Текст книги "Супермаркет"

Автор книги: Сатоси Адзути

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 30 страниц)

2

Вскоре после того, как Кодзима был назначен начальником сектора промоушена и интенсификации торговли, Хоригути допустил серьёзную ошибку в гранках рекламной листовки, которую он считывал. Почему-то вдруг яйца, один из главных товаров, предлагаемых в первый день большой распродажи, стали стоить на листовке не восемьдесят восемь иен, как должны бы, а двадцать восемь иен. Хоригути намеревался считать гранки как обычно, но ошибку в разделе удешевлённых категорий товаров по всем дням недели, который был выделен крупным шрифтом, всё-таки просмотрел. Яйца значились в числе самых заманчивых уценённых продуктов.

В «Исиэй-стор» в тех случаях, когда яйца ставили ударным скидочным товаром на распродаже, начальную цену на них резко снижали. Поскольку цена оказывалась намного ниже закупочной, по которой они приобретались самой «Исиэй-стор», повышалась вероятность того, что их будут оптом закупать мелкие продовольственные магазины и лавки, держащие яйца в ассортименте.

В листовке на тот день во всех магазинах были помещены предупреждения: «Одна упаковка в руки», «Только для первой тысячи покупателей». В Центральном вместо одной тысячи пределом поставили две тысячи покупателей.

Притом что был обозначен предел количества покупателей, поскольку цена за упаковку неожиданно оказалась всего двадцать восемь иен, на шестьдесят иен меньше предполагаемой, фирма в тот день сверх запланированного для промоушена убытка потеряла бы ещё шестьсот шестьдесят тысяч иен, что было бы весьма серьёзным ущербом.

Обнаружил ошибку Кодзима. Он случайно обратил внимание на только что отпечатанную листовку, которая лежала на стуле, и спросил Хоригути в своей излюбленной манере:

– А что, разве у нас яйца нынче так дёшевы?

Поднялся страшный переполох. Текст листовки уже напечатали, и теперь, вложенная в газеты, она пришла буквально в каждый дом.

– Шеф, мой промах! – повинился Хоригути, но Кодзима, ничего на это не ответив, только спросил:

– Ведь и восемьдесят восемь иен – это очень большая уценка, соблазн для покупателя, так?

– Так. Минус пятьдесят иен от отпускной цены. На десять иен меньше минимальных цен в других фирмах.

– Ну а если бы цена была восемьдесят восемь иен и выдавали бы по упаковке первой тысяче покупателей, на сколько хватило бы яиц? Когда бы закончили продажу?

– В некоторых магазинах, наверное, до закрытия торговали бы. В каждом магазине по-разному. Где-то и вскоре после полудня распродали бы.

– Вот как? Это уже само по себе проблема…

Кодзима погрузился в раздумье.

– Виноват, шеф! Шестьсот тысяч иен коту под хвост! – убивался Хоригути.

– Ну а что будет при цене двадцать восемь иен за десяток? – продолжал допрос Кодзима, пропуская мимо ушей извинения.

– Очередь выстроится у входа до открытия магазина.

– Неужели?! – широко открыл глаза Кодзима.

– Конечно. Даже когда мы по восемьдесят восемь иен продаём, и то иногда перед открытием уже покупателей десять у входа набирается.

– Здорово. Значит, в некоторых магазинах ещё до полудня весь запас будет распродан?

– Да что вы! Во всех магазинах наверняка до полудня всё распродадут.

– Вот что, Хоригути, идёмте-ка со мной, – сказал Кодзима, поднимаясь с кресла.

Вместе с Хоригути он направился к начальнику сектора бакалейных товаров Одагири.

– Доброе утро, – первым почтительно поздоровался Одагири, который, казалось, почувствовал некое напряжение, исходящее от посетителей.

Бросив в ответ: «Доброе утро», Кодзима сразу же перешёл к объяснению сложившейся ситуации. Он извинился за ошибку, допущенную сектором промоушена, и добавил:

– Господин Одагири, я потом сам всё доведу до сведения исполнительного директора Исикари и управляющего Итимуры. А пока что позвоните побыстрее нашим поставщикам и попросите завезти во все магазины ещё двойную партию яиц сверх заказанного.

