Текст книги "Руины (ЛП)"

Автор книги: Саманта Тоул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Я горько рассмеялась.

– Так чертовски уверен в себе.

– Нет, Голубка. Я уверен в тебе. Я знаю тебя лучше, чем ты саму себя.

– Иди в пекло.

– Уже был там последние пять лет. И не собираюсь возвращаться. А теперь скажи мне, что ты любишь меня, Голубка.

– Я ненавижу тебя, – прорычала я. Ненавижу его, себя и все, что нас окружает в этот момент.

– Ну вот, у нас уже что-то получается.

– Ты с ума сошел? Я только что сказала тебе, что ненавижу тебя, и ты считаешь, что мы к чему-то пришли?

– Ненависть – самая близкая к любви эмоция. Между ними тонкая грань. Так что тот факт, что ты говоришь, что ненавидишь меня, говорит о том, что твои чувства ко мне все еще сохранились.

– Ты заблуждаешься.

Он прав.

– Так скажи мне, что ты больше не любишь меня, и сделай это всерьез, Голубка. Сделай это, и я больше никогда тебя не побеспокою. Я буду рядом с Джиджи. Но я оставлю тебя в покое, чтобы ты могла жить дальше.

Я раздвигаю губы, чтобы заговорить.

Скажи это, Кам. Просто произнеси эти слова, и он оставит тебя в покое.

– Я...

Почему я не могу сказать это?

Потому что ты все еще любишь его, идиотка. Ты всегда его любила.

Я зажмуриваюсь. Разочарование ярким пламенем сжигает глаза.

– Я... не могу, – шепчу я, побежденная.

– Я так и думал, – тихо говорит он.

В следующее мгновение его рот накрывает мой, и второй раз за два дня Зевс целует меня.

Глава 23

Мы – это руки и губы, языки и зубы. Горячая, безумная, неконтролируемая похоть.

И ноль здравого смысла.

Ну, по крайней мере, у меня.

Голос в моей голове кричит, что это плохая идея.

Я выключаю звук и сосредотачиваюсь на прикосновениях, вкусе и потребности.

Прикосновения Зевса.

Его вкус.

И моя потребность в нем.

Она бушует. Дикая. Жгучая, как инферно.

Мы врезаемся в стену.

Он задирает мою юбку на бедрах.

Я обхватываю его ногу, прижимаясь к нему, нуждаясь в том, чтобы касаться каждой его частички.

Просто... нуждаясь в нем. Точно. Блядь. Прямо сейчас.

Он рычит и хватается за мою задницу, приподнимая меня.

Я обхватываю ногами его талию.

Его язык проникает в мой рот. Я подгоняю его удар за ударом.

Мои пальцы запутались в его волосах и дергают.

Он хихикает темным звуком на моих губах. Это так знакомо мне, что я могу разрыдаться.

– Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, Голубка?

Я смотрю на него сквозь сильно зажмуренные глаза.

– А ты как думаешь?

Он прижимает свой рот к моему уху. Губы касаются моей кожи.

– Я думаю, ты хочешь, чтобы я трахнул тебя прямо у этой стены. Сильно и глубоко.

Господи Иисусе.

Всегда так хорош в грязных разговорах.

– Скажи это. Скажи мне, что ты хочешь, чтобы я тебя трахнул. Скажи мне, как сильно ты хочешь, чтобы мой член был внутри тебя. – Его руки крепко сжимают меня. Пальцы впиваются в мою задницу.

Его глаза возвращаются к моим, и я смотрю в них. Глаза, затуманенные похотью. Из-за меня. Видя Зевса таким, я всегда испытывала такой кайф. Осознание того, что я имею над ним сексуальную власть, было захватывающим.

И до сих пор это так.

Я наклоняюсь вперед и касаюсь своим носом его носа. Мой собственный взгляд ни в чем ему не уступает.

– Прекрати говорить. И просто трахни меня.

В его глазах мелькает соблазнительное обещание.

Я чувствую, как его пальцы проникают за резинку моих трусиков. Затем я слышу характерный щелчок резинки и чувствую, как возбуждающий прохладный воздух обдает мои разгоряченные части тела.

Но я не даю ему понять, что мне это нравится. Возможно, я хочу его, да. Но не уступлю ему так легко. Ни за что.

– Они были моими любимыми. – Я хмуро смотрю на него.

– Я куплю тебе новые.

– Сломай что-нибудь. Почини за деньги. Вот как ты поступаешь в наше время, Зи?

