Текст книги "Обещай мне эту ночь"
Автор книги: Сара Линдсей
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 16
Прошлой ночью мне приснились абрикосы. Я знаю, что мерзкие вещи предположительно предвещают удачу, но, учитывая мое явное отвращение к этим плодам, боюсь, этот сон – предвестник грядущих неприятностей. Я понимаю, что, скорее всего ожидание ребенка сделало меня столь суеверной, но я обнаружила, что последнее время мне трудно контролировать свои эмоции. Никак не могу понять, как тебе удавалось вынашивать детей так часто. Я всегда знала, что ты выдающаяся женщина, но за эти последние мучительные месяцы мое уважение к тебе возросло в десять раз!
Из переписки мисс Изабеллы, леди Данстон, двадцати лет.
Письмо к матери, виконтессе Уэстон, относительно кошмарного сна об абрикосах, лишившего отправительницу покоя.
Август 1798 г.
Октябрь в замке Хейл стал месяцем встреч и новостей, как хороших, так и плохих. В первую неделю пришло сообщение о блистательной победе Нельсона и битве у берегов Нила, как писали в газетах. Но это известие не вызвало праздничного настроения у Изабеллы. Она места себе не находила, беспокоясь за Джеймса.
– Дорогая, постарайся не волноваться, – успокаивала ее тетя Кейт. – Это вредит ребенку.
– Думаешь, это поможет, если мы ей напомним, что она должна быть зла на него? – громко прошептала Оливия.
– О, я помню! – раздраженно воскликнула Иззи. – Я не простила ему, что он нарушил данное мне обещание.
По правде говоря, она не была уверена, что хоть когда-нибудь сможет примириться с тем, что он обманул ее доверие.
– Но, – добавила Иззи, смягчившись, – несмотря ни на что, я все равно люблю его.
– Давайте думать о чем-нибудь более приятном, – сказала тетя Кейт.
– Ты уже решила, как назовешь ребенка? – спросила Оливия. – Ты кого хочешь, мальчика или девочку?
– Девочку, – без колебаний ответила Иззи. Девочку она сможет воспитать одна, самостоятельно. А если родится мальчик, он будет следующим в роду наследником графства, и его нужно будет воспитывать соответственно его положению. К тому же мальчика труднее вырастить без отца.
Изабелла не обманула мистера Марбли. Она не собиралась молить Джеймса о любви, как делала это прежде, но теперь все изменилось. Не ради себя и, конечно же, не из-за ребенка. Просто она не могла позволить себе противопоставлять себя и ребенка его неуемной жажде мести, потому что в глубине своей истерзанной души сознавала, что им не одержать верх, не победить.
Иззи погладила ладонью огромный живот. «Тебя будет окружать столько любви, что ты даже представить себе не можешь», – мысленно пообещала она крошечному существу, растущему у нее внутри. Она уже любила этого ребенка так сильно, что по временам это ее пугало. И она твердо знала, что пойдет на все, чтобы защитить свое дитя. И если потребуется оградить его от отцовского неприятия, она сделает это.
– Ты не собираешься выбрать ребенку имя среди шекспировских персонажей, надеюсь? – неожиданно спросила Оливия с выражением ужаса на лице.
Изабелла весело рассмеялась и покачала головой:
– Думаю, нет. Но маме это понравилось бы.
– Что мне понравилось бы?
Обе девушки поспешно обернулись с одинаковым выражением недоверия на лицах, ошеломленно глядя на знакомую фигуру, вплывающую в комнату, словно чудесное видение, вызванное их собственными словами. Но потрясение длилось всего минуту, и обе сестры тут же бросились обнимать свою мамочку.
– Мама, что ты здесь делаешь так рано? Мы ожидали тебя по меньшей мере через неделю! – воскликнула Иззи, крепко обняв мать.
– Наверное, нам лучше сесть, – сказала тетушка Кейт, провожая всех в угол, где располагались диваны и кресла. Иззи благодарно опустилась на диван, с облегчением вытянув отекшие ноги. Сунув кулак за спину она принялась массировать поясницу, которая вдруг разболелась этим утром. Мать села рядом и взяла ее за руку.
– Ты прекрасно выглядишь, – сказала она дочери. – Ты просто расцвела. Беременность определенно пошла тебе на пользу.
