Текст книги "Повеса в моих объятиях"

Автор книги: Селеста Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

Глава 36

Когда Пруденс добралась до бального зала, то увидела, что Шанталь все еще преследуют двое мужчин. Шанталь остановилась посреди зала и элегантно и очень демонстративно упала в обморок прямо в объятия Колина. Пруденс не могла сдержать горькую усмешку. Конечно, если бы Шанталь потеряла сознание минутой раньше, в саду, она не привлекла бы к себе столько внимания.

Весь зал замер, привлеченный столь драматичным событием. Когда Шанталь начала терять сознание, толпа испуганно ахнула. Как только ее безжизненное тело упало в объятия спасителя, пронесся вздох романтического удовлетворения. Это был один из лучших спектаклей Шанталь. Жаль только, что она сама пропустила его.

Пруденс потребовалось приложить немало усилий, чтобы протиснуться сквозь собравшуюся толпу. Спутник Шанталь, коренастый мужчина средних лет, настойчиво жестикулируя, сопровождал Колина, который легко, словно перышко, нес Шанталь в комнату.

«Не ходи за ними. Он рано или поздно нашел бы ее. Ты все равно знаешь наперед, что должно случиться. Не ходи туда».

«Но ведь я должна посмотреть спектакль до конца!»

«Ну и дура».

«Знаю».

Пруденс проследовала за ними в уединенную комнату, помедлила немного в дверях, наблюдая за тем, как двое мужчин поудобнее укладывают изящное тело. Воистину, лучше сцены сыграть было невозможно! Маленькая прихожая в золотых и кремовых тонах великолепно убрана. Шанталь одета в пурпурное платье. Контраст настолько привлекательный, что эта женщина, находясь в середине комнаты, тут же притягивала к себе взгляды.

Пруденс кисло подумала, что эта расчетливая дамочка наверняка заранее разузнала, какими оттенками декорирован, дом, и оделась соответственно.

Глубоко вздохнув, она вошла в комнату. Шанталь лежала на кушетке в изящной позе, одно тонкое запястье закинуто за голову, длинная шея изогнута, лицо повернуто к свету.

Пруденс едва сдержала ворчание.

Даже подверженная пагубной привычке, Шанталь все равно оставалась красивой. Однако когда Пруденс подошла поближе, то поняла, что, как бы элегантно ни была причесана и как бы роскошно ни одевалась Шанталь, она уже не та женщина, какой была. Всегда бледная, кожа актрисы сейчас была разве что не прозрачной. Шанталь сильно исхудала, от ее роскошной фигуры не осталось и следа. А самым настораживающим был синюшный оттенок ее безукоризненных губ. Пруденс посмотрела на Колина:

– Это из-за ее пагубной привычки?

Колин покачал головой:

– Не знаю. Нам нужен врач.

Мужчина бросил на них ядовитый взгляд:

– Я врач мисс Маршан! Я доктор Беннет. – Он встал на колени перед кушеткой, на которой лежала Шанталь, сжал ее запястья своими пальцами и проверил пульс. – Идиоты! Заставлять ее бежать от вас в ее-то состоянии! Мне кажется, вам следует уйти – полагаю, этим вечером вы уже достаточно натворили бед.

Колин проигнорировал его слова.

– Мы говорим о том, что Шанталь принимает опиум. Ей от этого сейчас так плохо?

Доктор скорчил презрительную гримасу, словно вовсе не собирался отвечать на вопрос Колина, но все-таки соизволил произнести:

– Это действительно так, мисс Маршан находится в некоторой зависимости от опиума, но только потому, что каждый божий день приносит ей страдание.

Колин нахмурился.

– Страдание? – спросил он настойчиво. – Какое еще страдание?

Пруденс заметила, как в красивых глазах Колина появились сочувствие и сожаление. Как же далеко от нее он был в этот момент!

«Как ты можешь потерять то, что по-настоящему никогда не было твоим?»

Доктор Беннет закончил осмотр и встал, повернулся лицом к Колину, его лицо пылало гневом.

– Мисс Маршан страдает от того, что ей разбили сердце, идиот! Она постоянно утомлена, и ей нельзя сильно волноваться. – Он посмотрел на них обоих. – А вы именно это и заставили ее делать!

