Текст книги "Супермаркет"

Автор книги: Сатоси Адзути

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 30 страниц)

2

Кодзима вместе с начальником сектора свежих продуктов Асаямой наблюдал столпотворение в новом магазине на расстоянии, стоя на противоположной стороне улицы, через дорогу от главного входа.

– Большой успех! – заметил Асаяма, растянув тонкие губы в улыбке, отчего его сухощавое лицо всё пошло мелкими морщинками.

Кодзима молчал и только улыбался.

– Наш план промоушена удался. Хорошо мы провели эту «кампанию за создание гостеприимного магазина». Во всяком случае, у людей есть с чем сравнить, и с образом «супермаркета Огавы» теперь покончено… Ваша блестящая стратегия, господин Кодзима, себя полностью оправдывает. И решение о создании филиала в Симо-Синдэне тому подтверждение. Вот и работа научного общества по изучению свежих продуктов начинает приносить хорошие результаты.

Кодзима с интересом взглянул на собеседника:

– Ну пока ещё всё только в начальной стадии. Непосредственных результатов на прилавках в торговом зале, может быть, ещё и не видно, но общий настрой у членов общества сейчас явно совсем не тот, что был раньше. Я уже от нескольких директоров наших магазинов слышал, что заведующие отделами, вступившие в общество, теперь живут другими интересами и говорят совсем другим языком. Просто, можно сказать, странные вещи про них рассказывают.

Асаяма ухмыльнулся, как видно вспомнив забавную историю:

– Вот в супермаркете в Накасу есть один заведующий отделом свежей рыбы Осава. Так вот тамошний директор как-то проходит в обеденный перерыв мимо комнаты отдыха работников и слышит, как Осава громко вещает: «Надо так, чтобы палец внутрь засунешь – и сразу всё понятно!», «Класть её надо всегда брюхом кверху!» Директор рассердился и говорит: «Что тут за базар в обеденное время! Нечего в присутствии женщин непристойности рассказывать!» Так Осава обиделся: мол, тут важный спор идёт о том, как лучше морскую рыбу потрошить и на прилавок выкладывать.

– Ну а директор что?

– Да вроде бы извинился, а потом, значит, мне доложил. По его словам, раньше-то Осава ни о чём другом не говорил, кроме бейсбола и маджонга. Да ещё похабные анекдоты травил. Надо же, как изменился!

Кодзима, ничего не ответив, улыбнулся.

– И потом вот какая странная ситуация сложилась: по поводу научного общества позиции работников разделились. Одни общество активно поддерживают, а другие – правда, таких немного – категорически отказываются сотрудничать. Есть, впрочем, и такие, которым вообще на всё наплевать.

– Видимо, лидер партии наших противников – заведующий мясным отделом Центрального?

– Да, Сасима. А как вы догадались?

У Асаямы были все основания задать такой вопрос, поскольку сам он получил эту информацию только вчера от заведующего мясным отделом одного из магазинов их фирмы.

Заведующий мясным отделом Центрального был лидером в коллективе магазина. Он во многом формировал и отношение к тому, что предпринимали Кодзима и Асаяма. Вероятно, Кодзима был ещё не в курсе, что Сасима не только отказывался поддержать их научное общество, но, судя по всему, хотел его полностью сокрушить.

– Да просто так мне подумалось, – ответил Кодзима.

– Однако же странно. Вы, наверное, от кого-нибудь что-то слышали?

– Да нет, правда же, ничего не слышал. Но ещё господин Камэяма, владелец супермаркетов «Банрай-стор», который к нам наведывался, предположил, что Сасима мухлюет с ценниками и занимается пересортицей, а сам лучшие куски мяса из магазина таскает. Если это так, само собой, он должен быть против научного общества.

– Хо! Просто удивительно, как вы это разложили! Профессиональный детектив, да и только!

– Тут ведь всё просто. Наше научное общество изучает положение в супермаркетах, проверяет все товары у нас в магазинах на качество, разрабатывает оптимальные способы обработки, упаковки, менеджмента – намечает, где что можно изменить.

– Ну да, так и есть.

