Текст книги "Опасный выбор (СИ)"
Автор книги: Саша Таран
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)
Я нахмурилась.
– Уйди, пожалуйста.
– Ты его знаешь? – удивился Алик, поворачиваясь ко мне.
– Нет, – я снова посмотрела на бандюгана.
Тот усмехнулся.
– Знает. И ты узнаешь, если тачку не уберёшь.
– В чём дело? – заступилась я на правах соседки. Я крепилась, но только внешне. Внутри неприятно ворочался холодок, отдавая в поясницу. – Машин нет, он никому не мешает…
– А мне мешает…
– Слушай, иди куда шёл, – попросил Алик, как можно дружелюбней. – Всё в порядке. Я уже уезжаю.
Видно, ему не хотелось нарываться. И я понимала! Прекрасно понимала! Такая туша!
Бандит не сдвинулся с места.
– Ладно, Даш, – покачал головой мой спутник. – До завтра. Иди.
Он дождался, пока за мной хлопнет дверь.
Я стала подниматься на второй этаж и незаметно выглянула в лестничное окошко: машина отъехала, но наглец ещё стоял. Чего он пристал к нам?!
Вот страшилище, – поёжилась я, вспоминая массивную фигуру. – Докопается же. Такие типы вечно ищут конфликта, хлебом не корми, дай кого-нибудь позадирать.
«Давай я завтра заеду за тобой? Вдруг он снова будет приставать.» – прожужжало сообщение с неизвестного номера. Я улыбнулась.
«Не волнуйся, не будет. Он из другого дома. Я редко вижу его.» – зачем-то соврала я. – «Не знаю, чего он пристал, неудачный день наверное.»
Ещё и оправдываю!
Я со злостью запихнула телефон в карман и стала рыться в сумке. Дурацкие ключи! Вечно теряются!
Я так громко искала, что дверь не выдержала и открылась сама.
– Ты что, курила?! – наморщилась мама с порога.
– И тебе привет, мам! – я устало завалилась в квартиру. – Нанюхалась. И почему это до сих пор законно?!
– Курить? – она хохотнула и скрылась в кухне. – Мы с Лизой чай пьём, будешь? Или тебя покормить? – крикнула она оттуда.
Я скинула туфли и задумалась.
Пять минут назад я буквально умирала от голода, аж пошатывало – такая слабость была, но сейчас мне хотелось только одного – в душ. И поскорее смыть с себя эту вонь, этот скандал, этот испорченный вечер!
– Не-а, спасибо, я попозже. Сама.
Глава 3
Номер
Едва открыв глаза, я недовольно плюхаюсь обратно на подушку. Не хочу! Небо ясное – значит, придётся идти мимо его мотика. Когда уже зима?! Или хотя бы дождь. Никогда так не хотела дождя, как сегодня!
Обойду с другой стороны, – решаю за завтраком. – Так, конечно, дольше, но зато не увижу ЕГО. Выйду пораньше.
Надену кроссовки, – фыркаю уже в ванной. – Если что – сбегу. Бегаю я не очень, но если тропинками повихлять, там где мотик не проедет, всё будет хорошо. Оторвусь.
Решено! Окончательно успокаиваюсь я, поправляя плащ перед зеркалом. Выскакиваю из подъезда и первое, что вижу – чёрный мотоцикл. Ну конечно! Чуть не налетела!
Проскочить или спрятаться обратно? – в панике соображаю я. – Проскочить или спрятаться?
– Постой.
Проскочить! – решаюсь наконец, и, ничего не сказав, ныряю вбок. Тут можно пробежать вдоль стеночки за угол. Сердце стучит. Ещё немного! Я прорвалась через кусты и выскочила на соседнюю улицу. Хорошо, что додумалась надеть кроссовки, – порадовалась я, и, на всякий случай, перешла дорогу. – И хорошо, что отнесла макет вчера! С ним так не побегала бы!
Не будет же он каждый день меня караулить?
Что ему нужно?
Узнала через пару минут.
