Текст книги "Руины (ЛП)"

Автор книги: Саманта Тоул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Выше Зевс! Выше!

—Не слишком высоко, Джиджи, – возражает обеспокоенный родитель во мне.

Зевс кивает мне, говоря, что он контролирует ситуацию. Не в плохом смысле. Скорее в смысле – доверяй мне.

И мне придется доверить ему мою… нашу дочь. Просто это сложно. Последние четыре года я воспитывала Джиджи одна. Будет сложно позволить ему и свое право голоса. Но я должна. Это лишь начало долгого пути.

– А теперь голка, Зевс! – Джиджи спрыгивает с качелей, еще до того, как они перестают двигаться, вызывая у меня беспокойство. Она подбегает к горке, той, которая ближе к родителям.

Я вижу, как они смотрят на него, особенно один из отцов, словно узнал Зевса.

И, если они еще не поняли, кто он, то вскоре поймут. Стоит Джиджи прокричать его имя.

Это не самое распространенное имя.

Я наблюдаю за их диалогом между собой. Парень бросает взгляд в сторону Зевса, который следует за Джиджи, переходя от горки к карусели.

Вероятно, это было плохим решением с моей стороны, привести нас именно сюда. Я забыла, насколько он теперь популярен. Но, с другой стороны, куда мы можем ходить, без риска, что его узнают?

Это будет ужасно сложно. Держать в тайне, кем именно Зевс приходится Джиджи, пока не придет время все рассказать ей. Но, интуиция подсказывает мне, что рассказать ей об этом придется намного раньше, чем мне хотелось бы.

Я встаю со скамейки и направляюсь к ним, к карусели.

Когда я подхожу к Зевсу, который смеется над тем, что сказала ему Джиджи, пока он крутит ее на карусели, говорю:

– Тебя спалили. – Я дергаю головой в направлении родителей.

– Да. Я так и понял. – Он выдыхает.

– Хочешь уйти?

Он качает головой, встретившись с моими глазами.

– Нет. Я хочу остаться здесь до тех пор, пока Джиджи не будет готова покинуть парк.

– О, ну, в таком случае, мы пробудем здесь весь день. Правда, малышка Джиджи?

Она улыбается во весь рот.

– Я люблю палк! – визжит она, проносясь мимо нас. – Плодолжай клутить, Зевс! Быстлее!

– Не слишком быстро, а то тебя стошнит. Помнишь прошлый раз?

– Меня вылвало, – говорит она Зевсу с мрачным выражением лица. – Я ела моложенное, а потом бабушка Элли меня очень быстло клутила.

– Ярко-голубое мороженное, – говорю ему. – Это было не самое красивое зрелище.

Он раскатисто смеется, в груди слышен гул.

– Рад, что пропустил это, – говорит он. Но в ту же секунду вспышка боли прорезала его выражения лица от его же собственных слов.

Мне хочется сказать ему, что-то утешительное, чтобы он почувствовал себя лучше, но не знаю, что.

Но тут нас прерывает голос позади.

– Эй, парень.

Мы оборачиваемся на голос и видим парня, который глазел на Зевса.

– Извини, что беспокою тебя…но, ты Зевс Кинкейд?

Зевс улыбается. Это вынужденная улыбка. Но, чтобы знать разницу с его настоящей улыбкой, нужно знать его так же хорошо, как знаю я.

– Да, – говорит он.

Выражение лица отца становится ярче.

– Я так и знал. Боже, чувак, я не могу в это поверить. Я твой большой фанат. Я занимался боксом, когда был моложе, но, не так, как ты, конечно. Ты потрясающий.

– Спасибо. Я признателен за это, – говорит Зевс.

– Ничего, если я сделаю селфи с тобой?

Я просто смотрю на Зевса. Могу сказать, что ему не нравится эта затея. Но также я знаю, что он собирается ответить.

Он оглядывается на Джиджи, которая ждет, сидя на карусели, та давно остановилась. На ее лице написано любопытство.

– Я всего лишь на секунду, хорошо?

Она кивает, но ничего не говорит.

Парень достает свой телефон и протягивает мне.

– Ты не против?

Я беру телефон и делаю снимок и возвращаю его парню.

– Спасибо, – говорит он мне. – Извините, что потревожил, – обращается он ко всем нам. – И удачи в бою с Димитровым. – Говорит он Зевсу. – Не то, чтобы она тебе понадобилась. Думаю, максимум пять раундов.