Ее сердце? А у нее разве есть сердце?

Шанталь пошевелилась на кушетке. Открыв глаза, она выдохнула:

– Гаффин!

Колин мгновенно повернулся к ней.

– Нет, Шанталь, Гаффина здесь нет.

Взволнованным взглядом Шанталь обвела комнату.

– Я видела его! Он в саду! Он нашел меня!

Колин нежно взял ее за руку.

– Шанталь, ты видела в саду меня. Гаффин теперь на пути в Блэкпул – он думает, ты поехала туда, чтобы скрыться от него.

Шанталь моргнула, глядя на Колина, Пруденс на какой-то момент показалось, что она не узнает его, – от этого настроение Пруденс явно поднялось, – но потом Шанталь побледнела, прикоснулась ослабевшей рукой к лицу Колина.

– Это ты? Это ты, мой дорогой Колин Ламберт?

Колин положил свою руку на ее, прижав ее к щеке.

– Это я, Шанталь. Я нашел тебя. И теперь ты уже можешь не бояться Гаффина.

Прозрачные голубые глаза с фиалковым отливом, обрамленные длинными ресницами, наполнились слезами.

– Ты спас меня! Мой дорогой умница! Да я теперь до конца жизни у тебя в долгу!

– Вообще-то это я такая умная, – обратила на себя внимание Пруденс. – Сэр Колин в самый неподходящий момент решил поиграть со свиньями.

Шанталь, наконец, заметила Пруденс, но только усмехнулась и вновь отвернулась, от нее. Колин бросил на Пруденс неодобрительный взгляд, заставив ее чувствовать себя виноватой. Почему она позволяет Шанталь выставлять напоказ только самые плохие ее качества?

– Сэр Колин! – Шанталь схватила его за руку. – Любовь моя! Это такое ужасное недоразумение! Я сбежала в Брайтон, чтобы спастись от него! Гаффин вбил себе в голову, что я взяла что-то, что принадлежит ему. Ты ведь не веришь в то, что я воровка, правда ведь, дорогой мой?

Колин похлопал ее по руке:

– Тебе не о чем волноваться, Шанталь. Не расстраивайся. Ты, должно быть, очень больна.

– Больна, – тяжко вздохнула Шанталь. – Да, я умираю.

Колин бросил вопросительный взгляд на доктора.

Доктор Беннет коротко кивнул.

– Я принесу свою сумку, – сказал он. – Следите, чтобы она поменьше разговаривала. – Он вышел из комнаты.

Умирает? Пораженная Пруденс встала на колени перед кушеткой Шанталь.

– Вы должны рассказать кое-что, я могу помочь вам.

Шанталь сосредоточила на ней презрительный взгляд.

– Вы? Да вы три стежка прямо не сделаете.

Пруденс отпрянула, с ее губ едва не сорвалась едкая реплика. Какое это теперь имеет значение?

Прозрачные глаза повернулись к Колину.

– Не могу поверить, что ты пришел ко мне, мой дорогой. Из всех моих многочисленных… то есть из нескольких моих джентльменов ты – самый достойный.

– Шанталь. – Голос Колина охрип и стал таким проникновенным, что это глубоко ранило душу Пруденс. Если бы она была одна, она бы точно скорчилась от боли.

Колин встал на колени рядом с тем местом, где только что стояла на коленях Пруденс, но Шанталь не поступила с ним так же, как с ней, не оттолкнула его прочь. Когда он наклонился поближе, ее поза стала еще более соблазнительной, а ее лицо приблизилось к его лицу.

– Шанталь, я должен задать тебе очень важный вопрос. Когда ты бросила меня три года назад, ты носила моего ребенка?

Колин почувствовал, как напряглась Шанталь, его щеку обдало горячим дыханием, когда она прошептала:

– Твоего… ребенка?

Все хорошо, Шанталь, – мягко сказал он. – Я забочусь о ней. Единственное, чего я хочу, – это узаконить ее рождение и привезти домой ее мать.

– О!

Он видел, как ее огромные глаза наполнились слезами счастья, и она кивнула:

– Да, да, мой дорогой. Забери меня домой.

Итак, все свершилось. Что-то внутри его, вероятно, взращенная им самим надежда, умерло вместе с этим слабым вздохом. Он почувствовал где-то глубоко боль, кашлянул. Когда он произносил эти слова, они прозвучали несколько громче, чем он намеревался.