Знакомое рычание раздавалось всё ближе и ближе. Я поискала глазами, куда деться, но тротуар, как назло, ещё долго тянулся вдоль детского сада. Гадство! Ни одной лазейки. Мотик подкрался, как хищный зверь, и поехал рядом.
– Не хотел напугать, – сразу перешёл бандюган к делу. – Погоди…
– Что тебе нужно? – я набралась храбрости и взглянула прямо.
Никогда не видела его так близко. Серые глаза тоже внимательно изучали меня из шлема.
– Ничего, – он оставался серьёзным.
Я остановилась.
– Тогда зачем устроил это вчера? —
Он упёрся ногами в асфальт.
– Не знаю. Плохой день.
– Плохой день?! – я оторопела. – А я-то тут причём?
Он промолчал.
– И часто ты бросаешься на людей в плохие дни? – продолжала я безнаказанно возмущаться.
Снова молчание. Отвернулся. Глянул опять.
Дикарь. Не знает, что ответить.
– В следующий раз предупреждай. Буду держаться от дома подальше, – буркнула я и продолжила идти, гордо задрав подбородок.
Он снова поравнялся и поехал рядом:
– Как я предупрежу, если у меня нет твоего номера?
Ого.
– Хорошая попытка! – я не смогла сдержать улыбку.
Вот это поворот!
– И…?
– … и не будет, – отрезала я вслух.
Он тихо посмеялся.
– Ладно. Подвести?
– Спасибо. Я ещё жить хочу.
– Ну, живи. До встречи.
Шлем защёлкнулся, и мотоцикл вырвался на дорогу перед одуревшей машиной. Раздался сигнал, но бандюган был уже далеко – вильнул в потоке и через секунду занырнул за поворот.
Безбашенный.
Что это вообще было? – думала я весь оставшийся путь. – И зачем я улыбалась ему, как дура?!
Так и притопала в универ задумчивая. И Ленке о случившемся ничего не рассказала. Не знаю почему. Не хотелось. Послушала свеженькую историю про её злосчастную кошку, которая снова покушалась на макет. Поглядела на выживший домик:
– Всё супер, Лен, даже не переживай… – похвалила на автомате.
А на перемене встретила в коридоре Алика. Он возвращался с физры – румяный, растрёпанный, в спортивном костюме – их гоняли на улице. Тренера обещали перевести нас с октября в спортзал, но погода сейчас стояла такая хорошая, что студенты сами просились на волю. Алик тоже увидел меня и отстал от своих пацанов, а я отправила Ленку вперёд. Он подошёл, улыбаясь:
– Привет.
– Привет, – улыбнулась и я в ответ.
Заразительная у него улыбка.
– Ну как, не объявлялся?
– Не-а, – соврала я, не моргнув. – Всё хорошо. Ты проект принёс? – поскорее сменила тему. – Успел доделать макет?
– Ага, – Алик слегка приблизился, чтобы не мешать проходящим студентам и я коснулась спиной прохладной стены, пытаясь сохранить приличную дистанцию между нами. Он продолжал, как ни в чём не бывало:
– Всё благодаря тебе. Ты решила?
– Что решила?
– Поедем сегодня ко мне?
– Ой, – я поморщилась, – совсем забыла, прости. Я подумаю, можно?
– И насчёт завтра тоже решай, я уже билеты взял.
– Ого, уже? А я ещё с Леной не говорила.
– Пока места были. Идёмте, будет весело. Потом по городу покатаемся.
– Хорошо. Мне пора. Я подумаю.
– Подумай насчёт сегодня.
– Окей.
Я догнала Ленку.
– Ну что?! – выпучилась она радостно. – Что сказал?
– Звал сегодня к себе… кино посмотреть, – закусила я губу. Я боялась признаться подруге насчёт завтра. Первым делом надо определиться с «сегодняшним» вечером, – решила я. – А завтра уже видно будет. Может, я и туда и туда успею…
– М-м-м… кино-о-о, – понимающе затянула Ленка. В ход пошли и губки и брови, личико подружки заиграло всеми фибрами. Бесстыжая. Я прыснула.
