Текст книги "Блуждающий Неф"
Автор книги: Саша Суздаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
В дверь постучали, и хабиба Бата взмахнул пальцем. Покоившийся в углу безмолвный телохранитель Анапис вскочил, и по-кошачьи мягко очутился возле двери. Она открылась и в ней показалась голова маму Искадера:
– Всё готово хозяин, – сказал он, всё так же, не смотря в глаза, и хабиба Бата легко поднялся. «Молодец, Искадер», – подумал он. Он не держал плохих слуг, его плохие слуги просто исчезали, но те, что оставались – стоили многого. «Только так и нужно, если идёшь к большой цели, – гордо похвалил себя хабиба Бата, – иначе тебя съедят другие».
– Идём, – бросил он Анапису и пошёл на выход.
Не успело солнце пройти осьмушку своего пути, как белоснежный парусник «Зверобой» вышел из порта Тулу, и, покидая страну Харданат, направил свои паруса вперёд, в королевство Армильйон.
* * *
Маргина, наплакавшись, отвела себе душу и уже собиралась уходить, но увидела внизу, под летающим островом, настоящий остров, окружённый бурунами разбивающихся об него волн. Островок был такой красивый и сказочный, что Маргина, как маленькая, сейчас же захотела там очутиться и побродить на настоящей земле, которая не колышется под ногами. К тому же на острове Маргина заметила небольшой ручей, что было мелким поводом шантажировать остальных – попить свежей воды.
Вода из колодца на летающем острове была и, неизвестно как, пополнялась. Но вкус у неё был совершенно нейтральный, как у росы. Она тут же медленно стала поднимать управляющий камень в колодце, и остров потихоньку опал вниз. Как будто специально для Маргины на острове нашлась небольшая горка, к которой, впритирку, пришвартовалась Маргина. Она мысленно закрепила камень и наложила на него своё охранное слово. «Хоть одно приятное событие для меня», – засмеялась Маргина и беззаботно спрыгнула вниз, благо до земли было ногой достать.
Она скатилась в густую траву склона горы да и так осталась лежать в холодке, прикрытая сверху тенью от летающего острова. Мягкая волна накрыла её, убаюкивая, и понесла на своих крыльях в мечтательную даль, где Маргина полностью ей покорилась. Что-то кольнуло её в плечо, Маргина было дёрнулась, но новая волна эйфории разлилась по её телу, вызывая в памяти приятные вспоминания. Её воображение, как в калейдоскопе, дорисовало изумительные картинки, которые, не запоминаясь, проносились пёстрой лентой, оставляя лёгкий привкус наслаждения.
* * *
Капитан Краббас самолично вёл «Зверобой» уважая своего арендатора, а на носу парусника стоял юнга, самый остроглазый из его команды. Капитан нисколько не сомневался в своей удаче, так как не сомневался никогда, всегда добиваясь своей цели.
Его нисколько не смущало требование найти летающий остров, который капитан никогда в глаза не видел, и он не задавал никаких лишних вопросов – хабиба Бата был не из тех людей, которые отвечали на вопросы. Он был человеком, который ставил вопросы другим. «Если нужно найти летающий остров, – весело подумал капитан, – я его найду, куда бы он не скрылся».
– Смотреть на носу! – бодро прикрикнул он, глядя на юнгу, своего сына Адела. У него вся команда была из родственников. «А зачем кормить чужих, – рассуждал капитан, – свои никогда не подведут и на хлеб себе заработают».
– Земля! – воскликнул Адел на носу, показывая рукой вперёд. Капитан Краббас посмотрел и увидел точку на горизонте. Через некоторое время земля увеличилась настолько, что стало видно – это остров. «Так и должно быть, – уверенно ухмыльнулся капитан, глядя на карту, – по курсу остров Зелёный». Они оставили остров по правому борту и уже миновали его, как юнга воскликнул: «Земля!», – показывая назад.
– Юнга, не спать! – весело отозвался капитан. Он не слепой и так видит уплывающий назад остров.
– Земля! – настойчиво крикнул Адел, указывая назад. Капитан обескуражено обернулся и увидел, что юнга был прав. Единственная гора на острове скрывала летающий остров, прилепившийся к ней сзади.
