Текст книги "Руины (ЛП)"

Автор книги: Саманта Тоул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Тяжело вздыхаю и опускаю чашку.

– Нет.

Глаза женщины полыхают яростью, ноздри раздуваются.

– Это, мать… ядовитая… дрянная… дыра! – шепотом вырывается огонь из тети Элли.

У нас здесь зона, свободная от проклятий. У Джиджи уши, как у летучей мыши, и голосовой ящик, как у попугая. Она слышит и повторяет все. И я имею в виду абсолютно все.

– Я не была удивлена, тетя Элли. Тебе тоже не стоит удивляться. Он совершенно ясно выразил свои чувства пять лет назад.

– Я знаю, но все же… – она скрипит зубами. Челюсть в гневе сжимается.

– Это не имеет значения. Он не имеет значения.

– Нет, не имеет. Ты и Джиджи отлично справляетесь и без него, – добавляет.

– Да, – соглашаюсь. Но Джиджи не должна была справляться. Молча добавляю я.

Тетя Элли помещает хлеб в тостер.

– Можешь положить кусочек и для меня? Пойду принесу балетные туфли Джиджи и подготовлю ее к отъезду.

– Конечно.

Я останавливаюсь в проеме кухонной двери.

– Не хочешь сходить куда-нибудь поужинать сегодня вечером? – спрашиваю. – Ты, я и Джиджи. Девичник?

– Ты сегодня не работаешь в клубе?

– Нет. Думаю, мне стоит уволиться. На всякий случай… ну, ты знаешь.

Выражение ее лица смягчается.

– Знаю. И я с удовольствием поужинала бы с моими девочками. Куда планируешь отправиться?

– ДиМаджио? – предлагаю я.

– Итальянский ресторан – всегда хорошо, – улыбается она.

– Ох, и мне нужно попросить об одолжении. Не смогла бы ты присмотреть за Джиджи несколько часов в среду вечером?

– Конечно. Без проблем. Ты встречаешься с Ричем?

– Мг-м. – Мои щеки немного покраснели.

Тетя Элли знает о моем договоре с Ричем. Она не осуждает меня. Наверное, потому что видела, через что я прошла с Зевсом. Это и то, что у нее никогда в жизни не было серьезных отношений.

– Замужем за работой, – всегда говорит она.

– Я не уйду, пока она не отправится в постель.

– Кам, ты должна выбираться из дому. И не только к Ричу по зову плоти.

– Пожалуйста, никогда так больше не говори, – стону я, хлопая рукой себя по лицу.

Она смеется.

– Выйди и наслаждайся собой. Позволь Ричу пригласить тебя на ужин или напитки.

Хорошо, забираю свои слова обратно. Она никогда не вмешивалась до этого. Задаюсь вопросом, это не из-за того ли, что вчера вечером я виделась с Зевсом.

– Мы не будем этого делать, – говорю ей. – И я достаточно выхожу из дому.

Тетя Элли поворачивается, лицом к лицу со мной, и упирается своим бедром в стойку.

– Вам стоит это сделать. Ты нравишься Ричу. Очень. Я же вижу. Он всегда спрашивает меня о тебе. Он хороший парень, Кам. Сможет позаботиться о тебе.

– Ты имеешь в виду, что он не Зевс.

– Нет, не он. Тебе нужно начать жить своей жизнью, Кам.

– Я и так живу своей жизнью, – обороняюсь и скрещиваю руки.

– Вся твоя жизнь сосредоточена вокруг жизни Джиджи. И это здорово. Так и должно быть. Ты удивительная мать. Но ничего не делаешь для себя. Ты никуда не выбираешься. Не ходишь на свидания. И я знаю, это из-за него и того, что он сделал.

– Ты ведь не связала себя обязательствами с мужчиной, – обрываю тетю Элли. – У тебя никогда в жизни не было мужчины, пока я росла. И до сих пор его нет.

Она вздыхает, пропуская руку сквозь свои длинные темные волосы.

– Но это не из-за того, что кто-то сделал что-то со мной. Как только стала копом, я вышла замуж за свою работу. И когда ты появилась в моей жизни… ты нуждалась во мне. Жизнь, которая у тебя была с твоей мамой… Боже, я любила свою сестру, Кам. И я не хочу говорить плохо о твоей матери, но она не поступила правильно с тобой. Она была наркоманкой. Постоянно перевозила тебя с места на место. Впускала и выгоняла разных мужчин из своей жизни. Я пыталась помочь ей, привести ее в порядок, но она не слушала меня. Сопротивлялась мне на каждом шагу. Она слишком отдалилась от меня, чтобы я могла ей помочь. Но не ты. И, если честно, я все равно собиралась взять тебя под опеку, если бы она не умерла.

