Текст книги "Восемь ночей (СИ)"

Автор книги: Себастьян Фитцек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

  Переутомленный врач, низкооплачиваемая медсестра, которая встретила его грустным взглядом, но не произнесла ни слова, и позволила ему войти в комнату, из которой они уже вытащили кровать Джулса, потому что она им нужна была для другой неотложной помощи.

  Для того, кто был еще жив.

  «А что с ней?» – спросил Бен, и это была не медсестра или врач, а посетитель другого пациента, который, должно быть, увидел его тень за матовым стеклом двери палаты и открыл ее для него.

  Бен оставил удивленного пожилого мужчину стоять, который, конечно, не мог ему ответить.

  Он побежал дальше.

  Игнорировал горящий боковой шов и дозатор дезинфицирующего средства на стене, который вам следует использовать в качестве посетителя. Я побежал обычным коридором. В обычную комнату сзади слева. Мимо необычно подозрительных глаз сотрудников, которые высунулись из палаты медсестер.

  «Джул», – хотел крикнуть Бен, когда он открыл единственную палату в отделении интенсивной терапии, которую поместили Джул, потому что она подвергалась большему риску заражения, чем пациенты, не являющиеся инвалидами в коме.

  «Извините», – услышал он позади себя женский голос, который не звучал так, как будто она сама хотела извиниться за что-либо.

  «Милая!» – всхлипнул Бен и подошел к кровати. Он держался за перила, где к планшету были прикреплены непонятные для него больные бланки. Единственное, что ему что-то говорило, – это имя в правом верхнем столбце:

  Джул Винтер

  Дженнифер сохранила свою фамилию, когда вышла замуж, и теперь все думали, что они давно развелись, хотя они были в законном браке.

  «Герр Рюман?» – женский голос в спине казался громче и еще более чувствительным. Очевидно, медсестра (Бен краем глаза заметил пару кроссовок Crocs и белые джинсы) узнала, кто он такой.

  «А что с ней?» – спросил Бен, не поворачиваясь к человеку, который теперь клал ему руку на плечо.

  «Что ты думаешь?» – смущенно спросила женщина, и это, конечно, было не только из-за вида Бена.

  Он был вспотел, и его волосы были мокрыми на голове. А его черная рубашка была все еще расстегнута. На самом деле, он должен был сидеть на барабанах и играть «Идет дождь, мужики» в баре отеля. Теперь он был здесь с Джулем и пропел ему на ухо.

  Бен указал на свою дочь, которая, к счастью, все еще была впереди него. К счастью, он все еще вентилировался. К счастью, он все еще существовал!

  Он обошел кровать и подошел к изголовью. Провел рукой перед ее бледным лицом.

  Слеза капала на ее закрытое веко.

  Она дернулась.

  Это был хороший знак. Рефлексы. Или нет?

  Он повернулся к медсестре, которая, вероятно, все-таки была доктором.

  Ему пришло в голову, что она познакомилась с ним как с доктором. Зиглер представил. Бен вспомнил обгрызенные ногти и слишком тугую кожу на ее лице, словно ее приподняли. А может, у нее просто были хорошие гены. Ее шея, иначе говоря, обманчивый знак, была гладкой, как попка ребенка. Только ее низкий, слегка хриплый голос не мог скрыть того, что за плечами у нее уже много изнурительных лет работы.

  «Сестра Линда сказала мне, что ее состояние ухудшается».

  «Нет», – покачала головой доктор.

  «Нет?»

  «Это без изменений. И ... "

  Бен закрыл глаза.

  Без изменений.

  Он никогда бы не подумал, что так обрадуется такому печальному диагнозу.

  «А что? Он спросил.

  Доктор Зиглер откашлялась, как будто ее смутило следующее: «Ни одна сестра Линда не работает в нашем отделении».

  19-е

  Время остановилось и подарило Бену минуту молчания, в которой его голова была совершенно пустой. Он чувствовал, что не может, но и не желает ни о чем думать.

  В этот момент, наедине с врачом и его дочерью в палате реанимации, он почувствовал странное спокойствие. Затем момент закончился, как если бы кто-то проткнул воздушный шар иглой. Пузырь времени лопнул. Мысли кружились в его голове, как осенние листья на ветру.

