Текст книги "Восемь ночей (СИ)"

Автор книги: Себастьян Фитцек

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

  «Хорошо, я снова облажался. Но не волнуйтесь, я заплачу вам за обслуживание. Обещаю, в этом месяце ".

  Свет позднего вечернего солнца падал по диагонали в окна. Кондиционер, если он есть, не работал должным образом. У Бена было ощущение, что здесь, в невысоком здании, было даже жарче, чем на улице.

  Он подошел к окну, чтобы наклонить его, и посмотрел на Миттелалле из клиники Вирхов в «Свадьбе». Эллипс улицы с односторонним движением и обсаженной деревьями набережной посередине. «Крюкен-Кудамм», как однажды метко назвала его медсестра. Вместо бутиков Gucci и Chanel выстроились в очередь разные палаты университетской клиники. И вместо покупателей с сумками для покупок пациенты продвигались по тротуару с помощью роликов для внутривенных вливаний.

  «Забудь о деньгах», – услышал он слова Дженни. Она всегда говорила это, когда он поднимал эту тему, хотя она едва зарабатывала на аренду жилья и продукты, работая помощником юриста. Бен знал, что она экономит каждую копейку изо рта – и не для отпуска, оздоровления или даже просто парикмахерской, а для совершенно нового поколения протезов, которые были разработаны в США с помощью космоса и нанотехнологий. Революционные интеллектуальные изобретения с компьютерной системой управления весили менее трети средств передвижения, за которые платила касса, и стоили целое состояние.

  «Я звонил не поэтому».

  «Но?»

  «Я хочу, чтобы ты пришел сюда».

  В голосе Дженни вернулось волнение. Или, может быть, она никогда не уезжала. Пока что Бен не сосредоточился на разговоре. Теперь все было по-другому.

  «Где ты?» – спросил он во второй раз, и наконец получил ответ.

  «В квартире Жюля».

  «Почему так?»

  «Я не уверен, но, может быть, ты прав, и это еще не все, как кажется».

  Бен сжал телефон, как если бы он держал губку. Его костяшки побелели.

  «Вы знаете, о чем говорите?» – спросил он. Его сердце было похоже на кулак под грудью.

  «Да», – Дженни сделала паузу, чтобы сказать, что все было сказано и сделано.

  Может, Джул все-таки не пыталась убить себя.

  Шестой

  Дженнифер открыла его с нервным блеском в глазах. Казалось, она подумывала обнять его в знак приветствия, но затем просто сжала его плечо и спросила: «Ты летал?»

  Поездка от Веддинг до Далема в хороший день заняла полчаса. Бен пересек Авус за двадцать минут.

  Чувствуя, что делает что-то запрещенное, он вошел в студенческую квартиру на Гариштрассе. В современном четырехэтажном малоэтажном доме Джул перебрался в квартиру на первом этаже, в которой все еще пахло краской, раствором и свежим деревом, которое здесь не так давно было тщательно обработано.

  Это было королевство Жюля. Здесь она хотела обрести независимость. Выйдите из ухоженного помещения семейной квартиры Кёпеник, которая была полностью перестроена после аварии: более широкие дверные коробки, переключатели на высоте сиденья, раскладывающееся сиденье в душевой, многочисленные ручки, пандусы на лестничной клетке и многое другое. более. Много времени, кредитов и грантов было потрачено на доступность, по большей части бессмысленно. Потому что, как выяснилось, Джул с самого начала мог легко передвигаться на костылях, а позже и с протезами. Иногда новые знакомые даже не замечали, что у нее протезы.

  Она использовала инвалидную коляску только в исключительных случаях. Когда она была истощена, болели протезы или, например, после гриппоподобной инфекции она чувствовала себя слишком слабой, чтобы двигаться самостоятельно.

  Однако в конце концов отремонтированный родительский дом остался предупреждением. Каждый временно перекрытый порог, каждый последующий привинчивающийся поручень каждый день напоминал Джулю, что эта квартира изначально предназначалась для другого подростка. Девушка, которая хотела ускользнуть к своим друзьям поздно ночью, танцевала со смехом перед зеркалом в ванной или сердито пинала дверь, когда ее родители не хотели давать ей новый код Wi-Fi, пока она не сделала домашнее задание.

