Текст книги "Дом Земли и Крови (ЛП)"

Автор книги: Сара Маас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 47 страниц) [доступный отрывок для чтения: 17 страниц]

Застонав, Брайс выбралась из гнезда подушек и прошлась по деревянному полу и ковру к окну. Внизу по улице медленно проезжали машины, несколько припозднившихся пассажиров тащились домой, а несколько завсегдатаев обеденного зала рука об руку направлялись в один из лучших ресторанов на берегу реки в конце квартала. Над ними заходящее солнце окрашивало небо красным, золотым и розовым, пальмы и кипарисы покачивались на благоухающем весеннем ветру, и… и это был крылатый парень, сидящий на противоположной крыше. Смотрящий прямо на нее.

Она узнала эти серые крылья, темные, до плеч волосы, и эти широкие плечи.

Для защиты, сказал Мика.

Чушь. У нее было сильное чувство, что губернатор все еще не доверяет ей, с алиби или нет.

Брайс одарила Ханта Аталара ослепительной улыбкой и задернула тяжелые шторы.

Сиринкс завопила, когда ткань задела ее, выворачивая свое толстое маленькое тело из складок. Его хвост хлестал из стороны в сторону, и она уперла руки в бока.

– Ты наслаждалась этим зрелищем?

Сиринкс показала все свои острые зубы, издала еще один вопль, подбежала к дивану и бросилась на теплые подушки, где сидела Брайс. Портрет отчаяния.

Через мгновение на кофейном столике зазвонил телефон. Как раз в тот момент, когда началось ее шоу.

Она не знала номера, но ничуть не удивилась, когда сняла трубку, плюхнулась на подушки, и Хант прорычал:

– Я хочу посмотреть шоу.

Она положила обе босые ноги на стол.

– Я и не знала, что ангелы смотрят дурацкий телевизор.

– Я бы предпочел посмотреть игру в Солнечный Мяч, которая идет прямо сейчас, но что есть, то есть.

Мысль о том, что Умбра Мортис смотрит шоу про свидания, была достаточно смехотворной, от чего Брайс нажала паузу в прямом эфире. По крайней мере, теперь она могла быстро избежать рекламы

– Что ты делаешь на этой крыше, Аталар?

– То, что мне было приказано.

– Защита меня не дает тебе права вторгаться в мою личную жизнь. – Она могла бы признать, что поступила мудро, позволив ему охранять ее, но не нужно было переступать через границы.

– Другие люди с этим не согласятся. – Она открыла рот, но он перебил ее. – У меня есть приказ. Я не могу ослушаться его.

Ее желудок сжался. Нет, Хант Аталар определенно не мог ослушаться приказа.

Ни один раб, будь то Ванир или человек, не мог этого сделать. Поэтому она вместо этого спросила:

– А как, собственно, ты узнал этот номер?

– Это есть в твоем досье.

Она постучала ногой по столу.

– Ты нанес визит принцу Руну? – Она бы отдала золотую марку, чтобы посмотреть, как ее брат столкнется лицом к лицу с личным убийцей Мики.

Хант проворчал:

– Исайя сделал это. – Она улыбнулась. – Это был стандартный протокол.

– Значит, даже после того, как твой босс поручил мне найти убийцу, ты почувствовал необходимость проверить мое алиби?

– Я не писал этих гребаных правил, Квинлан.

– Хм.

– Открой шторы.

– Нет, спасибо.

– Или ты могла бы пригласить меня и облегчить мою работу.

– Щас.

– Но почему?

– Потому что с этой крыши ты можешь делать свою работу так же хорошо.

Смех Ханта пробежал по ее костям.

– Нам приказано докопаться до сути этих убийств. Так что мне неприятно говорить тебе это, дорогая, но мы собираемся стать кем-то личным и близким.

То, как он сказал слово «Дорогая» – полное унизительной, снисходительной развязности – заставило ее заскрежетать зубами.

Брайс встала, подошла к окну от пола до потолка под пристальным наблюдением Сиринкс и отодвинула занавески достаточно, чтобы увидеть Ангела, стоящего на противоположной крыше, державшего телефон у уха, его серые крылья слегка раскинулись, словно балансируя против ветра.

