Текст книги "Блуждающий Неф"
Автор книги: Саша Суздаль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
То, непонятное, что угрожало Онти, было необычно сильным, сравнимым разве что с Мо, и теперь, когда большого рыжего кота не было, им явно с ним не справиться. В любом случае он, Хабэлуан, будет защищать Онти до последнего – ведь теперь она его единственная сестра.
Зелёные человечки продолжали тянуть свою песню:
«Путь бечёвкою бежит, жить, жить, жить
Кто-то связанный лежит, жит, жит, жит,
Страшное не с этих мест, ест, ест, ест,
Свой имеет интерес, ес, ес, ес».
– Всё! Хватит! – не выдержал Палдор. – Если я услышу ещё одну вашу песню – вы пожалеете.
На этот раз Полиния промолчала, а Онти задумчиво переглянулась с Хабэлуаном.
* * *
Оставив лебедей на озере, Рохо сделал трансформацию и стал молодым парнем, шагающим по улочкам города Палласа. Хрустальные колокольчики, когда-то разбудившие его, призывно звенели впереди, и Рохо двигался к ним, иногда уклоняясь от прямого пути, так как не все улочки были в том направлении. Он проходил мимо двора, с большим садом перед домом в котором игрались девочка и мальчик. Какие-то вибрации о чем-то напомнили ему, но он не мог их разобрать и остановился у забора.
– Меня зовут Витус, а это Нестия, – доверчиво сообщил мальчик, и спросил: – А вы от папы?
– Нет, не от папы, – ответил Рохо.
– А-а…, – разочарованно сказал мальчик и сообщил девочке, – это не к нам, побежали.
Они скрылись в саду, а Рохо, запомнив лица детей, пошёл дальше.
– Кто это был? – спросила Лерия у сына, но Витус от неё отмахнулся: – Мама это не от папы.
– А-а…, – разочарованно сказала Лерия, и вздохнула – от её любимого прозрачного мужа Уандера давно не было никаких известий.
А Рохо шагал дальше, к концу улицы, где остановился, глядя на небольшую зелёную горку, откуда всё так же звенели колокольчики. Рядом, возле открытой калитки крайнего двора стоял нахмуренный мужчина с лопатой.
– Вам нужна лопата? – подозрительно спросил он у Рохо.
– Мне лопата не нужна, – ответил Рохо, глядя на него чистосердечным взглядом.
– Все так говорят, – хмуро ответил мужчина, и добавил, – а потом лопаты пропадают.
– Может они от вас улетают? – предположил Рохо, и пошёл дальше, на зов колокольчиков. Хмурый мужчина сердито плюнул и, забрав лопату, ушёл в дом.
Рохо поднялся на горку и нажал на сук сухого дерева. Каменная плита отошла в сторону вместе с грунтом и открыла вход в подземелье. Рохо спокойно шёл в темноте, так как свет ему был совершенно не нужен. Он зашёл в зал, где на возвышении стояло хрустальное ложе, в изголовье которого находились тринадцать хрустальных колокольчиков. Один колокольчик позванивал и светился, в то время как остальные висели неподвижно. Рохо снял светящийся колокольчик и посмотрел на хрустальный круг со стрелками, висящий на стене. Стрелки чуть не сошлись вместе.
Рохо покинул пещеру и поднялся выше, на вершину горы. Внизу спокойно несла свои воды небольшая река, которая перед горой разливалась большой и глубокой заводью с крутыми, обрывистыми берегами. «Здесь всё и было», – подумал Рохо и, отчего-то, вздохнул. Расправив крылья лебедя, Рохо взвился в воздух и полетел, позванивая хрустальным колокольчиком на шее.
* * *
Когда все проснулись, туч, как и не было, а на небе сияло умытое солнце. Повеселевшие артисты собирались в дорогу, запрягая быков в кибитки. Миралин уснула на плече у Кристлина, да так и осталась, пока её и Кристлина не разбудил смеющийся Занзир:
– Вставайте, сони.
Но его опередил Монсдорф. Он схватил Кристлина и тряханул его за грудь:
– Куда ты девал кольцо?
– Какое кольцо? – не понял едва проснувшийся Кристлин.
– Кольцо, книгу и карту. Куда ты их девал? – тряс его Монсдорф.
