Текст книги "Очкарик 3 (СИ)"

Автор книги: Семён Афанасьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

– Интересно, что теперь дальше будет, – вздохнула Акмарал, продолжая обнимать дочь хана за плечо.

– Ты о чём сейчас?

– Во-первых, ты его любишь, – более старшая орчанка испытывающе посмотрела на младшую.

– Я и свой народ люблю, – глядя в землю, ответила та. – И Степь тоже люблю. Пока с ним по городам шатались, да по прочим поселениям, только тогда и поняла, что такое родина. И свой народ… Совсем по-новому, не так, как раньше.

– Эх-х-х, – старшая из сестёр плюнула в сторону, далеко-далеко, нарушая сразу несколько правил.

Мужчины на мгновение повернулись в её сторону, но ничего не сказали.

– Во-вторых, он стоил если и не сотни наших воинов, то уж этого десятка – точно. – Акмарал повела рукой вокруг себя, игнорируя противоположный пол и ничуть не рефлексируя. – Я не знаю и не хочу знать твоих замыслов, но понимаю, что ты на него наверняка рассчитывала. Сейчас же твои планы наверняка нарушены.

– И? – на лице Асем мелькнуло что-то отдалённо похожее на интерес. – Кстати, ты умная.

– Просто никогда не говорю вслух всего, что вижу, – пожала плечами Акмарал. – Когда большую часть времени держишь язык за зубами и говоришь только по делу, впечатление о твоих мозгах резко возрастает. Насчет твоего «и»: я понимаю, что это решение было для тебя непростым. Молюсь всем богам, чтобы оно оказалось правильным, только и всего.

– Ты умная, – повторила Асем, серьёзно взглянув на подругу и словно читая её мысли. – Да. Ты очень хорошо меня понимаешь.

– А ещё ты говоришь очень острые вещи, женщина, – седой орк поднял руку, останавливая разговоры за столом и требуя тишины.

– Это на какую же тему? – удивилась бывшая рабыня, оборачиваясь в его сторону. – И кстати, я сейчас не с тобой разговаривала, если что. В женском разговоре поучаствовать решил? Ничего, что тебя не звали?

– Мы с тобой сидим за одним столом. Есть правила и обычаи народа, всем присутствующим отлично известные, – вежливо, но твёрдо сказал седой. – Тут чужаков нет и все орки тебя отлично слышат. И понимают, – со значением добавил он. – Даже между строк. Женщина, зачем ты специально обижаешь воинов своего народа, называя их слабыми? Ещё и настолько напоказ?

– Меня зовут Акмарал, если ты забыл. Я разговаривала с подругой, не с тобой. То, что у тебя хороший слух, не повод лезть в чужую беседу, для тебя не предназначенную. Ничего, что резко? – орчанка вопросительно изогнула брови и нарочито участливо подняла подбородок.

Мужчина за столом глубоко вдохнул и медленно выдохнул:

– Акмарал, даже если ты и права по сути (что, надеюсь, не так), зачем говорить такие вещи здесь и сейчас? Я пытаюсь не ругаться и найти общий язык. Откуда в тебе столько пренебрежения к мужчинам одного с тобой народа?

– В плену научилась, – орчанка смотрела на собеседника абсолютно спокойно. – И имела возможность лично сравнить, как говорил этот пятнистый человек, его боеспособность с вашей. Пожалуйста, не подменяй понятия: то, что вы воюете гораздо хуже него, не означает моего автоматически плохого к вам отношения.

– Ты действительно очень умная, – нехорошо прищурился седой. – И зачем-то сознательно давишь на больные места. Спрошу ещё раз: зачем?

– Я в ответе за свои слова, но не за твои чувства, старик, – холодно уронила бывшая рабыня. – Что там у тебя болит, твои личные проблемы. Если ты так обидчив на чужие оценки и факты, удивляюсь, как дожил до своих лет.