– Как это? – привстал от неожиданности Одагири.

Хоригути тоже не мог взять в толк, о чём это говорит Кодзима. Ведь если последовать его указаниям, ущерб только возрастёт.

– Видите ли, если утром все яйца мгновенно разойдутся, это будет колоссальным подрывом репутации фирмы «Исиэй-стор». Мы потеряем доверие покупателей. Я этого хочу избежать любой ценой.

– Господин Кодзима, я вас хорошо понимаю, – несколько раз сочувственно кивнул Одагири, – но вы ещё человек молодой, сектором промоушена тоже заведуете недавно. То, что эта ошибка в рекламной листовке так вас поразила, вполне естественно. Но суетиться тут ни к чему.

– А у вас есть лучшие предложения?

– Ну какие-нибудь найдутся. Во-первых, можно просто оставить всё как есть. Распродадут яйца к пяти вечера или к одиннадцати утра – и ладно, тоже неплохо. Покупатели, я думаю, только почешут в затылках и скажут: «Да, что-то сегодня рановато они кончились…»

Лицо Кодзимы налилось кровью, глаза сузились. Видно было, что он с трудом удерживает рвущийся наружу гнев.

– Господин Одагири, я с вашим предложением не согласен, – сказал он, стараясь справиться с нахлынувшими чувствами, как видел со стороны Хоригути.

– Но, господин Кодзима, поймите же, что если мы закажем дополнительные поставки – партию вдвое больше предыдущей – и будем эти яйца тоже продавать по двадцать восемь иен упаковка, это будет намного меньше себестоимости!

– Да, убыток составит вместе с запланированным примерно три миллиона шестьсот тысяч иен.

– Что за бред!

Услышав эту цифру, Одагири был совершенно ошеломлён.

– Господин Кодзима, – заметил он, – мы тут не занимаемся благотворительностью. Мы торгуем.

– Виноват. Это промах нашего сектора промоушена и интенсификации торговли, – снова покаянно признал Кодзима, и стоявший рядом Хоригути тоже потупился. – Вся ответственность ляжет на наш сектор, – продолжал Кодзима. – Я сам доложу исполнительному директору и управляющему. И всё же я вас прошу заказать дополнительную партию для поставок во все магазины.

– Ну если вы так ставите вопрос, я попробую связаться с нашими поставщиками, только вряд ли им удастся к утру срочно раздобыть нужное количество при таком огромном заказе.

С этими словами Одагири потянулся было к телефону, но приостановился, пробормотав себе под нос: «Странное дело…»

– Листовка ведь была отпечатана вчера и разослана по всем нашим магазинам, так? – продолжал он. – Почему же у нас не было никаких запросов с мест на дополнительные поставки?

– Да, пожалуй, и впрямь странно, – согласился Хоригути.

– У меня выходной по средам, так что вчера меня не было на месте. В общем-то, возможно, что вчера кто-то звонил…

– А что у нас было в секторе бакалеи? – осведомился Одагири у одного из своих подчинённых. – Где там у нас Ямагути?

– Извините, шеф, вы, наверное, запамятовали. У него сегодня это… Начался медовый месяц.

– А, да-да, припоминаю. Понятно…

Одагири взял трубку и позвонил в Центральный.

– Доброе утро! – к телефону подошёл заведующий бакалейным отделом Нисида. – Вы насчёт цены на яйца? Да, мне показалось, что цена слишком низкая, вот я вчера и позвонил Ямагути в бакалейный сектор фирмы. Сказали, что он уехал в свадебное путешествие. Я совсем забыл – он ведь меня тоже приглашал – свадьба-то была позавчера. Ну, тут у нас все посмеялись: мол, Ямагути себе к свадьбе устроил суперраспродажу всем в убыток, сделал нашему бюджету кровопускание. Но ведь так в листовке было прописано… Мне из других наших магазинов тоже насчёт этого звонили. Ну, смеялись все…

– Так-так. Значит, «кровопускание бюджету», – криво усмехнулся Одагири.

