Текст книги "Темное предсказание"

Автор книги: Сандра Ренье

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

ЧАС ОТ ЧАСУ НЕ ЛЕГЧЕ

Январь выдался гадким во всех отношениях. Шел мокрый снег. Было темно и уныло. В Корнуолле снег хоть иногда ложится, припудривает местность, отчего она становится немного сказочной. В Лондоне приличного снега не дождешься. Он тает еще на лету.

По дороге домой у меня зазвонил мобильный телефон. Неужели Фитцмор опять не хочет оставить меня в покое?

– Сити? Это Филип.

Тебя только не хватало! Более неприятного персонажа, чем мой братец, сейчас просто не придумаешь!

– Не зови меня так, – рявкнула я.

Мне было мокро, гадко, и настроение самое мерзкое.

Брат запнулся и продолжал:

– Я думал, тебя все так зовут.

– Нет, только те, кто меня не выносит! – огрызнулась я.

– А, ну извини, я не знал.

Откуда же тебе знать, братец! Мы же почти не общаемся. Что ему от меня надо?

– Чего тебе? – бросила я.

– У тебя скверное настроение, – догадался Филип и, кажется, обиделся, – я что, не могу просто так позвонить сестре?

– Можешь, можешь. Только ты просто так никогда не позвонишь. Тебе что-то от меня нужно.

Он вздохнул и признался:

– Ладно, я по делу. У меня к тебе просьба. Можешь мне одолжить фунтов двести или побольше?

Меня едва не сбил с ног какой-то прохожий. Он на бегу извинился и исчез. Но я и без него могла бы рухнуть на землю. Какие двести фунтов?

– Зачем тебе? – растерялась я.

– Влип в историю, – опять признался брат, – один парень мне наплел, что эта кляча придет первой и учетверит мою ставку. Он дал мне взаймы круглую сумму, чтобы я поставил… В общем, я все продул. Теперь он требует, чтобы я срочно вернул ему задаток плюс еще десять процентов за месяц. Я сейчас на мели, получка только через две недели. И если я не верну ему хотя бы задаток, он… Черт, у меня нет двух сотен фунтов, о двух тысячах я вообще молчу… – Филип осекся и замолк.

Две тысячи фунтов! У меня подкосились колени.

– И что будет, если ты не заплатишь? – уточнила я.

– Пострадает кто-нибудь из моей семьи, – придушенно проговорил Филип.

– Блефует! Запугивает! – предположила я, но сердце у меня заколотилось.

– Нет, Фелисити. Он знает, где живете вы с мамой, знает адрес Анны, знает даже, когда у Джереми смена на работе.

Я прислонилась к ближайшей стене. Меня всю трясло.

– Фелисити, он намекнул, что начнет с тебя, – всхлипнул Филип.

Неужели плачет? Из-за меня? А почему начнет с меня? Хотя… Если уж начинать, то, конечно, удобнее всего с меня. Логичнее всего. У Анны маленький сын, Джереми содержит обоих, мать содержит меня, одна я ни за кого не отвечаю. Я вообще живу на свете непонятно зачем. Сам бог велел с меня начать!

– Всего двести фунтов, чтобы его умаслить, – взмолился Филип, – а там я выкручусь.

– Иди в полицию, Филип, – велела я.

– Не могу! Этот тип утверждает, что у него в полиции друзья и ему сразу доложат, если я там появлюсь, – разозлился Филип. – Слушай, Фелисити, ты одолжишь мне денег? Я знаю, ты же что-то откладывала на университет.

– Мать отдала все мои сбережения финансовому департаменту. Все, тю-тю, я банкрот, – холодно отвечала я. Как я в этот момент ненавидела мать!

– Вот дерьмо! – выругался Филип, и мы оба надолго замолчали.

– Ладно, береги себя, – наконец проговорил он и повесил трубку.