Делаю глубокий вдох.

– Ты никогда мне этого не рассказывала.

Пожимает плечами.

– Я любила тебя. И я хотела, чтобы ты оказалась в безопасности. Ты нуждалась в безопасности и стабильности, Кам. Я замужем за значком. В те дни в моей жизни существовало место только для одного человека, и этим человеком была ты.

Чувствую, как плачу. Обычно я не такая эмоциональная, но вчерашняя встреча с Зевсом действительно сбила меня с курса.

Тетя Элли подходит, встает передо мной и берет мои длинные волосы в руки, разглаживая их над плечами.

– Я просто хочу, чтобы у тебя было хоть что-то для себя, – говорит она.

– Я танцую, – мягко проговариваю.

– В клубе, который является работой. Я просто хочу, чтобы ты как-нибудь вышла, распустила волосы и повеселилась.

– Хорошо, – уступаю. – Я пойду выпить с Ричем. Счастлива?

Она победно улыбается.

– Ага.

Закатываю глаза, когда раздается дверной звонок.

– Я открою, – бросаю ей.

После того как отстраняюсь от ее объятий, останавливаюсь и оглядываюсь на нее.

– Понимаю, что не называю тебя мамой, но я думаю о тебе, как о своей маме. Ты ведь знаешь это, да?

Выражение ее лица становится очень нежным.

– Я знаю.

Опять раздается дверной звонок.

– Иисус. Слишком нетерпелив? Иду! – кричу я.

Выхожу из кухни и направляюсь к входной двери, проходя мимо лестницы.

– Джиджи, ты уже взяла эти балетные туфли? Мы выезжаем через несколько минут.

– Я их сейчас достану! – Ее голос слышится очень звонко и скрипуче. Так он звучит только тогда, когда она делает то, чего не должна делать.

Останавливаюсь у подножия лестницы.

– Джиджи?

Снова звонят в дверь.

Я смотрю через плечо на дверь и кричу:

– Иду я!

Потом мой взгляд возвращается к лестнице.

– Жизель Грейс Рид, тащи сюда свою маленькую милую попочку прямо сейчас.

Она появляется наверху лестницы, выходя из-за стены.

– О, ради любви ко всему святому. Джиджи!

Я догадываюсь, что именно моя новая красная помада размазана по всему ее лицу. Она похожа на клоуна.

– О чем ты думала?

Она пожимает плечиками.

– Прости, мамочка. Но это было прямо передо мной, и это было так интересно. Мне оцень жаль.

Я щипаю себя за переносицу.

– Марш в ванную. Я открою дверь, а потом поднимусь, чтобы помочь тебе все смыть.

Она уносится прочь в ванную. Я бормочу пару слов себе под нос и направляюсь к входной двери.

Наклоняюсь и забираю почту. Затем открываю дверь и распахиваю ее. Мое сердце останавливается.

– Иисус! – Почта выпадает из моих рук и рассыпается по полу.

Его губы приподнимаются в уголках, показывая мне фирменную полуулыбку.

– Ну, я все еще откликаюсь на Зевса, но ты можешь называть меня Иисусом, если тебе так хочется.

5 глава

– Как насчет того, чтобы я назвала тебя ничтожеством и ты убрался к черту с моего крыльца? Как тебе такое?

Его руки поднимаются вверх в жесте капитуляции.

– Я просто хочу поговорить, Кам.

– Нам не о чем говорить. За исключением того, наверное, откуда, черт возьми, ты знаешь, где я живу.

– Мамочка!

Джиджи.

Черт возьми.

– Я буду через минуту, детка, – отзываюсь. В своем голосе слышу дрожь. Надеюсь, что он не смог услышать.

Быстро выхожу на крыльцо и закрываю за собой дверь.

Оглядываюсь на Зевса. Его взгляд устремлен за меня на запертую дверь. Но я узнаю такой его взгляд.

Боль.

И это только еще больше злит меня.

– Ты должен уйти, Зевс. Немедленно.

Его глаза молниеносно опускаются вниз к моим.

– Кам…

Но он умолкает, когда за моей спиной открывается дверь.

– Мамочка, я ее смыла! Самостоятельно! Видишь? Я использовала влажные салфетки, и губная помада оттерлась.