Оливия громко фыркнула в знак несогласия, и тетя Кейт тут же выпроводила ее, прошептав ей что-то насчет чая. Когда они остались одни, Изабелла спросила:
– Что-то с Джеймсом, верно?
Ее мать кивнула, глаза ее наполнилась слезами. Ледяной холод сковал Иззи.
– Он пог… – Она судорожно сглотнула, не в силах договорить слово.
– Нет, – ответила ее мать, – но он тяжело ранен. Гонец из адмиралтейства прибыл в Шеффилд Парк, но поскольку тебя там не оказалось, мисси Бентон направила его в Уэстон-Мэнор. Как только мы слышали новость, твой отец решил, что я должна немедленно ехать к тебе.
– Но с ним все будет в порядке?
Мать крепко сжала ей руку.
– Дорогая, мне от всего сердца хотелось бы обещать тебе это, но я честно скажу: не знаю. В рапорте, полученном адмиралтейством, сообщалось, что Джеймс вместе с другими ранеными офицерами находится на излечении в Неаполе. Но теперь… Этот рапорт был отправлен больше месяца назад. – Она приложила к глазам носовой платок.
Изабелла поднялась.
– Он жив, – убежденно заявила она. – Я бы почувствовала, если бы он умер. Я бы почувствовала. Но я должна к нему поехать. – Иззи стало трудно дышать. – Я нужна ему. Я должна… должна…
У Изабеллы все поплыло перед глазами. Она судорожно дернулась, отчаянно пытаясь отыскать точку опоры, путеводный маяк, который выведет ее из этой кошмарной неразберихи. В конце концов ее взгляд сфокусировался на лице матери, и Изабелла протянула к ней руки. Но было слишком поздно. Ее пронзила боль, исходившая из глубины живота. Иззи упала на колени, и ее сознание окутала тьма.
Все тело ее болело и стало невыносимо тяжелым и горячим. Изабелла несколько раз моргнула, постепенно осознавая, что лежит на кровати под пологом, и попыталась сообразить, что с ней произошло. Она вспомнила мать. Вспомнила, как разговаривала с ней… Джеймс! Он ранен. Иззи изогнулась на кровати, стараясь сесть, когда ее тело снова пронзила боль. И тут же прошла. Задыхаясь, Иззи повалилась на спину на постель.
– Все хорошо, дорогая, просто расслабься, – сказала мама, отирая ей лоб холодной влажной салфеткой.
Изабелла повернула голову, чтобы лучше видеть мать.
– Что случилось?
– Ты потеряла сознание.
– Как я попала наверх, в спальню?
– Я знала, что придет день, когда я порадуюсь, что наняла сильного дворецкого. – Голос тетушки, странно напряженный, донесся с другой стороны кровати.
Изабелла хотела повернуть голову в ее сторону, но ей оказалось это не по силам.
– Привет, тетя Кейт. Скажи мне, мама, кто-нибудь еще есть в комнате? Оливия? Шарлотта? – спросила она шутливым тоном.
– Силы небесные, нет, конечно. Это было бы крайне непристойно.
– Ты хотя бы представляешь себе, как я ненавижу это слово? – пробурчала Иззи себе под нос.
– Но повитуха скоро уже будет здесь, – добавила тетя Кейт.
– Повитуха? С какой стати она… а-аах! – Боль снова скрутила ее и затем отпустила.
– Иззи, у тебя начались схватки, – ласково объяснила ей мать.
Смысл сказанного матерью медленно проник в ее сознание, и Изабеллу охватил ужас. Ребенок должен был появиться не ранее чем через месяц. О Господи, она не может потерять ребенка!
– Нет! Нет! – закричала она, затем посмотрела на свой огромный живот и крепко обхватила его руками, словно пытаясь удержать ребенка внутри. Подняв на мать растерянный взгляд, она сказала: – Еще очень рано. Ребенок не вполне готов. Почему это происходит? Что я сделала не так?
– Ничего! Ты поняла? Ты не сделала ничего плохого! Иногда такое случается, особенно в моменты волнений. Если кого и надо винить, то это меня. Видно, потрясение, которое ты испытала, услышав о Джеймсе, вызвало преждевременные схватки.