По вспышке гнева в его глазах я понимаю, что задела нерв. И это меня чертовски возбуждает.

– Скажи, что любишь меня, – говорит он сквозь сжатые челюсти.

– Пошел ты, – огрызаюсь я.

– Сразу же, как только ты произнесешь это, Голубка. – Он нежно проводит своими губами по моим. – Скажи, что любишь меня, и я дам тебе то, что ты хочешь. Мой член глубоко внутри тебя.

Он прижимается своей эрекцией к моей киске, и я понимаю, что промочила материал его шорт.

Он ухмыляется со знанием дела, и это пробуждает во мне ярость.

Поэтому я впиваюсь зубами в его нижнюю губу и сильно прикусываю.

Он шипит и отстраняется, языком зализывая ранку.

А я получаю удовольствие от вкуса его боли на моем языке.

– Ты хочешь сделать мне больно, Голубка?

Да. Я хочу сделать тебе больно. И трахнуть тебя. И любить тебя... и, блядь, Господи! Я чувствую, что сейчас взорвусь от всех этих чувств, бурлящих во мне.

– Так сделай мне больно. Делай то, что должна. Бери то, что тебе нужно.

И я делаю.

Я обхватываю его руками за затылок и притягиваю к себе.

Я жестко целую его.

Это ярость, желание и чистая, без примесей, потребность.

Зубы сталкиваются. Сырой, болезненный, страстный поцелуй.

И он возвращает его мне.

Я засовываю руки под его толстовку и провожу ногтями по его груди.

Он задирает вверх мой свитер и спускает чашечку лифчика. Наклонив голову, он всасывает мой сосок в рот.

Проводя зубами по нежной коже, он покусывает грудь в то самое время, когда вводит толстый палец глубоко в меня сзади.

– Ахх, – стону я.

Потом еще один палец, прежде чем начать трахать меня ими.

– Всегда так чертовски туга, – стонет он.

Я снова притягиваю его рот к своему, нуждаясь в его поцелуе больше, чем в воздухе.

Он трахает меня рукой, его ладонь шлепается о мою задницу с каждым проникновением его пальцев.

И все, чего я хочу – это кончить.

Я потираю свой клитор о его член. От трения у меня в глазах появляются звезды.

Я слышу звук чистой потребности и понимаю, что он исходит от меня.

Затем я слышу звериный рык и понимаю, что он исходит от Зевса.

Его пальцы выходят из меня.

Я хнычу от потери.

Он стягивает шорты с бедер.

Его член – эрегированный, длинный и невероятно толстый – упирается мне в бедро.

Я чувствую, как его сперма смачивает мою кожу.

– Скажи это, Голубка. Скажи, что любишь меня.

Интенсивный взгляд его глаз держит меня в плену.

Прикусив губу, я качаю головой.

Он смотрит на меня так пристально и долго, что боль пронзает мое сердце, распространяясь по всей груди.

– Зевс...

Одним отработанным движением он входит в меня.

– Черт, – хрипит он.

Моя голова ударяется о стену с придушенным криком, глаза закрываются от волны эмоций от того, что он снова во мне.

Это абсолютно все. И ничего, что я должна хотеть.

– Посмотри на меня.

Но я не могу.

Я качаю головой.

Его рука хватает меня за подбородок, заставляя повернуться к нему лицом.

Я открываю глаза, и его блестящие голубые глаза пристально смотрят на меня. Его член глубоко вошел в меня. Его тело прижато к моему.

Этого слишком много. И недостаточно одновременно.

– Скажи это.

Я сжимаю челюсти.

– Я не могу. – Мой голос дрогнул на полуслове.

Его выражение лица меняется на что-то огненное.

– Тогда я просто буду трахать тебя, пока ты не сможешь.

Он вытаскивает член до самого кончика, а затем снова входит в меня.

Жаждущие губы находят мои, страстно целуя меня. Отчаянные руки хватают меня за бедра, пальцы впиваются в кожу, пока он прижимает меня к стене.

Длинные, глубокие толчки снова и снова, его тело знает, как довести меня до грани. Доводя меня до бездумного отчаяния. Но не давая мне того, чего я хочу. То, что мне нужно.

– Пожалуйста, Зи... – хнычу я.

– Ты хочешь кончить?

– Да, – выдыхаю я.

Входит и выходит. Без устали трахает меня. Он слегка наклоняет бедра, и... Боже мой...

– Вот так, – стону я. – Пожалуйста, не останавливайся.

