Текст книги "Серебряный вечер (ЛП)"

Автор книги: Сандра Вог

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

Равнина была покрыта пылью, а потом и песком – белым и чистым, снимающим с моих босых ног соль. Запах был резким. Я огляделась и увидела осколки ракушек, не похожих на мою, на песке.

Все мысли исчезли, когда я увидела море. Я стояла по колено в сухой траве и смотрела. Смотрела, как волна набегает на берег с пеной, как сине-зеленые воды движутся с горизонта, напоминая смятое покрывало. Я никогда такого не видела, такого синего цвета, не дышала таким соленым воздухом. Тело гудело от впечатлений.

Песок покрывал берег до высокого камня, что выдавался в море и закрывал обзор, но на востоке песок тянулся бесконечно тонкой изогнутой линией. И пустота. Я должна была расстроиться, не увидев деревни, людей, Белого Целителя, который почему-то не ждал меня. Должна была. Но море манило. На миг – хотя бы – мне захотелось понять, какая вода.

Я побежала к ней, шагнула в холодную воду, побрызгала ею. Морская вода была тяжелее обычной. Соль быстро высыхала, оставляя белые следы на моих ногах. Я рассмеялась.

Я вернулась на пляж, сняла накидку и платье, бросила вместе с сандалиями и сумкой и вбежала в море, крича от радости. Я вошла по грудь и ждала волну, раскинув руки и поражаясь ее величию. Она свернулась, а потом ударила по мне.

Море было таким живым! Здесь была и стоячая вода, и потоки. Движение и безмолвные глубины. Они очищали плохое и сберегали в себе. Волны поддерживали и тянули за собой, насмехаясь. Я плыла, а кожу покалывало от соли – я чувствовала ее в весе воды, в запахе. Волосы скользили по рукам, словно шелк, скользили по спине, растекались светлым по синему. Прекрасное море и свобода. Ларк говорила, что Вода – проводник Смерти. Мой проводник.

Но счастье было недолгим. Я подплыла к берегу, вышла на песок, и ветер высушил мое нижнее платье, что тут же застыло, и волосы, что стали слипшимися прядями. Я замерла и прищурилась. Вдали у моих вещей был человек. Худой мужчина. Я ждала женщину.

– Белый Целитель! – я побежала. – Белый Целитель! – его руки были у моей сумки. – Нет! Стойте! – кричала я. – Вы поранитесь!

Мужчина замер и поднял голову. Он что-то говорил, указывая на меня. Но голос не было слышно. Он развернулся и схватил сумку.

– Не трогайте! – вопила я. – Назад!

Взрыв света и звука. Разлетелся песок, жаля глаза и губы. Вытирать было нечем, пальцы и одежда были в соли. Я шла по пляжу, вслепую спеша к своим вещам, отплевываясь от песка и стряхивая его с лица. Я схватила сумку и проверила амулет. Огляделась. Никого не было, ни отброшенного, ни раненого,… ни мертвого. Я взглянула на камень в стороне. Только туда мог сбежать мужчина. Быстро бежал от страха.

Я вздохнула. Не Белый Целитель, а просто голодающий, что искал еду, которой у меня не было. Но я снова взглянула на камень, показалось, что там что-то двинулось. Я оделась, повесила сумку на плечо и завязала накидку, а потом пошла к камням. Ветер дул в лицо, дул сильно. От соли кожу покалывало.

Я ошиблась, в тенях прятался не тот мужчина, а ребенок. Тощая темноволосая девочка в лохмотьях. Лицо ее было прижато к камню. Я опустилась на колени, чувствуя яд. Девочку горела от лихорадки.

Я осторожно развернула ее. Ей было не больше пяти, лицо было бледным, веки трепетали, живот надулся. Я проверила пульс на ее тонком запястье – быстрый и трепещущий. Я развернула сумку на спину и подняла девочку. Ей нужно исцеление, которое я провести не в силах.

Она была хрупкой, почти ничего не весила. Я осторожно взбиралась по камням, держа ее так, чтобы она не задела сумку. Мы добрались до вершины и принялись спускаться по другой стороне…

И у воды показалось поселение. То, что от него осталось. От домов виднелись лишь стены и дверные проемы посреди песка. То, что разрушило поселение, сделало это быстро. Но это были не сжигатели. Следов огня не было, дома не были обгорелыми. Это были не солдаты.