– Если суммировать, в чём смысл регулярных заседаний нашего научного общества, – я бы сказал, прежде всего в выработке товарных стандартов для компании. Эти стандарты нам никто не спускал сверху, не навязывал. Сами сотрудники их вынашивают и разрабатывают в соответствии с тем, что видят на местах. Сами всё обдумывают, сами всё и решают. Потом сами же используют на практике. Сами договариваются, чтобы и другие эти стандарты использовали. Если надо, то находят средства, чтобы давление применить, когда необходимо. То есть достижение нашего научного общества ещё и в том, что оно становится общественной силой.

– Ну-ну.

– При этом, если такая общественная сила разрабатывает стандарты и внедряет их в принудительном порядке, это не оставляет лазейки для злоупотреблений и махинаций. Не то чтобы они становятся абсолютно невозможны, но сфера для махинаций резко сужается, и безнаказанно их прокручивать становится всё труднее. Вот почему Сасима и выступает против научного общества.

– До чего же мерзкий тип!

– Да уж, действительно дрянь человек!

Кодзима несколько воспрянул духом. Асаяма не зря старался – подбадривал его, говоря об успехе нового супермаркета в Симо-Синдэне и об открывающихся радужных перспективах.

Выглядел Кодзима и впрямь страшно изнурённым. На то, наверное, были свои причины. Начальника сектора развития Кито подвергли суровому наказанию; научное общество по изучению свежих продуктов испытывало большие затруднения в работе; ревностный поборник научного общества Отака, заведующий овощным отделом Центрального, который до сих пор поддерживал Кодзиму, вдруг стал демонстрировать по отношению к нему открытую враждебность.

Причина поведения Отаки была Асаяме вполне очевидна: слухи об отношениях между Кодзимой и Ёсико распространились уже так широко, что Асаяма начал серьёзно беспокоиться и даже попробовал напрямую спросить у Кодзимы, правда ли это. Кодзима всё отрицал, и Асаяма ему поверил. Но разговоры не утихали.

Больше всех жаль было Ёсико. Её, словно иглами, кололи любопытные взгляды сотрудников, особенно циничные, будто раздевающие догола, взгляды мужчин.

– Из-за какой-то моей неосторожности госпожа Мисаки сейчас переживает такое. Я уже перед ней извинился. На работе это сделать было нельзя, встретиться и объясниться наедине тоже как-то было нехорошо – пришлось мне вечером позвонить ей домой, – горько жаловался Кодзима Асаяме, – Она сказала, что хочет из фирмы уйти. Я её состояние, можно сказать, до боли понимаю. Но уволиться с работы значило бы признать справедливость этих сплетен. Я её просил остаться, хоть и тяжело всё это терпеть. Вот слушаю, как она там плачет в трубку, а сам сделать ничего не могу…

– Ничего, господин Кодзима, не унывайте. Беспочвенные разговоры – они всё равно через пару месяцев утихнут. По крайней мере понятно, откуда они исходят. Прежде всего надо доказать, что Мотоко Куроба неправа.

– Как же это можно доказать? Утверждать, что всё было так, как гласит молва, легко, а доказать, что ничего не было, практически невозможно, – возразил Кодзима, и в его тихом голосе звучал едва сдерживаемый гнев.

– Пожалуй что так, – задумчиво согласился Асаяма.

Спустя несколько дней после их разговора и открытия магазина в Симо-Синдэне к Асаяме зашёл Хоригути из сектора промоушена и интенсификации торговли. Они обсудили между собой сложившуюся ситуацию и решили, что с этим надо что-то делать.

– Слухи распускает Мотоко Куроба. Может, ты попробуешь с ней поговорить? – предложил Асаяма.

– Вот как? Мотоко? Ладно, попробую. На эту девицу, я думаю, можно повлиять, как-то с ней договориться. Голова-то у неё работает неплохо. Только отчего бы вдруг такая толковая девушка стала разносить сплетни?

– Понятия не имею. Чужая душа – потёмки.

– Может, из ревности? Женская ревность – страшное дело, брат!

Асаяма знал, что, если Кодзима не придёт в себя, всем не поздоровится. Если полководец в плачевном состоянии духа, считай, что битва проиграна. Исходя из этого, Асаяма и прилагал все усилия к тому, чтобы развеять уныние Кодзимы и как-то его приободрить.

– Так или иначе, всё будет зависеть от того, какие результаты покажет товарная ревизия в конце месяца. Тогда-то уж все махинации в отделе одежды выплывут наружу.

– Да нет, господин Асаяма, похоже, и тут не всё пойдёт так гладко, – упавшим голосом сказал Кодзима.