– Это не твоя вина, Мэри, – сказать тетя Кейт, обогнув кровать и обняв сестру.
– С моим ребенком все будет в порядке? – прошептала Изабелла.
– Миссис Драммонд превосходная повитуха и… – Слабый стук в дверь прервал тетушку, которая поспешила открыть ее. – О, миссис Драммонд, спасибо, что пришли так быстро. Я только что сказала моей племяннице, что она оказалась в надежных руках.
– Дай вам Бог здоровья, голубушка. А теперь позвольте мне взглянуть на нашу будущую мамочку. Приветствую вас, миледи, – заговорила повитуха с сильным шотландским акцентом. Она оставила свою сумку возле кровати и, пройдя вперед, положила руки на живот Изабеллы. – Как вы себя чувствуете в этот счастливый день?
– Я… – Очередная схватка скрутила Изабеллу.
– Вот так, голубушка, просто потерпи немного и не забывай дышать.
Миссис Драммонд деловито сновала по комнате, подготавливая все необходимое для родов: вытащила из сумки различные предметы, распорядилась насчет горячей воды и полотна, давала всем указания, словно репетируя своего рода представление. Согласно шотландским обычаям, она завесила все зеркала в комнате и приказала одной из служанок, которая принесла воду, проверить, чтобы все двери в замке были заперты, а все окна плотно закрыты.
Задернув шторы, повитуха зажгла свечи и подложила подушки под голову и под поясницу Изабеллы, отчего той стало намного удобнее. Изабелла полностью расслабилась, стала дышать глубже и уже начала думать, что рожать не так уж трудно, как вдруг услышала, что повитуха сказала:
– Ох, еще слишком рано. Пройдет несколько часов по меньшей мере, прежде чем роды действительно начнутся.
– Часов? – хрипло переспросила Иззи. И почему повитуха сказала, будто роды еще не начались? Ее самочувствие свидетельствовало об обратном.
Иззи стиснула зубы, когда знакомый, быстро проходящий приступ боли снова скрутил ее. Когда ее отпустило, она снова спросила:
– Часов?
– Можно немного ускорить, если походить, – сказала миссис Драммонд.
Иззи застонала, но позволила повитухе помочь ей вылезти из постели. Мать и тетя поддерживали ее с обеих сторон, когда она, прихрамывая, ковыляла по комнате. А миссис Драммонд в это время накрыла кровать старыми одеялами и простынями, чтобы защитить матрас.
– Тебя я родила всего за восемь часов, – сказала ее мать.
– Это обнадеживает, – процедила Изабелла сквозь стиснутые зубы.
– А я родила Шарлотту за двадцать один час, – сказала ее тетя, пытаясь разрядить обстановку.
– Д-двадцать о-оддин?! – воскликнула Изабелла.
– Не надо расстраивать бедную девочку, – укоризненно сказала миссис Драммонд. – Скоро ей понадобятся все ее силы.
– Или не скоро, – пробормотала тетя Кейт.
Иззи сердито посмотрела на нее.
– Слышала. Не вдохновляет, – проворчала она.
– Прости, дорогая, – сказала тетя. – Уверена, что ребенок родится в ближайшее время.
– Молю Бога, чтобы ты оказалась пра-ава, – ответила Изабелла, осекшись, когда боли возобновились.
Она с тоской посмотрела на кровать, и женщины помогли ей забраться обратно.
Молитвы Изабеллы не были услышаны, потому что схватки продолжались весь день. Но ближе к вечеру они стали продолжительнее и интенсивнее. Тонкая ночная сорочка Изабеллы вскоре пропиталась потом. Но как она ни старалась, ребенок упрямо отказывался выходить. Несмотря на то что все три женщины пытались ее подбодрить, Изабелла начала опасаться, что ребенок никогда не родится. Приступы боли повторялись так часто, что перерыв между ними составлял всего несколько секунд.
Когда часы пробили полночь, Иззи расплакалась.
– Почему ребенок не хочет родиться? – всхлипывала она, почти готовая сдаться. – Я так стараюсь, так стараюсь, но все напрасно! Я ужасно устала! – простонала она, а затем разрыдалась.
