мальчиком щедро полетели медные и стальные монеты. Благородное серебро или тем паче золото дозволялось иметь только знати и жрецам Всевышнего Атона. И немалую роль в этом запрете в свое время сыграли слуги Всеединого бывшие весьма и весьма падкими на презренный металл.

Получивший свою толику славы грузный жонглер неторопливо покинул арену, и из-за кулис ему на смену вышел молодой раздетый по пояс мускулистый светловолосый парень сложенный на редкость красиво и пропорционально. Женская половина публики восхищенно ахнула. Юноша и впрямь был невероятно красив, а его ослепительная белозубая улыбка могла разбить сердце любой даже самой капризной и своенравной красотке.

Поклонившись народу и продемонстрировав свою великолепную мускулатуру со всех сторон, юноша сделал колесо и легко прошелся на руках из одного конца арены в другой. Затем он выполнил еще пару акробатических элементов, в то время как двое молодых служек поспешно протягивали пеньковую веревку между высокими деревянными столбами расположенными на противоположных концах помоста.

Наконец, дело было сделано, и парень, вновь поклонившись зрителям, одним движением вскочил на туго натянутую веревку. Народ затаил дыхание. Высота, на которой находился импровизированный канат, была совсем пустяковая около полутора метров, но сам факт того, что человек в принципе способен удерживать равновесие на тонком тросе да еще и ходить по нему словно по твердой земле не мог оставить никого равнодушным.

Акробат же те временем преспокойно выпрямился во весь рост и медленно пошел по веревке, с кошачьей ловкостью переставляя по ее тонкой шершавой поверхности свои загорелые босые стопы. Он дошел, раскинув руки до противоположного края арены, а затем столь же медленно двинулся обратно. Внезапно на полпути артист высоко подпрыгнул и сделал сальто назад, опустившись аккурат на узкий пеньковый трос. Затем, практически не останавливаясь, крутанул колесо, вновь умудрившись не сорваться и оказавшись в том месте, откуда и начинал свое шествие и, спрыгнув с каната, изящно поклонился неистовствующей публике, приложив правую руку к груди.

Народ взорвался восторженными овациями. Было видно, что выступление красавца акробата произвело самый настоящий фурор, и монет в подставленную шляпу в этот раз прилетело гораздо больше нежели за все время представления. Аро за кулисами наблюдавший за представлением довольно скалил крепкие белые зубы. Сегодня ночью акробата наверняка будет ждать еще одна работенка в постели какой-нибудь богатой местной матроны, а его и без того увесистый кошелек изрядно пополнится звонкой блестящей медью.

Акробат, ослепительно улыбаясь, удалился за кулисы, и ему на смену вышел могучий сорокалетний здоровяк с двумя также далеко неслабыми молодыми помощниками, которые буквально сгибались под тяжестью свинцовых гирь и иного инструментария циркового богатыря. Овр довольно осклабился, продемонстрировав публике свой могучий хотя и не слишком рельефный торс и толстенные ручищи и принялся жонглировать гирями, не прекращая улыбаться.

Затем он завязал в узел толстый железный прут и под конец выступления, подхватил лежащее на краю помоста здоровенное бревно и присел с ним, положив его себе на плечи. Двое помощников тут же сели на противоположные концы снаряда, и силач, крякнув, поднялся на ноги, удерживая на плечах всю эту импровизированную конструкцию. Публика одобрительно засвистела, выражая богатырю свое одобрение. Седоки вместе с бревном весили никак не меньше двухсот килограмм.

–Ну, кто желает побороться со мной? – насмешливо рыкнул Овр. Его обнаженный торс обильно лоснился от пота. Сегодня он сполна отпахал на арене и был вполне доволен собой.