– Я уверена, что ты не в восторге от всей этой истории с защитником девиц, но меня попросили возглавить это дело. Ты-запасной вариант.

Даже с противоположной стороны улицы она видела, как он закатил глаза.

– Может, обойдемся без этой чепухи?

Сиринкс толкнула ее в икры, затем просунула свое лицо мимо ее ног, чтобы посмотреть на ангела.

– Что это у тебя за зверушка?

– Химера.

– Выглядит дорого.

– Так оно и есть.

– Твоя квартира тоже выглядит чертовски дорогой. Эта колдунья должно быть хорошо платит тебе.

– Возможно. – Правда и ложь.

Его крылья раскрылись.

– Теперь у тебя есть мой номер. Позвони, если что-то пойдет не так, или почувствуешь, что что-то не так, или если тебе что-то понадобится.

– Как пицца, например?

Она ясно видела, как Хант поднял над головой средний палец. Действительно, тень смерти.

– Из тебя вышел бы отличный посыльный с такими крыльями, – промурлыкала Брайс. Но ангелы в Лунатионе никогда не опускались до такой работы.

– Держи чертовы шторы открытыми, Квинлан. – Он повесил трубку.

Она лишь насмешливо помахала ему рукой. И полностью задернуть шторы.

Ее телефон зажужжал от сообщения, когда она снова плюхнулась на стул.

У тебя есть чары, охраняющие квартиру?

Она закатила глаза, печатая в ответ:

Разве я похожа на дуру?

Хант быстро прислал ответ, какое – то дерьмо происходит в этом городе, и ты была одарена защитой класса А от этого-и все же ты доводишь мои яйца до предела. Я думаю, что это достаточный ответ относительно вашего интеллекта.

Ее большие пальцы летали над экраном, когда она нахмурилась и написала:

Пожалуйста, лети черту.

Она нажала кнопку «Отправить», прежде чем успела подумать, разумно ли говорить это Умбре Мортис.

Он не ответил. С самодовольной улыбкой она взяла пульт.

Глухой удар в окно заставил ее выпрыгнуть из своей кожи и отправить Сиринкс в безумном рывке к занавескам, вопя своей пушистой головой.

Она спрыгнула с дивана, отдергивая занавески, гадая, какую хрень он швырнул в ее окно.

Падший ангел парил прямо там. Уставившись на нее.

Она отказалась отступать, хотя сердце ее бешено заколотилось. Отказалась делать что-либо, кроме как распахнуть окно, ветер от его могучих крыльев зашевелил ее волосы.

– Что?

Его темные глаза даже не моргнули. Поразительно-это было единственное слово, которое Брайс могла придумать, чтобы описать его красивое лицо, полное мощных линий и острых скул.

– Ты можешь сделать это расследование легким или трудным.

– А я нет…

– Пощадить меня. – Темные волосы Ханта развевались на ветру. Шелест и хлопанье крыльев заглушили движение внизу-и люди, и Ваниры теперь таращились на него. – Тебе не нравится, когда за тобой наблюдают, или балуют, или что-то еще. – Он скрестил мускулистые руки на груди.

– Никто из нас не имеет права голоса в этом соглашении. Так что вместо того, чтобы тратить время на споры о границах, почему бы тебе не составить список подозреваемых и передвижений Даники?

– Почему бы тебе не перестать говорить мне, что я должна делать со своим временем?

Она могла бы поклясться, что почувствовала вкус эфира, когда он прорычал:

– Я буду с тобой откровенен.

– Ханжа.

Его ноздри раздулись.

– Я сделаю все, что потребуется, чтобы раскрыть это дело. Даже если это означает привязать тебя к гребаному стулу, пока ты не напишешь эти списки.

Она ухмыльнулась.

– Рабство. Хорошо.

Глаза Ханта потемнели.

– Не. Веди. Себя. Так. Со. Мной.

– Да, да, ты же Умбра Мортис.

Его зубы сверкнули.

– Мне все равно, как ты меня называешь, Квинлан, лишь бы ты делала то, что тебе говорят.

Чертов придурок.

– Бессмертие-это долгий срок, чтобы иметь гигантскую палку в заднице. – Брайс уперла руки в бока. Не важно, что она была полностью подорвана Сиринкс, танцующей у ее ног, скачущей на месте.