– Ты никогда не видела, как сражаюсь я, – покачал головой, вступая в разговор, Даулет. – Да, ты могла видеть и наверняка видела, как бьётся этот хуман, который ушёл; твоя сестра рассказала кое-что, – воин обнял Жулдыз, прижавшуюся к нему сбоку. – Я согласен с тем, что он – очень хороший воин. Хотя и не видел лично, полностью полагаюсь на мнение твоей сестры… Но как ты можешь сравнивать нас с ним? Если в деле не знаешь даже одного меня?

– Ты считаешь себя лучше или хуже воинов Золотой Сотни? – выражение лица Акмарал стало безмятежным.

Её младшая сестра впилась в неё взглядом, не без оснований напряглась после этого и что-то быстро зашептала на ухо мужчине.

– В их середине, – честно ответил Даулет, накрывая рот Жулдыз ладонью и не давая той договорить. – Мы же говорим о той Золотой Сотне, что была во главе Чёрной Тысячи?

– Да, о ней.

– Там были воины, которым я не уступал. Были и значительно слабее меня, но были и те, кто намного сильнее, – продолжил парень. – Мне, если сравнивать с ними, часто не хватало опыта. Но я почти всегда мог это восполнить грубой силой – я очень большой. Почему спросила?

– Когда нас с сестрой взяли в плен, с нами были два десятка мужчин из Золотой Сотни.

– Не знал. – Даулет опустил взгляд. – И что там было?

– Все были убиты. Примерно за пять ударов сердца, одним-единственным человеческим магом. Причем этот хуман-маг был минимум на пару рангов ниже, чем тот, которым пятнистый вчера вытер пыль во всём трактире перед твоим появлением. А затем продырявил ему плечо; так, что маг сбежал. – Орчанка говорила тихо, сухо и без эмоций.

Разговоры за столом стихли мгновенно.

– Пару слов тебе, Седой. – Акмарал почти доброжелательно посмотрела на пожилого, но ещё очень крепкого соплеменника. – Ты что-то сказал о пренебрежении? На, лови. Вместе с нами с сестрой в рабство попали ещё две из наших. Орквуды, шедшие за тем человеческим магом, вначале принялись развлекаться с ними. Хочешь, расскажу детали? Было при нас, тебе понравится, – пообещала она, хищно улыбаясь.

– Нет.

– То-то.

– Я искренне сожалею, – мужчина отвёл взгляд.

– Я тоже, – кивнула старшая из сестёр. – Но лично я сожалею гораздо меньше, чем те две, которые… Которых…

– Где они сейчас? Что с ними случилось? – спросил кто-то из парней помоложе. – Пятнистый их не стал выкупать? Денег не хватило?

– Пятнистый выкупил только тех, кто остались в живых. Первые две повесились примерно через час после того, как попали в плен. Одна из них ещё сказала перед этим, абсолютно спокойно: «Хорошо, что здесь такие высокие деревья. Не нужно шагать до реки».

– Харам же? – Опустив взгляд, глухо уронил Даулет.

– Они сказали, что со Всевышним разберутся сами. Без тех мужчин, которые не сумели их защитить.

– Я понимаю сейчас, почему ты так сказала о нас и о пятнистом, – через силу признал седой. – Понимаю также и твои чувства. Но…

– Едва ли, – неожиданно весело фыркнула Акмарал. – Но надеюсь, что ты хотя бы понимаешь если и не ощущения, то по крайней мере мои мотивы.

– А каковы твои мотивы? – младшая сестра, высвободившись из-под руки мужчины, с вызовом посмотрела на старшую. – Внести разлад? Выплеснуть за праздничным столом на всех своё накопившееся дерьмо из-за того, что тебе хуман манду не почесал?!

– Нет. Ханшайым очень молода, – флегматично ответила бывшая рабыня. – Я лишь хотела сказать, что за этим дастарханом присутствуют и те, кто трезво смотрит на вещи. И кто, не являясь воином, понимает тем не менее разницу между различными ресурсами.