– Не плачь, дорогая, – уговаривала ее мать. – Ты должна беречь силы. – Она обернулась к повитухе. – Сделайте же что-нибудь! – потребовала она.
Миссис Драммонд провела ладонью по животу Изабеллы.
– Феи наложили на нее заклятие, – мрачно сказала она. – Мы должны разрушить чары.
– Фе-феи? – пробормотала леди Уэстон, но тетя Кейт одернула ее, призывая к молчанию.
Повитуха начала обходить комнату, нараспев бормоча себе под нос:
Жимолость и куст ракиты, можжевельника плоды,
Вы разрушьте злые чары, оградите от беды.
А вы, красная рябина и лазоревая нить,
Отгоните фей-злодеек, чтоб не смели нам вредить.
Тихонько напевая эти слова, повитуха порылась в своей сумке и вытащила обрывок голубой нитки, который затем повязала на палец Изабеллы.
Ты приди, святая Брида, посети сей скромный дом,
Мы все будем тебе рады, тебе славу пропоем,
Помоги рабе ты Божьей в ее праведных трудах,
Сохрани ее ребенка, все теперь в твоих руках.
Изабелла никогда не была суеверной и не верила в колдовство. На ее взгляд, кошка оставалась кошкой независимо от того, какой окраски была ее шерсть. И если мухоморы в лесу случайно образовывали круг, ну что ж, она больше бы взволновалась, если бы грибы произнесли ее имя. Когда другие девочки с хихиканьем искали предсказания, Иззи видела в чайных листочках, оставшихся на дне чашки, только то, что того, кто ее опорожнил, сильно мучила жажда.
По временам она могла быть импульсивной, даже взбалмошной, но ей нравилось думать, что по сути своей она девушка разумная и мыслит исключительно логически. И при всем при этом она готова была поклясться на целой стопке Библий, что миссис Драммонд была своего рода белой колдуньей, так как, что бы там она ни делала своим пением и голубыми нитками, это сработало. Иззи почувствовала, как ребенок начал двигаться книзу, создавая такое мучительное давление в промежности, что ей показалось, будто ее разорвет пополам. Белая молния сверкнула у нее перед глазами, и она пронзительно закричала, хотя горло у нее уже саднило от рыданий.
Миссис Драммонд села в изножье кровати и помогла Изабелле занять более удобное положение – раздвинула ей бедра и велела упереться ступнями в спинку кровати. Из соображений благопристойности она накрыла роженицу простыней от плеч до колен. Но подобные тонкости беспокоили Иззи меньше всего. В этот момент целый полк солдат мог бы маршем пройти через двери ее спальни, а ей было бы все равно. Древний инстинкт деторождения полностью овладел ею, словно непроницаемой пеленой ограждая от суеты окружающего мира.
Хотя Иззи еще чувствовала присутствие в комнате остальных женщин, она как бы перенеслась в некую обособленную, высшую сферу, заключающую в себе тесное единство двух существ – ее и ее ребенка. Недавнее отчаяние покинуло ее, сменившись спокойной сосредоточенностью и целеустремленностью. Она знала, что ей нужно делать. Когда очередной приступ боли скрутил ее, Изабелла прислушалась к своему телу и стала тужиться изо всех сил, испустив такой громкий вопль, что наверняка его было слышно в нескольких ближайших деревнях.
– Очень хорошо! – воскликнула миссис Драммонд. – Вот так и продолжайте, голубушка.
Набрав в грудь побольше воздуха, Изабелла снова натужилась, так что лицо ее дрожало от напряжения, а в висках гулко стучала кровь.
– Дыши, дорогая, – напомнила ей мать, отирая влажной тканью ее раскрасневшееся лицо.
– Еще раз, – скомандовала повитуха.
Тяжело дыша, Изабелла выполнила ее указание. Слезы ручьем лились из ее глаз, смешиваясь с потом, струившимся по лицу. Как, во имя всего святого, мама ее смогла пройти через это так много раз? Должно быть, она произнесла этот вопрос вслух, потому что мать ее рассмеялась и похлопала ее по руке.
– Первые роды самые трудные, – сказала она. – Хотя рожать близнецов было ничуть не легче. Оглядываясь назад, ясно видно, что это было знамение. Однако, – она пожала плечами, – поверь мне, как только ты возьмешь свое дитя на руки, обо всем остальном ты тут же забудешь.