Оторвав от нее взгляд, ангел окинул взглядом свою любимицу, приподняв брови. Сиринкс замахала хвостом подпрыгивая. Хант фыркнул, словно сам того не желая.

– Ты ведь умный зверек, правда? – Он бросил презрительный взгляд на Брайс. – Похоже, он умнее своей хозяйки.

Пусть это будет король Придурков.

Но Сиринкс любезничала. И у Брайс появилось глупое, непреодолимое желание спрятать Сиринкс от Ханта, от кого угодно, от чего угодно. Она принадлежала ей и никому другому, и ей не особенно нравилась мысль о том, что кто-то может войти в их маленький пузырь…

Хант снова подняла на нее взгляд.

– У тебя есть какое-нибудь оружие? – Чисто мужской блеск в его глазах подсказал ей, что он думает иначе.

– Побеспокоишь меня еще раз, – ласково сказала она, прежде чем захлопнуть окно перед его носом, – и ты все узнаешь.

Интересно, подумал Хант, сколько неприятностей у него будет, если он бросит Брайс Квинлан в Истру?

После того утра, что он пережил, любое наказание со стороны Мики или превращение в свинью Джесибы Роги начинало казаться стоящим того.

Прислонившись к фонарному столбу, с лицом, покрытым туманным дождем, плывущим по городу, Хант сжал челюсть так сильно, что стало больно. В этот час пассажиры толпились на узких улочках Старой площади – одни направлялись на работу в бесчисленные магазины и галереи, другие стремились к шпилям центрального торгового района, расположенного в полумиле к западу. Все они, однако, обращали внимание на его крылья, на его лицо стараясь держаться на расстоянии.

Хант проигнорировал их и взглянул на часы на своем телефоне. Восемь пятнадцать.

Он ждал достаточно долго, чтобы позвонить. Он набрал номер и поднес трубку к уху, слушая, как звучат гудки. Раз, другой.

– Пожалуйста, скажи мне, что Брайс жива, – сказал Исайя, его голос был задыхающимся, и

Хант понял, что он либо в спортзале казармы, либо наслаждается обществом своего парня.

– Пока что.

Машина запищала, как будто Исайя набирал скорость беговой дорожки.

– Я хочу знать, почему мне звонят так рано? – Пауза. – Почему ты на Самсон-стрит?

Хотя Исайя, вероятно, отслеживал его местоположение через маяк на телефоне Ханта, Хант нахмурился в сторону ближайшей камеры. Скорее всего, они прятались в кипарисах и пальмах по обеим сторонам тротуаров, или были замаскированы под дождевальные головки, торчащие из мокрой травы на клумбах, или встроены в железные фонарные столбы, как тот, к которому он прислонился.

Кто-то всегда наблюдал за ними. Во всем этом гребаном городе, территории и мире кто-то всегда наблюдал, камеры были настолько заколдованными и защищенными, что были защищены от бомб. Даже если этот город превратится в руины под смертоносной магией серных ракет Астерианской гвардии, камеры будут продолжать запись.

– Ты знал, – сказал Хант низким скрипучим голосом, когда стая перепелов змеилась через улицу – несомненно, какая – то крошечная семья оборотней, – что химеры способны вскрывать замки, открывать двери и прыгать между двумя местами, как будто они переходят из одной комнаты в другую?

– Нет? – Сказал Исайя, тяжело дыша.

Очевидно, и Квинлан тоже, если она не потрудилась заполучить ящик для своего зверя. Хотя, может быть, эта чертова штука была больше для того, чтобы дать химере определенное комфортное пространство, как люди делают со своими собаками. Поскольку не было никакой возможности, чтобы он оставался сдержанным без чар.

Низшие, класс Ванов, к которому принадлежала химера, обладали всевозможными интересными, маленькими способностями вроде этой. Отчасти поэтому они и требовали таких высоких цен на рынке. И почему даже спустя тысячелетия Сенат и Астери отвергли любые попытки изменить законы, которые клеймили их как собственность, подлежащую продаже. Низшие были слишком опасны, утверждали они-неспособные понять законы, с силами, которые могли бы быть разрушительными, если бы их не сдерживали различные заклинания и пропитанные магией татуировки, которые их удерживали.