Его зубы впиваются в мою шею.

– Никогда.

Его рот возвращается к моему, и я целую его, отчаянно посасывая его язык. Его толчки становятся быстрее, и я знаю, что он так же близок, как и я.

– Скажи мне, что ты моя, – рычит он мне в губы.

Срочность в его голосе ослабляет мои стены.

– Я твоя.

Он издает стон сладкого облегчения. Я чувствую его в каждой части своего тела.

– Я люблю тебя, – говорит он между поцелуями. – Так чертовски сильно. Я так скучал по тебе.

И это то, что отправляет меня за край. Мышцы напрягаются, тело сводит спазмами, разум немеет, я кончаю на члене Зевса, вызывая его оргазм.

Бедра подрагивают под моими, приглушенные проклятия и стоны эхом звучат у меня во рту. Он долго и сильно кончает в меня.

Потом мы просто переводим дыхание, медленно возвращаясь к реальности.

В реальность, где мы просто два человека, которые когда-то были вместе.

И которые только что занимались сексом у стены его прихожей.

Господи.

Мы занимались сексом.

И это было потрясающе, и я наслаждалась этим. Больше, чем просто наслаждалась. Я любила это.

И... я хочу сделать это снова.

Нет. Ни за что, Кам. Этот парень сделал тебе так больно, как никто и никогда раньше.

И Джиджи – ты должна думать о ней.

При одном только упоминании о ее имени все причины, по которым я не хотела делать этого с ним, все причины, которые я предпочитала игнорировать, кричали мне в ответ. И, наконец, это вбивает в меня здравый смысл, в котором я так нуждалась десять минут назад.

– Черт, – шепчу я.

Он, должно быть, услышал это по тону моего голоса, потому что обеспокоенные голубые глаза поднимаются на меня.

– Кам?

– Это была ошибка. – Я опускаю ноги и толкаю его, чтобы он отпустил меня.

Он выскальзывает из меня. И я ненавижу пустоту, которую он оставляет после себя.

Слезы начинают жечь мои глаза из ниоткуда. Не желая, чтобы он увидел их, я быстро обхожу его стороной и начинаю поправлять одежду. Прикрываю грудь и опускаю юбку на место.

Я слышу шорох его одежды, когда он накрывает меня сзади.

Я вижу, что мои порванные трусики лежат на полу.

Видеть их там, выброшенными и использованными, напоминает мне о том, как Зевс однажды заставил меня чувствовать себя подобным образом.

И это заставляет меня чувствовать себя слабой и невероятно злой на себя. И на него.

Я чувствую теплую струйку на внутренней стороне бедра.

Моему недоразвитому мозгу требуется несколько секунд, чтобы понять, что это такое.

Затем...

Черт.

– Мы не использовали презерватив, – выпаливаю я, поворачиваясь к нему.

В его глазах мелькает удивление. Либо он тоже не понял, либо не ожидал, что я так отреагирую.

– Если ты беспокоишься о беременности...

– Нет, – огрызнулась я. – Я принимаю таблетки. Вообще-то, я принимала таблетки, когда в последний раз забеременела от тебя, и тогда мы тоже не пользовались презервативами, так что, возможно, мне стоит беспокоиться.

Блядь. Блядь. Блядь!

– Я не беспокоюсь.

Это заставляет меня сделать паузу.

Он делает шаг вперед, ближе ко мне. Выражение его лица смягчается. Глаза теплеют. Но все, что чувствую я, это холод.

– Я не могу придумать, чего бы я хотел больше, чем иметь еще одного ребенка с тобой. За исключением, может быть, того, чтобы ты и Джиджи переехали жить ко мне, чтобы мы могли наконец стать семьей.

– Нет. – Я отступаю назад, натыкаясь на стену. – Ни за что, Зевс. – Я качаю головой, пока моя спина скользит по стене, одна рука ползет к двери. – Не смей этого делать.

– Что делать? – Он преследует меня глазами и телом. – Говорить тебе, что я люблю тебя? Что я хочу, чтобы мои девочки жили со мной? Что я хочу свою семью? Неужели это так чертовски плохо, Голубка?

– Этому не бывать. – Я обхватываю пальцами ручку двери, сжимая ее. – Это была ошибка. Этого не должно было случиться. Это больше не повторится.

Меня сотрясает дрожь изнутри. Слабость и страх, и он это знает.

Если Зевс в чем-то и хорош, так это в том, чтобы вынюхивать слабости у своих противников.