– Спасибо, приятель, – говорит ему Зевс. Он снова поворачивается к Джиджи. – Извини за это, малышка Джиджи. Итак, ты хочешь, чтобы я продолжил крутить тебя на карусели или мы придумаем что-то другое?

Она не отвечает. Смотрит на него, склонив голову набок, она всегда делает так, когда пытается, что-то понять.

На долю секунды мое сердце замирает: «А вдруг она догадалась, что он ее отец?», думаю я, что абсолютно безумно. Она ведь никак не может догадаться об этом. Верно?

– Почему этот человек хотел фото с тобой, Зевс?

– Ну… – кажется, он в затруднительном положении и не знает, что ответить.

– У Зевса есть работа, поэтому, иногда его показывают по телевизору. – говорю ей.

– Как Плинцессу Сумелечную Исколку?

– Ну, типа того, но по-другому, – отвечаю я.

– Как по-длугому? – спрашивает она, в этот раз обращаясь к Зевсу.

Он приседает перед ней, чтобы быть на уровне ее глаз.

– Ну, я боксер, Джиджи.

Ее брови сходятся вместе от непонимания.

– Но я думала, что ты почтальон?

Он поджимает губы, формируя свою фирменную ухмылочку.

– Это была моя вторая работа. Но моя основная – бокс.

– Значит… ты длачун?

Зевс разразился смехом.

– Боксер, боец, – объясняет он ей.

– Длаться – это плохо. – Она хмурится. – Мама всегда говолит мне об этом.

– И твоя мама права. Драться – это плохо. Но есть случае, когда это нормально.

– Какие?

– Ну, когда это спорт, как бокс. Я надеваю перчатки и выхожу на ринг, чтобы сразиться с другим боксером. Есть судья, который следит за тем, чтобы все было по правилам. И всегда рядом медики, на случай, если кто-то из нас получит травму.

– Ты получишь тлавму? – ее глаза расширяются, и беспокойство на ее лице сжимает мне грудь.

– Нет, – говорит он, выражение его лица смягчается. – Я лучший. А когда ты лучший, как я, никто не может подойти достаточно близко, чтобы причинить боль.

Эти слова эхом отдаются в моем сознании, и я верю им до глубины души.

Я не могу представить себе, чтобы кто-нибудь и когда-нибудь смог обидеть Зевса. И я говорю не только о физической боли.

Глава 10

Мы пробыли в парке еще час, и никто больше не приставал к Зевсу, пытаясь заполучить совместное фото, что было хорошо. Сейчас мы сидим в его машине и направляемся в Landmark Diner – любимое кафе Джиджи, она жить не может без их блинчиков.

Похоже, ей также очень нравится Зевс. Она все утро требует его внимания. А он в свою очередь полностью увлечен ею. Я вижу это в его глазах. Но дело в том, что Джиджи очень легко полюбить. Эту черту она унаследовала от своего отца.

Наблюдая за Зевсом и Джиджи – зрелище, которое я не надеялась увидеть когда-либо – я радуюсь за нее. Наконец-то в ее жизни появился папа, даже если она еще не знает, кто он такой.

Но у меня постоянно болит в груди. Я думаю, что это боль от «что если…». Что, если бы Зевс никогда не изменил мне и не бросил меня? Мы были бы настоящей семьей. Вместе, все это время.

Но это глупо – думать о том, что могло бы быть, если бы, да кабы. Это ни приведет ни к чему хорошему, кроме, как к городу Печали.

Жизнь идет именно так, как ей положено. И я никогда не должна была прожить всю жизнь с Зевсом.

Я понимала, что он был любовью всей моей жизни. И я не могу отрицать того, что все еще испытываю чувства к нему. Он отец Джиджи и моя первая любовь, поэтому у меня всегда будет эмоциональная привязанность к нему. В этом есть смысл.

Но, кроме этого, ничего нет.

Между мной и Зевсом давно все кончено.

– Это то самое место? – спрашивает Зевс, въезжая на парковку кафе.

– Да. Это оно.

– Выглядит неплохо, – комментирует он, паркуя машину на свободном месте.

– Это мой любимый лесторан, – говорит ему Джиджи в десятый раз

Он улыбается ей в зеркало заднего вида.

Джиджи пытается самостоятельно отстегнуть ремни безопасности. Я замечаю, что в этот раз Зевс не берет с собой свою кепку. Может быть, потому что в прошлый раз она не особо спасла его.