– Паруса! – громко скомандовал Краббас, и команда бросилась на такелаж. Капитан резко крутанул руль, и паруса громко хлопнули на ветру. Корабль по дуге помчался к острову. Из каюты капитана, отданной для нужд хабиба Бата, показалась голова маму Искадера и тут же скрылась. На палубу, в сопровождении охранника Анаписа, вышел хабиба Бата, который подошёл на нос корабля, оттеснив юнгу, и цепким взором вцепился в летающий остров.
– Подойди к нему незаметно, – коротко отдал приказ хабиба Бата и капитан Краббас, почему-то шёпотом, ответил: – Будет сделано.
Хабиба Бата вернулся в каюту и, для успокоения нервов, принялся гладить кота Дормадора, но, думая о своём, не рассчитал силу и сжал его сверх меры. Кот жалобно мякнул и хабиба Бата, погладив его, сказал: «Всё будет нормально, Дормадор».
Капитан Краббас пришвартовал корабль к зелёному мысу, прямо под летающим островом. Хабиба Бата, вместе с маму Искандером и Анаписом, захватив двух матросов с корабля, двинулись вверх, туда, где гора Зелёного острова и летающий остров чуть ли не соприкасались. Идти пришлось вдоль ручья, струившегося между папоротниками, по довольно крутому склону, но хабиба Бата шёл наравне со всеми. Его ловкие, и мягкие, как у кота, движения, ничем не уступали ходе Анаписа, следовавшего за хозяином с такой же грациозностью хищника.
Им не раз пришлось перескакивать по камням с берега на берег, иногда обходя заросшие кустарником места, пока не выскочили на небольшую поляну и ужаснулись. Даже хабиба Бата вздрогнул, увидев на краю поляны огромную нору, в человеческий рост, которая была затянута толстой паутиной, а в её середине громаднейший паук присосался к груди женщины, запутанной в тенетах.
Хабиба Бата вытащил из ножен тонкий длинный клинок и, с омерзением на лице, снёс пауку голову. Анапис без колебаний содрал с женщины оставшиеся остатки тела паука, которые вздрагивали и шевелились, и выбросил их в кусты. Вытерев клинок платком, который он тут же выбросил, хабиба Бата поднял женщину на руки и кинул остальным:
– Идём на корабль.
Анапис хотел забрать из рук хозяина его груз, но тот не позволил и сам нёс женщину до самого корабля. Положив её в своей каюте, он присел возле койки, всматриваясь в неожиданную находку. Нельзя было назвать её писанной красавицей, но она сразу чем-то к себе привлекала, каким-то неуловимым образом вызывая желание находиться рядом и видеть её лицо, не важно, что бы она в это время ни делала. Эта женщина сразу поразила его, и он понимал, что таких женщин в его окружении не было и не будет никогда. Может быть, выражение её заснувшего лица или фигура, или ещё что-то непередаваемое, сразу сказало ему о непокорном и гордом её характере, которой вряд ли спасует перед силой.
Хабиба Бата так невыносимо захотелось получить эту женщину навсегда, что он забыл и о дочери, и её похитителе, он забыл о всём на свете. Дыхание женщины стало прерывистым, и её лицо исказила гримаса боли. Она поджала руки к животу и перегнулась. Он нетерпеливо позвал Анаписа, знатока по любым отравлениям, и спросил его, что нужно делать. Тот осмотрел женщину, поднял её вздрагивающие веки, а потом молчаливо вытащил из мешочка на поясе кусочек чёрного вещества, которое, раскрыв зубы женщины, положил ей в рот.
– Она будет жить, – только и сказал Анапис, но в этом случае хабиба Бата предпочёл бы, чтобы его телохранитель был бы более многословным. Анапис исчез из каюты и стал за дверью, закрыв глаза, и чутко прислушиваясь к окружающей тишине. Его потревожил только капитан Краббас, который вопросительно посмотрел на Анаписа и тот коротко ответил: – Ждать!
* * *
Успело смениться одно солнце, пока женщина пришла в себя, открыла глаза и сказала:
– Пить?
Хабиба Бата поднял пиалу с водой и приложил её к губам женщины. Она сделала несколько глотков и поблагодарила его взглядом. Хабиба Бата растаял от этого взгляда и не знал, что дальше делать.
– Где я? – спросила женщина, осматривая каюту.