Мой взгляд скользит вниз к Джиджи. На лице все еще остались следы от помады. Но я не могу сосредоточиться на этом. Потому что ее отец стоит прямо перед ней, и она понятия не имеет о том, кто он такой.

Гнев скручивает мои внутренности.

Я чувствую себя беззащитной, и раненой, и чертовски злой.

Не понимаю, каким образом поступить. Все, что знаю, – это то, что я хочу забрать Джиджи подальше от него, чтобы он не смог причинить ей боль, какую причинил мне.

Но еще до того, как у меня появляется шанс отправить ее обратно в дом, она замечает Зевса.

– Кто ты? – делает шаг вперед, сжавшись рядом со мной, и поднимает голову вверх. Ее глаза – его глаза – вопросительно смотрят на него.

Мой живот скручивает.

– Он никто, – быстро говорю я, прежде чем Зевс успеет что-то сказать. – Всего лишь новый почтальон. Возвращайся внутрь, Джиджи. Я буду через секунду.

– У нас новый почтальон? Оу, но мне нлавился наш старый. Он рассказывал смешные шутки. Ты рассказываешь смешные шутки, новый почтальон?

Я смотрю на Зевса, который уставился на Джиджи. Его бровь изогнута. Как всегда, когда он был озадачен. Когда не мог что-то понять.

Зевс качает головой, не отрывая своих глаз от нее.

– Я не знаю ни одной шутки, ребенок. Прости.

Ребенок. Он назвал ее ребенком. Как будто даже не знает ее.

Но он действительно не знает.

Думаю, меня сейчас вырвет.

– Джиджи, детка, ты можешь зайти внутрь, пожалуйста? – произношу я.

Она игнорирует меня и продолжает.

– Хорошо, – отвечает она ему, пожимая плечами. – Научу тебя некоторым. Я их много знаю. Итак, как же вас зовут, мистер почтальон? Нашего старого почтальона звали Бэрт. Мое имя Жизель Грейс Рид. Но все называют меня Джиджи. Одно имя мне досталось от моей бабушки Элли. Ее тоже зовут Жизель, как и меня, но все зовут ее Элли. А также у меня есть второе имя, и оно у меня от другой бабушки – Грейс, но я никогда ее не видела. Мама говорит, что она на небесах.

Глаза Зевса перехватывают мой взгляд. Что-то в выражении его лица искажается.

– Джиджи, пожалуйста, зайди внутрь, детка. – На этот раз я своими руками направляю ее ко входу в дом. – Пусть бабушка Элли поможет тебе найти твои балетные туфли.

– Но, мамочка, я разговариваю с нашим новым почтальоном.

– Джиджи, – проговариваю, используя при этом суровый «мамин» голос. – Делай, что я тебе говорю.

Она так драматично вздыхает.

– Отлично. Пока, мистер почтальон, – машет ему рукой, а потом исчезает в доме.

Я закрываю дверь позади себя и поворачиваюсь к Зевсу. Выражение его лица очень напряженное. Глаза направлены на дверь. На то место, где только что стояла Джиджи. Словно он все еще смотрит на нее.

Делаю шаг ближе, блокируя ему вид, и шиплю:

– Черт возьми, тебе нужно уйти прямо сейчас. Ты, твою мать, не имеешь никакого права заявляться сюда вот так.

Его глаза молниеносно находят мои. Их взгляд неукротим, злой и сбитый с толку.

Зато я не сбита с толку. Я знаю, чего хочу. И желаю, чтобы он убрался.

– Грейс. – Его голос звучит, как гравий. Он сдерживается. – Она сказала, что ее бабушку зовут Грейс… Мою маму звали Грейс. И ее глаза, Кам… такие чертовски голубые… в точности, как мои.

– Конечно, они такие же, как и твои! – взрываюсь. – Я не могу поверить, что после всех этих лет ты думаешь, будто вправе появиться здесь и просто…

– Стоп! – Его громкий голос разносится по воздуху, пробирая меня до смерти. – Ты сказала, конечно же, ее глаза похожи на мои. – Взгляд Зевса колеблется между смятением и паникой, и это заставляет меня занервничать. – Ты хочешь сказать мне… ты говоришь… она мой ребенок?

Мой уровень гнева подскакивает с пятидесяти до сотни за одну секунду.

– Ты что, блять, сейчас прикалываешься надо мной? – кричу я.

– Похоже, что я прикалываюсь? – рычит он.

Позади меня открылась дверь.

– Достаточно. – Голос тети Элли раздается сзади. – Если тебя слышу я, тогда и Джиджи может слышать. Тебе стоит уйти, Зевс.