А от меня сейчас воняет.

Он делает шаг ближе.

– Я хочу, чтобы ты была в моей постели каждую ночь, Голубка. Чтобы мой член был глубоко внутри тебя, чтобы я занимался с тобой любовью. – Еще шаг. И еще один, пока он не прижимается ко мне. – Я хочу еще детей от тебя. Я хочу видеть, как ты носишь моего ребенка под сердцем. Я хочу, чтобы мое кольцо было на твоем пальце.

Я зажмуриваю глаза от всех его слов. Слов, которые отчаянно хотела услышать от него пять лет назад.

Но сейчас уже слишком поздно. Слишком многое произошло. Я больше не та девушка. И мне нужно думать о Джиджи.

Если бы мы с Зевсом снова сошлись и ничего не вышло, это причинило бы боль не только мне. Это причинит боль и Джиджи.

И если он снова исчезнет от меня, как в прошлый раз...

Я не могу так поступить с ней. Я не могу рисковать.

Возможно, я все еще люблю его. Я, конечно, все еще хочу его.

Но я не доверяю ему.

А без этого у нас ничего нет.

Я открываю глаза и смотрю на него.

– Нет.

– Нет? – повторяет он.

– Мы не будем снова вместе. Да, у нас был секс. Но это было потому, что у нас были незаконченные дела. Теоретически, мы никогда не могли попрощаться, и теперь мы это сделали. Так что... наши дела завершены.

Его выражение лица недоверчиво.

– Ты слышишь себя сейчас?

– Громко и отчетливо. – Хмурюсь я.

– Значит, ты понимаешь, что несешь полную чушь.

– Пошел ты! – Огрызаюсь.

– Только что, и намерен делать это снова, снова и снова...

– Боже! – кричу я. – Как же я тебя ненавижу!

– Мы уже выяснили и это. Прямо перед тем, как ты сказала мне вставить в тебя свой член. Видишь, куда я клоню, Голубка?

– Аргх! – рычу я.

Годы и годы сдерживаемого гнева наполняют мои вены, заставляя меня видеть красное. Я упираюсь обеими руками ему в грудь, но ублюдок не двигается ни на дюйм.

– Я не хочу тебя!

– Хватит врать, – кричит он в ответ.

– Хватит говорить мне то, что я думаю и чувствую! – кричу я ему.

– Я перестану, когда ты перестанешь врать себе! – рычит он.

Потом тишина. Остались только затухающие звуки наших полных ярости слов.

Наши груди вздымаются от физического и эмоционального напряжения, вызванного нашей яростью друг к другу.

Затем он шепчет мое имя, и это пробуждает во мне всю серьезность нашей ситуации.

– Мне нужно идти.

Я отворачиваюсь от него и нажимаю на ручку.

Он останавливает меня, положив руку на дверь.

– Не уходи. – Его голос мягкий, наполненный сладчайшей агонией.

Я чувствую, как его твердая грудь нежно прижимается к моей спине. Его колотящееся сердце стучит в груди, пытаясь дотянуться до меня. Его теплое дыхание обдувает мои волосы.

– Останься. Пожалуйста, – шепчет он.

Я хочу этого.

Было бы так легко снова утонуть в нем.

Но я не могу.

Поэтому я закрываю глаза и позволяю себе почувствовать боль, которую я пережила, когда он оставил меня. Как я была сломлена. Как он сломал меня.

А потом я думаю о том, как сильно люблю свою дочь.

И этого достаточно, чтобы помочь мне выстоять против него.

Я закрываю свое сердце, открываю глаза и снова смотрю на него.

– Мне нужно идти. Джиджи ждет меня.

Он нервно сглатывает. Нерешительность наполняет его глаза.

Затем он убирает руку от двери и отступает назад, давая мне возможность уйти.

Я выдыхаю, открываю дверь и выхожу наружу.

Свежий воздух, ударяющий в лицо, не помогает мне проветрить голову.

– Кам...

Я останавливаюсь, но не оборачиваюсь. Если я это сделаю, то рухну.

Я слышу, как он придвигается ближе.

Чувствую его тепло, когда он рядом.

Мое сердце начинает чувствовать... болеть.

Я снова закрыла глаза, отчаянно борясь со своими чувствами.

– Кам... – снова говорит он, его голос глубок и густ от эмоций. – То, что сейчас я позволяю тебе уйти... не значит, что я отпускаю тебя.

