Текст книги "Дом Земли и Крови (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Брайс проверила время на приборной доске своего скутера. Скрестив руки на груди, она откинулась на спинку черного кожаного сиденья.

Умбра Мортис приземлился на землю, расколов булыжники по кругу.

Глаза Ханта практически горели, когда он сказал, на виду у тех, кто съежился вдоль улицы:

– Я убью тебя.

Глава 18

Хант бросился к Брайс, перешагивая через булыжники, разбитые под ним. Он почувствовал ее запах сирени и мускатного ореха в тот момент, когда она вышла из задней двери своего дома, и когда он понял, куда именно она ехала на этом скутере…

У Брайс хватило наглости отодвинуть рукав ее кожаной куртки, хмуро посмотреть на голое запястье, словно она смотрела на проклятые часы, и сказать:

– Ты опоздал на две минуты.

Он собирался задушить ее. Кто-то должен был сделать это давным-давно.

Брайс улыбнулась так, словно хотела бы посмотреть, как он попробует, и неторопливо направилась к нему, оставив скутер и шлем позади.

Невероятно. Чертовски не правдоподобно.

– Невозможно, чтобы скутер остался на месте, когда мы вернемся, – проворчал Хант.

Брайс захлопала ресницами, распушив волосы после шлема.

– Хорошо, что ты так эффектно появился. Теперь никто не посмеет к нему прикоснуться. Не с Умброй Мортис в качестве моего гневного спутника.

Действительно, люди шарахались от его взгляда, некоторые отступали за штабеля ящиков, когда Брайс направилась в одну из открытых дверей в лабиринт подземных складов, которые составляли кварталы района.

Даже Мика не размещал здесь легионеров. Мясной рынок имел свои собственные законы и методы их применения.

– Я же говорил тебе, что существуют протоколы, которым нужно следовать, если мы хотим иметь шанс связаться с Королевой гадюк…

– Я здесь не для того, чтобы связаться с Королевой гадюк.

– Что? – Королева гадюк правила мясным рынком дольше, чем кто-либо мог вспомнить. Хант взял за правило – все ангелы, будь то гражданские или легионеры, взяли за правило-держаться подальше от змеевидного оборотня, чья змеиная форма, по слухам, была настоящим ужасом. Прежде чем Брайс успела ответить, Хант сказал:

– Я начинаю уставать от этого дерьма, Квинлан.

Она оскалила зубы.

– Извини, – кипятилась она, – если твое хрупкое эго не может справиться с этим, тогда я делаю все правильно.

Хант открыл и закрыл рот. Ладно, сегодня он недооценил ее, но она не дала ему ни малейшего намека на то, что заинтересована в расследовании. Или что она не пыталась этому помешать.

Брайс прошла через открытые двери на склад, не сказав больше ни слова.

Быть в 33-м или любом другом легионе-все равно что ставить мишень на спину, и Хант, следуя за ней, проверил, на месте ли его оружие в хитроумно сконструированных ножнах скафандра.

Вонь от тел и дыма покрыла его лицо, словно масло. Хант крепко сжал крылья.

Какой бы страх он ни внушал людям на улицах, это не имело никакого значения внутри рынка, заполненного ветхими прилавками, торговцами и лотками с едой, повсюду плыл дым, в ноздрях стоял едкий запах крови и искры магии. А над всем этим, у дальней стены огромного помещения, возвышалась мозаика, изразцы, взятые из древнего храма в Пангере, восстановленные и воссозданные здесь в мельчайших деталях, несмотря на ужасное изображение: смерть в плаще и капюшоне, лицо скелета, ухмыляющееся из-под капюшона, коса в одной руке и песочные часы в другой. Над его головой были написаны слова на самом древнем языке Республики:

Помни о смерти.

Это должно было быть приглашением к веселью, чтобы ловить каждое мгновение, как будто оно было последним, как будто завтрашний день не был гарантирован даже для медленно стареющего Ванира. Помните о смерти, и наслаждайтесь каждым удовольствием, которое может предложить мир. Помните о смерти, и ничто из этого незаконного дерьма не будет иметь значения в любом случае. Помните о смерти, и какая разница, сколько людей пострадает от ваших действий?