И слишком прибыльным, особенно для правящих сил, чьи семьи извлекали выгоду из их торговли.

Так они и оставались внизу.

Хант по очереди сложил крылья. Вода стекала с серых перьев, как прозрачные драгоценные камни.

– Это уже кошмар какой-то.

Исайя кашлянул.

– Ты наблюдал за Квинлан в течение одной ночи.

– Десять часов, если быть точным. Прямо до тех пор, пока ее любимая химера не появилась рядом со мной на рассвете, укусила меня в задницу за то, что я выглядел так, будто задремал, а затем снова исчезла – прямо в квартиру. Как раз в тот момент, когда Квинлан вышла из своей спальни и раздвинула шторы, чтобы увидеть, как я хватаю себя за задницу, как гребаный идиот. Ты знаешь, какие острые у химеры зубы?

– Нет. – Хант мог бы поклясться, что услышал улыбку в голосе Исайи.

– Когда я прилетел, чтобы все объяснить, она врубила музыку и проигнорировала меня, как гребаное отродье. – Поскольку в ее квартире было достаточно чар, чтобы не впустить толпу ангелов, Хант даже не пытался проникнуть в дом через окно, так как всю ночь проверял их. Поэтому он был вынужден смотреть сквозь стекло, возвращаясь на крышу только после того, как она вышла из своей спальни в черном спортивном лифчике и стрингах. Ее ухмылка при виде его удаляющихся крыльев была просто кошачьей.

– Я не видел ее до тех пор, пока она не отправилась на пробежку. Она отмахнулась от меня, когда уходила.

– Значит, вы отправились на Самсон-стрит, чтобы поразмыслить? Что случилось?

– Проблема в том, придурок, что я могу убить ее прежде, чем мы найдем настоящего убийцу. – Он слишком много работал над этим делом.

– Ты просто злишься, что она не дрожит и не любезничает.

– Как будто я, блядь, хочу, чтобы кто-нибудь любезничал…

– Где вы сейчас?

– Делаем маникюр.

Пауза Исайи прозвучала так, словно он вот-вот расхохочется.

– Следовательно ты проторчишь на Самсон-Стрит до девяти.

– Смотрю в окно маникюрного салона, как чертов маньяк.

Тот факт, что Квинлан не охотилась за убийцей, раздражал не меньше, чем ее поведение. И Хант не мог не быть подозрительным. Он не знал, как и почему она могла убить Данику, ее стаю и Терциана, но она была связана со всеми ними. Они ходили в одно и то же место в те ночи, когда их убили. Она что-то знала или что-то сделала.

– Я уже вешаю трубку. – Этот ублюдок улыбался. Хант знал это. – Ты сражался с вражескими армиями, выжил на арене Сандриэль, сражался лицом к лицу с архангелами. – Исайя усмехнулся. – Конечно, тусовщица не самое ужасное. – Линия оборвалась.

Хант стиснул зубы. Через стеклянное окно салона он мог прекрасно разглядеть Брайс, сидящую за одним из мраморных рабочих столов, протянувшую руки к хорошенькой красновато-золотой чешуйчатой драки, которая наносила очередной слой лака на ногти. Сколько их ей нужно?

В этот час внутри сидело всего несколько посетителей, ногти или когти находились в процессе подпиливания и окраски, и что бы там ни делала с ними Хель. Но все они продолжали поглядывать в окно. На него.

Он уже заслужил сердитый взгляд от беловолосой Соколихи-оборотня у стойки регистрации, но она не осмелилась выйти, чтобы попросить его перестать нервировать ее клиентов и уйти.

Брайс сидела, полностью игнорируя его. Болтая и смеясь с женщиной, делающей маникюр.

Ханту потребовалось несколько мгновений, чтобы взлететь в небо, когда Брайс покинула ее квартиру. Он следовала за ней по пятам, прекрасно зная о том, что утренние пассажиры будут снимать его, если он приземлится рядом с ней посреди улицы и обхватит руками ее горло.

Судя по всему, пробежка растянулась у нее на пятнадцать кварталов. Она едва успела вспотеть, когда подбежала к маникюрному салону, ее облегающая спортивная одежда была влажной от дождя, и бросила на него взгляд, предупреждающий его оставаться снаружи.

