Текст книги "Повеса в моих объятиях"

Автор книги: Селеста Брэдли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Глава 33

На этот раз они остановились вовсе не на деревенском постоялом дворе. Колин проводил их в апартаменты, по сравнению с которыми магазин Лементье казался просто монашеской кельей.

Пруденс, совершенно ошеломленная, шла за Колином по тихому золоченому вестибюлю. Одетый в ливрею мальчик взял из ее рук саквояж. Даже Бейливик был вынужден согласиться сдать свою седельную сумку.

Служащие гостиницы не позволили себе дважды взглянуть на помятые и поношенные костюмы гостей. Они отнеслись к ним с величайшим уважением и почтением.

Черт побери!

Пруденс показали комнату, которую она должна была делить с Мелоди, пока Эван, Колин и Бейливик располагались по соседству. Хорошенькая горничная предложила ей помочь раздеться и принять ванну. Когда Пруденс отказалась от ее услуг, та тут же вышла, оставив ее наедине с горячей ванной, куском ароматного мыла и стопкой таких шикарных полотенец, что Пруденс замерла в восхищении.

Хотя она принимала ванну день назад, долго она не колебалась и тотчас погрузилась в огромную ванну с горячей водой.

Мелоди помогла ей вымыть волосы, и Пруденс про себя подумала, что Горди Еве тоже было бы неплохо принять ванну. В конце концов, втроем они прекрасно провели время в компании друг друга.

После этого Пруденс достала атласное платье, приготовленное горничной, и села перед зеркалом за туалетный столик. Боже, что с ней такое? У нее не было возможности изучать себя в зеркале вот уже несколько лет.

А она ничего. Не такая уж и простушка, какой себя помнила. Может, многовато веснушек. Мама советовала ей лимонный сок. С карманами, полными денег от «очень-очень» богатого сэра Колина, она подумала, что пока надо бы воздержаться от лимона.

Она взяла щетку с посеребренными щетинками и провела по волосам. Потом гладкой волной распустила их по плечам.

Когда в дверь постучали, она подпрыгнула от неожиданности. Впрочем, с минуту на минуту должны были принести обещанное платье.

К ее удивлению, в дверях стоял сам Лементье. Он поклонился ей с видимым удовольствием:

– О, мое почтение!

Он вошел в сопровождении нескольких служащих, которые несли большие коробки, несколько свертков и саквояж из полосок выделанной кожи.

– Спасибо, спасибо. – Лементье хлопнул в ладоши, и слуги удалились таким же манером, что и зашли в номер. Портной быстро прошептал что-то на ушко Мелоди, и та убежала в соседний номер к Бейливику, где ее ждал ужин.

– Ступайте, леди Мелоди! К своему личному великану. Вы с Горди Евой прекрасно развеселите друг дружку.

Мелоди умчалась без возражений.

«Это сказка. Очень странная, но хорошая сказка. Сказка, в которой я собираюсь развлекаться, нимало не мучаясь угрызениями совести».

В конце концов, это действительно всего лишь сказка.

Затем Лементье взялся за дело, а Пруденс осталось лишь молча наблюдать за происходящим.

Для начала он усадил ее за туалетный столик и стал вытворять невообразимые вещи с ее волосами, причем ей ничегошеньки не было видно.

А далее дела пошли уж и вовсе странно. Очень вежливо и аккуратно, но, абсолютно не терпя возражений, Лементье раздел ее донага и одел во все новое.

Шелковые панталоны. Шелковая сорочка. Такой легкий и отлично сидящий корсет, который приподнял ее грудь и сделал ее талию еще более изящной, притом, что дышать и двигаться ей по-прежнему, было легко. Чулки с синими шелковыми подвязками. Нижняя юбка из батиста такая приятная, будто сделана из шелка.

Потом он приказал Пруденс закрыть глаза. Она слышала, как он открывает большую коробку. Она послушно подняла руки, поняв, что он собирается надеть ей через голову платье.

Она хотела было подглядеть, но он не позволил сделать этого, пока не застегнул последнюю пуговку и не настоял, чтобы она сразу же надела бальные туфли.

Потом повернул ее кругом и только тогда сказал:

– Все, теперь можно смотреть.

Пруденс открыла глаза. Дыхание ее перехватило, потому что она решила, что перед ней не ее отражение, а бесценный портрет, который украшает комнату.

