Текст книги "Блуждающий Неф"

Автор книги: Саша Суздаль

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

– С каким таким «прыдыхом»? – не понял Краббас, глядя на хмыкающих рядом Гешека и волшебника Тартифа.

– Может их шпиннануть? – предложил Вава, валяющийся, вместе с Жужу, на голове Балумута.

– Они существа тонкие, – отрицательно кивнул Балумут, – могут не понять.

– Так как же нужно говорить? – безнадёжно спросил капитан. Медведь поднялся, зашёл сзади волов и заревел во всё горло:

– Цабе-е-е!!!

Волы рванули с места и остановились только возле обрыва, на краю острова. Одинокая рваная борозда за ними делила поле пополам.

– Примерно так, – сообщил Балумут, снова усаживаясь под дуб и принимаясь за жёлуди. Маргина, наблюдавшая всё издали, в сопровождении кота Дормадора, следовавшего за ней по пятам, появилась перед мужчинами и решительно сказала:

– Если не вспашете это поле – будете голодные, – она осмотрела всех и повернулась к Балумуту: – Тебя это тоже касается.

– А что я? – возмутился Балумут: – Здесь капитан командует!

Маргина ничего не ответила и ушла. Кот Дормадор, презрительно взглянул на взъерошенного Балумута, поднял хвост трубой и отправился вслед за Маргиной.

Пришлось компании взяться за дело, и к обеду всё поле было вспахано и тщательно выровнено.

Хабиба Бата, как лицо израненое, к работам не допускалось, и сидело на крылечке, так как лежать рядом с Уандером решительно не хотело, а наблюдало за Маргиной, Ветой и Этиорой, доивших коров. То, что его дочь, ухаживает за коровами и даже умеет их доить, совершенно поразило хабиба Бата, так как дома, в Харданате, за Этиорой такого не наблюдалось.

С особым удовольствием он рассматривал Маргину, её крепкую фигуру и естественные движения во время работы, которые возбуждали в хабиба Бата совсем не приличествующие больному чувства. Нужно сказать, что в медицинских целях любовь к Маргине пошла хабиба Бата на пользу, так как организм, одурманенный эйфорией, решительно изгонял последствия ранения. К этому ещё примешалась любовь пациента к врачевателю, так что, диагноз у хабиба Бата был один – влюблён по уши.

Маргине любовь хабиба Бата, как говорят на далёкой Земле, была до лампочки, к тому же в последнее время, она чувствовала себя неважно. Может быть, сказалась нервные события последних дней, или много сил ушло на лечение больных, но что-то было не так.

– Вета, у тебя кисленького ничего нет попить, – спросила она у Веты, поддавшись мгновенному желанию.

– Хочешь мочёные яблочки? – спросила Вета, выглядывая из-за коровы.

– Хочу, – поднялась Маргина.

– Пойдём, – согласилась Вета.

– И я, – тут же поднялась Этиора.

– На мужчин кричали, а теперь сами лодырничаем, – засмеялась Маргина.

Хабиба Бата, тоже улыбаясь, проследил, как женщины весёлой гурьбой спустились в погреб. Вета открыла деревянную кадку и зачерпнула полную кружку. Маргина нетерпеливо вырвала её у неё из рук и одним махом выпила всё до дна.

– На, – Вета протянуло ей мокрое яблоко. Одуряющий приятный запах защекотал ноздри, и Маргина вгрызлась в яблоко, весело поглядывая на хрумкающих подруг.

– Ты не беременная, что на кисленькое потянуло? – смеясь, спросила Вета.

– Да откуда, – отмахнулась Маргина, – у меня и мужчин то давным-давно не было, запустила я что-то это дело, – сказала, смеясь, Маргина и вдруг застыла. «Неужели Ва-Гор?» – растерянно подумала она, вспоминая крепкую фигуру вождя племени ваду.

– Что? – заинтересованно спросила Вета, а Этиора так и вовсе открыла рот.

– Да ничего, – отмахнулась Маргина. – Своё вспомнила. Пошли работать.

Они выбрались из холодного погреба наружу и снова взялись за работу. А Маргина растерянно думала о неожиданном открытии.