Но признаки жизни были: постройки из камней, самодельные двери из одеял. И струйка дыма. Впрочем, радости это не прибавляло.

Девочка на моих руках заерзала, я пошла быстрее.

– Ау! – крикнула я, приблизившись к первой занавеске из одеял. – Есть тут кто?

Движение. Покрывала отодвинулись, и из глубины вышли люди. Темноволосые, бледные, с кожей, плотно обтянувшей кости, одетые в лохмотья. Взрослыми были все, кроме семилетнего мальчика. Они смотрели на меня.

– Ребенок. Она ваша? – я протянула девочку, но они смотрели на меня. – Она из ваших? Скажите.

Они зашептались. Наконец, одна женщина выступила вперед, вырвала из рук ребенка и отшатнулась к толпе.

– Мое, – пробормотала она.

Совсем как Харкер с его книгами. Я пошла за ней.

– Вашей дочери плохо. Она съела что-то плохое.

– Ничего не поделать.

– Я попробую, – я огляделась, ища поддержки толпы. Но они, наверное, потрясенные потерей поселения или от голода, смотрели и молчали. Я повернулась к женщине и сказала увереннее. – Прошу. Я могу помочь.

Тишина. Мальчик заговорил:

– Дуни ходила к берегу за грибами…

– Поганки, – проворчала старушка. – Это конец. Оставьте ее у воды. Море заберет ее. А они будут рады, – мама Дуни кивнула и пошла прочь.

– Стойте! – завопила я. Она застыла, но пошла снова. Пришлось догонять ее, и я уже бежала по воде. – Что вы делаете? – я схватила ее за руку, разворачивая лицом к себе. – Вашу дочь можно спасти! – я обратилась к толпе. – Нужно спешить! – их взгляды выводили из себя, и я потребовала от мальчика. – Какого цвета были поганки? Коричневые, желтые или красные? – пусть это не будет красный.

– Желтые, – ответил он.

– Время есть, – я указала на одного из толпы. – Ты. Скажи, молочай поблизости растет? – он кивнул, и я приказала. – Собери самые большие стручки, четыре хватит. Скорее, – он поспешил прочь. – А ты, – я указала на мальчика. – Рядом с молочаем должны быть оранжевые бабочки. Поймай одну. Не убивай. Просто поймай в ладони и беги сюда.

Он кивнул, но старушка схватила его за плечо.

– Пусть идет, – заявила я. – Или идите сами, – я повернулась к другим, указывая на дымок. – Я вижу там костер. Нам нужна чистая горячая вода, – они мешкали. – Сейчас же!

Двое пошли туда.

– Идемте, – сказала я матери Дуни и пошла в сторону дымка, думая, как глупо они себя вели, ничего не делая. Словно смерть ребенка была нормой, а я была куда интереснее, словно они не понимали ничего, когда я говорила о плохом состоянии.

Но это можно было понять. У них не было еды. Даже трав, и они не старались это изменить. Маленький костер горел там, где раньше была печь, но не было ни стен, ни трубы, вообще ничего. Я прикусила язык и принялась управлять их действиями – котелок с водой, одеяло для кровати, костер разжечь сильнее. Я торопила людей, а они не спешили. Они были со своими недостатками. Кривые руки и ноги, шрамы, но все это можно было исправить. Вот только никто и не пытался исцелять.

Мама Дуни уложила малышку на одеяло. Я поставила котелок воды на угли и спросила:

– Что это за поселение?

Кто-то все же прошептал:

– Хейвер. Это был Хейвер.

Был.

– Что произошло?

Молчание. Кто-то выпалил:

– Морские ведьмы забрали его у нас.

– Морские ведьмы?

– Три месяца назад налетела большая волна. Они забрали наши дома, забрали дождь. Разрушили нас.

Я посмотрела на них. Ведьма. Звучало фальшиво. Оскорбление, которым пользовались, когда что-то было непонятно. Может, они и не слышали о Призывателях.

– Мне жаль, что вы пострадали, – сказала я. Никто не ответил.

Вернулся мужчина и отдал мне четыре стручка молочая, а потом и мальчик, держа в ладонях большую бабочку. Я попросила емкость, дали надбитую чашку. Мальчик раскрыл ладони, и бабочку поймали чашкой. Я попросила еще одну, но вспомнила, что у меня были чашка Лорена. Я вытащила ее, разломала стручки, выдавливая из них молоко, добавила горячей воды.

