Текст книги "Опасный выбор (СИ)"
Автор книги: Саша Таран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)
– А мои возьмёшь?
– Твои?
– Ага.
– Твои… – я запаниковала, – а как я объясню…
– Ясно. Забей, – Матвей улыбнулся. – Будем без цветочков.
– Мне не нужны цветы, – шепнула я убедительно. Матвей хмыкнул. На верхней площадке открылась дверь. Мы задрали головы. Прислушались – наша «минутка» кончилась. Слишком быстро.
– Скажи, что пойдёшь к подруге, – прошептал Матвей, хватая с пола шлем и целуя меня напоследок. – Вернусь через пару-тройку часов, поужинаем… я знаю местечко…
– Как? На мотике? Я не могу… это слишком заметно… – зашептала я быстро, слыша, как сосед сверху затопал по лестнице.
Матвей усмехнулся:
– Тачку возьму, – он не выдержал, азартно прихватил меня за талию, и не выпускал, наслаждаясь моей бесполезной борьбой, пока сосед не затопал на втором. Я чуть не умерла от страха, а Матвей только угорал. Смешно ему! Поцеловал – как затянулся в последний раз, и выскочил.
А я, по широкой дуге, прыгнула к почтовым ящикам и усердно закопошилась там:
– Здравствуйте! – вежливая улыбочка.
– Добрый день, – кивнул знакомый дядька, выходя.
Сумасшедший! Вот не может без этого! – ругалась я на своего хулигана, но всё-таки лыбилась, как влюблённая дурочка, поднимаясь обратно.
Дома улыбочка стёрлась.
– Курить что ли бегала? – подколол папа хмуро. Он обувался в прихожей.
Я показала ему рекламный буклетик из ящика:
– Ага. Письмо жду. А ты куда?
– На работе авария, – выдохнул он, натягивая куртку. Усы его взволнованно топорщились. – Нервов на них нет. Воскресенье называется. Всё, – крикнул маме на кухню и грузно вышел, – я уехал!
– Удачи!
Я заперла за ним и рухнула на рабочий стол. Закопалась в учебники для вида, но не училась, а долго пялилась на буклетик с красочным предложением «сбежать на круиз в Сочи». Если бы и мама куда-нибудь уехала, то и врать не пришлось бы… – думала я и стыдилась. Я же знала, на что иду. Знала, что никто не одобрит мой выбор. Сколько мы с Матвеем сможем скрываться? Сколько у нас счастливых минут до разоблачения?
И что будет после?
Не хотелось думать. Я собиралась в универ, чтобы завтра с утра ничего не забыть, и отодвигала рациональные мысли подальше. Заталкивала тетради в сумку, а разумные мысли – в тёмные и глубокие уголки своего разума, чтобы не замечать. Чтобы не переживать зря, как Матвей говорит.
Ужин. Он знает местечко. Что же это за местечко? А если нас увидят вместе? Он и это продумал? Местечко тайное? Хорошо, не на моте! На моте было бы слишком громко и заметно! И откуда Матвей возьмёт машину? Он умеет водить? Или он имел в виду такси? – атаковали меня вопросы со всех сторон, а я отбивалась своим единственным, но самым неоспоримым аргументом: да какая разница, если Матвей рядом!
Мне было так стыдно снова врать своим, маме, но не видеть ЕГО было равносильно кровотечению. Рана вскрылась с первым поцелуем и развернулась зияющим красным цветком посреди сердца. И каждая минута разлуки отнимала мои жизненные силы, причиняла боль. Я металась в агонии. Матвей стал жизненно необходим, мне нужны были его объятия, как перевязка тяжело раненому больному.
Я болела им.
Долго и серьёзно.
А симптомы обострились только вчера.
Я взрослый человек, в конце концов! – подняла я голову в темнеющее окно. – Я имею право «болеть» кем хочется и как хочется, – сердилась я на себя и на всю эту глупую ситуацию. Двадцать первый век на дворе! Подумаешь, забитый татушками! Подумаешь, серьги! Этим сейчас никого не удивишь. Главное же, что внутри!
Выйду из дома и пойду куда хочу, – решила я и тут же трусливо добавила: – Только вернусь пораньше. Часиков до девяти. Угу. Сама решительность, Даша! Браво! Решительный взрослый человек.
