Текст книги "Темная алхимия"

Автор книги: Сара Лаветт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Часть IV CHAMBRE ARDENTE[28]28
  Созданная во Франции в 1559 г. при Франциске II специальная судебная комиссия для разбора дел еретиков, впоследствии получившая название «Огненной палаты» (Chambre ardente) в связи с тем, что по ее приговорам было сожжено множество людей.


[Закрыть]

23

Алхимик, я пытаюсь вас найти и не могу, это смерть???? ночная испарина, монстры приходят ко мне. они не пускают меня к вам. вчера приснился сон – повсюду мертвецы и умирающие, холокост. крики призраков. алхимик посвящает жизнь изучению грязи и несовершенства и поиску возможностей трансформации – транс-фор-ма-ции в чистоту и совершенство!!! поиск трансмутации неблагородных металлов в золото, алхимия создала науку химию. Трансмутация радиоактивных элементов не больше и не меньше чем алхимия – через смерть Алхимик нашел эликсир, высшая магия, алкахест. смерть – прощальный подарок в моем сне миллионы ослепленных мальчиков в форме, кровавая пена выступает в уголках их ртов, одни хромают, другие кричат, один из них тянет руку к Алхимику. он кричит я понимаю что Алхимик сотворен до жара и света и я знаю чем Алхимик станет в конце, страдание дает понимание, просветление, трансмутацию души – помоги мне помоги мне помоги мне помоги мне помоги мне помоги мне помоги мне помоги мне помоги мне помоги мне………………………………………………………………………………………

24

Пол Лэнг разглядывал коричневатое пятно на потолке номера в мотеле, которое напоминало карту Индонезии посреди моря отслоившейся штукатурки. Вторая достопримечательность грязной комнаты.

Первая же – клочок пронзительно голубого неба в окне ванной. Пустое небо. Небо Эспаньолы.

Он находился в двадцати милях от Лос-Аламоса, от Санта-Фе, от Кристин Палмер, от Эдмонда Свитхарта. Но никто не искал его в этой грязной норе, забитой наркоманами и прочими отбросами. Ему нужен еще один день, чтобы выполнить свою задачу.

Он уже побывал на холме, у лаборатории, но, заметив камеры наблюдения и охрану, сразу понял, что лучше прийти, когда там будет поменьше людей. План готов. Лэнгу не нравились полученные указания, но сейчас не время привередничать.

Где-то хлопнула дверь, пронзительно засмеялась женщина, взвизгнула, мужской голос сказал что-то по-испански, взревел двигатель машины.

Лэнг посмотрел на часы – золотые стрелки показывали, что на американском юго-западе сейчас полдень. Еще несколько часов. И все.

Он глубоко вздохнул. Глаза вернулись к Индонезии на потолке.

Он так долго готовился к этой минуте.

Доктор Харрис Крэй положил трубку и невидящим взглядом уперся в монитор:

… доступны важные образцы токсина. Их можно использовать для нейропсихологических исследований, генетической идентификации, молекулярных генетических исследований; моноклональных и аксенических культур, ввода и биосинтеза токсинов…

Уже стемнело. Он все еще не привык к смене часового пояса.

Глаза болели от усталости.

Ему было страшно.

Он прервался, зажмурился, попытался унять дрожь в пальцах. Сообщение об аресте Палмер повергло его в шок Как они осмелились поднять на нее руку? Как осмелились посягнуть на ее территорию, все испортить, сейчас, когда цель так близка? Не об этом он мечтал долгие годы.

ФБР опечатало ее офис, лабораторию, они вторглись на ее территорию, прикоснулись к тому, чего не должны были касаться, вмешались в то, в чем ничего не понимают. Сам шеф лаборатории наблюдал за описью. Каждый пузырек, каждое стеклышко, каждый фрагмент ДНК тщательно изучили, подозрение плотным облаком висело в воздухе.

Он резко прервал себя.

Он не имеет права поддаваться эмоциям. Его удивление, его злость на Кристин – ничто по сравнению с новостями, которые он только что узнал.

Ему нужно убираться отсюда, да поживее, но он чувствовал себя парализованным.

Он тряхнул головой. Он не привык оценивать свое внутреннее состояние, эмоциональная сфера для него так же далека, как монгольские степи.

В коридоре послышались голоса. Кто-то уезжает.

Все это неважно, сказал он себе. Главное дело сделано.

