Текст книги "Повеса в моих объятиях"
Автор книги: Селеста Брэдли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 15
– Нет, я не хочу снова в карету!
Поспешное бегство Молоди на ближайшее дерево привело Пруденс в замешательство лишь на несколько коротких мгновений. Пикник был слишком скоротечен, поэтому мисс Филби не винила девочку в том, что та так расстроилась. Зато Гектор был свеж и чист и стоял запряжен и нетерпеливо бил копытом, а день уже подходил к концу, и пора было отправляться в путь.
– Эван, дуй за ней и смотри, чтобы она не успела залезть слишком далеко.
– А зачем мне за ней лазить? – набычился парнишка.
Пруденс повела бровью:
– Тебе ведь самому хочется залезть на дерево, я же знаю.
Эван улыбнулся и скрылся в густых ветвях с такой прытью, что мистер Ламберт лишь диву давался. Он хмыкнул, и Пруденс повернулась к нему.
– Вы так ловко с ним управляетесь. – Он улыбнулся. – Ему повезло, что у него такая сестра.
От его похвалы и улыбки у Пруденс перехватило дыхание. Она вернулась к карете и принялась загружать вещи.
Но его крепкие мужские руки взяли на себя вес корзины еще до того, как она успела его почувствовать. Пруденс вздрогнула от неожиданности и повернулась только для того, чтобы оказаться с мистером Ламбертом нос к носу. Боже, какой же он крупный мужчина! А она уже и забыла. Не слишком ли быстро?
Ей на протяжении всего дня удавалось держаться от него подальше и не вспоминать события прошлой ночи. А теперь все это нахлынуло на нее с удвоенной силой.
Его губы на ее губах. Его руки на ее теле. Ее сосок, набухающий под нажимом его пальцев.
Бежать!
Она попыталась. Но что толку, ведь позади карета, в которую она уперлась спиной.
Колин, нахмурившись, смотрел на нее, стоя все еще слишком близко.
– Вам снова нездоровится?
«Нездоровится? Дайте-ка подумать. Сердце учащенно бьется, ладони вспотели, а колени, словно из киселя. И все, о чем я могу думать, – это о том, как ты прижимался ко мне прошлой ночью, когда зацеловал меня до потери сознания! Я могу думать лишь о твоих больших сильных руках, ласкающих мое тело. О твоих губах. Как тебе такой поворот?»
– Я… со мной все в порядке, спасибо, пробормотала Пруденс торопливо. – Просто вы меня напугали.
Колин наклонил голову.
– Что вы говорите?
Она снова ляпнула лишнее. «Надо помнить, кто ты и чего не следует делать».
Пруденс посмотрела на мистера Ламберта с некоторой наглостью.
– Я говорю, что вы выскочили, словно чертик из табакерки, вот я и не в себе. Нечего к честным девушкам подкрадываться, будто лис деревенский.
Колин недоуменно моргнул. – Я? Лис? Деревенский?
Сама мысль была в корне нелепой. Но отступать было уже поздно.
– Нет, а чего вы, в самом деле? Хоть бы топотали, что ли, а то крадетесь еле слышно.
Колин рассмеялся от души, и от его раскатистого смеха и у Пруденс перехватило дыхание. Затем он улыбнулся ей с высоты своего роста, и дышать ей стало совсем уже нечем.
– Спасибо, конечно, но на этот раз я, пожалуй, воздержусь от ваших рекомендаций. – Колин еще раз улыбнулся, коротко кивнул и развернулся. – Нет, ну надо же – лис деревенский!
Когда слова мистера Ламберта растаяли в прогретом воздухе, Пруденс услышала, как мелодично бежит по камням ручеек. От этого умиротворяющего звука ей захотелось остудить в холодных водах разгоряченную кровь.
Пруденс посмотрела на мистера Ламберта и поняла, что он занят с каретой и Гектором, а Мелоди и Эван все еще с энтузиазмом лазают по дереву. Никто не хватится ее ближайшие десять минут.