Только потом она поняла: богиня с огненными волосами в зеркале – это она сама.

Платье было синим. Сказать, что оно было простым, – значит, обидеть светящийся, переливающийся лазурный шелк, из которого оно было сшито. При каждом движении он переливался словно лунная дорожка.

Покрой был обманчиво простым. Изящный, в греческом стиле, корсаж был драпирован и собран спереди, так что выгодно обрисовывал ее крупную грудь. Платье подчеркивало все изгибы фигуры, словно ткань была мокрая.

Волосы крошечными завитками были уложены вокруг головы несколько прядей, к ее удивлению, свободно ниспадали на плечи. Забранные простой синей ленточкой без рисунка, ее темно-рыжие волосы блестели, словно огненная корона.

Никаких украшений на ней не было, зато все веснушки разом куда-то исчезли, а глаза ее еще никогда не казались такими огромными и загадочными.

Невероятно.

Она не могла сдержаться.

– Черт побери!

Лементье рассмеялся в голос.

– Очень приятно, хотя и несколько вульгарно. Тем не менее, я принимаю комплимент, ведь я знаю, что я гений. Однако, дорогуша, все это стало возможным лишь в силу того, что вы истинная красавица.

Пруденс повертелась у зеркала, ей хотелось рассмотреть себя со всех сторон. Действительно красавица?

– Я, конечно, не дурнушка, но то, как выгляжу теперь, – полностью ваша заслуга, сэр.

Лементье взял ее за руку и мягко улыбнулся ей в зеркале.

– Не кажется ли вам, что пора оставить этот очаровательный, но неподобающий акцент? Он вам действительно еще нужен?

Пруденс замерла. Почему этот мужчина так ее пугает?

Она улыбнулась ему в ответ, немного застенчиво, не привыкшая, чтобы к ней так обращались.

– Как вы догадались, сэр?

Лементье слегка поклонился ей.

– Совершенная осанка. Изысканная грация. Ангельский голос. А когда вы немного забываетесь, то вздергиваете подбородок не хуже принцессы Шарлотты.

Пруденс моргнула.

– Вы очень наблюдательны, сэр. Молюсь, чтобы сэр Колин не последовал вашему примеру.

Он покачал головой:

– Почему просто не сказать ему? Чем играть в игры, не проще ли поделиться с ним, он помог бы вам выпутаться из трудного положения. Он замечательный парень.

Пруденс вздохнула. Это был просто вздох, но брови Лементье устремились вверх.

– Ах, вы любите его! А он разыскивает другую.

– Это не его вина. Просто он хочет узаконить положение Мелоди.

Она закрыла рот ладошкой, поняв, что выболтала чужую тайну, и в волнении посмотрела на Лементье.

Тот только улыбнулся, в уголках его глаз собрались морщинки.

– Дорогая, я очень хорошо знаком с… семейной историей леди Мелоди. Так, значит, сэр Колин уверен, что ему нужно разыскать мисс Маршан? Сейчас вместо нее вы. Она действительно мать Мелоди?

Пруденс печально пожала плечами:

– Не могу точно сказать. В то время я еще не была с ней знакома. Но, полагаю, это возможно. Она не очень… сдержанна.

Лементье повел бровью.

– Как деликатно. Думаю, ваша прежняя манера выражаться мне больше по душе.

Она не могла не усмехнуться.

– Как скажете, мистер. Это ваше платье тому виной.

Он улыбнулся ей в ответ.

– Восхитительно! – Повернувшись, он достал темно синюю накидку из очередной коробки и надел ей на плечи. Осторожно накрыл голову капюшоном, так что полностью скрыл ее костюм. – Не открывайтесь до того, как очутитесь на балу. – Он игриво подмигнул ей. – Тайна во всем.

Он отступил на шаг и с гордостью окинул ее взглядом.

– Ступайте, принцесса Пруденс. Ваш принц ждет вас в карете.

Глава 34

Они прибыли на бал в роскошном наемном экипаже.

– У нас нет приглашения, так что ведите себя так, будто все в порядке, – сказал ей Колин. Эта фраза была единственной за всю дорогу. Конечно, она хранила молчание, укрытая своей мантией, добросовестно поддерживая обстановку таинственности.

Колин и сам выглядел не менее таинственно в черном плаще от Лементье. Как же Пруденс хотелось поскорее скинуть свою собственную мантию!