* * *

Парусник «Зверобой», управляемый Аделом, летел над городом Палласом, когда мимо их, чуть не воспламенив паруса, промчался огненный шар, обдав их искрами разрядов. Металлические части корабля, стоило к ним дотронуться, ещё долго разряжались колючими вспышками в неосмотрительных матросов. Никто на корабле не мог предположить, что мимо них пронёсся Мо, которого, впрочем, находящиеся на корабле не знали.

Анапис, с некоторого времени не переносящий вида огня, совсем было подумал, что за ними гонится Маргина и инстинктивно схватился за лысую голову.

– Что это было? – спросил он у Адела.

– Не знаю, – ответил тот, выравнивая корабль. Натянутые паруса, благодаря нисходящему с полюса потоку, несли корабль точным курсом на Арбинар, иначе Адел, в некоторой степени знающий моря, но практически беспомощный на суше, вряд ли бы сумел довести его до столицы. Анапис, много путешествовавший с хабиба Бата, знал раскинувшуюся внизу землю лучше, но вид с высоты не всегда способствовал узнаванию.

Впрочем, лететь им оставалось недолго, так как провиант заканчивался, и нужно было каким-то образом его пополнить. У Анаписа не было никаких планов в отношении «Зверобоя», скорее сказать, эта сразу впадающая в глаза игрушка исключала всякую мысль о незаметности, что совсем не нужно было Анапису. Пусть хабиба Бата убит, но он имел в королевстве Армильйон немалый вес, так как был в весьма близких отношениях с самим королём. А вдруг тому придёт на ум найти убийцу своего друга.

Но пока «Зверобой» являлся самым быстрым средством добраться до столицы королевства, а в ней Анапис сможет затеряться среди толпы. Можно было убрать лишние рты, ссадив их на землю, как сделал Анапис с тем прозрачным дураком, стариком-бегуном и кочевником. Но острые взгляды моряков, в большинстве своём близких родственников, не давали Анапису успокоиться, и он не хотел тревожить осиное гнездо.

Анапис порылся у себя в кармане и выловил несколько монет, оставшихся от денег, подаренных его другом Маремоном. На много явно не хватит, но Анапис и не думал кормить команду деликатесами.

– Спускайся вниз, – сказал он Аделу.

– Зачем? – насторожился тот.

– Провианта нужно купить, – хмуро сообщил Анапис, и махнул на матросов, – чтобы ораву эту кормить.

Они решили сесть невдалеке от города, возле небольшой деревни, надеясь, что пища там будет дешевле. На окраине деревни у самой дороги, ведущей дальше, в Мессаку, находилось подобие рынка, где проезжие могли купить свежего хлеба, молока и других нехитрых деревенских пожитков.

Когда «Зверобой» сел рядом с базаром, произведя фурор среди местных жителей, Анапис забрал волшебный кристалл и вместе с Аделом ушёл на базар. Поторговавшись, Анапис закупил мешок сухарей, который водрузил на Адела, и уже отправился к кораблю, где велась оживлённая беседа и торговля экипажа с местными, как заметил на дороге необычный персонаж.

Болтая ногами чуть ли не по земле, на невысокой чёрной лошадке, без явных признаков пола, восседал давешний старик-бегун, и направлялся к базару. Анапис тут же догнал старика и остановив лошадь:

– Ты не забыл, что кое-что мне должен? – старик, совсем не ожидая встретить здесь Анаписа, немного ошалел от неожиданности.

– Что должен? – не понял Бегун Бодди.

– Должен за проезд на «Зверобое», – объяснил Анапис.

– У меня ничего нет, – объяснил Бегун Бодди.

– А лошадь? – поинтересовался Анапис.

– Лошадь сама по себе, – развёл руки Бегун Бодди.

– Я её забираю, – ответил Анапис, накинув на шею лошади ремень с пояса.

– Я не могу этому воспрепятствовать, – сказал, извиняясь, Бегун Бодди, поглаживая лошадку между ушей.

– Я разберусь, – сказала лошадка, а Анапис, настороженно обернувшись к Бегуну Бодди, сказал:

– Старик, я сам разберусь, а ты иди своей дорогой.

* * *

Как только лодка воткнулась в берег, король Ладэоэрд, движимый лёгким нетерпением, направился протоптанной тропинкой прямо к воротам расположенной сразу возле воды загородной резиденции марта Гартора. Ворота были закрыты, но калитка оставалась не на замке, и король уверенно её распахнул.