Следуя зову сирен, она пробиралась по зарослям кустарника, пока те не расступились, пропуская ее к притоку чья, протекавшего по заросшему сочной травой лугу. Здесь берега ручья пестрели яркими полевыми цветами, чей сладкий дурманящий аромат наполнял прогретый солнцем воз дух. Птицы встревожено взлетали из-под ног, спасаясь от вторжения, но тут же, забыв о человеческом присутствии, садились на ближайшие кусты. Здесь было так красиво, как бывает только на картинах.
Сначала она прошлась вдоль берега в поисках знакомой с детства травы. Пруденс сорвала несколько непослушных стебельков и растерла в руках, после чего, наклонившись, опустила руки в холодную воду и стала смывать грязь и сок травки. Нет, этого не достаточно! Ну, никак не достаточно!
Пруденс осмотрелась по сторонам, чтобы убедиться, что никто не станет свидетелем ее непристойного поведения. Вокруг, как и следовало ожидать, никого не было. Тогда она быстро расстегнула пуговицу сзади на шее и стянула платье вместе с юбками через голову. Оставшись в нижней рубашке, она подняла подол выше колена и вошла в освежающую воду.
Небеса обетованные! Она плеснула холодную воду на шею и грудь выше выреза рубашки, остужая плоть от горячих воспоминаний о его прикосновениях. Скоро рубашка все же намокла, но Пруденс, не обращая внимания, продолжала наслаждаться прохладой, которую дарила ей ключевая вода.
Может, ей вымыть волосы? Пруденс нахмурилась и посмотрела на поток под ногами. Это ведь всего лишь ручей, глубиной по колено в самой середине. Хотя, если лечь на спину…
Когда Колин пошел к ручью, то им двигала лишь жажда, и не более того. Но когда он наткнулся на мисс Филби, которая лежала спиной на травянистом берегу, выставив напоказ полные груди, прикрытые лишь тонкой промокшей тряпицей исподнего, с торчащими к небесам сосками и с медными кудрями, льющимися в потоке, словно пряди наяды, его обуревали совсем другие желания.
Он хотел овладеть ею прямо сейчас.
Боже, как же она была желанна!… Он стоял, не в силах пошевелиться, не в силах оторвать взгляда от ее божественной шелковистой кожи, столь маняще блестевшей на фоне травы. Ему хотелось припасть губами к ее розовым приоткрытым губам, вкус которых он познал прошлой ночью. Он хотел ощутить в руках вес ее налитых грудей, сжать пальцами соски, чтобы услышать ее сладострастный стон, взять их губами, слегка прикусив. Его дружок уже был наготове, оттопырив ширинку.
Колин и не подумал, что ему не следует подглядывать, что он просто не имеет на это права. В его голове не было иных мыслей, кроме обнаженной мисс Филби, распластавшейся под его весом, принявшей в себя его твердый жезл, раскрывшейся ему навстречу, обхватившей его талию своими ногами, кричащей в животном экстазе, просящей взять ее еще и еще…
Крик, который вывел его из ступора, был вовсе не воплощением страсти, скорее так кричат, застав лиса в курятнике.
Колин попятился, будто ему в грудь направили ствол ружья, пытаясь скрыться в зарослях, но было уже поздно, его застукали.
– Мистер Ламберт, ваши ботинки торчат из-под куста! Колин закрыл глаза, живо представляя себя последующую унизительную сцену, стиснул зубы и вышел из своего укрытия.
– Мисс Филби…
Она стояла, прижав к груди руки, словно защищаясь от него. Пруденс успела натянуть платье и юбки и даже заколола кое-как волосы, но платье, прилипнув к влажному исподнему, смотрелось нелепо, а сырые волосы были всклокочены, и с них стекала вода.
Теперь-то он прекрасно знал, что скрывает ее объемное платье. Он мог видеть прямо сквозь него, словно по волшебству, ткань не могла более скрыть от него тяжелые груди и розовые торчащие соски, не могла скрыть упругого живота и темного треугольника над самым сокровенным.
Дьявол, такое зрелище любому парню вскружит голову! Каждый джентльмен перестанет быть джентльменом на какое-то время.
Минут на десять… двадцать…
Или на всю жизнь.
Боже правый, он серьезно влип с этой женщиной!
– Я прошу прощения. Я снова прошу у вас прощения! Простите!
«Он снова извиняется передо мной! Будто не помнит, чем это закончилось в прошлый раз!»