Он быстро встал, мысленно составил список вещей, которые нужно собрать – теперь или никогда, – прежде чем он уйдет со сцены.

На мгновение он увидел свое отражение в мониторе.

Кристин Палмер сидела, выпрямившись и расправив плечи, с высоко поднятым подбородком. Она не шевелилась. Агенту ФБР в соседней комнате, который постоянно наблюдал за ней через видеомонитор, начало казаться, что пленка остановилась. Агент на самом деле принялся проверять аппаратуру, но тут увидел, что Палмер моргнула.

Жуть, подумал агент. Такая неподвижность казалась сверхъестественной.

Тут он услышал голоса, дверь позади него открылась, он оглянулся и увидел спецагента Хесса. Хесс вернулся после почти часового перерыва, подошел к монитору и несколько секунд молча смотрел.

– Что она делала?

– Вот так и сидела, – агент кивнул на монитор. – А до этого попросила бумагу и карандаш. Сказала, хочет кое-что записать.

– И где ее записи?

Агент снова кивнул на монитор.

Словно по команде, Палмер опустила руки на колени и принялась рвать маленький клочок бумаги.

Секундой позже Джефф Хесс вошел в кабинет федерального маршала, Палмер радостно поприветствовала его, она выглядела спокойной и чувствовала себя как дома.

Когда он взял клочки бумаги и попытался разобрать, что там написано, она посмотрела на него своими серо-голубыми глазами и произнесла:

– Хорошо, что вы пришли. Хочу поговорить с вами о системе защиты.

Пол Лэнг остановил машину. В зарослях бурьяна валялся мусор и старые покрышки. Солнце пробивалось сквозь грозовые облака, и холодные тени ложились на сухую землю.

Он ехал, высунув голову из окна, чтобы не напороться на железный хлам, опасный для шин. В окне бензоколонки виднелась пыльная табличка: ЗАКРЫТО, но зато рядом оказался телефон-автомат. Пол надеялся, что он работает. Вандалы расколотили все, что можно, отметились на бетонном покрытии позади заправки и брошенных старых машинах.

Он притормозил у разбитой телефонной будки. Провод цел – хороший знак. Когда он снял трубку, донеслись длинные гудки.

Лэнг вытащил из кармана маленькую черную книжку, открыл страницу с загнутым уголком, набрал номер мобильного телефона. Пока их соединяли, он смотрел, как в воздухе, словно ястребы, кружит стая воронов. Он подивился, зачем это они летают по такой сложной траектории.

Гудки внезапно прекратились, на том конце сняли трубку.

– Все в порядке, – сказал Лэнг.

– Зачем вы позвонили? Глупо.

Лэнг засмеялся, во рту ощущалась горечь.

– Вы звонили мне, помните? Вы все и завертели.

– Вы знаете, что я… Действуйте по плану.

– Все остается в силе? – Лэнг смотрел, как вдалеке легковушка и грузовик пересекают холм. Легковушка обогнала грузовик и помигала ему фарами. Грузовик, набирая скорость, тоже мигнул фарами. Дорожная игра.

– Ничего не изменилось.

Легковушка проехала мимо заправки, грузовик немного отстал. Когда он наконец прогромыхал мимо, водитель нажал на гудок.

Лэнг сказал:

– Я просто хотел удостовериться, что все идет по плану.

Дрю Декстер, заместитель начальника службы безопасности, сидел за столом в ЛАНЛ и постукивал по нему карандашом. Он думал о докторе Кристин Палмер. Ему сообщили, что она арестована.

Он посмотрел на часы – с момента ареста прошло около суток.

Ходили смутные слухи об отравлении психолога, доктора Стрэйндж.

Декстер поерзал на стуле, занес карандаш над бумагой.

Рядом с блокнотом лежал секретный документ, где шла речь о давних медицинских экспериментах над солдатами.

Начав писать, он подумал, не позвонить ли Эдмонду Свитхарту и не сообщить ли часть этой информации.

Настораживала внутренняя тревога. В его работе случаются моменты, когда все может повернуться на сто восемьдесят градусов. Возникло чувство, что сейчас один из таких моментов. Он поднял трубку, чтобы позвонить охране лаборатории. Пришло время узнать, чем занят каждый сотрудник, время предельной бдительности.