  Когда после окончания учебы Джул показал им проспект Студи-Сити, Бен и Дженнифер смогли понять их энтузиазм, несмотря на все их переживания.

  Студенческое общежитие в Далеме построило собственные здания для людей с ограниченными возможностями с безбарьерными квартирами, в которых было продумано все, от регулируемого умывальника до нижней духовки.

  Ролли рядные дома, как их называл Джул. Как потерпевшей ей разрешили шутить по этому поводу.

  Ее замечание в то время – «Я наконец-то должен встать на ноги» – даже рассмешило его. И в ответ на его возражение, что квартира на первом этаже предназначена больше для парализованных, чем для человека, который научился жить без инвалидной коляски, она сначала грустно посмотрела на него, а затем сказала: «Квартира для калек. А я калека ".

  Но прежде чем Бен и Дженни успели возразить, она рассмеялась и смягчила их резкие слова шуткой: «Это также в нескольких минутах ходьбы от юридической школы».

  Долгое время Бен думал, что юмор поможет Джулю лучше, чем любой врач или психолог. Психотерапия, которую она изначально использовала, была направлена ​​на предотвращение или, по крайней мере, облегчение приступов депрессии, которые часто случались с людьми с подобной судьбой после таких травм. И вроде бы работало.

  Пока Джул шесть дней назад не решила броситься с крыши своего студенческого общежития.

  Или все-таки нет?

  «Есть ли здесь что-нибудь выпить?» – спросил он, глядя на холодильник и злобно глядя на него.

  «Я имел в виду воду», – добавил он. После разрыва он часто тонул без сознания и не раз засыпал в пьяном виде на ее автоответчик. Но он был сухим больше года, если не считать обязательного запоя в годовщину аварии. И о том, что бросил школу после предполагаемой попытки самоубийства Джулса, которая стоила ему сегодняшней работы.

  Дженни держала стакан под раковиной, но из крана не текла вода.

  «Сначала ты должна включить свет над плитой», – напомнил ей Бен о причуде новой квартиры. Электрику как-то удалось соединить систему декальцинации воды с лампой вытяжки, и без электричества она просто потекла из трубы. Управляющий пообещал устранить проблему не позднее следующего месяца. В целом, электрическая система вроде бы сохранилась, система дверного звонка тоже время от времени выпадала.

  Дженни передала Бену уже полный стакан, и они оба сели за кухонный стол. Отсюда открывался прекрасный вид спереди через открытую кухню в гостиную и назад через стеклянную заднюю дверь в сад; при условии, что блайнды не были опущены, как сейчас.

  Это было любимое место Жюля, здесь она работала или болтала в университете. Бен с грустью взял ее блокнот и спрятал в ящике кухонного стола, где Джул хранил старые банкноты, открытки, ручки, ластики, стикеры, а также запасной баллончик с перцовым баллончиком. После того, как некоторое время накапливались нападения неонацистов на инвалидов на станциях метро, ​​она какое-то время не выходила из дома без спрея.

  Также не типично для человека, равнодушного к своей жизни.

  Бен закрыл ящик, сделал большой глоток и вытер пот со лба. Весь комплекс находился в парке под старыми тенистыми кленами. Тем не менее, даже хорошо утепленный новострой за последние дни нагрелся.

  Влажная погода тоже не оставила Дженни бесследной. Капля пота соскользнула с ее линии волос, превратила крошечный шрам на шее в дорожку ролика после детской аварии на детской площадке и потерялась между ее маленькой красивой грудью. Хотя ее усталые глаза свидетельствовали о тяжелом дне, от нее пахло медом и летним лугом. Но, может быть, Бен выдал желаемое за действительное, как и мысль о желании поменяться каплей пота.

  «Расскажи мне еще раз, как это было, когда ты нашел ее», – услышал он ее слова, и приятное чувство, которое он только что испытал, глядя на свою бывшую жену, исчезло.