– Да, шеф, но зато как народ живо откликнулся! До открытия ещё больше получаса, а покупатели уже толпятся у входа.

– Вот как? Что ж, спасибо.

Одагири повесил трубку.

– Господин Кодзима, – сказал он, – перед Центральным покупатели уже выстраиваются в очередь.

Было девять часов двадцать пять минут.

– Господин Одагири, я вас убедительно прошу, постарайтесь заказать дополнительную партию у поставщиков, – настойчиво повторил Кодзима.

– Эх, видно, делать нечего! – вздохнул Одагири и снова потянулся к телефону.

В воздухе повисло напряжение. Пока Одагири говорил с поставщиками, то вставляя реплику, то слушая собеседника, время тянулось нестерпимо долго.

– Простите, шеф, виноват! – ещё раз обратился Хоригути к Кодзиме, ожидавшему окончания переговоров, и низко склонил голову в покаянном поклоне.

Кодзима молчал. На лице у него застыла печать тревожного ожидания.

– В общем, результат не слишком утешительный, – сказал Одагири, повесив трубку. – Они обещали подвезти ещё четыре тысячи упаковок в Центральный, но больше у них нет, так что другим магазинам ничего не достанется.

– Всё равно большое вам спасибо, – сказал Кодзима и глубоко задумался.

На сей раз он действительно как будто бы допустил промах, но обычного восклицания «Эх и недотёпа же я!» почему-то так и не последовало. Возможно, эту присказку он употреблял только в тех случаях, когда считал, что большого промаха допущено не было.

– Хоригути, у тебя какой-нибудь благой идеи нет?

– А может, раздавать талоны? – высказал Хоригути мысль, которая незадолго до того его осенила.

– Какие такие талоны? – переспросил Кодзима, и в глазах его блеснул огонёк.

– Ну, каждому, кто сегодня пришёл за яйцами, выдать по одному талону, который будет действителен всю неделю. Тогда любой покупатель может прийти с этим талоном в другой день – и ему всё равно продадут упаковку яиц по двадцать восемь иен.

– Отлично придумано! Значит, если даже сегодня яиц надолго и не хватит, всё равно покупатели потом могут воспользоваться своими льготами. Только ведь напечатать талоны мы уже вряд ли успеем.

– Об этом не беспокойтесь, – ответил Хоригути, снова обретая присущую ему бодрость духа. – Я, помнится, видел у нас в архиве старые талоны. Наверное, их можно использовать.

– Хорошо, тогда пошли!

Память не подвела Хоригути. Действительно, в глубине чулана, на полке, где были сложены архивные документы, в большой картонной коробке обнаружились пачки талонов.

– Их можно использовать, – сказал Кодзима и распорядился завезти в каждый из девяти магазинов, куда, в отличие от Центрального, дополнительные поставки произведены не будут, по две тысячи талонов.

Сотрудники сектора промоушена и интенсификации торговли (а всего их насчитывалось четыре человека) отправились развозить талоны по супермаркетам. Поскольку людей не хватало, пришлось обратиться за помощью в секторы бакалейных товаров и общих административных проблем.

Перед тем как выйти из главного офиса фирмы, Кодзима обратился к Хоригути:

– Ты сегодня оставайся в том магазине, куда повезёшь талоны, до самого закрытия. Сам и будешь раздавать их покупателям. Талоны, видимо, скоро кончатся. Тогда станешь лично кланяться и извиняться перед каждым покупателем, который спрашивает яйца.

– Слушаюсь, – снова покаянно склонил голову Хоригути.

– Я сам направляюсь в Центральный. Тоже пробуду там до закрытия. Если что, звони мне туда.

С этими словами Кодзима тепло напутствовал Хоригути, дружеским жестом слегка приподняв правую руку, как обычно делают студенты, прощаясь с приятелями.

В тот день Хоригути повёз талоны в супермаркет Икэнодзима и там пробыл до конца дня, стоя с низко опущенной головой и извиняясь перед покупателями.