– Почему ты тогда не поехала с ним? – Жулдыз требовательно дёрнула сестру за рукав через стол. – Если ты такого о нём высокого мнения?

– Потому что не люблю его, – Акмарал удивлённо подняла брови. – Он классный, во всех отношениях, ты понимаешь, о чём я. Но я не готова связывать с ним жизнь! А уйди я вместе с инородцами, это было бы именно оно. И кстати, семейные вопросы могли бы обсудить не здесь.

– Ты лукавишь сейчас, – седой демонстративно втянул воздух ноздрями.

– Не лукавлю, а недоговариваю. Хочешь правды? Осталась с вами потому, что считаю: иногда правильнее умирать вместе со своим народом. В рабстве и в плену была, цену своим словам знаю. – Орчанка перевела дух. – Напоследок: если рушатся старые правила, как те, что в Книге, не стоит требовать безукоризненного следования прочим! Например, чтобы женщина молчала за столом и заносила вам хвосты.

– Ты всё сказала? – седой покраснел.

Он дышал глубоко, его сердце билось сильнее обычного – соплеменникам это было хорошо видно и слышно.

– Нет, не всё. С пятнистым мы были намного сильнее, чем без него. А у ханшайым было больше шансов выжить. Теперь всё.

– И как же было правильно поступить? – насмешливо уронил один из молодых. – Ушастую ему и так отдали, если что. Из лагеря насильно никто не гнал, за стол сам отказался идти.

– Тебе правда интересно мнение порченной женщины? – Акмарал заинтересованно подняла бровь.

– Да. Ответь.

– Правильно было с ушастой обращаться по канону. Когда пятнистый увидел ваши «подвиги» в лагере, правильных и хороших путей у вас уже не было. Поздно размахивать веером, если при всех за столом обделался. С гущей.

– Тебе стоило уйти с ним, – отчеканил седой. – Раз мы такие несовершенные и так тебя раздражаем.

– Родню не выбирают, раз. Ты не можешь мне запрещать умереть вместе с ханшайым если придётся, два. Три: старик, держи язык за зубами, а? А то не посмотрю на седины!

Мужчина на противоположной стороне стола опешил с приоткрытым ртом и широко открытыми глазами:

– А не то что?!

– Я – не моя сестра, клинок напоказ не ношу. Но мы с ней из одной семьи и я тоже очень хорошо знаю, что делать в некоторых интересных ситуациях. Не доводи до греха!

Присутствующие против воли заулыбались.

Сгустившаяся атмосфера частично разрядилась сама собой.

– А из какого вы рода? – запоздало спросил самый молодой.

– Байұлы. Отец – шеркеш, мать – есентемир.

Род матери испокон веков значения не имел, но все присутствующие очень хорошо поняли, зачем Акмарал упомянула и женскую линию.

– Видимо, действительно грядут перемены, – дипломатично сформулировал общий вывод седой. – Ладно, не будем ссориться. Пожалуй, женское слово теперь тоже будет что-то весить в этом мире…

– Оно уже весит, – тихо сказала Асем. – Посмотрите на эльфов. Там вообще матриарх правит, а мужчины на вторых ролях. И мы им проигрываем эту войну.

Только что обозначившееся веселье испарилось, не успев материализоваться.

* * *

Вадим, мне очень жаль, что всё так случилось.

Я понимаю, почему ты так поступил, но не могу придумать, как это всё можно было исправить. Так, чтобы ты не уходил.

Спасибо, что оставил связных амулетов.

Просто скажи, как всё вернуть? Так, чтобы было, как раньше.

Мне очень тебя не хватает.

Асем.

______________________________________________

Ребёнок, привет! 🤚

Прости меня и ты.

В этом мире необычности мы все ведём себя не лучшим образом… Порой.