– Не беспокойтесь, со мной вам больше ничто не угрожает, – успокоил её хабиба Бата, расцветая в приятной улыбке, которую он дарил очень немногим.
– Как вас зовут? – спросил он с лёгкой дрожью в голосе.
– Маргина, – ответила женщина слабым голосом, – а что со мной случилось?
– Вас укусил огромный паук, – сказал хабиба Бата и, увидев напряжённое лицо Маргины, успокаивающе добавил: – Не бойтесь, я его убил!
Маргина вновь благодарно посмотрела на него, и сердце у хабиба Бата снова растаяло. «Что со мной? – растерянно спросил себя хабиба Бата, и сам же себе с удовольствием ответил: – Я влюбился!»
– Вы кто? – немного заторможено спросила его Маргина.
– Я хабиба Бата из Харданата, – сказал он, и тут же тёмная волна прошла по лицу Маргины. «Что я сделал не так?» – подумал хабиба Бата, и добавил:
– Ни о чем не беспокойтесь, я никогда, слышите, никогда не сделаю вам ничего плохого!
Тень на лице Маргины сменилось недоверчивым недоумением, и она более осознанно спросила:
– Где я?
– Вы на парусник «Зверобой», – растерянно ответил хабиба Бата.
– А что… – хотела спросить Маргина, но передумала и попросила: – Я могу выйти на воздух?
– Как прикажете, – выдохнул хабиба Бата, помогая ей встать. Опираясь на него, Маргина вышла за порог каюты. Они стояли на якоре у Зелёного острова, а над ними висел летающий остров.
– Что это? – лукаво спросила она. Хабиба Бата удивлённо поднял на неё глаза и сказал: – Летающая земля.
– Там кто-то есть? – совсем нагло спросила она, и хабиба Бата ответил: – Не знаю, я ещё там не был!
Маргина облегчённо вздохнула. «Кажется, всё в порядке, – подумала она и тихонько проверила свою силу, – как будто немного есть». Она сняла своё охранное слово и отпустила камень. Сил едва хватило, и она оперлась на хабиба Бата, который тут же, с удовольствием её подхватил.
Под удивлённым взглядом хабиба Бата летающий остров вздрогнул и ушёл вверх. И почти одновременно сзади на корабле раздался оглушительный треск, и палуба ушла из-под их ног.
* * *
О том, что Маргина отсутствует, догадались не сразу. Лотт и Вета не могли нарадоваться вновь приобретённым Русиком, Гешек и Этиора в последние дни вообще никого не баловали вниманием, Балумут, как всегда, лежал под дубом и лущил жёлуди, а Вава и Жужу, озадаченные высоким собранием, готовились стать няньками Русику. Что же касается волшебника Тартифа, то он всё время проводил за изготовлением малой копии летающего острова, а проще говоря – флаэсины.
Нужно сказать правду, что его изделие не отличалось изяществом форм, а представляло собой грубо сколоченную площадку из тонких стволов деревьев, которых наломал и принёс Балумут, по просьбе волшебника. Тартиф их только обрезал и сколотил поперечины, чтобы стволы держались кучи. Посередине этого плота был прикручен жёрнов, выдолбленный волшебником, а управляющее устройство представляло собой кусок верёвки с волшебным камнем на конце. На испытании устройства никто не присутствовал, и это спасло Тартифа от насмешек и гомерического хохота.
Первый раз, забросив волшебный камень в середину жернова, волшебник тут же вознёсся вверх выше дерева, но не удержал равновесия и грохнулся с высоты. Плот падал сверху, но Тартиф умудрился отскочить. Второе испытание прошло удачнее, и Тартиф продержался немного в воздухе, но случайно сдвинул волшебный камень и плот сделал крутое пике. Волшебник оказался от плота далеко в кустах, весь избитый, и решил немного передохнуть, чтобы не искушать судьбу.
Когда он появился в доме Лотта, собираясь похвалиться Маргине своими успехами, там как раз шёл спор, как часто отпускать Русика на прогулку. На вопрос: «Где Маргина?» – от него отмахнулись, как от мухи. Тартиф постучался в комнату Гешека и Этиоры, но там или никого не было, или ему не захотели отвечать. Он поплёлся на поляну и спросил у Балумута:
– Маргину не видел? – на что тот отрицательно покачал головой. Тартиф посмотрел на небо, и оно показалось ему подозрительным.
