Текст книги "Дымовая завеса"

Автор книги: Сандра Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)

5

Сначала ее сбила с толку борода. Затем, вглядевшись, Бритт узнала лицо. На то, чтобы соотнести лицо с именем, ушла еще секунда, но в конце концов выплыло давнее воспоминание: Гэннон. Рейли Гэннон.

То, что она узнала похитителя, не уменьшило степень ее страха. Наоборот, когда похититель протянул руку, она отпрянула. Он хмуро смотрел на нее будто оценивал, насколько она испугана, затем снова протянул руку, развязал ее и вытащил кляп.

Бритт облизнула губы. Вернее, попыталась. Во рту совершенно пересохло. Когда она попыталась заговорить, из горла вырвался хрип.

– Вы спятили?

Гэннон молча отвернулся от нее. Кроссовкой отодвинул в сторону маленький черный вещевой мешок, который, видимо, и упал, когда он втаскивал ее внутрь. Проходя под потолочным вентилятором, он дернул за веревку. Моторчик зажужжал, лопасти начали неохотно вращаться, расшевеливая и чуть охлаждая воздух.

Они находились в помещении, которое представляло собой гостиную, совмещенную с кухней. За внутренним дверным проемом, видимо, располагалась спальня, но там было темно. Мебель старая и разномастная, но в доме чисто и опрятно. Все окна распахнуты. Насекомые, привлеченные светом, бьются о сетки. За окнами абсолютно непроницаемый мрак. Ни лунного света, ни фонарей.

Кроме ночной рубашки и легких шорт, в которых она спала, на ней оказалась ее собственная нейлоновая ветровка. Последний раз Бритт видела ее в шкафу. Вероятно, Гэннон надел на нее ветровку, когда она была без сознания.

Он вытащил из древнего холодильника бутылку воды, отвинтил крышечку и стал жадно пить. Затем швырнул пустую бутылку в мусорное ведро под раковиной.

Покосившись на пленницу, он достал вторую бутылку и приблизился, открывая ее. Ветер от вентилятора всколыхнул его волосы, и Бритт отметила еще одну перемену в его внешности. Раньше он стригся коротко, почти по-военному. Теперь волосы падали на воротник, а спереди спутывались с бородой. Темные волнистые пряди были слегка тронуты сединой. Он поднес бутылку к ее рту.

– Освободите мне руки.

– И не подумаю.

– Я не могу…

– Вы хотите пить или нет? – Он прижал горлышко к ее губам. Бритт засасывала воду, пока рот не наполнился; откинула назад голову, показывая, что хватит.

Он перестал лить воду, но не сразу. Вода потекла по подбородку Бритт, закапала на грудь. Немного воды из бутылки выплеснулось на голое бедро. Бритт опустила глаза, а когда снова подняла их, то увидела, что Рейли пристально смотрит на то же место. Затем их взгляды встретились.

Рейли метнулся в сторону так быстро, что она подпрыгнула.

– Можете расслабиться. Я не причиню вам вреда.

– Уже причинили.

Он снова завел руку за ее голову, погрузил пальцы в ее волосы и стал осторожно водить ими по затылку, пока она не поморщилась.

– Шишка.

– А что вы искали?

– Шишку. Сами виноваты. Вели бы себя тихо и слушались меня, тогда не пришлось бы вас вырубать. Она собралась было ответить, что обязательно вспомнит этот урок, когда в следующий раз посреди ночи ее выдернут из постели, но сдержалась.

Рейли Гэннон похитил ее через два дня после того, как она проснулась рядом с мертвым Джеем Берджессом. Вряд ли это случайное совпадение. Она не знала, как связаны эти два события, но подозревала, что связаны, и эта связь ее пугала.

Гэннон исчез в темном проеме. В соседней комнате вспыхнул свет. Рейли шуршал чем-то, открывал и закрывал дверцы, а вскоре вернулся с маленьким флакончиком, вытряхнул две таблетки и протянул ей.

– Примите.

– Что это?

– Ибупрофен. – Он повернул бутылочку так, чтобы она смогла прочитать этикетку. – Непатентованный.

– Я не буду принимать таблетки.

– Почему? Боитесь, что я заменил их наркотиком сексуального насилия?

Бритт посмотрела ему в лицо. Он постарел с их последней встречи. И дело было не в седине. Его кожа потемнела от долгого пребывания на солнце. Черные пиратские борода и усы скрывали губы, как ей казалось, твердые и не привыкшие улыбаться.