– Шанталь, ты станешь моей женой?

Позади себя он слышал, как задыхается Пруденс. «Прости меня, моя любовь».

– О, мой дорогой!– Щеки Шанталь вдруг порозовели, словно персики. – Не могу поверить! Я самая везучая женщина. Я так долго мечтала об этом! – Потом она бросила взгляд победительницы через плечо: – Филби! Чего таращишься? Ты разве не можешь сделать что-нибудь полезное где-нибудь в другом месте? Затянуть корсет, я не знаю, или подшить край?

Зашелестели юбки, и, обернувшись, Колин увидел, как Пруденс исчезла за дверями комнаты. Он начал было подниматься.

Шанталь опустила его обратно. Хватка ее была отчаянная и удивительно сильная.

Она соблазнительно улыбнулась ему:

– Мой дорогой, любовь моя, нам надо поговорить. Нам так много еще надо запланировать и сделать!

Глава 37

Припозднившись, Колин наконец-то вошел в свой номер. Потребовалось время, чтобы убедить Шанталь ограничиться тихой церемонией как можно скорее. В то время как сама она мечтала о свадьбе как о полноценном театральном представлении. Шанталь ничего не делала наполовину.

Стараясь не шуметь, он взял подсвечник с камина и зажег свечу от тлеющего уголька. Он взглянул на диван у камина, ожидая увидеть спящего в неуклюжей позе Бейливика или крепко уснувшего Эвана.

Вместо этого он увидел женщину, которая сидела в тени, не попадая в свет огня. Нахмурившись, он подошел к темной фигуре.

– Пруденс?

Из темноты донесся красивый знакомый голос:

– Мне надо сказать вам кое-что, сэр Колин. – Она старалась говорить так, чтобы голос ее звучал как у обыкновенной прислуги.

Колин бросил перчатки и шляпу на стол, что стоял у двери.

– Мне тоже надо многое сказать тебе. Мы не закончили наш разговор там, в саду.

Она усмехнулась:

– Возможно, но почему вы стремитесь поскорее забыть кое о чем?

Колин почувствовал, что краснеет, когда вспомнил об удовольствии, которое она доставила ему. Он заложил руки за спину, на самом деле попросту не зная, куда их деть. Подходить к ней на такое расстояние было не слишком удачной идеей. К несчастью, эта идея не покидала его ни на минуту.

Потом она вступила в круг света, отбрасываемого свечой. Его Пруденс… нет, уже не его. Но и не утонченная кокетка, какой она была на балу, нет. Эта Пруденс была одета в простое муслиновое платье вместо своего наряда прислуги из грубого сукна. Платье для леди. Оно было несколько старомодным и немного жало ей в груди, но он никогда и не возражал, чтобы эта часть тела была чуть виднее. Он еще никогда не видел ее такой.

– Ты выглядишь, словно…

– Леди? – Она улыбнулась ему и подошла поближе. Он мог видеть, во что она была одета и как ее красивые длинные волосы, забранные единственной ленточкой, огненной рекой струятся по спине.

– Да.

– Потому что я леди, сэр Колин.

Когда он посмотрел на нее непонимающим взглядом, она продолжила:

– Я мисс Филби, дочь мистера Аттикуса Филби, джентльмена и филантропа, и Адель Спенсер Филби. Оба из старинных родов. – Пруденс не удержалась и с усмешкой добавила: – А я – светская львица.

Леди. Но это невозможно… впрочем, он и раньше догадывался. Ее подражание было слишком натуральным, манеры слишком благородными, даже когда она танцевала, она кружилась так умело. Этому может научить только домашний учитель танцев.

Он потер кулаком скулу. Леди…

– Пруденс, но как такое может быть? Ты живешь на задворках жизни, работаешь в театре – чтобы выжить!

Смущенно поправив платье, она кивнула:

– Мои родители умерли пять лет назад. Эвану и мне пришлось заботиться о себе самим. Я была слишком молода, да и друзей у нас не оказалось – я так и не смогла найти себе достойную работу. Люди охотнее нанимали кого-нибудь попроще.

– Да, это точно не про тебя. – Внезапно он обнаружил, что в нем закипает злость. – Ты лгала. Ты лгала мне.