Зевс вылезает из машины, я делаю то же самое. Он открывает дверь для Джиджи. Она выпрыгивает с Принцессой Сумеречной Искоркой под мышкой.

Мы направляемся к кафе. Джиджи и Зевс идут вместе впереди, а я сразу за ними.

– Ты будешь блинчики, Зевс? – спрашивает его Джиджи.

– Здесь готовят лучшие блинчики, верно?

– Да.

– Тогда я буду блинчики.

Затем она делает нечто неожиданное. Она тянется ручонкой вверх и берет за руку Зевса.

Его шаг замедляется. Я наблюдаю за ним, он смотрит на ее крошечную ручку в своей.

Его взгляд находит меня.

Чувства на его лице убивают меня, и на долю секунды мне кажется, что я сейчас могу разрыдаться.

Его поразительные голубые глаза сверкают от невысказанных эмоций.

Я нежно улыбаюсь ему. Это все, на что я способна сейчас.

Джиджи даже не подозревает, что такое маленькое действие значит для этого огромного мужчины рядом с ней.

– Пойдем, Зевс. Блинчики!

Он сдержано улыбается и следует за ней в кафе.

Я, как-то умудряюсь поднять свое сердце с земли, и вхожу в дверь, которую Зевс держит открытой для меня.

– Спасибо, – улыбаюсь ему.

Джиджи уже подбегает к кабинке и забирается в нее. Она усаживает Искорку слева от себя.

Я занимаю место напротив нее.

Зевс колеблется, похоже, не зная, куда ему сесть. Но Джиджи принимает решение за него.

– Садись сюда, Зевс, – она хлопает по сиденью рядом с собой.

Он скользит на сиденье. Его длинные ноги прижимаются к моим под столом.

Мой взгляд устремляется к нему. Даже от прикосновения его ноги, обтянутой джинсовой тканью, по моей коже расползается тепло.

– Прости, – говорит он, но, по его взгляду вполне понятно, что ему ни жаль.

Он сдвигает ноги в сторону, так что они оказываются вытянутыми прямо на проходе возле наших мест.

– Добрый день, мисс Джиджи, Кам, – говорит Меган, одна из официанток, подходя к нам.

Так как мы часто здесь бываем, то знаем всех довольно хорошо.

Я вижу, как замедляются ее шаги, когда она замечает Зевса, сидящего с нами. Ее взгляд буравит его, и мне совсем не нравиться чувство, которое разгорается в моем желудке.

– Пливет, Меган. – Джиджи приветствует ее. – Ты плинесла мне ласкраску?

– Конечно. – Меган протягивает ей одну из картинок и карандаши, любезно предоставленные закусочной, чтобы развлечь детвору. – А это кто? – спрашивает Меган не сводя глаз с Зевса. Она кокетничает с ним, что заставляет меня нахмуриться.

– Это Зевс, – сообщает Джиджи. – Он мамин сталый друг и мой новый длуг. И он драчун. – Она улыбается на всю ширину своего рта.

Зевс гогочет.

– Не драчун, Джиджи. Боксер. – напоминаю ей.

– О, точно. Я забыла.

– Зевс Кинкейд. – Меган склоняет голову в безошибочно кокетливой манере, улыбка играет на ее губах. – Боксер.

– Это я, – говорит он, ухмыляясь ей.

У меня внезапно возникло желание пнуть его под столом.

Меган красивая. Очень красивая. На несколько лет моложе меня. Платиновые волосы. И за такой размер груди, как у нее, я бы убила. А еще она милая. И она нравится мне, правда. Но сейчас мне очень не нравиться то, как она смотрит на Зевса. Или та ухмылочка, которую он ей дарит в ответ.

Я знаю это его выражение лица. Раньше он так смотрел на меня, когда готовился снять с меня одежду.

Что-то горькое скручивается в моем нутре.

Он должен проводить время, знакомясь со своей дочерью, а не флиртовать с официанткой.

Ага, Кам, конечно, это единственная причина, по которой ты вдруг почувствовала себя не в своей тарелке.

– Я знаю, кто ты. Мой брат твой большой фанат, – говорит она, жеманно улыбаясь ему и накручивая прядь светлых волос на палец. – Он умрет от ревности, узнав, что я виделась с тобой.

– Я могу дать ему автограф, если хочешь, – говорит ей Зевс.

– Вау. Правда? Ему бы это понравилось.

Естественно, Зевс не горит желанием сфотографироваться с милым папой в парке, но он абсолютно не против дать свой автограф симпатичной официантке.