Отсутствие приглашений не помешало им зайти внутрь, хотя Пруденс заметила, что рука лакея спряталась в карман, после того как их пропустили в холл.

– Есть кто-нибудь, кого вы не могли бы купить?

– Наконец-то деньги моей семьи хоть на что-то сгодились. – Колин равнодушно пожал плечами. – Будьте осторожны в выражениях.

Пруденс молча кивнула. Она развязала тесемки на плаще и глубоко вздохнула, когда лакей помог ей снять верхнюю одежду. Это был шанс понять, заинтересуется ли Колин настоящей мисс Пруденс Филби!

Она выскользнула из мантии одним грациозным движением, подала ее лакею и повернулась, чтобы увидеть реакцию Колина.

Колин замер, держа на весу шляпу и плащ, забыв про лакея, который уже тянул к его одежде руки.

Пруденс сияла. Ее платье из синего шелка прекрасно сочеталось с красновато-коричневыми волосами, что волнами ниспадали из сложной высокой прически на спину. Он ничего не понимал в женской косметике, но ее глаза были невероятно огромными и блестящими.

И еще ее грудь. Он видел раньше ее грудь в мокрой сорочке – Боже, как он любил, когда Пруденс была мокрая, – но еще ни разу не видел такой открытой, словно сладкий десерт на большом блюде, приготовленный для того, чтобы усладить мужчину.

Она была невероятно элегантна и изысканна – и еще она была обнажена более, чем он когда-либо видел!

Он застыл на месте.

– Наденьте плащ обратно!

Она усмехнулась, как улыбалась ему в его наркотических мечтаниях, словно дикая пиратка.

– Это самый лучший комплимент, которым вы одарили меня! – Она протянула ему руку: – Танцевать будем?

Когда он, злой, в молчании взял ее руку, Пруденс отвернулась, чтобы спрятать усмешку. Вот тебе и таинственность!

Она прекрасно чувствовала себя в платье, которое окутывало ее ноги, словно облако. Они вошли в бальный зал. Давненько она не носила ничего, кроме дешевых и практичных платьев. Пока она шла под руку с Колином, каждое прикосновение мягкого батиста било по нервам, а ее сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Не помогало даже то, что Колин держался великолепно. Одетый в черное, он выглядел более мрачно, чем обычно. Словно пиратский барон, окруженный своими фаворитами. Потом он повернулся и улыбнулся кому-то. Сверкнув белоснежной улыбкой, которая особенно выделялась на его загорелом лице, он заставил сердце Пруденс биться чаще.

Даже держался он совсем по-другому, кланялся слегка свысока, как будто говорил всем, что он здесь в своей тарелке.

Пруденс запнулась, вдруг потеряв уверенность в себе. Она и раньше знала, что он джентльмен. И прекрасно понимала, что у него положение и состояние… но было еще кое-что, что она теперь увидела своими собственными глазами.

Он повернулся к ней, и их взгляды встретились. Колин улыбнулся и поклонился:

– Мои извинения. Не могу поверить, что мы до сих пор не представлены друг другу. Сэр Колин Ламберт. А как вас зовут? Я не слишком навязчив?

Он дурачился, дерзил, флиртовал – таким она его еще никогда не видела.

Отбросив осмотрительность, прошлое и даже будущее, Пруденс в ответ присела в глубоком реверансе.

– Вы нахальны, но ведь все великие искатели приключений были именно такими, разве нет? – Она улыбнулась ему, так что на щеках появились ямочки. Колин взял ее за руку и помог подняться. – Быть представленными друг другу – это для людей, которые слишком заботятся о завтрашнем дне.

«Не вы один отличаетесь завидным нахальством!»

В его зеленых глазах блеснул озорной огонек, это было лучшее доказательство того, что он солидарен с ней. Он обнял ее, и они начали танцевать.

С грациозно кружившейся Пруденс Колин получал наслаждение от танца куда большее, чем когда-либо раньше. Он был хорошим танцором и вел партнершу так аккуратно и изящно, как будто родился для танцев.

Прошло не так много времени, и Пруденс начали приглашать на танец другие мужчины, но она вежливо отказывала им и танцевала только с Колином.