  Нет Линды.

  Джульетта ничем не хуже.

  Кто-то позвонил.

  Почему?

  Нет Линды.

  Я должен прийти.

  Не из-за Джуля.

  Их состояние без изменений.

  И Линда не позвонила.

  Но?

  Потому что я должен приехать сюда.

  Как придешь?

  «Восемь ночи!»

  «В восемь ночей?» – повторил доктор. На ее лице была реакция, которую Бен от волнения не мог прочесть. Узнала ли она его? Знала ли она, кем он был? Или она просто интересовалась его странным поведением?

  В любом случае, ему нужно время, чтобы подумать об этом, и он не может этого позволить. В любом случае, было бы лучше, если бы он был один.

  «Иди», – приказал он доктору. Зиглер.

  Меня заманили сюда. Из квартиры.

  «Пожалуйста?»

  «Оставь меня в покое.»

  Но как узнать стационарный номер Тоби?

  «Я ...»

  «ИДТИ!» – кричал он теперь, и этого было достаточно. В случае необходимости он схватил бы доктора, толкнул его, солгал ей об оружии, которое он нес. Но в этом не было необходимости. Она вышла из комнаты.

  Вероятно, ей помогут. Медсестра, другой врач, охрана, если здесь было что-нибудь подобное.

  Бен полез в карман брюк и вытащил небольшой металлический клин, который он всегда носил с собой в дни выступлений и который обычно использовал, чтобы его басовый барабан не соскользнул на сцене во время игры. Он втиснул его под дверь больничной палаты. Простой, но эффективный.

  Я уверен, что пока сюда никто не войдет.

  Бен даже высказал эту мысль вслух, в то время как его взгляд упал на ванную комнату, предназначение которой для людей, находящихся в реанимации, никогда раньше не понималось, но, возможно, крыло этой палаты не всегда было предназначено для неподвижных серьезно раненых.

  С колотящимся сердцем он открыл дверь. В ванной никто не прятался. Не охотник, который хотел заработать восьмидневный бонус.

  Бен еще сильнее пнул клин под дверью между порогом и краем, вернулся к Джул, схватил ее за руку и попытался собрать листву в аккуратную кучу.

  Кто-то, представившийся Линдой, солгал мне. Заманили сюда.

  Женщина.

  Почему она не приехала на Максштрассе?

  Потому что, если у нее есть номер ...

  Нет, адреса у нее нет. Не автоматически.

  Но откуда она взяла номер?

  Я сдал это на хранение.

  Где?

  Она тусуется. В палате медсестер.

  ЧИТАТЬ!

  Человек, который использовал свои самые большие страхи, чтобы выманить его из квартиры, должно быть, был здесь, в этой больнице. Может, даже в этой комнате.

  Бен заметил движение под потолком и едва не улыбнулся, когда понял, что его напугал включенный телевизор.

  Он согласился, что он будет время от времени включаться в течение дня и что Джул будут надевать наушники, чтобы она подвергалась воздействию других акустических раздражителей, кроме монотонного больничного шума.

  Однако при этом он больше думал о музыкальных клипах или документальных фильмах о природе с чуткими, звучными фоновыми динамиками. Не ток-шоу, которое, по-видимому, было особенным. По иронии судьбы, на тему «Восемь ночей», которую Бен мог легко узнать даже без звука, потому что на фоне ток-шоу его лицо снова красовалось, на этот раз рядом с лицом незнакомой, невероятно худой женщины, которая, вероятно, принадлежала Арезу. сердечный скачок. Как и у него, у нее также была восьмерка на лбу – графическая адаптация редакции.

  Бен погладил Джул по волосам, нежно поцеловал ее в лоб и осторожно ослабил наушники, чтобы надеть их на себя, и сел на край кровати.

  Вела панельную дискуссию привлекательная шатенка в сером деловом костюме. Справа и слева от нее сели двое гостей.