Меган отрывает листок из своего блокнота для заказов и протягивает ему вместе с ручкой. Она наклоняется вперед и кладет руку на спинку сиденья позади него, мои глаза фиксируют этот жест.

– И, если есть желание, можешь записать свой номер, я знаю кое-кого, кому это очень понравится.

Я вижу, как она слегка проводит пальчиками по его плечу, прежде чем отойти назад.

Какого…?

Она открыто флиртует с ним на глазах у моего ребенка. Она не знает, что мы с Зевсом не вместе, и вот так просто пристает к нему.

Ладно, я официально ненавижу Меган.

Я даже не потрудилась проверить реакцию Зевса. Ему, наверное, нравиться такое внимание. И, если я найду этому подтверждение, то, наверное, брошу в него этим держателем для салфеток и схвачу Джиджи за руку, уводя ее отсюда.

– Мы можем, наконец, сделать заказ уже? – огрызаюсь я и мне совершенно не жаль.

– О. Да, конечно. Простите, – говорит Меган, но не выглядя при этом обеспокоенной.

Я слышу, как Зевс тихо посмеивается. Я отказываюсь сейчас смотреть на него, или на бумажку, на которой он сейчас что-то черкает, чтобы проверить, написал ли он свой номер телефона для Меган.

Я не смотрю. Определенно не смотрю

Я смотрю в свое меню, прожигая в нем дыру.

– Что принести выпить вам, ребята? – спрашивает Меган.

– Кофе, – говорю я, даже не потрудившись поднять на нее глаза и не дожидаясь, пока Джиджи сделает свой заказ первой. Чувствую себя задницей.

Я веду себя, как ужасная мать. И я ненавижу, что это из-за Зевса. Или, скорее, из-за моей ревности к Зевсу.

Мать твою.

Я поднимаю взгляд на Джиджи, и, к счастью, она не догадывается, что ее мама сейчас ведет себя, словно ревнивая сварливая женщина.

– Что бы ты хотела выпить, малышка Джиджи? – мягко спрашиваю ее.

– Молоко, пожалуйста, – говорит она, не отрываясь от своего рисунка.

Я смотрю на Меган, чтобы убедиться, что она все поняла, и ее записи говорят мне, что все записано.

– Я буду кофе, – хмыкает Зевс.

– Два кофе и молоко. Сейчас принесу ваши напитки.

Меган уходит, и я не могу не посмотреть на Зевса, чтобы узнать, провожает ли он ее взглядом.

Нет. Он смотрит на меня. С чем-то, сродни развлечения во взгляде.

И это еще больше выводит меня из себя.

Я хмуро смотрю на него. И знаете, что делает этот ублюдок?

Улыбается мне.

– Тебе нлавится мой рисунок, Зевс? – спрашивает его Джиджи.

Он отводит свой взгляд от меня, чтобы посмотреть на рисунок.

– Это очень здорово, Джиджи. Тебе нравится раскрашивать картинки?

– Нормально, – говорит она. Типичный ответ четырехлетнего ребенка. – Желтый – мой любимый цвет. Потом розовый. И еще фиолетовый. И голубой. Какой твой любимый цвет? – спрашивает она его.

– Желтый, – говорит Зевс.

Я знаю, что он лжет, потому что зеленый – его любимый цвет. Ну, или раньше был.

– Как и у меня! – радуется Джиджи.

Он улыбается.

– Как и у тебя.

Затем, Меган Флирт МакФлиртерсон снова появляется у нашего столика с нашими напитками.

– Молоко для мисс Джиджи. – Она ставит его на стол перед ней, которая тут же хватает его и выпивает.

– Кофе для Кам. – Она улыбается, ставя передо мной чашку.

Я даже не пытаюсь улыбнуться в ответ. Я считаю, что ее поведение действительно было не уместным – ради бога, она попросила номер телефона у Зевса. Я должна пожаловаться ее боссу.

– И кофе для Зевса. – Она ставит маленький кувшинчик со сливками между мной и Зевсом.

Я беру его, зная, что Зевс пьет черный кофе, и добавляю немного сливок в свой кофе.

Затем, поскольку я чувствую себя настоящей стервой, я предлагаю ему.

Он хмурится.

– Я не добавляю сливки, – грубо говорит он.

– О, точно. Я забыла.

Его бровь поднимается.

– Вчера, когда ты делала кофе, то помнила об этом.

Черт. Дерьмо. Дважды черт.