Брайс пронеслась мимо нее, ее колышущиеся волосы сияли, как сердце рубина. Огни осветили потертую черную кожу ее куртки, придавая резкий рельеф написанным вдоль спины женским красочным почерком словам. Это был инстинктивный перевод-тоже с древнего языка, как будто Урд сама выбрала этот момент, чтобы выложить перед ним две древние фразы.

С любовью все возможно.

Такая красивая фраза была чертовски смешной в таком месте, как это. Мерцающие глаза, которые следили за Квинлан из-за прилавков и теней быстро отводили взгляд, когда они замечали его рядом с ней.

Ему стоило больших усилий не вытащить ее из этой дыры. Даже при том, что он хотел раскрыть это дело, имея только десять прекрасных убийств, стоящих между ним и свободой, прийти сюда было колоссальным риском. Что толку от его свободы, если его оставят в мусорном контейнере за одним из этих складов?

Может быть, именно этого она и хотела. Чтобы заманить его сюда – используя мясной рынок, в качестве места убийства. Это казалось маловероятным, но он не сводил с нее глаз.

Брайс хорошо знала дорогу. Знала нескольких продавцов, судя по кивкам, которыми они обменивались. Хант отметил каждого: слесаря, специализирующегося на сложных маленьких механизмах; торговца фруктами с экзотическими продуктами для продажи; женщину с совиным лицом, у которой было множество свитков и книг, переплетенных в материалы, которые были всем, кроме коровьей кожи.

– Мастер по металлу помогает мне определить, является ли артефакт подделкой, – пробормотала Брайс себе под нос, когда они пробирались сквозь пар и дым пищевой ямы. Как она заметила его наблюдательность, он понятия не имел. – А фруктовая леди получает партии дуриана ранней весной и осенью – любимая еда Сиринкс. Воняет на весь дом, но она сходит от этого с ума. – Она обошла мусорное ведро, почти переполненное брошенными тарелками, костями и грязными салфетками, прежде чем подняться по шаткой лестнице к комнатам, расположенным по обе стороны от пола склада, с дверями через каждые несколько метров.

– А книги? – Не удержался от вопроса Хант. Казалось, она считает двери, а не смотрит на цифры. Он понял, что здесь нет цифр.

– Книги, – сказала Брайс, – это история для другого времени. – Она остановилась перед зеленой, как горох, дверью, потрескавшейся и в глубоких царапинах. Хант принюхался, пытаясь определить, что находится за ней. Насколько он мог судить, ничего. Он слегка напрягся, держа руки в пределах досягаемости от оружия.

Брайс открыла дверь, не потрудившись постучать, и увидела мерцающие свечи и… Соль. Дым и еще что-то от чего у него защипало в глазах.

Брайс прошла по тесному коридору в открытую, сырую гостиную. Нахмурившись, он закрыл дверь и последовал за ней, поджав крылья, чтобы не задеть маслянистые, осыпающиеся стены. Если Квинлан умрет, предложение Мики будет отозвано.

Свечи белого и цвета слоновой кости заколыхались, когда Брайс ступила на потертый зеленый ковер, и Хант сжался. К стене был придвинут провисший рваный диван, рядом стояло грязное кожаное кресло с наполовину вывалившейся набивкой, а по всей комнате на столах, стопках книг и полуразвалившихся стульях стояли кувшины, миски и чашки, полные соли.

Белая соль, черная соль, серая соль любого размера: от почти порошка до хлопьев и больших, грубых кусков. Соли для защиты от темных сил. Против демонов. Многие Ваны строили свои дома из плит соли на краеугольных камнях. Ходили слухи, что все основание Хрустального дворца Астери представляло собой кусок соли. Что он был построен на вершине природного месторождения.

Чертова Хель. Он никогда не видел такого ассортимента. Пока Брайс вглядывалась в темный коридор слева, где тени открывали три двери, Хант прошипел:

– Пожалуйста скажи мне…

– Просто держи свое рычание и закатывание глаз при себе, – огрызнулась она на него и крикнула в темноту: – я здесь, чтобы покупать, а не забирать.