Спасибо, братец! Я тупо пялилась в пустоту, собираясь с мыслями и силами. Ты мне очень помог, брат! Если бы он не заплакал, я бы сочла это дурной шуткой. Как тогда, когда мы только что переехали в Лондон. Он заманил меня в подвал и запер там на два часа. И что теперь делать? Где достать две сотни? Попросить у матери? Но у нее самой ничего нет. Вчера на кухонном столе опять видела пару счетов. Надо срочно что-то придумать. Или деться куда-нибудь!

Час спустя, когда я сидела за ужином из тостов, сыра и мармелада, мне на мобильный пришло СМС. Дисплей лучился улыбкой Фитцмора. Как и когда он настроил в моем убогом мобильнике эту функцию? У меня и фотокамеры-то не было. Очевидно, эльфийская магия умеет преображать даже старомодные бытовые приборы. Я открыла сообщение. «Национальная галерея ищет помощников», – прочла я объявление. Интересно. Я слышала, они постоянно берут на работу волонтеров или неквалифицированную молодежь следить за порядком в некоторых залах, в гардеробе, в кафе или в сувенирной лавке. Куда как лучше, чем прислуживать в пабе, особенно если тебе не полагаются чаевые.

Я убрала в холодильник остатки сыра, упаковала хлеб. Когда я стряхивала со стола крошки, в кухне появилась мать.

– Фелисити, я ухожу в паб.

Она была тщательно причесана, при макияже и в своей лучшей блузке.

– Сегодня там будет что-то особенное? – удивилась я.

– Нет, с чего ты взяла? – она рылась в своей сумочке.

– Ты так хорошо выглядишь.

– А, это. Ну, так сегодня опять заседает общество по разведению этого гигантского кролика, пришлось вот прихорошиться.

Если ей хотелось, чтобы меня мучила совесть, ей это удалось. Я разрывалась между желанием помочь и отчаянием из-за ее предательства.

Имею ли я право осуждать мать или бросить ее одну с ее пабом? Она пытается выжить, она пашет, как раб галерный. В этом пабе ее жизнь, а позволить себе еще одного сотрудника она не может. Платить нечем. Без меня она…

Опять мобильный!

– Мам…

Она подняла на меня свои теплые, карие глаза.

Мобильный продолжал верещать. Лицо Леандера во весь экран. Да что ему надо?

– Да, Фелисити? – мать с надеждой смотрела на меня.

Черт, как же раздражает этот телефон!

– Мам, секунду, – я нажала на кнопку, – что тебе нужно?

– Не смей соглашаться! Никакого паба! – раздался в трубке голос наглого эльфа.

Что?!

– Фелисити, ты же не пойдешь опять в рабство к матери после того, как она с тобой поступила! – голос Ли дрожал от гнева.

– Откуда?..

– В Национальной галерее платят десять фунтов в час. И униформу выдают. В пятницу иногда придется работать до десяти вечера, а так в шесть уже закрывается. Успеешь еще к французскому подготовиться.

Я вскочила и бросилась мимо матери в свою комнату.

– Откуда ты знаешь, что тут происходит? – зашипела я в трубку, хлопая себя по карманам.

– Подсадил тебе жучка, – обиделся Ли.

– Ты и про жучки знаешь?

Молчит. Думает, что бы такое соврать.

– Опять твои эльфийские штучки, да?

– Да, точно, они. Штучки. Эльфийские.

Почему я уверена, что он врет?

– Фей, подумай, сколько ты заработаешь в музее? – не унимался этот аферист. – Сейчас у тебя нет даже мелочи на мороженое и ты вынуждена отказываться от приглашений в кафе. Неужели тебе не хочется наконец стать независимой?

А ведь он прав. Опять прав. Я не могу постоянно одалживаться у друзей.

– Фелисити? – мать заглянула ко мне в комнату.

– Фей… – умоляюще прошептал голос в трубке.

– Мне пора, – сообщила мать, все еще с надеждой.

– Я сейчас за тобой заеду и отвезу на Трафальгарскую площадь, – сообщил голос в трубке.

Я разрывалась на части.

– Фелисити?

– Фей?

Мать так устает по вечерам. Ей так тяжело в Лондоне. Но этот паб! Как там мрачно и угрюмо. И три алкоголика ежевечерне торчат у барной стойки. А мне так хочется поступить в университет! Только на что же я буду учиться, у меня ведь больше ни гроша!