Народу набежало в магазин видимо-невидимо. Все шли с детьми, домочадцами, причём, несмотря на предупреждения продавцов и неоднократные объявления по радио о том, что дают только одну упаковку яиц в одни руки, многие норовили, расплатившись и пройдя контроль, снова вернуться в магазин и прихватить ещё, так что в очереди к кассам мелькали одни и те же лица.

Тысяча упаковок разошлась к одиннадцати часам утра, а две тысячи талонов, которые раздавал Хоригути, – к половине второго. Покупатели, оставшиеся ни с чем, возмущались и отпускали саркастические остроты, но Хоригути отвечать было нечем, оставалось только покаянно кланяться.

* * *

«Надо терпеть, надо терпеть!» – повторял про себя Хоригути. Видя собственными глазами результаты своей ошибки, он то и дело твердил: «Простите великодушно! Простите великодушно!»

Стоя со склонённой головой, Хоригути вдруг ощутил, как в сердце зарождается новое, неведомое чувство. Он извинялся сейчас не перед отдельными покупателями, но склонял голову перед всей массой людей, которые именовались отвлечённым термином «потребитель»: «Простите, я вас предал!»

Слёзы наворачивались на глаза Хоригути.

– Господа покупатели, простите великодушно!

– Все ловчат! Сплошной обман! Вот за что я супермаркеты терпеть не могу! – обиженно проворчала средних лет домохозяйка, но, увидев слёзы на глазах Хоригути, осеклась.

Её дородное тело было затянуто в простенькую блузку. Дама, тащившая за руку упиравшегося ребёнка, демонстративно проследовала мимо Хоригути.

Внезапно он заметил, что рядом с ним оказался директор магазина. Так они и стояли вместе, со склонёнными головами.

– Простите, виноват! – обратился Хоригути к директору, склонившись ещё ниже.

– Ну-ну, не переживайте так! – подбодрил его добродушный директор, обеспокоенно взглянув на расстроенную физиономию Хоригути. – У нас в магазине всякое случается, – заметил директор, и это было видно по тому, как истово он покаянно кланяется покупателям.

Должно быть, Кодзиме, отправившемуся в Центральный, тоже пришлось пройти через такое.

На следующий день Хоригути снова пошёл к шефу извиняться.

– Что случилось, то случилось, – с добродушной улыбкой резюмировал Кодзима. – Проблема в том, чтобы в дальнейшем не допускать подобных ошибок.

– Не сомневайтесь, буду править гранки со всем тщанием! – заверил Хоригути. – Я ведь до сих пор ни разу такой серьёзной ошибки не допускал. И никогда больше не допущу!

– Вот-вот, хорошо бы! Надо всё проверять как можно тщательнее. Это естественная предпосылка нашего бизнеса, основа основ. Исходя из этой предпосылки, мы должны ещё кое-что прояснить. На мой взгляд, вчерашняя рекламная листовка в плане социальной значимости была написана и отпечатана без должного осознания целей и задач нашего сектора промоушена и интенсификации торговли.

– В каком смысле? – тревожно спросил Хоригути.

Казалось бы, только-только он обрёл начальника, который в него поверил, и вот теперь из-за одного промаха этот начальник готов его заклеймить как бездарность…

– Я говорю не о тебе, – усмехнулся Кодзима, вероятно уловив настроение подчинённого. – Проблема заключается во мне самом. Ведь листовка была фактически как бы облигацией под гарантию фирмы «Исиэй-стор». То есть если потребители принимают наши условия торговли, то фирма, чтобы не потерять доверие потребителя, обязана неукоснительно выполнять все взятые на себя обязательства. Вот что такое эта листовка – наш финальный проект, заключительное предложение. А начальник сектора промоушена и интенсификации торговли по глупости не прочитал заранее этот важнейший документ, который можно сравнить с контрактом. Вот в чём проблема-то, понимаешь?

– Понимаю.

– В общем, может, это и можно счесть сумасбродным капризом, но я решил, что отныне все рекламные листовки буду читать и подписывать собственноручно.

