Текст книги "Музей магических артефактов (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава 12. Проблески порядка

Рита расстроилась – не от того, что придётся что-то отдать, а от ощущения беспомощности. Как будто с одной стороны от неё что-то зависит, а с другой – всё решено помимо неё и уже давно. И она никак не может понять этих правил – что сделать, чтобы почувствовать себя на своём месте.

Пока она чувствовала себя каким-то свадебным генералом – без хозяйки нельзя, вот вам хозяйка. Будем ей кланяться и носить бумаги на подпись, а решать всё станем сами.

Может быть, на самом деле и не так, но ей почему-то казалось – что так.

Рита оставила госпожу Фонтен в гостиной за освобождённым для неё столом, всех остальных также оставила за работами по расчистке для той же госпожи Фонтен двух комнат – спальной и рабочей, и ещё ванной, а сама пошла куда-нибудь, где не было никого и где можно было собраться с мыслями. Вроде бы на втором этаже был некий кабинет хозяина, так ей помнилось. И если она сейчас на хозяйском месте – то это её кабинет, и точка.

Кабинет располагался прямо возле лестничной площадки, и дверь в него оказалась плотно закрытой. Рита даже ощутила некое смущение – будто она заходит куда-то, где быть не имеет права, но это же не так? Она рывком открыла дверь и вошла.

Пыль, паутина – этим её не удивишь. Открыть большое окно настежь, обе створки. Эх, надо было сразу же прихватить ведро и тряпку! Ладно, сходим.

Рита принесла снизу ещё одно ведро и запас тряпок, закрыла за собой дверь и принялась вытирать пыль. Письменный стол – большой и широкий, покрытый тёмно-вишнёвым лаком. На стене – часы с маятником, стоят. Не те ли самые, которые ей тут тренькают по всякому поводу?

Рита влезла на стул, сняла короб со стены, тщательно протёрла пыль снаружи и осмотрела. Корпус часов закрывался на крючок, и тот крючок даже не проржавел, открылся без вопросов. Внутри лежал ключ, очевидно – им можно попробовать завести часы. После обеспыливания часовых внутренностей она так и сделала – вставила ключ в отверстие и несколько раз повернула до упора. Подтолкнула маятник. Часы подумали немного и послушно затикали. Отлично.

Она закрыла крышку, вернула часы на стенку и попутно смахнула тряпкой очередную порцию паутины.

Наконец-то удалось сформулировать свои ощущения – от дома, и всего, что вокруг него крутилось.  Как будто ей пришлось принимать чьё-то чужое хранение, а хранитель уволился и сбежал, теряя тапки, потому что не вынес придирок начальства, объёма работы, треснувших пальцев и маленькой зарплаты, а может – и чего-то одного из этого списка. И вот ты стоишь на пороге и смотришь – вроде даже порядок, и все предметы по полкам и шкафам разложены, и даже подписано – что и где, но копнёшь чуть глубже – и оказывается, что на этой полке в описи перечислено не всё, на эти предметы вообще никаких описей не составлено, часть предметов всегда на выставке, дома не ночует и ни в какие документы не попали, кроме актов приёма в какие-то лохматые годы, о которых уже и не помнит никто. И от тебя ждут, что ты с полоборота во всём разберёшься, будешь на выставки всё быстро выдавать, и всю документацию вести, как надо, а ты смотришь и понимаешь, что даже чтобы просто каждый предмет в руках подержать, нужно столько времени, сколько у тебя никак нет. Но надо – уже, тебя ждут и подгоняют. И ты слушаешь о том, как у тебя всё плохо и запущено, и какой ты негодный хранитель, потому что не можешь порядок в своих предметах навести. А ты вроде и можешь, и даже – берёшь и понемногу делаешь, но всё равно недостаточно. Кто-то из начальства понимает, и ничего не говорит. А кто-то – нет, и не считает нужным. И ты крутишься, как можешь.