  7-е

  Ну, я открыл входную дверь и ... "

  «Нет!» Дженнифер покачала головой. «Пожалуйста, начните с самого начала. Она пропустила контрольное собеседование, верно? "

  Бен кивнул, хотя предпочитал термин «обычный звонок».

  Он и Джул договорились, что она будет связываться с ним раз в неделю. Дни и времена были разные. В ту роковую ночь они договорились встретиться в восемь часов вечера. В квартире было несколько аварийных кнопок, которые были напрямую связаны с пожарной частью, но Бен хотел услышать по ее голосу, как она на самом деле поживает.

  Поначалу Джул не хотела этого делать, так как она хотела стать независимой с переездом. «Электронная манжета на щиколотке» в концепцию не вписывалась. В конце концов, однако, она согласилась ради мира, а также признала преимущества регулярных еженедельных обновлений для назначения встреч. В обмен на восстановленное спасение она могла попросить отца пойти к мастеру на следующий день или дождаться доставки в квартире, пока сама Джул учится в университете. Сделка, на которую Бен был только рад согласиться.

  Можно было подумать, что ее переезд не ударил его так сильно, как Дженни, потому что в конце концов, он давно не жил под одной крышей со своей семьей.

  Но раньше Бен знал, что его дочь будет в безопасности на попечении ее матери, самого надежного человека во Вселенной. После переезда он знал только, что она в опасности.

  В кошмарах он видел свою любимую, беспомощно лежащую на полу. Ползание по рукам и культям. Больной или раненый. Слабый или полностью отданный на милость злоумышленнику. Давят ложные друзья и настоящие враги. Мужчины, которые воспользовались своей уязвимостью.

  Бен разыграл в голове множество сценариев ужасов. Как ни странно, ни разу не та, в которой Джул просто больше не хотела жить и сама положила конец своему существованию.

  Поэтому она сняла собственную квартиру?

  В многоквартирном доме с лифтом и плоской крышей?

  Было ли это частью их плана с самого начала?

  «Было около восьми, а она еще не позвонила», – повторил Бен то, что он сказал жене несколько раз до этого. Но сегодня Дженни, казалось, действительно впервые захотела его послушать. В других случаях она всегда давала ему понять, что ее не интересуют его фантазии о заговоре.

  «Пожалуйста, не обманывай себя, Бен! Она сделала это сама. И она этого хотела! "

  Дженни не сказала прямо: «Примите свою вину!» , Но и в этом не было необходимости. Он также понимал это так: это ваша вина, что наша дочь ненавидит свое тело и, следовательно, ее жизнь. Так ты виноват, что она хотела положить всему конец.

  Бен откашлялся, сделал еще один глоток воды и продолжил: «Обычно я даю ей четверть часа. Иногда она все еще сидит на семинаре. Или работать сверхурочно в клинике сотовой связи ".

  Дженни невольно поморщилась. Она не могла вынести того, что Джулю приходилось подрабатывать на ремонте телефонов. Если бы это было ее делом, она могла бы полностью сосредоточиться на изучении права.

  «Но у меня было странное чувство, поэтому я уже ехал в их район раньше. И позвонил снова ".

  «Но она не ответила?»

  "Точно. Я также попробовал позвонить в WhatsApp, но она не была в сети ».

  И это было необычно. Джул был наркоманом от смартфонов. Может быть, иногда ей не хотелось разговаривать, но она всегда была в сети.

  «А потом пришли новости?»

  Бен сглотнул.

  папа, пожалуйста, помоги ...

  Крик о помощи для Бена.

  Для следователей тоже, но самоубийцы, которая хочет привлечь внимание к своей попытке.

  «Я получил текстовое сообщение, когда был буквально за углом отсюда. Через минуту я стоял перед ее дверью ».

  «Разве вы не говорили, что он заперт?»

  «Вы знаете, я был в панике, потому что она не могла ответить на звонок. Не отвечает на мой звонок и стук. Я просто повернул ключ. Один раз два раза? Может, ее просто нарисовали, не знаю ".