– Да! – Миссис Драммонд энергично закивала. – Это всегда так. Вы это скоро поймете, когда обнимете своего ребенка. Это случится очень» очень скоро. Еще раз постарайтесь, голубушка. Немного посильнее.
– Не уверена, что смогу. – Иззи так устала, так измучилась, что ей казалось, у нее не осталось больше сил даже на одну потугу. Она даже задумалась, не сможет ли повитуха снова засунуть ребенка ей в живот и оставить его там на несколько дней, Пока она отдохнет. Это показалось Иззи удачным решением, и она уже собиралась высказать его вслух, как вдруг услышала голос в своей голове – голос Джеймса.
«Ты можешь, любимая. Наш ребенок нуждается в тебе. Ты сможешь это сделать. Я тебе помогу. Мы будем тужиться вместе».
– Я смогу, – прошептала Иззи самой себе. Ее ребенку нужна была ее помощь. Эта мысль послужила сигналом к действию, и она, не обращая внимания на невыносимую боль и усталость, снова начала тужиться, молясь о том, чтобы не подвести крошечное существо внутри ее.
– Уже показалась головка! – возбужденно воскликнула миссис Драммонд.
Изабелла закрыла глаза и подумала о Джеймсе. Несмотря на все то, что произошло между ними, одна лишь мысль о нем подействовала на нее успокаивающе.
«Еще разок, любимая».
Иззи напрягла все свои силы и почувствовала, как ребенок медленно выходит из ее тела. Сначала головка, потом плечи, а потом и все тельце выскользнуло наружу в последнем стремительном рывке. Пронзительный крик разорвал тишину, воцарившуюся в комнате. Изабелла инстинктивно потянулась к ребенку, и повитуха положила крошечное тельце на грудь Изабеллы.
– Прекрасная маленькая девочка, – объявила она.
– Девочка, – прошептала Изабелла, с благоговением глядя на чудесного младенца, которого произвела на свет. Они все еще были связаны темной пуповиной, идущей от ребенка назад внутрь ее тела. Она осторожно погладила головку дочурки, такую маленькую и хрупкую, с восторженным изумлением ощущая пушистую мягкость очень светлых белокурых волосиков.
Иззи едва не закричала, когда повитуха забрала Младенца, чтобы перерезать пуповину. Но вскоре ей вернули ребенка, тщательно вымыв и аккуратно завернув в пеленку. Матери Изабеллы и ее тете дали по очереди подержать малютку. Они ворковали над ней, болтая милую чепуху, но затем Изабелла, воспылав необъяснимой ревностью, протянула руки, требуя вернуть ей дочку.
Поскольку они еще не подыскали кормилицу, повитуха показала Иззи, как прикладывать ребенка к груди. Малышка принялась усердно сосать, закрыв глазки в блаженном изнеможении. Иззи чувствовала почти то же самое. Она была измотана сильнее, чем когда-либо; в жизни, но при этом ощущала поразительную удовлетворенность и довольство собой.
– Ты уже подумала об имени? – спросила ее мать. – Я всегда считала, что Офелия звучит очень красиво, или как насчет Розалинды, или…
– Бриджет, – сказала Изабелла.
– Да, Бриджет – благородное имя и очень подходит, потому что это святая Бриджет помогла отогнать фей, чтобы вы могли произвести малютку на свет, – высказала свое одобрение миссис Драммонд.
– Ты уверена, что не хочешь назвать дочку Бьянка или Беатрис, или как насчет…
– Бриджет, – упрямо повторила Изабелла. – Бриджет Кэтлин Шеффилд.
Ее мама, видимо, обиделась, что даже второе имя не было заимствовано из Шекспира.
– Как указала миссис Драммонд, святая Бриджет помогла снять заклятие фей, – торжественно заявила тетушка, хотя глаза ее искрились смехом.
– Сестренку Джеймса звали Бриджет, – тихо объяснила Изабелла, и глаза ее увлажнились. – А Кэтлин была его матерью. Я просто хочу, чтобы у малышки было что-то от ее отца, в случае… – Голос ее прервался.