– Да нет у меня никакого кольца и карты, – возмутился Кристлин. Монсдорф посмотрел на него выпученными глазами, а потом вдруг обернулся назад:
– А где эта зелёная жаба? – спросил он, осматривая всех.
– Кто? – не понял Занзир.
– Грохо Мом! – рявкнул Монсдорф и побежал к кибиткам. Он выкинул из них всё, прямо в грязь, но Грохо Мома не нашёл.
– Куда он девался? – подошёл он к Кристлину.
– Я не знаю, – сказал Кристлин.
– Его не было у костра, – подтвердил Занзир. – А что происходит?
– Это тебя не касается, – грубо оборвал его Монсдорф и бросил Кристлину: – Смотри за вещами!
Разъезжая ногами по грязи, он быстро шагал вперёд по обочине дороги, которую размыл дождь и превратил её в мутный ручей. Монсдорф был вне себя от ярости – мечта его жизни по воле мерзкого зелёного создания могла превратиться в пыль. Оставалась ещё надежда, что Преображённую он сможет найти самостоятельно, без карты и перстня, ведь она была совсем близко.
Он шагал, громко ругаясь, чтобы выплеснуть злобу и начать нормально рассуждать. Ведь только своей железной волей и логикой он добился того, что нашёл способ продлить свою жизнь до бесконечности, и он не позволит, чтобы какая-то зелёная тварь всё испортила. Он обогнул выступающий к дороге лесок и тут, совсем неожиданно, нос к носу, столкнулся со здоровым рыжим зверем, так похожим на кота, но гигантских размеров.
Он оцепенел, решая, что делать: то ли полыхнуть в кота огнём, то ли наложить на него заклятье и обездвижить. Но взгляд зверя, пронзивший его насквозь, и тяжёлая волна, окутавшая все его тело, говорило о том, что перед ним совсем не зверь, а что-то другое, сильное и неотвратимое одновременно. Он почувствовал, что зверь копается в его голове, выуживая все мысли, которые Монсдорф спрятать не мог, даже если бы захотел.
– Не вздумай этого делать, – сказал зверь прямо ему на ухо и Монсдорф растерялся, не понимая, на что наложен запрет. Зверь легко его обогнул и пошёл дальше, не оборачиваясь, а Монсдорф застыл на месте, обливаясь потом и запоздалым страхом. То, что было, было хуже смерти. Это была неизбежность.
* * *
Маргина не знала, кто такой Блуждающий Неф, но её чутье подсказывало, что этот человек совсем не с этой планеты. Вероятнее всего он каким-то образом причастен к Хранителям, но она никогда не встречала Хранителей такого типа – не всегда любящих людей. Впрочем, Хранители, как и люди, могли быть разными. Поэтому Маргина немного успокоилась, ведь Неф, пока, не делал им ничего дурного. Только непонятно, почему Русик называет его отцом.
Маргина, как могла, успокоила Вету, так неожиданно потерявшую Русика. Впрочем, зачем этому Нефу Русик? Нужно с ним поговорить, может не всё так плохо. С этим намерение она принялась искать Блуждающего Нефа. В ближайшей рощице, под дубом сидел Балумут и недовольно щелкал жёлуди.
– Балумут, ты не видел здесь Нефа? – спросила она, почёсывая его горб на спине.
– Я этого гада и видеть не хочу, – злобно сказал медведь, подставляя Маргине всю спину.
– Ну, правда, скажи – ты не видел? – сказала Маргина, работая двумя руками.
– Хорошо, – согласился сказать Балумут, – он занял моё место.
Маргина тут же бросила его чесать, и пошла к дубу на краю острова.
– Как всегда, – подытожил Балумут, – пока ты им нужен, они и пятки тебе готовы чесать, а потом…
И он огорчённо махнул лапой.
Неф стоял на краю острова и смотрел вперёд, а в воздухе, бахвалясь перед отцом, выделывал пируэты Русик. Маргина подошла к обрыву и посмотрела вниз – там расстилалась степь.
– Мама, посмотри, – крикнул ей Русик, снова шугая вверх и вниз. Маргина улыбнулась ему и помахала рукой.
– Мы с вами, оказывается, родственники, – ехидно улыбнулся ей Блуждающий Неф.