Сложнее всего было с Лизкой. Она всё время вертелась под ногами от скуки, просила внимания, болтала о всякой фигне, в общем, мешалась. А мама так и сидела в комнате, не разговаривала, не спрашивала – для неё, меня не существовало. Временно, конечно. Где-то до среды, – прикинула я, уже на опыте. – Чтобы я как следует помучилась и поняла свою ошибку.
Телефон засветился.
«Готова?» – спросила моя «ошибка».
«Почти) осталось только придумать как сбежать» – отписалась я, кусая губы.
«Прыгай в окно, я поймаю)»
«Я высоты боюсь))»
«А ты зажмурься»
«Тогда я промахнусь)))»
«Чёрт) мин 10 подъеду. Как насчёт просто сбежать по лестнице? Вроде всегда работало, не?»
«10?! Нифига себе, я не успею)»
«Да просто куртку накинь и выбегай. Напишу как подъеду.»
«Ок. Постараюсь)»
Я заволновалась. Всё это жуть как напоминало свидание. Как-то слишком официально, – переживала я, перед зеркалом в ванной. – Непривычно. Вечер, фонари, встреча у подъезда, ужин в «местечке», – подкрасила я тоненькие стрелки. – Ужасно хотелось принарядиться по такому случаю. Приукраситься для него. Надеть каблуки. Но как быть с «подружкой»? Стала бы я наряжаться к Ленке? Нет. Блин, – достала помаду. Посмотрела на себя задумчиво.
– Ты куда? – вылезла из ниоткуда Лизка.
– Встречусь с Леной, – я подвинула возмущённую дылду и пошла к шкафу. Любопытная коза. Чего в телефоне не сидится, – торопилась я: Матвей вот-вот подъедет!
Достала короткую замшевую юбку, вкусного карамельного цвета, любимый свитер, тёплые колготки, стала всё напяливать – Ленка Ленкой, но ведь даже с подружкой можно погулять не уродом, правильно? Погулять цивильно. Я вздыхала. Не хочется тащиться в «местечко» Матвея в растянутых джинсах.
– А куда пойдёте? – не отставала сестра.
– Да так, в одно местечко, – отмахнулась я, и чуть не заржала от волнения. – Лизка, ну чего ты пристала? Вон, смотри, тебе там написал кто-то…
Сестра надула губки.
– Иди-иди, Лиз, – продолжала я суетиться, – не до тебя. Спешу. Вернусь через пару часиков, не теряйте.
«Я тут» – написал Матвей. – «Запрыгивай)»
И я попрыгала. Нацепила сапоги, пальто – пора было утепляться. Середина октября – напомнила я себе. Подмёрзла сегодня в толстовке, до сих пор знобило. Не заболеть бы.
Мама так и не вышла, и я тихонько просочилась в подъезд: тук-тук-тук-тук – стучали сапожки наперегонки с сердцем. Свидание. Свидание! – румянилась я, проверяя сумочку – всё ли на месте. Главное, – думала я, – как можно скорее запрыгнуть в машину – подальше от соседских глаз.
Мне вдруг стало страшно, что Матвей пошутил и перед подъездом будет стоять не машина, а мотик. Убью его тогда, – фыркнула я, уже почти смирившись. Ну, правда, такую выходку от него можно ожидать, ему же всё равно, что люди подумают. А мне?
Я открыла подъезд и приготовилась убегать в кусты, если там мотоцикл, но мотоцикла не оказалось. И машины. Вдоль тротуара, торчало только несколько соседских. Я закопошилась в поисках телефона. Забыла спросить Матвея куда подходить. И почему я решила, что он будет ждать там же где Алик? – поражалась я, жалея, что из-за своей тормознутости могу попасться на глаза случайным свидетелям.
Пока писала сообщение, к подъезду подкрался чёрный джип, бандитской наружности. Чего он тут вынюхивает? Я чуть не сбежала обратно за крепкую железную дверь – из таких вот машин и вылезают «папики», как их называет Матвей. Горячие южные папики. Вроде вчерашнего доброжелателя из клуба… – я вспомнила и по коже забегали мурашки… – Если он нашёл адрес Матвея и приехал за ним…
Я сделала вид, что читаю сообщение. Почему он не отвечает?!