  «Тогда ты внутри?»

  Он кивнул.

  «Нам нужно поговорить, папа. Срочно!

  Я думаю, тебе грозит опасность ».

  В то же утро Джул оставил ему это сообщение на автоответчике. Он слишком поздно прослушал ее, а затем решил воспользоваться организованным вечерним звонком, чтобы выяснить, почему она беспокоится о нем.

  Также кое-что, что не шло вместе и заставляло его чувствовать себя виноватым. Все, что здесь произошло, связано с ним?

  Дженни схватила его за руку, и Бен закрыл глаза. Ее чисто дружелюбный жест не означал того, чего он хотел. Но это дало ему силы пересказать свои воспоминания, не расплакавшись.

  «Было так тихо», – прошептал он.

  Слишком тихо.

  В его голове снова было второе августа, и он не слышал ничего, кроме белого шороха в ухе.

  Джул нуждался в музыке, чтобы не чувствовать себя одиноким. Когда бы она ни была дома, она крутила плейлист в своем блокноте. The Beatsteaks, Goo Goo Dolls, 30 Seconds to Mars, Biffy Clyro . В основном рок-песни. У них был одинаковый вкус.

  Но в тот вечер в квартире царил гробовый покой. Хотя она была дома, о чем Бен мог судить по кольцу для ключей, аккуратно висевшему на крючке у двери.

  «Джул?» – позвал он, и уже тогда его голос был полон страха. Он чувствовал давление на уши, как будто сидел в самолете, который только что провалился в воздушную яму.

  Затаив дыхание, он последовал за светом.

  Черный ход из кухни во двор был открыт.

  «Как приглашение на бойню», – подумал он, не зная, откуда у него эта болезненная мысль. Его мозг, вероятно, уже ожидал изображений, которые увидят его глаза:

  Перевернутая инвалидная коляска. Лежа, согнувшись, на земле. Как Джул. Живот, руки нелепо скручены, голова в грязи, как будто прислушивается к земле одним ухом. Кровь, которая текла из ее рта.

  А потом были ее глаза.

  Тот, который Бен видел, когда медленно шел к ней. Он кричал на него. Такой же болезненный и неслыханный, как рот на картине Эдварда Мунка.

  Она прыгнула, когда я вышел из машины?

  Бен застонал, споткнулся о ней, упал на колени рядом с ней и не посмел прикоснуться к ней. Не хотела даже касаться ее блузки, которая была пропитана кровью, сочившейся откуда-то в ее теле.

  Как его мобильный телефон попал в его пальцы, и как ему удалось позвонить в пожарную часть, Бен не мог бы сказать в ретроспективе.

  «Вы не прикасались к ней?»

  Вопрос Дженни вернул его в настоящее. Бен открыл глаза и сделал еще один глоток из стакана с водой. «Я не знал, что делать. Я думал, что может стать хуже, если я их сдвину ».

  Позже парамедики хвалили его осторожность, но он был просто парализован.

  «Хорошо, а теперь объясни мне, почему ты ставишь под сомнение заключение судебно-медицинской экспертизы?»

  Он вздохнул.

  «Ну, с чего мне начать? Открытая бутылка водки на журнальном столике? Я прошу тебя. Джул ненавидел алкоголь. Она даже не хотела тостов в канун Нового года. Она бы никогда не купила эту бутылку ".

  «Если только она не хотела набраться смелости».

  «Чтобы потом сесть в инвалидную коляску, подняться на лифте на крышу и спуститься на четыре этажа оттуда?»

  К счастью, предыдущими ночами шел дождь, и земля промокла насквозь. Вероятно, это спасло ей жизнь.

  У нее был перелом основания черепа и внутренние травмы. Ее мозг распух, и ее пришлось поместить под постоянную анестезию. Но операция прошла хорошо, и врачи прогнозировали положительный прогноз, что она скоро выйдет из искусственной комы, и, надеюсь, без каких-либо долгосрочных последствий.

  »Почему Джул так усложняет жизнь и оборачивается смертью? Она тоже могла прыгнуть с протезами ».