И здесь, кажется, есть что-то похожее. Только начальства у Риты теперь нет, и плана работ нет, и нормы внесения информации в каталоги нет. Поэтому порядок-то мы наведём, но оно ж всё здесь не в один день таким вот стало? Поэтому не стоит ждать, что в один день и выправится. Сделаем – по мере сил. И возможностей. И так уже молодёжь вскоре взвоет – и мальчик, который вообще боевой маг, и девочки, из которых одна – барышня из состоятельной семьи и может такими глупостями вообще не заниматься.

Но сейчас – всё равно тряпку в руки и вперёд.

Мебели в кабинете было немного – стол, кресло, пара стульев, шкафы. В столе имелись ящики, из каждого торчал ключик. Почти из каждого – кроме одного. Рита принялась открывать ящики и вытаскивать на свет божий их содержимое. Бумаги, бумаги, бумаги. Надо прочитать. Только когда?

Вот тут – записи о налогах, поборах и ещё о чём-то схожем. Это в первую очередь. Вот здесь – личная переписка, кого-то с кем-то. Тоже прочитать бы, но – уже потом. А вот здесь ещё на каком-то языке. Не местном? Местный-то Рита вроде бы разбирала.

В шкафах стояли книги. О местной истории, о путешествиях, о магии. Эх, надо бы почитать хоть что-то из этого! Тут же имелись какие-то статуэтки, фигурки и штуки непонятного назначения, о которых, видимо, придётся консультироваться у Валентина.

Так, а это что? За дверцей шкафа обнаружилась ещё одна дверца. Сейф, что ли? Замочной скважины нет, только ручка. Рита взялась за неё… с громким чпоком, будто была прилипшая, дверца открылась.

Коробки, ящички, шкатулки. Много. И вот тут – о радость, о награда! – Рита увидела опись. Оказалось, шкатулки пронумерованы, и кто-то добрый подписал – что в какой лежит. Чудо какое-то, наконец-то – доля порядка в этом мире хаоса!

И что вы думали? Под номером восемь значился «веер королевы Аделаиды». Вот так-то. Рита взяла первую попавшуюся шкатулку – где-то ж должны быть их инвентарные номера! Сбоку не было, на задней панели – тоже, тогда она перевернула предмет дном наверх, внутри что-то звякнуло.

На чистой до того досочке прямо на Ритиных глазах прорисовался номер. Чёткая и жирная цифра «семь». Эх, всегда бы так! Поглядел – и тут тебе номер, и в списке бы ещё этот номер сразу выделить!

В списке номер семь на мгновение подсветился зеленоватым светом. Мать моя женщина! Вот понять бы, как это сделано, и тогда здесь тоже можно жить!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Магическая система учёта настолько очаровала Риту, что она с упоением вытаскивала из сейфа одну коробку за другой и искала номер. Номера у всех появлялись на дне (она чуть было не сказала – на брюшке). И спустя пару мгновений в списке этот номер подсвечивался – ровно до того момента, пока Рита не находила его глазами. Чудненько, чудненько.

Она нашла коробку с номером восемь, и отложила её. Протёрла с неё пыль – негоже выдавать предметы грязными, и попробовала открыть коробку. Та открылась… и внутри Рита увидела закрытый веер с резным станом – из кости, судя по всему, и тканевым экраном с росписью. Но раскрыть и рассмотреть этот веер она побоялась, и закрыла шкатулку, и оставила её на столе.

Ножницы в списке не встретились. Ни матушки Элеоноры, ни чьи-либо другие. Значит, нужно искать дальше.

Рита сложила остальные коробки обратно в сейф. Список манил словами «зеркало», «колье», «кинжал», «шпилька» и другими, все они были какими-нибудь этакими, или чьими-то, но солнце уже опустилось за макушки деревьев и за горку, скоро станет совсем темно, а зажигать магические огни Рита не научилась.

– Домик-домик, а можно свет? – спросила она, ни на что особо не надеясь.

Оп – вспыхнула люстра. Десятка три магических лампочек, никак не меньше. Дома и светодиодные так не светили. Ну вообще-то правильно, если здесь работать – то нужен свет.

Рита быстро завершила обеспыливание внешней части шкафов, поставила кресла и стулья на стол, вымыл пол и громко сказала:

– Спасибо за свет, можно выключить, я сейчас ухожу. Приду завтра, буду читать бумаги. И если можно, милый домик, запри дверь, пожалуйста.