Мне нечем крыть. Поэтому я поворачиваюсь к Меган и говорю:

– Мы готовы сделать заказ.

Я знаю, что Зевс не успел изучить меню. Но, я сейчас не в настроении играть в любезности. Джиджи конечно и так знает все меню наизусть, и уже точно решила, что будет…

– Я буду печенье и блинчики со взбитыми сливками, пожалуйста, – говорит она, снимая слова прямо с моего языка.

– Что закажешь ты, Зевс? – спрашивает его Меган, снова с кокетливой ноткой в голосе.

Если он ответит тем же, я вцеплюсь ему в горло.

Обычно я не склонна к насилию, но сейчас меня переполняет ярость.

Зевс поворачивается к Джиджи.

– Что ты мне посоветуешь?

Она отрывает глаза от своей раскраски.

– То же, что и я заказала. Они самые вкусные.

Он смотрит на Меган.

– Я возьму то же, что и Джиджи, только двойную порцию.

– Растущий парень, да? – хмыкает она.

– Я уже вырос, – говорит он.

Ее глаза метнулись к его огромным бицепсам, а затем к его лицу.

– Да, все верно, вырос, – говорит она, закусив краешек губы.

Точно. С меня хватит.

– Черничные блинчики для меня, – говорю я жестким тоном. – И пришлите заказ с другой официанткой.

Взгляд Меган переходит на меня. Я пристально смотрю на нее. Ее лицо краснеет. Она одаривает меня извиняющимся взглядом, кивает и уносится прочь.

– Тебе до сих пор присуще это качество, да? – пробормотал Зевс, казалось, ничуть не обеспокоенный.

– О чем ты? – мой голос – тихая угроза.

– О ревности.

В моей памяти всплывают все те моменты ревности, которую я испытывала из-за девушек, флиртующих с ним. Но он никогда не давал повода сомневаться в нем.

До тех пор, пока не дал.

– Я не ревную, – яростно шиплю я. – Но сейчас мы сидим в кафе, а не в баре. И моя дочь рядом.

У Зевса действительно хватает благородства выглядеть виноватым.

– Мне жаль. Я не пытался…

– Просто забудь, – перебиваю я его.

Атмосфера за столом испорчена, поэтому я пытаюсь наладить ее, спрашивая Джиджи о ее рисунке. Это единственное, что я смогла придумать. Мой мозг переполнен гневными колкостями, которыми я готова затравить Зевса в данный момент.

– Кам, – раздается рядом со мной знакомый голос.

Я поворачиваю голову и вижу Рича, стоящего в своей форме.

– Привет, – говорю я. – Что ты здесь делаешь? – вежливо спрашиваю я.

– Забираю заказ для себя и некоторых ребят из участка. Привет, малышка Джиджи. – Он машет ей рукой.

– Привет, Рич. – Она машет ему ручкой в ответ, улыбаясь.

При упоминании имени Рича, я вижу, как напрягается Зевс. Если бы не произошедший эпизод с Меган, я чувствовала бы себя неловко из-за присутствия Рича. Сейчас – не особо.

Глаза Рича с любопытством осматривают Зевса. В них горит узнавание.

Зевс открыто смотрит в упор на него.

Вот дерьмо.

Ладно, возможно. Я чувствую себя немного не ловко.

Понимая, что я должна их представить друг другу, я говорю:

– Рич, это Зевс Кинкейд. Зевс, это Рич Хастингс.

– Я знаю, кто ты, – говорит Рич Зевсу, протягивая руку для пожатия. – Я твой большой поклонник.

Зевс смотрит на протянутую руку так, словно она заражена вирусом Эбола, а затем, с некоторой неохотой, пожимает ее. Крепко, если судить по тому, как Рич разминает пальцы после рукопожатия.

– Всегда приятно встретить поклонника, – говорит Зевс. И я уверенна, что уловила нотку сарказма в его словах.

– Итак, откуда вы, ребята, знаете друг друга? – спрашивает рич.

– Зевс – мамин сталый длуг, – услужливо подсказывает Джиджи.

– Мы вместе ходили в школу, – уточняю я, опуская ту часть, где он был моей первой любовью, моим первым всем. – Зевс в городе, так что, мы просто наверстываем упущенное.

– Что привело тебя в Порт-Вашингтон? – спрашивает его Рич.

– Семья. – Зевс бросает на меня пристальный взгляд, и я ерзаю на своем месте.