Пол Лэнг ждал на улице, прячась от света уличных фонарей, и не спускал глаз с перекрестка, где предполагал встретиться со своим связным агентом. Светофор переключился с зеленого на желтый, затем на красный и вновь на зеленый, это завораживало.

Он сидел за рулем, в голове лихорадочно мелькали мысли. Саманта не давала покоя ни во сне, ни наяву, от воспоминаний он становился беспокойным, раздражительным, словно его мучила жажда. Сейчас он жаждал мести. Но не обычной мести, потому что Кристин Палмер – необычная женщина.

Перед глазами возникло лицо Палмер, дыхание Лэнга участилось.

Он закрыл глаза, потом резко открыл, дрожа всем телом. Ночное небо затянуто облаками, луны не видно, прохладный воздух пахнет дымом.

Лэнг смотрел на часы. Если все пойдет по плану, то его связной будет здесь через шесть минут. Он снова закрыл глаза, опустил голову, расслабил шею. В эти дни руки у него постоянно дрожали, болел желудок, болела голова. Может быть, он умирает. Его охватила острая жалость к себе. Саманта была для него всем – его жизнью, его любовью, а теперь она ушла, и он остался со своим единственным наваждением – Кристин Палмер.

Он выпрямился, на перекресток выехала машина и повернула в его сторону. Она ехала медленно, включив дальний свет, пока не оказалась футах в пятидесяти от него, и остановилась у тротуара. Дверь машины распахнулась, из нее вышла темная фигура с портфелем в руках.

Его связной все-таки появился.

25

Стены сияли так нестерпимо, что прожигали кожу насквозь. Вокруг нее двигались неясные тени, наверно, это люди, предположила она. Тени светились, их очертания расплывались.

Хотелось избавиться от этого света, но он становился все ярче и ярче, сводил ее с ума.

Внезапно свет потускнел.

Но теперь ее тело сковал лед. При такой температуре не живут. Конец. Она мертва.

Но мышцы все еще сокращались, тело содрогалось от холода. Мозг пылал.

Кто-то произнес ее имя.

Она открыла глаза.

Повсюду темнота, лишь слабый проблеск света.

Не лезь в чужие дела, занимайся своими.

Она увидела лицо, узнала голос – Адам Райкер. Со своей мертвой семьей. Они осуждающе смотрели на нее. Но Райкер говорил только с ней: Так не должно было случиться.

Она закричала, проваливаясь обратно в темноту.

Пришла какая-то женщина. Золотая богиня. Должно быть, старая подруга, подумала она. Кто-то из далекого прошлого, может, из Йеля или Массачусетского технологического.

Она училась в Массачусетсе? Кажется, нет. А в Йеле? Она не могла вспомнить, и это пугало.

– Все хорошо, – сказала женщина.

– Не помню, как вас зовут, – Сильвия улыбнулась, пытаясь скрыть замешательство, и объяснила, что болеет. Плохо себя чувствует…

– Подхватили грипп? Сейчас многие болеют.

– Это все больничная еда, – сказала она, попыталась сесть и поморщилась от боли, пронзившей позвоночник. Остерегайся белых халатов.

Женщина с улыбкой покачала головой.

– Никогда не ем с незнакомцами. – Она сунула руку в карман пальто, которое из золотого превратилось в бледно-лиловое, и вытащила змею. Затем подняла ее, и та укусила женщину за лицо. – У меня есть защита.

Мир кувырнулся, встал на ноги, снова кувырнулся.

На стуле у кровати сидела маленькая темноволосая девочка.

– Серена…

Серена протянула руки и нежно обняла Сильвию.

Комнату заливал свет, но на этот раз он успокаивал. Исцелял.

Медсестра меняла флакон на капельнице, Сильвия открыла рот, безуспешно пытаясь поздороваться.

– Так… – медсестра с любопытством посмотрела на нее. – С возвращением.

Где я? Непонятно, произнесла ли она это вслух. Но медсестра ответила:

– Вы все еще в изоляторе, милочка.

Сильвия огляделась. Ее кровать отгораживали пластиковые ширмы. Доносились голоса, но она не видела никого, кроме сестры.

– Я давно здесь?

– Доктор вам все объяснит.

– Я хочу увидеть свою семью.

– Сюда не пускают никого, кроме медперсонала, – сказала медсестра, поправляя манжету тонометра.

– Почему вдруг правила изменились? – горло болело, хотя она шептала. – Ко мне ведь уже приходили.