– Лен, не смешно! – хихикала я нервно, поглядывая по сторонам, чтобы нас никто не подслушивал. – Ну что я у него три часа буду делать? Фильм этот, сплошная фантастика про планеты и космос, я же засну! Ну правда. Вообще не моё!
– О-ой, заснёшь у него на плече, – вздохнула она восторженно, – как романтично!
– Ага, и буду романтично сопеть… и слюни пускать…
– Дашка, блин! Тебе такой шанс выпадает, а ты ворчишь. Судьба прямо толкает тебя к Вольнову, а ты…
– Угу, толкает к нему на диван… – перебила я. – О, прикинь, что я узнала вчера…
– Что? – подружка переключается.
– Что его полное имя Альберт.
Ленка вылупила голубые глазки.
– Да ладно?! Прикольно. Я первый раз слышу. Думала Алик это и есть полное. Кстати, ты так и не рассказала, что было потом?
– Потом? – Я делаю вид, что не понимаю.
– Да-да, он же тебя домой довёз, а что потом?
– Просто довёз и всё, – мы зашли в аудиторию. Манукян был на месте.
– Здравствуйте, Арсен Артёмович! – поздоровались мы дружно и полезли за свою парту.
– Здравствуйте-здравствуйте, – улыбнулся он, отрываясь от чтения телефона. Мы были его «любимицы» в нашей группе – делали всё в срок, прилежно конспектировали, не нарушали порядка, и много работали дома. Готовые «работнички» в архитектурное бюро!
– Просто довёз? – зашептала Ленка сбоку. – Чё ты врёшь?! Выкладывай в мельчайших подробностях!
– Да нечего выкладывать, – посмотрела я внушительно. – Нам сосед помешал.
– У-у, о-о… – Ленка заёрзала от нетерпения. – А было чему «мешать»?
– М-м… возможно… – уклонилась я от её атаки. – Всё, тщ-щ, идут.
Аудитория стремительно наполнилась студентами. Манукян поднялся и начал лекцию. Он был, как всегда, в костюме – строгий пиджак, рубашка, галстук – одно удовольствие смотреть. Но сегодня я задумчиво косилась в окно, на жёлтые клёны. И тут клёны. После разговора с Ленкой, меня вернуло во вчерашний вечер. Что было бы, не помешай ОН нам? Что сказал бы мне Алик? Ясно что. Что-то очень личное. Он ТАК смотрел… а с ТАКИМ взглядом говорят только личное… я нравлюсь ему. Нет сомнений. И если я поеду сегодня – по-любому что-то случится. Он продолжит своё «признание», не сомневаюсь. Я так долго ждала этого. И хотела. Почему сейчас я не уверена? Почему волнуюсь? Нужно решить, нужно поехать и разобраться. Я почувствую, если он «тот самый». Дурёха, – я тихонько улыбнулась, пока препод не видел. – Вчера, над макетом, уже были звоночки. Что тут думать? Нужно встретиться с ним в «неофициальной» обстановке и поговорить.
После лекции мы занялись «полированием» наших макетов к завтрашнему просмотру. Я с радостью погрузилась в работу, это отвлекало от мыслей. Доделала деревья, подчистила кое-где клей, подтёрла карандашные следы, и моя вилла засияла во всём своём бумажном великолепии, а Манукян довольно тёрся рядом, со своими великолепными подсказками. Значит, завтра всё пройдёт хорошо, – лелеяла я надежду.
«Едем?» – написал Алик на основах композиции.
Я поглядела на время.
«Только домой забегу. У тебя последняя пара?»
«Я уже свободен»
«А я ещё на композиции. Последняя. Заедешь через час?» – написала я, прикинув, что как раз успею добежать домой и перекусить. Чтобы не упасть у него в гостях в голодный обморок. А, заодно, в порядок себя приведу. Оденусь поприличней.