В два огромных шага он оказался подле нее, взял в ладони ее лицо, обрамленное мокрыми волосами. Ее лицо нельзя было назвать красивым, хотя с их первой встречи оно стало значительно… изящнее. Пожалуй, она походила на эльфа, будто ее сказочная мама подбросила свое чадо людям…
Не произнося ни слова, Колин намотал на кулак копну ее волос, заставляя ее запрокинуть голову. Пруденс попала в капкан его рук и глаз, а теперь сама не знала, что держит ее крепче. Пальцы второй руки Колина нежно, но твердо держали челюсть Пруденс, не оставляя ей ни шанса на побег. Ее губы приоткрылись, будто от удивления, но она не пыталась сопротивляться ни его властной настойчивости, граничащей с грубостью, ни его нежному и страстному поцелую, когда их губы соприкоснулись в сладостном желании.
Это был уже не спонтанный поцелуй на сцене. Это были не жаркие лобзания в ночи. Их губы идеально подходили друг другу, сливаясь в единое целое, горящее едва сдерживаемым пламенем, бушующим внутри каждого.
Пруденс застонала от охватившего ее желания. Колин еще крепче сжал пальцы, но Пруденс даже не заметила этого, все ее существо было поглощено захлестнувшими ее эмоциями. Она сама прижалась к нему всем телом и сразу услышала гулкое эхо его сердцебиения. От нее пахло водой, травой и ветром. От нее пахло весной. От нее пахло небесами.
Колин почувствовал, как его дружок упирается в живот Пруденс, словно хочет прорвать все преграды, отделяющие его от вожделенного. Пруденс не могла не чувствовать этого, но не подавала виду.
И тут в кустах раздался веселый голос Мелоди.
– Эван! – звала девочка. – Эван! Эван!
«Пруденс! Пруденс! Пруденс!» – хотел выкрикнуть Колин, но сдержался.
Он почувствовал, как маленькая ладошка мисс Филби легла ему на грудь, мягко отталкивая. Колин отпустил свою жертву и посмотрел ей в лицо. Ее серые глаза были полны смятения и боли, а еще желания, и последнее было для него важнее всего прочего.
– Чего вы хотите, сэр? Что вам от меня нужно?
Когда Колин нашел в себе силы говорить, он сказал хриплым от волнения голосом то, чего даже не ожидал от себя:
– Я страстно хочу вас.
Пруденс беспомощно заморгала:
– Простите, что вы сказали?
Колин был настолько беспомощен в своей жажде, что не мог даже пожать плечами.
– Я страстно хочу вас, Пруденс. Я не могу больше ни о чем другом думать. Только о вас, о том, как целую вас, как обнимаю, как… провожу с вами время.
Пруденс с минуту молча смотрела на него взглядом, полным недоверчивого удивления. Эта минута длилась так долго, что Колину даже показалось, что она поцелует его в ответ.
Но это ему только показалось. Пруденс сделала пару неуверенных шагов назад и снова прижала руки к груди, защищаясь.
– И что вы прикажете мне делать с этим? Броситься вам на шею с радостными воплями? Неужели вы думаете, что вы первый мужчина, постучавшийся в эту дверь? – Ее губы скривились в презрении, и Колин понял, что обречен. – Стоит показать приличному с виду мужчине голую плоть, и он тут же становится как все: похотливым животным. Все вы кобели!
Что-то переменилось в мисс Филби, она уверенно шагнула вперед, указав на Колина пальцем:
– А что по этому поводу думает женщина, вам наплевать. Ни один, ни разу не спросил! Мы вам что, бревна бесчувственные? Или вы решили, будто мы должны ублажать вас, исполняя все ваши прихоти по малейшему желанию?
С этими словами Пруденс развернулась и пошла прочь, качнув юбками.
Да уж! Во рту у Колина пересохло от мысли о том, как Пруденс ублажает его, исполняя все его прихоти по малейшему желанию…
Не хуже любой уличной девки, да чего там, во сто крат лучше. Так, стоп… Он что, сравнивает мисс Филби со шлюхой?
Колину стало так стыдно, что захотелось провалиться сквозь землю. Она права, каждое ее слово – это истина в высшей инстанции. Она в первую очередь живое существо, а не вещь, которой пользуются по своему усмотрению. Его страсть – его личная проблема, и мисс Филби она не должна касаться.