– Я не уйду, пока не получу ответы.

– Ты хочешь, чтобы я упекла твою задницу за решетку? Потому что, честно говоря, это доставило бы мне огромную радость после всего того, через что ты заставил Кам пройти.

– Упечь меня за решетку? – Его смех сочится неверием. – Это что, сейчас шутка такая? Кам скрывала от меня моего же ребенка, и ты вываливаешь на меня это дерьмо? Что за еб**ая шутка.

– Что я делала? – ору. – Это ты тот, кто не хотел иметь с ней ничего общего!

Зевс переводит на меня свой испепеляющий взгляд.

– Как я мог такое сказать, когда даже не знал о ее существовании?

– Прекратите. Немедленно. Вы оба. Джиджи не нужно это слышать. – Тетя Элли поворачивается ко мне. – Кам, я отвезу Джиджи на балет. А вы с Зевсом поговорите. Потому что, очевидно, вы в этом нуждаетесь.

Она дергает и открывает дверь, крича внутрь.

– Джиджи, я отвезу тебя на балет. Хватай свою сумку, и поехали.

– Иду! –  Спустя несколько секунд счастливая Джиджи подходит к нам, слава богу, не зная, что именно здесь происходит.

Джиджи смотрит на меня. От того, что она замечает на моем лице, счастье тускнеет на ее собственном личике.

– Ты в порядке, мамочка?

Я убираю напряжение с лица и натягиваю улыбку.

– Да, я в порядке, малышка. Мне просто нужно поговорить с новым почтальоном, вот и все, поэтому бабушка Элли отвезет тебя на занятие.

– Он забыл почту? – хмурится Джиджи.

Я смотрю вверх на Зевса, который на меня совсем не обращает внимания. Его взгляд устремлен на Джиджи. Мои внутренности стягивает узлом.

– Да, он забыл почту. Но тебе не стоит беспокоиться. Иди и повеселись на балете. – Я наклоняюсь и приподнимаю ее подбородок рукой. Целую в кончик носа. – Я люблю тебя.

– Я люблю тебя, мамочка.

– Давай, забирайся в машину, – говорит тетя Элли, хватая ключи с крючка у двери.

– Пока, мамочка. Пока, мистер почтальон. – Джиджи машет рукой и вприпрыжку направляется в сторону авто, которое припарковано на нашей подъездной дорожке.

– С тобой все будет в порядке? – проверяет тетя Элли перед отъездом.

– Со мной все будет в порядке, – киваю я.

– Мой мобильный со мной, если понадоблюсь. – Она смотрит на Зевса. – Я вернусь через час. Если обнаружу, что ты снова расстроил ее или причинил боль каким-то образом, тогда я приду за тобой со своим дробовиком. Ты меня слышишь, Кинкейд?

Желваки Зевса нервно заходили.

– Я слышу тебя.

– Хорошо.

Тетя Элли быстро обнимает меня, а потом идет к своей машине и садится в нее.

Я наблюдаю за тем, как они с Джиджи уезжают, не желая смотреть на Зевса.

Когда все же поворачиваюсь к нему, его горящие глаза устремлены на меня.

– Она моя?

– Конечно же, она твоя! Разве до тебя не дошло после последних двух сообщений?

– О чем ты, блять, говоришь?

Я понимаю, что мы оба снова кричим, и мне совсем не хочется, чтобы соседи знали о моих делах.

– Я не собираюсь обсуждать это здесь. Заходи внутрь.

Открываю дом, стоя в стороне, пока он входит. Закрываю за нами дверь и прислоняюсь к ней.

Его внушительных размеров фигура в нашем маленьком коридоре. Зевс всегда был крупным парнем. Но глядя на него сейчас, при свете дня, вижу, что он выглядит даже больше, чем пять лет назад.

– Она моя? У меня есть дочь. Как ты могла… Иисус, Кам.

– Как я могла что?

– Господи, я понимаю, причинил тебе боль… но скрывать моего ребенка от меня? Как ты могла так поступить?

– Что? – выпрямляюсь. Такое чувство, словно мои глаза сейчас покинут свои глазницы. – Я думаю, ты немного путаешься здесь. Я не скрывала Джиджи от тебя. Ты сказал, что не хочешь иметь ничего общего ни с одной из нас!

– Я что, блять, спал, когда этот разговор состоялся? – кричит он, делая шаг ко мне.

Любого другого человека напугал бы этот выпад от него. Но не меня. Я знаю Зевса. Уверена, он никогда бы не причинил мне физического вреда. Тем не менее это не останавливает меня от внутреннего трепета.