– Небо сегодня какое-то не такое, – пожаловался он Балумуту. Тот посмотрел вверх и философски произнёс: – Небо, как небо.
Они сосредоточенно посмотрели небо и оба заметили что-то неладное. Но не могли понять, что.
– Может дождь будет? – предположил версию Балумут, но Тартиф, лёжа на спине возле медведя, отрицательно помахал головой. Они внимательно уставились в небо и замолчали. К дереву прилетели Вава и Жужу и сразу же бросились к Балумуту:
– Балумут, а что ты скажешь на то, если мы… – начал Жужу, но медведь, не переставая смотреть в небо, грубо его прервал: – Не мешай!
– А что вы здесь делаете? – спросил Вава, ложась спиной на живот Балумута и всматриваясь в небо.
– Наблюдаем! – глубокомысленно сказал медведь.
– Что наблюдаете? – не утерпел черно-белый Жужу, укладываясь на животе медведя рядом со своим жёлто-коричневым другом.
– За небом, – сказал Тартиф, пялясь в парочку одиноких облаков.
– А что с небом, – спросил Вава.
– Какое-то оно не такое, – ответил Балумут, – странное.
Все сосредоточенно смотрели на небо и молчали.
– Какое-то оно стоячее, небо, – заметил Вава.
– Ага, как болото, – добавил Жужу.
– МЫ СТОИМ!!! – воскликнули вместе Балумут и Тартиф, и, вскочив, понеслись к дому Лотта. Они ввалились в дом и закричали в две глотки: – Мы стоим!
Русик, от испуга, спрятался за Вету, а Лотт возмущённо уставился на вошедших: – Вы что орёте?
– Мы стоим на месте, – воскликнул Тартиф. Лотт положил руку на пояс – ключи были на месте. Они вышли из дома, и подошли к колодцу. Лотт его открыл и подёргал верёвку – она была, как привязанная.
– Подожди, – остановил его Тартиф и махнул рукой над колодцем.
– Колодец зачарованный, – сообщил он.
– Как зачарованный? Кем? – возмутился Лотт.
– А где, всё-таки, Маргина? – спросил Тартиф. Все растерянно оглянулись.
– Кто последний её видел? – спросил Лотт.
– Я видела, как она разговаривала с Гешеком и Этиорой, а потом вышла из дома, – сказала Вета.
– А где Гешек и Этиора? – оглянулся Лотт.
– Да они со своей комнаты не вылезают, – сообщил Балумут, и потопал в дом. Он так колотил в дверь, что, наверное, было слышно на другом конце острова. Растерянный Гешек высунул голову:
– Что нужно?
– Выходи! – сказал Балумут, как палач перед казнью. Гешек вышел, за ним, прячась за его спиной, шла Этиора. Они поняли, что нашкодили, но не поняли, где и как.
– О чём вы говорили с Маргиной? – сурово спросил Лотт.
– Ни о чем, – сообщил Гешек.
– Конкретнее? – сказал палач, становясь у них за спиной, и положив лапу Гешеку на плечо.
– Она спросила, куда мы собираемся ехать, – сдвинул плечами Гешек, Этиора подтвердила его слова кивком головы.
– А что вы ей сказали? – спросил Лотт.
– Мы сказали, что поедем в столицу, Арбинар, – ответил Гешек.
– И всё? – высунул пасть из-за его плеча, спросил Балумут.
– Все! – сказал Гешек. – А в чём дело?
– После ваших слов её не стало, – печально сказал Балумут.
– Как? Она погибла? – воскликнул Гешек. У Этиоры брызнули слёзы.
– Вероятно, мы её больше не увидим, – сказал Балумут и поднял глаза к небу.
– Балумут, кончай фантазировать, – рассердился Лотт и обернулся к Гешеку: – Мы ещё ничего не знаем.
– Так нужно её искать, – сказала Этиора, вытирая напрасные слезы.
Решили разделиться и искать по всему острову. Вава и Жужу должны были облететь дальний участок острова, Балу отправился по любимым местам Маргины, а Лотт и Вета, вместе с Русиком начали поиски в пределах фермы. Гешек и Этиора решили пойти к краю летающего острова и посмотреть, что там внизу. Что же касается Тартифа, то он принял решение сам. Возвратившись в свою летнюю мастерскую, он начал готовиться к полёту.