«Ок. Через час буду;)»
Во дворе бомбила музыка. Какой-то рэп. Ясно. Я уже знала, что это значит – турники. Тот бандюган занимался с дружками. Я быстро глянула и прибавила шаг. Так и есть. Сегодня он был с одним приятелем, всё-таки уже холодновато вечером – желающих позаниматься всё меньше, а вот летом тут человек по десять собиралось каждый день. Оры и маты стояли такие, что хоть уши запечатывай. Я терпеть не могла, когда ругаются матом. Гадость. Особенно, когда ругаются девчонки. Ужасно не красиво. В такие моменты, даже стыдно становилось за женское племя…
Куда катится мир?
Я радовалась, как шпион, что моих шагов не слышно в кроссовках, и торопливо семенила к подъезду. И незаметно посматривала. Да! Позорище! Не могла справиться с любопытством. Однажды оно меня погубит, – кусала я губы. – Холодно, аж пар изо рта, а они без маек. Выпендрёжники. А у бандюгана оказывается не всё татушками забито, – замечаю я невольно. – Рукава, спина, шея, на груди, на боку что-то… – присматриваюсь, и тут-же одёргиваю себя. – Хватит пялиться, дура!
Но не пялиться невозможно. Эстетично же! Жёлтый свет фонарей, как скульптор, лепит тенями рельефы на спортивных телах, и получается ожившая картинка из Пинтереста: старый двор, окна, провода, синие листья, асфальт в трещинках и крепкие парни на турнике. Не хватает только белой мотивирующей надписи на переднем плане, вроде: «просто сделай это» или «сегодня – усилия, завтра – результат».
Принялся боксировать.
«Не услышишь меня не минорным», – звучит из портативной колонки фоном.
'Не увидишь меня в чём-то не чёрном.
Ваши песни – делиты, они ни о чём.
От пьесы тошнит, мы в фойе подождём…'
Не видит, как я проскакиваю на крыльцо.
'Прав поэт. Счастья нет, брат, нет.
Воля и покой. И только.
Покой и воля…' – обрывается припев железной дверью.
Всё, – останавливаюсь на секунду в тёмном подъезде. Дышу. В голове всё ещё крутятся эти дурацкие строчки. – Сколько осталось?
Экран подсказывает: пятнадцать минут.
Пора бежать. Еле успеваю схватить на ходу бутер. Одеваюсь. Мама недовольно бурчит, что живот испорчу. Она возится на кухне. Слышу там и сестру и папу. Сегодня все дома. Кормит их и продолжает меня ругать.
– Мам, не волнуйся, я в городе поем, – успокаиваю неугомонную хозяюшку.
Мама думает, что я с ребятами иду гулять. Вот странно, я вроде взрослая девочка, восемнадцать лет, а сказать, что к парню еду – кино смотреть – язык не поворачивается. Глупо.
Такие у нас отношения.
Она не поймёт. Будет волноваться, надумает чего-нибудь лишнего, – прикинула я на себя замшевую юбку. – Не перебор ли? Нет. Хочется «выпендриться», по такому случаю. Хм-м. Голые коленки, а сверху свитер с высоким воротником – всё чинно, всё прилично, но коленки, как перчинка. Пусть будут.
Я снова посмотрела на время и ахнула: три пропущенных от Алика, а я и не слышу! Он уже внизу. Ждёт в машине.
– Мам, я побежала, ключи взяла!
Приятная вечерняя прохлада распахнула мой «геройский» плащ, когда я поцокала к машине. Ниссан стоял на том же месте, где и вчера, и я со страхом подняла глаза на турники: мой дерзкий сосед тоже смотрел. Он сложил руки на груди и бесстыже сверлил меня взглядом.
Чего он хочет?
«Ничего» – ответил он утром.
«Номер» – возразила я, и в животе всё взволнованно заворочалось.
Глава 4
Скамейка
– О чём задумалась? – мягко поинтересовался Алик.
Кажется, я уже минут пять молчала. Или больше. Не помню. Диалог никак не клеился. Эти руки в татушках. Этот серый, серьёзный взгляд утром на мотике. Голова не соображала. Я уставилась на бегущие за окном деревья и тротуары.
– Да так… просто устала, наверное. Прости.