Март Гартор был двоюродным братом короля, необычайно на него похожим, что, впрочем, не мешало их сразу и бесповоротно различать по характеру. Недовольная мина короля не давала никаких шансов ошибиться в отношении его, в тоже время лёгкий и чуть-чуть ироничный характер март Гартора имел успех у женщин, которые вешались на него гроздьями.

Миновав калитку, король, не путаясь, сразу свернул налево к флигелю и, никем не замеченный, вошёл в одни из дверей. По деревянной лестнице Ладэоэрд поднялся вверх и очутился в танцевальной зале, залитой светом из окон. Одинокая фигура женщины возле одного из них резко повернулась и выдохнула:

– Наконец-то!

Она быстрым шагом подошла к Ладэоэрду, обхватила его за шею и с наслаждением впилась в губы короля.

– Как я по тебе соскучилась, – прошептала она, глядя на него из-под полузакрытых ресниц. Лицо Ладэоэрда светилось совсем не свойственным ему огнём, а от угрюмости лица не осталось и следа.

– Где ты была раньше, – прошептал король, медленно целуя её лицо, погружаясь губами в густые заросли волос и запоминая их аромат.

– Я ждала твоего взгляда, – прошептала мартресса Габителла Гартор.

– Почему же ты вышла за Гартора, – ревниво спросил король.

– Я уже не надеялась, – промолвила Габителла, и ещё тише сказала: – Он так похож на тебя.

Влюблённые прижались друг другу, застыв на мгновение, но Габителла схватилась и промолвила:

– Пойдём, я приготовила тебе обед.

– Я не голоден, – промолвил король, голодными глазами кушая Габителлу.

– Я не помешал? – раздался голос за их спиной. Ладэоэрд резко повернулся, а Габителла вскрикнула от испуга. Сзади, в нескольких шагах от них, стоял человек с маской на лице, опустив правую руку на эфес длинного и тонкого меча.

– Что тебе нужно? – спросил Ладэоэрд, выходя вперёд. Он был безоружен, но грозный взгляд совсем не казался беспомощным.

– Я хочу тебя убить, – сказал незнакомец, вытягивая из дорогих ножен свой меч.

– Ты хочешь убить короля? – из противоположных дверей залы вышел ещё один человек и небрежно направился к убийце.

– Я король, убивай меня, зачем же тревожить влюблённых, – продолжил свою речь незнакомец. Человек в маске растерянно вертел головой: впереди и сзади было по королю. Зашедший незнакомец был точной копией короля Ладэоэрда, закрывающего собой Габителлу.

– Если ты король, так умри, – воскликнул человек в маске, проткнув насквозь двойника короля. Он с усилием выдернул свой меч, и из раны фонтаном заструилась кровь, обрызгав убийцу. Зажимая рану одной рукой, поверженный протянул вторую к убийце и, захлёбываясь кровью, сказал:

– Передайте моей королеве, что я её люблю, – с этими словами он упал на пол и затих. Человек в маске, выставив вперёд меч, задом отошёл к двери и исчез за ней, даже не прикрыв.

– Кто этот благородный человек? – всхлипнула Габителла, вытирая платочком слёзы.

– Не знаю, – ответил Ладэоэрд и добавил: – Но он появился как нельзя кстати.

* * *

Мо перепугал всех зелёных, когда прямо с неба грохнулся на вершину горы, оставляя за собой горящий шлейф раскалённого воздуха. Хабэлуана жёсткое приземление Мо напугало не меньше, чем зелёных, но увидев, как из расплавленной жижи возник рыжий кот, он обрадовался и бросился к нему.

– Мо! – только и сказал он, теребя пахнущую горелым рыжую шерсть и пряча в неё своё лицо. Мо, проведя лапой по спине мальчика, быстро подошёл к кокону и накинул на него свою сеть. Хабэлуан, наблюдающий все со стороны, увидел, как Мо расплылся и начал обволакивать кокон новым слоем.

– И что теперь? – не понял Хабэлуан.

– Нужно ждать, – сказал Грохо Мом, а Хабэлуану показалось, что в последнее время слово «ждать» ему приходиться слышать чаще, чем бы хотелось.

В это время внизу, у подножия горы, пришедшие в себя Палдор и Полиния, растерянно рассказывали о появлении в их таборе Монсдорфа и пропаже Онти и Хабэлуана. Полиния никак не могла успокоиться и, придя в себя, беспрерывно плакала, а Палдор чувствуя себя беспомощным перед обстоятельствами, совсем растерялся и потерял голову.