– Бриджет Кэтлин Шеффилд, – с любовью произнесла новоиспеченная бабушка, с ласковой улыбкой глядя на внучку. – Добро пожаловать в семью, крошка.
Глава 17
Позвольте мне еще раз поблагодарить вас за вашу помощь. Я знаю, я сказала вам, что не собираюсь передавать с вами никаких посланий своему заблудшему мужу. Но как свойственно женщинам, я изменила свое мнение. Если мой муж свяжется с вами, сообщите ему следующее: он может сколько угодно уверять, что раскаивается, осыпать меня драгоценностями, использовать любые другие способы извиниться. Ему не искупить своей вины. Я все равно никогда не прощу его за то, что он нарушил данное мне обещание, и не желаю его видеть никогда.
Из переписки Изабеллы, леди Данстон, двадцати лет.
Письмо к Тимоти Марбли, эсквайру, которое, к счастью для автора, обнаружила ее Искренне любящая и очень мудрая сестра, прежде чем оно было отправлено.
Июль 1798 г.
Джеймс стоял у поручней на палубе корабля – его обычное место за последние две недели, – охваченный неописуемым волнением. Теперь, когда впереди показался лондонский порт, он сгорал от нетерпения. Вдыхая солоноватый морской воздух, он упивался зрелищем сурового, затянутого облаками истинно английского неба.
– Трудно поверить, что мы почти на месте. Кажется, будто я не был дома целую вечность, – произнес мужской голос рядом с ним.
Джеймс обернулся и приветливо кивнул Дэвису. Они оба были ранены в заливе Абукир и подружились за время долгого пребывания в госпитале в Неаполе. Несмотря на разницу в положении – Дэвис был младшим сыном сельского викария, – они были одного возраста и так хорошо поладили, что Джеймс предложил парню место в своем имении, вместо того чтобы вернуться во флот. Дэвис с радостью согласился и, не имея четкого представления о своих обязанностях, решил, что прежде всего будет теперь заботиться о Джеймсе всеми доступными ему способами.
– Я уехал в марте, а теперь уже, ноябрь, – рассеянно заметил Джеймс. Его выздоровление в Неаполе протекало мучительно медленно. Но доктора не уставали повторять ему, что он чудом выжил. Если бы пуля в плече прошла чуть ниже или та, что в боку, на пару дюймов выше, его уже нельзя было бы спасти.
А теперь плечо у него потеряло подвижность и часто чертовски болело, но это была ничтожна, плата за выздоровление. Божьей милостью ему был дан второй шанс в жизни. На этот раз он решил использовать его правильно. Если, конечно, Изабелла простит его. Но это вряд ли. Вспоминая кровожадные игры, которые так нравились ей в детстве, Джеймс предположил, что его маленькая проказница жена убьет его, как только увидит.
– Вы думаете, графиня очень рассердится? – спросил Дэвис.
– Я думаю, «очень рассердится» – слабо сказано. Когда я представляю себе прием, который скорее всего мне будет оказан, я почти завидую Этану и его холостяцкой жизни на «Тезее».
– На самом деле вы так не думаете, – упрекнул его Дэвис.
Он был прав. Джеймс ничуть не завидовал Этану. Дни его скитаний закончились. Он хотел только одного: встретиться с Изабеллой, извиниться за то, что оставил ее, сказать ей, как сильно он ее любит, как восхищается ею. «Скоро, – говорил он себе. – Скоро».
Но два дня спустя, когда карета наконец остановилась перед лондонским особняком Данстонов, Джеймс, к своему разочарованию, обнаружил, что дверной молоток на двери отсутствует, а в доме остался только основной персонал.
– Леди Данстон последнее время жила здесь? – спросил он одного из оставшихся лакеев, стараясь говорить небрежным тоном.
– Леди Данстон? – переспросил слуга, явно удивленный вопросом. – Она ни разу не появлялась здесь, насколько мне известно.
Джеймс нахмурился. Где же его жена? Наверняка она не поселилась в Шеффилд-Парке. Тот дом был мраморным мавзолеем. И теперь, когда она вышла замуж, она не могла оставаться в Уэстон-Мэноре. Или могла? Зачем ей это, если у нее есть Данстон-Хаус, с которым она может делать все, что пожелает?