– Приподнимите девочку, – приказала я. – Откройте ей рот, – замешательство, но я добавила с нажимом. – Скорее. Времени мало, – я влила горячий напиток в рот девочки. Она закашлялась, и все в зловещей тишине смотрели. Я сказала. – Молочай изгонит яд. Придерживайте ее.

Я работала под пристальными взглядами. Чашка опустела, оставшейся горячей водой я промыла пальцы Дуни, чтобы убрать возможные следы яда поганок. Сказала перевернуть ее на бок. Вскоре ее начало тошнить, и с рвотой вышли кусочки желтой шляпки и ножки. Дуни всхлипывала, а ее мать вскрикивала, но от страха, а не от тревоги. К ее крикам присоединились остальные жители, пока смотрели, окружив нас и трепеща.

– Это лишь содержимое желудка, – объяснила я поверх шума. – Вреда уже нет, – я подняла чашку и выпустила бабочку, а емкость показала остальным. – Видите, от крыльев бабочки остался след? Это снимет ее лихорадку, – я налила еще горячей воды в чашку, покрутила ее, и вода стала светло-оранжевой. – Вот, – сказала я Дуни. – Выпей, – она заскулила, глаза ее расширились. Ее мама до боли сжимала ее руку. Я улыбнулась, уговаривая. – Выпей. Будет вкусно. Бабочка оставила тебе свою магию.

Поднялся гул. Я отдала Дуни чашку, хоть ее мама и пыталась мешать, помогла девочке наклонить емкость и выпить содержимое. Все замерли и притихли, выжидая. Девочка уронила чашку, потерла лоб, что был в капельках пота, и села ровнее. Она даже смогла слабо улыбнуться. Ее мама схватила девочку и пошла прочь.

Я решила не расстраиваться и повернулась к жителям.

– Я ищу Белого Целителя. Она должна жить неподалеку. Вы о ней слышали? – я ждала, сердце сжималось. – Никто не слышал? А еще деревни есть? – тишина. Ветер дул сухими порывами. Я посмотрела на небо, пытаясь понять, когда стемнеет, понять свое состояние, а потом взглянула на людей. – Я Целитель. Я научу вас использовать травы, что растут поблизости, а взамен вы дадите мне место для ночлега и немного еды.

Тишина, взгляды. Наконец, один из них сказал:

– Жди здесь.

Они отошли к кромке воды, взрослые и два ребенка, и обсуждали, а небо окрашивалось в сумерках в тот же цвет, что и море. Я оглядела разрушенное поселение. Когда-то здесь было красиво, еще и море рядом. У них были лодки, но теперь от них остались лишь обломки. Мне было жаль их. Восстановить деревню будет непосильной задачей с их-то усилиями и отсутствием материалов.

Я посмотрела на темнеющую воду за жителями. Почему они так долго? Разве в Мерит хоть раз отказывали в гостеприимности путникам? Я вытерла лоб, поправила сумку. Я хотела сесть, спать. Волосы напоминали солому, кожа чесалась от соли. Но, пожалуй, просить у них воду, чтобы смыть все, было бы слишком. Я подумала про Лорена и Арро, про ручей, возле которого встретила Харкера. Он мог обмануть меня, как предупреждал Лорен.

Мысли блуждали, отчаяние проникало в них. Признаков Белого Целителя не было, я зря бросила Всадника и ушла с пути в Тарнек. Я вытерла руки о платье. Эти месяцы и дни такие мрачные. Так хотелось спрятаться ото всей тьмы. Лорен говорил, что если я найду ракушку, то спасу многих… а спасла лишь одну. Девочку. А ее мама и все жители хотели бросить ее на произвол судьбы.

Судьба. Я закрыла глаза на миг, а потом открыла. Из-за Судьбы я была здесь. Харкер, книги, нарушенный запрет, рана Ларк… И все из-за меня. Все пошло наперекосяк из-за меня.

Я развернулась. В этом месте я спать не останусь. Конечно, они не знали Белого Целителя, иначе не испугались бы пищевого отравления. Харкер говорил, что искать надо на юге. И я стояла там, где он описал. И теперь я злилась на себя, время утекало, а я не знала, куда дальше идти.