Когда Мо грохнулся на вершине горы, звук его приземления и пылающий след в небе были хорошо различимы внизу, и Кристлин, вместе с Миралин и Орвиком, отправились посмотреть, что там случилось, а Занзир с артистами остался внизу, чтобы каким-нибудь способом утешить родителей Онти.

Увидев незнакомых людей, Хабэлуан напыжился, не зная, что от них ожидать, но Миралин сразу его успокоила, спросив:

– Ты Хабэлуан?

Он кивнул головой, и Миралин продолжила:

– Там, внизу, твои родители пришли в себя и беспокоятся о тебе и сестре, – она посмотрела него и спросила: – А где Онти?

– Она там, – Хабэлуан показал на кокон.

– Грохо Мом, а ты что здесь делаешь? – спросил Кристлин. – И кто эти зелёные человечки?

– Они мои… – замялся Грохо Мом и Хабэлуан ему помог: – Родственники.

– Подождите вы со своими родственниками, – прервала их Миралин и повернулась к Хабэлуану: – Ты сказал, что она здесь?

Она подошла к кокону, возле которого настороженно остановился Орвик, и внимательно его осмотрела. Внутри, в полупрозрачной массе было какое-то движение, что неприятно поразило Миралин.

– А что она здесь делает? – повернулась она к Хабэлуану.

– Её лечит Мо, – сообщил Ментор, отделяясь от зелёной массы родственников.

– Та-а-ак! – открыла рот Миралин. – Чем дальше, тем запутанней. И кто такой этот Мо? – уставилась она на всех.

– Мо это кот, – сообщил Хабэлуан.

– И кот лечит? – скептически спросила Миралин, подозрительно глядя на зелень и Хабэлуана.

– Он большой кот, – объяснил Хабэлуан, но для Миралин это был не аргумент. Интересный разговор мог бы продолжаться ещё некоторое время, если бы кокон неожиданно не распался на несколько частей.

Удивились, собственно, Миралин да Кристлин, остальные, увидев Мо и лежащую на дереве Онти, с радостным криком бросились к ним. Зелёные тут же окружили дерево с Онти плотным кольцом и затянули песню:

«Слава, слава милый кот, вот, вот, вот,

Онти милая живёт, йот, йот, йот,

С нами милые друзья, и я, и я, и я,

Наша милая семья, моя, моя, моя».

От их «милых» песен Миралин закрыла уши и громко крикнула:

– Перестаньте сейчас же, вы что не видите, что она голая?

Она сняла с себя накидку и прикрыла спящую Онти. Хабэлуан тут же положил Онти на Мо, прикрыв вдобавок своей курткой.

– Пойдём вниз, а то ваши родители места себе не находят, – предложила Миралин и тут увидела ещё одного персонажа:

– А это кто?

– Это тот, кто спас Онти, – сообщил Мо, оглянувшись на Рохо.

– Так вы ещё и разговариваете? – удивилась Миралин и внимательно посмотрела на Мо.

* * *

Тёмный стоял на носу «Зверобоя», положив левое копыто на борт, а правым подпирал грустную лошадиную физиономию. Он с удовольствием смотрел вниз на расстилающееся зелёное великолепие лесов и лугов, кое-где отмеченное цветными точками городов и посёлков, и думал о том, что в его родной туманности, дожидаться таких планет придётся ещё долго. «Может слепить себе по-тихому парочку похожих», – размечтался Тёмный, тут же понимая, что скрыть такое не удастся, и как бы ему не пришлось занять место рядом с Блуждающим Нефом.

Когда его по сходням подняли на корабль, он с интересом рассматривал конструкцию судна, удивляясь изобретательностью аборигенов, умудрившихся задаром тырить энергию станции репликации. Молодой человек, именуемый Аделем, имеющий небольшой опыт общения с животными, заворожено гладил Тёмного по шее и теребил чёлку на лбу. Тёмный ему не мешал, наслаждаясь его восторгом и испытывая удовольствие не меньше Аделя.

– Что ты его гладишь, – усмехнулся тогда стоящий у трапа Анапис и добавил, – скоро он пойдёт на мясо.