Тонированное окно зашуршало вниз.
А сердце зашуршало в пятки.
Бежать!
– Долго ты прыгаешь, – веселился за рулём Матвей. – Давай, тут не высоко!
Глава 15
Ужин
– Я тебя не узнала, – хихикнула я, испуганно забираясь на чёрную кожу. В салоне неприятно и резко пахло табаком и освежителем, а из-за глухой тонировки было слишком темно, как в ловушке, только на приборке и вокруг горели лампочки. Много, как в самолёте. Матвей дождался, пока я хлопну дверью и тихонько заскользил на «взлётную полосу».
– Напугал? – водитель был под стать тачке – в чёрной, почти обтягивающей футболке, с этими своими татуировками до кончиков пальцев, серьгами, и… битой? – я дотянулась на заднее сидение и пощупала:
– Бита?! Серьёзно?! Зачем тебе?
– Да это так… украшение… декор, – отмахнулся он, смеясь. Не обращай внимания. Ни разу её не использовал. Не бойся.
– Да я «уже», если честно, – призналась я. Матвей нашёл мою руку:
– Ну вот, а хотел тебе приятный сюрприз сделать. Видимо, некоторым просто не дано удивлять, – засмеялся он.
– Ты что, – я тоже не удержалась, – удивил не то слово! Я просто в шоке!
– Там ещё кое-что на заднем, – потянулся он, не глядя.
– Труп? Ствол? – гадала я, но Матвей вытащил розы. Большой букет кроваво-красных роз. Это было жутко и красиво одновременно. По коже аж мурашки забегали от волнения. Тяжёлые, налитые кровью, бутоны плавно приземлились мне на руки.
– Осторожно, шипы, – предупредил Матвей, снова возвращаясь к дороге.
– Ого… – я вдохнула розовый аромат и перед глазами поплыл готический сад, с узкими дорожками в туманах и глубокой тенью под витым плющом. – Это так… – я не договорила, не сумев передать словами свои настоящие впечатления и просто выдохнула: – Спасибо…
– Не бойся, домой нести их не нужно, – успокоил он, надумав что-то своё, – будут декором. Пусть там лежат, рядом с битой, украшают сидушку…
– Бита и розы… – я чуть не рассмеялась. Это было так символично. Так похоже на него, на нас. Матвей понял. Тоже фыркнул польщённо.
– Ты как из женского романа, – скромно улыбнулась я, когда Матвей снова нашёл мою руку. Он глянул.
– Я? Почему?
– Ну, как главный герой, знаешь…
– Не знаю, – засмеялся он, – не читал женских романов, а чё там? Просвети.
– Да я тоже не особо читала, – захихикала я смущённо, – просто они почему-то все похожи. Главный герой всегда красавчик на дорогущей тачке, богач с идеальным телом, или босс какой-нибудь…
– Правда? – теперь удивлялся Матвей. – За красавчика спасибо, конечно, но тачка не моя. Было бы совсем жирно, да?
– Ага, – я тоже засмеялась.
– А чё, прикинь, если бы я был тайным миллионером, – продолжал угорать он. – И всё это было проверкой, испытанием, типа, а я потом – бац! И…
– И принц, – веселилась я с ним за компанию.
– Ага, точно, – он сжал мою руку. – И принцем бы нарисовался. В один прекрасный день. И завалил бы тебя розами и увёз бы на свою яхту…
Я глянула по сторонам, на всякий случай, а вдруг действительно везёт куда-нибудь к набережной. Но Матвей рулил по городу. Он заметил и прыснул:
– Представила?
– Не-не, – спрятала я улыбку в цветы, – просто запоминаю дорогу назад, вдруг бита тоже для меня, – отшутилась я неловко.
– Расслабься, я девочек не бью, – Матвей спустил ладонь на моё бедро и не продолжил. Я поняла – с девочками он делает кое-что поинтереснее.
В животе позорно и сладко крутануло.
Мы помолчали.
– Хорошо, конечно, помечтать, но… нет. Далеко не принц, – продолжил Матвей задумчиво, скалясь на дорогу. – И эта тварь мне не по карману… – кивнул он на приборку, – так, просто пугало для клиентов. Как я.