  Слово было дано человеку, который восседал на своем кожаном вращающемся кресле, как маленький Будда, и который был настолько мал, что его густо волосатые ноги едва касались пола телевизионной студии. На нем были шлепанцы и шорты, которые сочетались с его яркой гавайской рубашкой, но без информации о себе в нижней части экрана: «Кристоф Маркс, звездный адвокат».

  Это тот парень, который мне написал?

  «… конечно, эти восемь ночей так же законны, как кокаин в детском саду», – сказал адвокат, который явно питал слабость к пластическим изображениям. «Наше правовое государство никогда не допускает такой лотереи убийств ни при каких обстоятельствах. Исламское государство, скорее всего, станет главным спонсором Amnesty International ».

  Кристоф Маркс стремился смотреть прямо в камеру. «И обращаясь ко всем зрителям, которые на секунду задумываются, стоит ли им присоединиться к охоте, позвольте мне сказать это недвусмысленно: это не шутка. Здесь сумасшедший внес двух человек в список незаконных смертников. Между прочим, два берлинца, что говорит о том, что эти два человека были выбраны сознательно, а не по жребию, как утверждает сайт. Не превращайте себя в инструмент личной вендетты психопата. И не думаю, что это оправдано.

  Федеральный президент, который должен терпеть такие вещи и даже рассматривать вопрос о помиловании, будет отстранен от должности быстрее, чем вы сможете разорвать желтый мешок для мусора ».

  Стук перевел взгляд Бена с телевизора на дверь. Ручка сдвинулась. Кто-то пытался попасть в клин.

  «Я слушаю, но?» – спросил ведущий, и Бен снова посмотрел на экран.

  «Да, к сожалению, есть. Потому что в нашем полностью переполненном мире, в котором каждый идиот пересылает и комментирует каждый заголовок без проверки, даже авторитетные СМИ уже распространили нелепый слух о том, что EightNight может быть законным при определенных обстоятельствах».

  «И это означает?»

  «Это означает, что в нашей стране достаточно сумасшедших, которые потом скажут:« Я прочитал в Snapchat, что все в порядке. Я думал, что смогу сдувать грушу у Бена Рюмана.

  «Это что-то меняет с точки зрения уголовной ответственности?» – спросила модератор, которая, видимо, совершенно забыла о других своих гостях.

  "Очень много. Потому что с хорошим адвокатом ... «Маркс ухмыльнулся и сделал паузу, чтобы не осталось сомнений в том, кого он имел в виду» ... преступник может в конечном итоге отговорить себя от убийства по неосторожности. Вы должны думать об этом как о возвращении домой и стрельбе в грабителя в темноте. Затем вы включаете свет и обнаруживаете: «Ой, это был мой муж, который немного раньше приехал из командировки, чтобы меня удивить».

  Дребезжание ручки стало сильнее, дверное полотно задрожало, но теперь Бен не обращал на это внимания.

  «Вы хотели кого-то убить и думали, что это оправдано самообороной», – объяснил Маркс модератору и аудитории. «Как восьмидневный охотник. Он хочет убивать и думает, что тоже может. Если он сможет достоверно доказать эту ошибку, с юридической точки зрения он совершил убийство по неосторожности ".

  «И она не так сурово наказана?»

  Маркс пожал плечами. «Если повезет, преступник может быть даже освобожден условно-досрочно. И, к сожалению, это перспектива, которую многие с радостью принимают за десять миллионов евро ».

  «Прекрати!» – крикнул Бен телевизору.

  Он вскочил, сорвал наушники и бросил их на землю.

  Ах, замечательно. Ему угрожали смертью, а его убийца получил шесть месяцев социальной службы?

  Он посмотрел на дверь, ручка которой больше не двигалась.

  Почувствовали напряжение, которое, вероятно, имели в виду люди, когда говорили о затишье перед бурей.

  Бен подошел к кровати Джулса, не зная, что делать. Вероятно, лучше всего он дождался здесь прибытия полиции, что, вероятно, случится очень скоро, если он продолжит забаррикадироваться.

  «Мне жаль, что втягиваю тебя в это», – прошептал он, лаская руку Джулса.