– Да. – Она серьезно посмотрела на него. – И мне действительно жаль. Поначалу это произошло потому, что и попросту не знала вас. Было бы слишком самонадеянно довериться незнакомцу. А потом… Я хотела рассказать вам все много раз.

– Но так и не рассказала.

– Так же как и вы, – возразила она немного резко. – Мелоди – ваша дочь, а Шанталь – ее мать. Это вы решили не упоминать при нашей первой встрече.

– Я хотел… хотел рассказать тебе. – Он потер шею. Вдруг одна мысль внезапно поразила его. – Ты леди! О нет, Боже мой, что же я наделал с тобой!

Честь диктовала ему, что он должен жениться на молодой леди, которую он так скомпрометировал. А еще честь диктовала ему, что он должен жениться на матери, своего ребенка. Он посмотрел на Пруденс, не в силах скрыть боль.

– Мы связаны с Шанталь. – Его захлестнула волна стыда. Он почувствовал себя так, словно изменил своей невесте, которой являлась Пруденс, со своей любовницей, которой была Шанталь.

Глаза Пруденс засверкали.

– Да, я знаю, я слышала ваше предложение руки и сердца.

– Это не… – Что он еще мог сказать? – Я только хотел…

– Вы хотели узаконить положение Мелоди, без сомнения. Совершенно понятно. Я бы даже сказала: достойно восхищения. Вы все готовы сделать ради Мелоди. Как и я.

Колин в смущении покачал головой:

– Если вы все это знали, тогда зачем… этим вечером в саду…

Она придвинулась к нему, грациозная и спокойная. Ее глаза блестели в свете огня словно серебро.

– Сэр Колин. Не будьте глупцом. Сегодня вечером в саду я сделала это, потому что люблю вас.

Его сердце екнуло. «Она любит меня!»

Нет, она не могла.

«Но ведь я тоже люблю ее!»

Нет, и он не мог.

– О…

«Идиот! Не мог придумать ничего получше!»

Боль и желание так тесно переплелись в нем, что он не мог вымолвить ни слова. Его взгляд затуманился.

– Я…

Одним шагом она подошла к нему и прикоснулась пальцем к его губам.

– Не стоит, – прошептала она, обжигая его трепетным взглядом, голос ее был полон печали. – Никогда не произносите этого. – С этими словами она снова отошла и, со вздохом взяв себя в руки, попыталась улыбнуться ему. – Вы хотели знать, кто я. Теперь вы это знаете.

Колин кивнул:

– Да, теперь я все понимаю. Вы с Эваном остались сиротами и лишились средств к существованию.

Пруденс покачала головой, улыбаясь:

– Нет, не без средств к существованию. Вовсе нет.

Колин нахмурился.

– Но как же… как же работа в театре? Как же те пять фунтов, как же… как же твои ботинки?

Пруденс удивленно посмотрела на него.

– А что не так с моими ботинками? Они очень даже удобные для того… кому приходится много работать.

Колин закрыл глаза.

– День выдался долгий, – сказал он нервно. – А посему, если ты не возражаешь, я бы хотел узнать побольше о том, что ты говоришь.

Пруденс приветливо улыбнулась ему, хотя глаза ее застилали слезы. Дорогой ей человек стоял перед ней. Его благородство было так велико, что даже в столь сложных обстоятельствах он не терял терпения. Ей даже стало немного стыдно, что она никогда не могла сдержаться, чтобы не подшутить над ним.

«Как же повезло Шанталь!»

– Колин, – начала она мягко. Он открыл свои прекрасные зеленые глаза, наполненные болью. – Через шесть лет Эвану будет восемнадцать. В день своего совершеннолетия он унаследует огромное состояние моего отца.

Продолжая говорить, она обошла вокруг него.

– А до той поры его судьба находилась в руках людей, которым доверяли мои родители. Но на поверку они оказались алчными интриганами, и нам пришлось бежать от них.

Колин покачал головой:

– Мисс Пруденс Филби – леди, ставшая беглянкой.

– Насколько я знаю, состояние равняется более чем четырем тысячам фунтов. Достаточно, чтобы джентльмену быть самим собой, достаточно, чтобы купить небольшое поместье…

Колин прервал ее:

– Достаточно, чтобы обеспечить сестре заманчивое приданое.