– Почему же?

– Похоже что Конно спасовал. К тому же сектор одежды в этом деле проявляет слишком большую заинтересованность. При подобном раскладе, хотя нам и удалось с таким трудом сделать товарный сектор ответственным за проведение этой ревизии с инвентаризацией, похоже, главную роль здесь снова, как и прежде, будет играть сектор управления торговли.

– Вот как? Это всё Итимура подстроил.

– Возможно. Во всяком случае говорят, что сам Итимура в последнее время вдруг стал проявлять крайнюю озабоченность инвентаризацией – интересуется, какими способами проводить опись, как всё потом калькулировать…

Кодзима, который и раньше обычно заступался за Итимуру, когда Асаяма или кто-нибудь ещё обзывал его злодеем, на сей раз особенно ясно дал понять, что в целом признаёт оправданность действий Итимуры и зла на него не держит, хотя, казалось, и должен был бы проявить недовольство.

– Однако же хитрый барсук наш управляющий! – с живым интересом заметил Асаяма.

Ему было ясно, что только разговорами о ревизии и инвентаризации сейчас можно поднять настроение Кодзимы.

– Ну, тем не менее надо будет постараться провести ревизию как можно корректнее. Если это не удастся… – Кодзима не договорил и замолк.

– Если это не удастся, то что?

– Тогда остаётся одно. Может, это и глупо звучит, но надо будет напрямую поговорить с Итимурой. И чтобы при этом присутствовал исполнительный директор. Может быть, как-то удастся им всё объяснить, в конце концов. Ну а там я возьму всю ответственность на себя…

– Напрасно вы это, господин Кодзима, не стоит даже думать о таком.

– Да нет, господин Асаяма, честно говоря, я готов хоть сейчас написать заявление и уйти из фирмы. Я уже готов был считать эту компанию своим домом, да, видно, меня в фирме не хотят принимать как своего. Я же изо всех сил стараюсь ради «Исиэй-стор», а выходит, что ей от этого одни неприятности.

– Нет-нет, это не так. Очень многие вас принимают!

– Вы так считаете? Если бы вы были правы, наверное, тогда бы обо мне не говорили такое…

Кодзима отвернулся как бы невзначай, но Асаяма не мог не заметить, что в глазах у него блеснули слёзы.

3

«Тойота-королла», за рулём которой сидел Отака, мчалась по ночному шоссе в направлении Савабэ. Машин на дороге в это время было мало – в основном только грузовики, отправившиеся в обычный ночной рейс.

Рядом с Отакой сидела Мотоко Куроба. Оба молчали. За пять минут до этого Мотоко оживлённо болтала, пересказывая свой разговор с Хоригути из сектора промоушена и интенсификации торговли. Хоригути хотел досконально выяснить, что правда, а что ложь в показаниях Мотоко и на чём именно она основывает свои заключения.

Когда Мотоко сказала, будто всё видела своими глазами, Хоригути потребовал объяснить, что именно видела, – конкретнее, с подробностями. Мотоко от такой назойливости разозлилась, а Хоригути, видя это, разозлился ещё пуще.

– А если ты вдруг ошибаешься?

– Я не ошибаюсь!

– Жизнь двух человек поставлена на карту. Ты что, не понимаешь?

– Понимаю прекрасно!

– В каком положении сейчас оказался господин Кодзима из-за твоих сплетен!

– Что делать?! Сам виноват!

– Вот поэтому я тебя и спрашиваю: ты действительно всё своими глазами видела?

– Да видела я!

Дальше разговор пошёл по кругу – и так несколько раз. За этими расспросами даже время ланча пропустили. Мотоко так и не поддалась – от своих слов не отказалась. Хоригути ушёл ни с чем, расстроенный.

– Ну видела – значит, видела, чего уж тут! – бросил Отака, крепко сжимая руль и не отрывая взгляда от дороги.

Мотоко молчала.

Машина стремительно мчалась сквозь ночную мглу.

– Хоригути думает, что давлением можно человека заставить отречься от фактов, сказать неправду. Я такой стиль действий терпеть не могу! Небось Кодзима попросил Хоригути к тебе подкатить – хочет замести следы. Нет, тут поддаваться на их уговоры нельзя. Если противник перешёл в наступление, надо сражаться! Я тебе верю и буду в этой борьбе твоим союзником. Кто бы что ни говорил, а ты всё видела своими глазами, и это неоспоримый факт!