– Не извиняйся, ты что, – улыбнулся он.
– Слушай, Алик…
– А?
– Постой. Может не поедем…?
– Почему? – он озадаченно переглянулся со мной, продолжая рулить.
– Я не знаю… – я потёрла виски. – Что-то подышать хочется. Давай лучше на Верхнее озеро? Прогуляемся, а? Пожалуйста…
– Ну… давай…
Алик, кажется, остался обескуражен такой резкой переменой, но я действительно не хотела на диван. Не хотела его мамы и скрипучих половиц. Запаха духов и оставаться с Аликом наедине. Мне было душно. Я оттянула ворот. Скорей бы на воздух.
Мы оставили машину на обочине у парка и перебежали по брусчатке на набережную. Вечер был прекрасным. Чистым. Под ногами шуршали листья, по дороге шуршали колёса, и редкие прохожие бродили под фонарями. Я шла, опустив глаза, ничего не видя вокруг.
Ничего, кроме сухих листьев.
Алик смущённо поглядывал на меня и пытался заводить разные разговоры, а я всё ещё была там, в своём дворе. И пыталась понять, почему.
– … или какао?
– Что? – я подняла голову и обнаружила нас около ларька с горячими напитками. Тёплые гирлянды уютно покачивались на ветру, в деревянной витрине красовались румяные булочки. Молодая девочка-продавец ждала моего решения. Алик тоже ждал. Он терпеливо повторил:
– Что ты хочешь: кофе или какао?
– Эм-м… – я кивнула, мол, понимаю-понимаю, – кофе… нет, лучше какао. Спасибо.
Алик улыбнулся.
– Два какао пожалуйста. А булочку будешь? Нет? Ну, ладно. Думаю, что-то сладкое и горячее тебе не повредит, – повернулся он ко мне. – Что-то ты совсем бледная. Замёрзла? Дай-ка сюда руки, – он взял мои холодные пальцы в свои и заглянул в лицо. – Как ты? Не устала на каблуках?
– Нет, всё хорошо… – улыбнулась я, краснея.
От его тёплых ладоней мне действительно стало полегче.
– Ничего себе «хорошо», – он посмеялся. – Сейчас найдём свободную скамейку и посидим немного, ладно? Не представляю, как ты ещё на ногах держишься. Зачем эти геройства?
– Я же к тебе собиралась… и не планировала там ходить… – пролепетала я смущённо. Этот добрый «жест» не был похож на дружеский. Совсем не был! Его руки крепко держали мои в плену. Грели. Я не знала как вести себя, и снова замолчала, не найдя слов. Его глаза довольно блестели.
Кажется, он даже немного расстроился, когда девочка приготовила наши напитки. Вложил в мои потеплевшие руки стаканчик и попытался раздеться:
– Давай куртку дам, а? У тебя совсем тонкий плащ.
– Не-не-не, – замотала я головой испуганно, – Всё в порядке. Я согрелась, спасибо!
Я не врала. Вся эта ситуация с моим безумным соседом отошла за второй план, после Аликиных ладоней. Он сумел перехватить моё внимание. Ловкий ход.
Правда, от этого неожиданного прикосновения, мы оба ощущали неловкость. Алик прятал её за заботливой улыбкой, типа мы сто лет дружим и это было вполне естественно. Ага! А я подыгрывала ему и делала вид, что это правда и я ничуточку не удивлена.
Мы нашли скамеечку с живописным видом на воду и на голодных уток. Пили какао и смотрели, как люди кормят несчастных хлебом.
Я поморщилась:
– Вообще-то они от хлеба страдают.
– Как это? – не понял мой собеседник.
– Нельзя их хлебом кормить. Вредно. Умирают.
– Правда?
– Ага. Я читала.
– А мы всё детство подкармливали уток на Нижке хлебными корками.
– Ещё и чёрствыми, небось?! – хихикнула я возмущенно.
– Ещё и заплесневелыми! – он рассмеялся. – Копили с мамкой всю неделю, и в пакетик – чтобы на выхах сходить и «угостить вкусняшкой». Им что правда нельзя? Совсем-совсем нельзя?! – удивлялся он.