Сестра покачала головой, посмотрела оценивающим острым ВЗГЛЯДОМ:

– Здесь никого не было, милочка, но все беспокоятся о вас.

Появилась доктор, женщина с эбонитовой кожей и ярко-красными губами. Она изучила диаграммы и улыбнулась.

– Вам лучше?

– Я хочу есть.

– Хороший знак. Я – доктор Кейси.

– Что со мной?

– Вы что-нибудь помните?

– Немного. Какие-то обрывки… все смешалось. – Она попыталась собраться с мыслями. – Яд?

– Симптомы похожи на отравление мощным нейротоксином.

– Каким?

– Простите, мы не знаем. Пока нет.

– Давно я… так?

– Восемь дней.

– Я пропустила свадьбу.

Они приходили по очереди.

Доктора разрешили только краткие визиты.

Когда Мэтт и Серена вошли в палату, Сильвия увидела, что они испуганы.

– Я очень больна? – спросила она, собственный страх сдавил грудь.

Серена посмотрела на нее грустными темными глазами, поколебалась, потом сказала:

– Мэтт думал, ты умерла.

– Ты нашел меня? – спросила Сильвия.

Он взял ее за руку.

– Я не мог до тебя дозвониться, поэтому вернулся пораньше.

– Прости. – Углы комнаты округлились. Она почувствовала, что уплывает, нахлынула волна эмоций, но все быстро прошло, осталась лишь усталость, которая пробирала до костей.

– Мэтт спас тебе жизнь, – тихо сказала Серена.

– Я так люблю вас обоих, – прошептала Сильвия. – Я не хотела сделать вам больно.

И она уснула.

Проснулась через час, в панике, не понимая, где находится, почему она здесь, почти не соображая, кто она.

Медсестре пришлось успокаивать ее минут пятнадцать.

Через полчаса пришел Мэтт.

Он лег рядом с ней на кровать.

Сильвия прошептала:

– Когда я поправлюсь? Всякий раз, как я просыпаюсь, все повторяется снова. Я ничего не помню. Какие-то провалы… я ничего не понимаю. – Она глубоко вздохнула. – Может быть, дома… Может, в своей постели мне станет лучше…

– Они хотят удостовериться… – Мэтт умолк, он не смог до конца скрыть горечь.

– Удостовериться, что я не больна? Если они так и будут втыкать в меня иголки, я никогда не поправлюсь.

– Они не знают, чем ты отравилась. Образцы отправили в судебную лабораторию в Лоренс Ливермор. Пока есть только догадки. Эти ребята знают свое дело, но ничего не могут сказать с уверенностью.

Сильвия пыталась собраться с мыслями, но память ее подводила – один из симптомов отравления нейротоксином.

– Когда она успела? Я до чего-то дотронулась во время встречи? Бумаги, которые она мне передала?

– Все чисто, Сильвия, – Мэтт покачал головой. – Ребята из ФБР проверили дом, машину, изучили все, что могло быть источником заражения. Осмотрели кафе, твой офис. Взяли образцы шампуня, зубной пасты и так далее.

– Ничего?

– Никаких следов.

Онемение поднялось от ступней по ногам. Комната начала раскачиваться. Она плыла над своим телом.

Голос Мэтта, далекий и слабый, приказал:

– Позовите доктора, быстрее.

Рози и Рэй Санчес пришли на следующий день. Сильвия оправилась настолько, что начала капризничать.

– Когда меня отсюда выпустят?

– Скоро, jita. – Рози кудахтала и хлопотала, ее суетливость раздражала Сильвию. Рэй стоял посреди палаты, как дерево, непонятно как выросшее в реанимационном отделении госпиталя.

– Эта комната все ж получше, – сказал он, критически оглядывая помещение.

– Получше, чем что?

– Чем тот стеклянный ящик, в который они тебя засунули…

– Рэймонд… – Рози грозно посмотрела на него.

Рэй глянул на Сильвию и пожал плечами.

– А что я такого сказал? – пробормотал он.

– Почему ты так строго с Рэем?

– Потому что люблю его, – сказала Рози, – потому что он мой муж и слишком много треплется.

Сильвия нахмурилась.

– Что за стеклянный ящик?

– Ты ничего не помнишь? – Рози свирепо взбила подушку, и Сильвия испугалась, что та сейчас порвется. – Сперва они думали, что ты заразна, поэтому положили тебя в суперсуперизолированную комнату, или как там ее, черт возьми, пардон за мой французский. Я назвала бы это камерой.