– Что? Пугало? – не поняла я. – Для каких клиентов?
– Рабочая тачка. Иногда гоняем на ней, попугать должников. Я в ломбарде работаю, – пояснил он, не глядя. – Псом.
– Псом?
– Угу. Злющим презлющим, – усмехнулся он, и клацнул зубами. Получилось и правда грозно. Я начала догонять о чём он.
– А зачем пугать? Я думала в ломбард просто драгоценности сдают.
– Так-то да, – согласился водитель, выруливая из центра. – Но у нас ломбард автомобильный, и денежки крутятся покрупнее, и заёмы даются, само собой. Хотя и не совсем вчистую, понимаешь?
Я кивнула.
– Ай, – Матвей хохотнул, – да чё я выгораживаю этого барыгу?! – удивился он. – Как будто и сам белее стану… – он наконец осмелился переглянуться со мной. – Ты же и так считаешь меня «бандитом». Не по себе как-то, кхм. И даже правильно считаешь, наверное. Самое обидное, блин, – он усмехнулся. – Не хочется тебя пугать. Я, ведь, недалеко ушёл, если разобраться. Успокаиваю себя, что это просто подработка, но… не в офисе за компом, не чистенькая… в общем, какая есть. И я – какой есть, – хмыкнул он, убирая ладонь.
– Ты выбиваешь долги? Так для этого бита нужна? – поняла я наконец.
– Бита для красоты, правда. Выглядит эффектно. Когда достаёшь её, клиенту без слов всё становится ясно. И напрягаться не надо.
– Представляю, – выдохнула я.
Воображение быстренько состряпало мне живописную картинку, как Матвей вылезает из этого чёрного кирпича с битой наперевес, неторопливо закуривает и идёт «напоминать» про должок.
Я бы всё на свете отдала, лишь бы такой не тронул. Хотя-я, – покосилась я на крепкую руку, и начала краснеть. Глупо было отрицать, что сейчас мне очень хотелось, чтобы Матвей меня «тронул», «тронул» долго, неприлично долго, – … и долго не отпускал, – отвернулась я, – безобразница… – уши пылали, – но без его ладони так пусто…
– О чём думаешь? Жалеешь, что поехала? – пошутил Матвей невесело.
И я первая коснулась его руки.
– Нет, совсем нет.
Я не врала. Мне было почти всё равно, пёс он или не пёс, бандит или не бандит, он был моим. Я уже подписалась вчера и не собиралась давать заднюю, бросать его, разрывать сердце себе и ему. Я знала, что он не убийца, не вор, и этого было достаточно. Матвей успокоился немного, взял мою руку к себе. И держал под тёплой ладонью, пока мы не упёрлись в пробку.
– Не бойся, на самом деле, не часто приходится выбивать, – заметил мой водитель, тихо ругнувшись на затор. – В основном, я просто развожу туда-сюда наличку. Как инкассатор.
Он поглядел на меня, весь в красном свете стоп-сигналов. Такой графичный, опасный, манящий…
Мы ведь так и не поздоровались.
Я невольно подалась к нему. Матвей понял, наверное, и сам подумал о том же. Наверное и я выглядела для него манящей, в этом красном. Он наклонился и шепнул, перед поцелуем:
– Восемнадцать…
У меня голова закружилась от его губ, от огней, незнакомых запахов, от прохладных бутонов на коленях, от его пальцев в волосах, от чужого кожаного салона, и от нашей тайны.
– Надо ускоряться, – шептал он, продолжая целовать. – Не представляю, как мы успеем ещё семнадцать раз, такими темпами…
– Ускоряться? – хихикнула я. – Это как?
– Целовать оптом? – предложил он, не отвлекаясь.
– Кажется, мы и так… оптом… – я задыхалась, чувствуя, как его рука спускается ниже.
– Тогда у меня вопросы к бухгалтеру…
– Так ты же бухгалтер, – посмеялась я, представив его за столом и в очках.
– А я думал ты… – Матвей опасно запустил руку по колготкам. Розы покорно пустили его дальше и глубже. – Зачем ты меня мучаешь юбками? М-м? – спрашивал он так, что дыхание учащалось. – Не стыдно тебе издеваться?