– Ага. Из-за дрожжей.
– И что, прям помирают?
– Угу.
– Ничего себе. Зачем ты это сказала?! Теперь моё счастливое детство запятнано утиной кровью…
Я прыснула в стаканчик.
– Блин, чуть не разлила из-за тебя! – хихикала я и не могла остановиться. – Утиная кровь!
Алик был счастлив.
– Ещё скажи «убийца»!
– Утиный убийца!
– Чё!? Да ладно! – он шутливо пихнул меня. – Все кормили! Только не говори, что ты в детстве не подкармливала их хлебом, ни за что не поверю!
– Подкармливала, конечно, – призналась я. – И тоже, между прочим, на Нижнем озере. Представляешь, если мы, сами того не зная, кормили их вместе?
– Значит, мы с тобой подельники! Не, как там… – он наморщил лоб.
– Соучастники, – подсказала я весело.
– Точно! Вот и встретились утиные убийцы, спустя много лет, на месте преступления. Возвращаются же убийцы на место преступления!
– Ага. Только мы чуть-чуть озером ошиблись.
– Зато утки те же, – Алик растянулся в довольной ухмылке.
– Действительно! А ну-ка… – я отставила стаканчик и полезла в телефон – проверить, сколько живут утки. – Прикинь, могут и десять, и даже пятнадцать лет прожить, если спасутся от хищников!
– Нифига себе.
– Ага! Но, если мы с тобой приложили руку, то вряд ли это те же утки, – покачала я головой, смеясь.
– Приложили хлеб! – поправил Алик и мы досмеялись до слёз. А потом переглядывались и улыбались, как заговорщики.
Какао закончилось.
Уходить со скамеечки не хотелось, и мы остались сидеть. Обсуждали завтрашний просмотр, фильмы, погоду, машины, в общем, всё подряд. Сидели, пока у меня коленки не замёрзли. Я потёрла их и вдруг испугалась, что Алик решит и их «погреть» ладонями. Смотрел он вполне решительно.
– Даш, – он развернулся ко мне.
– М-м? – я испуганно закопошились в сумочке в поисках… в поисках хоть чего-нибудь! Чтобы руки занять. Срочно! Что он хочет сказать? – волновалась я.
– Ты… не против, если… – Алик всё-таки накрыл мою ладонь своей. – Если мы с тобой увидимся завтра…? Можем не идти в кино, пофиг на билеты, пойдём куда ты хочешь, а? Давай?
Ох, ничего себе напористо, – подумала я в панике. А парень-то совсем разошёлся!
– Жалко билеты пропадут, лучше сходи с ребятами в кино, – услышала я свой трусливый голосок через барабанящее сердце.
– Я хочу с тобой.
Я почувствовала, как его пальцы скользят под мои, обнимая, и скромно опустила ресницы. Он продолжал:
– Давай на море сгоняем? В Зелик? А? Или в Светлогорск. Я давно там не был, а ты?
– И я…
– Где тебе больше нравится?
– Да везде, – я задыхалась.
Губы совсем пересохли от его взгляда.
– Извини, – я осторожно потянула руку, – мне нужно… найти тут… – Алик отпустил, и я продолжила рассеянно рыться в сумке. С трудом нащупала на дне гигиеничку. Повертела её. Нанесла, слегка отвернувшись, чувствуя на пылающей щеке его взгляд.
Чувствуя, как он хотел наклониться и… попробовать… вкус…
– А пойдём в галерею? – попросила я, предотвращая «покушение» на мои губы.
– Какую галерею? – забыл он.
– Ну, на выставку, колодцы, – напомнила я, мило улыбнувшись.
Так, я убила бы двух зайцев – мелькнула в уме расчётливая мысль и улыбка стёрлась. Фу, какая противная. Да что со мной?!
– Колодцы? А-а… – он вспомнил наш вчерашний разговор и немного расстроился, поняв, что мы будем не одни. – Ладно. А потом на море? – не терял он хватки.