Понимание его слов проносится сквозь меня, направляясь прямо к моему слабеющему сердцу, восстанавливая и разбивая его, все одновременно.

– Я, блядь, люблю тебя. Я люблю тебя с тех пор, как мне было семнадцать лет, и я увидел тебя, стоящую там, на ярмарке, похожую на ответ на мой вопрос, который я не знал, что задавал. Я знал это тогда, и я все еще знаю это сейчас. Для меня нет никого другого. Я – твой. А ты – точно моя. Нам суждено быть вместе. И чем больше ты будешь сопротивляться, тем настойчивей буду я – вдвое сильнее. И я буду драться грязно, если потребуется. Так долго, как потребуется. Я здесь и готов сделать это, чтобы ты вернулась ко мне – туда, где твое место. Я никогда не проигрывал битвы, Голубка. И я не собираюсь проигрывать эту. Ты слишком чертовски важна для меня, чтобы позволить этому случится.

Я взволнованно вздохнула. Сердце колотится в груди. Мысли и чувства тянут меня в двух совершенно разных направлениях.

Я ничего не говорю. Я не могу ничего сказать.

Что я могу сказать в ответ на это?

Поэтому я делаю единственное, что могу сейчас сделать. Делаю шаг вперед, прочь от него, потом еще один и еще. И продолжаю двигаться, пока не оказываюсь в своей машине и не уезжаю от него.

Но в глубине души я знаю, что не имеет значения, насколько большое расстояние отделяет меня от Зевса, потому что я всегда была слабой, когда дело касалось его.

Даже сейчас я слышу его слова в своей голове, чувствую его запах на своей коже... чувствую его тело напротив своего.

И я жажду этих вещей. Как наркоманка.

Возможно, во мне больше от моей матери, чем я думала.

Зная это, зная Зевса и то, каким он бывает, когда чего-то хочет, понимаю, что я в полной заднице.

Потому что я против него... это как газель против льва.

Я не выживу.

Я знаю это. И он это знает.

Поэтому я могу сделать только одно.

Избегать его как чумы.

Глава 24

Избегать кого-то, когда у вас есть общий ребенок, не так просто, как может показаться.

Прошла неделя после «Ошибки», как я ее называю.

Говоря, что у меня был секс – потрясающий, разрывающий душу, вызывающий дрожь во всем теле – с Зевсом, я говорю глупости вроде этой, и мне хочется заявиться к нему домой и повторить все снова.

Так что, да, «Ошибка» – самое то.

Избегать Зевса утомительно.

И мне стыдно признаться, что я использовала свою дочь как средство избегания. Я ужасная мать. Но всякий раз, когда нам с Зевсом приходилось находиться в одной комнате из-за Джиджи, я старалась всегда следовать за своей четырехлетней дочерью, как тень.

Я жалкая и слабая.

Тетя Элль была потрясающей.

После «Ошибки» я сразу направилась домой. Притворилась, что все в порядке. Затем, уложив Джиджи спать, я развалилась на части. Я буквально рыдала на плече у тети Элль.

Она не осуждала меня. Она просто выслушала меня.

Потом она спросила, чего я хочу. И она сказала, что если это Зевс, то все в порядке. Это не то, чего нужно стыдиться, потому что мы любим тех, кого любим. Или, как говорится в песне Селены Гомес – Сердце хочет того, чего хочет.

Я не стала притворяться с тетей Элль и говорить, что не люблю его до сих пор. Потому что, какой в этом был бы смысл? Я любила Зевса с пятнадцати лет.

Пять лет его отсутствия не изменили этого. Так что сейчас, я думаю, ничто не изменит.

Я знаю, что всегда буду любить его.

Но доверять ему?

Его слово не имеет для меня никакого значения. И я не знаю, будет ли оно когда-нибудь иметь значение.

Единственное, чему я доверяю, это его любовь к Джиджи. Я знаю, что он никогда не причинит ей боль.

Но он не видит того, что вижу я.

Если мы с Зевсом снова будем вместе, Джиджи привяжется к нам как к семье. А если у нас с Зевсом ничего не получится, это причинит ей боль. Я не хочу так поступать с ней.

И я не сделаю этого с собой.

Неважно, как сильно я его люблю.

Я рассказала обо всех своих сомнениях тете Элли.

Она сказала, что любит меня. Что она гордится мной. И что она поддержит любое мое решение.

Но решение принимать не нужно.

Я его уже приняла.

Мы с Зевсом никогда не будем вместе. Несмотря на его заявления, что мы неизбежны, и его обещание бороться до тех пор, пока он не вернет меня.