– Тебе, черт возьми, нужно отступить назад. – Я тычу пальцем ему в грудь. – И откуда, черт возьми, мне знать, что ты делал, когда я даже не могла связаться с тобой? Я пыталась звонить на твой номер, но ты либо заблокировал мой, либо сменил свой. Даже пробовала связаться с тобой по электронной почте, просила позвонить мне, но все письма оказались недоставленными. Поэтому позвонила Марселю. Я знала, что он сможет связать меня с тобой. Он ответил на мой звонок. Сказал, будто ты не хочешь со мной разговаривать. Я объяснила, что это очень важно. Но он не слушал меня, поэтому я рассказала ему, что беременна. Затем он выслушал меня. Пообещал, что скажет тебе перезвонить мне. А остальное ты и так знаешь.

– Нет, не знаю. Я ни черта не знаю. Что в том всем остальном, Кам?

– Ты сейчас серьезно?

– Серьезно, как сердечный приступ.

– О, Боже. Иисус. Ты не знал… о Джиджи?

– Нет. Но Марсель знал, верно?

Я киваю головой, наблюдая за тем, как его лицо темнеет, словно грозовая туча.

– Он перезвонил мне. Сказал, побеседовал с тобой. Говорил, что ему очень жаль, но ты передал, будто не хочешь иметь ничего общего с ребенком – нашим ребенком. Что будешь поддерживать его финансово, но на этом все.

Его глаза закрыты, словно ему чересчур больно контролировать свои чувства.

– Марсель никогда не говорил тебе об этом, не так ли? – произношу я тихо.

– Нет.

– Иисус. Все это время… ты не знал. Я… – не в состоянии подобрать нужных слов.

Все это время считала, будто отказался от Джиджи, а он-то и понятия не имел о ее существовании.

Зевс отступает и садится на ступеньки, словно стоять ему сейчас слишком тяжело. Он закрывает лицо руками, пока глубоко вдыхает и выдыхает.

– Не могу поверить, что Марсель сделал это. Я, блять, убью его. Голыми руками. Иисус! Блять!

Я молчу. И сама пытаюсь осмыслить все это.

Я ненавидела его за то, что он оставил Джиджи, а он даже не знал о ней.

Мои собственные глаза закрываются от реальности всей ситуации. Я делаю несколько глубоких вдохов, пытаясь уравновесить себя.

Когда открываю глаза, Зевс смотрит на меня. Эмоции переливаются в его взгляде.

– Она действительно моя, – говорит он больше себе, чем мне. – Иисус, Кам, у меня есть дочь.

– Да.

– Блять. – Он снова руками закрывает лицо, и очень тяжелое дыхание покидает его тело.

– Могу я тебе предложить что-то? Кофе? Бренди? Слышала, это помогает в таком состоянии шока.

Убирает ладони от лица.

– Кофе будет замечательно.

У меня трясутся руки. Говорю Зевсу пройти в гостиную, пока я приготовлю нам кофе.

В заварнике еще есть остатки от ранее приготовленной порции. Достаю две чашки и наполняю их, оставляя его кофе чисто черным, как он любит. В свою же добавляю немного сливок, а затем аккуратно отношу напитки.

Когда я вхожу в гостиную с нашим кофе, вижу Зевса, стоящего у камина. Рамка с фотографией Джиджи у него в руках.

– Эй, вот, держи кофе, – произношу, размещая чашки на кофейном столике между нами.

Он поворачивается ко мне. Фоторамка по-прежнему в его руке.

– Не могу поверить, что она моя.

Мой позвоночник напрягается.

– Твоя. Мы можем сделать тест на отцовство, если тебе нужны доказательства.

Он фиксирует свой взгляд на мне.

– Я не это имел в виду, Кам.

Выдыхаю.

– Прости.

Сажусь на диван. Зевс подходит и размещается рядом со мной, все еще держа фотографию.

– Она красавица, – говорит он. – Она похожа на тебя.

Это тяжело – находиться здесь, настолько близко, слышать, как он говорит подобное после всех этих лет. Особенно с той болью и обидой, которая жила во мне долгие годы и которую отчасти все также чувствую.

Он не знал о Джиджи. Теперь я в курсе.

Но переспал с другой, пока еще был моим.

– Не знаю. Мне кажется, она похожа на тетю Элли.

– Ты похожа на Элли, – отвечает, высказывая свою точку зрения.

– Да, ну, зато у нее твои глаза, – говорю ему. – И твой умный рот.