Один из мужиков стоявших в толпе, смачно хлопнув себя по ляшкам, полез на помост. Он тоже отличался далеко не малой комплекцией, но был все же пониже силача и к тому же обременен внушительным брюхом. Противники сцепили руки и принялись ожесточенно давить на ладони друг друга. Лицо мужика налилось дурной кровью. Он отчаянно напрягал мышцы, стараясь не дать богатырю одолеть себя, но силы были явно неравны. Сперва Овр поставил своего соперника на колени, а затем одним сильным толчком заставил рухнуть на спину. Народ восторженно засвистел, приветствуя победу богатыря, а его противник, сгорбившись, незаметно покинул арену, украдкой потирая кисти. Железная хватка силача явно не прошла для них даром. Более желающих померяться силами со здоровяком не нашлось, и тот, самодовольно улыбаясь, широким шагом покинул помост.

Занавес кулис распахнулся, и на арену выскочили крупные белоснежные кошки, которых сопровождал крепкий седой мужчина с хлыстом в руке. По его знаку животные принялись прыгать и кувыркаться, катаясь по деревянному настилу помоста и выделывая замысловатые кульбиты. Народ испуганно загомонил.

Пардусы были грозными хищниками. Каждому из них ничего не стоило задрать взрослого мужчину не говоря уже о женщине и тем более ребенке, и посему столь близкое знакомство с ними, благо арена, на которой выступали артисты, была абсолютно открытой, не могло не ввергать в трепет. Впрочем, смотритель хорошо знал свое дело. Могучие звери слушались его чуть ли не с полувзгляда, безропотно выполняя все его команды, лишь изредка недовольно взрыкивая и прижимая уши, когда старый Дим щелкал хлыстом особенно громко.

Проворные служки, испуганно косясь на гигантских кошек, внесли на арену огромное загодя облитое горючим маслом железное кольцо на длинном шесте, установив его посреди помоста. Еще один поднес к нему зажженный факел. Ярко вспыхнуло пламя, и снежные пардусы по знаку смотрителя принялись ловко сигать через горящее кольцо под свист и улюлюканье почтенной публики. Представление еще не завершилось, но уже сейчас было понятно, что это был бесспорный успех.

Наконец, настала пора для завершающего шоу. Для него по краям арены были установлены яркие факелы. Публика смолкла, предчувствуя нечто совершенно невероятное. И когда напряжение зрителей достигло своего апогея, на сцене появилась хрупкая черноволосая девушка облаченная в белые полупрозрачные одежды, оставлявшие открытой совершенную наготу смуглого девичьего тела. Она медленно обвела публику взглядом своих черных бездонных глаз и начала танец. Народ затаил дыхание. Ее движения были настолько легкими и неуловимо грациозными, что создавалось впечатление, будто сам ангел атонов спустился на грешную землю чтобы донести до людей светоч истинной красоты и гармонии.

Красотка словно бы ввергала людей в некий таинственный мистический транс, в наваждение, от которого совершено невозможно было избавиться. Негромко зазвучала флейта. Ее чистые кричащие звуки пронизывали до самого нутра и вкупе с танцем земной богини заставляли публику чуть ли не рыдать от восторга. В глазах людей стояли слезы, их лица были непривычно светлы и покойны.

Но вдруг музыка резко сменила окрас, разом превратившись из тихой печальной песни в грозный зловещий марш. На сцене словно из ниоткуда возникла низкая уродливая темная фигура. Народ испуганно ахнул. Ее появление оказалось настолько неожиданным, что произвело впечатление удара под дых.

Тем временем кошмарный уродливый карлик, широко раскинув руки, медленно двинулся к красавице, зловеще ухмыляясь. Девушка же как ни в чем не бывало продолжала танцевать, ничего не замечая вокруг. Среди толпы раздались предостерегающие возгласы. Несколько особенно горячих юнцов попытались даже броситься на выручку прекрасной деве, но были тут же остановлены бывшей начеку охраной Аро. Тот, прекрасно понимая, какие именно чувства порой вызывает в людях финальное действо его шоу, загодя подстраховался и принял все необходимые меры.