Пока она выносила грязную воду на улицу и шла наверх, то придумала место, где могут быть ножницы. И наверху не пошла смотреть, как дела у молодёжи, и что натворила госпожа Фонтен, а сразу двинулась в гардеробную с историческими платьями. Там вчера ей запомнился ящик со швейными принадлежностями, в том числе – с несколькими ножницами.

И точно – был такой ящик, в нём лежали ножницы – восемь штук. И одни были определённо золотого цвета. Рита прихватила их и отправилась к госпоже Фонтен.

Та при свете магического светильника рисовала что-то на тонкой белой ткани. Ах, да, ткань-то тоже есть, надо ей сказать.

– Госпожа Фонтен, вас устроят вот эти ножницы?

Старушка улыбнулась – будто ей неделю выходных пообещали, а не воз работы.

– Дорогая госпожа Маргарита, благодарю вас от всей души. Да, это они, то, что надо. С ними я раскрою для вас корсет и сорочку уже завтра утром.

– Да, завтра утром. Уже темнеет, все устали. Нужно заказать домику ужин, проведать нашу молодёжь, поужинать и отдыхать уже.

Глава 13. Легко ли одеть даму

Наутро кот нашёлся на своём законном месте – в ногах, и это было хорошо и приятно, его можно было почесать большим пальцем ноги, а он, довольный, мурлыкал, и перебирал лапами. А после, когда Рита уже поднялась с постели и отправилась умыться, ходил по туалетному столику и что-то там вынюхивал и шевелил.

– Госпожа Маргарита, – промурлыкал он, когда она заглянула позвать его завтракать, – скажите, что это за удивительные статуэтки?

Он сам сидел, как статуэтка или мягкая игрушка, между её, Риты, куклами, случайно захваченными из дома, нервно шевелил хвостом и поглядывал подозрительно то на мальчика Жиля, то на барышню Марго.

– Это просто куклы, Валичек, – пожала плечами Рита. – Дома я шила на них одежду и продавала – тем, у кого есть такие же куклы, коллекционерам. А здесь, я думаю, таких нет.

– А почему у них такие большие головы? – продолжал недоумевать кот.

– Ты только разглядел? – рассмеялась Рита. – Это такие специальные куклы, вроде реальные, а вроде и нет, – и поскольку это объяснение ну никак не помогло коту, то она добавила: – Ума у них много, потому и большие, – и фыркнула ещё, представляя, что там может быть, в том уме. – А ещё они умеют смотреть в разные стороны, смотри, – она взяла Марго, нашла у неё специальный шнурок и дёрнула за него.

Взгляд куклы из прямого стал направленным в бок, и цвет глаз стал чуть темнее. Риту это немало восхищало, а некоторых знакомых – пугало до отвращения. Может быть, ей удастся сшить им что-нибудь по здешней моде?

Валентин ещё раз обнюхал обеих кукол, подергал хвостом, спрыгнул на пол и выбежал из комнаты. А Рита открыла окно, впуская внутрь солнце, и пошла за ним.

В гостиной уже собрались все обитатели дома. Госпожа Фонтен что-то рассказывала – кажется, о событиях давних дней.

– Да, деточка, я ещё помню то время, когда здесь был хозяин, я-то тогда была совсем маленькой девочкой и не очень-то понимала, кто он таков и чем знаменит. Но господин Люсьен приезжал к моему отцу, и они обсуждали что-то важное, а я тихонько сидела в углу со своей куклой, и меня даже не отправили в детскую – наверное, подумали, что от меня никакого вреда не случится. И только много лет спустя я поняла, что они обсуждали как раз сохранность сокровищ в доме – в то время, когда никакого законного хозяина не останется. А к тому шло – господин Люсьен был вдовцом, детей у него не случилось, его госпожа Маргарита к тому моменту давно умерла. И как видите, всё сохранилось!

– Доброе утро, молодёжь, доброе утро, госпожа Фонтен. Скажите, будьте добры, и что же, дом тогда был новым и красивым?

– Новым его бы не назвал никто, а вот красивым – да, конечно. Стены были увиты плющом, а вокруг стен были разбиты клумбы – не только с колокольчиками, но ещё и с другими цветами, самыми разными.

О, да, цветы. Было бы неплохо, на самом-то деле. Рита давно хотела клумбу – но ей было негде её разбить. Дача, некоторое время бывшая в их с Сенькой распоряжении, находилась далеко от города, и ездить туда поливать каждый день было довольно-таки непросто. Высаживать цветы на газоне во дворе дома она бросила после того, как их пару раз выкосили ретивые косильщики, и даже предъявить претензии было некому, они просто не смотрели, где сорняки и трава, а где всё лишнее выполото, и цветут анютины глазки, ирисы, настурции и алиссум.

– Скажите, госпожа Фонтен, а рассаду в городе продают? Цветов и всякой полезной травы – лук там, укроп, петрушка?

– Я думаю, у кого-нибудь найдётся лишняя. Опять же, по воскресеньям в городе ярмарка, съезжаются жители со всей округи. Вам нужно будет съездить – и присмотреться, что там вообще есть.

Ярмарка – это хорошо.

– И когда ближайшая?

– Послезавтра, но я боюсь, что к этому сроку мы вас ещё не оденем, не успеем. А вот в следующее воскресенье – уже, я думаю, можно будет и в город вас отправить.

Значит, сегодня – пятница. Наверное, если у них тут всё так же, и в неделе семь дней.

– Поживём – увидим, – не стала спорить Рита. – А пока прошу к столу.

Домик расстарался – в тарелках оказалась какая-то вкуснейшая каша, и к ней – масло и молоко, и ещё оладьи, и хлеб, и сыр, и кофе. Благодать. И у печки стоять не надо – пока. Кто его знает, вдруг и в готовку тоже надо будет вкладываться, чтоб работало? Или они тут разумные, и понимают, что или кормить такую ораву, или уборкой заниматься?

И после завтрака она как раз собралась идти продолжать уборку, только вот нужно бы понять – где, но её притормозила госпожа Фонтен.

– Дорогая госпожа Маргарита, вы нужны мне для примерки.

– Да, госпожа Анна, – кивнула Рита. – Идёмте.

Они отправились в комнаты, выделенные госпоже Фонтен, и оказалось, что с утра она уже успела основательно пустить корни в той, которую выделили ей под мастерскую. Туда ещё вчера доставили два больших стола, и Валентин говорил, что проверил магическое освещение, чтоб работало – вдобавок к естественному, из большого окна. На одном столе была разложена ткань – белая льняная, а на втором лежали какие-то смётанные предметы, Рита с ходу не поняла, какие.

А потом госпожа Фонтен встряхнула один из них, и это оказалась сорочка. Белая сорочка, без излишеств. Рядом лежали, как поняла Рита, панталоны. Ладно, будем одеваться.

Сорочка доходила до середины бедер и оставляла открытыми плечи. Панталоны не были сшиты по шаговому шву. В теории Рита знала, что так и было, и понимала, почему оно так – да потому, что ту суровую конструкцию, которую носили на себе дамы в таких платьях, так просто не снимешь и не наденешь. А туалетные надобности никто не отменял. И горшок не стоял стационарно, а его брали и пристраивали себе там, под кринолином. Или даже не сами пристраивали, а при помощи служанки – потому что юбки, огромные и тяжёлые, жутко неудобные.

Рита подумала – а может быть, дома она будет ходить, как привыкла? И уж только если ей занадобится наружу – то одеваться, как у них здесь принято? Ладно, подумаем. Потом.

Госпожа Фонтен осталась довольна тем, что увидела, и сказала – это сегодня сошьём, а корсет – раскроим. И нельзя ли ей в помощь Эрмину Руа – девочка умеет держать иголку в руках, не растеряется.

Рита не возражала – пусть помогает. И предложила сходить в историческую гардеробную и осмотреть там сундук с тканями – авось что сгодится.

Сундук притащили в мастерскую Филипп и Валентин – за ручки, очень удачно торчавшие сбоку. И Рита вместе с госпожой Фонтен и девочками принялась изучать его содержимое. А там было, на что посмотреть!

Лен – белый, а после магической очистки, которую применила Эрмина, ставший снежно-белым. И ещё – чёрный и зелёный. И шерсть – зелёная, коричневая, тёмно-синяя, серая. Узорчатый хлопок с набивным рисунком. И ещё какие-то ткани, которым Рита и названия-то не знала – потому что не встречалась с ними в прошлой жизни.

Шёлк однотонный – золотистый, голубой, персиковый, алый – и узорчатый, в «огурцах» и розах. Бархат – чёрный, вишнёвый и голубой.

Несколько мотков кружева – очень хорошего плетёного кружева. И шёлковые ленты.

И даже несколько кусков кожи – белой, серой, коричневой.

Ну что, Ритка, хоть в чём-то повезло, думала хозяйка всего этого великолепия. А госпожа Фонтен удовлетворённо кивала головой.

– Я думаю, что дневное платье мы из этого с вами сошьём, даже два – полегче и потеплее. И к ним шляпки. Но, дорогая, нужны чулки, туфли, и – кринолин. Или, по-хорошему, два – пошире и поуже. Нужно отправить Валентина в город, к Аделин Мюссе и к чулочнице Авроре, а вот об обуви придётся подумать, её надлежит шить по мерке. Я подумаю, не беспокойтесь.

– Может быть, обойдёмся минимально необходимым? – вздохнула Рита.

– Нет, госпожа Маргарита. Вы поступили по отношению ко мне очень щедро, и я готова сделать всё, чтобы представление вас нашему здешнему свету прошло гладко. А для этого нужны все названные предметы, и ещё немного.

Вызванный Валентин выслушал инструкцию: взять деньги, которые даст ему госпожа Фонтен, и ещё записки от неё же к названным дамам, и отправляться в город – немедленно. И не возвращаться, пока не купит всё по списку. А деньги – деньги в счёт того, что дала госпожа Маргарита, беспокоиться не следует. Деньги можно взять с любой клиентки, а магические артефакты – более ни с кого, и точка.

Так и вышло, что Валентин отправился в город, Эрмина села шить вместе с госпожой Фонтен, а Рита подхватила Бабетту и Филиппа, и отправилась дальше приводить дом в порядок.

Глава 14. Преображение

Всю следующую неделю жили по установившемуся распорядку: госпожа Фонтен шьёт, Эрмина ей помогает, Рита и остальные моют и чистят. Валентин в случае необходимости едет в город и что-то оттуда привозит. Так он привёз кринолин, три пары чулок и мастера-сапожника, который снял с ног Риты мерки и обещал к следующей пятнице сшить пару башмачков.

Кринолин Риту напугал.

Нет, ей доводилось видеть такие штуки в современном мире – но обычные, свадебные. Какие продавались в свадебных салонах или приезжали с алиэкспресса. Юбка из сеточки, и три-четыре кольца. Или ленточки, и несколько колец. Они были легкими, потому что вся ткань в них была синтетической, и сталька – тоже лёгкой, их можно было свернуть восьмёркой и сложить в пакет. Надюшке на свадьбу такой выписывали, и юбка на нём лежала красивыми пышными складками.

Валентин же привёз нечто в продолговатой коробке – и хороших размеров была та коробка! Оказалось, что в ней лежит конструкция из полутора десятков слегка сплющенных колец, соединённых между собой плотной репсовой лентой. Пояс из такой же ленты завязывался спереди на бант.

Рита примерила…. и вздохнула. Габариты, как у КАМАЗа. И ещё на это всё сверху надеть юбки, а вниз – панталоны и корсет! Она никогда не мечтала о платье настоящей принцессы – потому что, будучи историком, представляла, насколько оно неудобно. Даже деловой костюм с узкой юбкой  – и то удобнее!

Несколько лет назад для музея купили платье конца девятнадцатого века. Оно было или совсем новым, или практически новым, и сто с гаком лет пролежало где-то в сундуке – потому что отлично сохранилось. Все складки держались, будто были заложены вчера, маленькие косточки поддерживали пояс, все крючки застёжки были на месте, и ни один не заржавел, к юбке по подолу была пришита на руках широкая полоса ткани – чтоб собирать на себя грязь, а потом – отпороть её, постирать и снова пришить на место. Что ж, пока это платье не было описано на основной фонд и не стало экспонатом, его перемеряли все сотрудники фондов. Для этих целей Рита раздобыла у приятельницы корсет – Маринка танцевала старинные танцы и ходила на балы, у неё такое диво в гардеробе водилось. И уже на тот корсет примеряли платье.

Так случилось, что именно на Риту платье село лучше, чем на кого-либо другого, но и она сама рискнула разве что одеться и немного походить в нём по музею, и сфотографироваться, конечно же. И подумала – как сложно было тем, кто это носил каждый день. Потому что в джинсах, бывает, идёшь и запинаешься, а вот так, когда не видно ног и на тебе куча ткани – и того хлеще.

Но Маринка говорила, что всё это – дело привычки. Наверное, она права, привыкнуть-то можно ко всему.

И дальше примерки пошли в каком-то невероятном темпе – Рита только и знала, что по зову Эрмины бежать откуда-нибудь, быстро сбрасывать своё родное платье и надевать на себя вот это всё.

«Вот это всё» включало сорочку, панталоны и корсет. Все материалы на корсет оказались у госпожи Фонтен с собой – и косточки, и застёжка, и щипчики для установки чего-то вроде люверсов под шнуровку. При помощи Эрмины и каких-то магических приспособлений дело шло быстро, во всяком случае, корсет сшили в два дня. Госпожа Фонтен сразу же предложила Рите надеть и не снимать, но Рита с ужасом отказалась – мол, будет приходить и одеваться, сколько нужно. Потому что жизнь в корсете и жизнь без корсета… в общем, это оказались две разные жизни.

С одной стороны, большое зеркало, специально установленное в мастерской, показывало очень неплохую фигуру – не стройную, как в двадцать, но и не дряблую, как в спортивных штанах и растянутой футболке, а дома такое бывало сплошь и рядом. Плотную, подтянутую, со всеми нужными округлостями и даже с талией – на контрасте с бёдрами и грудью. Лишние объёмы перераспределились по Рите достаточно гармонично, и госпожа Фонтен сказала, что Рита красавица, и грех прятать такую красоту в странной одежде. Рита не понимала в такой красоте ровным счётом ничего, так и сказала. Ну, разве что грудь у неё, гм, хорошего размера и формы, а корсетом ещё неплохо приподнялась – если красиво обтянуть платьем, то декольте получится весьма и весьма. Но смотрят ли на грудь здешние мужчины – ещё вопрос, да и сдались ей те мужчины вообще-то! Тут несколько уже отметились, так им нужен был дом, а до неё вообще никакого дела не было.

Правда, госпожа Фонтен подрезала Ритины фантазии на лету со словами, что декольте – только на бальном платье, а мы сейчас шьём дневное. Бальное потом. Можно будет даже для начала просто сделать отдельный бальный лиф к той же юбке – с короткими рукавами и декольте. Но это потом, а пока – вырез под горло, кружевной воротник – нужно поискать в запасах, длинные рукава и шляпка. И перчатки, обязательно перчатки, даме без перчаток нельзя. И зонтик…

Так вот, про корсет, чтоб его, и ещё мать его корсетную, чтоб ей там, где она есть, было хорошо. На второй день Рита ожидаемо заколебалась снимать-надевать-шнуровать, и госпожа Фонтен снова предложила не раздеваться между примерками. Ещё и чтобы привыкнуть – а то если целый день в корсете с непривычки, так это тяжело.

Рита вздохнула – и согласилась. И теперь носила под платьем панталоны, сорочку и корсет. И надо сказать, многое поняла про здешних женщин, не поняла только, как выживают служанки.

– Скажи, Бабетта, а ты тоже носишь корсет? – спросила как-то Рита.

– Конечно, госпожа Маргарита, потрогайте, – рассмеялась девочка.

Рита потрогала её бок – и вправду, там под лифом платья было что-то плотное. Бабетта рассказала, что у неё корсет не с металлическими костями, как у Эрмины, а простёган верёвкой. Так тоже делают, и так немного проще работать, чем в жёстком.

Они вместе сортировали одежду в бывшей гардеробной – чтобы точно знать, что там есть, и что из этого ещё можно будет использовать. Сколько каких предметов в их распоряжении, состояние сохранности, где висят или лежат – ну, чтобы по нормальному уже, а не методом тыка. Рита по ходу составляла на скорую руку топоописи – пока просто со списками и общим количеством предметов, ну там «кружево узкое – три мотка, среднее – два мотка, широкое – один моток, очень широкое – один моток». Сколько мужских камзолов и штанов, и жилеток, сколько дамских платьев, сколько нижних юбок и сорочек. В каком состоянии и можно ли переделать и носить. Кстати, нашлись фижмы – две проволочных корзинки, которые привязывались по бокам для силуэта, только вот они Рите совсем никуда не подходили, и два корсета – голубенький и песочного цвета. Но оба они были не той формы, как сказала госпожа Фонтен, да и маловаты для Риты.

Зато ей удалось приспособить под свои нужды три найденные шерстяные юбки и пару рубах в неплохом состоянии – без потёртостей и откровенных дыр. Рита собственноручно эти рубахи простирала, потом высушила на солнышке, потом отутюжила, и можно было носить. С юбками поступила так же – к счастью, от здешней холодной воды шерсть не дала усадки. А может быть, ткань когда-то декатировали, перед тем, как кроить и шить. Впрочем, сколько времени всё это лежало – тут что угодно могло произойти! Ткань от времени может и дать ту самую усадку, и сваляться, и деформироваться.

Стирка и глажка в этом благословенном месте представляли собой ту ещё ерунду. Вода исправно поступала из колодца во дворе и ручейка на задворках, в теории её умели нагреть и Валик, и Филя, и Эрмина, и, как подозревала Рита, мадам Фонтен. На практика все они были при деле, и отрывать людей от того дела – себе дороже. Поэтому Рита брала кусок мыла и шла стирать на тот ручей.

Нет, можно было и магией почистить, но – это потом. Сначала всё равно стирка. Была бы тут у них химчистка – отдала бы в химчистку. А так – своим рукам Рита доверяла сильно больше, чем всей здешней магии.

А к утюгу тоже пришлось привыкать. Утюги здесь были, как смеялись Ритины домашние знакомцы, беспроводные – их нагревали на печке. Никакую печку никто не топил, и даже камины никто не топил, но – маги брали этот утюг, ставили и нагревали руками. Утюгов нашлось целых три – два греются, одним гладишь, или один перегрелся и остывает немного, и только потом ты им гладишь. Два – большие, один – маленький, меньше ладони размером, для рюшек и кружев. К утюгам прилагались ажурные металлические подставки. Дома у Риты в хранилище таких была целая полка, но – почти все они были покрыты ржавчиной, и она бы не рискнула без долгой предварительной подготовки касаться таким утюгом ткани. Здесь же все три были в хорошем состоянии сохранности, не грязные, не ржавые, а пыль стереть – дело одной минуты. В общем, Рите пришлось научиться управляться с такими чудесами не только как хранителю, но и – в самом что ни на есть обычном, бытовом смысле. Ничего, научилась.

И в итоге она теперь ходила по дому в новом белье, корсете, шерстяной юбке из гардеробной и рубахе оттуда. И ещё фартук там же добыла. Неудобнее всего было мыть полы – потому что толком не согнёшься, а швабры нет. Пришлось нарисовать на листе бумаги эту самую швабру и попросить Валика добыть – и он добыл. Где именно – ничего не сказал, но – убираться стало проще.

Так вот, про здешних женщин. По ходу, те, кто носит такие вот жесткие корсеты, просто-напросто не убираются. За них это делают другие, у кого корсет проставлен верёвкой, или вовсе никакого корсета нет. А Рите нужно и убираться, и учиться носить эту хренову одежду, так что…

Когда вечером первого дня Рита раздевалась перед тем, как лечь спать, то оказалось, что дрянной предмет надавил ей бока. Там, где были швы у сорочки, и ещё под мышками – прямо до стёртой кожи. Это было больно, обидно, и главное – даже и помазать-то нечем, чтобы быстрее заживало. Утром Рита нажаловалась мастерице, и та вздохнула, а потом прикосновением сняла боль и убрала потёртости. И сказала, что сегодня зашнурует не так туго. В тот день и вправду стало легче.