– Можно, – пожала я плечами, вставая. Пожалуй, будет честно, если я компенсирую его билеты морем, – решила я.
– Ну что, идём?
– Идём.
Мы неторопливо двинулись в сторону машины.
Пора было возвращаться. Завтра первой парой стояло проектирование. Нужно подучить текст презентации, – думала я, – чтобы не растеряться. Манукян набрал небольшую «комиссию», для важности, но не посторонних людей, а двух наших преподов, так что я тихонько радовалась – будет не так страшно, как перед чужими. Но подготовиться получше стоило, чтобы не подвести его.
Алик больше не хватал меня за руку. Мы благополучно добрались до дома, болтали, шутили и волновались, подходя к подъезду. Он снова «провожал» меня. И смешно и страшно. Каких-нибудь два шага из машины, но уже целое «событие».
Мы неловко замерли под фонарём, кое-как договорили, начатый в Ниссане, разговор про еду, и перешли к прощанию.
Листья живописно падали к нашим ногам. Губы улыбались. Интересно, страшно это – делать первый шаг? – думала я, взволнованно наблюдая за Аликом. – Если бы я была парнем, то, кажется, никогда бы не решилась поцеловать. Слишком много неизвестности. Слишком многое может пойти не так. Ох, как я не завидую парням! А что, если девушка не ответит? Или возмутится? Что, если она в последний момент отвернётся или сболтнёт что-нибудь и всё испортит? Что, если она…
Но «она» не отвернулась и не испортила.
«Она» почувствовала лёгкий поцелуй на щеке и пальцы, нежно коснувшиеся её руки.
– До завтра, – Алик растянулся в счастливой улыбке и отступил к машине.
– До завтра… – повторила я, как попугай, всё ещё под впечатлением от его прощальной выходки.
Взялась за подъездную дверь, но не зашла, проводила Ниссан долгим задумчивым взглядом. Потом оглядела им же тёмный пустой двор и зажгла экран телефона.
Почти девять.
Домой подниматься не хотелось. Не так сразу. Хотелось переварить поцелуй, переварить нашу уютную прогулку и Алика. Решила сходить в магазин на повороте. Возьму что-нибудь к чаю, – размышляла я, спускаясь со ступенек.
«Мам,» – набрала по пути сообщение, – «я в магаз заскочу. Надо что-то купить?»
Мама ответила сразу – видно, как раз в телефоне зависала.
«Молока и масла возьми, Дашунь. Лиза кашку хочет на утро. Ты уже рядом?»
«Ага. Я в наш забегу и домой.»
«Хорошо. Ждём.»
Лизка опять со своими закидонами, – раздражённо возвращаю телефон в сумку. Кашку! Дылда пятнадцатилетняя, а крутит родителями, как маленькая принцесса! Не Лиза, а Лиса натуральная. Настоящая хвостатая бестия. Каши захотелось. И я теперь ей молоко тащи! А самой сходить, не вариант? Ноги отвалятся?
Каблуки недовольно цокают ещё пять минут. А я недовольно цокаю языком: «когда она уже повзрослеет?».
«Магазином» мы называли тесный серый ларёк на выходе из двора. Можно было бы, конечно, и до Спара прогуляться – до нормального супермаркета в десяти минутах от нас, но не хотелось потом обратно тащиться на каблуках и с молоком.
Нарядилась, ага!
Ну чего я злюсь?! Сама же предложила купить продуктов! Просто раздражало, что сестра сидела дома весь день, страдала фигнёй, а я должна тащиться за её молоком после шести пар в универе и свидания. Свидания.
Улыбка невольно возвращается ко мне.
Да, это было настоящее свидание. Всё по канону: парк, скамейка, руки, и скромный прощальный поцелуй в щёчку.
Довольно мило.
В ларьке громко работают холодильники с пивом, надрывается эстрадный певец из крохотного радио – пытается перекричать их. Подмигивает с потолка лампа. И тоже жужжит. Научилась у мух, которые погибли в ней смертью храбрых. Или смертью глупых. И я тоже глупо улыбаюсь продавщице. Улыбка отскакивает от неё, как от стенки. Женщина устало и безразлично пробивает литровый пакет молока, пачку масла и хрустящую упаковку с кексами. Терпеть не могу эту химозу, но сегодня почему-то хочется.