Одна из дверей приоткрылась, и к ним, прихрамывая, подошел бледнокожий темноволосый сатир, чьи покрытые мехом ноги скрывали брюки. Его шляпа пажа, должно быть, скрывала маленькие завитые рожки. Стук копыт выдавал его с головой.

Мужчина едва доставал Брайс до груди, его сморщенное, скрюченное тело было вполовину меньше быков, которых Хант видел рвущими людей в клочья на полях сражений. И с какими он сталкивался на арене Сандриэль. Узкие зрачки мужчины, узловатые с обеих сторон, как у козла, расширились.

Страх и не от присутствия Ханта.

Брайс опустила пальцы в свинцовую миску с розовой солью, отщипнула несколько кусочков и бросила их в тарелку с полыми трещинами.

– Мне нужен обсидиан.

Сатир пошевелился, слабо цокая копытами, потирая свою волосатую бледную шею.

– Не занимаюсь этим.

Она слегка улыбнулась.

– А? – Она подошла к другой миске и помешала в ней мелкую черную соль. – Класс а, цельная каменная обсидиановая соль. Семь фунтов, семь унций. Сейчас.

Горло мужчины дернулось.

– Это незаконно.

– Ты цитируешь девиз мясного рынка или пытаешься сказать мне почему у тебя нет именно того, что мне нужно?

Хант оглядел комнату. Белая соль-для очищения, розовая-для защиты, серая-для колдовства, Красная-для… он забыл, для чего нужна красная. Но обсидиан… черт.

Хант вернулся к многовековым тренировкам, чтобы скрыть шок на лице. Черные соли использовались для вызова демонов напрямую-минуя Северный разлом полностью-или для различных темных заклинаний. Соль, которая выходит за пределы черного, соль, подобная Обсидиану… она может вызвать что-то большое.

Ад был отделен от них временем и пространством, но все еще был доступен через два запечатанных портала на Северном и Южном полюсах – Северный разлом и Южный разлом, соответственно. Или идиотами, которые пытались вызвать демонов с помощью солей различной силы.

Куча дерьма, так всегда думал Хант. Польза от использования солей, по крайней мере, заключалась в том, что за раз можно было вызвать только одного демона. Хотя, если дела шли плохо, призыватель мог умереть. А демон мог застрять в Мидгарде, голодный.

Именно поэтому ползучие твари вообще существовали в их мире: на большинство из них охотились после тех давних войн между королевствами, но время от времени демоны выходили на свободу. Размножаться, как правило, насильно.

Результат этих ужасных союзов-демонаки. Большинство гуляющих по улицам были их подобием, более слабыми воплощениями и гибридами чистокровных демонов. Многие из них были париями, не по своей вине, не считая генетики, и они обычно упорно трудились, чтобы попасть в Республику. Но самый низкоуровневый чистокровный демон, только что вышедший из ада, мог привести в неистовство целый город. И вот уже несколько столетий Ханту поручали выслеживать их.

Значит, этот сатир был крупным торговцем, если торговал обсидиановой солью.

Брайс шагнула к сатиру. Мужчина отступил. Ее янтарные глаза светились диким весельем, без сомнения, сторона Фейри. Совсем не похоже на девушку с вечеринки, делающую маникюр.

Хант напрягся. Неужели она настолько глупа? Чтобы показать ему, что знает, как это делается, и может легко достать ту же самую соль, которая, вероятно, использовалась для вызова демона, убившего Терциана и Данику? Еще одна галочка появилась в колонке подозреваемых в его голове.

Брайс пожала плечом:

– Я могу позвонить твоей Королеве. Посмотрим, что она сделает.

– У тебя… у тебя нет права, чтобы вызвать ее.

– Нет, – ответила Брайс, – но я уверена, что если я спущусь на первый этаж и начну звать Королеву гадюк, она вытащит себя из этой бойцовской ямы, чтобы посмотреть, из-за чего весь сыр-бор.

Горящий Солас, она была серьезна, не так ли?

На лбу сатира выступили капельки пота.

– Обсидиан слишком опасен. Я не могу с чистой совестью продать его.

– Ты так и сказал, когда продал его Филипу Бриггсу для его бомб?

Хант замер, и мужчина болезненно побледнел. Он взглянул на Ханта, отметив татуировку на лбу и доспехи, которые тот носил.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я… я был оправдан следователями. Я никогда ничего не продавал Бриггсу.