– Просто какая-то бессмыслица, – тихо сказал он Дэвису, в гневе оттого, что Изабелла не дожидалась его в Лондоне, хотя у него не было никаких оснований предполагать, что она будет там.
Кроме того, что он был тяжело ранен.
Хотя ему говорили, что новости о битве достигли берегов Англии только в первую неделю октября, теперь уже наступил ноябрь. Наверняка адмиралтейство отправило извещение… Она должна была знать. Джеймс был уверен, что Иззи пришла в ярость, обнаружив, что он пошел во флот. Но ведь он был тяжело ранен, черт побери. Разве не должна была женщина, заявившая, что будет всегда его любить, приехать в Лондон, чтобы заботиться о нем, ухаживать за ним? Не то чтобы ему очень уж хотелось заботы и ухода, но… Джеймс нахмурился.
– Э-э… поздравляю вас с женитьбой, милорд, – промямлил лакей и поспешно удалился.
Поскольку в доме не оказалось кухарки, Джеймс предоставил Дэвису самому позаботиться о себе и отправился обедать в свой клуб. Плечо сильно его беспокоило, что еще больше испортило ему настроение, поэтому он заказал отдельный кабинет, чтобы не наткнуться случайно на кого-нибудь из знакомых. Он не забыл, что когда последний раз был здесь, это закончилось тем, что он оказался во флоте.
Промучившись без сна всю ночь, Джеймс подумал, что у него нет другого выхода, кроме как отправиться в Шеффилд-Парк. Однако сначала он решил пометить своего поверенного. Он рассудил, что сможет также проверить, не случилось ли чего за время его отсутствия, хотя был полностью уверен, что все в порядке.
– Милорд, как я вижу, вы живы и в полном здравии, – сказал адвокат, сопровождая Джеймса в свой к кабинет. Однако по его тону, в котором явно проскользнуло неодобрение, Джеймс заподозрил, что тот предпочел бы видеть его избитым и окровавленным – по меньшей мере. И что бы это значило, хотелось бы ему знать? Похоже, этот человек просто забыл, кто платит ему такие бешеные деньги.
– Благодарю вас, мистер Марбли, – ответил Джеймс. – Надеюсь, за время моего Отсутствия не возникало никаких осложнений?
Поверенный откинулся в кресле и, соединив пальцы рук, изучающе разглядывал Джеймса.
– Это зависит… – наконец начал он.
– От чего? – воскликнул Джеймс, чувствуя себя неловко под его пристальным взглядом.
– Ну, полагаю, это зависит от того, расцениваете ли вы ситуацию с леди Данстон как осложнение или нет.
При упоминании о жене Джеймс вскочил с кресла как ошпаренный. Картины одна другой ужаснее вспыхивали у него в мозгу, заставляя сердце бешено колотиться.
– О Боже мой, что случилось? С ней все в порядке? Где она? – выкрикивал он как безумный.
– Успокойтесь, милорд. С ее сиятельством все хорошо… или, вернее, настолько хорошо, насколько возможно, учитывая обстоятельства.
– Обстоятельства?
– Ваш отъезд, милорд, – произнес поверенный с упреком. – Леди Данстон связалась со мной вскоре после того, как вы уехали. Она хотела знать, где вы находитесь. Она была очень раздосадована, когда я отказался сообщить ей эти сведения.
Джеймс еле сдержал улыбку. Изабелла терпеть не могла, когда ей противоречили, и совершенно не выносила, когда что-нибудь от нее скрывали. Вероятно, она очень разозлилась и закатила истерику. Однако веселость его угасла, когда мистер Марбли продолжил свой рассказ:
– Затем леди Данстон потребовала, чтобы я навестил ее в Шотландии.
– В Шотландии? Какого дьявола она там делает? Охотничий домик – неподходящее место для леди.
– Ее сиятельство проживает с леди Шелдон в замке Хейл.
– Мне очень жаль, что вам причинили столько хлопот, мистер Марбли. Нет смысла утомлять вас подробным изложением всех этих событий, просто повторите мне, что вы ей уже сказали.
Поверенный неловко поежился.
– Вы можете повторить, что вы написали ей в своем письме?