  Дженни покачала головой. «Вы знаете, эти вещи часто мешали ей. И, возможно, она хотела показать пример с инвалидной коляской ».

  Она продолжала играть защитницу диаболи.

  «Заключение судебно-медицинской экспертизы ясное».

  «Это неправильно», – сказал Бен без доказательств, подтверждающих его тезис. Высокая концентрация опиоидов в крови Джулс также не дала судебным экспертам никаких указаний на злонамеренное влияние извне, поскольку врач скорой помощи ввел ей противоядие на месте.

  «Она не прыгнула добровольно», – настаивал Бен, несмотря на доказательства обратного.

  Дженни не закатила глаза, как тогда, когда он ей возразил, и он продолжил: «Если Джул должен был набраться храбрости, как вы говорите, почему в ее крови ничего не может быть найдено?»

  «Вы не знаете, сколько времени прошло», – сказала Дженни.

  Между выпивкой и падением.

  «И когда был взят образец крови. Юльхен прооперировали несколько часов, может быть, все уже было не в порядке ».

  Бен закусил губу.

  Нет, нет, нет.

  Все это не соответствовало друг другу. Джул, который терпеть не мог алкоголь и считал электронные письма и сообщения в WhatsApp ужасно безличными, должен был так сказать до свидания? С открытой бутылкой водки вместо предсмертной записки на журнальном столике?

  «Хорошо, теперь твоя очередь», – сказал Бен. «Я думал, вы поверили полиции. Почему вы вдруг сомневаетесь в официальной версии? "

  До сих пор Дженнифер возражала против любого из его аргументов. Также, когда он подарил ей билет на постоянную выставку в Музее истории медицины, который Джул заказал в Интернете и оставил ей на столе в виде распечатки. На следующий день после предполагаемой попытки самоубийства.

  Дженнифер ненадолго посмотрела на него, как будто не знала, стоит ли рассказывать ему секрет. Наконец она развернула потрепанный листок бумаги, который, должно быть, вытащила из кармана.

  Это была распечатка снимка. Что-то поблекшее, что могло быть из-за цветного принтера, и перфорированное, как швейцарский сыр, с выпадением пикселей. Но это не отняло у Жюля лица его беззаботной жизнерадостности. Она засмеялась в зеркало, которое сфотографировала на мобильный телефон.

  В ее ванной!

  Желудок Бена сжался.

  «Где ты это взял?»

  «Вы нашли его на мобильном телефоне Джулса».

  Бен приподнял брови.

  «Это наконец исправлено?»

  Телефон стоял во дворе рядом с Джулем. Дисплей разбился, корпус треснул. Бен принес его в клинику сотовой связи на Штеглитцер Шлоссштрассе, где Джул проработал до конца, но потом ему сказали, что они ничего не могут сделать, и пришлось отправить его.

  "Нет. Кроме того, это не принесет нам никакой пользы без вашего пароля. Учетные записи сообщений и почты зашифрованы, как Блокнот Жюля, который мы тоже не можем взломать ».

  Она была права. Джул был фанатом технологий. В детстве она разбирала и собирала калькуляторы, чтобы понять их. Когда ей было семь лет, она захотела физический набор вместо кукол. Позже она была единственной в своем кругу друзей, кто предпочитал программировать компьютеры, а не играть с ними, поэтому все они задавались вопросом, почему она хотела изучать право после окончания средней школы, а не информатику или машиностроение. Но, очевидно, ее острое чувство справедливости было даже больше, чем ее технические знания.

  «Так откуда вы взяли это фото?» – спросил Бен.

  «Вы смогли прочитать карту micro SD. Здесь она сохранила незашифрованные селфи. Просто посмотри ... "

  Дженнифер постучала пальцем по полю в правом верхнем углу изображения. Когда дверь в ванную была открыта, зеркало захватило часть гостиной.

  «Это журнальный столик Джулса. А также?"

  Сначала Бен не понял, к чему она клонит, и потянул его за мочку уха. Потом внезапно он тоже это увидел. Его глаза расширились. Простыня в его руке задрожала.