– Я уверена, что он заплатил тебе наличными, чтобы скрыть денежный след, – сказала Брайс. Она зевнула. – Послушай, я устала и голодна, и мне не хочется играть в эту игру. Назови свою цену, чтобы я могла отправиться в путь.

Эти козлиные глаза впились в нее.

– Пятьдесят тысяч золотых марок.

Брайс улыбнулась, когда Хант сдержал проклятие.

– Ты знаешь, что мой босс заплатила пятьдесят тысяч, чтобы увидеть, как стая гончих разорвет сатира на части? Сказала, что это была бы лучшая минута в ее несчастной жизни.

– Сорок пять.

– Не трать мое время на глупые предложения.

– Ниже тридцати я не продам. Не для такого количества обсидиана.

– Десять. – Десять тысяч золотых марок – это все равно возмутительно. Но вызывающие соли были чрезвычайно ценны. На скольких демонов он охотился из-за них? Сколько расчлененных тел он видел после неудачных призывов? Или если это была целенаправленная атака?

Брайс подняла трубку телефона.

– Через пять минут я должна позвонить Джесибе и сказать, что обсидиановая соль находится у меня. Через шесть минут, если я не позвоню, кто-нибудь постучит в эту дверь. И этот кто-то придет не за мной.

Хант честно не мог сказать, блефует ли Квинлан. Она, скорее всего, не сказала бы ему – могла ли получить этот приказ от своего босса, пока он сидел на крыше. Если Джесиба Рога имела дело с тем дерьмом, которое подразумевал обсидиан, либо для ее собственных нужд, либо от имени младшего короля… возможно, Брайс не совершала убийство, а скорее подстрекала его.

– Четыре минуты, – сказала Брайс.

Пот стекал по виску сатира и заливал его густую бороду. Тишина.

Несмотря на все свои подозрения, у Ханта было смутное предчувствие, что это задание будет либо чертовски веселым, либо кошмарным. Если это приведет его к конечной цели, ему все равно, так или иначе.

Брайс взгромоздилась на гниющий подлокотник кресла и принялась набирать текст в телефоне-не более чем скучающая молодая девушка, избегающая общения.

Сатир резко повернулся к Ханту.

– Ты-Умбра Мортис. – Он громко сглотнул. – Ты один из триариев. Ты защищаешь нас – ты служишь губернатору.

Прежде чем Хант успел ответить, Брайс подняла телефон и показала ему фотографию двух толстых жукоподобных щенков.

– Посмотри, кого только что усыновил мой кузен, – сказала она ему. – Вон тот-Осирис, а тот, что справа, Сет. – Она опустила трубку, прежде чем он успел ответить, подняв вверх большие пальцы.

Но она взглянула на Ханта из-под густых ресниц. Подыграй мне, пожалуйста, – казалось, говорила она.

Поэтому Хант сказал:

– Милые собачки.

Сатир издал тихий жалобный стон. Брайс подняла голову, копна из рыжих волос посеребренных в свете экрана зашевелилась в такт.

– Я думала, ты уже бежишь за солью. Может быть, и стоит, учитывая, что у тебя есть… – взгляд на телефон, взмах пальцами… – О! Девяносто секунд.

Она открыла что-то похожее на поток сообщений и начала печатать.

– Д-двадцать тысяч, – прошептал Сатир.

Она подняла палец.

– Я пишу ответ своему кузену. Дай мне две секунды. – Сатир так дрожал, что Ханту стало почти плохо. Почти.

– Десять, десять, черт бы тебя побрал! Десять!

Брайс улыбнулась.

– Не надо так кричать, – промурлыкала она, нажимая кнопку, на которой зазвонил ее телефон.

– Да? – Колдунья сняла трубку после первого же гудка.

– Отзовите своих собак.

Хриплый женский смех.

– Сделано.

Брайс опустила трубку.

– Ну и что?

Сатир бросился назад, стуча копытами по истертому полу, и через мгновение принес завернутый сверток. От него несло плесенью и грязью. Брайс подняла бровь.

– Положи его в сумку.