Это заставляет его улыбаться.

– Она знает… обо мне? Что у нее есть папа? В смысле, все в курсе, что у них есть папа, но знает ли она, кто ее отец?

Качаю головой.

– Могу ли я… Я хочу узнать ее. Проводить с ней время. Познакомится со своей дочерью, Кам.

Мое сердце перестает биться. Представляла, что этого следовало ожидать. Но я не была готова к такому.

– Я… я не знаю, Зевс. Она живет в хорошем мире. Она счастлива. Я не хочу переворачивать вверх дном всю ее жизнь.

– Я тоже этого не желаю. Но, пожалуйста, Кам, я хочу знать свою дочь. Понимаю, в прошлом облажался… но я должен знать ее. Она моя плоть и кровь.

Отчаяние в его голосе сжимает мне горло.

– Я не знаю… – Боюсь, он причинит ей боль. Что он сможет, не оглядываясь, уйти от нее.

– Я сделаю все, что угодно, Кам. Мы сделаем это так медленно, как нужно. Но, пожалуйста, не держи меня в стороне от моей дочери.

Закрываю глаза и делаю глубокий вдох.

– Пожалуйста, голубка.

Распахиваю взгляд и смотрю на него.

– Хорошо.

Он заметно выдыхает с облегчением.

– Спасибо.

– Но ты не можешь все испортить, Зевс.

– Не испорчу.

– И мы сделаем это постепенно. Джиджи тебя не знает. Ты для нее незнакомец.

Он вздрагивает.

– Господи, прости. Я не хотела, чтобы это прозвучало так резко.

– Не извиняйся. Это не твоя вина. Ничего из этого.

– Может, и моя. Надо было сильнее надавить, чтобы Марсель разрешил мне с тобой поговорить. Или связаться с твоей семьей…

– Это не твоя вина, – утвердительно произносит. – Я отстранился от тебя. Сделал так, чтобы у тебя не было возможности выйти на связь со мной.

Моя очередь вздрагивать от боли. Но я держу ее спрятанной внутри себя.

– Я думал, что это будет к лучшему… – Его голос сходит на нет.

– Все в прошлом. Мы не можем изменить этого.

– Нет, – говорит он. Затем вздыхает и смотрит на меня. – Ну, и как мы это сделаем? Познакомим меня с моей дочерью.

Очень непривычно слышать, как он ее так называет. Но она его дочь, и он заслуживает знать ее.

– Ну, полагаю, для начала мы представим тебя, как друга, чтобы не огорчать и не сбивать ее с толку, и вы сможете потратить это время на знакомство друг с другом. Затем, когда придет время… мы скажем ей, кто ты на самом деле.

– Ее папа, – проговаривает.

– Да. Ее папа.

6 глава

– Расскажешь мне о Джиджи? – просит меня Зевс.

– Конечно. Что ты хочешь знать?

Он ставит фото на кофейный столик и наклоняет свое тело к моему.

– Все. – Он одаривает меня слабой улыбкой.

– Ладно, итак, она жутко умная. Любит танцевать, в основном балет. Но она также увлекается чечеткой и стрит-денсом. Она любит «Мой маленький Пони». Все что связано с Диснеем. Ее любимая диснеевская принцесса – Рапунцель, и она хочет выйти замуж за Флинна Райдера, когда станет старше.

Зевс усмехнулся.

– Понятия не имею кто это.

– Не волнуйся, – улыбнулась я, – Скоро узнаешь.

– Когда у нее День рождения?

– Шестого апреля.

– Какой она была в младенчестве?

– Она была замечательной. Супер милой, естественно.

– Естественно. – Он улыбнулся.

– Хочешь посмотреть фотографии?

Его взгляд стал ярким.

– Конечно, если можно.

– Ну конечно можно. Подожди минутку, я возьму их.

Я встаю на ноги и прохожу мимо Зевса. Он хватает меня за руку, и я замираю. Его большая рука полностью поглощает мою. Раньше мне нравилось чувствовать его руки, его пальцы, переплетённые с моими. Сейчас же я чувствую себя растерянной и обиженной. И миллион других вещей, которых не должна чувствовать.

– Кам, – мягко говорит он.

С высоты своего роста я смотрю на него. Его взгляд ищущий и проникновенный, когда устремлен на меня. И это жалит, как сука.

– Прости, – говорит он нежно, осторожно. – За все.