Рози многие годы проработала следователем в тюрьме Нью-Мексико и не понаслышке знала, что такое камера.

– Ты провела неделю в этой хреновине, – раздраженно бросила она, злясь на весь мир. Ее острые каблучки звонко цокали по кафельному полу.

Рэй перетаскивал ширмы и боролся с завязками.

– Эта комната намного лучше, – сказал он. – Если посмотреть в окно, можно разглядеть Сандиас.

– Здорово, – сонно улыбнулась Сильвия. Ее энергия снова иссякла. – Есть к чему стремиться.

Рози коснулась ее руки:

– Потихоньку. Абуэлита[29]29
  Бабуля (исп.).


[Закрыть] передает тебе привет. Она хочет прийти и окурить палату, изгнать los demonios.

– Да, пусть окурит демонов, – сказала Сильвия, закрывая глаза, – они не хотят уходить.

– Если верить доктору Кейси, у меня классические признаки острого отравления нейротоксином, – Сильвия хмуро посмотрела на Мэтта. – Парес… парестезия, восприятие холода как жара, и наоборот, головокружение, ортостатическая ги-по-тония. Состояние стабильное, я вне опасности, – сказала она, не обращая внимания на то, что запинается. – Это хорошая новость. Плохая новость – они не выяснили огран… органической структуры токсина, химического состава, не могут дать прогноз моего состояния. – Она глубоко вздохнула. – Поражение почек, печени, ЦМС, то есть ЦНС… иммунной системы. ДНК. Есть ли генетические изменения в репродуктивных органах? Неизвестно.

– Это никуда не годится.

– О чем я и говорю. Я просила доктора найти того, кто сможет ответить. Знаешь, что она сказала?

Мэтт покачал головой.

– Опять хорошая новость. Ведущий специалист по редким токсинам у нас по соседству. Доктор Кристин Палмер.

Следующим пунктом консультант из Лоренс Ливермор сообщил по телефону: «Возможности анализа экзотических культур ограничены. В настоящее время для идентификации потребуется размножение культуры в пробирке и морфологическая идентификация с помощью светового и электронного микроскопов».

Сильвия пыталась следить за потоком слов, но поняла, что для нее это непосильная задача. Она забыла этот язык.

«Мы производим полевые анализы крови по некоторым токсинам, необходимы стандартные биоанализы на токсичность самого организма. Если пользоваться простейшим методом идентификации, то есть по внешним симптомам, оказывается, что при отравлении сигуатоксином и маитотоксином характерны…»

– Сигуатоксин выделяется из рыбы, – вставила доктор Кейси.

«…недомогание, тошнота, онемение тела, звон в ушах, спазмы в желудке, диарея, зуд, атаксия, проблемы со зрением…»

Список бесконечен.

Сухое деловитое повествование продолжалось: «Если в состав токсина входит аминопергидроликиназолин… сходный по параметрам с сакситоксином… который использовали в экспериментах с нервнопаралитическим газом… производное от тетродотоксина, полученного из рыбы фугу… начинается с онемения лица и конечностей, затем ощущение легкости и полета, тошнота и диарея, под конец цианоз, гипотония, конвульсии, возможно, остановка сердца».

Консультант перевел дух. «Таковы симптомы при отравлении обычным токсином, но не исключено, что доктора Стрэйндж отравили искусственно созданным токсином, специально выведенным мутантом, если хотите».

Тишина. Доктор Кейси спросила:

– Если дело обстоит так, то каковы могут быть последствия? Каковы ваши прогнозы?

– Хороший вопрос, – отозвался консультант. – Мы с большим интересом будем следить за течением болезни доктора Стрэйндж.

Она чуть на стенку не лезла.

Ей говорили, что «постоянная раздражительность» – неврологический симптом, последствия отравления.

Она угрожала взять заложников, предупреждала, что подаст в суд, если ее не выпустят.

«Гнев», еще один симптом.

На следующий день после возвращения в мир живых она впала в депрессию. Подсчитала, что потеряла девять дней жизни.

«Перепады настроения», сказали ей. Тоже симптом.

Она молча проклинала всех, не в состоянии запомнить имена, она не хотела услышать, что провалы в памяти – еще один (возможно, худший) симптом.