  Сова-адвокат была права. Бен где-то читал, что по статистике в любом обществе есть пять процентов идиотов. Итак, четыре миллиона в одной только Германии. Психически бедные люди, которые считали, что ими правят инопланетяне, увеличивали грудь силиконом из хозяйственного магазина или позволяли своим детям играть с метамфетамином. Эти уроды попали в воронку из-за ажиотажа в СМИ, который сейчас возник. Потом были парни, которые и так каждые выходные устраивались на беспорядки. Уличные банды, пьяницы или хулиганы, для которых восьмая ночь в бундеслиге пришлась вовремя. Не говоря уже обо всех безумцах, которые требовали внимания. Даже если в итоге первого восьмидневного убийцу ждали не деньги. Он был уверен в заголовках. Оставалось не так уж много, чтобы прославиться в одночасье по всему миру. Убийство его было в списке с 8:08 вечера сегодня вечером.

  «Мне очень жаль», – прошептал он и, погладив руку Джулса, натолкнулся на нечто необычное.

  Сначала он подумал о зажигалке (но почему Джул должен держать Zippo в руке?) Затем он понял, что это было на самом деле, когда он медленно убрал ее пальцы с черного угловатого предмета – и в этом было намного меньше смысла.

  Ключ от машины?

  Бен поморщился. Кто-то с силой бросился к двери, как раз в тот момент, когда он подошел к окну комнаты с электронным ключом от машины и нажал на символ открытия.

  Этажом ниже, примерно в сорока метрах по прямой, на парковке для посетителей на Миттелаллее загорелись аварийные огни серебристо-серого BMW .

  20-е

  Ловушка, это не могло быть ничем другим, находилась примерно в десяти футах от входа в здание, перед которым как раз подъезжало такси.

  Бен подумал, стоит ли ему открыть окно и сделать решительный шаг.

  С одной стороны, это такси, пожалуй, было знаком судьбы. С другой стороны, было весьма сомнительно, что водитель примет в качестве пассажира кого-то, кто затащил себя в свой автомобиль с растяжением лодыжки после прыжка с первого этажа отделения интенсивной терапии.

  Против этого также выступало безрадостное выражение лица водителя, который только что выходил из машины и, вероятно, оглядывался на пациента, который его заказал.

  Он выглядел мрачным, с опущенными уголками рта на плоском лице, но отсюда это могло вводить в заблуждение. Он также казался немного эксцентричным, потому что на нем было длинное светло-коричневое пальто, сделанное из тонкой ткани тренчкота, но под которым он все еще обильно потел при таких температурах.

  Может, он даже не удивится, если я упаду к его ногам на подъездной дорожке?

  Большинство водителей, которых он знал, не чувствовали боли после всего, что они уже испытали со своими гостями.

  Бен покачал головой и выбрал более разумный путь, тем более что он не был уверен, забыл ли он деньги и кошелек в квартире Тоби или потерял их в гонке. По крайней мере, его не было в заднем кармане, где обычно.

  Бен, у которого теперь были другие заботы, повернулся и поцеловал Джул в щеку. Затем он набрал номер своего отца на мобильном телефоне, вытаскивая клин из двери и отступая.

  Как раз вовремя, прежде чем она смогла хлопнуть его лбом под тяжестью бегущей по ней медсестры.

  21.

  Где ты?"

  «Ты с ума сошел?»

  «Скажи мне, где тебя найти!»

  «Почему ты заперся?»

  Взволнованные вопросы отца летели по телефону в одно ухо, вопросы перепуганной медсестры – в другое; каждый из них сопровождался безжалостным шипением и стуком вентилятора.

  Единственное, что хорошо в этой ситуации, было то, что Джул не заметил никакого хаоса вокруг нее.

  С надеждой.

  Пульс был стабильным, артериальное давление и сатурация кислородом в норме.

  Бен подождал, пока оба мужчины немного успокоятся. Тогда он первым ответил своему отцу; не только потому, что это было важнее, но и потому, что он понятия не имел, что сказать темнокожей медсестре в зеленом одноразовом комбинезоне. Примерно:

  «Извини, я боялся сестры Линды, которой не существует, но которая позвонила мне и которая, вероятно, работает восьмидневным охотником».