Тёмный прочитал в голове у Анаписа, что означает «на мясо» и не удивился – примитивные не умеют пользоваться свободной энергией. И тут же прочитал энергичную мысль юноши, которая посылала Анаписа в интересное место. «Нужно запомнить», – подумал Тёмный, и забросил словосочетание Адела в ближайшие глифомы.

Анапис подошёл, похлопал Тёмного по спине, и произнёс, глядя на Адела:

– Что, лошадка, как ты думаешь, какая из тебя выйдет колбаса?

– Никакая, – ответил Тёмный, и был прав – на вкус он трава травой, к тому же его расчленённые куски плоти тут же стремятся друг к другу, что, несомненно, представляло опасность. О чем можно говорить, если бифштекс, съеденный на обед, рвётся наружу, не зная никаких преград.

– Я тоже думаю, никакая, – согласился Анапис, и запоздало спросил: – Ты что, говоришь? – остро понимая, что пища говорить не может.

– Немного, – успокоил его Тёмный. Анапис оглянулся, не слышат ли его остальные и шёпотом спросил:

– Ты, правда, говоришь?

– Говорю, – ответил Тёмный, и, глядя честными глазами, добавил: – Только ты никому не рассказывай.

Анапис, озабоченно ощупал свою обгорелую голову и подумал: «Может обратиться к доктору?» – и скрылся в каюте, где тут же завалился спать.

Весть о том, что лошадь разговаривает, не осталась незамеченной и быстро разнеслась по судну. Матросы всё время норовили найти какое-нибудь дело возле Тёмного, который с интересом заглядывал им в головы, брал понравившееся и отправлял в свои глифомы.

Когда толстый боцман Даринт, разгоняя матросов, протиснулся мимо Тёмного, тот остановил его и сказал:

– У тебя песок в печени.

– Я знаю, – печально ответил тот, – иногда прихватывает так, что хочется прыгнуть вниз, – он смачно плюнул за борт.

Тёмный поставил ему копыто на плечо и из боцмана посыпалось всё лишнее.

– Все, иди, больше болеть не будет, – заверил его Тёмный.

– Правда? – не поверил боцман, но новость по секрету сообщил всем.

Репликация девятая. Ладэоэрд

Габителла, с опаской и отвращением обходя лужу крови, склонилась над человеком, который назвал себя королём, и сказала Ладэоэрду:

– Посмотри, он так на тебя похож, – она взглянула на Ладэоэрда и добавила: – Одно лицо.

– Несомненно, то, что этот человек меня спас, и я ему за это благодарен, – надменно и высокопарно произнёс Ладэоэрд.

– Вы будете благодарны мне ещё больше, если я отправлюсь вместо вас в Арбинар, – произнёс, поднимаясь Лже-Ладэоэрд.

– Как! Вы живы? – воскликнул король, а мартесса Габителла Гартор в обмороке плюхнулась ему на руки.

– Положите мартрессу на софу, пусть отдохнёт и поспит, – произнёс Лже-Ладэоэрд. Остатки крови на полу медленно плыли к его ноге и вскоре исчезли под стопой.

– Кто вы такой, и чего от меня хотите? – спросил король, бесцеремонно бросая Габителлу на софу.

– Я прохожий, – ответил Лже-Ладэоэрд, – и вовремя очутился там, где нужно, – человек ухмыльнулся и продолжил: – От вас мне ничего не нужно. Вы то сами представляете, почему вас хотят убить?

– Не могу предположить… – неуверенно произнёс король. Лже-Ладэоэрд снова ухмыльнулся, и король добавил: – Да, возможно, у меня есть враги, но чтобы так – в открытую…

– Так вас на время заменить или вы сами? – искрясь улыбкой, произнёс Лже-Ладэоэрт.

– Я сам… – сказал король и подошёл к софе, – Габителла, поднимайся, мы едем в Арбинар.

Мартесса Габителла Гартор открыла глаза, взглянула на короля, а потом на Лже-Ладэоэрта: – Кто это?

– Меня зовут Блуждающий Неф, уважаемая Габителла, – представился Лже-Ладэоэрд.

– Но вы так похожи на… – сказала Габителла и перевела взгляд на короля.

– Не беспокойтесь, – улыбнулся Блуждающий Неф, – это легко исправить.

Он изменился на лице, приняв обычную для себя маску, что не прошло незамеченным – мартесса снова грохнулась в обморок.