– Можешь дать нам минутку? – говорю я Зевсу. – Мне нужно кое-что обсудить с Ричем. Это по работе.

Зевс издает фыркающий звук, но ничего не говорит.

Я встаю и отхожу от нашего столика, Рич следует за мной.

Я останавливаюсь, когда мы оказываемся вне пределов слышимости и поворачиваюсь к Ричу.

Прежде, чем у меня появляется шанс, он говорит:

– Он ее отец, – утверждая, а не спрашивая.

– Как…? – спрашиваю я, пораженная.

– Ну, я полицейский. Это моя работа – замечать такие вещи. Но, честно говоря, это ее глаза, Кам. Она похожа на тебя. Но у нее его глаза. Они – бесспорная улика.

Я доверяю Ричу. Он не сплетник.

Но все равно прошу:

– Пожалуйста, никому не говори. Джиджи еще не знает.

– ты можешь доверять мне. Но, как так получилось, черт возьми, что Джиджи не знает, кто ее отец?

– Это долгая история.

– У меня есть время.

– Не сейчас. В другой раз, – говорю ему.

– Среда все еще в силе?

Я колеблюсь.

– сейчас не самое подходящее время…

– Ладно, – говорит он, проводя рукой по волосам. – Через неделю я свободен в выходные. Как насчет того, что я приглашу тебя куда-нибудь в пятницу вечером?

– Мы так не делаем.

– Думаю, стоит попробовать. Ты нравишься мне, Кам.

– Это все из-за Зевса? – говорю я и тут же жалею о сказанном.

Он хмурится.

– Нет. Я спрашивал тебя об этом задолго до появления Зевса Кинкейда, Кам.

Я опускаю глаза на свои туфли.

– Послушай… ты нравишься мне, Рич. Правда. Но Джиджи…она скоро узнает правду о своем отце. Сейчас просто не подходящее время для меня, чтобы начинать отношения с кем-то.

– Мы уже давно встречаемся.

– Мы спим вместе, – говорю я тихо. – Отношения – это совсем другая игра.

Он смотрит мне прямо в глаза.

– Ладно, я понял. Мы отложим наши отношения на тот период, пока все не устаканится. Но позволь мне пригласить тебя куда-нибудь в следующую пятницу, просто, как друзья. Сейчас ты выглядишь так, словно это не будет лишним.

Я выдохнула, сдаваясь.

– Хорошо. Я узнаю у тети Элли, не против ли она присмотреть за Джиджи. Я напишу тебе, чтобы ты знал наверняка.

– Хастингс, – раздается голос из-за стойки.

– Мой заказ. Так, что, жду вскоре от тебя ответ. – Он касается моей руки.

– Да. Я напишу тебе.

Он уходит. Я смотрю ему вслед, всего секунду, а затем поворачиваюсь, чтобы вернуться к столику. Мои глаза встречаются с глазами Зевса в другом конце зала.

Он выглядит сердитым.

И на секунду во мне просыпается чувство вины. Словно я сделала, что-то не правильное.

Но я не сделала ничего плохого.

У меня просто была безобидная беседа с парнем, да, с которым спала, но он также был моим другом. А мне сейчас как никогда нужен друг.

Зевс был тем, кто поимел другую, а затем поимел и меня.

Он был тем, кто флиртовал с нашей официанткой.

Так что, нахрен его.

И с этой мыслью, я, с высоко поднятой головой, иду обратно к нашему столику.

Глава 11

Когда я снова устроилась за нашим столиком, атмосфера между мной и Зевсом была немного напряженной. Но, когда принесли еду, все стало немного проще.

Надеюсь, в будущем все будет намного легче и без напряжения, и неловкости. Ради Джиджи нам придется часто бывать рядом друг с другом.

Зевс паркует машину возле нашего дома.

Мы вылезаем из нее. Он помогает Джиджи спрыгнуть, а затем провожает нас до двери.

Я проворачиваю ключ в замке и открываю дверь.

– Спасибо за сегодняшний день, – говорю я Зевсу. – Мы хорошо провели время, правда ведь, Джиджи?

– Ага. И спасибо за Плинцесу Сумеречную Исколку. – Она прижимает игрушку к груди.

– Не за что. – Он улыбается ей.

– Джиджи, заходи в дом. Я зайду через минутку. Мне нужно поговорить с Зевсом.

– Можно мне посмотреть телевизор?

– Да.

– Пока, Зевс. – Она машет ему рукой.

Он машет в ответ.

– Пока, Джиджи. – Голос звучит грустно.