  «Когда это было записано?»

  Дженнифер кивнула, будто только что ждала этого вопроса, и перевернула фотографию.

  2.8., 19:57

  Великий бог.

  Это просто нереально!

  Глаза Бена горели.

  Как это может быть?

  За несколько минут до того, как она напечатала ему прощальное сообщение, Джул рассмеялся.

  Джул был все еще счастлив незадолго до ее смерти. И трезвый!

  Бен снова перевернул распечатку и еще раз проверил, не ошиблись ли они. Но Дженни тоже это видела. И действительно, вот она: бутылка водки. На журнальном столике. Неоткрытый и нетронутый.

  Бен перевел взгляд на Дженни, в глазах которой он увидел, что она задает те же два вопроса.

  Первое гласило:

  «Вы действительно думаете, что наша воздержанная дочь сначала делает селфи и быстро выпивает водку, а затем, вскоре после того, как она стоит в ванной, сияя от радости, просто бросается с крыши?»

  Второй вопрос был еще более тревожным.

  Бен постучал указательным пальцем по кофейному столику на картинке.

  «И зачем ей для этого два стакана?»

  8-е.

  45 минут спустя

  Они попрощались, не сказав ни слова, неловко обняв, не зная, что делать дальше. Подтвердилось подозрение, что ее дочь стала жертвой насилия.

  Но было ли фото достаточно, чтобы вызвать у полиции разумные сомнения? Начнут ли офицеры расследование, когда единственный свидетель, который может им помочь, все еще находится в коме?

  Что, если Джул не помнит, когда она проснулась? Насколько серьезно следователи отнесутся к нему, если он попытается восстановить насильственное преступление с помощью селфи, даже если в остальном не было никаких признаков «внешнего влияния», как это называлось на официальном немецком языке?

  В раздумьях Бен подошел к страховочной сетке смотровой гондолы и позволил своему взгляду блуждать по Бранденбургским воротам.

  Что за день!

  Сначала он потерял работу, потом позволил подстричь себя для женщины, которая впоследствии с удовольствием сбила бы его с себя. И, наконец, его беспокойство о Джуле стало даже больше, чем он уже имел. Потому что если и был кто-то, кто хотел жизни его дочери, то в реанимации она была беззащитна. С другой стороны, Джул пролежал в больнице почти неделю. И все это время никто к ней не прикасался, кроме медсестер и обслуживающего персонала, которые регулярно мыли и переворачивали ее, чтобы она не болела.

  О Боже.

  Бен сделал глоток из бутылки с водой, которую нашел в бардачке. Ему очень хотелось глотнуть водки Red Bull, и ему пришлось оставить машину на полпути на Кантштрассе после того, как у него закончилось топливо и кончились деньги на заправку. Теперь он был припаркован в запретной зоне, прямо перед баром. Были времена, когда он воспринял это как знак судьбы.

  Бен решил, что ему действительно нужно к чему-то спуститься, затем рассмеялся над циничной двусмысленностью этой мысли. В конце концов, он был всего в 150 метрах над Берлином. Контрольно-пропускной пункт Чарли под ним, вверху – один из самых больших гелиевых шаров в мире; и вся конструкция удерживается на земле стальным тросом.

  Highflyer был одной из новых достопримечательностей Берлина, и в выходные дни он был забит туристами, которые хотели увидеть Рейхстаг, Sony Center или здание Axel Springer сверху.

  Но поездка в 7:40 вечера требовала ежедневного технического обслуживания, и Эдди, оператор гондолы, был старым школьным приятелем Бена. Время от времени, когда Бен навещал его, Эдди использовал возможность, чтобы позволить ему подняться одному с Хайфлаером, чтобы проверить функции снизу.

  И теперь, а затем Бен был очень счастлив, парить над вещами все сам и иметь некоторое расстояние от мира и его проблем. Как и сегодня.