  «Я с Джулем в Вирхове, папа».

  «С кем ты говоришь?» – спросил санитар, как будто слово «папа» оставляло сомнения. Судя по всему, сильный, но приятный на вид мужчина был так же взволнован, как и сам Бен: его губы дрожали, его темные глаза вспыхивали здоровой осторожностью и страхом, которые каждый разумный человек должен испытывать в этой ситуации. Только идиоты без страха ворвались в комнату, где отец забаррикадировался со своей коматозной дочерью.

  «Мистер Рюман, можем ли мы разобраться с этим как цивилизованные люди?» Зиглер, который также прокрался обратно в комнату. Затем обратился к медсестре: «Спасибо, Рашид».

  То, что она сказала потом, Бен мог понять лишь частично, поскольку его отец снова потребовал всего его внимания.

  «Хорошо, мальчик. Оставайтесь на месте. И больше не вешай трубку. Я узнал о EightNight. Я знаю, в чем ваша проблема, и пришлю вам коллегу, – рявкнул он в телефон. „Его зовут Мартин Шварц. Когда-то он был руководителем операций в SEK и много лет работал агентом под прикрытием. Шварц может быть не структурирован обычным образом, но он лучше всего подходит для таких исключительных ситуаций “.

  «... ты меня вообще слушаешь?»

  Бен попросил отца немного подождать и покачал головой в ответ на ту часть предложения врача, которую он только наполовину понял. Страх и замешательство не совсем помогли его навыкам многозадачности.

  «Я сказал, что мы выходим из комнаты. О вашей дочери нужно заботиться. Пожалуйста, мистер Рюман ".

  Бен кивнул.

  Невозможно представить, что с Жюлем что-то случится в суете и суете. Хотя бы потому, что кто-то подумал, что им нужно сыграть героя и одолеть его, и при этом случайно вырвал доступ из ее тела.

  «Ты безответственный неудачник!» – он услышал голос своего отца, на этот раз не по телефону, потому что он еще не слышал его снова.

  Действительно, паника здесь и отказ от медицинского персонала из его дочери снова были безответственным эгоизмом.

  «Мне очень жаль, – сказал он доктору.

  Без сопротивления Бен позволил Рашиду взять его за руку и вывести из комнаты легким нажимом.

  В коридоре за ним наблюдала дюжина подозрительных пар глаз. Сестры, сиделки, родственники и врачи. Некоторые из них приставили к уху сотовый телефон, что напомнило Бену его собственный разговор по пути к выходу.

  «Папа, я не могу сейчас продолжать».

  «Почему нет? Как дела?»

  «Я, я не знаю ...»

  Бен спросил врача, который пошел на шаг впереди, куда его везут.

  «Сначала снаружи, в гостиную».

  Она нажала кнопку на стене, и двери из матового стекла на выходе из станции распахнулись.

  «Тогда посмотрим».

  Рашид все еще держался за плечо и указал свободной рукой на место для сидения рядом с лифтами, один из которых только открывался.

  «Папа, я ...»

  Отец не позволил ему заговорить: «Ты теперь никуда не пойдешь, Бен, ты слушаешь? Ждите Мартина Шварца! Я просто написала ему адрес, чтобы он мог забрать вас и доставить в безопасное место ".

  «Боюсь, он немного опоздал на это», – сказал Бен.

  Его отец прищелкнул языком. «Что ты говоришь, мальчик?»

  «Слишком поздно. Его коллега только выходит из лифта. Спасибо папа. Я дам о себе знать.»

  Бен повесил трубку и инстинктивно отступил на шаг, когда полицейский в синей форме прикоснулся к своей фуражке в знак приветствия.

  «Что здесь происходит?» – спросил он врача, который, по понятным причинам, набрал 911.

  Самым заметным на лице офицера был его нос, загнутый в сторону и вверх, из-за чего он выглядел так, будто кто-то прижимал его голову сзади к стеклу.

  «Это возмутитель спокойствия?»

  Доктор Зиглер кивнул и почти извиняющимся тоном сказал Бену: «Что мне делать?» Смотри. Затем она жестом попросила Рашида отпустить его.