Скрывшись с глаз мистера Ламберта, Пруденс почувствовала, как силы оставляют ее. Она с трудом доплелась до ближайшего дерева и навалилась спиной на ствол, поскольку ноги ее больше не держали.
Боже!
«Я страстно хочу вас!»
Если бы не многолетняя практика в искусстве отбиваться от назойливых актеров и навязчивых посыльных, которые в своем скудоумии думают, что являют собой ответ на мольбы бедной женщины, то исход сегодняшнего рандеву мог оказаться совсем иным.
Она вполне могла сказать: «О, мистер Л амберт! Я и сама хочу того же!»
Или хуже того, с ее уст могло сорваться и такое: «Давно уж пора, мистер, а то все вокруг да около! Вон какая чудесная мягкая травка, давайте же, не стойте увальнем!»
Но дело вовсе не в ее высоких морально-волевых качествах, которых у нее в общем-то отродясь не было. Суть в том, что раньше ей никто не нравился. А к мистеру Ламберту ее влекло неодолимо – она мечтала о нем, он снился ей, она каждую секунду телом чувствовала его прикосновения к ее горящей коже!
«Я страстно хочу вас!»
Что и говорить, трудная ситуация!
Если бы не Эван, она вполне могла стать любовницей мистера Ламберта. Причем она бы в итоге оказалась в выигрыше, ведь любовь и крепкое мужское плечо – это то, чего она была лишена все годы.
Но с Эваном, о котором ей предстояло еще заботиться довольно долго, об этом не могло быть и речи. Когда придет время, и она вернет Эвана на место, которое отведено ему в свете, сама она станет никому не нужной тетушкой, и все что ей останется, – это заботиться и дальше о своем благородном брате и его потомках.
Раньше такое будущее казалось ей едва ли не наградой за долгие годы скитаний. Если она лишена удовольствия, нянчиться со своими детьми, так хотя бы понянчиться с детьми Эвана. Они снова станут семьей, как раньше.
Но сейчас, когда в ее жизни появился мистер Ламберт с его страстью, она уже не считала такое будущее светлым. Свет померк, краски выцвели, превратив жизнь в жалкое существование.
«Я страстно хочу вас!»
Пруденс закрыла лицо руками.
– О, мистер Ламберт, – прошептала она. – Я тоже страстно вас хочу!
Глава 16
Колин медленно шел обратно к карете, бездумно глядя себе под ноги. Он сам во всем виноват. Впрочем, может быть, так даже лучше, что мисс Филби ему больше не доверяет. Он только теперь начинал понимать, что он не из тех, кому следует доверять.
Должно быть, раньше не было случая проверить себя в деле.
На вытоптанной в траве тропке лежало что-то зеленое, что-то, что упало с головы мисс Филби во время ее стремительного бегства. Колин нагнулся, чтобы подобрать пропажу. Это были смятые и растертые стебельки… чего?
Он поднес стебли к носу. Мята.
– Это мята, простофиля благородная.
Колин сдержался, чтобы не высказать Эвану все, что он думает по поводу его умственных способностей, тем более что мята эта упала с вымытых волос его сестры.
– Спасибо, Эван. Я сам догадался.
Эван прислонился к молодому деревцу, скрестив руки и с нагловатым выражением на длинном худом лице.
– Она ею моется. Летом и зимой, даже если лед приходится долбить для этого. Крадет из ящиков для растений, ну, знаете, которые на подоконниках стоят, или в парке срывает. Сушит на спинке кровати, чтобы про запас было. Меня ею тоже натирает, если поймает.
– А что не так в обычном мыле?
Эван фыркнул.
– Где ж его взять, если на хлеб денег не бывает? – Он оттолкнулся от дерева и пошел следом за мисс Филби, качая головой и приговаривая: – Мыло, нет, ну вы только подумайте, а? Мыло…
Колин посмотрел на смятый стебелек в руке. Когда мыло становилось недоступным, она мылась травами. Необычная привычка для обычной девушки. Простые люди – да что там простые, многие особи благородного происхождения тоже – принимали ванну только в случае крайней необходимости.