Папа их любит.
Где там мои три шоколадки? – хихикаю про себя, пускаясь в обратный путь. – Или они будут в жидком виде? В виде какао? Как сегодня. Что тоже неплохо.
Дома все уже разлеглись по комнатам: отдыхать. Я покопошилась на кухне, закинула в себя поздний ужин, чай с мерзкими химическими кексами и заперлась намываться в ванной.
– Куда ходили? – спросила сестра, когда я расстелила свой диван.
Нам приходилось делить с Лизкой одну комнату. Ни она, ни я, не были от этого в восторге, но изо всех сил сохраняли нейтралитет и терпели друг друга. Делать нечего – у родителей была типичная двухкомнатная квартира, и переезда во что-то «попросторнее» не планировалось. Денег не было. Планировалось скорее дочек «замуж выпихнуть», и освободить жилплощадь. – смеялась я про себя. – Но нас с Лизкой так просто не выпихнешь. Рановато нам о замужествах думать. Хотя у Лизки вроде началась какая-то активная фаза с мальчиками. Я не раз становилась случайной свидетельницей её жужжаний по телефону о всяких Кириллах, Ванях и прочих одноклассниках. А у меня ещё целый универ впереди. Так что, тесниться нам с ней ещё долго. Но ничего, мы всё равно видимся только утром и перед сном. Терпимо.
– Ну Да-а-аш! – заныла сестра. – Куда ходили, а?
Я глянула на её половинку через стеллаж:
– На верхнее озеро.
– Чего там делали?
– Гуляли.
– А скейт-парк открыт ещё? – доставала она, не отрываясь от телефона. Терпеть не могу, когда она разговаривает со мной через экран.
– Откуда я знаю? Я же не каталась.
Ох, – с удовольствием вытягиваюсь под прохладным одеялом. – Как хорошо!
Щёлкаю выключателем настольной лампы.
Сестра никак не угомонится:
– У меня туда одноклассники ходят, тренироваться, прикинь, я вот думаю, может мне тоже попробовать? Это же как на веле, по сути, равновесие держать и всё такое… наверное, не сложно, да?
– Угу. Попробуй.
– Дашка, слыш…
– М-м?
– Сходи со мной на выходных, а? Там наши тусят по вечерам. Папа не разрешает, говорит далеко и поздно. А Верка сто раз была! Но он всё равно запрещает, даже так, прикинь!
– Просто с Веркой отпускать не хочет, – фыркаю я, представляя папин ужас, когда он воображает себе, что эти две кулёмы могут начудить. – Верка твоя вообще границ не чувствует.
– Сама ты не чувствуешь, чего вы к ней прицепились? Зато с ней весело, не то что с вами. Вы ничего не понимаете. И не знаете её, а уже…
– Не, не хочу везти тебя, у меня свои планы, – отрезаю я жёстко.
Сестра такой человек, что если жёстко не отрезать, будет ещё час-два своего добиваться, и обязательно добъётся, если почувствует слабину, если уловит в воздухе хотя бы малейшее колебание. Малейшую возможность. Я ж говорю, лиса.
Лизка замолкает.
Кажется, обиделась, – зеваю я в темноте. – Ну и пусть.
Интересно, а какие планы у меня на эти выходные? Что придумает Алик?
Не о том думаешь! – одёргиваю я себя, поворачиваясь к стеночке. – Завтра просмотр! А ты расслабилась, дорогуша! Ещё проект не защитила, а уже размечталась о выходных. Алик-Алик… странно, почему он ничего не написал. Хотя, что тут писать… «Спокойной ночи, милая?» или «скорей бы завтра…». Фу-у. Как банально. Наверное, это даже хорошо, что не написал. Я бы расстроилась. Не люблю все эти «сопли». Успокойся, дурочка. Утром его увидишь.
А пока – спать!