– Об этом я и хотела поговорить, – сказала Маргина, нашедшая предлог для разговора. Она рассказала о том, как нашла Русика, о споре с Балумутом, о Вете и её любви к Русику, о Лотте, погружаясь в мелочи и сама, ещё раз, переживая события. Блуждающий Неф давно считал всю информацию с головы Маргины, но внимательно вслушивался в вибрации её голоса, сравнивая их с событием, и, сожалением, констатировал, что мысли и эмоции людей богаче и красочней его, Нефа.
Маргина, с увлечением рассказывающая о Русике, увидела отрешённое лицо Нефа и резко остановилась.
– Рассказывай, – сказал ей Неф, выразив на лице улыбку.
– Да я, собственно, все уже рассказала, – ответила Маргина, так и не поняв, что об этом думает Неф. Он помолчал немного и, пронзительно глядя Маргине в глаза, сказал:
– Русик скоро вырастет и сам определит с кем быть. Я его удерживать не стану.
– Спасибо, – сказала Маргина и, обернувшись, тихо пошла к дому Лотта.
Таинственный остров резко остановился и Маргина, не удержавшись, повалилась на землю.
– Что случилось? – спросила она у Нефа. Тот, не оборачиваясь, сказал:
– Мы прибыли на место.
* * *
Хрустальный колокольчик призывно зазвенел и Рохо, снижаясь, погрузился в молочное облако, которое скрыло всё с глаз. Глаза лебедя даже мешали, и Рохо прикрыл их, наблюдая внутренним зрением все пространство между гор и долину внизу, где горящими красными точками отмечались кусочки плоти Блуждающего Нефа. К смущению Рохо там же горели и зелёные точки, явно не принадлежащие его хозяину, но Рохо решил собрать и их, а Неф пусть решает, что ему нужно.
Он записал все координаты в свои глифомы, с полной характеристикой точек, и принялся методично обходить их, сливая внутри себя кусочки найденной плоти в две большие капли. Чужие остатки собрались быстро, а мелко рассыпание зерна хозяина пришлось собирать более тщательно.
«Как будто всё», – подумал он, подбирая последнюю каплю прямо из ручья, текущего по изрытой водой дороге. На всякий случай Рохо раскинул сетку на пространство вокруг, чтобы не пропустить какую-нибудь кроху, и сразу же почувствовал незнакомца. Тот мощной волной накрыл его, сразу блокировав все движения, и Рохо с удивлением увидел глазами лебедя огромного рыжего кота, который, сверкая зелёным взглядом, рассматривал его снаружи и изнутри. Кот тут же слизнул красную каплю, собранную Рохо и, ухмыляясь кошачьей рожей, сказал:
– Спасибо!
Потом принялся ковыряться в нем, на что Рохо ничего ответить не мог, так как был внутренне скован намного крепче любых оков. Последнее, что он почувствовал, это то, что незнакомец копался в его глифомах, а дальше его эго отключилось.
* * *
Анапис недолго путешествовал в одиночестве. Он шёл вдоль реки Кансии, поднимаясь к её истокам, пока не почувствовал своим натренированным взглядом, что за ним следят. Другой, быть может, не заметил, но Анапису достаточно было одной сломанной ветки или нечаянной метки на коре дерева. Его вели и спереди, и сзади, что говорило о многих наблюдавших. Прикинув это, Анапис перестал беспокоиться – если его хотели бы убить, то давно бы это сделали. Пусть сопровождают, ему же безопаснее от других племён. То, что это были маео, Анапис понял сразу, и решил не проявлять враждебности и вести себя крайне осмотрительно и осторожно.
Поэтому, когда, миновав очередной изгиб реки, он увидел сидящего на коне полуголого кочевника, украшенного перьями птицы махи и державшего в одной руке свою кету с камнем, Анапис вежливо склонил голову в приветствии, спокойно глядя в глаза маео и ничем не выражая агрессивности. Кочевник склонил голову в ответном приветствии и, показывая на Анаписа кетой, спросил:
– Бегун?
Анапис отрицательно помахал головой. Он знал, что для путешествия по землям маео нужно испросить разрешение местного тотама, поэтому сказал:
– Я путешественник, иду к тотаму.
– Тотам там, – показал кетой в степь маео и добавил, – ты пойдёшь с нами.
В подтверждение его слов из перелеска у реки выехали несколько маео на лошадях. Анапис, куда тут денешься, по доброму улыбнулся кочевнику и склонил голову в знак одобрения. Дальше, до самого стойбища тотама, он шёл в окружении конных маео, ничуть не опасаясь их.