Он понял, что она отказывает только для того, чтобы ее тайна осталась нераскрытой, и это больно ударило по его самолюбию. Танец шел за танцем, а они все кружились, якобы в поисках Шанталь, не в силах оторвать взгляд друг от друга.

Внезапно Колин понял, что уже не желает так сильно поскорее найти Шанталь. Он подумал, что в последний раз он вот так кружится с Пруденс.

«Только одна ночь. Только один миг. Как бы мне хотелось верить, что она именно та, которая дождется меня сегодня ночью в постели. И завтра тоже. Всегда».

Пруденс стала больше чем просто персонаж его фантазий. Она танцевала, смеялась, пила шампанское, отражала атаки поклонников, как если бы хотела прожить за одну эту ночь целую жизнь.

Она была слишком хороша в своем подражаний.

Слишком хороша.

Даже Шанталь не была столь хороша.

Он вдруг остановился на середине танца и пристально посмотрел на нее. Пруденс улыбнулась, ее глаза смеялись.

– Вы забыли, как танцевать, мистер Колин?

Он слегка покачал головой:

– Кто вы?

Она откинулась назад, брови удивленно взлетели вверх.

– Что?

Он посмотрел на нее, на ее руку, которая уверенно лежала на его плече, на посадку ее головы, а кроме того, вспомнил, что она ни разу не отдавила ему ноги.

– Кто же вы, черт побери?

Она медленно высвободилась из его объятий, глаза широко распахнуты, губы приоткрыты. Она повернулась и, не говоря ни слова, нырнула в водоворот танцующих.

Пруденс не остановилась ни тогда, когда протиснулась через толпу, ни тогда, когда выбежала из дома. Она нашла убежище в темном саду, пронеслась по гравийной дорожке и только тогда перевела дыхание.

Неподалеку стояла каменная скамейка. Пруденс упала на нее. Ее легкие, казалось, сейчас взорвутся, а в голове все перемешалось из-за шампанского. Шаги, которые приближались к ней по дорожке, она услышала слишком поздно.

Еще до того как подняла голову, Пруденс поняла, что он стоит перед ней. Выпрямившись, она вздернула подбородок и взглянула ему в лицо:

– Не выдумывайте. Даже сорнякам нужно солнце, чтобы вырасти.

Он не улыбнулся, хотя она этого ожидала. Его взгляд был таким жестким, как никогда. Она осторожно пересела на край скамейки.

– Ночь на дворе. Нет никакого солнца, – буркнул он.

Она отвернулась.

– Вот теперь вы последовательны.

– Да, последователен.

Гравий захрустел под его ногами, когда он подошел на шаг ближе. Если бы она захотела взглянуть на него сейчас, ей пришлось бы задрать голову. Это, конечно, не проблема, но смотреть на него Пруденс пока не горела желанием. Она опустила взгляд на его туфли, блестевшие в лунном свете. Великолепно… и еще на них смотреть намного легче, чем на странное выражение его лица.

Колин стоял так близко, что она слышала его дыхание.

– Мисс Филби, как же так случилось, что вы знаете, как танцевать кадриль?

– Даже слуги танцуют, сэр. Где угодно, лишь бы была слышна музыка.

Колин помолчал мгновение. Пруденс прошептала нелепое оправдание:

– А что я? Я просто видела, как танцует Шант, то есть мисс Шанталь, на сцене, сэр.

Опять воцарилась тишина. Синее мерцание, серебряные вспышки. Сияние звезд в пустоте. Внутри у нее похолодело.

– Тогда скажите мне, мисс Филби, почему иногда в вашей речи нет никакого просторечия, ни малейшего намека?

– Я умею притворяться.

– Понятно. Тогда такой вопрос: какой именно из ваших способов выражаться – подделка, а какой знаком вам с пеленок?

Опять захрустел щебень. Носки его туфель исчезли под подолом ее платья, почти соприкасаясь с носками ее туфель.

Теперь Пруденс осмелилась взглянуть на него. Она медленно поднимала ресницы. Быть может, она сумеет придумать, как не проговориться, сумеет… о Боже!

Даже в темноте она видела, как оттопырилась ширинка на его штанах.

«Я страстно желаю вас».

Ее тело ответило в унисон. «О да. Здесь! Сейчас!» Пруденс резко отвернулась и застыла так, что слышала, как пульсирует жилка на шее. Колин слышал, как она ахнула? Понял ли, что она увидела?