– У меня нет… – Брайс посмотрела на него. Сатир нашел одну. Заляпанную, многоразовую продуктовую сумку, все лучше, чем держать соль на виду у всех.

Брайс взвесила соль в ее руках.

– Это на две унции больше.

– Это семь и семь! Как раз то, что вы просили!

Семь-священное число. Или нечестивое, в зависимости от того, кому поклонялись. Семь Астери, семь холмов в их Вечном городе, семь кварталов и семь ворот в Городе Полумесяце; семь планет и семь кругов в ада, с семью князьями, которые правили ими, каждый хуже предыдущего.

Брайс наклонила голову.

– Если я взвешу его и это окажется не так…

– Так и есть! – воскликнул сатир. – Это темная Хель!

Брайс нажала несколько кнопок на своем телефоне.

– Десять тысяч, будут переведены прямо тебе.

Хант держался за ее спиной, когда она вышла, сатир наполовину кипел, наполовину дрожал позади них.

Она открыла дверь, усмехаясь про себя, и Хант уже собирался начать требовать ответов, когда она остановилась. Когда он увидел, кто стоял снаружи.

Высокая, белокожая женщина была одета в золотой комбинезон, изумрудные круглые серьги свисали ниже ее черного боба длиной до подбородка. Ее полные губы были выкрашены в фиолетовый цвет, такой темный, что он казался почти черным, а ее замечательные зеленые глаза… Хант узнал ее только по глазам.

Гуманоид во всех отношениях, но только не для них. Все зеленое, мраморное с прожилками нефрита и золота. Прерываемый лишь узким зрачком, теперь тонким, как бритва, в свете складских ламп. Глаза змеи.

Или змеиной Королевы.

Глава 19

Брайс взвалила на плечо холщовую сумку, разглядывая Королеву гадюк.

– Хороший прикид.

Змееподобный слишком худой оборотень улыбнулся, обнажив ярко-белые зубы – и клыки, которые были немного удлинены.

– Хороший телохранитель.

Брайс пожала плечами, когда эти змеиные глаза прошлись по каждому дюйму Ханта.

– Наверху ничего не происходит, но все происходит там, где нужно.

Хант напрягся. Но темные губы женщины изогнулись в улыбке.

– Я никогда не слышала, чтобы Ханта Аталара так описывали, но уверена, что генерал это оценит.

При этом почти забытом звании челюсть Ханта сжалась. Да, Королева гадюк, вероятно, была жива во время падения. Она знала Ханта не как одного из триариев 33-го полка или тень смерти, а как генерала Ханта Аталара, верховного командующего всеми легионами Архангела Шахары.

А Брайс два дня водила его за нос. Она оглянулась через плечо, обнаружив Ханта оценивающего Королеву гадюк и четырех мужчин Фейри по бокам от нее. Перебежчики от двора ее отца-обученные убийцы не только оружию, но и специализации Королевы: ядам.

Никто из них не удостоил ее вниманием.

Королева гадюк склонила голову набок, острый как бритва боб шевельнулся, как черный шелк. Внизу, на земле, толпились посетители, не подозревая, что их правительница удостоила их своим присутствием.

– Похоже, ты ходила по магазинам.

Брайс слегка пожала плечами.

– Охота на дешевые сделки – мое хобби. Ваше царство-лучшее место для этого.

– Я думала, что твой босс платит тебе слишком хорошо, чтобы ты снизошла до сокращения расходов. И начала использовать соли.

Брайс заставила себя улыбнуться, чтобы успокоить сердцебиение, прекрасно зная, что женщина может уловить его. Почувствовать вкус страха и определить какая именно разновидность соли находится в сумке, свисающей с ее плеча.

– То, что я зарабатываю деньги, еще не значит, что меня надо обирать.

Королева гадюк перевела взгляд с нее на Ханта.

– Я слышала, что вас двоих видели вместе в городе.

– Это секретная информация, – проворчал Хант.

Королева гадюк выгнула ухоженную черную бровь. Ее золотые ногти блеснули, когда она сунула руку в карман комбинезона, выуживая зажигалку, инкрустированную рубинами, образующими форму гадюки. Через мгновение между ее фиолетовыми губами появилась сигарета, и они молча наблюдали, как ее охранники следят за каждым их вдохом, пока она закуривала и глубоко затягивалась. Дым струился из ее темных губ, когда она сказала:

– Дерьмо становится все интереснее в эти дни.

