Текст книги "Обещай мне эту ночь"
Автор книги: Сара Линдсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)
– Тебе понадобится увеличительное стекло, чтобы прочесть это, – сказала Оливия. – Там цитата из Донна [5]5
Донн, Джон (1572–1631) – известный англ. поэт и богослов.
[Закрыть]: «И мы станем единым целым и всем друг для друга». Скажи, разве это не самые романтичные слова, которые тебе доводилось слышать? – С мечтательной улыбкой она выдернула брошь из пальцев Изабеллы и снова приколола ее на место, затем оправила юбки, скрыв свое сокровище от посторонних взглядов.
– О, это, конечно романтично, но эта вещь не твоя.
– Разве не я ее нашла?
– Ливви, несмотря на то что ты ее нашла, эта брошь не принадлежит тебе. Не знаю, с какой целью ты решила ехать в Уэльс, но в жизни все развивается совсем не так, как в одном из твоих романов. – Иззи поднялась и тихо добавила: – Я убедилась в этом.
Оливия тоже поднялась на ноги и обвиняюще ткнула в Изабеллу указательным пальцем.
– Нет, счастливое завершение твоей истории видно отчетливо, но ты слишком боишься предпринять заключительные шаги.
– Не думаю, что ты вправе указывать мне, как прожить свою жизнь.
– Тогда не пытайся учить меня, как мне прожить мою.
Они злобно шипели нос к носу, кружа друг возле друга, подобно двум рассерженным кошкам, когда нелепость ситуации внезапно поразила обеих.
Прости меня! – в один голос выпалили они и рассмеялись.
– Мне не следовало говорить, что ты боишься, – извинилась Оливия. – Я просто хочу, чтобы вы с Джеймсом были счастливы.
– Я действительно боюсь. Даже в ужасе, по правде говоря. Но это не повод нападать на тебя. Я только не хочу, чтобы ты пострадала.
– Не волнуйся за меня. Мне просто любопытно встретиться с этим мужчиной. Не думаю, что смогла бы поладить с кем-то бесцеремонным и мрачным, не важно, как лихо он выглядит, прохаживаясь по заросшим вереском торфяникам Уэльса. Однако если судить по этому дневнику, я бы не возражала против нескольких поцелуев.
– Берегись! Несколько поцелуев могут завести достаточно далеко.
– Да неужели? – Оливия выглядела слишком уж заинтересованной, чтобы Иззи могла оставаться спокойной. – К новым поцелуям… или еще дальше?
Изабелла застонала.
– Понятно. – Широкую улыбку Ливви можно было охарактеризовать только как предвкушающую.
Изабелла сокрушенно покачала головой:
– Именно этого я и боялась.
Глава 20
Я поняла, что упустила важнейшую часть сестринского напутствия: что бы ты там ни делала, никогда не оставайся с лордом Шелдоном наедине в закрытом экипаже. В это трудно поверить, я знаю, но мне сказали – не пытайся узнать кто, – что значительное число непристойностей, включая самую неприличную из всех, можно успешно совершать в карете. Прошу тебя, помни, я сообщаю тебе об этом, чтобы проинформировать и предостеречь, а не для того, чтобы подстрекать!
Из переписки Изабеллы, леди Данстон, двадцати лет.
Письмо к сестре, Оливии Уэстон, тайком переданное получателю за столом во время завтрака, о том, что может произойти в процессе передвижения.
Ноябрь 1798 г.
Утром в день отъезда Джеймс стоял снаружи, наблюдая, как сундуки загружают в кареты.
– Вроде бы все в порядке? – спросил Джеймс своего камердинера Дэвиса, руководившего сборами.
– Конечно, милорд. Путешествие предстоит нелегкое, учитывая, каков ноябрь в Шотландии, но мы справимся.
«Путешествие предстоит нелегкое по многим причинам, помимо этой», – подумал Джеймс, припомнив выражение лица Изабеллы за завтраком. Она изобразила приветливую улыбку, но любому, кто ее знал, было ясно, что внутри она вся кипит.
– Дэвис, скажи, пожалуйста, тебе удалось приобрести книги?