Все, что мне нужно, это немного времени. Достаточно, чтобы укрепить свою оборону против его чар. Еще несколько недель, и я буду в порядке.

Во всяком случае, так я себе говорю.

Пока что, я одолела одну неделю. Ладно, это было трудно, и он изо всех сил старался остаться со мной наедине, но мне удалось увернуться от его попыток.

Он здесь каждый вечер с Джиджи, укладывает ее спать и читает ей сказку на ночь. И, когда он заканчивает, если тети Элль нет рядом, чтобы выступить в качестве буфера, и есть только я и он, то я очень вовремя оказываюсь в душе или ванной.

Итак, он уходит.

Но потом, обязательно, примерно через час, он звонит мне на мобильный.

И каждый раз я не отвечаю.

Он оставляет голосовое сообщение. Каждый раз одно и то же сообщение.

– Я не сдамся, Голубка. Я люблю тебя.

Потом я провожу остаток ночи, делая вид, что мне все равно, периодически прослушивая сообщение – иногда плача, иногда топя свои печали в плитке шоколада.

Затем я чищу голосовую почту. И ложусь спать.

И цикл начинается заново на следующий день.

Но я могу это сделать. Я сделаю это.

Он поймет, что я не сломаюсь. Что «Ошибка» была именно такой, и мы никогда не будем снова вместе – как в песне Тейлор Свифт.

И цикл разорвется.

Должен.

Потому что я ни за что не стану рисковать счастьем своей дочери.

Я спешу по делам, готовлю Джиджи к школе и себя к работе.

Зевс предложил приехать и забрать ее, чтобы отвести в детский сад, но я отказалась, зная, что тети Элль здесь не будет, а Джиджи не будет хорошим буфером. По утрам она превращается в чудовище, и ее единственная цель в жизни – приклеить глаза к телевизору и игнорировать все, о чем я ее прошу.

Я на кухне, готовлю наши обеды – бутерброды с арахисовым маслом и желе. Да, мне двадцать четыре года, но у меня вкусы ребенка. Раздается звонок в дверь.

Я замираю, по моему позвоночнику пробегает холодок возбуждения.

Возбуждение от мысли, что это может быть Зевс.

Остываю от мысли, что это может быть Зевс.

Беспорядок, имя которого Камерон.

– Я сама открою! – кричит Джиджи, звучащая гораздо бодрее, чем я себя чувствую.

– Нет, не откроешь! – а еще я подхватила словарный запас своей дочери. Потрясающе. – Что я тебе говорила о том, когда кто-то звонит в дверь? – сурово спрашиваю я, выходя из кухни в коридор.

Джиджи остановилась прямо перед дверью с виноватым выражением лица.

– Не факт, что мы знаем того, кто звонит в нашу двель.

– Верно, Джиджи. Итак, что ты делаешь, когда звонят в дверь?

– Я жду маму или бабушку Элль. Или папу, если он здесь.

Последняя фраза вонзается в мое сердце, как осколок стекла.

– Правильно. – Я улыбаюсь ей, хотя это последнее, что мне хочется сделать. – Итак, теперь, когда я здесь, с тобой, ты можешь открыть дверь.

Джиджи отпирает дверь и тянет ее на себя.

– Папа! – кричит она и прыгает к нему на руки.

Зевс ловит ее и прижимает к себе, обнимая.

– Доброе утро, малышка. – Он целует ее в щечку. Его взгляд переходит на меня. – Доброе утро, Кам.

– Привет, – говорю я. – Что ты здесь делаешь? – я пытаюсь произнести это так, чтобы не прозвучало слишком обвинительно.

– Я хотел увидеть свою девочку перед садом.

Джиджи хлопает своими ладошками по его щекам и переводит внимание Зевса на себя.

– Ты хочешь сказать, девочек, папочка. Ты ведь и мамочку хотел увидеть пелед работой?

– Верно. – Он улыбается ей. Затем его глаза находят меня. – Я всегда хочу видеть твою маму.

Его взгляд, наполненный желанием, заставляет мое сердце заколотиться.

Просто отлично.

– И еще, у меня есть для тебя кое-что, – говорит он Джиджи, переводя взгляд обратно на нее.

– Что это? – пискнула она.

– Сюрприз, – шепчет он.

– Я люблю сюлпризы! – восклицает Джиджи. – Что это?

Зевс смотрит на меня.

– Я могу зайти на минутку?