Первым следы Маргины нашёл Балумут возле дерева, где они обычно гуляли с Русиком, и откуда тот благополучно первый раз полетел. На земле лежал её платок. Балумут понюхал его и понял: «Плакала». Он подошёл к обрыву и увидел, что внизу располагается зелёная гора, до которой рукой подать. Балумут спускаясь вниз, основательно грохнулся, и пошёл по следу Маргины дальше.
На поляне он с ужасом увидел останки паука, и следы чьей-то крови. Балумут принюхался и понял – кровь Маргины. Он продрался сквозь кусты и увидел внизу, на берегу, парусное судно, на котором, в сопровождении какого-то человека, прогуливалась Маргина. На судне находились вооружённые люди, и Балумут понял, что один он не справиться. Он быстро двинулся назад, не особо маскируясь, и едва забрался на летающий остров. А потом со всех ног побежал к дому Лотта.
В это же время Гешек и Этиора, находясь на краю острова, глянули вниз и увидели судно. На нем Гешек и Этиора с ужасом увидели Маргину и хабиба Бата, мило беседующих на палубе. Они не знали, что подумать, и что предпринять. И пока решили убежать в дальний лес.
Тартиф оседлал свой плот, грустно вздохнул и мысленно опустил волшебный камень в основание. Волшебный камень, предварительно привязанный к поясу Тартифа (чтобы не потерялся), медленно опустился в середину кольца, и волшебник поднялся в воздух.
Двигая камешек вправо-влево, Тартиф добился лёгкости управления и поплыл к краю летающего острова. Глянув вниз, Тартиф заметил судно и решил спуститься немного ближе к нему, но тут счастье оставило его. Летающий остров ринулся вверх, задев плот Тартифа и тот, дважды перевернувшись, полетел вниз.
* * *
Их деревня, Арандор, была давно уже позади, когда Монсдорфу пришла в голову мысль сделать остановку. Кристлин, плетущийся сзади чародея, уже не ожидал такой роскоши, и шёл за отчимом только из-за боязни быть побитым.
– Собери веток, – бросил Монсдорф, усаживаясь на поваленное дерево и развязывая котомку. Он вытянул свою кожаную карту и снова принялся водить по ней перстнем. Камень на кольце блеснул красным пламенем и Монсдорф довольно прошептал: – Встретимся в Мессаке.
Кристлин, укладывая ветки для костра, украдкой взглянул на карту, за что тут же получил подзатыльник: – Не подглядывай.
Монсдорф не стал использовать чародейство, зажигая костёр, а просто черкнул двумя камнями. Пламя легко поднялось, и принялось жевать тонкие ветки, превращая их в горящие ветки-угольки, рассыпающиеся в пепел при первом дуновении ветра. Кристлин подбросил в костёр толстые ветки, а сам пошёл за водой – рядом протекала река. Набрав воды и присмотревшись, Кристин заметил стайки довольно больших рыб, круживших на мелководье.
Он отломил длинный прут и обжёг острие на огне. Спустившись к воде, он замер на камнях, пока вокруг их не закружили рыбки. Кристлин ловко ударил прутом, и на его острие забилась первая добыча. Точно также подкараулив вторую, он насадил их на прут и понёс к костру. Остановившись перед Монсдорфом, он молчаливо ждал.
– Что? – спросил тот, глядя на Кристлина.
– Нож, – сказал Кристлин, опустив голову. Монсдорф усмехнулся, вытащил из-за пояса нож и дал ему. Кристлин почистил рыбу и бросил её в котелок. Пошарив сучком возле корней дикой барвины[18], он выкопал несколько клубней, которые, помыв, тоже бросил в котёл, который вскоре закипел. Монсдорф снял котелок с огня, посолил его, вытащил лепёшку и ложку и, обжигаясь, принялся хлебать. Наевшись, облизал ложку, спрятал её и подвинул остатки ухи Кристлину.
– Ешь! – сказал он, усмехаясь, а сам прилёг возле куста. Кристлин забрал котелок и заглянул – на дне болтался ободранный хвостик и несколько глотков ухи. Он подошёл к реке и присел на камень, чтобы съесть остатки обеда.
– Дай и мне кусочек, – попросил голос.