Когда Джеймс собрал своих союзников, чтобы разработать план ухаживания за Изабеллой, Оливия заявила, что ее сестра будет очень довольна, если во время долгой поездки домой из Шотландии сможет читать последние готические романы. Она даже сообщила ему несколько названий, но он не удосужился их записать.
Когда же он отправил Дэвиса нанять дорожные кареты для поездки, то попросил его заглянуть в одну из книжных лавок в Эдинбурге и купить книги, но не смог вспомнить ни одного названия.
– Я знаю только, что по крайней мере в одной из них речь идет о привидениях и развалинах, – сказал Джеймс своему камердинеру. – Или, может быть, о призраках и грехопадении.
– Я купил книги, но не уверен, что это именно те, которые вы хотели. Когда я спросил готические романы, как вы сказали, мне показали огромное количество этих книг. Я пытался просмотреть некоторые из них, но, похоже, в каждой говорилось о привидениях, развалинах и грехопадении.
Сплошные грехопадения, вот как? «Неудивительно, что женщины зачитываются ими», – подумал Джеймс. Надо бы ему самому прочесть хотя бы одну.
– Вы приказали мне приобрести столько, сколько смогу, и как только я вручил им вашу визитную карточку… – Дэвис вздохнул и показал на огромный ящик.
– Боже милостивый! – воскликнул Джеймс. В этот момент Оливия выпорхнула из парадной двери.
– Весь этот ящик из книжного магазина Крича? – взволнованно воскликнула она и, приплясывая, устремилась туда, где конюхи сгружали на землю деревянный контейнер.
– Что происходит? – окликнула ее Изабелла.
– Иди посмотри! – крикнула ей Ливви. Она со всей силы потянула за верхнюю» доску, но та даже не шевельнулась. Разозлившись, девушка пнула ящик ногой, и его боковая доска раскололась. Груда книг посыпалась наружу, подобно жемчужинам из разбитой шкатулки. Это зрелище определенно пробудило у женщин мародерский инстинкт.
Изабелла, приподняв юбки, бросилась к Оливии, которая уже начала собирать книги.
– Что все это означает? – обратилась Иззи к Джеймсу, махнув рукой в сторону сестры. – Почему эти книги валяются на земле, и почему Ливви роется в них, словно безмозглая курица?
– Отвечаю на твой первый вопрос: я подумал, что в пути тебе захочется почитать. Что касается второго, то книги рассыпались по земле, потому что у твоей сестры не хватило терпения дождаться, пока кто-нибудь должным образом откроет ящик, и она решила его сломать. А насчет ее импульсивных действий… – Джеймс пожал плечами. – Спроси у нее сама.
Изабелла повернулась к сестре, которая уже отложила в сторону довольно высокую стопку книг и принялась собирать вторую.
– Ливви, – спросила Иззи, – что, хотелось бы знать, ты делаешь с моими книгами?
– Даже если ты будешь читать все время, которое проведешь в карете отсюда до Шеффилд-Парка, ты все равно не сможешь осилить все эти произведения. Не понимаю, почему я не могу отобрать кое-что для себя, тем более что их вообще бы здесь не было, если бы я не подала эту идею.
– Да, ты достойный образец скромности и самоотверженности.
Иззи снова повернулась к Джеймсу, склонив голову, словно в смущении. Неужели сердце его жены смягчилось? Ради этого Джеймс готов был купить Оливии книжный магазин!
– Я хочу… то есть…
Она покраснела и выглядела просто восхитительно – словно спелый персик.
– Спасибо, что позаботился обо мне, хотя и проявил некоторую расточительность.
– Почему ты благодаришь его? – Оливия оторвала взгляд от книг. – Если кто и позаботился о тебе, так это я. Он просто заплатил деньги, а замысел принадлежал мне.
– Оливия, – предостерегающе сказал Джеймс, – если ты хочешь получить книги, которые отложила… знаешь, те самые, за которые я заплатил, я посоветовал бы тебе побыстрее забрать их и уйти. Немедленно!