Временное стойбище тотама представляло собой защищённое редким кустарником место, на котором стоял одинокий шатёр, цветом выбеленного голубого неба, возле которого горел костёр, несмотря на пылающее солнце. На костре кипел огромный закоптелый пузатый чайник, явный признак подарка знатного путешественника.
Длинный старый маео, с округлым лицом, сидел рядом, чему-то улыбался, глядя в костёр, и на подъехавших не обращал никакого внимания. Сопровождающий Анаписа маео склонился к уху вождю и что-то прошептал. Тот вскинул заинтересованный взгляд на Анаписа и рукой указал ему присесть к костру. Подошедший, заспанный, молодой маео, совсем мальчик, принёс кружки и налил Анапису и вождю напитка из чайника.
Анапис знал вкус чая маео и с удовольствием стал прихлёбывать из кружки. Он также знал, что тотам заговорит не раньше, чем выпьет свой чай. То ли от действия чая, то ли ещё по какой-то неведомой ему причине, но Анапису вдруг стало по-домашнему приятно, легко и просто. Тотам допил кружку, прищурил глаза и сказал:
– Меня зовут Ай-те-Кон. Куда путь держишь скиталец.
Чем-то зацепило Анаписа это слово и он, назвав себя, выложил старому вождю все, вплоть до своего сиротского рождения. Ай-те-Кон, в знак уважения к гостю, поднялся и осмотрел опалённую огнём голову Анаписа, цокая при этом языком.
– Твой бывший хозяин проследовал недавно на летающем корабле, – сообщил он Анапису, – а женщине мстить негоже, она здесь не при чем.
Анапис склонился перед старым вождём, думая о том, что рассказав все о себе, он как будто очистил свою голову от мусора, и в душе согласился с тотамом, что Маргина, вероятнее всего, не первопричина его ненависти.
– Тебя проводят мои люди, – сказал Ай-те-Кон, кивнув Анапису. А сам погрузился в свою историю, так неожиданно обрастающую новыми подробностями. Что там совет тотамов, такую историю не стыдно рассказать даже королю Ладэоэрну.
* * *
Маргина подошла к краю острова и глянула вниз. Там, между редкими облачками, поблёскивала чернотой станция Наблюдателей.
– Я вас на время оставляю, – ухмыльнувшись, сказал Блуждающий Неф, подходя к краю острова.
– Папа, я с тобой, – крикнул ему Русик, пролетая мимо, но Неф жёстко сказал: – Нет, ты остаёшься здесь.
Русик спикировал к Маргине и, прильнув к ней, заплакал.
– Ты довольна? – усмехнулся Неф, глядя на Маргину.
– Спасибо, – сказала она, прижимая к себе Русика.
Неф упал вниз и, вскоре, превратился в точку.
«Хотя бы ты разбился», – подумала Маргина, и тут же внутри себя услышала насмешливый голос Нефа: «Не дождёшься!» Она засмеялась и ещё крепче прижала к себе Русика.
– Пойдём, – сказала она ему, – а то мама все слезы выплакала о тебе.
Тем временем Неф тонким слоем покрыл станцию, пытаясь обнаружить код и вскрыть её. Но, как ему было не прискорбно, поиск кода дело затяжное, и, несмотря на целую вечность впереди, нужно сделать это быстро, пока Мо не обнаружил его затею. Мо и Маргина эмоционально связаны и Блуждающий Неф постарался совсем успокоить Маргину, чтобы её эмоциональный всплеск не привлёк Мо, который, в данный отрезок времени, был для Нефа опасным.
То хорошо, что он сразу не привлёк Наблюдателей, у которых разговор короткий – вечная изоляция. Да и, кроме того, совсем немного зная эту женщину, Маргину, он понял, чем она привлекательна для Мо и считал, что в пределах вечности ему тоже неплохо иметь такую. Может быть даже её, Маргину.
Возможно, Маргине и икалось, но она этого не заметила, так как вручила Русика Вете, которая мочила его рубашку, с вырезами для крыльев.
– Ма, ну ты чё, – удивлялся Русик, которого смущали слёзы его названной матери, и, вообще, непоследовательное поведение взрослых. Отец почему-то был сердит на него, а Маргина, которую он любит, как отца, почему-то отдаёт его новой маме, которая его тоже любит, как и все остальные. Балумут, к примеру, его любит, а его отца – ненавидит, и как так можно жить?