– Да тут ничего не осталось, – ответил Кристлин, не глядя на просившего.
– Дай и мне кусочек, – так жалобно попросил голос, что Кристин отдал котелок, не оборачиваясь – чтобы не видеть, как едят другие. Сзади послышалось сопение, и кто-то стал жадно хлебать. Кристин со вздохом обернулся, и увидел маленького человечка, который с головой был в котелке, а снаружи оставались только ноги в остроносых туфлях с медными пряжками.
«Пожалуй, на него ухи хватит, – подумал Кристлин, – хоть кто-то сегодня не будет голодным». Возле котелка лежала зелёная шляпа с острым верхом и белым пером. Человечек ещё поворочался в котелке и вылез – наверное, уха кончилась. Он надел свою шляпу, скорчил гримасу на своём маленьком, зеленоватом лице и произнёс: – Я мом. Меня зовут Грохо Мом.
– Очень приятно, – вежливо ответил Кристлин, – а меня – Кристлин.
Они тактично помолчали некоторое время.
– Я брошенный мом, – признался Грохо Мом.
– Как это? – спросил Кристлин.
– Так, – ответил мом. Помолчал ещё немного и добавил, – мои ушли, а меня не взяли.
Они снова помолчали некоторое время.
– Вот, возьми, – сказал новый знакомый, протягивая Кристлину зелёную палочку.
– Что это? – спросил тот.
– Волшебная палочка, – буднично ответил Грохо Мом.
– А что с ней можно делать? – спросил Кристлин.
– Заказать себе обед, – сказал Грохо Мом, – скажи: «Хочу обед», – и махни палочкой.
Кристлин подозрительно посмотрел на него и спросил:
– А что же ты ей не воспользовался, а выпрашиваешь еду у других?
– Нам, момам, самим нельзя, – коротко объяснил Грохо Мом, и доверительно добавил: – Живот болеть будет.
Кристлин нерешительно взял палочку.
– Смелее, – подбодрил его Грохо Мом.
– Хочу обед, – сказал Кристлин, и на траве возникла салфетка, а на ней колбаска кружком, пару лепёшек и крынка молока.
– И что, это всё можно есть? – подозрительно спросил Кристлин.
– Ешь, – равнодушно ответил Грохо Мом, как будто и не он только что вылизывал котелок с ухой.
Кристлин осторожно, надкусил лепёшку, потом колбаску и через мгновение от них остались одни вспоминания. Молоко Кристлин допил до половины – больше не смог. Салфетка и недопитое молоко тут же исчезли. Кристлин счастливо завалился на траву, а к его спине прижался новый друг – Грохо Мом.
* * *
Кристлин проснулся от того, что его пинали в бок. Ещё спросонья он понял, что это Монсдорф. Кристлин раскрыл глаза, поднимаясь.
– Вставай! Хватит прохлаждаться! – буркнул Монсдорф и вдруг подозрительно принюхался: – Чем это от тебя пахнет?
– Ухой, – предположил Кристлин. Монсдорф сурово на него посмотрел, решая, дать подзатыльник или оставить на потом. Решил дать.
– Не умничай, – добавил он словами. Кристлин почесал затылок, чтобы отвлечь боль.
– А это что такое? – сказал Монсдорф, заметив лежащего на траве мома.
– Это мом, – ответил Кристлин.
– Что за мом? – спросил Монсдорф, но Кристлин промолчал. Монсдорф пошевелил мома ногой – тот не реагировал.
– Да он дохлый, – констатировал чародей.
– Недавно был живой, – обескураженно ответил Кристлин и подумал: «А может Монсдорф хотел меня отравить, а мом съел мою уху?»
– Хватит толкаться, – ответил Грохо Мом на очередную попытку Монсдорфа пинать его ногой, – я сплю.
– Идём, мы и так задержались, – сказал Монсдорф, оставил мома в покое. Они тут же собрались и пошли по едва заметной тропинке в лесу, уже порядком заросшей и хлеставшей ветками по лицу. Лес был старый, вековой. Упавшие деревья лежали рядом с молодыми побегами, тянущимися к солнцу, спешащими вырасти, чтобы опять повторить судьбу упавших. Гулкая луна здесь не приживалась, терялась в лабиринте стволов и веток и беспомощно затихала.