Пруденс пропустила его реплику мимо ушей и сделала еще несколько шагов. Колин поворачивался следом.

– Я буду ему больше не нужна.

Колин поднял в воздух палец.

– Если вас двоих нет, то, что мешает вашим опекунам заявить, что вы умерли, и прибрать денежки?

Пруденс улыбнулась. Улыбка получилась недоброй.

– Нет, если они объявят, что Эван мертв, они ничего не получат. Вся сумма пойдет на благотворительность, так захотела мама. – Пруденс засмеялась. – В детский приют.

– Так, значит, ты леди. И в один прекрасный день станешь богатой женщиной. – Колин пристально посмотрел на нее. – Зачем ты решила рассказать мне об этом сейчас?

Пруденс остановилась и посмотрела на него, вздернув подбородок.

– Потому что я не хочу, чтобы ты беспокоился о нас, когда мы уйдем. – Она вздохнула. Нельзя колебаться. Нельзя раздумывать. Жизнь – это больше, чем просто борьба за выживание. – И еще потому, что я хотела, чтобы ты знал, с кем занимался любовью сегодня ночью.

Колина пробрал озноб.

– Я так не могу.

Пруденс посмотрела на него взглядом прекрасных серых глаз, от которого ему стало не по себе.

– Можешь, – сказала она мягко.

– Я так не могу! – Колин провел ладонью по липу. – Ведь однажды тебе выходить замуж, и ты должна быть чиста и невинна.

Пруденс посмотрела на него снова, и на сей раз, в ее взгляде сквозила уверенность.

– Я никогда не выйду замуж, сэр Колин Ламберт. Мне не занимать ни самостоятельности, ни, в скором времени, средств…

– Но как ты можешь говорить это с такой уверенностью? Однажды ты, быть может, передумаешь!

– Так то «быть может» и «однажды». Я не собираюсь строить свое счастье на столь зыбком фундаменте.

– Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, меня волнует не то, что, быть может, будет когда-нибудь, а то, что происходит здесь и сейчас. А здесь и сейчас я люблю тебя. И поэтому я счастлива, а в будущем это, по меньшей мере, послужит мне утешением в моем одиночестве.

Она сделала шаг навстречу ему. Затем еще один. Только сейчас Колин понял, что Пруденс оказалась между ним и дверью, перекрыв пути к отступлению. Им овладела паника: он не сможет сдержать себя, и его честь снова окажется под ударом. Он слишком хорошо знал мисс Филби, чтобы понимать, что ему не выбраться так просто из этой переделки. От одного ее взгляда, наполненного желанием, его члену стало тесно в штанах.

– Как думаешь, о чем ты будешь жалеть больше: о том, что у тебя было со мной, или чего не было? – спросила она низким бархатным голосом.

Ну все, теперь ему не отвертеться.

– Я… я же помолвлен.

Теперь она была совсем близко, и за желанием он видел в ее глазах любовь, и оттого сопротивляться ей было еще сложнее.

Она подняла руку и освободила волосы, которые рассыпались по плечам. Одна прядь прикрыла часть лица, отчего ее вид стал почти распутным.

Как он хотел держать ее за эти волосы и обладать ею, брать ее силой, слыша ее сладострастные крики!

Она покрутила в пальцах заколку.

– Сэр Колин, ты будешь помолвлен завтра, а значит, у нас достаточно времени.

– Пруденс, прекрати это немедленно.

Но она лишь улыбнулась:

– Я больше на тебя не работаю, мистер. – Она начала расстегивать пуговицы на платье.

Колин попятился и наткнулся на ручку дивана. Пруденс беспощадно преследовала его, заканчивая с пуговицами. Платье соскользнуло вниз. На ней оставались только полупрозрачная рубашка до середины бедер и чулки с подвязками. И она продолжала идти на него.

Боже, у нее была изумительная фигурка. Большая высокая грудь – «И я держал ее в руках», – торчащие соски, прикрытые лишь тонкой тканью – «И я держал их во рту», – холмик между ног – «Который ласкали мои пальцы, заставляя ее испытывать экстаз»!

Кровь отлила от головы и прилила к другому месту. Его член восстал, лишив его остатков здравого смысла.