– Вета, пусти его. Пусть идёт, полетает, – сказал Лотт, обнимая жену. Вета глянула на него, но Русика отпустила. Русик двинулся к дверям, кинув на прощанье:
– Я пошёл!
– Осторожно, – запоздало крикнула Вета, но Русик уже исчез.
Расправив крылья, он разбежался и взлетел в воздух.
– Вава, за мной! – крикнул Жужу, вплетаясь в струю после Русика. Обогнув Таинственный остров, они поднялись выше, наматывая спираль.
– Жужу, что там, позади нас, – спросил Вава, устремляя взор тысячи фасеток на белую точку у горизонта.
– Это корабль, – сказал Жужу, напрягая свои фасетки.
– Корабли не летают, они плавают, – сообщил Вава.
– А может там вода, – предположил Жужу.
– Воды на небе нет, – сообщил Вава.
– А тучи? – спросил Жужу и Вава понял, что лопухнулся.
– Тогда поплыли ближе и рассмотрим, – предложил он.
– Полетели, – поправил Жужу.
– Что? – не понял Вава.
– Полетели, а не поплыли, – объяснил Жужу.
– А-а-а, – понял Вава, и согласился, – полетели.
Они поднялись выше и полетели к кораблю, на самом носу которого стоял хабиба Бата и рассматривал приближающийся Таинственный остров. Он не понимал, радоваться ему или огорчаться, оттого что он догнал ускользающую от него Маргину. Что-то у него расклеилось в последнее время, особенно после посещения тотама Ай-те-Кона, и, казалось бы, ясное и конкретное будущее сейчас таковым совсем не являлось.
Конечно, первейшим его желанием было настигнуть беглецов, но сразу возникала мысль: «А что потом?» Маргина не из тех женщин, которые позволят собой командовать, а если что и делают, то только по своему желанию. К тому же сразу возникала неувязка с дочерью, Этиорой, и её Гешеком. Любое его карательное действие в отношении их сразу и навсегда отвратит Маргину от хабиба Бата.
Адевир поморщился, и от огорчения стукнул рукой по борту невинного «Зверобоя». И тут его осенило! Выход был таким красивым, что хабиба Бата даже удивился своей несообразительности. Он весело потёр занывшую от удара руку, а стоящий сзади мама Искандер чуть-чуть расслабился, видя поднявшееся настроение доселе грозного хозяина.
Ещё один человек на борту «Зверобоя» пребывал в глубокой задумчивости, рассуждая о своей судьбе, и пытаясь определить себя в будущем. Волшебник Тартиф считал, что это он виноват в бедах Маргины и жителей Таинственного острова, которые приняли Тартифа если не с любовью, то с достаточной терпимостью.
А он со своим дурацким изобретением чуть не погубил всех. А сейчас только благодаря Тартифу хабиба Бата догнал Таинственный остров и неизвестно, что он сделает с его жителями. И всё из-за его, Тартифа, трусости перед грубостью. Рассуждая таким образом, Тартиф решил, что при высадке на летающий остров он обездвижит хабиба Бата, и пусть его режут на куски.
На плечо волшебника хлопнула рука, и он от страха и неожиданности чуть не упал.
– Что, уважаемый Тартиф, подышать вышел? – спросил его капитан Краббас, добродушно поглядывая на него с высоты своего громадного роста.
– Д-да… – ответил Тартиф, решительность которого совершенно испарилась.
– Смотри не простудись, – заботливо сказал Краббас, как маленькому поправляя Тартифу платок на шее. Кого-кого, а волшебника он любил за то, что Тартиф сделал с его «Зверобоем», а ещё за то, что тот терпеливо возился с его Аделем, обучая его азам наук. «Где этого негодника носит?» – подумал капитан о сыне, не подозревая, что тот совсем рядом.
С воздуха на корабль падала птица, и стоящий на палубе Метин сразу схватился за свою кету, поправляя клапан на камне.
– Не сметь! – крикнул хабиба Бата, но было уже поздно – камень, брошенный Метином, летел прямо в Русика.
* * *
Назад возвращались в том же порядке – впереди вышагивали зелёные человечки, за ними Полиния и Онти на лошадях, а замыкали процессию Хабэлуан, Палдор и Арвин Флипп. Зелёные человечки не осмелились петь свои песни, глядя на сурового Палдора. А тому было о чём беспокоиться – пища подходила к концу, а до Мессаки приходится добираться кругами.