Сзади послышались торопливые шаги и Кристлин, обернувшись, увидел запыхавшегося Грохо Мома. Он поравнялся с Кристлином и зашагал рядом, что впрочем, не всегда удавалось, ввиду узости тропинки.
– Опять ты!? – вытаращился на него Монсдорф, но, впрочем, дальше продолжать не стал. Грохо Мом снова запыхался и, когда они вышли на поляну, опустился на землю и застыл.
– Ты что? – спросил у него Кристлин, но на него зло прикрикнул Монсдорф: – Не отставай!
Мом остался на поляне, а они пошли дальше. Кристлин горевал о том, что не успел он найти нового друга, как тут же его потерять. Они снова вышли на поляну и тут Кристлин увидел на ней Грохо Мома.
– Мы что, кружим? – опешил Монсдорф.
– Мом, ты как здесь оказался? – радостно воскликнул Кристлин.
– Пошли! – остановил его Монсдорф, шагая дальше. Грохо Мом остался на поляне. Когда они вышли на очередную поляну и увидели Грохо Мома, сидящего на траве, то у Монсдорфа случилась небольшой нервный срыв. Он схватил Грохо Мома и долго его тряс, так, что у того чуть глаза из орбит не вылетели.
– Посади его себе на спину, – сказал Монсдорф, отдавая Кристлину мома, – чтобы я его видел.
Они пошли дальше. Грохо Мом сидел на плечах у Кристлина, обхватив ручками его голову, и оба были счастливы.
* * *
Когда на «Зверобой» обрушился волшебник Тартиф на своём плоту, Маргина чуть не умерла от страха. Хабиба Бата её поддержал, хотя сам чуть не стал заикой. Здоровенное каменное основание пробило палубу и валялось в трюме. Там же валялся и Тартиф без сознания. Моряки собрались возле дыры в палубе и молчаливо смотрели вниз. Когда Маргина подошла и увидела Тартифа, она тут же сказала:
– Его нужно поднять наверх.
Тартифа положили на доску и вынесли на палубу. Маргина собрала все свои силы и начала лечить самое необходимое. У волшебника было пять переломов, пару открытых ран и ушиб головы. Пока Анапис обрабатывал раны и перевязывал их полосками материи, Маргина, наложив руки на голову, пыталась убрать большую гематому, которая грозила превратить Тартифа в овощ.
«Ах, как сейчас не хватает Мо», – с нежностью подумала она, и как будто почувствовала его силу, которая вливалась в неё. Она сумела залечить порванные сосуды, а остальное оставила на потом. Склеив последний капилляр, Маргина упала без сознания на руки хабиба Бата. «Вот это женщина!» – восхищённо подумал он, и понёс драгоценный дар в свою каюту.
Через одно солнце она пришла в себя и снова пошла к пострадавшему, как ни отговаривал её хабиба Бата. Она просмотрела волшебника, похвалила Анаписа за правильно наложенные шины на переломы, который за это получил благодарный взгляд хабиба Баты, что Анаписа обрадовало больше, чем слова Маргины. Потом она снова погрузилась в гематому и долго очищала её, разрушая тромбы, чтобы помочь печени в её работе. Маргина быстро устала и, чтобы снова не уйти в обморок, прекратила работу.
Опираясь на заботливые руки хабиба Бата, она вышла на воздух. Парусник «Зверобой», как и раньше, стоял возле берега, в бухте острова Зелёного, а летающего острова и в помине не было. От этого Маргине стало немного легче и приятней на душе. На острове ярко зеленела листва, море мягко катило свои волны, и это очарование укутывало душу, погружая её в ленивую негу. С моря несло приятной свежестью, которая ласкала не только её лицо, а и её израненную душу.
«Что-то со мной не так», – самокритично подумала Маргина, пытаясь расставить акценты на душе и логикой мысли навести в ней порядок. Но неуловимое исчезало, едва она его касалась, и не давалось заглянуть ему в лицо. «Что за ерунду я выдумываю?» – подумала она и отмахнулась от тени упорного наваждения, преследовавшего её.
– А почему вы оказались здесь? – спросила она у хабиба Бата, чтобы подальше убежать от своей души, с её неясными намёками.
– То же я хотел спросить у вас, милая Маргина, – ответил с улыбкой хабиба Бата. Маргина улыбнулась – хабиба Бата так явно ухаживал за ней, что это становилось неинтересным.