  Двери электростанции закрылись за ними. В то время как Рашид немного смущенно почесал подбородок и, казалось, задумался, нужна ли еще его помощь, офицер показал Бену свое удостоверение личности, не спросив его. Зеленая пластиковая карта размером с удостоверение личности с соответствующей фотографией.

  Сервисный номер 5672011, Hans-Jürgen Lauterbach.

  Бен быстро взглянул, сравнил фотографию с человеком, стоящим перед ним, и внезапно у него закружилась голова.

  Пульс Бена участился, его сердце забилось, как двойной бас самой быстрой хэви-металлической группы в мире.

  «Что?» – спросил полицейский, который, казалось, заметил изменение. Возможно, это было видно всем, в конце концов, у Бена на лбу выступил свежий пот.

  «Могу я увидеть его снова?» – спросил он.

  Полицейский слегка раздраженно закатил глаза, но протянул ему карточку. И тем самым дал Бену решительный намек на то, что его все еще не было.

  До этого момента он не был уверен.

  Было слишком много людей с удлиненными лицами и опущенными уголками рта, из-за которых при взгляде издалека выглядело мрачно.

  Но, будучи сыном бывшего главного детектива на пенсии, Бен знал наверняка: ни один офицер не отдал его удостоверение личности! Никогда, никогда, ни при каких обстоятельствах!

  «Разве ты не был в плаще?» – спросил Бен таксиста.

  Затем разразился ад.

  22-е

  Мозг лжец. Пожалуй, лучший и самый убедительный в мире.

  Но, конечно, самые нетерпеливые.

  Глаз передает ему одну или две сотни тысяч сенсорных впечатлений, и мозг включает двигатель синапсов, чтобы заполнить недостающую информацию.

  Вместо того, чтобы ждать появления всей картины, он заставляет вас поверить в виртуальную реальность с помощью вероятностных расчетов.

  Ud load a dnge shn di gr nhct there snd!

  Бен только подозревал движение. Почувствовал, как рука фальшивого полицейского скользнула к настоящему оружию на поясе, а его ясновидящий мозг уже предчувствовал колющую боль.

  Сначала Бен почувствовал пулю в животе, затем в спине, когда он оттолкнул Рашида в сторону и между доктором. Зиглер и мистер Тот, кто пробежал.

  Конечно, он проигнорировал лифт, даже если его двери еще не закрылись.

  В тот момент запертая комната казалась ему ловушкой. Лестница была быстрее и безопаснее; при условии, что он прибыл туда до того, как был застрелен.

  То, чего никогда не сделает коп!

  Но этот человек был не полицейский.

  Но?

  Бен не хотел узнавать.

  Но он также не знал, что делать дальше.

  Когда он спустился по лестнице без окон, у него было несколько вариантов. Он мог попытаться быть быстрее своего преследователя. Сделайте сразу несколько шагов. Будьте осторожны, чтобы не поскользнуться на антресоли; попытаться укоротить перила ... А он мог ...

  Нажать на кнопку!

  Бен не видел его, пока не миновал его, но рискнул. Развернулся, побежал не в том направлении, к топающим следам, и разбил маленькое стекло.

  Пожарная тревога была тише, чем ожидалось, но пронзительно пронзительно. Его эхо эхом разносилось с нескольких этажей и сопровождало Бена через лестничную клетку в атриум, мимо автоматов с кофе и закусками к подъездной дорожке.

  И сейчас?

  Бен посмотрел во все стороны.

  Слышал возбужденные голоса, которых не мог разобрать. Они пришли отовсюду. Позади него, напротив, справа и слева. Большинство из тех, кто поспешил на улицу, как он, проигнорировали его.

  Как и надеялся.

  Они разговаривали, формировали группы, поддерживали пациентов, выталкивали кушетки и инвалидные коляски наружу и ждали, пока кто-нибудь наведет порядок в хаосе. Кто-то, кто, надеюсь, придет не так скоро. Однако у портье носильщика он увидел несколько человек в спасательных жилетах, бегущих по Миттелаллее.