Ещё Палдора беспокоило неожиданное исчезновение Мо. Если в начале их пути он подразумевался, как незваный инспектор их состоятельности, как родителей Онти, то в данное время Палдор считал его не меньше, чем другом, сделавшим для их Онти непредсказуемо много.
Кроме того, Палдор не совсем понимал, почему их Онти подстерегают так много неприятностей. Мо, вероятнее всего, знал об этом, и Палдор был бы рад, чтобы он всё это объяснил и проводил их до самого дома. Его размышления были прерваны появлением нового персонажа, возникшего впереди. Когда Палдор его рассмотрел, он с раздражением сказал:
– Ещё один зелёный!
Впереди шёл зелёный человечек, одетый в зелёную одежду, а на голове красовалась, в отличие от остальных, островерхая, широкополая шляпа.
– Тринадцатый? – загалдели остальные зелёные человечки.
– Я не Тринадцатый, – отозвался зелёный в шляпе, – я Грохо Мом.
– Как же так, – возмутился Первый, которого остальные звали Ментором, – ты же Тринадцатый?
– Запомни, – решительно сказал обладатель шляпы, – я Грохо Мом, и никак иначе.
Он подошёл к Онти, которая сидела на лошади, внимательно на неё посмотрел и спросил:
– Вы королева? – Онти ему улыбнулась, не зная, что сказать.
– Вам угрожает опасность от одного человека, – сообщил Грохо Мом.
– Кто вы такой, и что за опасность? – вышел вперёд Палдор.
– Я Грохо Мом, а о том, что угрожает королеве, долго рассказывать, – сказал Грохо Мом, – этот человек скоро будет здесь.
– Рассказывайте, а я разберусь, – настоял Палдор.
Грохо Мом посмотрел назад, и его зелёное лицо стало землистого цвета.
– Поздно, он уже здесь, – сказал Грохо Мом, глядя на приближающегося человека.
Монсдорф без слов подошёл к Грохо Мому, приподнял его за тощие грудки и, встряхнув, спросил: – Где моя книга?
– Что вы себе позволяете? – вышел вперёд Палдор, а кучер, Арвин Флипп, не надеясь на дипломатию, крепче сжал в руках палку, на которую он опирался в пути. Грохо Мом молчал и косился на Монсдорфа, который сдёрнул его котомку и рылся в ней внутри. Найдя похищенное, он оскалился и забросил котомку себе за спину.
– Ты что, глухой, – обозлился Палдор и схватил Монсдорфа за плечо. Тот обернулся, и из его протянутой ладони высыпался сноп искр, впившихся в виски Палдора.
– Папа! – воскрикнула Онти, беспомощно оглядываясь на остальных. Палдор рухнул у ног Монсдорфа, а Арвина Флиппа, взмахнувшего палкой, Монсдорф отправил в обморок коротким и жёстким ударом в живот.
– Всем спать, – ровным голосом произнёс Монсдорф, поднимая руку, на которой красовалось кольцо, блеснувшее на солнце ослепительным красным светом. Как снопы в поле, все повалились на землю, там, где и стояли. Зелёные человечки лежали компактной группой у ног лошади, на которой находилась Онти, склонившаяся ей на шею. Лошадь тревожно теребила ушами и косила на Монсдорфа испуганные глаза.
– Спокойно, – сказал Монсдорф, успокаивая её. Лошадь не поверила, но Монсдорф уже взял за уздечку и похлопал её по шее. Он взобрался на неё, положил поперёк седла Онти и поехал назад, совсем не обращая внимания на поверженных на землю. Лошадь под Полинией дёрнулась, и та сползла с неё прямо в придорожную траву.
* * *
Степь зеленела свежей травой, так как прецессия оси планеты, несмотря на свою незначительность и протяжённость во времени, делала подобие смены климата. Анапис находился возле чёрного цилиндра станции репликации, с интересом рассматривая странное сооружение.
– Спасибо, – сказал он двум воинам маео, восседавших на лошадях, – дальше я пойду один.
Но маео, задрав головы вверх, ничуть не спешили возвращаться назад, к своему вождю. В небе, прямо над станцией, перевёрнутой горой высился Таинственный остров, бросающий длинную тень в степи. Чуть в стороне от него, подняв все паруса, белой птицей мчался по небу парусник.