В голове сам собой возник образ мисс Филби, обнаженной по пояс. Она стоит посреди комнаты и обтирается льдом с травами, отчего вся кожа ее пошла пупырышками, крупные налитые груди топорщатся сосками, а из окна на нее льется солнечный свет, окрашивая в золотые тона…
Когда карета свернула на подъездную дорогу к поместью Ардморов, Пруденс сдвинула сонную Мелоди, чтобы выглянуть в окно. Это был большой дом, стоявший посреди ухоженного некогда сада, теперь же порядком запущенного.
Карета въехала на вымощенную камнем площадку перед домом, и навстречу живо выбежал молодой человек в ливрее. Он взял под уздцы Гектора, а Колин тем временем спрыгнул с облучка, чтобы открыть дверцу кареты.
– Мисс Филби, я бы хотел, чтобы вы составили мне компанию. Эван присмотрит какое-то время за Мелоди. Ты ведь присмотришь, Эван?
Эван недовольно поморщился, но все же кивнул. Пруденс, недоумевая, спустилась.
– Но зачем я понадобилась вам, сэр?
Колин пригладил волосы и неуверенно пожал плечами. Мисс Филби прищурилась.
– Вы давно не виделись с ней, в этом все дело?
– Э-э-э, в общем, да. Несколько лет.
Мисс Филби с минуту внимательно смотрела на мистера Ламберта. Затем протяжно вздохнула.
– Что ж, мне самой нужно сказать ей пару слов… так что будем считать, будто нам по пути…
– Мисс Маршан в доме больше не живет.
Колин едва не споткнулся, услышав эти слова. Он безмолвно смотрел на дворецкого полными удивления глазами.
– Но это невозможно, она ведь всего несколько дней назад приехала с лордом Бертрамом…
– Кто это там, Петри? – раздался голос из-за крупного дворецкого.
Колин посмотрел за спину дворецкого и увидел потрепанного на вид и не совсем трезвого лорда Бертрама. В этот момент «Перти-Берти» мало напоминал светского щеголя.
Лорд Бертрам посмотрел на них пьяным взглядом.
– Зачем вам Шанталь?
Закрыв Колина от волны перегара своим крупным телом, несчастный дворецкий мужественно не издал ни звука, но цвет его лица заметно посерел.
– Я пытаюсь найти ее, – ответил Колин. – Мне нужно задать ей один очень важный вопрос. – Говорить более того, что было уже сказано, Колин не намеревался, поскольку остальных это не касалось.
Бертрам пал духом.
– Мне тоже нужно задать ей один очень важный вопрос. Это все мой чертов братец!
– Не понимаю.
Но Бертрам уже повернулся и шел по коридору в обратном от них направлении, держась рукой за стенку. Колин миновал Петри и последовал за Бертрамом, заметив краем глаза, что мисс Филби идет за ним.
Они нашли молодого лорда в кабинете, где тот наливал себе в стакан очередную порцию жидкого утешения. Увидев вошедших, Бертрам оттолкнул стакан.
Колин убрал со стола бутылку и взял Бертрама за руку: – Лорд Бертрам! Где Шанталь?
Бертрам бросил на Колина мутный взгляд:
– Он забрал ее. – Он протянул руку и указал на большой портрет, который висел над камином: – Он! Болдуин! Мой старший брат, граф Ардмор.
– Ах вы бедняжка! – воскликнула пораженная Пруденс. Бертрам бездумно смотрел в пустой стакан.
– Ей нужен я, – бормотал он. – О ней нужно заботиться.
Мисс Филби, судя по выражению лица, сильно в этом сомневалась. Но Колину было не до нее.
– Хм, лорд Бертрам, вы можете сказать мне, куда они направилась?
– В Гретна-Грин, надо полагать. Куда еще сбегают люди, чтобы тайно обвенчаться?
Колин онемел.
– Обвенчаться?
Бертрам икнул, затем достал из кармана листок бумаги и протянул его. Колин взял листок, но мало что понял из написанного. Чернила размыло от влаги. Оставалось только надеяться, что не от слез.
– Здесь написано, что она просит прощения, но ничего не может поделать против его очарования, – объяснил Бертрам трагически. – Здесь написано, что она выйдет за него замуж, а я должен желать ей счастья. И сердце терзается муками оттого, что она вынуждена покинуть меня.