Я тебя тоже очень люблю, если это имеет значение 🙂

К сожалению, иногда мужчине приходится искать ответы на свои вопросы любой ценой. Сейчас именно тот случай.

Помнишь наш разговор о трёх путях твоей стратегии? Если я буду действовать в рамках только твоего общества, ничего хорошего из этого не выйдет.

Скажем, я просто НЕ СМОГУ.

Не было времени объясняться; а когда ты нас догнала, у обоих настроение было не то. Потому припомни, пожалуйста, наш с тобой разговор о листьях на дереве?

Мне не нравятся первые две ветки. Хочу попробовать подготовиться забираться на третью.

Вместо подписи: завязывай ЗДЕСЬ упоминать имена и названия! Вспомни, что говорил мастер Х. о перехвате!

______________________________________________

1. Я тебя понимаю… Хорошо.

2. Ты правда считаешь, что этот вариант – лучший? Я о третьей ветке?

3. Хорошо, я сделаю по-твоему.

______________________________________________

3. По-моему делать не надо! У тебя своя голова на плечах! Просто пока двигаемся каждый своим курсом. До точки пересечения.

2. Ну-у-у, скажем, это единственный возможный компромисс. На меньшее я просто не соглашусь, извини.

1. Спасибо.

0. Ты мне тоже очень дорога. Всё остаётся в силе. Абсолютно всё.

– 1. ♡ Не вибрируй, особенно в эфире☝

______________________________________________

Береги Х…

Шайтан, без имён, да? 🙂 Ладно!

Зацени, я уже улыбаюсь!

В общем, береги брюнетку.

Молюсь за нашу третью ветку всем богам.

______________________________________________

Глава 21

– Фигасе ты тут понаписал! – тёмная без затей шарилась по переписке хумана с кем-то третьим, листая сообщение за сообщением в его связном амулете. – Кстати, знакомиться давай, – бросила она светлой, не отрываясь от текста. – А то за всеми этими прыжками в ширину было не до того.

– Нго, – она по инерции была еще очень испугана, потому ответила тихо-тихо.

Почему-то ей казалось, что будет лучше, если хуман вообще не будет её слышать либо обращать внимания.

К величайшему сожалению, человек сидел совсем недалеко. Хотя его уши наверняка и не обладали слухом кочевников, глухим нового хозяина назвать тоже было нельзя:

– Вадим! – склонившись над мешком, не отрываясь от своего странного занятия, мужчина поднял над головой руку в салюте.

– Хе, – дроу весело тряхнула в воздухе маленькими косичками, продолжая нагло читать чужой связной амулет.

Интересно, это у них так принято? Неужели хуман со странным незнакомым именем ей ничего за это не сделает?

Так страшно, что даже интересно. Особенно если учесть, что этот человек с теми же орками был вообще на короткой ноге.

Или их пара организована по правилам тёмных эльфов? И верховодит всем она? Да ну, не похоже. Вон как человек у вонючек себя вёл, такой вряд ли позволит собой командовать.

– Ты уверен, что ей стоило об этом говорить прямо именно сейчас? – тёмная ткнула пальцем в амулет и, похоже, не удовлетворилась прочитанным, поскольку явно лезла на рожон.

– А? Что? Ты о чём?

Пятнистый оглянулся, увидел свою вещь в руках подруги. Не стал ругаться, кричать (да ну?!). Вместо этого он абсолютно спокойно ответил:

– Из двух зол нужно выбирать меньшее, – затем вообще вернулся к своему странному занятию, как ни в чём ни бывало. – Понимаешь, она совсем маленькая. То, что она пережила лично, я бы и врагу не пожелал. Только начала выгребать из одной психической травмы, как тут же угодила в другую. А предупреждён – значит, вооружён. Пусть у неё хоть нервы на месте будут.