Я смотрю на часы на стене.

– У нас всего несколько минут, – говорю я ему.

– Это все, что мне нужно.

Он ставит Джиджи на ноги и идет в холл, прижимая ее к себе. Я закрываю за ними дверь и прислоняюсь к ней.

Затем он достает конверт из кармана своей байкерской куртки, встает на колено и протягивает его Джиджи.

– У тебя есть для меня письмо, папочка?

Его губы растягиваются в уничтожающую улыбку.

– Типа того. Открой, – призывает он.

Заинтригованная, я подхожу ближе.

Джиджи разрывает конверт и бросает его на пол. Внутри лежит сложенный лист бумаги.

Джиджи открывает бумагу, и на пол падает что-то похожее на билеты.

Зевс быстро подбирает их.

– Что там написано, малышка Джиджи? – спрашиваю я ее.

– Это фотография замка Спящей красавицы, мамочка. – Она поворачивает картинку ко мне.

А?

Зевс протягивает ей билеты.

– А это что такое, малышка Джиджи?

Она сосредоточенно хмурится.

– Я не знаю, папочка.

– Это билеты, – говорит он. – А кто это там? – Он указывает на что-то на билетах.

– Микки Маус, – без колебаний отвечает Джиджи.

– А где можно найти Микки Мауса и замок Спящей красавицы?

– Диснейленд, – шепчу я одновременно с криком Джиджи:

– Диснейленд!

– Правильно, малышка. – Он улыбается ей. – Я купил нам билеты в Диснейленд на ближайшие выходные.

В эти выходные?

– Правда?

– Правда.

– Ты самый лучший папа на свете!

Она бросается на него, и он ловит ее, хохоча, когда она обвивает его шею руками.

И меня начинает тошнить.

Он везет ее в Дисней. Я никогда не могла себе этого позволить.

И это через всю страну. Значит, он заберет ее от меня. Я никогда не проводила ночь вдали от Джиджи с момента ее рождения.

– Мамочка! Смотри! – она отцепилась от Зевса и бросилась ко мне. – Мы едем в Дисней! Я хочу увидеть Флина Уайдера! (прим. переводчика: Флин Райдер – вымышленный персонаж диснеевского полнометражного мультфильма 2010 года «Рапунцель: Запутанная История», авантюрист и знаменитый вор с довольно привлекательной внешностью, который волею судьбы сталкивается с Рапунцель и помогает ей сбежать с башни, в которой девушка была заточена с рождения). Я смогу сказать ему, что мы поженимся, когда я стану большой девочкой. Мне понадобится самое лучшее платье, мамочка! Я не могу дождаться, когда расскажу бабушке Элль!

Она подпрыгивает от восторга, и я широко улыбаюсь ей, но внутри у меня все клокочет.

– Это отличные новости, малышка Джиджи. Я очень рада за тебя. – Я наклоняюсь и обнимаю ее. – Не могла бы ты сделать мне одолжение? Возьми для меня свою книгу из своей комнаты. Нам нужно отнести ее сегодня в детский сад.

– Холошо, мамочка! – Она убегает, поднимается по лестнице, напевая «Когда начнется моя жизнь» из мультфильма «Рапунцель».

Мои глаза встречаются с глазами Зевса, который теперь стоит напротив меня.

– Ты должен был сначала поговорить со мной, – тихо говорю я, в моем голосе слышится раздражение. – Ты не можешь просто взять и забронировать поездку, не посоветовавшись со мной.

– Это всего лишь несколько дней в Диснейленде. И я бы обговорил, но мне не удавалось уединиться на пять минут, чтобы поговорить с тобой.

На этот раз он уделал меня. Но все же...

– Слушай, я не пытаюсь быть стервой или усложнять все, Зевс. Просто...

– Что?

– Я никогда не была вдали от Джиджи, – признаю я. – Я не провела ни одной ночи вдали от нее с того момента, как она родилась.

Его выражение лица становится нежным.

– Здесь три билета, Голубка.

– Что?

– Я заказал билеты для тебя, меня и Джиджи, для нас троих.

– О. – Ох. – Погоди. Ты купил билет и для меня?

Ну, разрази меня гром, если это не раздражает меня до смерти.

Он кивает, внимательно наблюдая за мной.

– И поездка на эти выходные?

– Вообще-то, на три ночи. Мы уезжаем в пятницу.

– Я работаю в пятницу. – Я складываю руки на груди, чувствуя себя обиженной тем, что он просто пошел и сделал это.