Брайс повернулась к выходу.

– Да. Пойдем, Хант.

Один из охранников встал перед ней, шесть с половиной футов грации и мускулов Фейри.

Брайс резко остановилась, Хант почти врезался в нее – его рычание, вероятно, было первым и последним предупреждением мужчине. Но стражник просто смотрел на свою королеву, безучастный и обязанный. Вероятно, пристрастился к яду, который она выделяла и раздавала своему внутреннему кругу.

Брайс оглянулась через плечо на Королеву гадюк, которая все еще стояла, прислонившись к перилам, и курила сигарету.

– Это хорошее время для бизнеса, – заметила Королева, – когда ключевые игроки собираются на саммите. Так много правящих элит, у всех свои… интересы.

Хант был достаточно близко к спине Брайс, чтобы она могла почувствовать дрожь, пробежавшую по его мощному телу, могла бы поклясться, что по ее позвоночнику пробежала молния. Но он ничего не ответил.

Королева гадюк просто протянула руку к проходу позади нее, золотые ногти сверкнули на свету.

– В мой кабинет, если позволите.

– Нет, – ответил Хант. – Мы уходим.

Брайс подошла ближе к Королеве гадюк. – Ведите нас, Ваше Величество.

Она так и сделала. Хант ощетинился рядом с ней, но Брайс не сводила глаз с покачивающегося лоснящегося боба женщины впереди них. Ее охранники держались в нескольких футах позади-достаточно далеко, чтобы Хант счел безопасным пробормотать:

– Это ужасная идея.

– Ты сегодня утром жаловался, что я не делаю ничего ценного, – пробормотала Брайс в ответ, когда они следовали за Королевой гадюк через арку и вниз по задней лестнице. Снизу им навстречу поднялся рев и радостные возгласы.

– И теперь, когда я что-то делаю, ты тоже жалуешься? – Она фыркнула. – Возьми себя в руки, Аталар.

Его челюсть снова сжалась. Но он бросил взгляд на ее сумку, в которой лежал кусок соли.

– Ты купила соль, зная, что это привлечет ее внимание.

– Ты сказал, что на встречу с ней уйдет несколько недель. Я решила обойти всю эту чушь. – Она постучала по мешку, соль глухо застучала под ее рукой.

– Сиськи Ктоны, – пробормотал он, качая головой. Они вышли из лестничного проема на этаж ниже, бетонные стены окружили их. Позади по коридору разнесся рев боевой ямы. Но Королева гадюк скользнула вперед, минуя ржавые металлические двери. Пока не открыла одну из них без опознавательных знаков и не ворвалась внутрь, даже не оглянувшись. Брайс не удержалась от самодовольной улыбки.

– Не смотри так чертовски удовлетворенно, – прошипел Хант. – Мы можем даже не выйти отсюда живыми. – Правда. – Вопросы буду задавать я.

– Нет.

Они сердито посмотрели друг на друга, и Брайс могла бы поклясться, что в его глазах сверкнула молния. Но они уже подошли к двери, которая открывалась в коридор…

Она ожидала увидеть за этой дверью роскошь Антиквариата Гриффинов: позолоченные зеркала, бархатные диваны, шелковые портьеры и резной дубовый письменный стол, такой же старый, как этот город.

Но только не этот… бардак. Это было немногим лучше, чем склад в баре для дайверов. Большую часть тесного пространства занимал помятый металлический стол, за ним – поцарапанный пурпурный стул, из верхнего угла которого торчали пучки набивки, а на стенах бледно-зеленая краска в нескольких местах облупилась. Не говоря уже о мокром пятне, украшавшем потолок, которое усугублялось жужжащими флуоресцентными лампами. У одной стены стоял открытый стеллаж, заполненный всякой всячиной-от папок до ящиков со спиртным и брошенных пистолетов; на противоположной возвышались штабеля картонных коробок.

Один взгляд на Ханта, и Брайс поняла, что он думает о том же: Королева гадюк, хозяйка подземного мира, эксперт по ядам и правитель мясного рынка, назвала эту лачугу своим кабинетом?