Но особенно его старили глаза. И не только отчетливая сетка морщин в их уголках, но сами радужки, твердые и холодные, словно тихий зеленый пруд, затянувшийся ледяной коркой.

А, может, его глаза всегда были такими. В конце концов, она видела его всего несколько раз, да и то издали, когда он смывался от репортеров. Она ведь и знала-то его всего лишь как малопонятную фигуру, уклонявшуюся от видеокамер как героя горячих новостей.

Если он жаждет возмездия, то лучше поскорее все прояснить.

– Почему вы привезли меня сюда?

– Попробуйте догадаться.

– Джей Берджесс.

– Умница.

Смерть Джея – причина этого похищения… Смерть Джея выдернула Рейли Гэннона из забвения. Гэннон покинул Чарлстон пять лет назад, и больше о нем никто ничего не слышал. Во всяком случае, она ничего о нем не знала.

Возможно, Рейли и Джей поддерживали связь. Правда, Джей никогда о нем не упоминал, а ей и в голову не приходило расспрашивать его о Рейли Гэнноне. Как только имя Гэннона перестало ассоциироваться с сенсацией, она о нем забыла.

Рейли подкинул таблетки на ладони.

– Ночь будет долгой и не слишком приятной. Примите таблетки.

Поколебавшись не больше секунды, она открыла рот.

– Не вздумайте кусаться. Высуньте язык. Бритт высунула язык. Он положил таблетки на ее язык, снова прижал к ее губам бутылку. Теперь он лил медленнее, ей было легче глотать, и она пила, пока не опустошила всю бутылку. Он повернулся и выбросил пустую бутылку.

– Вы… – Она запнулась, потом все-таки продолжила: – Вы имеете какое-то отношение к тому, что случилось с Джеем и со мной в ту ночь?

– Почему вы спрашиваете?

– Да или нет?

Он выхватил стул из-за маленького обеденного стола, сел, оседлав его и сложив руки на спинке.

– Рассказывайте.

Бритт Шелли, само спокойствие, хладнокровие и собранность перед телекамерами, с удивительной невозмутимостью смотрела на своего похитителя.

О, она боялась, можно не сомневаться. Но не подавала виду. Он поставил бы ей высший балл за то, что она не ударилась в истерику, узнав его, а узнала она его почти сразу. Узнала, несмотря на то, что он изменился. Во всяком случае, изменилось его лицо.

– Вы помните мое имя?

Она кивнула.

– Должны помнить.

Именно она вбила последний гвоздь в крышку гроба его репутации. Она поставила крест на его будущем. Сколько еще судеб она сломала с тех пор? Должно ли льстить его самолюбию то, что его она помнит? Пожалуй, нет. Может, она никогда не забывает лица и имена уничтоженных ею людей.

– Я помню вас, мистер Гэннон.

– Вот как… А прошло пять лет. Зато вы не помните несколько часов позапрошлой ночи. Во всяком случае, так вы утверждаете.

– Это правда.

– Очень удобная амнезия.

Он почти следовал за ходом ее мыслей, чувствовал, как она продумывает линию поведения, выбирает нужную тактику.

– Я расскажу все, что вы хотите знать, если вы меня развяжете.

Значит, остановилась на сделке.

– Не надейтесь. Расскажите, что случилось в ту ночь в доме Джея.

– Если вы снимете…

– Расскажите, что случилось в ту ночь в доме Джея.

– Неужели вы думаете, что я сама не хотела бы знать?

Вот и вся цена ее сделки. Что дальше? Начнет кричать от отчаяния или страха? Он увидел набухающие в ее глазах слезы, но не дрогнул. Он этого ждал.

– Могли бы не устраивать это драматичное похищение, мистер Гэннон, не тратить бензин на дорогу до Чарлстона и обратно. Уберегли бы себя от тюремного срока. Зря старались. Я не помню, совершенно не помню, что случилось после того, как мы с Джеем вошли в его дом.

Умоляющий взгляд и легкий наклон головы, подчеркивающий беззащитность. Дрожащие веки. Скатившаяся по щеке слеза.

– Развяжите мне руки и ноги. Пожалуйста.

От сделки – к отчаянию, от отчаяния – к слезной мольбе, и все это за шестьдесят секунд. Талантливая актриса!

– Нет.