– Я жду Ли, – тихо произнесла я.

Глаза матери померкли, лицо стало мрачным, дверь закрылась.

– Фей, я уже внизу, – сообщил Ли.

Я положила трубку и заплакала.

Не знаю, как он попал в дом, должно быть, опять эти его эльфийские фокусы, но только через две минуты его рука уже обнимала меня за плечи. Он усадил меня к себе на колени и молча обнял. Мы сидели так, не говоря ни слова, долго сидели. От него исходил все тот же знакомый запах и веяло эльфийским холодком. Совсем рядом были его мужественный подбородок и пухлые губы. Те самые, в которые впивалась как сумасшедшая Фелисити Страттон своими бесстыжими поцелуями. У этих губ появлялась иногда маленькая милая складка, похожая на тоненький шрам. У глаз такая складочка не появлялась. Даже когда он смеялся. Тогда на переносице скользила морщинка. Подбородок был как будто только что выбрит.

– А тебе вообще нужно бриться? – вслух произнесла я, не думая ни о чем.

И у рта как раз появились эти мелкие складочки.

– Приходится. Иногда отпускаю бороду, потом сбриваю, когда надоедает.

– Я что, спросила вслух? – простонала я и закрыла глаза.

– Это тоже такая эльфийская штучка, – отвечал Ли, утешительно гладя меня по спине.

– Что эльфийская штучка? Провоцировать человеческих существ вроде меня на всякие глупости?

– Нет, – засмеялся Леандер, – борода. Мне, кажется, идет трехдневная щетина. Не знаю, дамам нравится.

Эх ты! Мачо!

– Да нет, правда, – смеялся эльф, – это одна из моих способностей: я могу отрастить бороду, когда захочу, а могу запретить щетине расти вообще.

У моего деда был брат, дядюшка Эдуард. У него из носа росли целые кусты волос, помнится. Зимой они замерзали и повисали сосульками. Ему бы такая эльфийская способность пригодилась.

Ли смотрел мне в глаза, а я – ему. Ох уж эти синие глаза. Нежно-синие вокруг зрачка и темно-синие по краям. Его лицо приблизилось к моему. Он нагнул голову. Хочет меня поцеловать. Сердце мое запрыгало. Он дышал мне в щеку. А я вдруг подумала, что он отращивает трехдневную щетину, только чтобы соблазнять женщин. И так уже три сотни лет! Скольких он уже соблазнил? Мой номер наверняка шестьсот сорок. А то и того больше. Двух соблазненных за год ему, уверена, мало. В последний момент я отвернулась и склонила голову к нему на плечо. И прижалась к его груди. Мне вдруг стало тепло и спокойно. И снова этот запах мха и цветов. Запах весны. Я глубоко вздохнула и задержала дыхание.

– Ну, пошли, отвезу тебя в Национальную галерею.

И Ли отвез меня в музей. И наколдовал так, что шеф отдела кадров не мог меня не взять. Я получила работу. И мы вместе с Ли прошлись по галерее.

– Сколько же я всего посмотрел благодаря тебе, – сказал эльф, прощаясь со мной в холле моего подъезда.

– Мы вместе были только в Тауэре и вот теперь в Национальной галерее, – уточнила я.

Я бы взяла его за руку на прощание, но ведь опять заискрит, да в такой интимный момент. Я ограничилась теплой улыбкой.

– Спасибо, Ли. Я страшно рада, что у меня новая работа. Через три дня начну зарабатывать. Может, и Филипу помогу…

Последнюю фразу Леандер прочел в моих глазах.

– Филип? – напрягся он.

Я помрачнела и рассказала ему об истории, в которую попал мой брат.

– Я все устрою, – пообещал Ли, – тебе не придется отдавать ему ни одного пенса из своего заработка. Ты поняла?