Это было час назад. Целый час сверл, напильников и ножниц, которые прикладывали к ногтям так, что сама бы Лань съеживалась. Чистая пытка.

Пять минут. У Квинлан было еще пять гребаных минут, а потом он вытащит ее. Мика, должно быть, сошел с ума – это было единственное объяснение, почему он попросил ее помочь, особенно если она отдавала предпочтение своим ногтям, а не раскрытию убийства своих друзей.

Он не знал, почему это стало для него неожиданностью. После всего, что он видел, всех, с кем встречался и кого терпел, подобное дерьмо должно было давным-давно перестать его беспокоить.

Кто-нибудь с внешностью Квинлан привык бы к дверям, которые ее лицо и тело открывали без малейшего протеста. Да, у получеловека были некоторые недостатки – и немалые, если быть честным относительно состояния мира. Но она хорошо справлялась. Действительно чертовски хорошо, если эта квартира была каким-то показателем.

Драки – женщина отставила флакон и провела своими когтистыми пальцами по ногтям Брайс. Магия вспыхнула, конский хвост Брайс зашевелился, словно подул сухой ветер.

Как и у Вальбаранских Фейри, магия драки была направлена на огонь и ветер. В северных краях Пангеры, однако, он встречал драки и Фейри, чья сила могла вызывать воду, дождь, магию на основе тумана. Но даже среди затворников драки и Фейри никто не носил молнии. Он знал это, потому что в юности отчаянно нуждался в ком – нибудь, кто мог бы научить его контролировать это. В конце концов ему пришлось учиться самому.

Брайс посмотрела на ее ногти и улыбнулась. А потом обняла женщину. Блядь, обняла ее. Как будто она была каким-то проклятым Богом героем войны за то, что сделала.

Хант был удивлен, что его зубы не треснули от напряжения, когда она направилась к двери, помахав на прощание улыбающемуся Соколу-оборотню на стойке регистрации, которая вручила ей чистый зонтик, по-видимому, одолжив.

Стеклянная дверь открылась, и глаза Брайс наконец встретились с глазами Ханта.

– Ты что, блядь, издеваешься надо мной? – Слова вырвались у него сами собой.

Она раскрыла зонтик, чуть не выколов ему глаз.

– У тебя была идея, как получше провести время?

– Ты заставила меня ждать под дождем.

– Ты большой, крепкий мальчик. Думаю, ты справишься с небольшим количеством воды.

Хант зашагал рядом с ней.

– Я же велел тебе составить эти два списка. А не ходить в гребаный салон красоты.

Она остановилась на перекрестке, ожидая, пока мимо проползут машины бампер к бамперу, и выпрямилась во весь рост. Совсем рядом с ним, но она каким-то образом умудрялась смотреть на него сверху вниз, все еще глядя на него снизу вверх.

– Если ты так хорошо разбираешься в расследованиях, почему бы тебе не заняться им и не избавить меня от лишних усилий?

– Ты получила приказ от губернатора. – Эти слова прозвучали нелепо даже для него. Она перешла улицу, и он последовал за ней. – И я думаю, что ты лично заинтересована в том, чтобы выяснить, кто стоит за этим.

– Не думай ничего о моих мотивах. – Она увернулась от лужи то ли дождя, то ли мочи. На Старой площади это было невозможно определить.

Он воздержался от того, чтобы толкнуть ее в эту лужу.

– У тебя какие-то проблемы со мной?

– Я не настолько о тебе забочусь, чтобы иметь с тобой проблемы.

Ее глаза действительно загорелись, как будто в них теплился далекий огонь. Она оглядела его, оценивая каждый дюйм и каким-то образом, черт, как, заставляя его чувствовать, что она примерно на три дюйма выше.

Он ничего не сказал, пока они наконец не свернули на ее улицу.

– Тебе нужно составить список подозреваемых и список действий Даники за последнюю неделю.

Она осмотрела свои ногти, теперь окрашенные в какой-то цветовой градиент, который переходил от розового к синем кончикам. Как небо в сумерках.

– Никто не любит зануд, Аталар.

Они подошли к арочному стеклянному входу в ее многоквартирный дом-похожий на рыбий плавник, как он понял прошлой ночью, и двери открылись. Взмахнув хвостом, она весело сказала:

– Пока.