– Выпустите меня отсюда.

Никто ее не слушал.

В конце концов на пороге палаты появился Свитхарт.

– А я все гадала, когда ты покажешься. – Сильвия пристально посмотрела на него, замечая, как напряженно он держится. – Или ты хотел дождаться похорон?

Он ничего не ответил. Молчание затянулось, она пожала плечами.

– Так ты их уже пропустил. Меня похоронили на прошлой неделе.

Он сел на стул в ногах кровати. Лицо спокойно, будто поверхность озера, глаза – гладкие черные камни.

– Я думал, что потерял тебя, Сильвия.

Она перевела взгляд на резкие тени на стене:

– Ты не ошибся.

– Это моя вина. Я не должен был оставлять тебя без защиты. – Он сказал это спокойно, без драматизма, но слова повисли в воздухе. – Я несу полную ответственность за случившееся.

Она попыталась что-то ответить, но не смогла, понимая, что ждала от него этих слов. Но когда они прозвучали, ей стало неловко.

Он подбирал слова.

– Если это что-то меняет, дело здесь не только в Палмер. – Он помолчал и продолжил: – Есть результаты…

– Меня не волнуют твои результаты, – тихо сказала Сильвия.

– Я понимаю. Я говорил с твоими врачами, с доктором Кейси. – Он запнулся. – Прости за все, мне очень жаль.

– Тебе жаль… – ее гнев проходил. – Я не понимаю, кто я. Я путаюсь в словах.

– Наверно, со временем это пройдет.

Она изучала его лицо.

– Мой мир изменился. Назад пути нет.

Свитхарт попытался взять ее за руку, но она отодвинулась. Оцепенение. Какая-то часть ее умерла.

– Я в долгу перед тобой.

– Да, ты мне должен. Ты с самого начала должен был сказать мне правду.

Теперь он посмотрел на Сильвию. Лицо открыто, таким она его никогда не видела. И выражает глубокое раскаяние.

– Ты права. Я должен сказать тебе правду, это самое меньшее, что я могу сделать.

Свитхарт вернулся менее чем через час в сопровождении Дэррила Хупая. Спецагент сжимал в руках букет увядших маргариток.

– Это не личный разговор… – произнесла Сильвия.

– Не личный, – подтвердил Свитхарт. Хупай закрыл дверь и встал прямо перед ней.

Сильвия закрыла глаза, перевела дыхание. К чему такие приготовления? Какие новости они собираются ей поведать?

– У нас сложная ситуация, – сказал Свитхарт. – Из Б-30 пропала засекреченная информация.

– Палмер что-то украла?

– Не Палмер, – покачал головой Свитхарт, – но исчез жесткий диск из ее компьютера.

– Исчез?

– Помнишь пожар Серро Гранде? Тогда диск с секретной информацией исчез на три недели, потом снова вернулся.

– Его нашли за ксероксом, – сказала Сильвия. – Я думала, что все жесткие диски, все дискеты с секретной информацией запираются в сейф.

– Это так, доктор Стрэйндж.

Она подняла глаза и увидела в дверном проеме Дрю Декстера, заместителя начальника службы безопасности ЛАНЛ.

– Можно войти?

Он вошел в комнату и закрыл дверь.

– В данном случае мы точно не знаем, когда именно пропал диск. Серийные номера периодически проверяются. И теоретически все члены группы, работающие с засекреченной информацией, должны проверять, что диски надежно заперты. На практике это далеко не всегда соблюдается. Наиболее вероятное предположение – поскольку из лаборатории диск вынести невозможно, часть или все содержимое скопировали. – Декстер нахмурился. Казалось, что он сдерживает эмоции. – Возможно, они запаниковали и спрятали диск вместо того, чтобы замести следы. Его нашли за копировальной машиной. Опять дежа-вю. На этом диске содержится информация, которая может стать очень опасной, попади она в чужие руки.

– А я-то здесь при чем?

– Нам нужна ваша помощь.

– Нет. – Гнев – это химическая реакция. Он забурлил в крови, словно кто-то вонзил иглу в вену. Адреналин. Гормон стресса – кортизол. Просто поднялось давление. – Поговорите с Палмер.

– Мы поговорили.

По глазам Свитхарта Сильвия поняла, в чем дело.

– Да вы что… – прошептала она.

Спецагент Хупай озвучил ее догадку:

– Палмер на нашей стороне.