«Зверобой», – подумал Анапис, и он был прав – парусник, управляемый капитаном Краббсом, был «Зверобоем» и мчался в сторону летающего острова. Маэо глазели на два чуда, которые им сподобилось наблюдать, а Анапис мучительно думал, как добраться до своих врагов.
– Ты хочешь его убить? – спросил голос. Анапис удивлённо оглянулся, пытаясь увидеть говорившего. Но вокруг никого не было, кроме двух маео, продолжающих наблюдать за воздушными манёврами и чёрной стены станции. Анапис пощупал её, но холодная поверхность отражала только его бледное лицо.
– Не ищи меня, это тебе ни к чему, – сообщил голос. – Что ты знаешь о своих родителях?
– Они умерли, когда я был маленький, – ответил Анапис, – меня воспитал хабиба Бата.
– Не перестаю удивляться человеческой глупости, – хмыкнул голос, – твоих родителей убрал хабиба Бата, а всё, нажитое ими, забрал себе.
– Откуда вы все знаете? – спросил Анапис пустоту, но она молчала. Впрочем, недолго.
– Иногда всё знать так утомительно, – сообщил голос, – так и хочется что-то изменить. Тебя подбросить?
– Куда? – удивился Анапис.
– Туда, наверх, – сказал голос. Анапис только успел подумать о том, что жаждет подняться, как тут же, замирая от неожиданности и высоты, вознёсся вверх, на Таинственный остров.
* * *
– Убили! – прожужжал Вава, влетая в открытое окно.
– Заполошный, – возмутилась Маргина, – не ори, и говори тише.
– Они убили Русика, – сообщи Жужу, влетая следом за Вава.
– Так, ждите меня на улице и никому ни слова, – сказала Маргина, быстро выходя во двор. Там возле кормушек работали, а, вернее, флиртовали Гешек и Этиора.
– Гешек, пойдёшь со мной, – бросила она парочке и спросила у Жужу: – Где он?
– Там, – Жужу устремился к дальнему краю острова. Маргина и Гешек быстро пошли за ним.
– Рассказывайте по пути, что произошло, – сказала Маргина, и трутни наперебой начали рассказывать.
– Там плывёт корабль!
– Не плывёт, а летит!
– Какая разница, он движется.
– Да, а мы с Русиком…
– Первым увидел я…
– Ну и что…
– Хватит, – крикнула Маргина, – рассказывай ты, – показала она на Жужу.
– Но, я первый увидел, – обиделся Вава, но Маргина наложила на него слово, и тот заткнулся, беспомощно жестикулирую всеми лапками.
– Вава обнаружил летающий корабль, – поддержал своего друга Жужу, – и мы подлетели ближе. Какой-то маео на палубе бросил в Русика камень. Русик свалился на корабль. Вот.
– Почему же вы говорите «убили»? – возмутилась Маргина.
– Мы не знаем, – сказал Жужу, глядя на своего беспомощного друга.
– Пойдём, посмотрим на этот корабль, – сказала Маргина, – правда, я подозреваю, что он мне знаком.
– Мне тоже, – сказал Гешек, думая о том, идти ли ему дальше или хватать Этиору и скрыться в ближайшем лесу.
Они не дошли ещё до края острова, как увидели прямо возле леса лежащий немного набок корабль, с опущенными парусами. От него в их направлении двигался хабиба Бата, рядом с которым шагал капитан Краббас и мама Искандер. Немного сзади, уронив голову, плёлся волшебник Тартиф. На руках у хабиба Бата лежал Русик, а его одно крыло волочилось по траве.
Маргина бросилась вперёд, опередив Гешека.
– Положи, – сказала она хабиба Бата, и тот осторожно положил Русика на траву, подкладывая под голову свою безрукавку.
– Как это произошло? – спросила Маргина, потирая руки и собирая силы.
– Один дурак бросил камень, – извиняясь, сказал хабиба Бата. Маргина бросила на него недовольный взгляд и положила руки на грудь Русика.
– Я помогу, – выглянул из-за спины хабиба Бата волшебник Тартиф, и Маргина согласно кивнула головой. Они склонились над Русиком, а все остальные застыли в ожидании. Лежащий на спине Русик судорожно вздохнул и открыл глаза.