Эта безумная курица не получит от него книжный магазин! Ливви между тем уловила намек и поспешно удалилась в дом, прихватив свои трофеи. Дерзкая девчонка! Истинная погибель для какого-нибудь мужчины – вот бедолага. Его собственная погибель стояла перед ним, посвежевшая и похорошевшая на чистом бодрящем морозном воздухе. Джеймс коснулся тыльной стороной пальцев нежной порозовевшей щеки.
– Ты замерзла, – произнес он. – В карету занесли одеяла и разогретые кирпичи. Пора нам попрощаться со всеми и отправляться в путь.
Джеймс наблюдал, как Изабелла расцеловалась с тетушкой, сестрой и кузиной, а затем они вместе пошли удостовериться, хорошо ли устроена Бриджет во второй карете со служанкой Иззи и няней, Торой, которую Джеймс уговорил остаться у них на службе, предложив тройную плату. Тора оказалась смышленой девицей. Она любила Шотландию, но деньги любила больше, кроме того, она искренне привязалась к его дочери. Славная девушка.
Наконец Джеймс помог Иззи забраться в карету и сам сел рядом. Она многозначительно посмотрела на него, затем на свободную скамью напротив.
– Я не люблю ехать спиной вперед, – заявил он.
– Тогда тебе повезло, потому что мне все равно, – ответила Иззи, пересев на пустое сиденье.
– Нам было бы теплее, если бы мы сидели рядом, – вздохнув, заметил Джеймс.
– Мне и так хорошо, большое спасибо.
С этими словами она уткнулась носом в один из романов, которые он для нее купил. Наверное, это было не такое уж удачное приобретение. Ему хотелось, чтобы внимание Изабеллы было приковано к нему, а не к руинам какого-то замка, где царили запустение и разруха; Джеймс начал уже подумывать, не выбрать ли книгу и для себя, но ему совсем не хотелось читать. Он хотел свою жену.
После пяти мучительно долгих минут молчания Джеймс уже не в силах был этого выносить.
– Что за книгу ты читаешь?
– Третий выпуск «Сироты Рейна», – ответила Иззи, не поднимая глаз.
– О-о-о.
Джеймс подождал, как ему показалось, целую вечность.
– И о чем же там говорится?
Иззи поморщилась от досады.
– Сюжет слишком запутан. Уверена, что первый и второй выпуски тоже где-то здесь, так что можешь прочесть, если тебе интересно.
– А там есть что-нибудь о грехопадении? Я не стану утруждать себя, пока ты не убедишь меня, что в этом романе упоминается о действительно стоящем грехопадении.
– Разве есть такое понятие, как «стоящее грехопадение»?
– Если память мне не изменяет, ты была в полном восторге от своего собственного. Как и я.
Джеймс дал Изабелле время поразмышлять над этим до первой станции. Пока им меняли лошадей, он распорядился, чтобы Иззи предоставили отдельную комнату, где она могла покормить Бриджет. Припомнив, как его жена едва поклевала за завтраком, Джеймс также приказал отнести ей еды. Они отправились в путь спустя примерно час, что он счел весьма удачным, учитывая значительное количество женщин в его команде.
И снова, как только карета тронулась с места, Изабелла уткнулась носом в книгу… и Джеймс снова не нашел в себе сил оставить ее в покое.
– Ты все еще читаешь «Селедку в реке»?
– Что-то в этом роде.
– И наша бедная дорогая селедка в конце концов погибла?
– Да. – Изабелла захлопнула книгу. – Она была безжалостно выпотрошена и проглочена сиротой Рейна.
– Совершенно верно. Ты нашла время подумать о своем грехопадении, дорогая?
– Я не желаю об этом разговаривать.
– А о чем бы ты хотела поговорить?
– Я вообще не хочу разговаривать, я хочу читать!
Бог мой, а ведь это забавно – подшучивать над своей женой. Кроме того, раздраженный ответ лучше, чем никакого.
– Почему бы тебе не почитать вслух? – предложил Джеймс. – Тогда бы ты могла и говорить, и читать.
О, если бы взгляд мог убивать…
– Сейчас меня что-то клонит в сон. – Изабелла зевнула и потянулась. – Думаю, я немного вздремну. Ты можешь последовать моему примеру. Должно быть, ты сильно утомился за последнее время, строя заговоры против меня вместе с моими родственниками. – Она опустила шторки на окнах, уютно примостилась на плюшевых подушках и закрыла глаза.