– Милорд, мне стыдно признаться, но вашей жене удалось искусно переиграть меня. Оказавшись перед выбором раскрыть ваше местопребывание или позволить вашей жене отправиться на Ямайку, я…
– На Ямайку?
– Ее сиятельство твердо вознамерилась отыскать вас и решила начать свои поиски с плантаций, – со вздохом ответил адвокат.
Джеймс не знал, плакать ему или смеяться. Как ни забавно было представить себе свою хрупкую малышку жену терроризирующей поверенного, признание мистера Марбли означало, что Изабелла уже несколько месяцев знала, что он служил во флоте. И месяц за месяцем ее ярость возрастала. Проклятие, проклятие и еще раз проклятие! Джеймс рассчитывал, что радость при известии, что он жив, перевесит обиду из-за его предательства. Он как-то упустил из виду тот момент, что чисто формальная уловка – он ведь пошел не в армию, а во флот – предстанет в конечном итоге перед судом Изабеллы.
– Мне жаль, но я вынужден сообщить, милорд, – сухо сказал поверенный, – что ваша жена без восторга встретила эту новость.
Джеймс горько рассмеялся:
– Да уж, я и не предполагал, что ей это понравится.
– Не думаю, что будет преувеличением сказать, что она была подавлена.
– Довольно, мистер Марбли! – воскликнул Джеймс, поднимая руки в знак капитуляции. – Я отлично сознаю все свои ошибки и упущения как мужа. Но я сделаю все от меня зависящее, чтобы искупить свою вину перед женой. – Джеймс не испытал ни малейшего удовлетворения, увидев, как у поверенного отвисла челюсть.
– Должен признаться, милорд, я понятия не имел, что вы так сильно ее любите.
– Если быть честным, мистер Марбли, я сам этого не знал. Но встреча со смертью заставляет человека заглянуть в самые глубокие тайники своей души, вынуждая признать некоторые истины, которые он прежде отрицал из страха.
– Мне кажется, вы не осознали своего истинного призвания, милорд, – сказал мистер Марбли. – С таким даром речи вам следовало стать поэтом или политиком.
– Когда-нибудь, возможно. А сейчас меня занимает только моя жена.
– Тогда поезжайте к ней, – посоветовал поверенный, поднявшись на ноги и пожав Джеймсу руку. – Желаю удачи! – крикнул он ему вслед, когда Джеймс выходил из комнаты.
«Дай Бог, чтобы повезло». Хотя ни один мужчина не произносит этих слов вслух, они витают в воздухе, эхом отдаваясь в голове каждого мужчины, потому что в конце концов каждый задумывается, не слишком ли поздно.
С каждой милей, приближавшей Джеймса к замку Хейл, энтузиазм его угасал, постепенно сменяясь страхом. Как ни страстно хотел он увидеть Изабеллу, он все больше сомневался в успехе своего грандиозного плана – объявить ей о своей любви и этим привести ее в восторг. У него возникло предчувствие, что она может оказаться невосприимчивой. Затем его осенила ужасная мысль: а что, если она вообще не пожелает его увидеть? Учитывая все, что произошло между ними, он не удивился бы, обнаружив свой портрет рядом с парадной дверью леди Шелдон вместе с дворецким, получившим приказ стрелять в упор, как только он появится. Да какой там дворецкий! Его супруга сама пожелает выполнить эту почетную обязанность!
Почти осязаемо представив себе Изабеллу, нацелившую пистолет прямо в его черное сердце, потрясенный Джеймс решил, что определенно требуется искупительное жертвоприношение – что-нибудь, чтобы его по крайней мере хотя бы впустили в дом. «Цветы!» – подумал он. Женщины обычно любят получать цветы. Довольный своей сообразительностью, Джеймс попросил Дэвиса, правившего лошадьми, остановиться в Хаддингтоне, главном городе графства Ист-Лотиан. Он хорошо знал этот город, потому что часто останавливался там по пути к своему охотничьему домику, располагавшемуся дальше к северу. Поскольку уже миновал полдень, Джеймс решил, что они могут к тому же провести здесь ночь. Насколько он помнил, отель «Георг» славился превосходной кухней и богатыми погребами, не говоря уже о просторных удобных номерах. Без сомнения, он заслужил последнюю трапезу осужденного.