– И, всё же? – настояла Маргина. Тень мелькнула на лице хабиба Бата, но он ответил:
– Дело касается моей дочери…
– Ну и…? – понукала его Маргина, явно зная ответ.
– …её похитил один проходимец, – продолжил хабиба Бата, – который забрал её на летающую землю…
– …остров, – поправила Маргина.
– Что? – не понял хабиба Бата.
– Летающий остров, – повторила она.
– Да, летающий остров, – повторил хабиба Бата, – и я его преследую.
– А может он её не похитил? – предположила Маргина. – Может она его любит, и сама с ним ушла?
– Без согласия родителей? – вспыхнул хабиба Бата. – …да я их…
– И что вы с ними сделаете, когда догоните? – холодно спросила Маргина, и хабиба Бата, на которого она этим холодом дохнула, тут же замер, поняв, что одним своим словом может навсегда её лишиться. Маргина глянула на него и безразлично сказала:
– Я устала, пойду, – и, не дожидаясь хабиба Бата, пошла в каюту и легла на койку. Хабиба Бата так и остался стоять на палубе, побелевший и растерянный.
– С вами всё в порядке? – спросил вездесущий Анапис и получил от хабиба Бата такой взгляд, что лучше бы он посмотрел в глаза самой ядовитой змее. Он сник, спрятал глаза и тут же ушёл с палубы, унося в сердце отравленное жало, которое он, однажды, вонзит в тело Маргины.
* * *
Когда летающий остров взлетел вверх, освобождённый Маргиной, для всех это было неожиданностью. Гешек и Этиора попадали на землю, благо, что это было далеко от края острова, а то они непременно свалились бы в низ. Балумут, мчавшийся к дому Лотта на всех четырёх, только присел. Жужу и Вава, так неожиданно для себя спикировавшие в траву, только немного поспорили между собой, но, увидев падающее на них небо, тут же помчались к дому Лотта.
Что же касается самого Лотта, Веты и Русика то они находились на ферме. Лотт как раз косил сено, Вета доила пасшихся неподалёку коров, по очереди заводя их в сарай, а Русик кружил в небе над Лоттом, под его присмотром. Когда остров вздрогнул и полетел вверх, Вета опрокинула деревянное ведро с молоком, но так и не поняла, что это было, а посчитала себя неловкой.
Лотт сразу понял, что остров взлетел и интуитивно бросился к колодцу. Когда он к нему подбежал, летающий остров был высоко в поднебесье. Всем видимое пространство вокруг покрывал тонкий слой инея, и это белое безмолвие тревожило Лотта. Все деревья, дом, стадо коров вдали, вмиг побелели, и даже на Лотте образовалась холодная белая пушистая шуба, которая парила от его разогретого тела. Было холодно и, отчего-то, стало трудно дышать.
Лотт, задыхаясь, подошёл к колодцу и дёрнул верёвку. Она легко поддалась, но силы оставили Лотта, и вытянуть её он не смог. Хватаясь за горло и задыхаясь, он упал возле колодца и потерял сознание. Балумут находясь в пределах видимости от дома Лотта, сделал несколько последних шагов, и впал в глубокую спячку, чего не делал никогда в жизни. Гешек и Этиора лихорадочно обняли друг друга и поцеловались, поделив последний глоток воздуха. Да так и застыли.
Русик непонимающе посмотрел на Лотта, но что-то и его растревожило. Понимая, что Лотт хотел вытащить верёвку, он схватил её руками и потащил, слегка взмахивая крыльями, пока не зацепился, вместе с верёвкой, за ягодные кусты и упал. Он вернулся к Лотту и принялся его теребить. Остров, по случайной воле малыша, опустился вниз, но, благодаря провидению и кустам, не упал в простирающееся под ним море, глубина которого была достаточна, чтобы утопить не один такой остров.
Лотт с трудом открыл глаза и судорожно вздохнул. Он непонимающе смотрел на малыша, на колодец и вытянутую верёвку, но одна мысль блеснула в его голове, и он слабыми губами вымолвил только одно слово: – Вета. Малыш понял и бросился в сарай. Он потрепал Вету по щёкам и совсем неожиданно для себя сказал: – Мама?!