Я повязала накидку на шее и пошла к жителям, чтобы попрощаться. Они уже не говорили, а стояли в ряд, словно стража, безмолвно глядя на воду. Взрослые и мальчик. Их лохмотья были тусклыми – серыми, черными и коричневыми. Противоположности песку и морю. И они стояли, словно барьер. Словно защита. От тех морских ведьм…

Я задохнулась от ужаса и побежала.

– Нет! НЕТ! Вы что натворили? – отголосок слов Лорена, но пропитанный ужасом. Силуэт повернулись ко мне, расступились, чтобы я видела. – Нет. Нет. Нет…

Волны накатывали на берег, в воде виднелась темная голова.

– НЕТ!

Я ворвалась в воду, пытаясь поплыть за ней, но с брызгами меня схватили за руки, потащили на берег и бросили лицом на песок. Я кричала и пыталась пробиться через них.

– Хватит! Дайте ее спасти! – но жители обступили меня стеной. Я цеплялась за них, пыталась освободить путь, но они не сдвигались. – Вы бросили ее тонуть! Вы убили ее! Она была спасена…!

Сильный удар по щеке заставил меня замолкнуть. Я упала на колени, потрясенная. Меня еще не били. Боль была, как от ожога.

– Это она. Одна из них! Морская ведьма!

Я сплюнула кровь на песок и пробормотала:

– Я не ведьма, – но меня никто не слышал в криках от прозвучавшего названия. Я подняла голову и поняла, кто меня ударил и обозвал. Тощий парень с пляжа. Тот, кто хотел залезть в мою сумку. Он указывал пальцем, потрясая им в воздухе. Я поднялась, толпа отшатнулась. – Не ведьма, – процедила я громче.

– Врешь, – завопил парень. – Я видел ее, выходящей из моря! Посмотрите!

– Я плавала. Вещи были на берегу. И ты пытался их стащить!

– Вещи? – вскричал он. – Они пропитаны магией!

– Какой? – я попыталась пробиться снова. Они схватили меня за руки и удерживали подальше от воды, а потом придвинули к обвиняющему. Я вырывалась, смотрела на волны, но там была лишь пена. Я закричала. – Зачем вы ее убили? Она была исцелена! Здорова… – я не могла дышать.

Мужчина ухмыльнулся, глядя, как я задыхаюсь.

– Смотрите, ведьма из моря. Задыхается на суше. Засыхает, – он коснулся моих пропитанных солью волос и пропел. – Морская ведьма.

Я отшатнулась.

– Нет! – я убрала волосы от него за плечо, опустила взгляд и поняла, что покров из соли сверкает белым. Кожа, волосы… слабо мерцали пыльцой соли. Я сплюнула кровь изо рта, лихорадочно размышляя. Нужно убираться отсюда. Я ничего не докажу. А они уже скандировали:

– Морская ведьма. Морская ведьма. Морская ведьма.

И я вдруг вспомнила трюк Райфа из детства. Я повернулась к морю с криком ужаса и завопила:

– Осторожно! Они идут! – все обернулись, хватка ослабла, и я вырвалась, побежала к камню.

– Взять ее! – они быстро догоняли, словно гончие. Я взбиралась по камням, кто-то вцепился в мою накидку и потянул. Я вырвала ее из пальцев мужчины и прижалась спиной к камню, чувствуя сзади сумку. Я повернула ее вперед и вытянула. – Назад! Это ранит вас!

Парень завопил:

– Видите? Магия! – но все-таки замешкался.

– Дурак! – вскричала я. – Вы ничего не знаете! – сумка все еще была угрожающе поднята, я уцепилась другой рукой за камень и взобралась, не глядя. Они смотрели, как я поднимаюсь по камню. Шаг, другой, подняться. Наконец, я оказалась достаточно далеко, полезла быстрее. Я смогу сбежать. Должна.

Они гудели, раздраженные, что я сбежала, а я могла только и думать о пути.

И тут по голове попал камень.

– Ай…! – покачнувшись, я выдохнула. И закричала. – Нет! Прошу! Отпустите, – второй камень попал по плечу, ослабляя мою хватку. Я вцепилась в камни и оглянулась. У всех жителей деревни были камни, но я видела только одну руку, что поднимала с песка маленькое оружие и поднимала, целясь. Руку мальчика, что принес бабочку.

Я взмолилась:

– За что?

Рука мальчика опустела.

И наступила тьма.

Глава 21

Свет был серым. Во рту было сухо, горло опухло. Сумка была со мной.