  «Приветствую», – сказал Бен, чувствуя связь с бомжами, которые искали возвратные бутылки в мусорном ведре перед закусочной на Фридрихштрассе тридцатью этажами ниже него. Всего в двух шагах от недавно открывшегося роскошного пятизвездочного отеля, на террасе на крыше которого переливался пейзажный бассейн.

  «Ура», – сказал он во второй раз, указывая своей бутылкой на смеющихся далеко внизу гостей, которые, конечно, не обратили внимания на своего далекого наблюдателя. Большинство гостей отеля сидели на раскладных стульях перед огромным видеоэкраном на стороне бассейна, на котором транслировались новости.

  Бен вытащил свой сотовый телефон, отодвинул сообщение о том, что его объем данных почти исчерпан, и написал Дженнифер:

  Но почему ДВА стакана на журнальном столике?

  Он сделал последний глоток перед отправкой текстового сообщения.

  Затем Бен закрыл глаза, чтобы почувствовать ветер на своем лице. Здесь было немного приятнее, если не совсем круто. Бен почувствовал, как гондола покачивается на канате, и это усугубило его проблемы с душевным равновесием.

  О, Джул.

  Парадокс заключался в следующем: с одной стороны, Бен не верил, что его дочь хотела покончить с собой. С другой стороны, он задавался вопросом, как она вообще так долго не пыталась покончить жизнь самоубийством.

  Пока ее друзья привезли домой первых мальчиков, ей пришлось попотеть в реабилитационном центре. И пока одноклассники танцевали на фестивалях под открытым небом, она слушала техно-бит машин MRT. Бесчисленные обследования, тонны лекарств, листовки толщиной с телефонную книгу; две операции, потом мучительная фантомная боль и уверенность в том, что он больше никогда не сможет нормально ходить – он восхищался ее силой.

  Бен открыл глаза и избавился от образа дочери, который возник в нем, когда он слишком долго думал о ней.

  Голова на земле. Глаза широко открытые.

  Он проверил свой мобильный телефон, увидел, что Дженни еще не ответила, и решил пойти домой, даже если «дом» был местом, которым он не владел.

  Тобиас Майер, бывший член команды Fast Forward, отдал ему свою квартиру в Wedding на несколько дней, пока он гастролировал по Азии с кастинг-группой в качестве светотехника. Это поместило Тоби под номером 728 в список тех, кому Бен был должен оказать услугу за помощь наличными или субарендой.

  Бен повернулся к телебашне, полюбовался формированием темных облаков, которые медленно собирались на заднем плане, посмотрел дальше на север, остановился на мгновение, моргнул. Затем он снова повернулся.

  Что за ...

  В студии он обнаружил, что многие были раздражены, когда впервые услышали собственный голос через наушники. Это было как-то неправильно, и вам было почти стыдно за этот странный звук, который вам не очень подходил. Но это чувство было ничто по сравнению с потрясением, которое Бен только что испытал, когда увидел собственное лицо, совершенно неожиданное. Настолько большой, что он все еще мог видеть маленькую родинку на правой щеке с расстояния нескольких сотен метров по прямой.

  Что, черт возьми ...?

  Его портрет был на видеоэкране напротив на крыше отеля. С логотипом телеканала в углу и поясом, чтобы он не мог прочитать текст.

  Бен ни секунды не сомневался, даже если фотография была из прежних времен. Его просто показывали по телевизору. Со старым фото из прессы Fast Forward, которое почему-то отредактировали.

  Бен подумал о девушке на парковке.

  Непроизвольно его взгляд упал на часы. Это было восемь девятых.

  Металлический вкус наполнил его рот. Его сердце колотилось, как после спринта.

  Что тут происходит?

  Если было непонятно видеть себя на публике на большом экране в прайм-тайм, Бен не мог объяснить графическое обезображивание своего лица.

  Но вот она: восьмерка.

  Как и раньше с женщиной.

  Прямо на лбу.

  9.

  Эдди потребовалось семь минут, чтобы вернуть его вниз.