– Как это? – удивился Хоригути странной идее. До сих пор ему не доводилось видеть обычных рекламных листовок за подписью начальника сектора промоушена и интенсификации торговли.

Видя, как ошарашен Хоригути, Кодзима рассмеялся:

– Так прямо и напечатайте в уголке листовки: «Со всеми вопросами обращаться к начальнику сектора промоушена и интенсификации торговли Рёсукэ Кодзиме», ясно? Свою подпись я буду ставить, разумеется, на заключительном этапе, перед отправкой в типографию. Я всю листовку прочитаю так, как прочитал бы самый внимательный покупатель. Я лично гарантирую качество всех товаров, которые в ней упомянуты, и каждое слово, напечатанное в листовке, будет моим собственным словом, адресованным покупателям, так что я ещё подумаю, подходит ли оно здесь или нет.

– Понимаю вас, понимаю, только это не имеет смысла, – возразил Хоригути. – Вы, шеф, конечно, можете на этапе сверки гранок всю листовку от корки до корки прочесть, но гарантировать качество всех товаров, которые в ней обозначены, и ручаться за каждое напечатанное в ней слово как за своё собственное вы не можете.

– Почему же?

– Так ведь, шеф, товары отбирает товарный сектор. Мало ли какие среди них могут оказаться продукты… Вон недавно мы устраивали распродажу мужской обуви – так во многих коробках правый и левый ботинки оказались разного размера. От рекламаций потом отбоя не было.

– Неужели могло такое случиться?

– Ну да! Иногда и не такое бывает.

Кодзима помрачнел.

– И вообще, шеф, брать на себя полную ответственность за все товары, которые упомянуты в рекламной листовке, совершенно невозможно. Ведь количество-то огромное, за всем не уследишь, а изготовитель, как бы он себя ни рекламировал, ведь может где-то допустить брак. Вставим такую многообещающую фразу, а сами проконтролировать товары не сможем. Я считаю, что мы в отделе промоушена можем отвечать только за текст листовки, полученный из товарного сектора фирмы, – выверить его и напечатать без ошибок.

– Послушай, Хоригути, – обратился к нему Кодзима с выражением озабоченности на лице, – ты вчера целый день стоял с опущенной головой, кланялся покупателям и просил прощения. Как ты думаешь, простили они тебе твой промах?

Хоригути отрицательно покачал головой.

Кодзима смотрел на него в упор.

– Покупатель, конечно, в нашем деле бог. Бог суровый и мстительный. Этот бог вряд ли простит ошибку. И за нас он в делах фирмы разбираться не будет, – негромко, но веско продолжал Кодзима. – Вчера я это хорошо прочувствовал, извиняясь целый день перед покупателями. Это не теория, а реальность. Исходя из этой реальности, мы ни в коем случае не должны, как бы тяжело нам ни пришлось, ставить под удар репутацию компании. Будь то действия нашего товарного сектора или небрежности, допущенные изготовителем, в конечном счёте мы несём за всё ответственность. До тех пор, пока мы этого не осознаем, суровый бог над нами не смилостивится. Понятно?

– Да, – ответил Хоригути с почтительным поклоном.

При этом ему показалось, что сам Кодзима и есть то суровое божество, которое не допустит никакого снисхождения.

Может быть, именно этой строгости и не хватает фирме «Исиэй-стор», подсознательно почувствовал Хоригути. Непросто находиться рядом с таким суровым божеством, но в то же время от него, бесспорно, исходит некое приятное ощущение спокойствия и уверенности. Такое ощущение, вероятно, должно возникать у сотрудников сектора промоушена, когда на рекламной листовке они видят факсимиле подписи своего шефа.

Все эти события сделали Хоригути, проработавшего до того в компании почти пять лет, горячим поклонником Кодзимы.

3

– Если у вас тут мозговой штурм, господа, не лучше ли перейти в комнату для совещаний? – нарочито громко заметил незаметно подошедший Кодзима, обращаясь к сотрудникам своего сектора, которые вместе с примкнувшей к ним Мотоко покатывались со смеху за рабочими столами. В его тоне звучала нотка порицания.