  «Вставай!» – сказал голос разума.

  «Уходи!» – закричал сильнейший из всех инстинктов, и Бен, увидевший появившуюся синюю униформу за стеклянным окном у входа в больницу, прислушался к его самосохранению.

  Сначала он подбежал к ближайшей машине – такси. Хлопнула дверь.

  Готово, конечно.

  Затем его взгляд скользнул по Миттелаллее. Застрял на БМВ.

  В ловушке!

  Что он мог сделать?

  Позади него кто-то крикнул: «Вот он!», И Бен снова взорвался.

  Во время короткого спринта он пощупал карманы штанов и обнаружил слева ключ от машины, куда, должно быть, бессознательно положил его.

  Это должна быть плохая шутка?

  На задней части BMW была наклейка, напоминающая надпись из фильма ужасов «Шестое чувство». «Я вижу мертвых людей», – говорилось в нем. Дополняется подпунктом: «Я патологоанатом!»

  Он хотел открыть дверь и войти, но в конце концов он не так уж устал от жизни. Он должен был сначала убедиться и посмотреть на заднее сиденье.

  Но никого не было.

  Как и на переднем сиденье водителя или переднего пассажира, сзади никто не прятался; ни на сиденьях, ни в пространстве для ног. Никто не заставит его сесть в машину с пистолетом в руке.

  И Бен все равно это сделал. Не добровольно, а из-за отсутствия альтернативы, о которой он больше не верил, самое позднее, когда услышал крик не того полицейского. Громко и беззастенчиво: «Восьмая ночь!»

  Бен огляделся. Wasted драгоценное время интересно, как это может быть, что никто не остановил этого сумасшедшего.

  Парень оттолкнул пожилого пациента с дороги, и это звучало почти так, как будто он поет боевой клич:

  «ВосемьНахааахаааахаанахт!»

  Он не бежал, а шел почти неторопливо. Надменный и уверенный, как Роналду со штрафного. При этом он улыбнулся и держал в протянутой руке что-то, что Бен не мог разобрать, но этого впечатления было достаточно, чтобы его мозг укрепил рефлекс к бегству.

  Бен распахнул водительскую дверь, буквально бросился на сиденье и запаниковал из-за зажигания, пока не понял, что в этой машине нужно было только включить передачу и нажать педаль акселератора.

  ПЕНГ!

  Ладонь фальшивого полицейского хлопнула боковое окно рядом с его головой.

  Бен закричал. Он взлетел и ударил припаркованный впереди автомобиль сначала сзади, затем снова в колесную арку, когда он выехал с парковочного места слева, не двигаясь задним ходом.

  «AachtNahahaaanacht!» Он услышал, как мужчина в форме продолжает петь позади него. Приглушенный. Чем дальше он удалялся от него, тем тише становилось.

  Бен помчался направо, от Миттелаллее к съезду с Сестрассе. Все шлагбаумы у входа и входа в дом привратника были подняты, предположительно для пожарной части, которую теперь ждали.

  Он проехал через Seestrasse один раз, а затем свернул в направлении A 100. Он проехал по полосе ускорения почти в два раза быстрее, чем позволял.

  Только на городской автостраде он успокоился и приспособился к движению.

  «Черт возьми, это было близко», – сказал он, не зная точно, от кого только что сбежал, когда он увидел движение в зеркале заднего вида позади него.

  23

  Бросаться. 22:04

  Осталось девять часов 56 минут.

  не до конца восьми ночей

  Шесть минут спустя Дэш вернулся туда, где его никто бы не заподозрил. На три угла дальше, прямо на Augustenberger Platz, последняя в ряду стоянки такси прямо перед главным входом в клинику Virchow, которая похожа на железнодорожный вокзал.

  Не то чтобы его вообще кто-то искал. Идиот сделал ему одолжение пожарной сигнализацией.

  Все были заняты собой, своими близкими или просто вспомнили план действий в чрезвычайных ситуациях, который администрация больницы разработала для этой ситуации.

  Кто-то мог удивиться, почему полицейский так кричал, когда гнался за BMW. Но в этом мегабольнице размером с небольшой городок, недалеко от основных проблемных районов столицы, в порядке дня были споры и агрессия.