– Да то понятно, – досадливо поморщилась дроу, как-то странно оглядываясь по сторонам. – Я, в принципе, усвоила твой замысел с первого раза, но я и концепцию мультикультурного общества знаю не понаслышке и не из книг. Ладно, тебе виднее… Вадим, слушай, такое дело. Деликатное.

– Да?

– Мне жилет под мышками натёр.

– И? – человек встревоженно отодвинул тряпку с разложенными на ней предметами.

– Сниму пока? Ты не против? —

Затем эта Хе, явно следуя обычаям своего народа (и наплевав на всех остальных в округе), в пару движений сбросила с себя верхнюю часть одежды.

Оставшись с голыми буферами и ничуть при этом не комплексуя.

– Да бога ради, ходи, как тебе нравится, – слегка удивился хуман, возвращаясь к своему занятию. – Я уж думал, что-то серьёзное.

– Ну, как тебе сказать, – бесстыдно хохотнула частичная соплеменница, принадлежавшая к соседней ветви одного общего народа. – Для меня это дело серьёзное. Для тебя до последнего времени было тоже. И ты так смешно вытаращился поначалу, хи-хи.

Дроу задрала левую руку, сунула нос подмышку и принялась что-то там высматривать.

Нго не удержалась и стрельнула глазами в ту же сторону: под локтем девчонки, ближе к спине, действительно красовался здоровенный кровоподтёк.

– Надо смазать! – непроизвольно вырвалось у светлой. – На такой жаре, без воды, дальше может пойти знаешь что?! Промыть ведь в пустыне будет нечем.

Лезть в чужие дела желания не было, однако относились к ней пока хорошо. Опять же, чем лучше здоровье и настроение у этой тёмной, тем больше шансов на то, что ночью странная пара человека и эльфийки будет занята своими делами, а светлую оставят в покое и вообще о ней забудут.

И того, что было совсем недавно, тоже не будет…

Чем чёрт не шутит, может и вообще дадут лечь спать в двух сотнях шагов! Она бы не отказалась побыть одной.

– А ну, дай и я посмотрю, – хуман решительно отодвинул тряпку с разложенными на ней прибамбасами, поднялся и направился к женщинам.

Нго тут же пожалела о своём длинном языке.

На всякий случай она сдвинулась в сторону, перебежала человеку за спину и принялась усердно делать вид, что занимается своей новой обувью.

Кстати, женские мокасины, которые этот Вадим явно носил про запас для кого-то из своих пассий в большом мешке, ей тоже немного тёрли. Впрочем, не так, как тёмной – её кожаный жилет; спасибо и за такую обувь, чего уж. Грех жаловаться.

Орочьего языка она почти не знала, но общую суть произошедшего в распадке, кажется, уловила.

Человек, как это ни парадоксально, вроде бы вступился за неё.

Интересно, это потому, что у него на неё с первого взгляда возникли какие-то виды? Тут врядли – вон как эта фигуристая дроу вокруг него мухой вьётся. Нго далеко не такая красивая, как эта Хе.

Светлая, тщательно скрывая зависть, покосилась на совсем немаленькие, наверняка упругие и весьма внушающие буфера соплеменницы, выставленные напоказ.

М-да, нет худа без добра: если человек и захочет этого самого, как все мужчины рано или поздно, то похоже, его будет кому ублажить; статью Хе была очень интересна даже на непредвзятый женский взгляд, чего уж говорить о похотливых самцах.

– Бл…, – хуман неожиданно ругнулся, чуть не силой поворачивая дроу пострадавшим боком к солнцу. – Ну и чего мы молчим?!

Он что, её в чём-то обвиняет?

Интересно.

Недавняя рабыня поймала себя на том, что у неё и следа не осталось от тоски и депрессии, которым по идее сейчас было самое место.

– Да не хотела со своими мелочами под руку лезть, – отмахнулась Хе. – Пару дней тому натирать начало. Потом то то, то это, то одно за другим. А сегодня решила, дойдём до города – зайду в любую аптеку или к любому алхимику, куплю какой-нибудь порошок для обработки ран и потёртостей.