– Не будь такой занудой, – упрекнул ее Джеймс.
Иззи сделала вид, что не слышит.
– Изабелла, ты никак не могла так быстро уснуть.
Она попыталась изобразить храп, но изданный ею звук больше походил на сопение дикого кабана, разыскивающего трюфели.
Джеймс ухмыльнулся:
– Что за рычание я слышу? Боже мой, должно быть, тебе приснилось что-то интересное!
Изабелла так крепко стиснула зубы, что Джеймс с трудом удержался от смеха. У его жены имелось множество талантов, но актриса из нее не вышла бы.
– Полно, Изабелла, хватит притворяться. Мы оба отлично знаем, что ты не спишь.
В ответ Иззи только крепче зажмурила глаза, и Джеймс усомнился, доводилось ли ей когда-либо прежде наблюдать спящего человека.
– Наверное, я ошибся, дорогая, и ты вправду заснула, – пробормотал он.
Ее тело заметно расслабилось на подушке. Неужели она действительно думает, что он собирается так легко сдаться?
– Однако, – добавил Джеймс, – раз, звук моего голоса, похоже, тебя не беспокоит, не вижу причин, почему бы мне не поразвлечься.
Она снова напряглась, застыв, как доска.
– Но я все же считаю, что было бы эгоистично с моей стороны развлекаться только самому, – продолжал он. – Возможно, ты сумеешь слышать меня во сне. В таком случае я постараюсь сделать твои сны как можно более приятными. Это мой долг как твоего мужа. Ах, я догадался, что для этого нужно! Я расскажу тебе, моя дорогая спящая жена, один из моих снов – один из самых моих приятных снов. Итак, как же он начинается? Ах да, он начинается с того, что мы с тобой оказались одни в карете – в карете, очень похожей на эту, – но не сидели друг против друга, как сейчас, а ты была рядом со мной. Нет, не рядом, ты сидела у меня на коленях.
По тому, что его жена не шелохнулась, Джеймс заключил, что она его внимательно слушает. Как далеко она позволит ему зайти в этой его небольшой импровизации?
– Ты ощущаешь мое тело под собой и отчетливо понимаешь, как сильно я хочу тебя. И тогда ты начинаешь ерзать у меня на коленях, чтобы подразнить меня. Я крепче прижимаю тебя к себе и целую, но этого недостаточно. Мне необходимо касаться тебя везде. Ощутить твой вкус.
Джеймс заметил, что дыхание Изабеллы участилось, а руки сжались в кулаки.
– Я прокладываю поцелуями дорожку вниз по твоей шее, лаская грудь сквозь ткань твоего платья. Ты выгибаешь спину в безмолвной просьбе о большем. И я понимаю, что ты хочешь ощутить на себе мои губы.
Слабый стон сорвался с губ Изабеллы, и этот звук болезненно отозвался в его уже изрядно исстрадавшемся мужском естестве. Он хотел раздразнить Иззи словами, но сам запутался в силках, которые расставил, – пал жертвой собственных происков, как сказала бы леди Уэстон. Джеймс оборвал себя. Он был совершенно уверен, что неуместно вспоминать о теще, когда пытаешься соблазнить ее дочь. Итак, возвращаясь к его игре…
– К счастью, ты надела платье, застегивающееся спереди, так что нужно всего лишь расстегнуть пуговицы. Нижнюю сорочку легко отодвинуть в сторону, а короткий дорожный корсет со шнуровкой спереди, который сейчас как раз входит в моду, как нельзя лучше подходит для моих целей. И прежде чем ты успеваешь возразить, твои обнаженные груди открываются моему взору. Но ты и не возражаешь, конечно, а приподнимаешь ладонями свои груди, словно предлагая мне некий чудесный экзотический плод, который я страстно жажду отведать. Когда мои губы смыкаются вокруг напряженного соска, я приподнимаю тебя и, подняв твои юбки, усаживаю тебя на мои колени верхом. Я ощущаю твой влажный жар сквозь преграду моих брюк, и осознание того, что ты хочешь меня так же сильно, как я тебя, сводит меня с ума.