И только потом я поняла, что руки и ноги связаны, а я лежу на песке, лоб болел, в волосах засохла кровь, жажда и голод пронзали меня. Но меня ударил ребенок.

Просто безумие. Хаос проникал все глубже. Или эта деревня была одна из бастионов Призывателей, ведь Лорен говорил, что они всегда были среди нас, портили души. Я подумала о Лилль, бросившей меня на другой стороне моста в Форт Грена, как она хотела столкнуть меня в водопад. Нельзя сейчас такое вспоминать.

Я перекатилась на бок. Я брыкалась, пытаясь дотянуться ногами до узлов на руках. Путы были натянутыми и были из морской травы с острыми краями, что резали кожу. Серый свет бледнел. Рассвет приближался. Если меня оставили только на ночь, времени осталось мало до их возвращения.

Чертовы водоросли! Они словно мечами резали мои запястья, лодыжки и пальцы, еще и не поддавались. Я боролась с ними, извиваясь, царапая, но двое жителей подошли ко мне, подняли одеяло, что было подо мной, и понесли меня навстречу утру.

Я боролась. Было сложно. И я надеялась ранить их. Меня тащили по песку, и я брыкалась, протащили по дороге между домами, после чего прислонили к обломку стены. Мужчины прижали меня к поверхности за плечи, пока остальные застыли и смотрели.

И я видела удивление.

– Она выжила в воде! – шептались они. – Как? Почему у нее не отрос хвост?

– Я не ведьма! И хвоста у меня нет! – процедила я. – Видите мои волосы? Голову? Кровь красная. Как и у вас!

– Заткнись!

Кричал тот мужчина, что первым меня обозвал. Он вышел в центр.

– Мы поймали морскую ведьму! – заявил он. – У нас есть преимущество! Мы выбросим ее сломанной, и ее морские сестры будут бояться нас, бояться того, что мы можем сделать! И больше не будет волн, вернется дождь. Хейвер больше не будет страдать!

– Вы убиваете невинную! – прошипела я. – Как убили Дуни! От этого добра не будет!

– Молчать! Тебя никто не выслушает, ведьма!

– Целитель!

Бесполезно. Меня никто не слушал. Я смотрела в глаза собравшимся. Собрание? Таким мирным словом это не назовешь.

– Где у вас старейшины? – осведомилась я. – Дайте поговорить с ними. И меня поймут!

– Я тебе старейшина, – сказал все тот же мужчина с узким лицом. – Я сужу.

– Как можно судить по одному мнению? – закричала я. – И если меня уже осудили, о каком суде речь?

– Суд? – повторил он, словно не понял слово. – Ты вышла из моря, пропитанная водой и водорослями. Ты плавала. Мы не можем плавать без веревки, ведущей к дому! А где твоя?

– А если я скажу, что мне не нужна веревка, вы скажете, что это сила ведьмы, – я оглядела напряженные лица. Мое лицо пылало от гнева. – Я не из этих мест, но я хотела помочь! Какой вред в исцелении ребенка? В просьбе поделиться едой?

– Говоришь ты складно. Но нас не обмануть! – мужчина указал на мою сумку. – Что в ней хранится, что взрывается?

– Это не ваше дело, – выпалила я.

Один из тех, кто держал мои плечи, уже не смог терпеть. Он схватился за мою сумку, сунул внутрь руку, но его тут же отбросила яркая вспышка белого света с грохотом. Мне больно не было, но мужчина лежал на спине, а толпа тряслась и кричала от страха.

Первым в себя пришел обвинитель. Он приблизился, рыча.

– Мы узнаем, что в твоей сумке, – он указал на другого мужчину. – Разрежь путы на запястьях.

Мужчина подошел не сразу, но все же не ослушался приказа, вытащил нож, сделанный из тонкой длинной раковины, вытянул мои руки подальше от сумки и разрезал путы.

Мужчина с узким лицом пнул меня по ногам.

– Покажи нам.

Я накинула лямку сумки на шею, а потом залезла рукой в нее, остальные отпрянули. Я вытащила ракушку и показала всем.

Ракушка. Все выдохнули. И я понимала, как странно все выглядит. И поспешила спрятать ракушку в сумку. Но я не успела завязать ее, а руки схватили меня и оттащили от сумки.