– Я расскажу вам все, что знаю и помню. Я обещаю. Но мне очень неудобно. Пожалуйста.

– Нет.

Она кивнула на открытую парадную дверь.

– Куда мне бежать? Я даже не знаю, где я.

– Расскажите, что случилось в доме Джея.

Ее голова бессильно упала на грудь, светлые волосы рассыпались по плечам. Так она просидела несколько секунд, затем подняла голову и с чувством сказала:

– Я не помню.

Теперь вызов. Должно быть, читала специальную литературу.

– Расскажите, что помните.

Целую минуту, может больше, они пристально смотрели друг на друга. Без макияжа, с распущенными волосами она казалась моложе, чем на телеэкране. И миниатюрнее. Синие глаза, твердый взгляд, бесхитростный, что наверняка помогает ей и перед камерой, и в жизни.

Но на него ее обаяние не действует. У него иммунитет. Должно быть, она это почувствовала, потому что сдалась первая, однако взгляд не отвела, только судорожно вздохнула.

– Я пришла… Я пришла в «Уилхаус» по приглашению Джея.

Она рассказала, как Джей позвонил ей в начале дня, пригласил выпить и сказал, что хочет поговорить.

– Он не сказал о чем. Только, что это важно.

Бритт говорила монотонно, без выражения, почти механически. Видно, не раз повторяла одно и то же в полиции.

– Он явно не приглашал меня на свидание. Mы не виделись несколько месяцев, не разговаривали по телефону. Это был первый звонок за долгое время. Я сказала: «Конечно, с удовольствием». Он просил приехать в семь часов. Я пришла вовремя. – Бритт умолкла. После паузы спросила: – Вы бывали в «Уилхаусе»?

– Сегодня вечером.

– Сегодня вечером? Зашли выпить перед тем, как вломиться в мой дом и похитить меня? Да, наверное, предстоящее похищение вызывает жажду.

Он пропустил ее колкость мимо ушей.

– «Уилхаус» открылся после того, как я покинул Чарлстон, так что я никогда там не был. Хотел познакомиться с его планировкой.

– Зачем?

– За каким столиком вы сидели?

– В дальнем углу.

– Справа от входа? У окна?

Бритт отрицательно покачала головой.

– Слева.

– Ладно.

Пока он мысленно фиксировал картинку, она спросила:

– Как вы узнали, где я живу?

– Выследил вас.

– Сегодня?

– Пять лет назад.

Он увидел, что ей стало не по себе. Она слегка поежилась, но обошлась без комментариев.

– Я знал про вашу сигнализацию. Знал, что задняя дверь ведет в кухню и, вероятно, вы пользуетесь ею чаще, а потому там отсроченный сигнал тревоги. Я взломал замок.

– Вы умеете взламывать замки?

– Сигнализация сработала. Я рассчитывал, как минимум на полторы минуты. Многие устанавливают и большую отсрочку, но я подумал, что девяноста секунд мне хватит, чтобы убедить вас набрать код. Я также подумал, что незамужняя женщина, живущая одна, держит пульт рядом с кроватью.

– Как вы узнали, что я не замужем и живу одна?

– Джей никогда не встречался с замужними женщинами.

Бритт удовлетворилась его ответом.

– Девяносто секунд на то, чтобы найти мою спальню и заставить меня отключить сигнализацию. Немного. Вы были очень уверены в моей уступчивости.

– Я рассчитывал на ваш страх.

– Я и перепугалась. До чертиков.

– Значит, интуиция меня не подвела.

– А если бы я не испугалась? Если бы рядом лежал пистолет, а не пульт? Я могла бы вас убить.

Он обвел взглядом свое жилище.

– Как видите, мне нечего терять.

Ей стало неловко. Она потупилась.

– Не могли бы вы освободить мои ноги? Только ноги?

Он отрицательно покачал головой.

– Они затекли.

– Как упоминали в газетах, «Уилхаус» в тот вечер был битком набит.

После бунтарской паузы, на которую он, впрочем, не отреагировал, она продолжила:

– Да, народа было много, но Джея я заметила сразу, как только вошла. Я направилась…

– Подождите. За стойкой бара были клиенты? Я там сидел сегодня. Десятка два табуретов или даже больше.

– Люди стояли по трое возле каждого стула.

– Сколько было барменов?

– Я не считала.

– Сколько официанток бара?