Голос его охрип от желания и страсти. Каждый его мускул напрягся и подготовился к действию. Тело его больше не желало ждать, считая, что время для слов давно прошло, что пора приступить к активным действиям и применить силу, доказать, что Изабелла принадлежит ему. Но он должен был продвигаться осторожно…
– Я снова завладел твоими губами, задаваясь вопросом, отчего у тебя всегда такой сладкий ягодный вкус, и все-таки терпкий, заставляющий желать большего: Каждый раз, когда я, целуя, ощущаю твой вкус, я понимаю что всей моей жизни не хватит, чтобы насытиться тобой. И все это время в быстро движущейся карете постоянная тряска укачивает нас, прижимая твое нежное лоно к моей отвердевшей плоти.
Ее тихий стон едва его не прикончил.
– Открой глаза, Иззи, – приказал он.
Но она сделала больше. Она бросилась к нему и, обхватив ладонями его лицо, прильнула губами к его губам. Его довольный смех, вызванный ее страстным порывом, перешел в сдавленный рык, когда он ощутил сладостный вкус жарких глубин ее рта.
Изумительно!..
В тот момент, как их губы соприкоснулись, свершился акт божественного предначертания. Две части слились в единое целое, подобно тому как лишь единственный ключ подходит к замку. И что-то словно сдвинулось во вселенной, неразрывно объединяя их. И они действительно подходили друг другу. Джеймс хорошо помнил, как восхитительно ее жаркое лоно сжимало его плоть и как страстно он хочет вновь оказаться внутри ее.
Он усадил ее к себе на колени верхом, как описывал в выдуманном сне. Юбки ее складками собрались на бедрах, позволяя его ладоням скользнуть под них и обхватить ее гладкие упругие ягодицы. Он осторожно подвинул ее вперед, прижимая к себе тем местом, где их тела так страстно жаждали соединиться. Дыхание их участилось, Изабелла обвила его шею руками, словно не собиралась никогда отпускать.
Как же мог он когда-то думать, будто что-нибудь – месть в том числе – может быть слаще, чем ее любовь?
Как мог он поверить в то, что сможет жить без нее, если она так необходима ему?
Как он мог…
Как могла проклятая карета остановиться?!
– Иззи?
– Мм…
Она куснула мочку его уха и… О Господи, он едва не кончил в брюки в тот же момент.
– Боже мой, – простонал он. – Любимая, мы должны остановиться.
– С чего бы это? – пробормотала она. – Мне кажется, мы еще далеко не закончили.
Джеймс готов был завыть.
– Я знаю, любовь моя, знаю. Но карета остановилась, и я уверен, что сейчас нас прервут.
Он видел, как она медленно осмысливает его слова, затем на лице ее отразился ужас. Она соскочила с его колен и метнулась в противоположный угол кареты. И в этот момент раздался громкий стук в дверцу.
– Да? – отозвался Джеймс.
– Прошу прощения, милорд, но вторая карета только что съехала с дороги.
– Бриджет! – ахнула Изабелла.
Джеймс выпрыгнул из кареты и побежал. Изабелла тут же последовала за ним. Они замедлили шаг, увидев, что пассажиры второго экипажа спускаются на землю, а громко плачущую Бриджет держит на руках Тора. Она улыбнулась и помахала им рукой.
– Видимо, этот славный маленький поросеночек снова проголодался! – крикнула она.
Джеймсу не очень понравилось, что его дочь обозвали свиньей, но поскольку она осталась жива и здорова, он решил посмотреть, что случилось, и подошел к Дэвису, который правил второй каретой:
– Мы натолкнулись на выбоину, – объяснил Дэвис. – Толчок был не слишком сильный, и я поначалу не придал ему значения. Но потом карета повела себя как-то необычно, и это меня обеспокоило. Я решил съехать на обочину и проверить, все ли в порядке.
– Когда везешь драгоценный груз, предосторожность не помешает, – согласился Джеймс. Вместе они тщательно осмотрели экипаж и обнаружили трещину в задней оси. Если бы Дэвис продолжал ехать или натолкнулся еще на какую-нибудь выбоину на дороге, ось непременно сломалась бы, и карета почти наверняка опрокинулась. У Джеймса судорогой свело желудок.