Я пожимаю плечами, словно это не имеет значение. Но это имеет значение. Потому что его извинения вскрывают старые раны, и это никак не меняет того факта, что он решил заняться сексом с другой женщиной, когда должен был любить меня. Или, может быть, в этом и была суть. Может, он уже перестал любить меня.

– Это в прошлом, – говорю ему, выскальзывая из его хватки и уходя. – Я просто возьму эти фотографии.

Я подхожу к буфету в другой части комнаты, мое сердце безумно стучит из-за бури в моей груди. Я наклоняюсь, беру детские альбомы Джиджи и возвращаюсь к Зевсу.

Передаю их ему, следя за тем, чтобы больше к нему не прикасаться.

У прикосновений Зевса всегда была способность взрывать мне мозг, и, кажется, некоторые вещи не умирают со временем.

Я сажусь на диван, но на этот раз чуточку дальше от него.

Я беру свой кофе и делаю глоток, когда Зевс открывает альбом и начинает просматривать фотографии первых минут жизни нашей дочери.

– У нее было так много волос, – говорит он.

– Как и у тебя, – говорю я, вспоминая его детские фотографии.

Он смотрит на меня, улыбаясь своей очаровательной улыбкой, и мою грудь сжимает от давным-давно скрытых эмоций.

– Сколько она весила? – спрашивает он, просматривая фотографии.

– Восемь фунтов.

Его улыбка стала шире.

– Большая девочка.

– Ей достались длинные ноги, – говорю Зевсу. – И сейчас они длиннющие.

– Это она взяла от тебя. – Он кивнул на мои покрытые джинсами ноги.

– Да, ну, ты тоже не особо маленький. – Говорю ему.

Он смеется.

Он замолкает, смотря вниз на фотографию, которую сделала тетя Эль вскоре после того, как я родила. Я держу новорожденную Джиджи на руках.

– Эль была с тобой, когда ты рожала, – говорит он, это не был вопрос.

– Да.

Он закрывает альбом и пропускает руку сквозь волосы, тяжелый вздох покидает его горло. Он опускает голову в сторону и смотрит на меня.

– Мне так жаль, чертовски жаль, что меня не было рядом тогда, Кам. Что меня не было здесь последние пять лет.

– Я не знаю, что тебе сказать, Зевс. Ты хочешь, чтобы я сказала, что все было нормально. Нет, не было нормально. Но я справилась.

– Ты, должно быть, ненавидела меня.

– Ты правда хочешь, чтобы я ответила?

Он трет ладонь о ладонь.

– Трус во мне хочет сказать «нет». Но я заслужил все, что ты хочешь сказать мне в лицо.

– Я… послушай, когда мы расстались… то, что ты сделал, да, я ненавидела тебя за это. Часть меня до сих пор ненавидит. Но это было пять лет назад…

– Кам…

– Просто… дай мне закончить, Зевс. Это в прошлом, и это уже не имеет значения. Но все эти годы полагать, что ты бросил Джиджи, что просто взял и отвернулся от нее, да, я ненавидела тебя всей душой. Но… теперь мне известна другая правда. И мне просто нужно знать, что ты именно это имеешь в виду, когда говоришь, что хочешь быть частью ее жизни.

– Я действительно хочу. – Его глаза прикипели к моим. – Я хочу знать свою дочь. Я никуда не исчезну.

– Почему ты вернулся в Нью-Йорк?

Его глаза скользнули по стене перед ним. Челюсть напряглась.

– Для боя. У меня подготовка к бою.

– Так, ты все еще боксируешь? – спросила я его.

Двенадцать месяцев назад Зевс провел важный поединок за звание чемпиона мира в супертяжелом весе против Кейдана Скотта. Зевс был фаворитом на чемпионство. В настоящее время он не побеждён – двадцать один бой, все выиграны нокаутом.

Я не смотрела тот бой. Я вообще больше не смотрю его бои. Но в тот вечер, в новостях, я увидела, что Зевс и Кейдан протянули одиннадцать раундов. Самый длинный бой Зевса.

Они оба были измотаны. Бой должны были остановить. Но как бы не так. Не сомневаюсь, что Марсель приложил к этому свои лапы.

Зевс получил преимущество в одиннадцатом раунде и сбил Кейдана с ног одним ударом апперкот.

Кейдан упал. Он поднялся, но бой был окончен, и Зевс был объявлен победителем.

Во время интервью Зевса, после боя, Кейдан снова упал на ринге.

Черепно-мозговая травма. В его мозгу образовался тромб.