– Люди могут увидеть, как ты валяешь дурака, Квинлан, и подумать, что ты пытаешься помешать официальному расследованию. – Если он не смог заставить ее работать над этим делом, то, может быть, ему удастся запугать ее.

Она не сорвалась с крючка. Даже близко нет.

Ее глаза снова вспыхнули, и будь я проклят, если это не принесло удовлетворения. Поэтому Хант просто добавил, скривив рот в полуулыбке:

– Лучше поторопиться. Ты же не хочешь опоздать на работу.

Поход в маникюрный салон стоил того, что он разозлил Аталара.

– Не понимаю, почему ты не можешь впустить Ангела, – хмыкнул Лехаба, взгромоздившись на старую свечу. – Он такой красивый.

В недрах библиотеки галереи, на столе перед ней были разложены бумаги клиентов, Брайс искоса взглянула на пламя в форме женщины.

– Не капай воском на эти документы, Леле.

Фея огня заворчала и все равно шлепнулась задницей на фитиль свечи. Воск стекал по бокам, ее спутанные желтые волосы парили над головой – как будто она и в самом деле была пламенем, которому придали пухлую женскую форму.

– Он просто сидит на крыше в такую унылую погоду. Пусть отдохнет здесь, на диване. Сиринкс говорит, что ангел может почистить свое пальто, если ему нужно.

Брайс вздохнула, глядя на расписной потолок-ночное небо, окруженное любовью и заботой. Гигантская золотая люстра, висевшая в центре пространства, была сделана в честь взорвавшегося солнца, а все остальные висячие огни были расположены в идеальном соответствии с семью планетами.

– Ангелу, – сказала она, хмуро глядя на спящую Сиринкс на зеленой бархатной кушетке,

– сюда нельзя входить.

Лехаба издала печальный звук.

– Однажды босс продаст мои услуги какому-нибудь распутному старому мерзавцу, и ты пожалеешь, что отказала мне в чем-то.

– Когда-нибудь этот старый развратник заставит тебя делать свою работу и охранять его книги, и ты пожалеешь, что потратила все эти часы относительной свободы на хандру.

Воск зашипел на столе. Брайс подняла голову вверх.

Лехаба лежала на свече, распластавшись на животе, рука его свисала в сторону. В опасной близости от документов, над которыми Брайс корпела последние три часа.

– Не смей.

Лехаба повернула руку так, чтобы была видна татуировка, нанесенная чернилами на кипящую плоть. Он был отпечатан на ее руке через несколько мгновений после ее рождения, сказала Лехаба. SPQM. Это было написано чернилами на плоти каждого спрайта-огонь, вода или земля, это не имело значения. Наказание за то, что присоединился к восстанию ангелов двести лет назад, когда духи осмелились протестовать против своего статуса гражданина. Астери пошли еще дальше, чем их порабощение и пытки ангелов. После восстания они объявили, что все эльфы – не только те, что присоединились к Шахар и ее Легиону – будут порабощены и изгнаны из дома Неба и Дыхания. Все их потомки тоже будут скитальцами и рабами. Навсегда.

Это был один из самых впечатляющих эпизодов в истории Республики.

Лехаба вздохнула.

– Купи мне свободу у Джесибы. Тогда я смогу жить в твоей квартире и держать твои ванны и всю твою еду в тепле.

Брайс знала, что она способна на гораздо большее. Технически магия Лехабы превосходила магию Брайс. Но большинство нелюдей могли бы утверждать то же самое. И даже несмотря на то, что она была больше, чем у Брайс, сила Лехабы все еще была тлеющим угольком по сравнению с пламенем Фейри. Пламенем ее отца.

Брайс положила бумаги клиента на стол.

– Все не так просто, Леле.

– Сиринкс сказала мне, что ты одинока. Я могла бы тебя подбодрить.

В ответ химера перекатилась на спину, высунув язык изо рта, и захрапела.

– Во-первых, мне нельзя приводить домой огненных или водяных духов. Это страховой случай. Во-вторых, это не так то и просто, спросить Джесибу. Она вполне может избавиться от тебя, потому что я прошу.

Лехаба подперла рукой свой круглый подбородок и капнула еще одной каплей воска в опасной близости от бумаг.