Угольно черный урод меж тем вдохновленный поддержкой подбирался к девушке все ближе и ближе. В зловещей темной музыке минорными чайками прорезались тонкие кричащие скрипичные ноты, своими пронзительными звуками высекая глубокие рубцы на душах даже самых черствых и недалеких зрителей. Вот демон оказался совсем рядом с девой и грубо ухватил ее своими сильными корявыми лапами. Народ негодующе заревел. Сейчас эти люди словно бы находились в состоянии некоего транса и непоколебимо верили в истинность происходящего.

Из-за кулис неожиданно стали выскакивать снежно-белые поджарые туши ирбисов. Три могучих кошки неподвижно расселись вокруг девушки, взяв ее в кольцо и преданно глядя на неведомого демона из преисподний с антрацитово-черной кожей и багровыми глазами зловеще полыхающими в вечернем сумраке словно раскаленные угли. Девушка в отчаянии заламывала руки, безмолвно умоляя о спасении, а ее пленитель торжествующе хохотал, раскинув руки и наслаждаясь своей властью над ней.

Внезапно на сцене возник могучий молодой юноша в дивных серебристых доспехах. В его руке был зажат длинный меч ярко сверкающий золотом в свете факелов. Жуткое лицо урода исказилось от страха, и он что-то повелительно рыкнул своим грозным стражам. Пардусы начали медленно окружать витязя, злобно рыча. Народ на площади с напряжением следил за разворачивающейся драмой, боясь лишний раз вздохнуть. Юноша же тем временем разразился грозным кличем и первым бросился на хищников размахивая мечом.

Однако гигантские кошки вместо того чтобы разорвать дерзкого на куски вопреки ожиданиям зрителей испуганно прижали острые уши и кинулись наутек, моментально исчезнув за кулисами. Злодей и герой остались один на один. Монстр ошеломленно попятился. Вид грозного воителя со сверкающим мечом в руке, и то, с какой легкостью могучий витязь только что справился с его слугами, явно произвели на него впечатление. Однако урод быстро сумел расправиться с собственным страхом и двинулся на юношу, широко расставив длинные когтистые лапы.

На лице героя не дрогнул ни единый мускул. Его меч сверкнул серебристым полукружьем и пронзил сердце темной твари. Чудовище рухнуло на землю, содрогаясь в агонии. Из под темной накидки на деревянном настиле растекалась обильная лужа крови. Темный марш резко оборвался на полуслове. Юноша же те временем вбросил в ножны окровавленный меч и одним движением подхватил сияющую девушку на руки. Полилась чистая светлая мелодия в мажоре. Народ на площади неистово закричал, взорвавшись оглушительными овациями. Справедливость восторжествовала. Зло было наказано, злодей повержен, а юная красавица наверняка в скором времени сыграет свадьбу с отважным рыцарем спасшим ее от лап жуткого чудовища. Восторгам и ликованию зрителей не было предела.

Представление бродячего цирка завершилось полным и абсолютным успехом и не в последнюю очередь благодаря каторжному, титаническому труду его артистов. И теперь, отбив, наконец, почтенной публике совместный финальный поклон, они желали лишь одного – как можно скорее вкусить заслуженный отдых.

Глава третья. Убийца.

Когда представление закончилось, Уголь торопливо сбросил с себя заляпанные коровьей кровью, которую в бычьем пузыре специально подкладывали ему под одежду для пущей реалистичности представления, тряпки, оставшись в одних портках, и поспешил к клетке с пардусами. Хищников требовалось успокоить и вычистить. Все остальные артисты труппы сейчас коротали время в ближайшем кабаке за кружечкой холодного эля, но парню не приходилось мечтать о подобной роскоши. Пусть Аро и находился сегодня в весьма благодушном настроении, он наверняка выпорет его кнутом, если мальчуган забудет о своих обязанностях.