– Да, но… – запнулась на полуслове Мотоко. – Только я что-то уже не чувствую уверенности в себе.

– Что это ты?! Я же с тобой! Держись! Нельзя поддаваться давлению этого хлыща Кодзимы!

– Я не о том… Понимаешь, я всё пытаюсь тебе сказать, да как-то не получается…

– Да о чём ты?

– Ну тогда вечером… Я решила, что они там наверняка обнимаются, но было темно, так что я точно разглядеть не могла.

Сзади раздался громкий гудок клаксона. Это Отака, отвлекшись на мгновение от руля, вильнул в сторону и нарушил рядность.

– Но ты же говоришь, Ёсико завела Кодзиму к себе в дом?

– Ну я так решила. Но вообще я этого не видела. Я была так поражена, что сразу убежала.

– Погоди-погоди!

Отака посмотрел в сторону обочины с намерением остановить машину. Впереди как раз виднелся поворот на съезд со скоростной магистрали. Он перестроился в левый ряд, свернул на ответвление дороги и припарковался на обочине.

– Ну давай, я готов. Могу теперь выслушать все подробности.

Мотоко молчала.

– Давай уж, говори! Значит, это всё были пустые разговоры, так?

– Да нет же! Кодзима тогда опрометью выбежал из своего дома и помчался за ней вдогонку. Потом они шли совсем близко друг к другу, как влюблённые. Ну и стояли там, в тёмном месте, прямо у входа в дом Ёсико.

– А дальше что было?

– От них обоих прямо такой жар исходил, будто они в огне горели. Я нутром чувствовала, это любовь! Я знаю! – По щекам Мотоко потекли слёзы. – А на следующее утро я спросила Ёсико, как вечер провела, так она аж в лице изменилась. Никакой ошибки тут быть не может.

– Ладно, ладно, я всё понял. Не реви!

Отака плохо представлял, что надо делать с плачущей женщиной и как её успокаивать, поэтому чувствовал себя не в своей тарелке.

– Но только я в действительности ничего не видела. Там темно было. Зашёл Кодзима к ней в дом или нет, я не знаю. Но вообще в поздний час, да ещё когда у обоих такой настрой, ничего удивительного, если они… Вот я и сказала всем… – Голос Мотоко уже срывался.

Не зная, как себя вести в этой ситуации, Отака ждал, когда она успокоится. В глаза ему бросилось стоящее неподалёку здание с яркой лиловой неоновой рекламой. Это был лав-отель, дом свиданий в форме причудливого европейского замка [30]30
  Лав-отель – отель для занятий любовью, где можно анонимно снять комнату с почасовой оплатой. Некоторые владельцы используют особо кричащий фасад, который трудно не заметить. (Прим. ред.).


[Закрыть]. Отака давно уже подумывал о том, чтобы закатиться с Мотоко в лав-отель. Сейчас эта мысль вдруг захватила его с новой силой.

– Ну ладно, хватит обсуждать других! Достаточно! – решительно сказал он.

Мотоко перестала рыдать, по ничего не ответила.

– Давай лучше подумаем о нас с тобой.

– Как это?

– А пойдём вон туда!

Мотоко посмотрела сквозь ветровое стекло на ослепительно сияющий неоновый контур лав-отеля в виде замка. В замешательстве, она не знала, что сказать. Ей было неловко, но ведь она заранее знала, что к этому придёт…

Машина тихонько покатила в направлении замка. Мотоко не говорила ни да ни нет.

Отака тоже молчал. Слегка увеличив скорость, машина въехала на пригорок и направилась к въезду во двор лав-отеля.

* * *

Хоригути был зол на всех.

Ну надо же! Она так почувствовала, глядя в спины Кодзимы и Ёсико! Да мыслимое ли дело на этом основании распускать слухи?! Вот уж правда, что женщины, как и дети, трудно поддаются воспитанию.

В тот вечер после закрытия магазина в Симо-Синдэне Хоригути, сидя в служебной машине, которая возвращалась в центральный офис, с гримасой отвращения на лице честил про себя весь женский род. Взглянув наконец в окно, он увидел, что они уже въехали в городок Сакурадани.