Я закрываю двери, как только Джиджи оказывается внутри. Я слышу стук ботинок, сброшенных в коридоре.

Когда я слышу звук включенного телевизора, начинаю говорить:

– Думаю, сегодняшний день прошел просто отлично для тебя и Джиджи. – Для нас – не особо. – Похоже, ты очень нравишься Джиджи.

– Она мне очень нравится. – Улыбка трогает его губы. – Не хочу показаться назойливым, но когда я смогу увидеть ее снова?

– Завтра она целый день в детском саду. Но ты мог бы прийти на ужин завтра, если тебя это устраивает?

– Да. Это было бы чудесно. Во сколько мне прийти?

– В четыре, если это не слишком рано. Тогда ты сможешь провести с ней некоторое время до ужина, который будет в начале шестого. Обычно, она купается и ложится спать в начале седьмого, самое позднее – в семь. Если она не выспится, то будет капризничать весь день. Джиджи не ранняя пташка.

– Как и ты, – говорит он.

Его слова ворошат во мне ту чувствительную часть меня, которая помнит, почему он знает такие подробности. Все те утра, когда я просыпалась, завернутая в его объятия.

И все утра с тех пор, когда я просыпалась одна, без него.

– Итак, в четыре, пойдет?

– Да, замечательно.

– Хорошо, ну…

– Спасибо за сегодняшний день, Кам, – говорит он. – За то, что позволила мне провести с ней время. Я очень ценю это.

– Тебе не нужно благодарить меня, Зевс. Ты ее…– я останавливаю себя, не произнося слово «отец», на тот случай если Джиджи все слышит. Я не хочу рисковать. – Ты имеешь такое же право, как и я, проводить с ней время. – Говорю я более тихим тоном.

– Да. – Он печально выдыхает, проводя рукой по волосам. – Я знаю. Просто… я не знаю. – Он пожимает плечами, выглядя беспомощным. – Все это так сюрреалистично, понимаешь?

Я киваю, потому что могу только представить, что он сейчас чувствует.

– Станет легче, – мягко говорю ему.

– Да. Но это не вернет мне четыре потерянных года.

Между нами повисает молчание.

Затем я спрашиваю:

– Ты говорил с Марселем?

Он качает головой.

– Я жду, пока в моей голове утихнут мысли о его убийстве.

– Значит, ты поговоришь с ним лет так, через десять? – говорю я.

Он смеется глубоким гортанным смехом, идущим из самой глубины его груди.

– Черт, я так скучал по тебе, Голубка, – говорит он, удивляя меня до чертиков.

У меня столько всего вертится на языке, того, чем бы я хотела ужалить его, типа: «Ну, тебе бы не пришлось скучать по мне, если бы ты держал свой член в штанах», но я сдерживаюсь, плотно сжав зубы.

– Мне пора внутрь, – я делаю шаг к двери.

Моя рука уже лежит на дверной ручке, когда его голос заставляет меня замереть.

– Почему ты с ним?

Я поворачиваюсь к нему лицом.

– С кем?

– Помощник шерифа Дик? (прим.перев: с английского член, хрен, придурок)

– Мы не вместе, Зевс. Мы просто друзья.

– С привилегиями.

– Я не стану обсуждать это с тобой.

– Он недостаточно хорош для тебя.

– А ты, ты был достаточно хорош для меня?

– Нет. – Он подходит ближе ко мне. – Я никогда не был достаточно хорош для тебя. Но я был чертовым эгоистом, и я так чертовски сильно хотел тебя.

Пока не расхотел.

Я смеюсь, горький звук.

– Значит, то, что ты изменил мне и бросил, было твоим способ выказать бескорыстность. Ого. В свое время я наслушалась всякого дерьма, Зевс, но это… – Я покачала головой, испытывая отвращение.

– Это не то, что я имел в виду.

– Нет? Тогда, что ты имел в виду?

Еще на шаг ближе. Так близко, что мне приходиться отклонить голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Он смотрит вниз, в мои глаза. Взгляд в них такой напряженный, что внутренности мои начинают дрожать.

Затем делает шаг назад, качая головой.

– Ты еще не готова это услышать.

Он начинает отходить от меня.

Мое сердце хочет закричать ему в след: «Что? Что я еще не готова услышать?»

Но логика подсказывает сказать: «Мне совершенно не интересно все, что ты там хочешь мне сказать». Именно так я и поступаю.