Судя по тому, что я прочитала в газетах, Кейдан был в коме тридцать дней. Ему сделали несколько операций, чтобы удалить тромб. У него случился инсульт. Из последних новостей, его правая сторона была парализована и у него проблемы с речью. В настоящее время он все еще в клинике, проходит реабилитацию.

После этого боя Зевс исчез с глаз общественности на двенадцать месяцев. Не то, чтобы пресса или общественность обвиняли его в случившемся. Но я могу понять, почему он скрылся от всех.

Я слышала о том, что Зевс навещал пару раз Кейдана в больнице. Зная Зевса, я не удивлена.

Ну, Зевса, которого я знала пять лет назад. И независимо от того, что он сделал со мной, судя по его реакции на то, что он узнал, что у него есть дочь, могу предположить, что он не изменился.

После встречи с ним прошлым вечером, я погуглила, чтобы узнать, почему он здесь, почему вернулся в Нью-Йорк. У меня было предчувствие, что это бой, и я не ошиблась. У него бой с Романом Дмитриевым через двенадцать недель.

Я бы сказала, что шокирована такими новостями, но нет. Дело в том, кем является Зевс. Бокс – это все, что он знает.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – говорит он тихо.

Я вспоминаю то, как он выглядит.

– Нет, не знаешь.

– Ты считаешь, что я ублюдок, раз дерусь после того, что случилось со Скоттом. Ты также думаешь, что я буду на тренировках, интенсивно готовиться к поединку с Дмитриевым, так что у меня не останется времени на Джиджи.

– По мимо всего прочего, я не могу поверить, что ты дерешься с ним – парень настоящий псих…

– Я могу победить его, Кам, – перебил он меня.

– И возможно потерять часть плоти в процессе.

Дмитриев укусил последнего соперника за шею, когда тот брал превосходство над ним. Он отцапал кусок плоти от парня. Дмитриев – собака.

– Он не приблизиться ко мне, – зарычал Зевс, и какого черта я вообще устроила ему допрос по этому поводу.

– Неважно, Зевс. Делай, что хочешь. Как всегда делал. Но я точно знаю, что у тебя не будет времени для Джиджи в преддверии этого боя. И я не готова вводить тебя в ее жизнь сейчас, только для того, чтобы ты исчез из нее через несколько недель.

– О чем ты говоришь?

– Я думаю стоит подождать до окончания боя. – Я смягчаю свой тон. – Тогда мы вас и познакомим.

– Нет. Я хочу знать свою дочь сейчас. Я отложу бой, если понадобиться.

Это меня удивило. Но знание того, что он готов пойти на это ради Джиджи, заставляет меня чувствовать себя немного лучше от того, что я втянула его в ее жизнь.

– Разве это не повлечет за собой свору проблем? – спрашиваю я.

– Позволь мне беспокоиться об этом. Марсель организовал этот бой. И, учитывая складывающиеся обстоятельства, ему повезет, если он все еще сможет дышать после того, как я с ним закончу.

– Ладно, значит ты отложишь бой. Но в какой-то момент он все равно должен состояться. Все равно продолжишь боксировать. Ты все еще будешь проводить непомерно много времени вдали от Джиджи во время тренировок.

– Ты хочешь. Чтобы я бросил бокс?

– Я не о чем тебя не прошу.

– Не нужно врать мне, Кам. Это на тебя не похоже.

– Как я уже сказала, я не хочу, чтобы моя дочь привязалась к тебе, а ты потом просто взял и исчез. – Я знаю, какого это иметь Зевса в своей жизни, а потом просто лишиться его, когда он исчезнет.

Взгляд, брошенный им в мою сторону пронзил меня насквозь.

– Я не исчезну из ее жизни.

– Ты и мне это обещал, – ответила я ему резко. – В аэропорту, когда впервые улетал на Олимпиаду. «Я не брошу тебя, Голубка.» – говорю я, имитируя его голос.

– Господи, Кам. Я знаю, что чертовски облажался с нами. И ненавижу это. И я не могу изменить этого. Но я могу пообещать, что не облажаюсь с Джиджи. Но ты не можешь сейчас просить меня бросить бокс. Я должен драться. У меня нет выбора.

– Конечно, нет. – Я бессмысленно усмехаюсь. – Твой банковский счет, должно быть за годы изрядно похудел из-за всех женщин, которых ты развлекал.

Господи, мне тошно. Могу только представить сколько женщин у него было после меня. Но уже через неделю после того, как он бросил меня, его сфотографировали с моделью. Они делали покупки. Я подумала, что это та, с которой он мне изменял. И я восприняла это как его послание, чтобы держаться подальше.