– Почему вчера не сказала? Когда мастер Харт был рядом? – не унимался хуман.

– Да просто забыла, – призналась тёмная. – Знаешь, какое это удовольствие – после степи и песков оказаться в хамаме? Там не до мелочей стало. А сегодня вон… – она покосилась себе подмышку. – Оно чего-то резко обострилось.

– Про удовольствие в хамаме знаю! – неожиданно добродушно и открыто хохотнул человек, залезая в свой мешок и доставая из него странный свёрток. – Аптечка, – зачем-то пояснил он Нго, хотя ей бы и в голову не взбрело его о чём-то спрашивать. – Иди сюда. Хорошо, что я примерно в этот климат из дому и собирался. Как раз спреи с собой.

В руках хумана появился какой-то необычный металлический цилиндр. Сняв что-то типа заглушки, он нажал на едва заметный выступ – и рана тёмной покрылась какой-то пеной.

– Минус воспаление, минус болезнетворная микрофлора, плюс обезболивание, – этот Вадим сейчас напоминал придворного лекаря преклонных лет, снисходительно поясняющего детишкам суть манипуляций.

Хм. Странно это всё. Во-первых, дроу и хуманы – прямые участники Проекта. Что этой странной паре делать среди орков?

Во-вторых, если бы тёмная лечила человека – это было бы понятно, привычно и закономерно. Но наоборот?..

– Давайте я сверху повязку наложу? – преодолевая сразу несколько внутренних барьеров, тихо предложила Нго.

Если честно, больше всего сейчас она хотела попробовать эту странную пену на язык. С другой стороны, закрыть рану тоже было бы логично – мотив правдоподобен.

– Не нужно, – отмахнулся хуман, убирая свои снадобья в свёрток и далее в мешок. – У него есть и эта функция.

– Как так? – растерялась светлая.

В вопросах лекарств она понимала. Антисептик, являющийся одновременно и повязкой, ей пока на всём белом свете не встречался.

Нго против воли задумалась.

С другой стороны, если в дезинфицирующий раствор добавить какой-нибудь вяжущий компонент, теоретически действительно можно будет обойтись без повязки. Но каким образом тогда, чёрт возьми, работает обезболивание?!

Вяжущий компонент – по-любому эмульсия или что-то очень близкое. Оно же будет блокировать и анестетики?

Эльфийка стрельнула уже другим взглядом на не такую уж и безобидную (в этих условиях) рану соплеменницы:

– Что чувствуешь?

Ладно, личные комплексы побоку. Почему бы не вмешаться по мере сил – пока что от хумана и тёмной она плохого не увидела.

– Да ничего не чувствую, – озадачилась та. – Как будто холодом подуло, никаких особенных ощущений.

– Так и должно быть, – подал голос человек со своего места, возвращаясь к какой-то химии и металлам. – Оно тебе и стёртую кожу местами заменит, по крайней мере, на ближайшие пару дней. Так и задумывалось.

– Ты целитель? – без перехода и паузы спросила Нго. – Какой школы? Кто твой учитель?

– Нет, – покачал головой хуман. – Совсем по другой части.

– Откуда у тебя эти средства? – светлая, будучи не в силах удержаться, плюнула на комплексы и подошла к тёмной.

Набрала на палец немного пены, лизнула.

– Сейчас язык онемеет, – человек, сидя на корточках, проводил её движение взглядом и ухмыльнулся. – Оно же на нас рассчитано. А у вас, как я понимаю, нервная чувствительность на порядок выше. Сейчас начнёшь разговаривать как пьяная.

Нго с ужасом почувствовала, что язык действительно стремительно перестаёт что-либо чувствовать:

– Как это остановить?.. У тебя есть противоядие?.. Это обратимый процесс?!