– Хотела выглядеть прилично… – оправдывалась я, скользя пальцами по татуировкам. Боже, – думала я в пьяном тумане, сколько в нём силы, ему ничего не стоит… сделать со мной всё что захочет, если он разрешит себе… если я позволю…
– Ты называешь это прилично? – Матвей спустился поцелуями на шею. Где-то далеко засигналили. А его рука проникла под юбку целиком и…
Я вздрогнула и испуганно остановила её, но губы уже предательски ахнули в истоме, и ресницы прикрылись, впуская блаженную темноту между нами, растягивая секунды удовольствия. Матвей тоже горячо выдохнул, и втянул следом, как втягивал смертельный дым. Чуть не прикусил шею от страсти, шумно нашёл мои губы, и рука не отступила ни не миллиметр.
Ни шагу назад – как в том роковом приказе.
– Матвей… Матвей… пожалуйста… – простонала я, протестуя, но это завело нас ещё сильнее. Моя рука ничего не решала. Она была слабой и хотела того же, чего и он. Безобразница! Всё моё тело восстало против меня! Против своей законной хозяйки!
Тук-тук-тук!
Матвей нехотя остановился – кто-то стучал в окно.
Я быстренько поправила юбку и вспомнила, что мы стоим посреди города в пробке. Машин перед нами не было. Мы увлеклись и не заметили, как пробка проехала светофор.
Тук-тук-тук-тук! – ещё требовательней застучал тёмный силуэт. Матвей приоткрыл окно:
– Машину не трогай, дядя, – предупредил он глухо, злющий, от того, что его оторвали от самого важного дела. От меня. Я испуганно и польщённо замерла, а дядька смотрел очень сердито – копия моего папы, когда тот нервничает. Большой и страшный: работяга в гневе.
– Чё стоим?! Езжай, а, мажор! Ну! – сразу заругался он, размахивая руками. – Понапокупали тачек и думают, что им всё можно! А я тебе скажу, что тебе можно! Можно выкинуть свой сраный айфон и посмотреть уже, наконец, на дорогу, кретин! Стоим из-за тебя уже пять минут!
– Всё сказал? – процедил водитель, закипая.
– Матвей, просто поехали, а… – тихонечко прошептала я. За дядю было страшно. Я уже знала, что будет дальше, и не хотела снова стать свидетелем.
– Всё! Вали уже! – хлопнул по кузову дядька и «пса» сорвало.
– С-ска, – хватанул он несчастного за шиворот, – сказал же, не трогай! – и со всей дури приложил об дверь машины.
– Матвей! – повисла я на страшной руке.
Он замер, как по команде, отшвырнул мужика и сердито дал по газам:
– Ненавижу, когда хамят. Срывает в момент. Прости, – он душил руль, злясь и на дядьку и на себя и на то, что мне пришлось вмешиваться и волноваться. Опять. – Прости, – повторил он, нащупывая и сжимая мою ладонь на розах, – я больше не буду, не бойся, буду терпеть. Буду терпеть, пока ты не разрешишь мне… – он проглядел серьёзно и «многообещающе», и я догадалась, что он имеет в виду не только свои кулаки.
И вспыхнула.
Дрожь стала проходить.
– Надеюсь он не сильно расшибся, – оглянулась я в заднее стекло. – Вот бессмертный… додумался же в такую гробовозку стучать…
Матвей фыркнул.
– Труповозку.
– Ага, – мы переглянулись и напряжение немного рассеялось. – У него, наверное, и регистратор есть – всё записал, – поморщилась я, – У моего папы есть. Он бы точно поехал разбираться. У хозяина машины не будет проблем?
– Этой? – Матвей удивлённо поднял брови. – Да он сам ходячая проблема. Связей столько, что можно производство одежды запускать.
– Ого! Тогда, надеюсь, у того дядьки проблем не будет…
– Не будет, если мозгов хватит не связываться.
– А тебе не влетит, что машину взял?
– Нет конечно, я же для работы взял. Не против, если заглянем на один адресок? Тут по пути, – уверил он, – на пять минут заскочу… окей?
– К клиенту? – похолодела я.
– Ага, должок забрать.
– Забрать…
– Угу.
– Сейчас?
– Угу, – водитель замолчал, но через минуту не выдержал, и рассмеялся, глянув на мою побелевшую физиономию. – Шучу, Даш, ты чего! Всё в порядке. Шучу я.