– Мама?! – удивился он, глядя на Маргину. Хабиба Бата тоже удивило обращение Русика к ней. Об этом ему никто не удосужился доложить.
– Он что, ваш сын? – поинтересовался хабиба Бата у Маргины.
– Да, – сказала Маргина, и спросила: – Гешек, ты можешь его понести?
– Я сам, – сказал хабиба Бата, бросая взгляд на Гешека. Тот тоже посмотрел на него, но так и не понял, что этот взгляд означает.
– Русик, – ещё издали закричала несущаяся по полю Вета. Сзади бежал озабоченный Лотт и Этиора с Аделом.
– Это кто? – спросил хабиба Бата.
– Мама, – сказала Маргина, а хабиба Бата остановился, глядя то на одну, то на другую маму.
– Русик, что с тобой? – спросила Вета, вырывая его у хабиба Бата.
– Мама, у меня всё в порядке, – сказал Русик, поднимаясь на ноги. – А где Балумут?
– Я здесь, – сказал Балумут из-за плеча хабиба Бата, и тот чуть не присел, от неожиданности.
– Раз вы уже все собрались, я хочу вам сообщить новость, – сказал хабиба Бата, – Этиора и Гешек, подойдите ко мне.
Все замолчали, а Этиора и Гешек, переглянувшись, взялись за руки, и вышли вперёд.
– Я хочу, чтобы вы были вместе, – сказал хабиба Бата, беря Этиору и Гешека за руки, – и для этого мы едем в Арбинар, где и отпразднуем это событие.
– Ура!!! – пропищал, получивший свой голос Вава. Остальные захлопали в ладоши. Маргина удивлённо, как в первый раз, посмотрела на хабиба Бата, а он, с удовольствием заметив её взгляд, хвалил себя за свой ум и за то, что поступил правильно.
– Так вон ты куда пропал, – сказал капитан Краббас, прижимая своего сына к груди, – а я думал, что ты остался на Зелёном острове.
Адел ничего не ответил, только бросал короткие взгляды на Маргину, и капитан, улыбнувшись, сразу понял, что юноша повзрослел, и только с сомнением покачал головой.
– Боюсь, что праздника не будет, – сказал Анапис, всаживая свой нож в спину хабиба Бата. Тот медленно сполз на руки Гешека и Этиоры, а Анапис, движением кошки, очутился за спиной Адела и приставил нож к его горлу.
– Если кто пошевелится, этот юноша умрёт, – сказал Анапис, отступая назад, к кораблю. Маргина ничего сделать не могла – силы и так были на исходе, что же касается волшебника Тартифа, то он не взял бы на себя смелость распоряжаться жизнью юноши.
Анапис благополучно добрался до судна и приказал Аделу:
– Взлетай!
Тот и сам был не прочь увести этого страшного человека от Маргины, поэтому положил руки на штурвал и, погружая кристалл в основание, взлетел. Команда ничего не понимала, но внимательно следила за Анаписом и сыном капитана Краббаса.
Из-за дерева за Анаписом внимательно смотрел Балумут, так и не получив удобного момента для нападения.
* * *
– Какая женщина! – воскликнул, отвлекаясь от расшифровки, Блуждающий Неф. «Какие нелогичные люди», – размышлял он, вскрывая A56D456B93EF76C8923DAC543-тий по счёту замок Мо, в шестнадцатеричном исчислении. А о чем совсем не подозревал Блуждающий Неф, так это о том, что Мо находится рядом и уже давно накинул на него невидимую сеть.
Дело в том, что, как и всякий взломщик, Неф расставил охранительные маячки, ожидая появления Мо, так что любое проявление силы моментально фиксировалось. Но Мо подавил все свои внешние излучения, и, по сути, был беззащитным перед Блуждающим Нефом, когда превратился в одинокого крота, и принялся рыть бесконечную нору, тянущуюся до самой станции.
Конечно, Неф видел упорного крота, грызущего землю, но даже предположить не мог в этом безобидном зверьке своего соперника. Когда сеть неожиданно сжалась, лишая его манёвра, Блуждающий Неф на несколько мгновений был обескуражен, но потом рванулся с ужасной силой, пытаясь напором вырваться на свободу. Никуда бы он не вырвался, если бы Мо, внезапно раскрывшись, не услышал эмоциональный вскрик Маргины и нож, возникший в её памяти.