– Вы не могли бы меняться более осмотрительно, – сказал Ладэоэрд, похлопывая Габителлу по щёкам. – Вы кто, маг или волшебник? – спросил он, не веря ни в первого, ни во второго.

– Да, – согласился Блуждающий Неф, – я кто-то из них.

Король привёл в чувства Габителлу, которая, открыв глаза, старалась не смотреть в сторону Блуждающего Нефа.

– Поднимайся, мы едем в Арбинар, – повторил Ладэоэрд, поддерживая Габителлу.

Они вышли из загородной резиденции и направились по тропинке к воде. Блуждающий Неф, улыбнувшись, показал рукой на противоположный берег и спросил:

– Может вас перенести?

– Нет, уж, мы лучше обычным способом, – ответил король Ладэоэрд, подходя к ожидавшей их лодке. Блуждающий Неф не спорил, забрался на нос, чтобы своим видом не смущать Габителлу.

В это время в резиденции короля март Гартор беседовал со своим дальним родственником март Гоменом:

– Ты уверен, что его убил? – переспросил он Гартора.

– Да, меч проткнул его насквозь, – ответил тот.

– Он что-нибудь сказал? – допытывался март Гартор.

– Он сказал, что любит королеву, а потом умер, – ответил март Гомен. У королевы, спрятанной за занавеской, вздрогнуло сердце, и она подумала, что может быть, они напрасно убили Ладэоэрда.

– Никто не видел? – спросил март Гартор, бросая взгляд на занавеску.

– Там был ещё король и ваша жена, – ответил март Гомен. Гартор посмотрел на него и подумал: «Парень рехнулся». Он обнял его за плечи и сказал:

– Хорошо, отправляйся в порт Мек и жди там. Когда всё уляжется я тебя вызову.

Он проводил его до дверей и добавил: – И никому ни слова!

* * *

Таинственный остров застыл возле города Паллас, недалеко от реки, возвышаясь странной перевёрнутой горой, и удивляя местных жителей, высыпавших на улицы, чтобы поглазеть на необычное явление. Самые смелые выбрались за город и кольцом окружили место посадки глыбы, которая своей нижней частью едва не касалась земли. А самые отчаянные, затаив замирающую душу в кулак, становились под летающим островом и откалывали «на счастье» кусочки от каменного основания.

Когда Горди Хоу, наместнику короля в городе Паллас, сообщили о необычном явлении, он обругал своего помощника, что он опился пивом из вобоса и несёт всякую чушь. Но стоило ему выглянуть в окно, чтобы самому убедиться в том, что помощник прав. Горди Хоу похолодел и тут же приказал подать карету.

Когда сверху сбросили лестницу, толпа охнула и загудела, ожидая, что будет дальше. А дальше ничего не случилось, так как там, наверху, прощались с Уандером.

– Передайте большое спасибо Мо, – говорил Уандер, теперь уже не прозрачный, – и огромный привет Онти.

– Хорошо, передам, – сказала Маргина, – спускайся, твои давно тебя заждались.

– Спасибо всем, – повернулся Уандер стоящим вокруг него островитянам.

– Прощай друг, – сказал Балумут, обнимая щуплого и длинного Уандера. Тот, не совсем привыкший к говорящему медведю, осторожно замер в его лапах.

– Да, прощай, – прожужжал Вава и воинственно взмахнул своей шпилькой, – а если кто тебя обидит, зови нас, мы его как шпинанем. Правда, Жужу?

Жужу, подтверждая, пошевелил усами.

Уандер вздохнул и взялся за перекладину лестницы. Толпа внизу охнула и снова загудела, увидев спускающегося человека. За Уандером на лестницу стала Маргина, а за ней увязался хабиба Бата и капитан Краббас, который держал в руках деревянное ведёрко с маслом – подарок Уандеру от Лотта и Веты. Русик хотел полететь вниз и посмотреть, но Вета категорически запретила, побаиваясь, как бы какой-нибудь дурак не подстрелил его стрелой.

Внизу, к собравшейся толпе, уже примчался Горди Хоу и с опаской смотрел вверх, на летающий остров.

– Нужно оградить место верёвкой, чтобы народ не лез так близко, – приказал Горди Хоу помощнику, – а то, ненароком, эта штука завалиться и уйма зевак погибнет. Что я тогда скажу королю?