26

– Именно Палмер сообщила о пропаже, – мягко сказал Хупай.

Хронология событий, согласно данным федералов:

– Палмер находилась под арестом. В понедельник утром адвокаты обили все пороги, затем ждали нашествия репортеров. Дело в любом случае спорное, поскольку токсикологическая экспертиза ничего не выявила. В пакетике действительно обнаружили рвотный орех, как и сказала Палмер. Следователи остались с носом. Никаких оснований задерживать ее дальше.

Палмер получила прекрасную возможность устроить пресс-конференцию а-ля эксперт по биологическому оружию Стивен Хэтфилл в две тысячи втором году, когда ФБР искало автора «чумных писем». Она и ее адвокаты могли заявить, что ФБР травит ее – инсинуации, оскорбления и предположения, потому что у них нет улик.

Но вместо этого она предпочла сотрудничать.

Слово взял Свитхарт:

– Как только ее арестовали, ФБР опечатало ее кабинет и лабораторию, провели опись. Вот тогда мы и обнаружили, что из Б-30 пропал диск. По всей видимости, его скопировали. На нем записан процесс производства, он частично зашифрован, но расшифровать его не составит большого труда.

– Вы сказали, что об этом сообщила Кристин Палмер, – Сильвия нахмурилась. – Ничего не понимаю. Как она могла узнать о диске, если сидела в тюрьме?

– Доктор Палмер предупредила нас о возможной утечке в лаборатории, – ответил Декстер. – О воровстве. Возможно, пропал также образец токсина.

– Боже, – прошептала Сильвия, – если пропал токсин…

– Мы не знаем этого наверняка, – перебил ее Свитхарт.

– Составить точный список всех биологических веществ практически невозможно, – со своим мягким акцентом произнес Дрю Декстер. – Они появились в лаборатории в две тысячи первом или втором. Сибирская язва. Канцерогены. Невозможно проследить за каждым миллилитром. На Холме ввели новую процедуру инвентаризации. Надеюсь, это нам поможет. – Он посмотрел в сторону. – Но в данный момент ЛАНЛ считает это внутренним расследованием.

Свитхарт смотрел на Сильвию.

– Девиз ЛАНЛ: Нельзя чтобы «враги» узнали об утечке.

– Они не смогут скрыть это, – Сильвия посмотрела на Декстера.

– Сможем, и мы это сделаем, – резко сказал он. – Ведь пока мы точно не знаем, пропало что-то или нет.

– На кону человеческие жизни.

– Это неизвестно, – отозвался Декстер.

– Сильвия, – Свитхарт подошел ближе к кровати. – Я понимаю, что ты чувствуешь. Но подумай, мы не можем допустить паники.

Наконец она кивнула:

– Кристин Палмер могла сама взять его, вынести… И сказать, что он пропал…

– Это вряд ли, – проговорил Декстер. – Возможно, образец похитил Дуг Томас перед смертью.

– Дуг Томас? – Сильвия покопалась в памяти – доктор Томас из ЛАНЛ, которого убила Палмер. – Почему же охрана лаборатории не помешала ему?

– К сожалению, это не всегда возможно, – сказал Декстер. – Мы не можем проверить каждую авторучку, каждый пузырек с таблетками.

– Доктор Томас рисковал, – заговорил Хупай. – Но ему нужны были деньги.

Сильвия закрыла глаза, мысли путались. Вдруг перед глазами возникла картинка: Кристин Палмер и рыжеволосый мужчина. Открыв глаза, она сказала:

– Там есть еще один ученый.

Свитхарт говорил медленно и размеренно, словно с ребенком:

– Харрис Крэй. Мы вели тайное наблюдение за доктором Крэем, он покинул лабораторию утром в пятницу, когда вы встречались с Кристин Палмер в кафе. Ушел из лаборатории с портфелем.

– Что он сказал о жестком диске?

Вступил Хупай:

– Крэй исчез.

– Господи, – проговорила Сильвия, – я даже боюсь спрашивать о Лэнге.

– Лэнг – это отдельная история. Мы нашли мотель, в котором он останавливался в Эспаньоле. Он выписался в субботу утром. Больше его никто не видел.

– Как все совпало, – с горечью сказала Сильвия. – У вас пропали опасные материалы, сверхсекретная информация, сотрудник МИ-6 и ученый, имеющий доступ к сверхсекретной информации. Не исключено, что информация уже поменяла владельца – Северная Корея, Ирак, мафия… Дюжина стран и организаций на черном рынке биологического оружия.