Женщина скользнула в кресло, переплетя пальцы поверх беспорядочно разбросанных по столу бумаг. Компьютер, который устарел еще лет двадцать назад, лежал перед ней толстым монолитом, на нем стояла маленькая статуэтка Луны, лук богини был нацелен на морду оборотня.

Один из ее охранников закрыл дверь, и рука Ханта скользнула к его бедру, но Брайс уже уселась в одно из дешевых алюминиевых кресел.

– Не так шикарно, как заведение твоего босса, – сказала Королева гадюк, читая недоверие на лице Брайс, – но это делает свое дело.

Брайс не стала утруждать себя, соглашаясь с тем, что пространство было далеко от всего, что подобает змееподобному оборотню, чья змеиная форма была лунно-белой коброй с чешуей, которая блестела как опалы – и чья сила, по слухам, была… другой. Что-то, что смешалось с ее ядом, что-то странное и старое.

Хант сел рядом с ней, повернув кресло спинкой вперед, чтобы не стеснять свои крылья. Рев из боевой ямы с грохотом прокатился по бетонному полу у них под ногами.

Королева гадюк закурила еще одну сигарету.

– Ты здесь, чтобы спросить о Данике Фендир.

Брайс сохраняла нейтральное выражение лица.

– Мы пытаемся получить более ясную картину происходящего, – осторожно сказал Хант.

Замечательные глаза Королевы сузились от удовольствия.

– Если это то, на что ты хочешь претендовать, то конечно. – С ее губ повалил дым. – Но я избавлю тебя от этого дерьма. Даника представляла для меня угрозу, и гораздо большую, чем ты можешь себе представить. Но она была умна. Наши отношения были рабочими. – Еще один вдох. – Я уверена, что Аталар может согласиться со мной в этом, – протянула она, заработав предупреждающий взгляд от него, – иногда, чтобы делать свое дерьмо, Аикс и 33-й должны работать с теми, кто проживает в тени.

– А как же Максимус Терциан? – спросил Хант. – Он был убит на окраине вашей территории.

– Максимус Терциан был избалованной маленькой сукой, но я никогда не была настолько глупа, чтобы затевать ссору с его отцом. Я только заработала бы головную боль.

– Кто его убил? – Спросила Брайс. – Я слышала, что ты увела своих людей. Ты что-то знаешь.

– Просто предосторожность. – Она провела языком по нижним зубам. – Мы, змеи, чувствуем, когда дерьмо вот-вот поднимется со дна. Как заряд в воздухе. Теперь я чувствую его вкус-по всему городу.

Молния Ханта зажужжала в комнате.

– И вы не подумали никого предупредить?

– Я предупредила своих людей. До тех пор, пока неприятности не пройдут через мой район, мне все равно, что происходит в остальной части Лунатиона.

– Очень благородно с вашей стороны, – сказал Хант.

– Как вы думаете, кто убил Терциана? – снова спросила Брайс.

Она пожала плечами.

– Честно? Это мясной рынок. Дерьмо здесь часто случается. Вероятно, он пришел сюда за наркотиками, и это цена, которую ему пришлось заплатить.

– Какие наркотики? – Спросила Брайс, но Хант сказал:

– Токсикологический отчет показал, что в его организме не было наркотиков.

– Тогда я не могу тебе помочь, – сказала оборотень. – Твое предположение не хуже моего. – Брайс не потрудилась спросить о записях с камер, не тогда, когда 33-й уже прочесал бы их.

Королева гадюк вытащила что-то из ящика и бросила на стол. Флешка.

– Мое алиби с той ночи, когда был убит Терциан, и с тех дней, что были до и во время убийства Даники и ее стаи.

Брайс не притронулась к маленькому металлическому предмету, размером не больше тюбика губной помады.

Губы змеиной королевы снова изогнулись.

– Я была на курорте в ночь убийства Терциана. А что касается Даники и стаи Дьяволов, один из моих коллег устроил вечеринку для своей дочери в тот вечер. Затянувшуюся на три дня… Ну, увидите.

– Этот диск содержит запись вашей трехдневной оргии? – Потребовал Хант.