Помощник пешком отправился в город, размышляя, где ему взять столько верёвки, чтобы оградить периметр.

Уандер спрыгнул на землю и оглянулся. Любопытная толпа немного отпрянула, но потом снова приблизилась.

– Так это же Уандер, – воскликнул один из мужчин, – Привет Уандер.

Уандер пожал руку своего соседа, и остановился, ожидая Маргину. Та легко соскочила с лестницы и, взяв его под руку, сказала ему:

– Показывай своё хозяйство.

Они двинулись сквозь узкий проход в толпе, а сзади кричал недовольный хабиба Бата: – Подождите меня!

Когда Горди Хоу протиснулся сквозь толпу, он натолкнулся на хабиба Бата и капитана Краббаса с деревянным ведром.

– Кто вы будете? – остановил он хабиба Бата. Тот, раздражённый остановкой и ускользающей Маргиной, зло ответил: – Я хабиба Бата, адевир из Харданата, еду в гости к королю Ладэоэрду.

Горди Хоу вмиг побелел, а потом позеленел и сообщил:

– Осмелюсь предложить вам свою карету.

Хабиба Бата ухмыльнулся и, протолкнувшись к дороге, уселся в карету, махнув рукой капитану: – Залезай!

– А я? – растерянно спросил Горди Хоу.

– А ты пешком, – бросил ему хабиба Бата, и крикнул кучеру, указывая на удаляющуюся Маргину: – Гони вон за той женщиной.

Когда карета подъехала к дому Уандера, в саду перед ним играли Витус и Нестия. Уандер выбрался из кареты и через секунду был в объятиях детей. На крики детворы на крыльцо вышла жена Уандера, Лерия, да так там и осталась, опустившись на пол и придерживаясь за крыльцо.

Маргина выбралась из кареты, любуясь чужим счастьем и думая о своём, несостоявшемся, несбывшемся. Капитан Краббас улыбаясь на всё лицо, потащил ведро в дом, бесполезно спрашивая у Уандера, где кухня. А хабиба Бата стоял в стороне и настороженно наблюдал за выражением лица Маргины. Его наблюдения перебил появившийся наместник короля, который сообщил:

– Семья Уандера получала довольствие, как приказал советник короля Доностос Палдор.

– Доностос Палдор? – очнулась Маргина.

– Да, советник короля Доностос Палдор приказал мне опекать эту семью, – отчитался Горди Хоу, предполагая, что гости явно сравни советнику.

– Ну и как, ты их допёк? – спросила Маргина, а хабиба Бата не сдержался и хмыкнул в кулак. Горди Хоу ничего не понял и растерянно стоял, поглядывая на необычных гостей Уандера.

– Все, давайте прощаться, – сказала погрустневшая Маргина, – и быстрее в Арбинар, что-то я беспокоюсь за Онти.

– Передайте советнику, что я всё выполнил, – с надеждой попросил Горди Хоу.

– Передам, – пообещала Маргина, – а ты и дальше… выполняй.

* * *

– Где я? – спросила Онти, открывая глаза, но, увидев под собой густую рыжую шерсть, зарылась в неё лицом и радостно воскликнула: – Мо, ты со мной?

– С тобой, – муркнул кот, погружаясь в чувства Онти и проверяя реакции. Попутно сладостно окунувшись в её эмоциях, Мо решил, что всё в порядке и сообщил:

– Вон, его благодари. Если бы не он, прежнюю Онти я бы не вернул.

Онти повернулась к Рохо, шагающего рядом с Мо в виде юноши и, слегка покраснев, сказала: – Спасибо.

Рохо кивнул, а Онти покраснела ещё больше – под курткой Хабэлуана она была совсем голой. Она наклонилась к уху Мо и тихо прошептала:

– Меня, что, нашли голой?

– Да, – хмыкнул Мо, погружаясь в её панический стыд и испытывая насмешливое удовольствие. Для пущей остроты повернул к Онти свою рожу, озарённую улыбкой на тридцать зубов.

– Да, ну тебя, – рассмеялась Онти, заражая своим настроением нахмуренного и настороженного Хабэлуана: он всё время опасался ещё чего-нибудь, грозящего Онти.