– Возможно.

– Возможно?

– Но мы знаем, что Лэнг все еще в стране, и продажа не состоялась. Пока.

– Как это связано с Кристин Палмер?

– Она утверждает, что у нее есть важная информация.

– Вы ей верите? – резко спросила Сильвия. – Она серийный убийца.

Все молчали, пока Сильвия не спросила:

– И когда же Палмер сделала первый шаг?

– Когда находилась под арестом. Сказала, что получила информацию раньше, но сомневалась в надежности источника.

– Кто же ее источник? – Сильвия с трудом сдерживала гнев.

– Она не говорит.

– Почему, черт возьми, вы не можете приказать ей передать информацию властям? Если она откажется, предъявите ей обвинение в препятствии правосудию.

– Мы уже убедились, что она может доставить неприятности федералам, – сказал Свитхарт.

– Вы забываете, официально она невиновна, – покачал головой Хупай.

– Она предлагает сотрудничество, – добавил Декстер.

– Она хочет кое-что взамен, – окончательно внес ясность Свитхарт.

Сильвия обвела взглядом всех троих.

– Она хочет меня.

– Черт возьми, Сильвия, никто не заставляет тебя это делать.

Прошло двадцать минут. Мэтт пристально смотрел на Свитхарта.

Они сидели по разные стороны кровати, но даже это расстояние казалось слишком близким для них. Мэтт был на взводе, Свитхарт настороже, готовый защищаться, если дело дойдет до этого.

Сильвия закрыла дорожную сумку.

– Мэтт, все нормально, – сказала она, пытаясь достучаться до него. Ты мне нужен, со мной все хорошо. Ты слышишь меня, милый?

Он перестал буравить взглядом Свитхарта, взял Сильвию за руку. Она с облегчением вздохнула. Кулачные бои в больничном изоляторе отменяются. Их пальцы переплелись, она сжала его руку так крепко, как смогла.

– Тебя выпишут через час, при условии, что мы будем присматривать за тобой, во избежание новых осложнений, – произнес Свитхарт.

– Мне нужно побыть с Мэттом наедине, – перебила его Сильвия.

Он кивнул, но, покидая комнату, всем видом выражал нетерпение. Эхо его шагов отдавалось в коридоре, потом дверь со скрипом закрылась.

Мэтт присел на кровать, стараясь успокоиться. На его лице сменялись чувства – страх, гнев, отчаяние. Ее охватило беспокойство. Она теряет его.

Плохо дело.

Возможно, Мэтт почувствовал ее неуверенность. Когда она снова открыла глаза, он уже взял себя в руки и улыбнулся – вполне пристойно притворился – и сказал:

– Да, все хорошо. У нас все хорошо.

Она благодарно посмотрела на него – он поставил ее сложности выше своих. Неизвестно, сколько сил у нее осталось.

– Давай поговорим спокойно, – предложила Сильвия далеко не спокойным тоном.

Мэтт кивнул, но продолжал молчать с таким страдальческим лицом, что она чуть не улыбнулась.

– Ты первая, – произнес он наконец.

– Давай обсудим все сначала, – осторожно сказала она. – Чего конкретно от меня хотят?

– Они хотят, чтобы ты работала с этой женщиной, этой ненормальной, после того, как она отравила тебя. Хотят, чтобы ты общалась с Палмер, целовала ее в задницу, если понадобится, пока они не получат своего. – Мэтт подавил ярость и резко выдохнул воздух. – Я не хочу, чтобы ты находилась даже в одном городе с Палмер, не говоря уже – в одной комнате. Она больная. Бесчувственная. Она может повторить свою попытку. – Он покачал головой и жестко произнес низким голосом: – Я своими руками убью ее за то, что она сделала с тобой.

Сильвия кивнула, едва найдя силы ответить.

– Никто не сможет заставить меня работать с Палмер. Но мне нужно знать, что со мной. Доктора не знают. А Кристин Палмер знает. Она это создала. И хотела полюбоваться, как я умираю. – Она покачала головой, заморгала, прогоняя набежавшие слезы. – А что, если этот яд навсегда останется в моем теле? А вдруг он проник в мою ДНК? Некоторые токсины так делают. Они дремлют, а потом… это может отразиться на детях…