– Морская ведьма, – мужчина с узким лицом смотрел на меня. – Мы тебя вернем! – крикнул он.

Я пыталась вырваться.

– Дураки! Все вы! Не делайте этого!

– В море! – взвыл мужчина, все согласно загудели.

– Услышьте меня! – я умудрилась высвободить руку и указывала ею на обвинителя, сыпля угрозами. – Вам не поздоровится, если вы меня не отпустите!

– О, мы тебя отпустим, ведьма, – фыркнул он. – Вернем тебя морю, но ты уже не сможешь его покинуть, – мужчина назвал несколько имен, и те жители вышли вперед, что-то неся. Еще одна веревка из режущих водорослей, но эта была толще. И к ней были привязаны тяжелые камни.

– Нет! – кричала я. Но я была одна против всех. Меня поставили на ноги, опутали этой веревкой с утяжелителями – плечи, шею, запястья, бедра, колени. Они подняли меня и понесли к воде. – Нет! Нет! – вопила я, мысли путались. Это безумие. Не могло все так закончиться, ведь Ларк не была спасена, а амулет…

Амулет! Он остался в разрушенной деревне в песке, брошенный всеми. Я боролась, но не могла освободиться. Они несли меня, а я кричала, молила их остановиться. Колени, бедра, талия… и так до шеи они заходили все глубже в море. Остались только самые высокие, они вытянули вверх руки, и с воплем: Пли! – они бросили меня в воду.

Я успела вдохнуть, и серо-зеленые воды сомкнулись над головой. Инстинкт заставлял бороться, как и страх. И ярость. Я не могла не думать, как все неправильно, не могла смириться с тем, что утону, как сделали бы другие жители Мерит, так они принимали смерть. Я боролась с путами, но руки были привязаны к бокам, а лодыжки крепко стянуты. Они оттащили меня недалеко, было не глубоко, но к воздуху я вернуться не могла. Я боролась, желая всплыть, коснуться сверкающего света на небе, что был вне досягаемости. Не было ничего благородного в их глупом поступке; этого не должно было произойти.

Воздух кончался, я сжала губы. Я трясла головой, отказываясь сдаваться… Страх и ярость не давали мне сдаться.

Легкие горели. И краем глаза я, похоже, заметила бледное мерцание смерти. Но сверкнуло и пронеслось еще несколько раз, и когда я посмотрела на это мерцание, тело оцепенело. Ко мне приближались силуэты. Они плыли ко мне, грациозные создания, которых было четыре… пять, нет, шесть. Они покружили и приблизились. А я смотрела на них. Узнавала.

Они не были прекрасными. Может, вдали их волосы-водоросли и грациозные движения и казались красивыми, но вблизи они были существами с широко раскрытыми глазами, тощими и старыми, ужасными и жадными, словно Карга, что появилась в пещере Закрытого водопада. Они были ее сестрами, не ведьмами, а Каргами моря. Одна из них погладила мои волосы, что растекались вокруг меня, словно ей нравился их цвет; другая поднырнула и длинными когтями разрезала водоросли на моих ногах. Три другие проделали такое же и с веревкой, острые ногти, напоминающие клешни рака-отшельника, такие порой появлялись из Темного леса. Странные мысли возникали в голове. Морская Карга, что гладила мои волосы, потянула за них когтистой рукой, заставляя меня прийти в себя.

– Ты должна просить о помощи, Стражница, – сказала она. – Уходи.

Последнюю веревку разрезали, и меня понесло к берегу, пока колени не задели дно. Они оставили меня на мелководье на четвереньках, откашливающую воду. Легкие горели, горло сжималось, но каждый вдох был ценным. И Морские Карги исчезли в глубинах, словно их и не было.

Я сидела, дрожала и не хотела возвращаться в деревню, но если мне и хватит сил обогнуть вплавь выдающийся камень, я должна еще и как-то пробраться в это разрушенное место, забрать амулет. И пришлось ползти туда, ощущая тошноту.

Раздались злые крики. Жители вернулись, разъяренные от моего появления, от того, что я была живой. Это доказывало, что я другая, что я ведьма. И если море не справилось со мной, то это сделает что-то другое. Они пошли по мелководью, чтобы схватить меня, потащить на новую пытку.

– Ракушка, – хрипела я. – Дайте забрать ракушку.

Они не хотели амулет. Меня отнесли на берег и бросили рядом с сумкой.