– Не в эту пятницу, у тебя выходной.

– Кто сказал?

– Твой босс. Я попросил Элли взять отгул от твоего имени. Все улажено.

– Тетя Элли? – промурлыкала я.

– Да. Я сказал ей, что хочу сделать сюрприз для тебя и Джиджи. Она была более чем счастлива помочь мне, предоставив тебе свободное от работы время.

И, очевидно, тетя Элль теперь предательница.

– У Джиджи дошкольное образование, – возражаю я.

– Это на несколько дней, Кам. – Он вздыхает, явно расстроенный моим нежеланием.

Я поднимаю глаза к потолку. Джиджи должна поехать в Дисней, иначе она будет расстроена. А мне не по душе мысль о том, чтобы провести вдали от нее четыре дня и три ночи. Так что, похоже, я поеду в Диснейленд вместе с ними.

– Я сделал это не для того, чтобы разозлить тебя, – мягко говорит он. – Я просто хотел сделать что-то хорошее для Джиджи. Я хочу провести время с ней... и с тобой.

– Не надо... – Предупреждаю я, возвращая свой взгляд к нему. – Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой, ладно, но я сделаю это при одном условии.

– Назови его.

– Ты должен пообещать, что не будешь меня трогать. Никаких разговоров о том, что мы снова вместе, пока мы в Диснее. Эти каникулы посвящены Джиджи. Ни слова о нас с тобой.

– Хорошо, – говорит он. – Я не скажу ни слова о нас с тобой все время, пока мы там. Слово скаута.

Я разражаюсь смехом.

– Ты, бойскаут? Вряд ли.

Он ухмыляется.

– Я теперь почетный член.

– Конечно, Зевс.

Я снова смеюсь. Он тоже.

Его искрящиеся глаза ловят мои. В тот момент, когда они встречаются с моими, они становятся серьезными. Мое дыхание замирает.

– Я скучаю по тебе, – говорит он низким голосом, подходя ближе.

Мое тело мгновенно реагирует на него. Мои соски твердеют. Его глаза опускаются к моей груди, как будто он видит ее сквозь лифчик и рубашку.

Его глаза возвращаются к моим, а затем опускаются к моему рту.

– Я все еще чувствую твой вкус. – Его голос – низкое рычание.

И я облизываю губы, не задумываясь.

– Я все еще чувствую тебя на своем члене, Голубка. Я не могу перестать думать об этом... о себе внутри тебя. Я был твердым целую неделю, детка. Целую-гребаную-неделю.

– Т-ты только что обещал, – заикаюсь я, мое тело дрожит от потребности в нем. – Ты сказал, что прекратишь это.

Он наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Я сказал, что прекращу, пока мы будем в Диснейленде. Но мы еще не там.

Звук Джиджи, спускающейся по лестнице, – это чертово облегчение, потому что, когда он был так близко, я была близка к тому, чтобы просто схватить его и поцеловать до смерти.

Зевс плавно отступает от меня. Он мгновенно становится спокойным и собранным.

Я ... ну, я дрожащая от беспорядка, отчаянно пытающаяся взять себя в руки после того, как он за несколько секунд превратил меня в трепещущую идиотку.

Зевс-1.

Кэм-0.

– Я взяла книгу, мамочка. – Она протягивает ее мне, и я беру ее в свои дрожащие руки. – Папочка, мы остановимся в отеле? Там есть бассейн? – подбегает она к нему.

Он берет ее на руки и смотрит ей в лицо, говоря:

– Да, малышка, и да, там есть бассейн и вид на Волшебное королевство. – Его глаза находят мои. – Я снял для нас номер люкс. Две спальни.

Его взгляд пронзает меня насквозь, и мои внутренности сжимаются в тугой узел. Между ног ноет от желания и потребности в нем.

Я в полной заднице.

Он загнал меня в угол. В самый странный угол, потому что сейчас я хочу, чтобы поездка в Дисней поскорее закончилась, чтобы я могла отдохнуть от Зевса, пытающегося вернуть меня после того, как меня обманом заставили провести с ним время и спать с ним в одном номере с двумя спальнями.

Запутались? Да, я тоже.

Помните, я говорила, что я – газель, а он – лев?

Так вот, лев загнал меня в тупик, а я этого даже не заметила.

Единственное, что меня спасает, это то, что он обещал не говорить о нас, пока мы там. И если он не будет говорить о нас или использовать свою сексуальность как оружие против меня, то я буду в порядке.