– Эй, ты чего? – дроу цепко схватила её за подбородок и повернула к себе. – Вадим, она в истерике. Очень напугана, в панике практически.

– Так, все успокоились! – хуман бросил странные мелкие штуки во второй раз, поднялся на ноги и подошёл к ним. – Там ничего страшного не будет. С поправкой на вас, думаю, за полчаса пройдёт. Оно вообще безвредно, даже для детей! Хотя дети, кстати, тоже найдут способ учудить…

* * *

– … экономическая подоплёка. Там, откуда я родом, на вашем этапе развития годовой подушевой налог с кочевника был равен одной монете, а с оседлого брали уже двенадцать.

Человек развалился вниз лицом на необычной подстилке и сейчас пребывал на вершине блаженства, выдавая слова через силу.

– Кому-то выгоднее в дюжину раз, чтобы орки не кочевали? – тёмная, раздевшись полностью, сидела на его спине верхом, старательно разминая то одну, то другую часть тела. – Но для этого надо организовать ту самую систему налогообложения? Её же пока нет.

Пятнистый молчал.

– Не вижу мотивации, – не дождавшись ответа, дроу продолжила размышлять вслух. – Ладно, земли – так кому нужна голая степь? Ладно, рабы – так ведь и рабы из кочевников ужасные. Но как, чёрт побери, собирать налоги, если, как ты говоришь, не готова инфраструктура?! Сейчас ущипну очень больно!

Разговаривать хуману явно не хотелось, но соплеменница была неумолимой: эта странная процедура, насколько поняла Нго, должна была длиться до самого рассвета.

Спутники даже спорили пару минут перед тем, как прийти к компромиссу: дроу массажирует человека так, что он запомнит на всю жизнь. В хорошем смысле. Человек за это отвечает на все её вопросы, потому что в противном случае монотонное занятие ей банально наскучит.

Нго осталась рядом с ними и не пошла дальше в степь на ночь только поэтому: ей был более чем интересен разговор таких странных то ли попутчиков, то ли хозяев.

С другой стороны, насколько она поняла, их путь лежал явно в населённые места. Обижать, унижать, принуждать её пока тоже никто не собирался. Если что, сбежит в первом же городе.

На мгновение ей даже стало, нет, не досадно, скорее как-то странно: хуман и дроу будто демонстративно не обращали на неё внимания, занимаясь друг другом и вообще никак не напрягая светлую за исключением момента, когда поделились вяленым мясом и сухой лепёшкой явно из запасов какого-то постоялого двора.

– Ну значит инфраструктура у них ещё просто не готова, – ответил человек, не открывая глаз. – Обычная накладка, когда задействованы различные ведомства.

– А по каким признакам ты такие смелые выводы делаешь?

– Так сплошные нестыковки. Смотри сама. Консервные заводы гномов ещё в пути – а мясо уже девать некуда. При этом мы с тобой отлично понимаем процент потерь каждые сутки.

– Угу. Хм.

– Система безопасности караванных путей работает вообще без поправок на случившееся. Помнишь, я тебе про двух магов рассказывал?

– Да. Тебя тогда ещё за нашего приняли.

– Точно. Получается, в некоторых структурах места для орков сохранены на уровне процесса. Хотя мне и не до конца понятно, как работать по этой линии без шаманов… Ну и в целом по мелочи. Давай потом?!

– Да ну. Натянуто как-то, – заключила дроу через полминуты задумчивого молчания, и не думая прекращать спорить.

– Невидимое оставляет след. Помнишь, как я с Асем познакомился?

– Да. Вы рассказывали.

– Вот тот самый человек-маг, когда о налогообложении услышал, единственный раз за весь разговор напрягся по-настоящему. Можешь считать это моей интуицией: доказывать никому ничего не буду, но уверен на все сто.

– Эй, не юли! – тёмная больно хлопнула раскрытой ладонью по спине хумана. – Я, конечно, не наша подруга, но по эмоциям тоже вижу!