А если прикоснуться, что она почувствует? Плоть или сталь?

В ответ на этот поток мыслей ее тело вздрогнуло.

– Вам холодно? – Голос Колина звучал хрипло. Он тоже был взволнован.

Пруденс покачала головой, не доверяя своему голосу, боясь, что он сорвется и тоже выдаст ее.

Легкое дуновение ветерка, и его рука поправила выбившийся из ее прически локон. «О Боже, не дай ему коснуться меня, ведь если он сделает это, я сама наброшусь на него!» «Ну же, прикоснись ко мне!»

Глава 35

В голове Пруденс были сплошные пузырьки от шампанского. И руки решили действовать сами по себе. Она наблюдала как будто со стороны, как ее рука – белая в темноте – тянется к бугру на его ширинке и сжимает его пальцами.

Это уж слишком!

Или нет? Разве он не трогал ее?

– Так-то по-честному будет, – прошептала она сама себе. Она услышала, как Колин охнул, но ей было все равно, это касалось только ее руки и его… возбужденного достоинства.

А достоинство его было твердым и горячим даже сквозь брючную ткань. Пруденс слегка наклонила голову и смотрела, как ее рука хозяйничает на его ширинке. А ширинка выпирала все больше, по мере того как ее пальцы ласкали его. Его стон, казалось, пробудил ее вторую руку к действию. Что это? Ах да, это пуговицы. За двумя рядами пуговиц ждал взаперти его зверь.

«А что, если…»

С пуговицами не возникло никаких проблем. Как не возникло и проблем с прорезью в его нательном белье. И как награда победителю на волю – и прямо ей в руки вырвался из заточения его зверь.

Петушок! Шанталь называла его так. Член. Такой большой и сильный, словно маленькая часть его самого.

Ее пальчики обхватили его, она взялась за него обеими руками, и все равно место еще осталось. Он был такой чувствительный, несмотря на свою твердость и упругую силу, словно меч, обернутый шелком. Боже, что он может сделать этим грозным оружием с ее?… Шанталь называла это… К дьяволу Шанталь!

От возбуждения Пруденс задрожала всем телом, но подалась вперед, приоткрыв рот. Когда ее губы коснулись его оголенной плоти, он вздрогнул, но не отстранился, а, напротив, подался вперед.

Она поцеловала снова, на этот раз, обхватив край члена губами. Пруденс приоткрыла рот и облизнула губы. При этом она задела языком его плоть, и он застонал. Колин пустил руку на ее макушку, словно призывая продолжить, Пруденс послушалась его.

Она почувствовала солоноватый привкус во рту, и от этого ей стало немного не по себе, но она не собиралась бросать начатое. Она посасывала, двигая головой взад-вперед, периодически проводя языком по шелковистой плоти.

– О небеса… – беспомощно простонал Колин.

Она была просто восхитительна. Еще ни с кем он не испытывал таких ощущений.

Пруденс овладела страсть к экспериментам. Она обхватила руками основание его члена, и он уперся ей в горло, но все же немало еще оставалось снаружи. Она чуть подалась назад, двигая теперь рукой взад-вперед.

Колин застонал от наслаждения. Должно быть, ему и правда хорошо.

Пруденс продолжала свои действия.

Он снова застонал. Да так громко, словно ему было все равно, что их могут услышать. Она посмотрела на него и увидела, что он откинул голову назад. Одну руку он по-прежнему держал на ее макушке, а второй уперся в бок.

Она хотела, чтобы он снова застонал, а потому проделала предыдущую процедуру несколько раз подряд, усиленно работая руками и языком. Неожиданно он застонал особенно громко:

– О да! Пруденс, да!

Его рука на ее макушке сжалась, а член вдруг набух еще больше и излился прямо ей в рот. Она почувствовала, как его семя течет по ее языку, и инстинктивно сглотнула, отчего Колин снова охнул. Он задрожал всем телом, продолжая изливаться, и она сглотнула еще раз. Наконец он погладил ее по щеке и отстранился.

Пруденс немного растерялась, но поняла, что все кончилось.

Черт побери! Но ведь она-то все еще сгорает от страсти и желания.

Колин отступил на шаг и застегнул ширинку, пряча подальше тайные мысли. Как же ему было хорошо, как чертовски хорошо! Ее волшебный язычок и бархатный ротик подарили ему незабываемое наслаждение.