  Отделение неотложной помощи было переполнено горячими головами только что на выходных, которые проиграли в драке. Пролетов, которые после запоя придали названию «булыжник» совершенно новое значение, и женщин, которые устрашающим взглядом в сторону своих мужей уверяли доктора, что они на самом деле только что упали с лестницы. К униформе и патрульным машинам на территории поликлиники уже привыкли. Достаточно часто полиция привозила новых пациентов или вызывала на помощь перегруженный персонал.

  Только на прошлой неделе во дворе был избит главный врач неонатологии, потому что отчаявшийся отец искал виноватого в смерти своего недоношенного ребенка.

  Так что неудивительно, что на полицейского почти не обратили внимания, даже когда эта «восьмая ночь» ревела вслед за автомобилем.

  Дэш какое-то время притворился, что преследует беглеца, затем пошел в глазную клинику в соседнем здании.

  Здесь он открыл мужской туалет пятицентовой монетой, в которую он ранее положил свой плащ и которую теперь натягивал поверх своей формы.

  Спустя всего две минуты он сидел в своем такси и радовался успеху вечера, покидая клинику.

  Шанс сообщил ему местонахождение восьмидневной женщины через группу коллег в WhatsApp. Он ожидал, что здесь появится Арезу Херцшпрунг, но эта Бенджамин Рюманн в конце концов оказалась гораздо более крупной девушкой.

  Даш выключил двигатель, помахал рукой мужчине, стоявшему перед ним на стоянке такси, и открыл боковое окно.

  Серое облачное покрывало тянулось над Берлином, как грязное полотенце. У него покалывало в носу – безошибочный признак надвигающейся бури. Даже если она еще не остыла, тяжелый воздух уже толкал пыльцу на землю.

  Дэш подавил чихание и подключил свой мобильный телефон к зарядному кабелю на центральной консоли. Он открыл видеоальбом, и во рту пересохло. Теперь это было не только в носу, но и между ног.

  Одна только мысль о просмотре видеозаписей его набега наэлектризовала его. В отличие от любого наркотика, который он пробовал в своей жизни, съемки никогда не теряли своей привлекательности. Первый взгляд на новый материал был эротическим переживанием. Как помочь красивой женщине избавиться от бюстгальтера. Затем, после обработки изображений, первые сокращения, которые он сделал, были прелюдией. Загрузка в сеть – это фактическое действие.

  И как только пришли первые положительные комментарии, это было лучше любого оргазма.

  Ах ...

  Даш в предвкушении закрыл глаза. Хвалил себя за почти образцовую приверженность.

  Сначала идиот подумал, что его собираются арестовать. Тогда он мог застрелить его. Он прочитал страх в его глазах незадолго до того, как убежал. У Даша никогда не было пистолета, только фотоаппарат. В дополнение к той, которую он носил на своем теле. Люди хотели сменить перспективу, хотя это сработало бы с хреновой камерой.

  Дэш перемотал видео и остановился именно в тот момент, когда Бен Рюман спросил его: «Разве ты не был в плаще?» И тогда этот бомж действительно оказал ему услугу и убежал.

  Как круто!

  Дэш засмеялся и в восторге хлопнул ладонью по рулю.

  Сейчас ничто не было так популярно, как видео о погонях, когда его покупатели все время меняли вкусы.

  В течение трех лет он собирал киноматериалы, которые загружал на свой портал dash-xtreme.

  Все началось с случайно снятой драки перед пиццерией Хеллерсдорфа. Удар анонимного злоумышленника по лежавшему на земле беззащитному итальянцу стоил ему глаза. И одним махом он принес три тысячи подписчиков, которые в свою очередь загружали фильмы. Драки, секс на публике, пьяницы пытаются проползти по оживленной улице.

  Изначально Dash полагался на шанс оказаться в нужном месте в нужное время. Как в ту ночь, когда старуха пыталась пересечь Lietzenburger Höhe Uhlandstrasse, поскользнулась и ее сбил грузовик. И он все снимал на мобильный телефон в такси.