– Она продала тебе Сири.

Ктона, дай ей терпения.

– Она позволила мне купить Сиринкс, потому что моя жизнь была испорчена, она заскучала и Джесиба попыталась продать ее.

– Потому что Даника умерла, – тихо сказала огненная фея.

Брайс на секунду закрыла глаза, потом сказала:

– Да.

– Тебе не следует так много ругаться, Би би.

– Тогда тебе действительно не понравится ангел.

– Он повел мой народ в бой – и он член моего дома. Я заслуживаю встречи с ним.

– Насколько мне известно, сражение прошло довольно плохо, и огненные духи были изгнаны из Неба и Дыхания благодаря этому.

Лехаба села, скрестив ноги.

– Принадлежность к домам-это не то, что может предписать правительство. Наше изгнание было только формальным.

Это было правдой. Но Брайс все равно сказала:

– Астери и их Сенат говорят другое.

Лехаба была хранительницей библиотеки галереи в течение многих десятилетий. Логика настаивала на том, что приказать огненному духу охранять библиотеку – плохая идея, но когда треть книг в этом месте не хотела бы ничего больше, чем сбежать, убить кого – то или съесть их-в разных порядках-иметь живое пламя, поддерживающее их в порядке, стоило любого риска. Даже бесконечная болтовня, казалось.

Что-то стукнуло по антресолям. Как будто книга сама по себе упала с полки.

Лехаба зашипела в его сторону, закрывая темно-синий фолиант. Бумага и кожа зашептались, когда странствующая книга снова нашла свое место.

Брайс улыбнулась и тут зазвонил телефон. Один взгляд на экран заставил ее потянуться к телефону и прошипеть спрайту:

– Возвращайся на свой насест.

Лехаба как раз подошла к стеклянному куполу, где она несла свою пламенную вахту над бродячими книгами библиотеки, когда Брайс ответила:

– Добрый день, босс.

– Есть прогресс?

– Продолжаем расследование. Как там Пангера?

Джесиба не стала утруждать себя ответом, вместо этого сказав:

– В два часа ко мне придет клиент. Будь готова. И перестань позволять Лехабе болтать. У нее есть работа, которую надо выполнять. – Линия оборвалась.

Брайс поднялась из-за стола, за которым она работала все утро. Дубовые панели библиотеки под галереей выглядели старыми, но они были снабжены новейшими технологиями и лучшими заклинаниями, которые можно было купить за деньги. Не говоря уже о том, что там была убойная звуковая система, которую она часто использовала, когда Джесиба была на другой стороне Халдренов.

Не то чтобы она танцевала здесь-больше нет. Сейчас музыка играла в основном для того, чтобы не дать гудению первых огней свести ее с ума. Или для того, чтобы заглушить болтовню Лехабы.

Вдоль каждой стены тянулись книжные полки, прерываемые лишь дюжиной небольших аквариумов и террариумов, занятых всевозможными мелкими обычными животными: ящерицами, змеями, черепахами и различными грызунами. Брайс часто задавалась вопросом, все ли они были людьми, которые разозлили Джесибу. Ни один из них не выказывал никаких признаков осознания, что было еще ужаснее, если это было правдой. Они не только превратились в животных, но и забыли, что они были чем-то совершенно иным.

Естественно, Лехаба присваивала им всем имена, и каждое было смешнее предыдущего. Мускатный орех и имбирь-так звали гекконов в ближайшей к Брайс цистерне. Сестры, утверждала Лехаба. Мисс Поппи-так звали черно-белую змею на антресолях.

Однако Лехаба никогда не называла ничего в самом большом резервуаре. Массивный, занимавший всю стену библиотеки, стеклянный простор которого открывал водянистый мрак. К счастью, в данный момент он был пуст.

В прошлом году Брайс лоббировала от имени Лехабы несколько ирисовых угрей, чтобы осветить темно-синий цвет их мерцающим радужным светом. Джесиба сказала «нет» и вместо этого купила любимую келпи, которая горбилась над стаканом со всем изяществом напившегося студента.

Брайс позаботилась о том, чтобы этот ублюдок был продан клиенту очень быстро.