– Дай мне знать, если тебе станет жарко, Аталар. – Королева гадюк снова затянулась сигаретой. Ее зеленые глаза скользнули к его штанам. – Я слышала, что ты настоящий Хель, когда оставляешь свои размышления.

Ну пожалуйста. Зубы Ханта сверкнули, когда он обнажил их в безмолвном рычании, поэтому Брайс сказала:

– Оргии и мастерство Ханта в постели оставим в стороне, у вас есть продавец соли на этом рынке. – Она похлопала по пакету, стоявшему у нее на коленях.

Королева гадюк оторвала глаза от все еще рычащего Ханта и резко сказала Брайс,

– Я не использую то, что продаю. Хотя я не думаю, что ты живешь по этому правилу в своей модной галерее. – Она подмигнула. – Если тебе когда-нибудь надоест ползать за этой колдуньей, найди меня. У меня есть толпа клиентов, которые будут ползать за тобой. И хорошо платить.

Рука Ханта была теплой на ее плече.

– Она не продается.

Брайс высвободилась из его хватки, бросив на него предупреждающий взгляд.

– Все, генерал, – сказала Королева гадюк, – продается. Вы просто должны выяснить запрашиваемую цену. – Из ее ноздрей вырвался дым, словно дракон, изрыгающий пламя. – Дай мне день или два, Аталар, и я разберусь с твоей.

Улыбка Ханта была убийственно красива.

– Может быть, я уже определил твою.

Королева гадюк улыбнулась.

– Очень на это надеюсь. – Она затушила сигарету и встретилась взглядом с Брайс.

– Вот тебе профессиональный совет для твоего маленького расследования. – Брайс напряглась от холодной насмешки. – Смотри туда, где больнее всего. Вот где всегда находятся ответы.

– Спасибо за совет, – процедила Брайс сквозь зубы.

Оборотень просто щелкнула пальцами. Дверь кабинета открылась, и в нее заглянули эти одержимые ядом Фейри-мужчины.

– Они закончили, – сказала Королева гадюк, включив свой антикварный компьютер.

– Проследите, чтобы они вышли наружу. – И не вздумали совать нос в чужие дела.

Брайс взвалила на плечо кусок соли, а Хант схватил флешку и сунул ее в карман.

Охранник был достаточно умен, чтобы отойти в сторону, когда Хант вытолкнул Брайс в дверь.

Брайс сделала три шага, прежде чем Королева гадюк сказала:

– Не стоит недооценивать обсидиановую соль, Квинлан. Это может привести к самому худшему.

Холодок пробежал по ее спине. Но Брайс просто подняла руку, помахав ей через плечо, когда она вышла в коридор.

– Ну, по крайней мере, я развлекусь, не так ли?

Они ушли с мясного рынка целыми и невредимыми, слава пяти гребаным богам – особенно самой Урд. Хант не совсем понимал, как им удалось уйти от змеиной королевы без того, чтобы их кишки не были наполнены отравленными пулями, но… он нахмурился, глядя на рыжеволосую девушку, которая сейчас осматривала свой скутер на предмет повреждений. Даже шлем остался нетронутым.

– Я ей верю, – сказал Хант. Ни за что на свете он не посмотрит видео на этой флешке. Он отправит его прямо Виктории. – Я не думаю, что она имеет к этому какое-то отношение.

Однако Квинлан и Рога… он еще не вычеркнул их из своего мысленного списка.

Брайс спрятала шлем на сгибе ее руки.

– Согласна.

– Итак, это возвращает нас к самому главному. – Он подавил желание расхаживать по улице, представив себе, что число убитых все еще исчисляется тысячами.

– Нет, – возразила Брайс. – Нет, – она положила сумку с солью в маленькое отделение на заднем сиденье своего скутера. – Она сказала искать ответы там, где больнее всего.

– Она просто изрыгала какую-то чушь, чтобы позлить нас.

– Возможно, – сказала Брайс, надевая шлем на ее голову, прежде чем поднять забрало, чтобы показать янтарные глаза. – Но, возможно, она была права. Завтра… – она закрыла глаза.

– Завтра мне нужно кое-что обдумать. В галерее. Иначе Джесиба закатит истерику.