Развеселившаяся молодёжь спохватилась и замолкла, поняв, что весь этот шум причиняет неудобства сотрудникам других секторов.

– Извините, тут у нас… – начал Хоригути, но, взглянув на Кодзиму, понял по выражению лица шефа, что тот занят какими-то важными проблемами, и не стал продолжать.

В это время Мотоко Куроба, будто вдруг что-то надумав, решительно подошла к столу Кодзимы. В её поведении Хоригути смутно почудилось желание скрыть своё смущение после того, как им всем сделали замечание насчёт шума.

– Господин Кодзима, – сказала она, – у нас к вам просьба.

Кодзима вопросительно посмотрел на Мотоко исподлобья. Особой приветливости на его лице было незаметно.

«Лучше бы она этого не делала», – подумал Хоригути.

– Господин Кодзима, у нас тут образовался как бы кружок ваших поклонников, и мы все очень хотели бы когда-нибудь зайти к вам в гости…

Кодзима с озадаченным видом хранил молчание. Вероятно, раздумывал, как бы ему отделаться от назойливой бабёнки.

– В этом кружке, кроме меня, ещё секретарша нашего исполнительного директора Мисаки, Кода и Такэ, – продолжала Мотоко.

В глазах Кодзимы затеплился огонёк – и при упоминании имени Ёсико Мисаки, и при упоминании имени Такэ.

Хоригути ещё мог понять, что Кодзима испытал какой-то эмоциональный всплеск при упоминании Ёсико, которая привлекала внимание многих мужчин в их фирме своей зрелой женственной прелестью, но при чём тут Такэ? Странно…

– Спасибо, госпожа Куроба. Если вы так настроены… Что ж, как-нибудь приглашу вас в моё убогое холостяцкое жилище.

– Правда?! – радостно вскинула глаза Мотоко.

– Когда именно, я вам потом сообщу. Хорошо?

– Хорошо! – пролепетала Мотоко и со счастливым видом удалилась.

Хоригути был озадачен – он не мог взять в толк, зачем шефу всё это надо.

Кодзима между тем снова погрузился в раздумья. Что-то явно не давало ему покоя. Наконец он снял телефонную трубку и набрал номер, судя по всему внутренний. Затем снова положил трубку и глубоко задумался.

Хоригути было обидно, что замыслы Кодзимы не удаётся воплотить. Но, может быть, те трудности, с которыми сталкивается шеф в этом неласковом мире, должны пробудить в нём волю к сопротивлению, новую энергию действия?

Об этом же всерьёз задумался и сам Кодзима.

– Шеф, – подал голос Хоригути, – кстати, помните тот опорный столб? Так его вроде решили заменить.

– Что-что? О чём ты?

Видя, что Кодзима никак не сообразит, о чём идёт речь, Хоригути улыбнулся:

– Ну помните тот подогнувшийся столб в Симо-Синдэне, центральную колонну в супермаркете?

– А? Да-да, ну и что там?

– Его посмотрели и решили, что тут какой-то странный дефект конструкции. Почему-то через некоторое время после окончания строительства кровля в магазине просела. Видимо, чтобы её срочно поддержать, и поставили эти столбы. Так считает наш сектор развития. Всего их три, а погнулся только один, но говорят, что надо все три заменить на более прочные металлические колонны.

– Вот как? Что ж, это правильно, – кивнул Кодзима, собираясь снова погрузиться в раздумья.

– Шеф, случилось что-нибудь? – поинтересовался Хоригути.

– Ты о чём?

– Да уж больно вид у вас озабоченный…

– Нет, ничего особенного, не волнуйся.

– Ну извините, – сказал Хоригути, возвращаясь на своё место.

Тут как раз подоспел начальник сектора свежих продуктов Асаяма, и они с Кодзимой уединились в комнате для переговоров.

Хоригути инстинктивно чувствовал: что-то произошло! В душе его тревога за дела фирмы смешивалась с простым любопытством.