Ну, слава богу! Конечно, Ли все устроит. На то он и агент. Он вообще всегда все устраивает и улаживает. Я готова его даже поцеловать…

Фитцмор вздрогнул и вынул из кармана маленький золотой предмет, похожий на старинный компас, украшенный драгоценными камнями. Так называемый карбункул. Телемедиум. Ли читал мерцание камня, как я читаю СМС в моем мобильном телефоне. Ли посмотрел на медиум и побледнел.

– Что? Что? – испугалась я.

Он поднял на меня глаза.

– Королевский совет требует твоего ареста. Они хотят сами допросить тебя. За тобой послан отряд.

Внезапно каждый звук вокруг меня стал вдвое громче. Загрохотали дверцы автомобилей и шаги на тротуаре. Кто-то идет сюда, к моему дому? Я судорожно ухватилась за перила. Они уже здесь? Поднимаются по лестнице? Они знают, где я живу! Да кто этого еще не знает! А дверь в квартиру хлипкая, ее можно выломать плечом, так что жилище мое совсем не бункер.

– Надо бежать, – решил Ли, читая послания телемедиума, – они не торопятся, потому что не боятся тебя. У нас есть минут десять. Пошли! Иди сюда!

Я колебалась одну секунду, потом бросилась к нему. Он обнял меня и прижал к себе. Меня тряхнуло током, как будто электрошокером. Я в ужасе зажмурилась, и, когда снова открыла глаза, мы находились в каком-то темном зале. Через пестрые стекла пробивался свет.

– Это церковь? – спросила я.

– Донкастерский кафедральный собор, – пояснил эльф, – дождемся темноты и пойдем дальше.

Я последовала за ним в маленькое темное помещение.

– Ризница. До завтрашнего утра сюда никто не придет. Переждем здесь пару часов в безопасности, – решил Ли.

Он открыл один за другим несколько шкафов, пока не нашел одеяло. Он разложил его на полу возле батареи, сел на него и похлопал ладонью по пустому месту рядом с собой. Я без сил опустилась на одеяло рядом с ним.

Было темно, холодно, и церковные запахи щекотали в носу. Батарея была не горяча, но все же грела больше, чем двадцать пять эльфийских градусов. Я укрыла ноги и прислонилась спиной к батарее.

– В каком мы теперь году?

– В 1966-м, – отвечал Леандер.

– Здорово. Может, сходим на концерт Битлов?

– Нашла время.

– Я пошутила. Что мы тут ждем? Почему не уходим? Если этот собор стоит на эльфийском кургане, то и посланники Совета сюда придут.

– Не знаю, не верю я воронам, – загадочно бросил Ли.

Чего? При чем тут вороны? Но Ли на меня не смотрел. Он глядел на стену, где солнечные лучи вычерчивали странные призмы.

– Ты разве не заметила до сих пор, что за тобой постоянно следуют два ворона?

Да, пожалуй… Да, теперь припоминаю. Тогда, когда я случайно первый раз почти перенеслась куда-то во времени, за мной следили две вороны. То есть два ворона, как теперь выясняется. А в последнее время они все время дежурили на крыше колледжа, в парке и на Беркли-сквер у дома Ли.

– Они что, оборотни? – поинтересовалась я.

– Оборотни? – не понял эльф.

– Ну, не оборотни, а эти, как их… Животные, в которых на время может переселиться душа человека, если нужно.

– Да нет, – тихо рассмеялся Фитцмор, – это просто посредники короля Оберона, своего рода камеры видеонаблюдения. Ты бы поспала немного. Я разбужу, когда придет время.

Он подоткнул под меня одеяло, и я действительно уснула.

– Фей, просыпайся! Мы можем идти!

Я заморгала, но ничего вокруг не увидела. Было темно. Жесткий пол уперся в ребра. И я тут же проснулась. Ли помог мне подняться.

– Темно в самый раз, пошли!

Мы вышли из собора. Зима. Снег блестит под луной. Холодно как! Хорошо, что у меня толстая куртка. Ли подсадил меня к себе на спину. Понятно, значит, помчимся с эльфийской скоростью вон из города.

Интересно, бегущего эльфа не могут засечь камеры на шоссе?

Ли засмеялся:

– Я же не «Порше». Меня не видно.

И мы понеслись.

Мимо проносились только шлейфы огней. И очень скоро я совсем окоченела. Толстая зимняя куртка больше не спасала. Холод пронизывал насквозь, рук и ног я уже не чувствовала. Встречный ветер хлестал в лицо.

Почему это должно было случиться именно в январе? Почему не летом? Тогда бы хоть не мерзла так жестоко. А почему надо вообще сбегать и прятаться? В какой-то момент мне даже думать уже стало слишком холодно, даже мысли у меня стали замерзать.

Не знаю, сколько мы так бежали. Но вдруг Ли резко остановился, воскликнул «Оп-ля!», и я съехала с его спины на землю.

– Прости, Фей, мне жаль, что ты так замерзла!

Он опустился рядом со мной на колени и стал дыханием отогревать мои руки. Но я ничего, кроме холода, не чувствовала.

– Фей? Фей! Не спать! Я тебя отнесу в тепло!

Я не смогла даже кивнуть. В глазах потемнело. И очнулась я только в том самом номере пансиона, где стены были оклеены обоями в цветочек.

АГЕНТ В ДЕЙСТВИИ

– Они все знают. Знают, где мы остановились. И хотят с нами поговорить, – объявил Ли.

Я сжалась от страха.

– Не паникуй, – успокаивал он меня, – я сам с ними поговорю. Я им предложу сделку.

– Что за сделка? Ты нашел другого подозреваемого?

Ли с эльфийской скоростью впрыгнул в штаны.

– Не совсем, – признался он, – но ты предсказана пророчеством, тебя не могут просто так казнить.

– Что? Казнить?

Мне стало дурно.

Ли глубоко вздохнул и проговорил медленно и четко, как маленькому ребенку:

– Они тебя не казнят. После последних событий точно не казнят.

– После каких событий?

В туалет! Срочно! Иначе я наделаю в штаны прямо здесь!

Ли застыл на месте, не успев даже еще застегнуть брюки.

– Ну, убитый гвардеец короля, этот Коннор, – это еще не все. Авалонские провидцы предсказывают битву. А Книга пророчеств утверждает, что с этой битвы и начнется война.

– Какая битва?

– Вообще-то она уже состоялась, – вздохнул Леандер, – поединок между двумя… Не знаю точно, кто был второй. Первый – как раз убитый Коннор. Но его не убили вероломно из-за угла, он с кем-то сражался. Только вот с кем, мы не представляем. Даже друиды на Авалоне этого не знают.

– А что они вообще знают-то? – с сарказмом прошипела я.

– Пойми, Фей, они не всесильны, – объяснил агент, – из тысячи друидов только один способен что-то точно определить, и то хорошо. Один такой жил четыре с половиной века назад. А «нормальные» друиды умеют только толковать знамения и знаки. Вроде как Шерлок Холмс. Он, кстати, тоже был друидом с Авалона, там и учился.

Да ладно! И этот тоже? А я думала, он всего лишь литературный персонаж, которого придумал сэр Артур Конан Дойл.

– Сэр Артур придумал имя. Но у этого героя был прототип. Гермес Слокхол. Давай об этом в другой раз, ладно? Сначала нам следует отсюда исчезнуть. Так вот, что я хотел сказать-то, собственно. Провидцы подтвердили твою невиновность. Для начала Оберону этого хватит. Можем вернуться в Лондон. Или хочешь остаться здесь?

Остаться здесь?!

– А что? Здесь неплохо, в 1966-м. Хозяйка пансиона – милейшая особа. Уверена, что мы – муж и жена. Ей незачем знать подробности, в 1966-м, видишь ли, с этим было строго, особенно в сельской местности. А ванная у нас тут одна на три номера.

– Одевайся! Ты меня раздражаешь! – простонала я и пошла искать общую ванную комнату.

Спустя час Леандер расплатился за номер с хозяйкой, маленькой, аккуратной женщиной в переднике, которая не спускала с меня глаз. Потом Ли примчал нас в ближайшую рощу, и мы перенеслись в Вестминстерское аббатство. Спустя еще двадцать минут мы оказались там, откуда вчера сбежали, – в холле моего дома, перед моей дверью.

Карбункул снова замерцал у Ли на ладони.

– Они ждут, что я приведу тебя к ним, – прочел агент, – я не стану этого делать. Но мне придется уладить проблему.

– С чего начнешь?

– С королевского двора в Версале. Там есть один посредник, он последним видел Коннора живым.

– Ты хороший агент? – тихо спросила я.

У него дрогнули углы рта.

– Ты лучший из агентов, так ведь?

– Скажем так, до сих пор я не провалил ни одного задания. И король Оберон мне доверяет.

– Тогда разберись с этим делом, – попросила я.

Он убрал прядь волос с моего лба, не касаясь кожи, чтобы избежать удара током.

– Разберусь, ты уж мне поверь.

– Верю, – призналась я.

– Да ну? И давно? – удивился эльф.

– С тех пор как ты наконец рассказал мне правду о себе.

Он смутился.

– Возьми меня с собой, я тебе помогу, – предложила я.

– Нельзя, Фей. Версаль – ненадежное место. Тебе там находиться опасно. Я один узнаю больше. Только это займет какое-то время. Но ты же знаешь, больше двух недель мои задания не длятся. Зато тебя на две недели оставят в покое. Я об этом позабочусь.

Не сомневаюсь. Но что, если за эти две недели эльфы все-таки решат меня арестовать, а Ли будет далеко? Куда бежать? Кто поможет?

Я встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Ты уж себя береги, агент, ладно?

Он посмотрел на меня так, как будто я всучила ему на дорогу тысячу фунтов. И я заметила, что он, спускаясь вниз по лестнице, рукой трогает щеку, которую я поцеловала. Зачем? Ему неприятно? Хочет стереть след?

Черт, Фелисити, что ты за дура! Почему у тебя все так нескладно по жизни?

Я зашла в квартиру и заперла за собой дверь.

Лишь потом я вспомнила, что, когда я его целовала, никакого удара током не было.

НОВЫЙ УЧИТЕЛЬ

Никогда бы не подумала, что мне так будет недоставать этого наглого полуэльфа! Что он там делает? Как он? Когда вернется? Да еще неизвестно, сможет ли он доказать мою невиновность! А вдруг Совет решит не ждать его новостей и прикажет меня задержать? Не буду об этом думать! Не буду, иначе сойду с ума! Надо сосредоточиться на уроках! Только в школе все равно все напоминает о Фитцморе! Мне не хватает наших мелких ссор и перебранок, легкого флирта и эльфийского аромата. Мне холодно и пусто без него. Хотя у него температура всего двадцать пять градусов по Цельсию. Я бы рассказала ему сейчас о моем первом рабочем дне в Национальной галерее и о моей напарнице, тоже новенькой. Рассказала бы о вкусных блинах Матильды с дополнительной порцией клубничного джема, о душевных переживаниях влюбленной Шерил. И как только ему удалось всего за полгода так проникнуть в мою жизнь? Я не находила себе места все две недели, что он отсутствовал. Уж не влюбилась ли я в него? Может быть. Разве что самую малость. Однако сердце у меня колотилось, когда я думала о Ричарде, а с Ли такого не было. Мне не хватало моего верного друга, вот что. Так просто! Даже в кафетерии за нашим столом без него было пусто. Николь безрадостно ковыряла вилкой у себя в тарелке, Руби мечтательно глядела в окно и не участвовала в наших разговорах, а Кори даже не пытался выдать хоть какую-нибудь убогую шуточку. Филлис и Джейден тоже ели молча, только на вопросы отвечали, если к ним обращались.

– Слышали новость? Миссис Кробб досрочно собирается на пенсию, – ни с того ни с сего ляпнул Кори.

– Ну и слава богу, – проворчал Джейден, – скоро?

– Она уже дома. Типа депрессия и это, как его… профессиональное выгорание.

– Это наше бинго ее добило? – предположила Филлис.

– И уже есть преемник? – полюбопытствовала Николь.

– Понятия не имею, – Кори пожал плечами, – услышал краем уха в канцелярии, когда формуляры сестрины сдавал.

Сводная сестра Кори Шерил собиралась летом поступать к нам в Вестминстерский колледж, не обращая никакого внимания на то, что в тринадцать лет в колледж еще не берут. Она мечтала быть рядом с Фитцмором, отказ и выговор от директора колледжа ее не пугали.

– Мы сегодня бегаем, Фелисити? – вспомнил Джейден.

Ой, совсем забыла!

Уже месяца два Джейден, Ли и я вместе бегали в Гайд-парке. Поначалу это были лишь пара кругов вдоль берега Серпантинового озера, а теперь мы осиливали расстояние от Эпсли-хауса до Кенсингтона и обратно, в хорошую погоду даже по два раза.

– Извини, Джейден, я сегодня вечером работаю, – призналась я.

Джейден, Кори, Николь и Филлис уставились на меня с любопытством. Только Руби по-прежнему мечтательно смотрела в окно.

– У тебя новая работа? – Николь проявила к чему-то интерес в первый раз с тех пор, как исчез Леандер.

– Да, и отличная, – отозвалась я, – у меня есть возможность изучать живопись и право делать замечание надменным снобам в дорогих костюмах, если они заболтаются по мобильному перед полотном Боттичелли. На прошлой неделе какой-то топ-менеджер пожаловался моему начальству, что я сорвала ему миллионную сделку. А мой шеф заступился за меня и велел ему заключать свои сделки на Трафальгарской площади, а меня, Венеру и Марса оставить в покое. Это было здорово!

Улыбки до ушей.

– Это классно, что ты нашла работу в Национальной галерее, – подала голос Филлис, – обожаю Сезанна.

– А я рад, что тебе наконец-то начнут платить за твою работу, – заявил Джейден.

Его всегда раздражало, что мать держит меня в пабе как бесплатную прислугу.

– Да, это вообще главное, – согласилась я, – теперь я снова надеюсь, что смогу оплатить свою учебу, если не получу стипендии.

– Тогда давай бегать завтра вечером? – просиял Джейден.

– Давай! – спонтанно согласилась я.

– О господи! – выдохнула вдруг Руби, выйдя наконец из транса и глядя на дверь кафетерия.

Мы с удивлением обратились туда же и увидели… Увидели его!

Рядом с директрисой миссис Хейли-Вуд стоял мужчина. Высокий блондин атлетического сложения и безукоризненно одетый.

Блондин обернулся, и я задохнулась от изумления.

– Это, наверное, новый учитель истории, – срывающимся голосом выговорила Николь.

– Вау! – из глубины души вздохнула Руби.

Директриса повела блондина через кафетерий в нашем направлении. Блондин хитро улыбался. Мне казалось, что я сплю.

– Ты не спишь. Привет, Фелисити, – произнес хорошо знакомый мне бархатный голос.

– Ах, вы уже знакомы? – проворковала миссис Хейли-Вуд, в удивлении останавливаясь перед нашим столиком, – вы, вероятно, уже слышали, миссис Кробб раньше времени вышла на пенсию. К счастью, мы тут же нашли ей замену. Мистер Дункан – дипломированный историк, приступит к работе с завтрашнего дня.

И директриса с ликованием устремила взор на нового учителя.

Кайран подмигнул мне, и миссис Хейли-Вуд увлекла его дальше. Я, онемев, глядела ему вслед, пока Николь не помахала рукой у меня перед глазами. Мои друзья и весь кафетерий пялились на меня в крайнем изумлении.

– Эй, откуда ты его знаешь? – резко бросила Николь.

– Ты тоже его знаешь, – я вскочила с места, – он клеился к нам в магазине, где вы покупали себе бальные платья. До скорого!

И прежде, чем девицы вспомнят, что тогда в магазине наглый блондин выглядел лет на пять моложе и пригласил меня на свидание, я сгребла свои пожитки и кинулась к выходу, вслед за Кайраном.