Но все это неправильно. Он должен был остановить ее. Он не должен был допустить этого.

Когда он снова собрался с мыслями, то посмотрел на нее. Пруденс сидела на скамейке, обняв себя руками и глядя на него огромными испуганными глазами.

Она облизнула губы.

Его братец снова уперся в ширинку, будто она позвала его по имени. О Господи! Она подарила ему такое наслаждение, а он даже ни разу ее не поцеловал.

Колин опустился на колени, и через мгновение его губы слились с ее губами. Всего лишь поцелуй благодарности, мягкий и сладкий.

Пока она не застонала.

О нет! Только не это! Абсолютно исключено.

«Ода!»

Он обхватил ее голову ладонями и страстно впился губами в ее рот.

Он почувствовал, как она схватила его за жилетку и притянула ближе к себе. Все еще борясь за здравый смысл, Колин неимоверным усилием воли оторвался от жарких губ Пруденс и уткнулся ей в шею. «О, слава тебе, Боже!» Пруденс… я не могу.

Она тяжело дышала, каждый вдох был наполнен вожделением.

Но мне… мне это так необходимо…

Боже, какая же она сладкая! Такая страстная, такая настойчивая и в то же время такая невинная. Она даже не в состоянии подобрать слов, чтобы выразить свое желание.

Но он-то знал. Он прекрасно знал, чего требует от нее тело. И знал, как спасти ее от этого.

Честь не позволяла ему идти дальше. А совесть твердила, что он не может оставить ее так.

Впрочем… выход, возможно, есть.

Он уложил ее на скамейку, а сам пристроился рядом. Пруденс полностью доверяла ему, и потому, когда пальцы проникли в ее святая святых, она лишь распахнула бедра навстречу ему.

Колин продолжал страстно целовать ее, а его пальцы нашли чувствительный бугорок и принялись ласкать его круговыми движениями, все убыстряя темп.

Пруденс застонала в изнеможении, она вся растворилась в ощущениях, она таяла в его объятиях, сгорая от возбуждения.

Пруденс почувствовала, что близок сладостный миг чего-то нового и невероятного. Колин прижал ее свободной рукой к себе, продолжая наращивать темп, и Пруденс захлестнула жаркая волна ярких ощущений. Все вспыхнуло перед глазами, она поплыла по волнам наслаждения. Кажется, она кричала, схватив его за ткань одежды, но ей было все равно.

Когда ее сердце замедлило свой бешеный ритм, а легкие перестали болеть от избытка кислорода, Пруденс поняла, что Колин оправил юбки ее платья и крепко держит в своих объятиях.

«Кажется, я только что совершила скандальный поступок в саду леди Беверли!»

Пруденс уткнулась лицом в грудь Колину и принялась всхлипывать.

Он обнял ее за плечи:

– Ну-ну, будет тебе, Пруденс.

И тут она засмеялась, не в силах что-либо поделать с собой. Она еще сильнее прижалась лицом к его груди. Ей было стыдно от содеянного, но она не могла остановить нервный смех.

– Ты никогда не делаешь то, чего от тебя ждут, верно? – произнес Колин довольно сухо. – Я даже не знаю, стоит ли мне чувствовать себя польщенным или оскорбленным.

– Польщенным, пожалуй… – смогла выдавить она. – Даже очень польщенным, хотя сравнивать мне не с кем.

– И опять ты за свое, Пруденс, – вздохнул он. – Да уж, ты умеешь держать мужчину в тонусе.

И тут они услышали приближающиеся голоса. Мужской и женский. Они быстро привели себя в порядок и сели на скамейку на приличном расстоянии друг от друга, как ни в чем не бывало. Из-за угла вышла парочка. Женщина была элегантна, черноволоса и очень хороша собой.

Колин вскочил на ноги:

– Шанталь!

Шанталь испуганно вздрогнула и попятилась. Затем она подобрала юбки, развернулась и припустила по дорожке. Ее спутник удивленно воскликнул и побежал следом. Колин бросился вдогонку, оставив онемевшую от изумления Пруденс на скамейке.

– Ох уж эта Шанталь, будь она неладна!

Пруденс вздохнула, поднялась, принудив свои ноги, ставшие ватными, слушаться – что было очень непросто, учитывая обстоятельства, – и медленно побрела следом за беглецами по направлению к особняку.