– Несколько. Четыре, пять, шесть. Я не знаю.

– Но все они были заняты.

– Очень заняты. И было очень шумно, разговоры, громкая музыка…

– Вы спрашивали, пришел ли Джей?

– За стойкой администратора никого не было. Я уже говорила, что сразу заметила Джея.

– Значит, вы никому не сказали, что пришли?

– Не сказала.

– Кто-нибудь подходил к вам?

– Нет.

– Кто-нибудь обратил на вас внимание?

– Нет.

Он посмотрел ей в глаза, многозначительно опустил взгляд на ее грудь, затем ниже, на голые бедра. Задержал на них взгляд и снова посмотрел ей прямо в лицо, мол, трудно поверить, будто никто не обратил на нее внимания.

Она поежилась под его взглядом.

– Послушайте, я уже проходила это с полицейскими. Не было ничего необычного. Не было.

– Вы каждый день на телеэкране. И никто не узнал вас? Вы ни с кем не встретились взглядом, кроме Джея?

Она закрыла глаза, словно пытаясь мысленно восстановить ту сцену и стараясь выжать максимум из своей памяти.

– Кажется… кажется… – Она открыла глаза и медленно прошептала: – Кажется, я встретилась взглядом с мужчиной, сидевшим за стойкой, но я не знаю, это воспоминание или лишь игра воображения.

– Может, если вы не будете так уж стараться, то само собой вспомнится. – Рейли изучал ее пару ceкунд и вдруг тихо сказал: – Если история с потерей памяти – неловкий обман, и вы все прекрасно помните.

Он подумал, что, если бы не связанные ноги, она набросилась бы на него. Ее лицо вспыхнуло такой яростью что ему точно не поздоровилось бы.

– Зачем мне выдумывать про потерю памяти, мистер Гэннон?

– Ну, одна веская причина точно есть: вы проснулись рядом с мертвым парнем и хотите прикрыть свою задницу.

– Я не сделала ничего такого, что вызвало бы смерть Джея.

– Предположим, секс был грубым или извращенным.

– Не предположим.

– Вы не успели оглянуться, а ваш любовник не шевелится. Или вы поссорились.

– Мы не…

– Может, у Джея случился сердечный приступ, вы перепугались и не смогли помочь ему. Или не пытались. Все возможно. Вы оба надрались виски… об этом тоже было в газетах… может, виски – не ваш напиток. От виски вы звереете, перестаете соображать. Вы…

– Ничего подобного!

– Откуда вы знаете, если ничего не помните?

– Если бы я убила человека нечаянно или умышленно, я бы наверняка об этом помнила.

– Вы уверены?

Насмешка разъярила ее еще больше.

– С меня хватит. Вы мне надоели. Освободите меня! – завопила она.

– Можете визжать в свое удовольствие. Никто вас не услышит. Вы только сорвете свое золотое горлышко. Но вы же этого не хотите.

Синие глаза Бритт испепеляли его.

– Я засажу вас в тюрьму. Я буду вести репортаж с вашего судебного процесса. В тот день, когда вас посадят, я буду рядом с микрофоном и камерой.

– Вы знаете, как умер Джей?

– Нет!

– Его убили вы?

– Нет!

– Вы с ним трахались?

6

Грубость шокировала ее и вмиг погасила ярость.

– Что?

– Повторить по буквам?

Она отвела взгляд, уставившись в пол.

– Мне нужно в туалет.

Он хамил намеренно и достиг цели. Бритт перестала злиться. Но если из упрямства она по-прежнему не захочет с ним разговаривать, то фокус не удастся.

Теперь, когда она притихла, можно немного уступить. Он опустился на колени и ножом разрезал, а потом отодрал липкую ленту, опутавшую ее лодыжки.

– Спасибо. – Она попыталась встать, но плюхнулась обратно на стул. – Меня ноги не держат.

Он подхватил ее под локоть и помог подняться, придержал, когда она осторожно сделала первый шаг.

– Ух.

– Пошевелите пальцами.

Только через минуту она смогла почувствовать себя увереннее и тихонько побрела к спальне, где была ванная комната. Он поддерживал ее.

– Вы живете здесь с тех пор, как уехали из Чарлстона?

– Да.

– Один?

– Енот болтался рядом несколько месяцев.

– Вы не женились?

– Нет.