Брайс приготовилась к предстоящей работе. Не из-за бумажной волокиты или клиента, а из-за того, что ей предстояло сделать сегодня вечером. Да помогут ей боги, когда Аталар пронюхает об этом.

Но мысль о его лице, когда он поймет, что она задумала… Да, это будет приятно.

Если она выживет.

Глава 16

Травка, которую Рун выкурил десять минут назад вместе с Флинном, возможно, была сильнее, чем полагал его друг.

Лежа на кровати с наушниками особой формы, надетыми на изогнутые уши, Рун закрыл глаза и позволил рокочущим басам и шипящему, парящему синтезатору музыки отправить его в полет.

Его обутая в сапог нога постукивала в такт ровному ритму, а пальцы по животу, эхом отзываясь на каждое трепетание нот звучащих в голове. Каждый вдох уводил его все дальше от сознания, как будто его разум был отброшен на добрых несколько футов от того места, где он обычно находился, подобно капитану за штурвалом корабля.

Тяжелое расслабление расплавило его, кости и кровь превращая их в жидкое золото. Каждая нота заставляла его трепетать. Все стрессы, резкие слова и раздражение вытекали из него, соскальзывая с кровати, как змеи.

Он отбросил эти чувства. Он прекрасно был осведомлен о травке, которую ему принес Флинн, благодаря чему часами мог не обдумывать дерьмовые приказы отца.

Его отец может катиться в ад.

Травка обвила мягкие, сладкие руки вокруг его разума и потащила его в свой мерцающий бассейн.

Рун позволил себе утонуть в нем, слишком расслабленный, чтобы сделать что-то, кроме как позволить музыке его охватить. Его тело впитывал матрац, а разум провалился сквозь тени и звездный свет. Струны песни парили над головой, золотые нити, которых сверкали от звука. Неужели он все еще управлял своим телом? Его веки были слишком тяжелыми, чтобы поднять их и проверить.

Комнату наполнил аромат сирени и мускатного ореха. Девушка, Фейри …

Если бы одна из девушек, веселящихся внизу, зашла к нему в комнату, думая, что ее ждет приятная, потная поездка с принцем Фейри, она была бы очень разочарована. Сейчас он был не в том состоянии, чтобы трахаться. Сейчас не могло быть никакого стоящего секса.

Его веки были невероятно тяжелыми. Он должен их открыть. Где, черт побери, контроль над его телом? Даже его тени уплыли слишком далеко, чтобы их можно было вызвать.

Запах становился все сильнее. Он знал этот запах. Знал его так же хорошо, как…

Рун резко поднял голову и, открыв глаза, увидел сестру, стоящую в ногах его кровати.

Губы Брайс шевелились, глаза цвета виски были полны сухого веселья, но он не слышал ни слова из того, что она сказала, ни единого слова…

О. Правда. Наушники. Взрывная музыка.

Яростно моргая, стиснув зубы из-за наркотика, пытающегося затащить его обратно вниз, вниз, вниз, Рун снял наушники и нажал кнопку «пауза» на своем телефоне.

– Что?

Брайс прислонилась к обшарпанному деревянному комоду. По крайней мере, на этот раз она была в нормальной одежде. Даже если джинсы были разрисованы, а кремовый свитер оставлял мало места для воображения.

– Я сказала, что у тебя лопнут барабанные перепонки, если ты будешь слушать такую громкую музыку.

Голова Руна закружилась, когда он, прищурившись, посмотрел на нее, моргая от сияния звезд, плясавших вокруг ее головы и у ног. Он снова моргнул, оттолкнувшись от ауры, затуманившей его зрение, и все исчезло. Еще одно моргание и он был здесь.

Брайс фыркнула.

– У тебя не галлюцинации. Я стою здесь.

Его рот был за тысячу миль отсюда, но он сумел спросить:

– Кто тебя впустил? – Деклан и Флинн были внизу, вместе с полудюжиной лучших воинов Фейри и несколько человек, которых он не хотел видеть в квартале от своей сестры.

Брайс проигнорировала его вопрос, хмуро глядя в угол комнаты. На кучу нестираного белья и звездный меч, который валялся на ней. Меч тоже мерцал в свете звезд. Он мог бы поклясться, что эта чертова штука пела. Рун покачал головой, как будто это прочистило бы ему уши, а Брайс сказала: