Текст книги "Руины (ЛП)"

Автор книги: Саманта Тоул

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 15 страниц)

– Мы закончили, Дюран.

– Зевс, не будь дураком. Речь идет о сотнях миллионов долларов.

– Я не поступаю глупо. Это я принял верное решение.

Глаза Марселя переместились на меня, а затем снова на Зевса.

– Ты совершаешь большую ошибку, Зевс. Без меня ты больше не выйдешь на ринг. Я позабочусь об этом.

Зевс наклоняет голову в сторону.

– Кто сказал, что я хочу снова драться?

Марсель покровительственно смеется.

– И что же ты собираешься делать? Сидеть здесь, быть ее сучкой, все дни на пролет, пока она высасывает из тебя кровь? Ты ведешь себя как идиот, Кинкейд.

Я ожидаю, что Зевс рассердится. Но он не злится. Он просто смотрит на Марселя.

Затем он начинает смеяться. И это настоящий искренний смех, как будто он смеется над шуткой, смысл которой знает только он.

– Какого хрена ты смеешься? – огрызается Марсель, голос звучит раздраженно.

Зевс пожимает плечом, смех все еще грохочет в его груди.

– Думаю, ты скоро узнаешь.

– Что, блядь, это значит? – глаза—бусинки Марселя сузились до щелей.

Лицо Зевса становится серьезным.

– Что я всегда тебе говорю, Марсель? В жизни есть два правила. Первое – никогда не выдавай всю информацию.

Я вспоминаю, как Марсель сказал Зевсу именно эти слова шесть недель назад в его квартире, и на моем лице расцветает улыбка, потому что предчувствую, что Зевс знает что—то, о чем не говорит.

Ранее он говорил мне, что на стороне, что—то замыслил, что напрямую касается Марселя. Возможно, это наконец—то происходит.

– Ты совсем охренел, – кричит Марсель, направляясь к двери. – Слишком много ударов по голове сделали тебя еще более тупым ублюдком, чем ты уже был.

—Ага, – говорит Зевс, ухмыляясь. – Совет тебе, Марсель. Не наклоняйся в душе.

А? Не наклоняться в душе?

Брови Марселя сходятся вместе.

– Ты долбаный псих. Счастливой жизни со своим ублюдком и стриптизершей, – говорит Марсель и исчезает за дверью.

Зевс рычит, пытаясь отодвинуть меня в сторону и слезть со смотрового стола, чтобы добраться до Марселя, но я не сдвигаюсь с места.

– Зевс, он того не стоит, – говорю я, хватаясь за его руки. – Неважно, что он говорит.

Брови Зевса напряжены от гнева.

– Он сказал это только для того, чтобы вывести тебя из себя. Если бы ты пошел за ним, ты дал бы ему именно то, чего он от тебя хотел.

Звук полного разочарование вместе с выдохом покинул его легкие.

– Ты права. Я знаю, что ты права. Я просто чертовски ненавижу его, считающего, что он может говорить о тебе все дерьмо, которое захочет, и ему это сойдет с рук.

– Но ему это не сойдет с рук, не так ли?

Глаза Зевса переходят на мои, и в них появляется ухмылка.

– Что ты сделал?

– Дело не в том, что я сделал. А в том, что сделал он.

Я смотрю на него в замешательстве.

– Договорные бои, – говорит он мне низким тоном. (Договорной матч или игра, бой – спортивное состязание, результат которого предопределён заранее в результате сговора соперников между собой и, возможно, с третьей стороной (букмекером, судьёй и т. д.). Договорные матчи являются серьёзным нарушением правил спортивных состязаний, их организация может являться преступлением. В то же время, доказать факт сговора обычно крайне трудно)

– Нет, – задыхаюсь я.

– Ага. – Он кивает.

– Когда? Как долго? Какие бойцы? И откуда ты знаешь?

– Слишком много вопросов, Голубка. – Он усмехается. – И я знаю, потому что Марсель не единственный, кто лезет в чужие дела. На протяжении многих лет я слышал о том, что он занимается не совсем законными вещами. Бойцовские бои, незаконные букмекерские синдикаты – разные вещи. Но я просто отмахивался от этого, потому что он не просил меня вмешиваться, так что это не мое дело. Но потом он испортил мне жизнь, украл у меня четыре года жизни моей дочери, поэтому я углубился в это дело. Я серьезно покопался. Понимаешь, дело в том, что Марсель имеет склонность выводить из себя многих людей, поэтому не сложно было заставить их говорить. У меня было несколько улик, но ничего серьезного, поэтому я поговорила с Элли…

– Тетя Элли в курсе? – удивленно говорю я.

Он внимательно смотрит на меня.

– Я попросил ее ничего не говорить, пока не пойму, можно ли будет что—то сделать. Я не хотел втягивать тебя в это. Элли – полицейский, она знает людей, поэтому она направила меня в нужную сторону, с кем мне нужно было поговорить, и я передал им все, что знал.

– И?

– За пару часов до драки мне позвонил детектив, который занимался этим делом. Он сказал мне, что против Марселя будут выдвинуты официальные обвинения – не только в организации боев и незаконных ставках, но и в отмывании денег.

– Ни хрена себе, – вздохнула я.

– Ага. И, если его признают виновным, ему грозит до двадцати лет тюрьмы.

– Ну, черт, – говорю я. – Напомни мне никогда не злить тебя.

Зевс смеется, прежде чем вцепиться пальцами в петли моего ремня и притянуть ближе. Затем выражение его лица становится серьезным.

– Тебе больше никогда не придется беспокоиться о том, что я причиню тебе боль, Голубка. Клянусь, я больше никогда не совершу с тобой такой ошибки.

– Я знаю, – говорю ему, и это действительно так.

Он нежно проводит своими губами по моим, заставляя меня вздохнуть от счастья.

– Итак, ты собиралась мне что—то сказать, пока нас не прервали, – говорит он, отрываясь от моих губ.

– О, да. – Я делаю небольшую паузу, собираясь с мужеством, которое собрала в себе ранее, перед тем как вошел Марсель.

– Ну... – я нервно облизываю губы. – Я подумала, что мы с Джиджи могли бы переехать к тебе в дом.

– Правда? – его глаза загораются.

– Правда.

– Когда?

– Ну... мне нужно поговорить с тетей Элль, дать ей время свыкнуться с этой мыслью. Я не хочу просто взять и бросить ее после всего, что она сделала для меня и Джиджи. Но это точно должно произойти в течение девяти месяцев, так как у нее нет дополнительной спальни.

– Девять месяцев? – Он нахмурился. – Я думал скорее о девяти днях.

Серьезно?

Я смотрю на него, и он определенно не понимает.

– Тебя ударили сильнее, чем я сначала подумала?

– Ха—ха, смешно. Но почему девять месяцев? И какое отношение имеет отсутствие у Элль еще одной спальни к ... ох.

Динь, динь, динь, и до него дошло.

Он смотрит на меня, и мое сердце замирает в груди.

Я знаю, что Зевс сказал, что хочет еще детей от меня, но это было, когда он пытался вернуть меня. С тех пор мы не говорили об этом. И мы не очень долго были вместе.

Его взгляд опускается к моему животу. Затем снова на мое лицо.

– Ты беременна? – шепчет он.

– Ага. – Я киваю, нервно пожевывая губу.

– Ребенком?

– Надеюсь, что да, потому что мне не очень нравится идея рожать слоненка.

– истеричка.

– Знаю.

– Ты действительно беременна, Голубка?

– Я действительно беременна, Зевс.

Его взгляд прикован ко мне, но я не знаю, о чем он думает и счастлив ли он, поэтому я чувствую необходимость сказать ему:

– Я принимала таблетки. Я не пропустила ни одной. То же самое было, когда я забеременела Джиджи. Я не знаю, как это произошло. Как это продолжает происходить.

– Мне все равно, как это произошло. Только то, что это произошло.

– Ты счастлив этому?

– Голубка, я в экстазе.

Он берет мое лицо в свои руки и целует меня.

– У нас будет ребенок, – бормочет он, прижимаясь лбом к моему.

– У нас будет ребенок, – подтверждаю я эхом.

– И у меня суперсперма.

Смех бурлит в моем горле и вырывается из меня, облегчение и счастье наполняют мою грудь.

Я откидываю голову назад. Смотрю ему в глаза.

– Суперсперма?

– Я оплодотворил тебя дважды, пока ты принимала таблетки. Я – Бог.

– Иисусе, – вздыхаю я.

– Не—а. Зевс, Бог Грома, со спермой как молния.

Он по—мальчишески ухмыляется, и я разражаюсь смехом.

Зевс хохочет, и звук доносится из глубины его груди.

– Этому никогда не придет конец, не так ли? – я псевдо—стону, закатывая глаза.

– Нет. – Он усмехается и скользит руками по моей талии, притягивая меня еще ближе, его нос прижимается к моему. – Нет, пока я рядом. А я планирую быть рядом чертовски долго, Голубка.

Вот это мне очень нравится.

Эпилог

– Давай, мамочка! Пора!

Я иду – простите, ковыляю – туда, где Джиджи находится с папой, тетей и дядями, которым поручено раздать китайские фонарики и зажигалки всем взрослым, присутствующим на пятом дне рождения Джиджи. Среди них родители ее друзей с детского сада, тетя Элли – или мама, как я ее сейчас называю – и, что удивительно, папа Зевса, Бретт, который уже три месяца не пьет, пройдя курс реабилитации после того, как Зевс сказал ему, что я беременна. Я не знаю, почему моя беременность стала толчком к его попытке стать трезвым, но я рада, что это произошло, и я молюсь за Зевса и остальных его братьев и сестру, чтобы на этот раз все получилось.

Мы с Зевсом договорились, что, поскольку Бретт искренне старается, он может наконец—то встретиться с Джиджи, что он и сделал впервые месяц назад. Сказать, что он влюбился в нее – это мягко сказано. Дедушка Бретт обхватил один из ее пальцев. Другой предназначен для Зевса. А также для Ареса, Ло и Мисси.

Также на вечеринке присутствует Кейдан Скотт. Он недавно переехал в новое учреждение. Он живет в собственном доме и проходит амбулаторное лечение.

Мы с Зевсом говорили об этом, и то, что он находится в Аризоне, где никого нет, вероятно, не лучшим образом сказывается на его психическом состоянии. Поэтому мы поискали лечебные центры здесь и нашли отличный центр в Нью—Йорке. Мы прилетели в Аризону на выходные, и я наконец—то встретилась с ним после разговора по телефону. Мы обсудили с ним эту идею, и он согласился.

Он здесь уже три месяца, и он просто как еще один член семьи. Отличная новость заключается в том, что он уже не так часто пользуется инвалидным креслом и передвигается на костылях.

Так что все, кто важен для нас, здесь.

А моему ребенку исполнилось пять лет. Я на шестом месяце беременности, и я совершенно не плачу.

Ладно, может быть, я немного плачу. Но эти чертовы гормоны беременности превратили меня в жидкое безобразие. Тем более, я узнала, что у нас будет еще одна девочка, так что у Джиджи будет сестра. У меня никогда не было сестры, но я всегда очень хотела ее иметь... и вот я снова пускаю слезу.

Я прижимаю пальцы к глазам, останавливая эмоции.

– Ты в порядке, детка? – тихо спрашивает Зевс, когда я подхожу к нему.

– Да. Просто гормоны, как обычно, выводят меня из себя.

Он улыбается мне, и эта улыбка задевает мое сердце, заставляя меня снова начать рыдать. Он берет меня за руку, притягивает к себе и нежно целует в губы.

– Люблю тебя, – говорит он тихо.

– Я тоже тебя люблю.

– Ладно, заканчивайте с этим ППЛ, – жалуется Ло. – Меня это раздражает (ППЛ – PDA – эта аббревиатура произошла от выражения «public display of affection”, что можно перевести на русский, как „публичное проявление любви“. Эта фраза используется для обозначения физических проявлений романтических отношений, наподобие обнимашек, поцелуев и обжиманий, смущающих почтенную публику. Причём это относится исключительно к действиям, производимым в публичных местах, вроде парков, скверов, многолюдной улицы или общественного транспорта).

– Они все время целуются, дядя Ло, – говорит ему Джиджи, хихикая.

Ло поднимает Джиджи и сажает ее на свое бедро.

– Я чувствую твою боль, малышка. Когда я был подростком, мне приходилось терпеть, что они постоянно целуются.

– Он просто ревнует, Джиджи, потому что никто не хочет с ним встречаться, – дразнит его Мисси.

– Никто не хочет встречаться с тобой, дядя Ло? – Джиджи выглядит искренне обеспокоенной за своего дядю.

– Все хотят встречаться со мной, – уверяет Ло, бросая взгляд в сторону Мисси, которая только смеется над ним. – Просто спроси у Ареса, сколько кисок…

– Ло... – Зевс предупреждает.

– Что такое киска? – Джиджи хмыкает.

– Киска – это другое название кошек, – вклинивается Арес, забирает Джиджи у Ло и сажает на одно из своих плеч, придерживая ее рукой.

Прости, шепчет мне Ло.

Я улыбаюсь, говоря ему, что все в порядке.

– Дядя Ло хочет завести котенка? – Лицо Джиджи озаряется.

– Это единственная киска, которую он может завести, – говорит Мисси низким голосом.

Я хихикаю.

Ло бросает на нее неодобрительный взгляд.

– Арес, скажи нашей сестре, сколько телефонных номеров я заполучил прошлой ночью.

– Много, – говорит Арес Мисси.

Ло бросает на Мисси ну—что—я—тебе—говорил взгляд.

– Ты уже позвонил кому—нибудь из них? – спрашивает она.

– Нет. – Он бросает на нее возмущенный взгляд. – Я не хочу выглядеть отчаявшимся.

– Единственное, в чем ты будешь выглядеть отчаявшимся, это пицца или такси, когда начнешь звонить по всем этим фальшивым номерам, которые тебе дали.

Смех вырывается из меня. Я же говорила, мои гормоны на пределе.

Выражение лица Ло заставляет меня смеяться еще больше. Это смесь раздражения и мелькнувшей мысли: "Черт, неужели она права?»

– Теперь ты точно собираешься проверить все эти номера, не так ли? – Мисси подталкивает, выводя его из себя.

– Ты... – Ло делает паузу, подыскивая, как я полагаю, подходящее для ребенка ответное слово. – Собака женского пола.

– Собака женского пола! – Мисси смеется, и я тоже.

Боже, как я люблю этих ребят.

– Ладно, хватит, детишки. – Зевс забирает Джиджи у Ареса и сажает ее себе на плечи. – Может, хватит обсуждать свидания Ло на глазах у моей впечатлительной дочери? И давайте зажжем эти фонари, пока не спустились сумерки.

Между ними повисает странная тишина, а затем все вскакивают с мест и хором произносят...

– Да, конечно!

– Хорошо, давайте двигаться!

– Всем двигаться к пирсу!

Держа Зевса за руку, мы идем по пирсу, Джиджи все еще на его плечах. Все следуют за нами, и мы останавливаемся в начале пирса.

Зевс зажигает фонарик своей зажигалкой и передает его мне. Затем зажигает свой собственный.