Они добрались до спальни. Рейли потянулся через дверной проем и включил свет в ванной комнате. Днем перед тем как уехать, он все здесь вычистил. И повесил на перекладину чистое полотенце. А на бумагодержателе закрепил новый рулон туалетной бумаги. На блюдце, принесенное из кухни, положил новый кусок мыла.

И делая все это, Рейли не переставал спрашивать себя, зачем он так хлопочет. Не в гости же он ее приглашает. Однако сейчас он не жалел, что навел чистоту. И ванная, и он сам выглядели довольно прилично.

– Кажется, вы были помолвлены? – спросила она.

– Да. – Он отодвинулся и кивком предложил ей пройти в ванную комнату. Он видел вопрос в ее глазах, но не собирался обсуждать с ней свою разорванную помолвку. Время еще не пришло. – Поспешите. Нам о многом надо поговорить.

– Вы не освободили мне руки.

– Справитесь.

– Как же я справлюсь? Руки-то связаны за спиной.

– Если приспичит, держу пари, справитесь.

Пройдя в ванную комнату, Бритт ногой захлопнула дверь. Рейли повернул ручку и распахнул ее.

– Дверь останется открытой.

– Не вижу в этом необходимости.

– А я вижу, если вам действительно сюда надо.

– Вы меня наказываете, не так ли? За… за старое. Вы унижаете меня от злости, а я ведь просто выполняла свои обязанности.

– Если не хотите в туалет, возвращайтесь на стул.

Она подумала, затем сказала:

– Вы могли бы закрыть дверь хотя бы наполовину?

В этом он ей уступил. Пока она делала свои дела, он беспокойно слонялся по спальне. Подошел к окну, выглянул в ночь, черную и спокойную. Подергал веревку жалюзи, сердито стукнул по раме и отошел к кровати. Сел.

Черт побери, он действительно затаил на нее злобу. Дал ей почувствовать, что такое унижение. Невкусно, мисс Шелли? Если она чувствует себя беспомощной, не способной контролировать ситуацию, – отлично. Потому что именно так он чувствовал себя пять лет назад, когда она развлекала телевизионную аудиторию рассказом о его личном кризисе, самодовольно, с увлеченностью карнавального зазывалы вещала о его деградации.

Его пальцы сжались в кулаки. Ее он не ударил бы, но запросто мог бы разбить руки о стену, изливая свою ярость, выколачивая обрушившуюся на него несправедливость и вклад Бритт Шелли в историю его падения.

Не очень-то умно с ее стороны упоминать Холли в этой ситуации. Кажется, вы были помолвлены? Неужели она не видит, как он раздражен? Глупо было вскрывать этот нарыв.

Когда Бритт ногой открыла дверь, он сидел на краю кровати.

– Вы… – Слова замерли на ее губах, когда она увидела его искаженное горечью лицо. Да он и не отворачивался.

Бритт качнулась на пороге между двумя помещениями, словно решила нырнуть в безопасную пустоту ванной комнаты. Наслаждаясь ее ужасом, он медленно поднялся.

– Повернитесь.

– Зачем?

– Повернитесь.

Ее лицо вытянулось.

– Мистер Гэннон, пожалуйста. Я понимаю. Вы, наверное думаете, что я… что из-за моих репортажей что я… что я вас…

– Использовала?

– Я была молодая, неопытная… ужасно амбициозная. Я старалась завоевать аудиторию.

– За мой счет.

Рейли направился к ней, и она попятилась.

– Это было давно.

– Я ничего не забыл.

– Но вы же не хотите вовлечь себя в еще большую беду. – Она взвизгнула, когда он схватил ее за плечи и развернул. И заскулила. – Господи боже мой. Пожалуйста, не надо.

Он наклонился к ее уху и зашептал:

– Расслабьтесь, мисс Шелли. Я всего лишь хотел проверить ваши руки. Должен же я убедиться, что вы ничего не захватили из ванной.

Он резко отпустил ее.

Бритт повернулась, несколько раз глубоко вздохнула, сглотнула, пытаясь избавиться от комка в горле. На его глазах ее страх переродился в гнев.

– Вы нарочно испугали меня. Чтобы я подумала…

– Что? Что я зверь, каковым вы меня представляете?

– И что же я, по-вашему, могла прихватить? Бритву?

Он не ответил. Он привез ее сюда не для того, чтобы пререкаться.

– Мы тратим время. Идите и сядьте.

– И сколько еще мне здесь сидеть?