– Нет смысла волноваться из-за того, что могло бы случиться, милорд. Главное, что никто не пострадал.
– Ты, как всегда, мыслишь разумно, Дэвис. Скажи форейтору, чтобы отвез карету в Айтон. Ось должна выдержать этот путь, туда не более шести-семи миль. К тому же мы сможем остановиться гам на ночь.
Когда Беки, Тора и Бриджет обосновались у них в карете, мечты Джеймса о романтическом уединении снова переместились в область снов. Три четверти часа спустя он уже спрашивал себя: не оказался ли он во власти ночного кошмара?
Бриджет не переставала кричать, и ни Тора, ни Изабелла никак не могли ее успокоить. Она вроде бы не была голодна, потому что Иззи покормила ее, пока он осматривал вторую карету. Тора клялась, что пеленки у нее сухие, так что проблема не в этом. Иззи укачивала ее, баюкала, пела песенки, распеленывала ее, снова запеленывала – ничто не действовало. Бриджет кричала так, что лицо ее покраснело, а она кричала и кричала все громче.
Джеймс едва не сошел с ума.
– Неужели вы не можете ее успокоить?
Изабелла сердито посмотрела на него.
– Если это так легко, почему бы тебе не попытаться? – Она сунула вопящий сверток ему.
Джеймс с опаской взял Бриджет на руки. Крик прекратился. Он самодовольно улыбнулся Иззи:
– Видишь, это вовсе не так уж…
Бриджет снова закричала с удвоенной силой.
– Так ты говоришь?.. – насмешливо сказала Изабелла.
Джеймс крепче прижал дочку к груди.
– Только дай мне минутку и… Боже, что за запах?
– О Господи! – Изабелла зажала ладонью нос. – Ее нужно перепеленать, а здесь совсем нет места.
Джеймс, кивнув, передал Бриджет Торе и постучал в крышу, подавая сигнал Дэвису съехать на обочину. Когда карета остановилась, Джеймс отворил дверцу и, спрыгнув на землю, всей грудью глубоко вдохнул свежий холодный воздух.
– Как может такая крошка, – со вздохом произнес он, – испускать такой ужасно противный запах?
– Добро пожаловать к радостям отцовства, – проворчала Иззи из кареты.
– Думаю, остаток пути я проведу на козлах вместе с Дэвисом, – поспешно сказал Джеймс. – Тогда вам всем будет просторнее.
Изабелла пробурчала нечто, как показалось Джеймсу, бессвязное. Трудно было поверить, что всего около часа назад она стонала от страсти в его объятиях. Положение дел, а с ним и настроение Джеймса, определенно менялось к худшему.
Дела пошли еще хуже, когда они прибыли в Айтон. Джеймсу удалось получить две комнаты на ночь, и он планировал в одной из них продолжить то, что они с Изабеллой начали в карете. К несчастью для него, Изабелла, видимо, уже успела опомниться и заявила, что будет ночевать в одной комнате с Бриджет и женской прислугой.
На следующее утро у Джеймса было отвратительное настроение, которое, естественно, не улучшилось при известии, что починка второго экипажа может занять несколько дней. Изабелла объявила за завтраком, что после случившегося прошлым вечером она собирается остаток пути провести вместе с Бриджет. Уже имея некоторое представление о том, на что это будет похоже, Джеймс решил нанять верховую лошадь и предоставить свою карету в полное распоряжение женщин.
Беки и Тора принялись упаковывать сундуки, а Джеймс распорядился, чтобы остальной багаж отправили в Шеффилд-Парк. По иронии судьбы он первый раз в жизни с нетерпением ждал прибытия в это проклятое место.
К тому времени как они достигли Шеффилд-Парка, Изабеллу уже тошнило от путешествия. Путь домой из Шотландии не только показался ей гораздо длиннее, чем дорога туда, но, по ее подсчетам, он действительно занял вдвое больше времени. Из-за дурной погоды и необходимости считаться с требованиями ребенка их возвращение длилось более двух недель. Пятнадцать дней, пятнадцати часов сорок восемь минут. Может, несколькими минут и меньше или больше.