– Я, пожалуй, где-нибудь здесь выйду, – сказал он, попросив притормозить.

От этого места было недалеко до главной улицы Сакурадани, а там ещё десять минут ходьбы – и он дома. Однако, прежде чем идти восвояси, Хоригути намеревался где-нибудь заморить червячка. И выпить немного не помешает. Он редко пил в одиночку, но сегодня случай особый. В кои-то веки можно себе позволить чуток расслабиться.

Так куда бы пойти? Не так уж много заведений он знал в здешней округе. Перебрав в памяти несколько мест, Хоригути остановился на баре, куда его примерно год назад как-то пригласил заведующий этажом одежды Центрального Сугаи, который тоже жил в Сакурадани.

В баре, как он и предполагал, его никто не помнил.

– А я уже тут у вас бывал, – заметил он.

– Да? А с кем, позвольте спросить? – почтительно осведомилась хозяйка бара у сидящего за стойкой гостя.

– Какая разница с кем! Сегодня вот решил один выпить, сам по себе.

– Конечно, чувствуйте себя как дома!

Хозяйку такой посетитель вполне устраивал. Изобразив на лице профессиональную улыбку, она перешла к другому клиенту. Девицы-официантки, услышав этот диалог, тоже не приставали к гостю.

Он выпил три порции виски с содовой. Закусил арахисом и сырными крекерами. Оказалось, что в этом незнакомом баре, в непривычной обстановке, не так-то просто расслабиться.

«Уж лучше пойти домой и там напиться того же виски вволю», – подумал Хоригути. Он уже собрался уходить, когда в баре появился новый посетитель.

– Господин Сугаи! Кого мы видим! Давненько у нас не были!

Обернувшись на голос хозяйки, Хоригути увидел начальника по этажу Центрального Сугаи собственной персоной. На нём были джинсы и рубашка в обтяжку. Сугаи, как всегда, выглядел франтовато. За ним в дверях показался директор Центрального Манабэ.

Хоригути хотел было их окликнуть – развернуться на своём высоком табурете у стойки, подойти к сослуживцам и поприветствовать. Сами они пока на него внимания не обратили.

Между тем Сугаи и Манабэ уселись за столик на четверых за перегородкой, оба спиной к Хоригути. Таким образом оказавшийся совсем рядом Хоригути фактически упустил свой шанс поприветствовать сослуживцев естественным образом при их появлении, а теперь специально к ним подходить было вроде бы неловко.

«Выпить, что ли, ещё?» – подумал Хоригути и добавил к своим трём порциям двойной хайбол.

– Я вам лучше бутылку принесу, – сказала официантка, принимая заказ.

– Ладно, давай бутылку, – согласился Хоригути, хотя напиваться вовсе не собирался.

Манабэ и Сугаи между тем поставили на стол «именную» бутылку, которая, видимо, числилась за ними и хранилась в баре до их очередного прихода. Сдвинув головы, они о чём-то тихо беседовали. Хоригути несколько раз порывался их окликнуть, но момент был упущен. Судя по всему, у Сугаи с Манабэ разговор шёл серьёзный, протекавший в напряжённой атмосфере, и посторонний человек им был при этом совсем не нужен.

Хоригути вспомнил слова Мотоко: «Я просто нутром почувствовала, глядя на их спины, что их тянет друг к другу, прямо сгорают от любви».

Мотоко что?! Она и не такое может ляпнуть. Вот ведь дурацкие разговоры… «Сгорают от любви…» А ведь и в самом деле по ним видно, флюиды какие-то исходят…

Предаваясь таким раздумьям, Хоригути подлил виски в стакан. Если бы через час Манабэ и Сугаи не собрались уходить, Хоригути, наверное, вконец захмелел бы и свалился прямо под стойку. Когда он всё же выбрался из заведения на вечернюю улицу вслед за Манабэ и Сугаи, то почувствовал, как земля уходит из-под ног.

«Вот ведь дурацкие словечки… «Сгорают от любви»…»

Громко разговаривая сам с собой и чувствуя, как хмель понемногу выветривается, Хоригути шёл, осторожно ступая по асфальту, чтобы не упасть. Время от времени он произносил очередную тираду.

А всё-таки о чём же там шептались Манабэ и Сугаи? Содержания их беседы он не уловил, но вспомнил долетевшую до него чудную кличку: Ман. Это Сугаи так называл Манабэ. А тот называл Сугаи Гаи. Странные такие клички. Хоригути до сих пор представления не имел, что оба состоят в приятельских отношениях и так обращаются друг к другу.

4

Часов в шесть вечера в день открытия супермаркета в Симо-Синдэне управляющий Итимура в сопровождении координатора торговой сети Конно без всякого предупреждения заявился в Центральный. Зайдя в кабинет директора, Итимура велел Манабэ вызвать начальника по этажу Сугаи. Пять минут спустя тот пришёл. Как только за спиной Сугаи захлопнулась дверь, Итимура, до того грузно сидевший в кресле, поднялся со своего места. Его громадная фигура возвышалась в самом центре комнаты. Остальные трое стояли вокруг него.

– Тебя, Манабэ, я попрошу с завтрашнего дня на некоторое время отправиться в наш филиал в Кувабару, – сказал Итимура тихим голосом, в котором слышались металлические нотки.

Манабэ молча вопросительно посмотрел на управляющего.

– Тамошний директор Танигути заболел, сейчас лежит в больнице. Так ты его там подмени.

Манабэ понял, что имеет в виду Итимура. Он слышал, что директор Танигути дня три назад попал в автомобильную аварию – его машину сзади ударила другая машина на шоссе – и теперь лежал с тяжёлыми нарушениями рефлекторных функций. Поговаривали, что Танигути может вообще на работу не вернуться. Значит, теперь Манабэ приказано заменить Танигути на время его отсутствия…

– А за Центральным пока что присмотрит старшин менеджер Конно. Так что я тебя попрошу срочно, сегодня же, отсюда переехать. А с завтрашнего дня выходишь на службу в Кувабаре.

– Так не получится. Не могу же я прямо сейчас с бухты барахты освободить свой кабинет.

– Да я же не требую, чтобы ты отсюда вообще выезжал. Сейчас главное, чтобы ничего не мешало предстоящей товарной ревизии. А ты как был директором Центрального, так пока и остаёшься.

Чувствовалось, что в слово «пока» Итимура вкладывает особый смысл. Можно было понять и так: «В конце концов ты тут директором не будешь!»

Вот это был сюрприз так сюрприз. Подобного Манабэ никак не ожидал. Центральный и супермаркет в Кувабаре вроде бы принадлежали к одной сети, но при этом отличались друг от друга, как небо и земля. Если Центральный был огромным головным магазином, представлявшим фирму «Исиэй-стор», то филиал в Кувабаре – стареньким магазином торговой площадью меньше сотни цубо. Если директора Центрального переводили в Кувабару, это означало большое понижение. Даже если речь шла о том, чтобы заменить на время выбывшего по болезни директора тамошнего магазина, всё равно это было ненормально.

– Сугаи, – обратился Итимура к начальнику по этажу, – а тебя я с завтрашнего дня перевожу в центральный офис в сектор одежды.

– Слушаюсь, – вежливо ответил Сугаи тихим голосом. Однако глаза его при этом горели какой-то необычайной откровенной ненавистью.

– Тебя заменит Кисихара, который сейчас у нас в фирме возглавляет сектор одежды. Как именно передавать дела, я тебе потом дам указания. С этого момента ты больше этажом одежды в Центральном не заведуешь. Но чтобы никакие деловые бумаги здесь не трогать! Заберёшь только личные вещи из своего платяного шкафа под присмотром господина Конно – и с ними тихонько отсюда выметайся. А завтра ровно в девять утра чтобы был на работе в центральном офисе фирмы в секторе одежды. Понял?

– Не очень.

– Ах, не очень? Что же тебя не устраивает?

– Объясните, пожалуйста, причину. Я так понимаю, что вы меня в чём-то подозреваете. Так только с преступниками обращаются.

Итимура в упор взглянул на Сугаи. На рябом лице управляющего появилось свирепое выражение.

– Для ротации кадров никакие причины я приводить не обязан. Надо молча подчиняться приказу начальства. А если уж очень хочется услышать причину, прислушайся к собственному сердцу.

Чёрные глаза с узким разрезом, сейчас широко распахнутые, несколько мгновений сверлили взглядом Итимуру. Затем Сугаи, словно собрав всю волю в кулак. резко отвернул в сторону своё узкое, точёное лицо и больше уже на Итимуру ни разу не посмотрел.