Он останавливается от моих слов, словно от удара. Он отвернулся. Но через несколько шагов он посмотрел на меня через плечо и сказал:

– Я не давал той официантке свой номер. Если тебе интересно.

– Не интересно, – произношу я слишком быстро, выдавая себя. Я ненавижу это чувство – облегчение, от того, что он не дал свой номер Меган.

На его губах промелькнула улыбка.

– Из тебя всегда была ужасная лгунья, Голубка. Увидимся завтра.

И снова он уходит от меня, оставив за собой последнее слово.

Глава 12

Прошло почти две недели с тех пор, как Зевс появился на пороге моего дома и узнал, что у него есть дочь. Он виделся с Джиджи каждый божий день. Даже во вторник, когда у нее был урок стритдэнса после сада. Он спросил, может ли он отвезти и забрать ее. Они также вдвоем ходили на повторный показ «Рапунцель» в воскресенье утром.

Я усмехнулась при мысли о том, что великий Зевс Кинкейд смотрит мультики о диснеевских принцессах.

Но это лишь показывает, на что он готов пойти, чтобы провести время с дочерью. Я не могу винить его за сиюминутную преданность Джиджи. Он влюбился в нашу девочку.

Что ни странно, она тоже его обожает.

Джиджи все еще не знает, что Зевс – ее папа. Но я знаю, что мы приближаемся к этому моменту.

Зевс ни разу не затронул эту тему и не спросил, когда же мы все-таки собираемся рассказать ей правду.

Думаю, я откладываю этот разговор, потому что боюсь ее реакции. Но и так же, потому что это наконец стало бы реальностью.

Мне пора быть смелее и рассказать ей.

Думаю, в эти выходные идеальное время. После утренних занятий балетом. Зевс напросился отвезти нас. Так что, мы, будучи все вместе, сможем сесть и все рассказать ей.

Зевс здесь. Он в гостиной с Джиджи, играет в «Угадай кто?» – версию «Мой маленький пони». Зевс принес ее для Джиджи.

Это единственный подарок, который он купил ей после Искорки, так что я не слишком противилась. Она везде таскает эту игрушку с собой. Я думаю, это отчасти потому, что она мечтала о ней. Но и еще потому, что именно Зевс купил ее Джиджи.

Я на кухне, готовлю ужин. У нас будут макароны с сыром. Ничего слишком вычурного. Зевс остается на ужин, как и каждый вечер до этого. Тети Элли сегодня нет, она в участке. В последнее время она редко бывает дома. Очень важное расследование.

Но она сказала, что присмотрит за Джиджи завтра вечером, и я смогу пропустить пару бокальчиков с Ричем.

Наверное, я могла бы и Зевса попросить посидеть с ней, но это слишком странно, просить его побыть нянькой, пока я буду встречаться с Ричем. Даже если Рич всего лишь друг. Я знаю, что Зевс неровно относиться к нему. Так что это не стоит такой головной боли.

Тяжело, все время находиться рядом с Зевсом. Наши отношения натянуты, но мы относимся с понимание к друг другу. Мы словно танцуем вокруг друг друга. Мы обмениваемся любезностями. Все эти «спасибо» и «пожалуйста». «С удовольствием» и «благодарю». Но это все не настоящий разговор.

Если говорить откровенно, я все еще таю чертовски много злости и обиды на то, как он поступил с нашими отношениями. Но я должна похоронить все это, ради Джиджи. Я должна притвориться. Что я никогда не любила его. Что он никогда не разбивал мне сердце.

Это трудно. Чертовски трудно.

Я все еще жажду получить от него ответы, которые я так и не получила.

На самые главные вопросы: почему он поступил так? Почему изменил мне?

Если он разлюбил меня, то почему бы не порвать со мной, прежде чем совать свой член в кого-то другого?

Я имею в виду, да, я бы была убита горем, порви он со мной, потому что разлюбил. Но знать, что у него был секс с другой женщиной…это сокрушило меня окончательно.

И я так и не смогла смириться с этими чувствами. Потому что через несколько месяцев узнала, что беременна Джиджи, и мне дали понять, что он не хочет иметь ничего общего с ней, так что, мой гнев на него превратился в ненависть. Я ненавидела его за то, что он бросил своего ребенка.

Теперь, когда я знаю правду, о его неведении, мой гнев и обида вернулись к тому, что он сделал со мной.

И, честно говоря, мне все труднее и труднее игнорировать это и делать вид, что не чувствую этого, находясь рядом с ним.