Хищные кошки грозно зарычали, почуяв постороннее присутствие, но различив невысокую фигуру Уголька, тут же притихли. Парень бесстрашно отпер клеть и, ласково погладив вовсю ластившихся к нему кошек, принялся тщательно вычесывать роскошную шерсть пардусов своими крепкими ногтями. Его блестящие черные когти были настолько хорошо приспособлены для этого дела, что Угольку даже не требовался скребок.

Животные блаженно урчали от удовольствия и облизывали руки мальчугана своими мокрыми шершавыми языками. По какой-то причине пардусы как и прочие звери никогда не проявляли к нему агрессии. Среди этих могучих хищников он ощущал себя своим. Особенно его любила Снежная, матерая самка в самом расцвете сил. Именно ее молоком и был вскормлен Уголь, а новорожденных котят, едва те научились питаться твердой пищей, Аро тогда продал одной семье влиятельных аристократов за весьма приличную сумму. Парень отвечал красивой гигантской кошке полной взаимностью, не раз украдкой принося ей кусочек сырого мяса, хотя сам постоянно недоедал.

Закончив вычесывать зверей и вдоволь наласкавшись со Снежной, Уголь двинулся к своей клетке. Сегодня ему повезло. Хозяин, вопреки обыкновению, не нарядил его на работу, а, значит, он мог до завтрашнего утра побыть наедине с собственными мыслями. Замечтавшись, парень совсем расслабился и не заметил мелькнувшую сбоку тень. Сильный толчок сшиб его на землю, и парень несмотря на сгустившийся ночной мрак различил в темноте размалеванные ухмыляющиеся рожи Трима и Трома.

–Ба, посмотрите ка, кто тут у нас! – радостно загомонил Тром. По всей видимости они с приятелем специально покинули трактир раньше прочих чтобы в отсутствии хозяина как следует позабавиться с проклятым нелюдем. – Наш уродец... – Фигляр с наслаждением пнул распростертое тело ногой.

–Да ему и не больно ни капельки! – расхохотался Трим. – Посмотрим, как тебе понравится это. – На плечи тихо хрипящего парня опустилась увесистая суковатая дубина. – Что нравится, отродье тьмы? На, получи! – выкрикнул мим, не прекращая лупцевать скрючившегося на земле Уголька. – Во славу Всевышнего... – Он нанес особенно сильный удар, и мальчуган зашелся хриплым надсадным кашлем, содрогаясь всем телом.

–Ты погляди, Трим, мне кажется, или эта падаль насмехается над нами... – Ощерился Тром.

–Похоже, побои его уже ничему не учат. – Поддержал товарища шут.

–В таком случае пусть его научит огонь. – Усмехнулся Тром и со злобным смехом потащил паренька к костровищу посреди цирковой стоянки.

Уголь попытался слабо сопротивляться, но Трим пару раз ударил его дубиной по голове, и парень затих.

–Давай быстрее, пока хозяин не вернулся... – Поторапливал он своего товарища в лихорадочно возбуждении высекавшего искры кремневым кресалом.

–Сейчас, сейчас... – Усмехнулся тот, когда, наконец, над кострищем показался слабый язычок пламени. Лагерь цирковых располагался за городской чертой на опушке леса, и придти на помощь парню было просто некому. – Сейчас эта тварь узнает, каково это служить тьме...

–Его шкура слишком твердая... – С сомнением протянул Трим, подпалив в разгорающемся огне небольшую тонкую лучину. – Хотя, думаю, я знаю, как это исправить... – Довольно ухмыляясь, фигляр сунул зажженную лучину прямо в и без того обожженное ухо мальчугана.

Дикая непереносимая боль, которую он никогда не испытывал допрежь, пронзила тело Угля. Из его горла вырвался пронзительный нечеловеческий вой, и он, легко вырвавшись из лап мучителя, кинулся на опешившего Трима, вцепившись ему в лицо острыми черными когтями. Клоун заорал от невыносимой боли, попытавшись сбросить с себя паренька, но тем будто овладел дикий зверь. Со свирепым рычанием он повалил мима на спину и принялся остервенело бить фигляра затылком о землю.