– Пока я не узнаю все, что мне нужно.

– Что вам нужно? И для чего, Чего вы добиваетесь? Похищение, гестаповский допрос. Чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы сели.

Он кивнул головой в сторону гостиной.

– Если не сядете добровольно, я привяжу вас к стулу.

Она прошла к стулу, а, как только села, он опустился на колени и достал из черного мешка рулончик липкой ленты. Бритт спрятала ноги под стул.

– Пожалуйста. Я обещаю не вставать, пока вы не разрешите. Пожалуйста.

После недолгого раздумья Рейли уступил и вернулся на свой стул.

– Вы так и не ответили на мой вопрос. Вы занимались сексом с Джеем?

Взгляд Бритт остановился на пуговице его рубашки или где-то в районе пуговицы на его груди.

– Клянусь вам, я не знаю. Меня обследовала мой гинеколог, но она лишь смогла определить, что никакие… ткани не травмированы.

Рейли задумался, пытаясь разобраться, верит ли он ей, и какая ему, собственно, разница, был у нее с Джеем секс или нет.

– Вы сели за столик в углу бара. Как Джей выглядел?

Она тихо и немного печально засмеялась.

– Как Джей. Красивый и хорошо одетый. Обаятельный. Флиртующий.

– О, да, Джей, которого мы знаем и любим.

Бритт с любопытством посмотрела на Рейли.

– Он всегда был таким? Даже в детстве?

– Всегда. Что вы пили?

Бритт вроде хотела еще что-то спросить об их детской дружбе, но воздержалась и ответила на его вопрос:

– Джей пил водку, может, джин. Что-то прозрачное, со льдом. До моего прихода он выпил две-три порции. И заказал еще одну, когда я заказывала вино.

– У одной из официанток?

– Она подошла к нашему столику.

– И она же принесла ваш заказ? Или другая?

– Я почти уверена, что та же самая. Я помню, как поблагодарила ее, когда передо мной появился бокал, но была увлечена разговором с Джеем, поэтому мало что замечала.

– Что потом?

– Мы чокнулись.

– Вы думаете, именно Джей что-то подсыпал в ваше вино?

– Зачем?

– Да или нет?

– Нет.

– У него была возможность?

– Нет. Мы…

Она осеклась, ее взгляд словно обратился внутрь.

– Что?

– Я… – Бритт посмотрела ему в глаза, судорожно облизнула губы. – Я просто кое-что вспомнила. У меня был кардиган. Я всегда ношу его с собой. Из-за кондиционеров.

– Ну, и…

– В битком набитом баре было тепло, поэтому кардиган мне не понадобился. Я отвернулась, чтобы повесить его на спинку стула. Спинка была округлой, вот как здесь. – Она кивнула на стул, на котором он сидел. – Кардиган соскользнул на пол. Я наклонилась, чтобы поднять его.

– И Джей получил шанс что-то подсыпать в ваш бокал?

– Я не знаю. Может быть. Но ему пришлось бы действовать очень быстро и ловко. – Она покачала головой. – Я не верю, что он это сделал. И опять же, зачем?

– Верно. Если он знал, что вы все равно прыгнете в его постель без всяких наркотиков. – Бритт снова уставилась на него с нарастающей враждебностью, но смолчала. Он не стал извиняться. – Я тоже не думаю, что Джей вам что-то подмешал. Использование наркотика оскорбило бы его самолюбие. Джей всегда гордился своим умением затаскивать женщин в постель. – Рейли замолчал, давая ей возможность осознать смысл его слов. – Если не Джей, то кто?

– Понятия не имею. Может, это чья-то злая шутка. Но я абсолютно уверена, что это случилось в «Уилхаусе». Когда мы оттуда выходили, я уже как-то странно себя чувствовала, а когда дошли до дома Джея, мне стало совсем плохо.

– Вы сказали Джею о том, что вам плохо?

– Не думаю. Я очень хотела услышать его историю. Я не хотела, чтобы из-за моего состояния он отложил разговор.

– Понятно. Не хотели упускать сенсацию.

– Вы чертовски правы! – огрызнулась она.

Рейли мог бы добавить, что на своей шкуре испытал, как далеко она может зайти ради сенсации, но смолчал.

– Джей соблазнил вас…

– Он меня не соблазнял. Он сказал, что должен со мной поговорить. Когда он сообщил мне о своей болезни, я подумала, что дело именно в этом. – Бритт умолкла, а когда заговорила снова, ее голос смягчился: – Вы знали, что он болен?