Меня отпустило.
– Ах ты…! – я чуть букетом его не шлёпнула. – Ну и шуточки у тебя!
Мы посмеялись.
– А как ты вообще попал в ломбард? – удивилась я искренне. Это ведь и правда не просто, такую работёнку найти, – размышляла я, пока Матвей хмурился и кривился, как от лимона:
– Бате спасибо. Это он постарался. Я как узнал, какую сумму он хозяину задолжал, чуть сам его не грохнул. Ещё один «бессмертный» идиот среди нас, – он покачал головой. – Чуть квартиру не отжали. Пришлось мне договариваться. Кое-как разрулил. Повезло. Хозяин ломбарда посчитал, что я ему пригожусь в качестве пушечного мяса. Работаю за еду, но кажется никогда этот сраный долг не отдам… м-м… прости… бесит, не могу, – он поморщился и засунул в рот какую-то таблетку. – Аж курить захотелось. М-м. До принца, как видишь, далековато. И до главного героя – тоже.
Я не успела ничего возразить.
– Приехали, – объявил Матвей и неторопливо выдохнул, отпуская скопившееся напряжение. Включил очарование. Снова.
– Предлагаю забить на всё и просто насладиться вечером. Ты не против?
Я огляделась. Мы подъехали на маленькую стоянку под каменным забором. Дикий виноград обвивал камни красными венами, а над забором торчали ветки плодовых деревьев. Красивое зрелище. Стоянку поджимали несколько домиков с деревянными крылечками, и от этого, дворик выглядел ещё уютней.
– Я только «за», – улыбнулась я в ответ и мы скрепили договор поцелуем.
– Этот засчитаем за три, – вышел Матвей на стоянку.
– Это почему? – хихикнула я, тоже покидая машину. Он придержал дверь и пояснил бухгалтерским тоном:
– Публичные будут засчитываться каждый по-отдельности. Так будет честно. Ведь они опасней.
– Ого! Сколько сложностей, – я поправила волосы в своём чёрном отражении на машине. – Я уже запуталась. Разве в подъезде были не публичные?
Матвей подошёл сзади:
– Не-а, публичные это на публике. Я помогу разобраться, – он развернул меня и наклонился к губам. – Вот этот – на публике, – прокомментировал он, оставляя на них мятный след:
– Четырнадцать…
Я не успела испугаться. Публика? Какая ещё публика? – подумал мозг запоздало, когда Матвей отступил. Я поискала глазами, и заметила, курящих на скамеечке у чёрного входа, людей в спецформе.
– Работники с кухни, – пояснил Матвей, махнув им. – Я тут с ними частенько за жизнь сидел, пока шефа ждал.
– За жизнь «курил»? – посмеялась я, краснея от пристального внимания свидетелей.
– Типа того, – Матвея ничего не смущало. Видимо, этим свидетелям он доверял нашу тайну. Он усмехнулся и взял меня за руку – повёл мимо них, к самому крупному домику. – Кайфовые ребята. Столько историй наслушался, хоть книгу пиши. Клиенты у них тут капитальные. Такие иногда штуки отмачивают… м-м-м!
– Вроде такое местечко милое, – засомневалась я. – А что это? Кафе?
– Угу. Ашман. Да мы тут часто по работе бываем. Хозяин переговоры ведет по бизнесу, тут очень вкусно, всё свежее – «из под ножа», как они выражаются. Идём, – он распахнул дверь и мы вошли в тёмный деревянный интерьер с портьерами и кожаными диванчиками вокруг крепких столов. С бара к нам заспешила милая официантка в чёрной униформе с юбочкой. Симпатичная такая блондинка с красными губками. Она узнала Матвея, но улыбнулась мне:
– Здравствуйте, – внимательно так изучила, как «новенькую» в классе. Мне стало немного не по себе.
– Привет, Лер, – влез Матвей, сразу перейдя на доверительный тон. – Наверху посадишь? Нас двое.
«Лера» слегка смутилась, снова бросила на меня взгляд, подумала секунду-другую. И направилась обратно к бару:
– Сейчас узнаю.
– Твоя знакомая? – шёпотом уточнила я, когда она отошла.