Мисс Филби издала странный звук, будто пыталась сказать: «Да ладно, я вас умоляю!» – но в последний момент передумала.
Колин бегло взглянул на нее.
– Прошу вас простить мисс Филби, лорд Бертрам. Но когда дело касается мисс Маршан, у нее свой пунктик.
Бертрам недоуменно посмотрел на мисс Филби:
– О, привет, Пруденс, я тебя и не заметил. Хорошо выглядишь:
Мисс Филби присела в реверансе и улыбнулась:
– Здравствуйте, милорд. Как дела?
Бертрам, похоже, слегка опешил. Он опустился на стул возле дивана.
– Представляешь, Пруденс, она меня подставила и бросила.
– Да, милорд, я прекрасно это себе представляю, не вы первый, не вы последний.
Бертрам покачал головой:
– Ну нет, со мной этот номер не пройдет. У нас ведь с ней были особые отношения.
Мисс Филби закусила губу. Судя по всему, сомнение отразилось и во взгляде Колина, поскольку Бертрам фыркнул и выпрямил спину.
– Я знаю, что люди говорят обо мне, – сказал он протестующе, его светло-голубые глаза сверкнули. – Я не виноват в своей красоте. Но, несмотря на внешние данные, я все же мужчина. Я люблю Шанталь. А она любит меня. Просто она боится, в этом все дело. Она боится, что я не смогу защитить ее.
– Защитить? – Колин нахмурился. – От кого защитить?
Бертрам отвел взгляд.
– Она в долгах, знаешь ли. И суммы эти внушительные. – Лицо его скривилось. – Я пытался объяснить ей, что Болдуин обольстительный лис, и он не позаботится о ней как следует. А она такая ранимая, такая нежная.
Мисс Филби фыркнула.
– Не нежнее дворовой кошки.
Ее слова были слишком грубы для одурманенного алкоголем Бертрама, но Колин, гневно глянув на Пруденс, заставил ее замолчать.
Бертрам начал откровенно всхлипывать. Колину стало неуютно от нескрываемого горя Бертрама, и он перевел взгляд на портрет и внимательно всмотрелся в симпатичного мужчину с широкими плечами, длинным раздвоенным подбородком и пронзительными голубыми глазами.
– А я помню Болдуина. Он невежа и неудачник, каких мало, но может быть милым парнем, когда захочет.
– Ну да, а еще ему принадлежит титул и все земли, – пробормотал Бертрам, убитый горем. – Еще не родилась та женщина, которая может устоять перед моим братом. Бедная Шанталь! У нее не было ни единого шанса. Он ослепил ее обещаниями! Он вскружил ей голову!
В прежние времена Колин готов был поверить в подобную историю. Но сейчас такая доверчивость со стороны Шанталь казалась ему, крайне маловероятна. Впрочем, это не остановит его от преследования. Ведь он не просто пытается вернуть невесту, все гораздо сложнее.
Колин бросил взгляд на мисс Филби, которая изучала портрет Болдуина. Судя по ее виду, он явно пришелся ей не по вкусу. Она посмотрела на него своими ясными серыми глазами.
– По мне, так он похож на типичного скупердяя и труса, – проворчала она.
Судя по всему, нашлась женщина, способная сопротивляться притягательности этого симпатичного лица и немалого состояния.
– Шанталь все же прельстилась, – убежденно сказал Колин невзирая на задние мысли. – Ее вины в том нет.
Он услышал печальный вздох мисс Филби.
– Да, сэр, как скажете, сэр.
– На том и порешим. Пора в путь. Мы должны перехватить их по пути, чтобы не допустить свадьбы.
Мисс Филби нахмурилась:
– В старой карете, с двумя детьми на руках?
– Просто заглядывайте в каждую пивнушку по дороге, – казал Бертрам насмешливо. – Болдуин никогда не пропустит возможность выпить кружку-другую.
Колин кивнул.
– Вот видите, – сказал он мисс Филби и повернулся к Бертраму: – Выражаю свои соболезнования по поводу вашей утраты, лорд Бертрам, но в качестве сатисфакции примите следующее: ваш брат никогда ее не получит.