– Поднимай! – закричали они, тыкая в меня палками, пока я закинула на плечо лямку и нащупала ракушку внутри. А они потащили меня дальше.

Не было никакой борьбы. Мои руки чуть не вырвали, ноги царапал песок. Я этого почти не замечала. Где-то в голове повторялась песня – легкий стишок, что заучивали юные Целители о травах: Алиум для рук, мята для ног, но лучше всего миньона цветок…

Мята исцелила бы мои порезы. Миньон, конечно, был бы лучше. А куда я его дела? Ох… Лорен.

Жители Хейвера знали, что делать, если море выбросит меня. Длинная балка из разрушенного дома стояла вертикально в песке; хворост и обломки дерева были свалены к ней. Я не понимала, это ведь просто палка, на похожих жарили на праздник свинью. Но они подтащили меня к этой балке, поставили на хворост и начали привязывать к палке режущими водорослями. И тут я все поняла и от ужаса едва не задохнулась.

– Не может этого быть.

– Больше хвороста! – закричал кто-то.

Я пыталась взглянуть хоть кому-то в глаза. Здесь была мама Дуни, убившая свою дочь. И семилетний мальчик, бросавший камни. Был и мужчина с узким лицом, что обвинял меня. Было глупо думать, что я могла что-то изменить. Все жители сносили вещи к горе хвороста, выкрикивая торжественно:

– Море отреклось от тебя, ты должна сгореть!

– Мы уничтожим их: ведьму и ее магию!

– Море укротим!

– Дождь прольется!

– Мы будем резать фрукты в жертву!

Они жертвовали сами. В этом не было эгоизма.

– Это не жертва! – пыталась кричать я. – Это бойня!

Но они не слушали, с новой силой проделывая действия, словно уже видели награду на горизонте.

Печаль от резни… я вспомнила строку. И я смотрела, оцепенев, как они сносили обломки домов ко мне. Печаль от резни… откуда эти слова? Ах. Стихотворение, что доказало, что я – Стражница Смерти, что дало подсказки об амулете и Равновесии. Это тоже было предсказано? И что Ларк нарушит правила, что ракушка будет брошена, что Хаос разрастется. Невинных убивали, я не стала исключением. Но… была ли я невинной? Было ли это наказанием за содеянное?

Печаль. Мне бы стоило плакать.

Голова кружилась, но это было не от усталости, не от боли. Шум появился в голове, заглушая все. Мысли разбивались на осколки, воспоминания и кошмары…

Я бегу за Ларк по лавандовым полям Крем Посс. Ее каштановые волосы развевались, словно крылья птицы, в честь которой ее назвали, ее смех пролетал над лиловыми волнами, воздух был полон ароматов. Я завязываю синие ленты на нашей палатке в рыночный день. Мыла и бальзамы красиво разложены на столе с белой скатертью – мыло с розой, иссопом, алоэ. Куин машет мне, играет на своей флейте; за ним танцует Кэт. Бабушка у двери нашего теплого домика. Она кричит:

– Эви! Эви! Где ты? – и я понимаю, что ушла. И вся эта красота ушла – нет больше лаванды, лент, песни, а есть лишь высохшая земля. Дождь не освежал цвета. Цвета вообще не было.

Шум нарастал, и я стиснула зубы, не сдержав стон. Стрижи. После двух атак я уже узнавала этот шум; они приближались, и я никак не могла помешать этому. Я прижалась затылком к шесту и смотрела, словно со стороны, ужасный сон, где жители деревни собирают в кучи обломки, где они поджигают этот хворост. Огонь занялся быстро, окружая. Круг сужался, огонь поглощал все. Как бы хотелось холодную ночь, воду. Как бы хотелось изгнать этот шум из головы! Я услышала пронзительный вопль. Мой.

Или нет. Головы повернулись к небу, тела беспомощно падали на колени. Черные точки в ярком свете становились все больше, и шум наполнял все вокруг. Стрижи быстро приближались.

Первый рухнул на мужчину с узким лицом, который пришел в себя и побежал. Все бежали. И кричали они. Раздался взрыв – яркий, горячий. И я истерически рассмеялась, пока жители падали, а стрижи кричали. Черное на черном: крылья на лохмотьях, темных волосах. И паника…

И сломленный Целитель.