А ещё оказалось, что этот дрянной корсет не наденешь без посторонней помощи. Нет, надеть-то можно, и даже худо-бедно завязать, а вот затянуть – уже нет.

– Вам нужна горничная, – сказала госпожа Фонтен.

– Где ж я её возьму? – опешила Рита.

– Найдём, госпожа Маргарита, – отмахнулась Эрмина. – Вот в город поедем, и там найдём. А пока вам Бабетта поможет.

И Бабетта исправно помогала – шнуровала, затягивала, застёгивала.

В четверг Бабетту тоже призвали в мастерскую – госпожа Фонтен и Эрмина не справлялись даже при помощи магической иглы, или нескольких волшебных игл, которые у них всё равно что сами шили, Рита видела. Тогда Рита махнула рукой, объявила перерыв до отдельного объявления, отпустила мужчин заниматься, чем они хотят, и тоже пошла в мастерскую. Валик тут же перекинулся в кота и пошёл с ней, а Филипп попросил разрешения посидеть в кабинете и почитать, Рита не отказала.

И два последних дня они шили всё вчетвером. Рита посмеивалась про себя – что вот бы машинку сюда, хоть бы и просто ручную. Госпожа Фонтен сказала, что – есть, просто это предмет очень редкий, и оттого дорогой. Поэтому она шьёт по старинке – магией.

И в субботу настал, наконец, тот день, когда можно было примерить весь комплект целиком.

Одевали Риту в шесть рук – госпожа Фонтен, Бабетта и Эрмина. А перед тем Бабетта ещё и волосы ей как-то там уложила по местной моде, и очень сокрушалась, что они коротковаты, и узла хорошего из них не сделаешь. Тогда госпожа Фонтен сунула ей в руки какую-то штуку, которую Бабетта с радостным воплем укрепила где-то в недрах Ритиных волос, и прикрыла сверху, и ещё какие-то ленточки укрепила тоже. Рита сидела лицом к зеркалу в своей спальне, и не видела, что там у неё сзади, но ей казалось, что на личике куклы Марго – невероятное изумление.

А потом пришлось встать и пойти в мастерскую, и уже там надевать обувь – после сорочки, панталон и чулок, потому что потом во всей конструкции не согнёшься, а затем – корсет, кринолин, на кринолин – две плотных юбки, и уже поверх – платье. От платья тоже сначала юбку – в три яруса, широченную, но по кольцам кринолина она распределилась хорошо, и лиф – с двойными длинными рукавами, на перламутровых пуговичках.

На лиф госпожа Анна приколола брошь, на голову Рите надели шляпку из той же ткани, что и платье, украшенную такими же кружевами и лентами, и цветочками из той же ленты, в руки дали перчатки – найденные в здешней гардеробной и магически почищенные.

Рита подошла к зеркалу… и не узнала себя.

Знакомой плотной фигуры с заметным животиком в зеркале не отразилось вовсе. У глядящей изнутри дамы были совсем другие габариты и совсем другой силуэт. Она обладала покатыми плечами, высокой грудью, и вполне нормальной талией – на контрасте с широченной юбкой. Лишнего подбородка не было особо видно из-за шляпных лент, а из-под полей шляпки кокетливо выглядывала пара завитков. И что уж говорить, эта картинка Рите очень понравилась.

Все три местных дамы переглядывались, восторженно кивали и поздравляли друг друга с удачным завершением проекта, а любопытные кавалеры, которым, наконец-то, тоже разрешили зайти и посмотреть, сначала постояли столбом, а потом принялись выражать своё восхищение – Валентин громко и многословно, а Филипп – тихо и осторожно.

Но когда Рита попыталась сделать шаг… то первым делом наступила себе на юбку и чуть не завалилась.

– Госпожа Маргарита, осторожнее, богом молю, – госпожа Анна подскочила к ней и помогла удержаться на ногах. – Приподнимите немного юбку, вот так. Сделайте несколько шагов.