Мне повезло: я застала его возле одной из ниш, которыми изобилует это викторианское здание. Директрисы нигде не было видно. Я энергично дернула Кайрана за рукав и утащила под лестницу, туда, где Фелисити Страттон приставала с поцелуями к Фитцмору.

– Какой напор, какая энергия, – ухмыльнулся Кайран и облокотился спиной о стену, – а я думал, женщины любят, чтобы их добивались и покоряли.

– Ты что здесь делаешь? – зашипела я.

– Я твой новый учитель истории, и мне, пожалуй, не пристало скрываться по темным углам с ученицами. Если нас тут застукают, я останусь без работы прежде, чем мне этого хотелось бы.

– Черт возьми, Кайран! Мне не до шуток! – разозлилась я. – Что за ерунда тут творится? Ты никогда в жизни не изучал никакую историю!

– А ты-то откуда знаешь? – продолжал развлекаться нахал. – Мне 1724 года. Я эту историю всю лично пережил!

Ай, чтоб тебя! Вот подлец! Пережил он! И что?! Магистр, тоже мне!

Кайран засунул руки в карманы брюк и с неожиданным упреком заявил:

– Да что ты вообще обо мне знаешь, а? Изучал я твою историю! Я много чего изучал! Я сто раз оканчивал университет. Всякий раз новый и по другому предмету!

– Ладно, – вздохнула я, – хорошо. Допустим. Но здесь-то тебе что надо? Почему именно в моем колледже? Тебе весь мир открыт! Ты же где угодно мог бы…

– Ой, Фелисити, да брось ты, – отмахнулся полуэльф, криво улыбаясь, – чего тебе еще непонятно? Это же очевидно!

Он мне сейчас ужасно напомнил Леандера. Я впервые заметила, как эти двое похожи! Кайран прочитал по моим глазам, что я думаю о Ли.

– Новости есть? – тихо спросила я.

– Он еще во Франции, при дворе Людовика XVI, – отвечал Кайран, – я так думаю.

Я кивнула и опустила голову. Должно быть, Ли сейчас веселится при дворе в окружении первых светских красавиц, которым больше и заняться-то нечем, кроме флирта. Идеальная эпоха для эльфа! Уж, конечно, интереснее, чем торчать на уроках в колледже за одной партой со мной.

– Я уверен, мы поладим как учитель и ученица, Фелисити, – заверил Кайран, – мне уже весело.

Губу-то не раскатывай! Где сядешь, там и слезешь!

– Тебе придется называть меня мистером Дунканом, – засмеялся Кайран, – это придаст всему делу пикантности, ты не находишь?

Он отрастил короткую бородку, по-другому причесал волосы и весь казался как-то старше.

– Как тебе удается выглядеть старше? Последний раз ты казался ровесником Леандера. Может, лет на пять старше. А теперь тебе за тридцать.

– Разве Ли тебе не рассказывал? – удивился мистер Дункан. – Мы, эльфы, умеем менять внешность. Ну, полуэльфам это доступно в меньшей степени, но состариться или помолодеть на время по своему желанию мы точно можем.

Вот оно что! Значит, он может превратиться в древнего старца, если захочет?

– Если понадобится, – подтвердил Кайран, – но больше всего я люблю вот этот возраст, в котором я сейчас. Уже не мальчишка. И борода мне идет, я думаю.

Да, что есть, то есть. И борода идет. И вообще: хорош, это правда!

Кайран снова прочитал мои мысли и расплылся в самодовольной улыбке.

– Мы поладим, Фелисити, я уверен, – повторил он.

– Нам не придется проводить вместе много времени, к счастью, – сухо отозвалась я, надевая на спину рюкзак, – познакомишься со «звездным клубом», и все, пропал! Они тебя уже не отпустят. А мне все свободное время придется учиться, учиться без конца, чтобы не опозориться перед новым учителем истории.

– Я могу начать с простого. Карл Великий, например, – предложил Кайран.

– Давай лучше с Шекспира. «Сон в летнюю ночь», а? Как тебе? Будем изучать историю эльфов. Как они там себе поживали в третьем веке нашей эры в Туманном Альбионе?

Кайран засмеялся и ушел.