Мимолетный страх и печаль от резни… Я была одна. Умирающий Целитель, умирающая Стражница, коронованная серебряными волосами и одетая в бирюзовое, посреди кольца огня и в центре разрушенного города. От дыма щипало глаза, размывались силуэты жителей, и мне уже казалось, что они – Троты, и мы в Мерит, и повторяется тот ужасный день, когда умер Райф, а Лорен взглянул мне в глаза. Когда все закончилось и началось.

Лорен! Я представила его в дыму на спине Арро, невредимого, исцеленного, он снова был с мечом.

– Нет! – кричала я, не желая спасения, а потом отчаянно желая этого. – Назад! Назад!

Это же был Лорен! Там среди кружащего дыма? Кто бы там ни был, от него появился буйный ветер, сдувающий все, равняющий все с песком.

А я сгорю одна, словно вспышка цвета, словно капля воды.

И все исчезло…

Глава 22

Пятна света. Порыв ветра. Слабый запах овсяного хлеба, свежего, только с огня. Моя спальня на чердаке в Мерит – так свет играл на окне, так пахло с кухни.

Дом. Сердце подпрыгнуло от радости. А потом я вспомнила, что покинула дом, что дом был в другом месте. Мысли путались, и я снова погрузилась в сон.

Время менялось. Тепло светила свеча, пахло куриным рагу.

– Тимьян, – пробормотала я. – Лавр, – любимый ужин: овсяный хлеб и рагу. Празднование моего возвращения. Бабушка и Ларк у лестницы. Но этого не может…

Ночь, день, еще ночь. Или лишь миг, время ускользало от меня. Я ощущала слабое тепло свечи, пахло свежим хлебом…

В этот раз мои глаза открылись и расширились. Я была не на чердаке, как и не в Мерит, но это место было похожим, тоже находилось под крышей, ниша в белой стене. Я лежала под стеганым выгоревшим одеялом, от которого пахло лимонным бальзамом. Такие же травы бабушка складывала в белье. Знакомый запах окутывал меня. С балки над головой свисал стеклянный флакон с нарезанным золотарником. Свеча горела неподалеку.

Теплые ароматы, мягкая постель. Можно было спать вечно… Я укуталась в одеяло. Глаза закрывались, но я заметила вспышку бирюзового – свое платье и накидку, что были на черной вешалку в углу комнаты. Они были грязными, не подходили этому месту. Я увидела свои ладони, обхватившие край одеяла. Они тоже были грязными, волосы напоминали солому, от нижнего платья пахло дымом, ногти были обломаны.

Я помнила жажду, дым, шум, панику. Но не видела смысла. Я отбросила одеяло и осторожно встала, покачиваясь и морщась. Я потянулась к занавеске, окружавшей кровать, на ней плясали отблески пламени с другой стороны. Я замешкалась на миг, а потом отодвинула ткань.

А там был большой камин. Полосатый рыжий кот устроился рядом с ним, а невысокий полный и старый мужчина сидел на стуле поодаль. Он что-то бормотал горящим дровам, почесывая клочки белых волос на сверкающей лысой голове и поглаживая короткую бороду.

Он перестал бормотать и четко сказал:

– Здесь ты в безопасности.

Я уставилась на него, потом огляделась, успокаиваясь. Огонь был теплым, половицы гладкими, мебель напоминала о знакомом удобстве…

– Я догадываюсь о двух вещах, – продолжил старик. Его голос был чуть сварливым, но бодрым. Он напоминал мне Парди Джинниса из Мерит. – Что ты хочешь помыться, и что ты проголодалась.

Так и было. Я приблизилась на шаг.

– Я тоже догадываюсь о двух вещах, – мой голос оказался хриплым. – Что вы расскажете мне, кто вы, и как я попала сюда.

Смех.

– А ты любопытная, да? Многим хватило бы и еды.

– Если вы спасли меня, я должна поблагодарить вас лично, – дышать все еще было сложно, как и думать. – Я хочу знать, что случилось.

– Ах, – он встал. Он был не выше меня, край его тусклого лилового одеяния шелестел по полу. – Любопытство, дорогуша, сгубило кошку, – он вздохнул, кот зашипел на него. – Но кошка все еще здесь, – старик повернулся ко мне, глаза блестели, он посчитал свои слова шуткой. Его глаза были темными, а взгляд пронзал, но морщинки у глаз показывали, что он веселится. Я была ему забавной. Я посмотрела на него пристально, хоть и покачивалась.