– Все готовы? – спрашивает Зевс.

И мы слышим хор:

– Да.

– Дай мне подержать, папочка, – говорит Джиджи, делая хватательные движения руками.

– Будь осторожна, малышка Джиджи. Он может обжечь тебя.

– Я держу его, – успокаивает меня Зевс.

—Не забудь загадать желание, когда будешь его отпускать, – говорю я ей.

Она улыбается этой великолепной нахальной улыбкой, как будто уже знает, что загадать.

– Хорошо, считаем до трех, – громко говорит Зевс. – Тогда пускайте свои фонарики. Три, – начинает Зевс. – Два... один.

Я отпускаю свой фонарь и наблюдаю, как он начинает свой полет над водой, поднимаясь выше, вместе с фонарями всех остальных.

Затем я ненадолго закрываю глаза, просто наслаждаясь счастьем, которое сейчас испытываю. Не могу поверить, что я здесь с Зевсом, и беременна нашим вторым ребенком.

Если бы вы сказали мне год назад, что я буду здесь с ним, я бы ответила, что скорее на Землю упадет астероид.

Я слышу нежный звук Рианны, поющей «Umbrella», доносящийся откуда—то позади меня, а затем шум тихих вздохов вокруг заставляет меня открыть глаза и повернуть голову.

Зевс стоит на коленях рядом со мной.

Нет. Не на коленях.

На колени.

Святое дерьмо.

Мое тело медленно поворачивается к нему, мои глаза не отрываются от его глаз.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я.

– Делаю предложение, – просто отвечает он.

—У меня есть кольцо, мамочка! – Джиджи хихикает рядом с ним, протягивая коробочку с кольцом.

– Зевс... – Слезы наполняют мои глаза.

– Ты – любовь всей моей жизни, Голубка. Это всегда была ты. С того самого момента, как я увидел тебя на ярмарке, понял, что попал. Я влюбился в тебя тогда. Я люблю тебя сейчас. Я сойду в могилу, любя тебя. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.

– Кольцо очень красивое, мамочка! – Джиджи протягивает мне коробочку, и я беру ее у нее из рук.

Дрожащими пальцами я открываю коробочку и вижу самое красивое кольцо, которое я когда—либо видела. Оно из розового золота, инкрустированное бриллиантами, с большим круглым бриллиантом, окруженным бриллиантами поменьше.

Мои глаза скользят к Зевсу, и я задыхаюсь.

– Оно принадлежало моей матери, – говорит он мне. – Оно может не подойти, но мы можем изменить его размер.

Ну вот, теперь я плачу.

Я вытираю слезы с лица рукой.

– Ну, что скажешь, Голубка? Ты выйдешь за меня замуж?

– Да, мамочка, потому что я очень, очень хочу быть подлужкой невесты! – Джиджи подходит ко мне, обхватывает руками мою ногу, обнимая меня.

Моя рука тянется к ее голове, прижимая к себе, а слезы забивают мое дыхание.

Я смотрю на Зевса, кольцо в моей руке.

Этот человек... он разрушает меня. Каждым словом. Каждым взглядом. Каждым прикосновением.

Но нет в этом мире человека, которого я бы предпочла. Кроме Зевса.

Стоя здесь, в окружении всех, кто имеет значение, в день рождения моей дочери, с нашей песней и красивыми фонариками, освещающими небо, я даю Зевсу и Джиджи ответ, которого они так долго ждали.

– Я говорю... что из Джиджи получится чертовски красивая подружка невесты.

Лицо Зевса расплывается в потрясающей улыбке.

– Ура! – Джиджи визжит.

– Это было «да»? – спрашивает Ло в замешательстве.

– Это было «да», – говорю я ему, не сводя глаз с Зевса, который поднимается на ноги. Взяв у меня кольцо, он надевает его мне на палец. – Определенное, стопроцентное «да».