Что-то щелкнуло в его душе, но лицо осталось невозмутимым.

– Узнал вместе с новостями о его смерти в постели с вами.

– Вы не поддерживали связь после вашего отъезда из Чарлстона?

– Нет.

– Понимаю.

– Нет. Не понимаете.

– Он был вашим лучшим другом.

– Был.

– За все пять лет вы ни разу не виделись с ним и не разговаривали?

– Нет.

– Почему вы перестали общаться? Из-за вашего отъезда? Или из-за предшествующих событий?

Об этом он не был готов говорить. Прежде чем рассказывать о своей жизни, он должен был выяснить, как умер Джей.

– Джей сказал вам, что умирает. – Бритт кивнула. – Он сказал это, чтобы вы трахнулись с ним из жалости?

Она пронзила его уничижительным взглядом.

– Подростковый вопрос. И типично мужской вывод. Я подумала об этом, когда детективы задали мне этот же вопрос.

– Что вы им ответили?

– Я ответила им «нет». Джей не нуждался ни в наркотиках сексуального насилия, ни в жалости.

– А это типично женский вывод.

– И все равно нет.

– Личный опыт?

Она хотела было возразить, но передумала и снова с гневом уставилась на него.

– Значит, он вызвал вас не ради сообщения о своей скорой смерти.

– Джей отмахнулся от моей жалости. Он говорил, что у него нет времени на разговоры о раке и похоронах. Сказал, что должен сообщить мне нечто важное, и что эта история поможет моей карьере, что я получу работу в национальной телесети.

Рейли ждал, его сердце колотилось от предчувствий. Через несколько секунд он не выдержал.

– И что же это за сенсационная история?

– Я не знаю.

– Чушь собачья! – Он вскочил так быстро, что она в тревоге подпрыгнула. – Я не репортер-конкурент. Я не собираюсь звонить на телеканалы, чтобы опередить вас. Держите свою бесценную историю при себе. Я просто хочу знать, что сказал вам Джей.

Бритт тоже поднялась, чтобы не смотреть на него снизу вверх.

– Ничего! Он…

– Что?

– Занервничал. Сильно.

Рейли грубо расхохотался:

– Джей?

– Джей.

– Стальные нервы, полный контроль, абсолютная невозмутимость. И этот Джей Берджесс сильно занервничал?

– Да. Конечно, это не в его характере. Я понимаю, что это звучит странно…

– Нет. Это звучит абсурдно.

– Говорю вам, он занервничал и даже вспотел.

Рейли обеими руками отвел волосы от разгоряченного лица и, отпустив их только через несколько секунд, хлопнул себя по бедрам.

– Ну, вы и штучка. Никогда не упустите шанс. Обожаете держать за яйца всех. Полицию. Меня. Ничем не гнушаетесь. Выдумываете затейливую историю о провале памяти. Уверяете, что не помните, как напились с Джеем и затрахали его до смерти.

– Мне плевать, что вы обо мне думаете, – сказала она сердитой скороговоркой. – Вы удрали в эту… эту… берлогу в глуши. Вы ничего не понимаете в амбициях и в том, как строить жизнь. Думайте, что хотите.

– Спасибо за разрешение, я думаю. И буду думать.

– Но какая бы я ни была, я не лгунья. Если вы притащили меня сюда, чтобы выбить из меня правду, то совершили абсолютно бесполезное преступление. Все это вы могли узнать из газет. На пресс-конференции я сказала правду. Нравится она вам или нет, принимаете вы ее или отвергаете, верите вы в нее или сомневаетесь – мне глубоко наплевать.

Бритт шагнула к нему, и теперь они стояли почти вплотную друг к другу.

– Джей собирался поделиться со мной чем-то очень для него важным. Но он занервничал и отвлекся. Стал рассматривать людей за соседними столиками. Несколько раз оглядывался на барную стойку. И даже когда разговаривал со мной, смотрел мимо меня, через мое…

Бритт осеклась и несколько секунд смотрела на Рейли невидящим взглядом. Затем она словно очнулась отступила и плюхнулась на стул, продолжая таращиться в пустоту.