«Дотронься до нее.

Обними ее.

Возьми ее!»

Он закрыл глаза, все еще пытаясь исправить ситуацию.

«Спаси ее от себя самой!»

Кромка дивана уперлась ему под коленки, но он не упал. Он обогнул диван, спрятавшись за ним от надвигавшейся богини.

Она повела бровью.

– Впечатляет, – сказала она. Пруденс приняла вызов, и руки ее потянулись к подолу. – Тогда смотри! – Одним движением она стянула рубашку и бросила ее между ними словно перчатку.

Теперь на ней не было ничего, кроме струящихся рыжих волос и белых чулок с подвязками. Ее бледная кожа цвета слоновой кости блестела в свете свечей, а волосы источали огонь, пылавший у нее внутри. Она была в самом соку, и ему было предназначено испить этот сок. Колин хотел поклоняться ей. Он хотел завоевывать ее. Но больше всего он хотел повалить ее на ковер и овладеть ею так, чтобы она кричала от счастья.

Колин глотнул воздуха.

– Пруденс, я не могу.

Впервые она, казалось, услышала его. На переносице образовалась складочка.

– Ты не можешь? – Быстрый взгляд на его ширинку говорил ей об обратном.

Подавив обиду, Колин поспешил оправдаться:

– Да нет же, могу. Но я не должен…

Пруденс сложила руки на груди, скорее от раздражения, нежели из желания защитить себя. Но Колину от этого было не легче.

– Понятно, ты можешь, но не станешь этого делать.

Колин поднял вверх обе руки, признавая свое поражение.

– Я хочу, правда, правда. – Она была сладкой, словно патока, и сейчас он был голоден, как никогда. – Правда, хочу. – Ему пришлось вздохнуть полной грудью, прежде чем взглянуть ей в глаза. – Но я просто категорически и бесповоротно не могу.

Пруденс распахнула глаза.

– О-о-о!

Она осмотрела себя. Колин быстро нагнулся, подобрал с пола рубашку и протянул ей. Пруденс прикрылась ею, спрятав, наконец, от него свою наготу. Затем она посмотрела на него печальными глазами.

– Что ж, раз не можешь, так не можешь.

Колин вздохнул с облегчением. В мыслях он изо всех сил ударил кулаком по стене, что выросла между ними. А на лице его лишь появилась улыбка.

– Я рад, что ты все понимаешь. – «Знала бы ты, как я ненавижу сам себя». – Я не хотел бы расставаться с тобой так. – «Меня убивает одна мысль о том, что мне придется расстаться с тобой». – А теперь мне пора идти. – «Надо ввязаться в драку, чтобы меня крепко побили».

Он шагнул к двери.

– Стой. – Пруденс вздернула подбородок, щеки ее залил румянец. – Ты, кажется, забыл, что должен мне кое– что.

– Что? – «Возьми мое сердце, мою жизнь, мой дом, все, что есть у меня».

– Ты должен мне… – начала она, и губы ее изогнулись в улыбке, которая не предвещала ему ничего доброго. – Ты должен извиниться.

О нет! Во рту вдруг пересохло, а язык онемел.

– Я… прошу… прощения. – Колин вздохнул с облегчением. Ему удалось.

Но ей этого было мало.

– За что ты просишь прощения?

Жестоко. Впрочем, она права, это было так себе извинение. Она имеет права просить о большем. Собравшись внутренне, Колин набрал полную грудь воздуха.

Она бросила на пол рубашку.

Ему пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не смотреть на ее прелестные формы.

– Прошу прощения за то, что целовал тебя. Прошу прощения зато, что прикасался к тебе. Прошу прощения зато, что позволил тебе…

Пруденс смотрела ему прямо в глаза и вспоминала сцену в саду.

– Позволил мне сделать что? – спросила она хриплым голосом.

Колин с трудом сглотнул. Пруденс отвела плечи и выставила вперед ножку. Она дрожала внутри, но не собиралась сдавать этот бой. Не сегодня. Не этому мужчине.

– Позволил мне удовлетворить тебя своим ртом, сэр Колин?

Фанфары, враг выбросил белый флаг. Колин, издав львиный рык и скинув с себя легкий налет цивилизации, бросился на Пруденс, которая именно этого и добивалась.