  Оглядываясь назад, Бен отреагировал совершенно нелогично. Поскольку у Эдди не было телевизора в билетной кассе, он побежал по Фридрихштрассе в направлении Лейпцигер-штрассе. В возбуждении он не мыслил рационально, а следовал импульсу искать место, которое, как он считал, было источником непостижимого. Где они впервые увидели друг друга. На террасе на крыше роскошного отеля по диагонали от Highflyer.

  Дизайнерский хостел носил простое название Pulse, о чем свидетельствует дверная вывеска, обрамленная пятью звездами для прибывающих гостей.

  Швейцар в ливрее руководил двумя носильщиками, которые должны были разгрузить подъехавший «Бентли», поэтому Бен сначала без всяких помех направился в приятно оформленный вестибюль, а оттуда – к лифтам.

  Он нажал «двенадцать» на сенсорном экране, и лифт с запахом кедра доставил его прямо под крышу.

  Spa & Health-Area анонсировала для новичков довольно простой платиновый знак. Бен проследил за пиктограммой бассейна и фоновым шумом, пропитанным музыкой, смехом и обрывками разговоров, пока, наконец, не вошел в то место, которое только что наблюдал с высоты птичьего полета.

  «Извини, можно, минутку ...»

  Бен протиснулся мимо группы людей, которые были вооружены коктейлями, шампанским или пивными бокалами на краю бассейна, и тщетно искали себя.

  Бассейн, шезлонги, экран – все еще там. Только его лицо было заменено из диктора , который был передающим к информации о погоде.

  «... мы можем ожидать сильные тепловые грозы на юго-востоке не позднее завтрашнего утра ...»

  Звук был приглушен, и его трудно было понять. Гости, которые выглядели необычно молодо для отеля этого ценового диапазона и, предположительно, собирались за аперитивом незадолго до ужина в баре у бассейна, беседовали оживленно, а иногда и возбужденно.

  Бен слышал высокий женский смех, видел, как мужчины почти сердито качали головами, улавливал обрывки разговора, не обращая внимания на людей, из уст которых они исходили:

  ... на самом деле хорошая идея ...

  Ерунда ... это вообще невозможно ...

  А если да?

  ... это безумие ...!

  ... верю в это, но это ...

  .... сошла с ума?

  О, вы участвовали?

  ... принести что-нибудь?

  «Пожалуйста?»

  Бен повернулся к очень молодой официантке с азиатскими чертами лица, которая профессионально улыбнулась ему и повторила свой вопрос: «Я сказал: Добрый вечер, меня зовут Ника, могу я вам кое-что принести?»

  "В качестве? Что? Бен увидел ее пустой поднос, и, наконец, пенни опустился. "Нет, извините. Я просто ищу здесь кого-нибудь ".

  Я, если быть точным.

  «То есть да. Подождите. У меня вопрос."

  Ника, которая уже обернулась, снова обернулась. Привычная улыбка была немного более неопределенной, чем раньше, по-видимому, она ожидала дурацкой очереди, которую обычно устраивали гости, считавшие их забавными, когда на самом деле они были просто пьяны.

  «Да, пожалуйста?»

  "Ранее. Что там было показано? "

  Она мельком взглянула на экран, который теперь рекламировал шариковый дезодорант. «Сегодня большой вечер бокса. Мы транслируем бой в супертяжелом весе в прямом эфире из Лас-Вегаса ».

  «Хорошо, да. Конечно, – сказал Бен, который ничего не знал о боксе и ничего не понимал. „Но прежде.“

  «Как раньше?»

  «Прямо сейчас.»

  «Новости?»

  «... но хорошее имя: EightNight ...»

  Бен повернулся к человеку, который только что сказал это, находившемуся всего в нескольких шагах от него; Держась за руки с женой на одном из шезлонгов.

  «Восемь ночей?» – воскликнул он, но мужчина не услышал. Но Ника знает.

  «Подожди минутку ...»

  Он снова повернулся к ней. Почувствовал, как ее глаза коснулись его, и увидел, как изменилось выражение ее лица.

  Она занервничала, и теперь это можно было услышать, потому что она вдруг заговорила по-берлински: «Погодите. Твое лицо ... "