– Угу. Тут текучки нету, людям нравится, остаются работать надолго, – пояснил Матвей. – Я всех поимённо знаю. Сам уже второй год тут бываю. По работе, – прибавил он многозначительно.
Лера вернулась с хорошими новостями и проводила нас на второй этаж. Он был у них светлым и праздничным – для корпоративов и юбилеев, и сейчас не работал, но ради Матвея нам выделили столик. Лера оставила нам меню и нас оставила.
Но сомнений не осталось – Лера ревновала. Я закусила губу, изучая меню и представляя, с каким удовольствием та плюнет в любое из выбранных мною блюд. Матвей коротко рассказал, что обычно берёт и почему, уговаривал попробовать и борщ и шашлык, но я скомненько, как истинная леди, остановила свой выбор на греческом салате и каком-нибудь десерте.
– Слушай, – тихонько попросила я, когда Матвей устал меня соблазнять чем-то посытнее и собрался звать официантку, – А ты мог бы… э-эм… не говорить ей, какое блюдо – кому?
– Официантке не говорить? – удивился он.
– Да… – я замялась, – … кажется я не очень этой Лере понравилась… как бы не плюнула никуда…
– В смысле?
– В смысле, что ТЫ ей нравишься больше, – хихикнула я в ладони – какая глупая выходила ситуация. Я даже и не задумывалась раньше, что на Матвея не одна я поглядывала. Много «хороших» девочек вокруг, а он такой «опасный и таинственный» – один. Привлекающий их любопытные взгляды татуировками и спортивной формой… и запретностью.
Хотя, надо признать, я ещё ни разу не замечала его с кем-то. Ни разу, за столько лет в одном дворе! Наверное, поэтому я и сделала свои знаменитые выводы, что Матвей эдакий волк-одиночка и бегать за юбками, как щенок, не любитель. Другое дело, что юбки и сами прекрасно суетились вокруг. И бегать никуда не нужно. Удобно.
Матвей не сразу догнал. А как догнал, не посмеялся над моими подозрениями, как я ожидала, а глянул недоверчиво: «да ладно?», и снова уткнулся в меню. Смутился! – поняла я взволнованно, и закусила губу, это означало что либо Матвей святоша и скромник, ха-ха!..либо… между ними что-то было…?
«Второй год тут бываю» Матвея так и крутилось в голове. Интересно, гадала я, пока Лера принимала наш заказ, – серьёзно у них было или так… «по работе»?
Угу. Пока босса ждал, – умирала я от ревности, представляя, как они вместе «ждут» то там, то сям. Даша-а-а!
– Чего ты? – спросил Матвей, когда нам принесли еду. – Мне опять отвернуться? – он уже забыл про Леру, про мужика в пробке, про всё на свете и просто наслаждался вечером со мной, как и планировал. Держал меня за руку и улыбался манящими серыми глазами в тёмных ресницах.
– Что? – не поняла я, возвращаясь в реальность. – Зачем отвернуться?
– Чтобы тебя не смущать, – он кивнул на салат и отпустил мою руку «кушать». – Давай-давай, а то остынет.
– Салат остынет? – засмеялась я.
– Угу, – он весело принялся за своё мясо.
Ужин был прекрасным. Матвей шутил, рассказывал забавные истории с работы, расспрашивал меня про архитектуру, про учёбу, кормил десертами, подливал горячий чай, целовал ещё горячее, и привёз домой ровно к девяти.
Встал подальше от подъезда, подальше от фонарей и ещё минут десять «снимал» оставшиеся поцелуи с со своего… точнее, с моего «лицевого счёта». Мы чуть не перебрались на заднее – кожа под нами просто пылала. А на моей коже пылало его дыхание. И даже лёжа в постели я всё ещё ощущала его.
Я засыпала с его именем.
Но сны рождались тревожные, тёмные. В них кричали, разбивали стёкла, вытягивали Матвея наружу, отрывали его от меня, а он рвался с поводка, как бешеный пёс, рычал, переворачивал машины и с грохотом швырял их об дома. И дома не выдержали, они стали рушиться так близко и громко, что я проснулась, и долго лежала без сна, прислушиваясь – не трещат ли стены по швам.
Но звучала только сирена со стороны двора.
А утром я узнала – почему.