Не то чтобы Иззи подсчитывала это специально.
Ей пришлось познакомиться значительно ближе, чем хотелось бы, со множеством гостиниц и почтовых станций вдоль Большой Северной дороги, включая их дородных хозяек, посредственную стряпню, чуть теплую воду в ванне и, в ряде случаев, обилие грызунов. Шеффилд-Парк был шикарным поместьем по самым высоким стандартам. Но если учесть, где ей приходилось ютиться последнее время… Когда карета миновала высокие ворота и двинулась по длинной изогнутой подъездной аллее, у Иззи возникло такое чувство, будто она приближается к вратам рая.
Джеймс проскакал вперед, чтобы предупредить прислугу об их скором прибытии. Иззи надеялась, что миссис Бентон не станет сгонять всех слуг, чтобы представить им их новую хозяйку. Для этого будет достаточно времени и завтра. Сейчас ей хотелось принять горячую ванну и хорошенько выспаться в удобной кровати.
Одной.
Изабелла не знала, какие распоряжения собирается отдать Джеймс, но у нее возникло смутное чувство, что это ей не понравится… Или, возможно, понравится слишком сильно. Воспоминания о сладких минутах в карете не давали ей спать по ночам, но она не забыла предостережение матери.
Как бы она ни жаждала его прикосновений, как бы ни любила его, между ними все еще сохранялось много недоговоренностей. Иззи надеялась, что у нее хватит сил устоять перед ним и соблазном уступить собственным желаниям.
Когда карета остановилась перед парадным входом, Джеймс уже ждал их на крыльце. Он проводил Иззи в дом, где миссис Бентон – одна только миссис Бентон, слава Богу! – взволнованно приветствовала их:
– Добро пожаловать, миледи. Я очень рада видеть вас наконец здесь, в Шеффилд-Парке. Его светлость решил, что официальная церемония представления может подождать ввиду позднего времени.
– Благодарю вас, миссис Бентон. Я готова заснуть прямо где стою.
– Ах, бедняжка! Я приказала приготовить горячую ванну, как только послышался шум подъезжающей кареты.
– Благослови вас Бог! Полагаю, мой муж сказал вам, что мои комнаты должны располагаться рядом с детской?
– Конечно. Как удачно, что апартаменты его светлости находятся совсем близко оттуда.
– Детская расположена в восточном крыле, – пояснил Джеймс. – Мои комнаты находятся тоже там, потому что апартаменты моего деда занимали западное крыло, а он предпочитал, чтобы мы встречались как можно реже.
– Твои прежние комнаты, ты имеешь в виду. Теперь, когда ты стал графом, тебе следует переехать, – сказала Изабелла.
– Я останусь в своих прежних покоях, – ответил Джеймс. – Они вызывают у меня кое-какие теплые воспоминания. – Он имел наглость подмигнуть ей.
Иззи дернула Джеймса за рукав.
– Извините нас, миссис Бентон. Мне нужно срочно поговорить с мужем. – Она потянула Джеймса за собой в дальний конец холла. – Не знаю, что ты там замыслил, но спальню мы делить не будем, – прошипела она.
– И где же, по-твоему, я должен спать?
– Спи в графских апартаментах.
– Нет.
– Тогда спи в конюшне, мне-то что. В моей постели ты спать не будешь.
– Прекрасно. – Джеймс вздохнул. – Я переночую в комнате графа, но только потому, что слишком устал бы спорить.
– Теперь поговорим о том, что касается правил…
– Ах, есть еще правила? – Он явно удивился.
– Да, думаю, нам следует установить некоторые основные правила. А именно: за исключением визитов к Бриджет, ноги твоей не будет в восточном крыле, пока я тебя туда не приглашу.
– Хорошо. Тогда и ты не появляйся в западном крыле, пока я тебя не приглашу.
Иззи закатила глаза.
– Что? Ты беспокоишься, что я проберусь к тебе в спальню и соблазню тебя? – выпалила она, не подумав, и тут же зажала ладонью рот, сообразив, что сказала.
Джеймс расхохотался, чтоб ему пусто было.
– Скажем просто, что такое уже случалось.