Рейли вернулся к своему стулу и сел, не сводя с нее глаз, но не проронил ни слова. Он боялся спугнуть ее мимолетное воспоминание. Не зря он оскорблял ее, унижал, допрашивал. Он надеялся разбередить ее память. Кажется, удалось, и теперь он терпеливо ждал.

Наконец она заговорила:

– Я однажды брала интервью у человека, согласившегося поговорить о забастовке, но только если не всплывет его имя. Звукооператор изменил его голос, мы надели на него капюшон. Через дырки в капюшоне я видела его глаза. Он смотрел мимо меня, через мое плечо, его взгляд метался из стороны в сторону. Я даже один раз обернулась, чтобы увидеть, на что он смотрит. Я не увидела ничего опасного. Но он видел.

Ее взгляд остановился на Рейли.

– Вот так же и Джей. Я связала его тревогу с болезнью, подумала, что, может, ему стало душно в переполненном баре, или, хоть он и отмахнулся, но он все же расстроился, когда мы заговорили о раке. А теперь я думаю, что он боялся.

– Кого-то в баре?

– А чего же еще?

– Вы хоть раз обернулись? Посмотрели назад?

– Вообще-то, собиралась. Может, Джей почувствовал опасность, потому что взял меня за руку и спросил, не могли бы мы пойти к нему и продолжить наш разговор там. Он оставил деньги на столике, и мы направились к выходу.

– Покидая бар, вы разговаривали?

– Нет. Только извинялись, когда протискивались сквозь толпу.

– Не ругались ни с кем? Никаких обидных замечаний?

– Даже ни одного обидного взгляда.

– Никто не показался вам подозрительным?

– Подозрительным?

– Зловещим? Угрожающим?

– Все так расплывчато. – Бритт потрясла головой. – Нет. Ничего отчетливо не помню.

– Кто-нибудь последовал за вами?

– Нет. – И менее уверенно. – Не думаю…

– Но вы сомневаетесь.

– Мелькнуло какое-то воспоминание, но…

Он заметил, что она пытается удержать в памяти промелькнувший образ, но, к сожалению, безрезультатно.

– Я не думаю, что кто-то следовал за нами, однако утверждать не берусь. Я все это объясняла в полиции. Ничего, ничего необычного не случилось по дороге от столика к выходу.

– А от бара до дома Джея? Вы кого-нибудь встретили?

– Вряд ли, хотя я плохо помню эту прогулку. Я совсем окосела. Смутно припоминаю, как мы вошли и я сразу же направилась к дивану, хотела поскорее сесть. Мне необходимо было сесть. И я все удивлялась, как сумела так опьянеть от одного бокала вина. Тем более я его даже не допила.

– Итак, вы подошли к дивану и…

– И все. Больше я ничего не помню.

– Джей сел рядом с вами?

– Не помню.

– И вы сразу начали обниматься?

– Я же сказала, я даже не помню, сел ли он рядом со мной.

– Вы помните, как пили виски?

– Нет. Но, должно быть, пила, потому что на следующее утро меня выворачивало.

– Джей умел уговаривать женщин делать то, что им не хочется. Слишком много пить, раздеваться. Он был экспертом по раздеванию женщин. Хвастался своей ловкостью.

Рейли пристально смотрел на нее. Ему было очень интересно, как она отреагирует.

– Может, он и применял свои методы, но я не помню… Я не знаю, как разделась, как мы оказались в постели, что мы там делали. – Вдруг ее голос дрогнул. На синие глаза навернулись слезы. – Вы можете представить, как мне страшно? Я понимаю, вы обо мне очень низкого мнения, только никто не заслуживает, чтобы его так использовали. Я не знаю, что со мной делали той ночью, но меня тошнит только оттого, что я могу себе представить. Мне больно и страшно.

– Думаете, Джей воспользовался вашей беспомощностью? – спросил он после паузы.

Бритт глубоко вдохнула, выдохнула, подняла голову. Слезы отступили, но из носа потекло.

– Поверить не могу, что он это сделал, но я не знаю, – прохрипела она.

Рейли ушел в ванную комнату, отмотал длинный кусок туалетной бумаги и вернулся к ней, прижал сложенную в квадрат бумагу к ее носу.

– Сморкайтесь. – Ее глаза широко распахнулись, она затрясла головой. – Не дурите. Сморкайтесь.

Бритт высморкалась. Он вытер ей нос, отошел к мусорному ведру, выбросил бумагу, спросил, не хочет ли она воды. Она отказалась.