– Да мелочи, но в сумме… Объяснять долго, не уверен, что поймёшь.

– Я очень постараюсь, – пообещала дроу таким тоном, который не оставлял человеку выбора.

– Помнишь, мы говорили, что у орков по большому счёту феодализм?

– Это когда власть передается по наследству?

– Да, если очень грубо и упрощенно. А у гномов уже вовсю другие товарно-денежные отношения, хотя и под эгидой монархии.

– Какие?

– Упрощенно можно сказать, капитализм.

– Как это?

– Это когда средством производства является не только земля, а вообще машина. Ну или завод площадью как большой дом. Причём этот один-единственный дом даёт больше дохода в монете, чем все твои земли, вместе взятые.

– Хм. А ведь да, – неожиданно озадачилась почему-то соплеменница. – Кстати, там ещё большой вопрос, урожай или неурожай! По оркам недород в степи тоже бьёт! Падежи скота, молодняк не родится и так далее.

– Угу. Там, где я учился, считалось: примерно раз в три года кочевая степь идёт в набег на оседлых именно поэтому.

– Ну-у, не в три, – что-то прикинула про себя дроу, – но да. Принцип ясен. Непонятно только, с чего твои выводы?

– А у вас здесь всё перемешалось. У меня на родине общества имели свои вполне объективные законы. Я их абсолютно случайно знаю, потому что учился в университете и много путешествовал.

– С армией путешествовал? Когда воевал? – насмешливо фыркнула тёмная. – Многое можно увидеть таким образом, ага.

– Кхм. Вообще-то нет. Как раз когда воевал и был в армии, было не до изучения особенностей стран и народов, – засмеялся хуман. – Потом как-нибудь расскажу.

Неожиданно эта Хе как-то стремительно и жёстко перевернула человека на спину, после чего навалилась на него сверху.

Нго непроизвольно подалась вперёд, внимательно наблюдая за продолжением.

В себя её привели две пары глаз, вопросительно глядящие на неё в упор.

– Ой! – спохватилась она, краснея до состояния отварной свёклы. – Я дальше в степи переночую!

* * *

– Мне хорошо. – Нестеснительная Хе демонстративно потягивается на фоне поднимающегося солнца.

– Твоя светлая родня в порядке?

Наша спутница на ночь была оставлена без присмотра. С одной стороны, где-то не совсем правильно; а с другой стороны, с нами ей было бы неудобно. По целому ряду причин.

– Наша светлая мартышка делает вид, что спит в сотне шагов. – Хе понижает голос. – Ты уверен, что мы не зря при ней беседовали?

– Уверен. Хуже всё равно не будет: так, как мы засветились, в свет юпитеров ещё надо попасть уметь. Даже если она от нас в ближайшем городе сбежит, а потом пойдёт болтать языком, это учтено. На то и ставка.

– Слушай, а что вчера изменилось? Я видела по твоему лицу и по эмоциям в распадке, что ты как будто передумал по одному очень серьёзному поводу. Ещё этот уход спонтанный.

– Жалеешь?

– НЕТ! Просто любопытно. – Хе возвращается на подстилку.

– До вчерашнего дня я тут двигался исключительно под влиянием императивов Асем. А вчера, после понятной сцены, с опозданием сообразил: жить надо своей головой.

– А до этого как было? – недоумевает дроу. – Ты вроде и до этого всеми нами управлял.

– Цели были не мои, – поясняю. – Задача до вчерашнего дня какая стояла?

– Доставить Асем куда надо?

– Да. Плюс – убедиться, что её нормально там приняли. Потому что в этом самом феодальном обществе, при деликатных моментах наследования власти…

– Поняла! Не каркай! А что будет с линией мастера Харта?

– Давай не сейчас, – мне с моего места видно, что светлая поднялось и направляется к нам. – Либо на орқша.