Когда пёстрая толпа во главе с Мо спустилась вниз, Полиния, потеряв голову от радости, сняла вализу с оставшегося при них коня и принялась одевать Онти в свои платья. В помощницы подключилась Миралин и вскоре они примеряли платья втроём, показываясь по очереди из кибитки, временно ставшей гардеробной и подиумом, под аплодисменты улыбающихся зрителей. Больше всех аплодисментов доставалось Онти – стоило ей выйти, как зелёные человечки поднимали такой гам, что было слышно в находящейся рядом Мессаке.

Может быть, веселье продолжалось бы и дальше, но Доностос Палдор заторопил – он хотел, как можно быстрей добраться в столицу, чтобы там оградить свою семью от всех опасностей. Поэтому Онти быстро одели в мужской костюм из гардероба артистов, чтобы было удобней путешествовать. По случайности, костюм был зеленоватого цвета, и зелёные человечки ещё больше позеленели от удовольствия.

– Наша Онти зелена, на, на, на, – затянули они. – Нам сегодня не до сна, на, на, на… – но Палдор не дал им музицировать, грозно приказав: – Не петь!

– Ну, что ты, Доностос, – укоризненно улыбнулась Полиния, и певцы, почувствовав поддержку, грохнули:

«Мы герои, хоть куда, да, да, да,

Нам и горе, не беда, да, да, да!»

Палдор не выдержал, и засмеялся на героев. Дальнейший путь до самой Мессаки и артисты, и их новые друзья прошагали весело, несмотря на усталость и голодный желудок.

Мо, купаясь в фонтанирующих эмоциях, не забыл и мысленно спросил Рохо: «Ты Онти отдал треть себя?» – на что Рохо ответил: «Она же человек, – а потом добавил:– С меня не убудет». Мо удовлетворённо хмыкнул и заметил: «Теперь она – не совсем человек».

* * *

Март Гартора беспокоило, что из его загородной резиденции не было никаких вестей. Как они планировали с королевой Манрионой, убийство короля нужно было обставить, как убийство его, март Гартора, его же собственной женой Габителлой, а сам он должен был играть роль короля. Так хотела Манриона, да и сам Гартор был не против побыть королём.

Но от Габителлы не было никаких вестей, и март Гартор от имени короля послал ей и убитому себе приглашение в королевскую резиденцию на празднование дня первых женихов. Сегодняшний день для март Гартора и королева Манриона был важен – они должны были появиться перед большим количеством людей, как светлейшие супруги. Собственно говоря, празднование для них было сродни суровому экзамену.

Но вернувшийся посыльной сообщил, что, ни март Гартора, ни мартессы Габителлы в их летней резиденции нет, как нет и никаких следов их пребывания. Единственный жилец резиденции, сторож, дремавший в сторожке возле ворот, сообщил, что никого нет, и не будет, а хозяйку и хозяина он вообще не видел.

Такие вести совсем расстроили март Гартора, стоящего перед медным зеркалом и одевающим костюм Ладэоэрда. Он чувствовал себя в нем, как в клетке. «Сразу же после праздника закажу себе новые королевские костюмы», – подумал март Гартор. Мысль об этом немного успокоила его, и он отправился в комнату Манрионы, чтобы сообщить ей последнюю новость.

Не в пример ему, Манриона выслушала сообщение, переданное гонцом, спокойно, предположив, что мартесса Габителла испугалась и скрылась, спрятав труп. Такое поведение только усугубляло её предполагаемую вину, и королева Манриона с улыбкой на лице сказала Гартору:

– Так ещё лучше!

Она обняла его за шею, страстно поцеловала и немного напыщенно сказала:

– Теперь ты – мой король.

Под праздник первых женихов был выделен весь первый этаж, с большим танцевальным залом посредине, а справа и слева располагались цепочки залов поменьше, с накрытыми сервированными столами для именитых гостей.

Сад до самых ворот, выходящих на дорогу до порта Мек, был отдан молодёжи и, несомненно, был самым весёлым местом праздника.

Суть праздника состояла в том, что женихи, намеревающиеся в скором времени выбрать себе невесту, на вечере выкупались богатыми мартрессами и должны были всю ночь находиться при них. Предполагалось, что дамы научат их чему-то доброму, умному, вечному. А может и ещё чему-нибудь. Никто ведь не жаловался.

Когда март Гартор и королева Манриона спустились в зал, поддерживая друг друга, раздался голос эскорт-распорядителя: