Текст книги "Музей магических артефактов (СИ)"

Автор книги: Салма Кальк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Рита молчала. Вроде и хочется, и колется. Ну где она ещё найдёт такой дом, хоть бы и в аварийном состоянии? Такие дома большие миллионы стоят. А убраться… ну что, мало она в своей жизни убиралась, что ли? И никаких домов ей за это не обещали!

– А ночевать здесь? Или домой ходить можно? – уточнила она.

Кот вздохнул.

– Домой – это туда, к вам? К вашему, как вы говорите, бывшему мужу?

– Ну, – кивнула Рита, не понимая, куда он клонит. – И к сыну, сын у меня, прямо сказать, беспомощный.

– А вы уверены, что сможете оттуда вернуться? Я вот – нет. И может быть, уже пора дать вашему сыну шанс стать самостоятельным мужчиной?

Не сможет вернуться? Эх.

– Ладно, подпишу, – Рита достала из своей сумки ручку, и хотела было уже поставить подпись, но кот остановил её.

– Подождите, госпожа Маргарита. Вот, это для вас.

И у него на ладони вдруг появилась чернильница и перо, самое настоящее гусиное перо! Рите случалось держать такое в руках, но вот чтобы прямо вместо ручки?

– Ручка аккуратнее, – нерешительно сказала она.

– Наверное, – не стал спорить кот. – Но для скрепления подписью магического документа и всё остальное должно быть соответствующим.

Ладно, ну что она теряет? Наверное, ничего.

Рита взяла перо, обмакнула в чернильницу, аккуратно стряхнула лишние капли. Угнездила документ на коленях, но кот ловко подсунул под него какую-то дощечку. И впрямь, так удобнее.

– Подпись и расшифровка подписи, так? – уточнила она у кота.

– Как вы обычно подписываете важные документы? Так и делайте, – кивнул он.

Рита поставила подпись, а в скобках принялась расшифровывать. Чернила на кончике пера закончились в тот момент, когда она выводила «Маргарита», даже не дойдя до отчества и фамилии. Пришлось макать заново, стряхивать и вот это всё. К слову, чернила были красными.

В итоге подпись «Маргарита Михайловна Мерзликина» вышла кривоватой, но – уж как есть. И стоило ей вывести последнюю букву, как прямо под её каракульками появились чёткие ровные буквы, такого же красного цвета, как будто проступили изнутри листа: «Гийом Бодуан».

А внизу, на улице, что-то грохнуло.

Глава 4. И никаких инструкций

Грохнуло так, что Рита пискнула, зажмурилась и зажала руками уши. Как машина во что-то врезалась, или вот ещё однажды на девятое мая был не фейерверк, а прямо артиллерийский салют – очень похоже.

– Это пушка, – пояснил Валентин.

– Какая ещё пушка? – спросила, отдышавшись, Рита.

– Обычная, у входа стоит, – отмахнулся тот, как от ерунды.

Ну да, ну да, подумаешь – пушка! Эка невидаль, у каждого подъезда должна стоять.

– И… что теперь?

– А теперь пойдём осматривать дом. Чтобы вы поняли, какое сокровище вам досталось.

Валентин поднялся, поклонился и подал ей руку – вот прямо подал, и руку, надо же. Воспитанный, хвост полосатый. Ничего не осталось, только подняться и тоже протянуть ему руку. Впрочем, дальше Рита поняла, что этот жест был не столько вежливостью, сколько жизненной необходимостью – потому как от того, что Рита подписала бумагу и где-то внизу выстрелила пушка, хламовник быть хламовником не перестал.

Теперь двери были в каждой комнате – толстые, добротные двери, с медными ручками, медными же накладками и какой-то резьбой. Они открывались со скрипом, или не открывались вовсе, потому что разбухли, или заклинило, или повело и перекорёжило. И на полу много где в беспорядке громоздились сломанные лавки и стулья, и ещё какие-то доски, и диван с рассохшейся и треснувшей обивкой, и столики с облупившимся лаком, и ветхие шторы, и что-то ещё, о чём Рита с ходу даже сообразить не могла.

Моль и мошки разлетались при их появлении, паутина слегка шевелилась от движения воздуха, пауки разбегались. Наверное, и мыши есть, как же в таком доме без мышей? Или Валик всех выловил?

Ладно, сейчас посмотрим, сядем и набросаем план работ. Что сначала, что потом. Сколько этажей, сколько комнат и всё такое.

Пока в основном встречались приличные комнаты – на третьем этаже гостиные и спальни, и гардеробная с кучей ветхих тряпок – эх, в музей бы их, и то после обработки и может быть бережной чистки и реставрации, потому что они ж при стирке рассыплются окончательно! На втором этаже Валентин показал большую столовую – наверное, человек сорок можно усадить за стол, и чего эти непонятные люди хотя бы чехлами мебель не накрыли? Глядишь, и лучше бы сохранилась. Рядом со столовой располагалась просторная зала в два этажа высотой, с зеркалами, хрустальными люстрами и балкончиком под самым потолком – Валентин сказал, что бальная. Но паркет в этой зале рассохся, и отдельные плашки торчали так, что можно запнуться и нос разбить. Шторы висели серыми пыльными облаками. В библиотеке, тоже занимавшей в высоту два этажа, прежние владельцы подкопили неплохую коллекцию книг, и Рита бы с удовольствием принялась эти книги рассматривать, потому что очень уж заманчиво выглядели корешки – все сплошь неизвестные – но увы, Валентин тянул её дальше – потом, мол, посмотришь.

А дальше шёл первый этаж и подвалы. По широкой лестнице Рита и Валентин спустились в прихожую, то есть – в большой просторный холл, из которого можно было выйти на улицу. Рита и двинулась в том направлении, и большие двустворчатые двери сами распахнулись, когда она подошла достаточно близко.

Что ж, снаружи день ощутимо клонился к вечеру. И если дома весна нынче удалась холодная, то есть – не удалась вовсе, откровенно говоря – ну какая весна, если к концу мая даже деревья ещё толком не начали цвети, и одуванчики только на теплотрассе? То здесь с весной всё хорошо, травка, цветочки лиловые – да прямо вот те самые цветочки, которые на тарелках были нарисованы!

– Что это за цветы, Валичек? – спросила Рита.

– А это любимые цветы самой первой госпожи Маргариты, до неё в здешних краях таких не росло. О ней рассказывали, что она шла по лесу – и цветы распускались там, где она ступала, хоть магом-то она и не была. Но так велика была их любовь с господином Гийомом, что в этом доме она всё равно что сама магией владела.

– Сказки какие-то, – не поверила Рита.

Но цветочки росли, и выглядели очень симпатично. Какая разница, откуда они тут взялись, раз уж растут – то и хорошо. Рита не была огородницей, но в горшках на подоконниках у неё всё время что-то росло. И хорошо, что здесь уже есть цветы, хоть она и не отказалась бы съездить на здешний рынок и посмотреть – какую рассаду продают и какие саженцы, вдруг можно что-то прикупить в хозяйство?

– Валик, а деньги-то у нас есть? – спросила Рита кота.

– Ох, госпожа Маргарита, – вздохнул он, и Рита поняла, что с деньгами не густо. – Есть, но немного. А когда прослышат, что здесь появилась хозяйка, то придут и будут хотеть налогов, участия в городском благоустройстве и чего-нибудь ещё, что прописано в хартии местных жителей.

– Какой ещё хартии? – ну вот, что ещё за проблемы?

– Жители Верлена несколько сотен лет назад подписали хартию о том, что владеют окрестными землями сами, без сеньора, но сами и платят в казну всё, что причитается, и за дорогами следят, и за мостовыми, и за всеми общественными зданиями. И поэтому ещё вам придётся представиться господину мэру и городскому Совету – как новой владелице собственности на землях Верлена.

– Еще, того и гляди, в трёхдневный срок? – нахмурилась Рита.

– Можно немного дольше, – дипломатично улыбнулся Валентин.

И повёл её дальше. Показал ту самую пушку, стоящую справа от входа, и конюшню, с виду – подозрительно пустую, и голубятню, и ограду – странно невысокую.

– А чего забор-то маленький такой? – не поняла Рита.

– А того, дорогая госпожа Маргарита, что кого магией не испугаешь, того и стенами не удержишь, – сказал он назидательно.

И они пошли обратно в дом.

Кроме входного холла с большой лестницей наверх, на первом этаже располагались кухня и кладовые, и ещё лестница в подвал.

– Что в подвале? – строго спросила Рита.

На работе у неё были богатейшие подвалы. Строго говоря, хранить музейные предметы в подвалах нельзя, но когда ничего другого нет, то – будешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Валентин задумался.

– Сейчас, наверное, пусто, разве только в винном погребе что-то есть.

– Ну хоть напиться, по такому-то случаю, – вздохнула Рита.

Хотя – она вдруг с удивлением поняла, что дом ей нравится. Что она уже не боится предстоящего объёма работы, что как-то и где-то найдутся люди, с помощью которых это делать, и она сможет. И получится здорово и красиво. Кто бы ей в домашней жизни предложил дом, просто за то, что она приведёт его в порядок? Нет, ей доводилось читать о домах за евро в аварийном состоянии, но все они находились в таких местах, где простым смертным поселиться не так-то просто. И вложить в них нужно было очень много, и вовсе не в рублях. А тут…

– Валик, ты ведь мне поможешь, да?

– Конечно, дорогая госпожа Маргарита, – тут же откликнулся кот, и ей показалось, что локтя на мгновение коснулись не пальцы, а шёрстка.

– Тогда, наверное, сдюжим, – кивнула она. – Что за этой дверью?

– Здесь стояли сундуки и шкафы для тех продуктов, которые не нуждаются в холоде и темноте, – Валентин открыл тяжёлую, жалобно скрипнувшую дверь и придержал для неё.

Рита вошла, огляделась – как везде. Грязное окно, почему-то открытое, рассохшиеся дверцы шкафов, откинутая к стене крышка сундука. И… она не сразу разглядела, потому что сгущались сумерки, но – на полу у сундука кто-то лежал!

– Валь, кто там?

Бедняга кот отодрал от себя её судорожно вцепившиеся пальцы и шагнул вперёд.

– Свет, пожалуйста, – попросил он.

И стало светлее! Под потолком зажглось несколько круглых ярких огоньков. И в их свете Рита отчётливо разглядела лежащего на полу молодого человека, по возрасту – как оставшийся дома Ванька, только сын хорошо питается и выглядит здоровым, а этого мальчика будто голодом морили – весь так и светится, кожа да кости.

Глаза его были закрыты, на шум, скрип и шаги он не отозвался. Но дышал. Похоже, был без сознания.

– Кто это, Валя? Что он тут делает и как сюда попал? И почему такой худой? И куда его теперь девать? И… – Рита снова схватила его за плечо.

– Погодите, дорогая госпожа Маргарита. Не торопитесь. Сейчас разберёмся. Вы мне позволите? – кот подёргал свою лапку, то есть – руку.

Рита опомнилась и отпустила кота, тот подошёл к лежащему мальчику и осмотрел его, и даже потрогал.

– Молодой человек жив, но – без сознания, – подтвердил кот то, что Рита уже подозревала. – И – он маг. У него истощение – и физическое, и магическое. И на его примере вы можете посмотреть, что бывает, если имущество осталось без присмотра. Любой, понимаете ли, маг может попасть внутрь. Или не любой, но – всё равно может. Он явно оказался внутри до того, как вы подписали договор. Потому и смог забраться в окошко, дверей-то ему не показывали.

– И… что теперь делать? Не выгонять же его! Он же... маленький и замученный!

– Где это вы увидели, госпожа Маргарита, маленького? – поинтересовался кот, а сам тем временем трогал лежащего мальчика за руки, за шею, за лоб.

– Конечно маленький, он же, как мой Ванька, – сообщила Рита, и присела рядом.

– Не скажу… – вдруг тихо и отчётливо сказал мальчик. – Ничего не скажу. Сами узнавайте, как хотите, подлые предатели.

– Отчего это мы предатели? – поинтересовался кот. – Никого я не предавал, даже и не собирался.

– Его нужно показать врачу! Есть здесь врач? – поинтересовалась Рита.

– В городе – есть. Но именно врач, не целитель. А мага-целителя ещё пойди найди, – сообщил кот.

Будто ей есть разница, как называть, врач или целитель! Надо помочь человеку – и точка!

– И что тогда? Что мы можем для него сделать?

– Отнести в кровать, раз уж вам захотелось побыть к нему милосердной. Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, то к утру он очнётся и всё нам расскажет – кто предатели, и что он здесь делает.

– Убежище… – проговорил мальчик. – Найти убежище. Спрятаться самому и… не только самому. И ждать.

– Вот видите, госпожа Маргарита? Ждать. Помогайте.

Вдвоём они подняли мальчика с полу и дотащили до лестницы в большом холле. Попутно Рита ещё раз огляделась – ну и прихожка, всем прихожим прихожая! На стене напротив входа какой-то гобелен с мужиком на коне, а пол каменный, не деревянный. На потолке люстра с подвесками и паутиной. Ладно, разберёмся, утро вечера мудренее.

На улице стемнело, но везде, где они проходили, каким-то непонятным образом загорался свет. Чуть засветилась та самая большая люстра с паутиной, на лестнице вспыхнули факелы – не ярко, но им хватало, чтобы не запнуться о ступеньку и не завалиться вместе со своим грузом. Так добрались до верха – и Валентин кивнул на какую-то приоткрытую дверь. Кажется, рядом с Ритиной спальней – с той самой, в которой она ночевала.

В этой комнате они сегодня тоже уже были. Кровать с пологом, похожая на уже знакомую Рите, но немного другая. Не такая красивая, как Ритина, но и нет ощущения, что рассыплется от взгляда. Лавка, сундук. Столик возле кровати.

На эту кровать они мальчика и сгрузили, и Рита сняла с него сапоги – грязные, жуть! И накрыла одеялом.

– Валичек, ему б хоть воды тут поставить. А то проснётся ночью – и даже глотнуть нечего.

– Воды? Отчего нет? Попробуйте, госпожа Маргарита. У вас должно получиться.

– Что именно? – нахмурилась она.

– Попросить воды.

– Эй, кто там есть, воды дайте! Пожалуйста! – прокричала Рита куда-то в потолок.

Мальчик дёрнулся и глухо застонал, не открывая, впрочем, глаз. А Валентин закрыл руками уши.

– Зачем же так кричать, дорогая госпожа Маргарита? – страдальчески наморщился он. – Нежнее надо, спокойнее.

– Дайте пожалуйста воды, кто тут всем заправляет! Даже не мне, а вот для мальчика, – проговорила она, всё ещё глядя в потолок.

Но ничего не происходило.

– Заправляете тут теперь вы, – назидательно сказал Валентин.

– Что-то не верится, – покачала головой Рита. – Или мне не дали инструкцию. Вот как ты свет зажигал, пока мы шли? Я ничего не поняла.

– Наверное, вы просто устали, госпожа Маргарита, – вздохнул кот. – Завтра будет проще. Как вы сказали – утро вечера мудренее.

– Верно, так и сказала, но – поесть бы. Тут ужин бывает? Или только обед один раз в день?

– Тут бывает всё, что нужно хозяевам. И завтрак, и обед, и ужин, и напитки, и даже бананы заморские. Главное – правильно попросить.

– Научил бы, что ли, – со вздохом сказала Рита. – Как правильно. А учёная я сама буду понемногу справляться.

– Понимаете, тут нет заветной магической формулы. Нужно проникнуться. И понять.

– Да непонятливая я, – отмахнулась Рита. – И не выйдет у меня ничего.

– Выйдет, просто не сразу, – не согласился кот. – Вот представьте – мы с вами идём ужинать, а на столе… что?

– Картошечка, пюре. С котлеткой. С двумя. И салатик, из свежих огурцов, редиски и зелени, лука с укропом. И с яичком варёным. А заправлен – майонезом. Кто-то может подумать, что фу, а я люблю. И чай свежий, с бергамотом. А нет бергамота – так можно с мятой или чабрецом. И печеньице к чаю, рассыпчатое.

– Вы так это представляете, что и у меня слюнки потекли, – усмехнулся кот.

– А ты-то, хвост полосатый, что ешь? Нормальную еду, или так, мышей ловишь?

– А я, дорогая моя госпожа Маргарита, могу вообще ничего не есть. Но с удовольствием составлю вам компанию. Очень уж мне интересно, что у вас выйдет сейчас.

– Да ерунда какая-нибудь, как обычно, – отмахнулась Рита. – Но графин с водой и стакан для мальчика нам бы добыть. Такой… просто графин. И просто стакан. С просто водой. Если б я знала всю посуду в этом доме, то сказала бы конкретнее.

– Гляньте, – улыбнулся Валентин.

Рита глянула… и, что называется, уронила челюсть.

На столике возле кровати, на металлическом подносе, накрытом льняной салфеткой, стоял графин с водой – стеклянный, с узором. И с таким же узором – стакан,

– Но как? – заныла Рита, не понимая.

– Вам удалось, – Валентин поклонился ей и отворил дверь наружу. – Идёмте, посмотрим, удалось ли с ужином.

– Руки бы сначала помыть, – проворчала Рита. – После того, как в здешней грязи валандались.

– Прошу вас, – он галантно отворил дверь в умывальню – Рита её узнала.

Дверь захлопнулась за её спиной… а внутри было темно. Тьфу ты, да что ж такое-то, как с этим всем управляться-то!

Она зажмурилась и представила, как бы здорово здесь было, если бы вдруг стало светло – как в ванной дома. Но дома-то она не так давно повесила светодиодный светильник, а здесь-то что может быть, чтоб такое же яркое? Здесь же электричества-то нет, допотопия какая-то! Поэтому… самое яркое, что только можно. Вся умывальная посуда блестит. И позолота на горшке тоже блестит. И что там ещё. Окно, например. Чистое. В нём светильники отражаются…

Яркий свет резанул даже по закрытым глазам. Рита аккуратно приоткрыла их – мамочки!

Под потолком висели и переливались два десятка светящихся шариков. И они были изрядно ярче той светодиодной лампы дома! Посуда сверкала, зеркало на стене сверкало тоже, а было оно там раньше или же нет, Рита не помнила. Могла не заметить.

Вот так. Что ли нужно представить? И будет? А если водопровод представить, с краном? Ладно, это потом.

Она помыла руки и лицо, и горшок тоже пригодился. И уходя, громко сказала:

– Спасибо. Можно выключать, я ухожу.

И решительно шагнула к двери, а свет за её спиной послушно погас.

В гостиной Валентин поджидал Риту за накрытым столом. И что же? На блюде под крышкой лежали котлеты и картофельное пюре – с ямкой посередине, и в ней – растопленное масло. И салат – как она заказывала, и ещё отдельно на блюдце тонко нарезанные огурцы и редиска. И серебряная солонка с крошечной ложечкой рядом – мол, если надо. Графин с водой, графин с вином. Стаканы, бокалы. Вилки, ножи. И заварник – с лиловыми цветочками, и такие же чайные пары. И горка песочного печенья на тарелочке.

– Праздник живота, – выдохнула Рита, садясь за стол.

Давно уже она не ела так вкусно, да ещё чтоб не самой готовить. Красота какая! А когда они с Валентином съели всю еду, то в большом чайнике сама собой закипела вода. Валентин заварил чай – листья лежали в ситечке внутри заварочного чайника, и там же – листики чабреца и мяты. Всё, как она просила!

После такого чудесного ужина оставалось только пойти спать.

– Кысь полосатый, а спишь-то ты где? – спросила Рита.

– Да где придётся, – вздохнул тот. – Клубком свернусь, и ладно.

– Если клубком, – она строго оглядела его, – то приходи ко мне под бок, как я улягусь. Всегда мечтала, чтоб кот под боком спал.

Правда, в спальне возникла трудность – спать в платье ещё раз Рите не хотелось, а ничего другого у неё с собой не было. А приличной одежды они нигде во время осмотра сегодня не встретили. Эх, просто майку бы какую, и то хлеб. Вот знать бы… Трусы-то ладно, можно постирать. И колготки. И лифчик. А вот платье у неё одно…

Рита подошла к кровати, открыла шторки и отвернула одеяло. И с удивлением увидела ночнушку! Вот прямо ночнушку, новенькую, из тонкой ткани вроде батиста, с вышивкой теми же лиловыми цветочками и кружавчиками. Стопроцентно натуральную, ничего чесаться не будет.

Она ещё раз сходила в ванную – помыть всё, что можно, в таких условиях. Произнесла на входе строгим голосом – свет, пожалуйста! – и ей тут же включили тех самых волшебных шариков. Помылась, постиралась, надела сорочку и отправилась спать.

– Ну что вы, госпожа Маргарита, уже улеглись? – спросил Валентин из-за другой двери.

– Да, да, приходи.

Тяжёлое кошачье тело заскочило на кровать, прошлось по Ритиным ногам и улеглось с краю.

Спокойной ночи.

Глава 5. Непредвиденные обстоятельства

Сон Риты был беспокойным – ей всё время виделось, что она от кого-то прячется и кому-то что-то доказывает. И не понять – удалось или нет, и спрятаться, и доказать. Она просыпалась, не понимала, где находится, почему она спит на такой широкой кровати, и что это за шторы, и это ещё что такое тяжёлое на ногах лежит!

Потом тяжёлое на ногах начинало ворочаться и мурлыкать, она вспоминала, что у неё теперь вдруг есть какой-то странный дом, и ещё более странный кот, который готов охранять её сон. И спала дальше.

Дома утро начиналось с будильника. А здесь началось со страшного грохота. Рита подскочила на постели и испуганно прислушивалась – что такое-то, дома такой грохот обозначал бы, что крыша у дома провалилась, не иначе, или на улице рвануло что-то, а тут что за напасть?

Кот Валентин мягким прыжком слетел с кровати, обращаясь в полёте в человека.

– Я узнаю, что там, госпожа Маргарита, – поклонился, и был таков.

Ладно, надо тоже встать и пойти разбираться.

Рита поднялась, умылась – в кувшине была приготовлена вода, а по невнятному запросу «зубы-то есть, чем почистить?» появился зубной порошок в серебряной баночке и перламутровая щётка с отполированной деревянной ручкой. Дальше надеть высохшие за ночь предметы нижнего белья, платье, сунуть ноги в туфли и бежать вниз – там явно что-то происходило.

И да, там происходило. Рита пронеслась ураганом через прихожку с гобеленом и подкралась на цыпочках к входной двери. Дверь попыталась было открыться для неё, но Рита шикнула – мол, не прямо сейчас. И приложила ухо к щели между створками. Щель тут же гостеприимно приоткрылась – на пол-ладони, чтобы Рите стало не только слышно, но и видно.

А там было, на что посмотреть. Прямо делегация явилась. Это что, те самые, которые за налогами? Или мальчика вчерашнего ищут, кстати, как он там?

Первым стоял невысокий плешивый мужчина с выразительными тёмными глазами, одетый в клетчатый глухой пиджак. О, сюртук, вот как это называется – вспомнила Рита. А на шляпе у него была зелёная лента в тон клетке с красивой пряжкой.

За ним, уперев руки в бока, озирался по сторонам толстый седой замарашка – его рубаха была давно не стирана, жилетка засалена, а на штанах в районе коленок виднелись заплаты. Да и ботинки не мешало бы почистить. И одна из пуговиц на жилете оторвалась, прямо на самой выступающей части брюха. Зато на голове шляпа – правда, тоже серая и поношенная, и потерявшая форму.

На заднем плане расположились явно какие-то здешние шишки. Один был молод и носат, и костюм его сшили из хорошей ткани и по фигуре, и совсем недавно – прямо видно. Его чёрные волосы так и топорщились из-под жёлтой шляпы, в жёлтом шейном платке посверкивала застёжка – тьфу ты, в виде черепа. И пряжка на ленте такая же. Наверное, это потому, что молодой? Выделывается? А в руках у него – палка, нет, не палка, а как? Трость. Но не которая для хромых и бабушек, а которая для красоты. Чтоб в руках что-то было, не иначе.

А четвёртый у них здесь, кажется, самый главный. В годах, но – ему это не мешает вот нисколько. Одет так, что даже не местной Рите понятно – запредельно дорого. И на голове-то у него цилиндр, обтянутый чёрным шёлком, и лента-то переливчатая, и в пряжке, по ходу, или кристалл от Сваровски, или вот прямо бриллиант. И поверх сюртука – шёлковый плащ, чёрный, с бордовой подкладкой. Перчатки белые, из тонкой кожи, трость резная. Из-под шляпы волосы кудрявятся – чёрные, точнее, уже местами седые, соль с перцем. И взгляд чёрных глаз – проницательный и суровый.

И чего они все сюда припёрлись и шум подняли с утра пораньше?

Говорил клетчатый, что стоял самым первым.

– Уважаемый господин Валентин, вам придётся нас выслушать. От имени городского совета мы двое, я и господин Марсо, – он кивнул на неряху – имеем право быть допущенными в любое строение на территории, входящей в городской округ Верлена. Этот дом, как все мы знаем, находится в ужасающем состоянии, и требует немедленного ремонта. А должен быть полезен – городу и его жителям. И ещё все слышали, как вчера на закате здесь выстрелила пушка, которой не было слышно уже много десятилетий – почему? Что произошло?

– А произошло то, уважаемый господин Руа, что у дома господина Гийома появилась хозяйка, – сообщил кот с нескрываемым торжеством.

– Какая ещё хозяйка? – нахмурился тот, кого назвали господином Руа.

– Госпожа Маргарита, – изрёк кот с видом победителя.

Неряха, услышав это, погрустнел. Двое хорошо одетых переглянулись, не понимая – и молодой, и старый. А клетчатый господин Руа пошёл в наступление.

– Господин Валентин, прекратите пичкать нас россказнями, мы не малые дети. Кто такова эта госпожа Маргарита и где она? Или это плод вашего воображения? Или, может быть, того хуже – ваше большое желание, которое вы выдаёте за правду?

Ну вот ещё, плод воображения! Рита нахмурила брови, набрала воздуха в лёгкие, со всей силы толкнула дверь….

И вывалилась наружу, потому что двери услужливо открылись для неё от малейшего прикосновения.

Она завалилась на кота – всеми своими килограммами, и лишними, и нужными, кот – на клетчатого господина Руа и неряху, а двое оставшихся успели отскочить. Младший прямо испугался и вытаращился, будто ни разу в жизни на него никто не заваливался, а старший догадался подать Рите руку и помочь подняться – правда, смотрел при этом тоже с изрядным изумлением.

– Это вы – госпожа Маргарита? – он вот прямо пожирал её глазами, от макушки до пяток и обратно.

– Она самая, – хмуро кивнула Рита.

Рита изо всех сил пыталась встать поустойчивее, но ей никак не удавалось, а потом она поняла – каблук, зараза такая, сломался. Оторвался напрочь, вон валяется, даже на сопельках не удержался. Ничего нет глупее, чем знакомиться с важными шишками без одного каблука! Она сбросила обе туфли, и целую, и увечную, и взглянула на мужика.

– А вы тут кто? Мэр или нотариус?

– Ни то, ни другое, – с улыбкой поклонился мужик. – Граф Джилио, к вашим услугам.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Его имя ей что-то напомнило, что-то неуловимое. Ну да ладно, показалось. Так-то она тут никого не знает.

– И что вам тут понадобилось, уважаемый граф Джилио? Кстати, что, прямо настоящий граф, да? А графы существуют?

– Уверяю вас, самый настоящий, и да, я существую, – он вновь поклонился.

И кажется, она его чем-то насмешила, наверное, босыми ногами. Ну что теперь, сам видел, как навернулась!

Тем временем клеточка, неряха и Валентин тоже поднялись и отряхнулись, и кот подошёл и встал рядом с Ритой.

– Господа, я свидетельствую, что перед вами – госпожа Маргарита, законная владелица дома господина Гийома. Извольте взглянуть, – он жестом фокусника извлёк из воздуха и развернул плотный лист.

Рита пригляделась – ага, тот самый, который она вчера подписала. Вот бы ей научиться его так же из воздуха вытаскивать!

Клеточка, неряха, граф и юноша с черепом разом склонили головы и уставились на документ.

– Похоже, – вынес вердикт неряха. – Батюшка рассказывал мне, что на такой бумаге всегда стоит подпись господина Гийома, и подписать её может только законный владелец, принявший наследство в согласии с его волей. А без его воли не получится, сами понимаете.

Во всеобщем молчании голос графа Джилио прозвучал как-то зловеще:

– Так, господин Руа, и о чём вы забыли мне рассказать?

Рите тоже было очень интересно, что вообще происходит.

– Валентин, будь любезен, просвети – это вообще кто? И чего они припёрлись с утра пораньше с грохотом и шумом? Не могли предупредить, что придут? И что им здесь нужно?

– Ох, госпожа Маргарита, это люди, которые имеют право задавать нам вопросы, – вздохнул Валентин с виноватым видом.

– Начальство, что ль? – нехорошо сощурилась она.

Начальство – не начальство, но совесть иметь нужно. На что они вообще рассчитывали, когда вот так заявились?

– Господин Жермон Руа – мэр Верлена, – а клетчатый снял шляпу и поклонился, глядя, впрочем, с опаской. – Господин Алоиз Марсо владеет единственной в городе гостиницей, там можно останавливаться, когда мы приедем в город, – неряха тоже взялся за шляпу и поклонился, а Рита подумала – если у него и гостиница такая же, как он сам, то лучше ночевать где-нибудь в другом месте. – А другим господам я, увы, и сам не представлен, но судя по их виду – они приезжие.

И Валентин с вопросительным выражением лица уставился на господина, как оказалось, мэра. Прямо носом повёл, принюхиваясь. Мэр понял, что совершить процедуру знакомства придётся ему.

– Итак, господа… и дамы, – он оглядел босую Риту и нахмурился ещё больше – если это вообще возможно, конечно. – Господин Валентин – э-э-э… местный житель. Живёт в этом доме.

– Верно, – улыбнулся кот, и даже подмуркнул, как показалось Рите.

– Господин граф Джилио приехал в Верлен три дня назад, у него здесь… коммерческий интерес.

Богатый граф с коммерческим интересом тоже снял шляпу и поклонился.

– Очень приятно познакомиться со столь… необычной дамой, – сверкнул он чёрными глазами.

– А господин Морель – корреспондент столичной газеты. Он изволит собирать наши местные слухи и легенды. И вы понимаете, господин Валентин, он не мог пройти мимо этого дома.

Франтоватый парень поклонился, а Рита подумала – ну и зря не смог пройти, лучше бы прошёл. Всем лучше.

– И мы бы хотели побеседовать с вами и с… госпожой Маргаритой, – хмуро продолжил мэр. – Если это возможно – не на пороге.

– Если вы рассчитывали на чашку кофе с утра – то извините, не приготовили, – отрезала Рита. – Потому что сами знаете – незваный гость, он хуже татарина. А незваный гость с утра пораньше – он я даже и не знаю, хуже кого. Я думаю, на порог их пустить можно, – глянула она на Валентина, – но не дальше. Сейчас, минутку подождите.

Рита подхватила туфли и скользнула в двери. Бросила предателей в угол, огляделась. Пыль и срач. Сейчас ей скажут, что хреновая она хозяйка. А не скажут, так подумают. А она нормальная, просто не успела ещё.

– Домик-домик, повернись ко мне передом, а к ним задом, хорошо? В смысле, пусть тут станет почище? Можно ненадолго, на пока мы тут поговорим, ладненько? Пожалуйста. А я потом тебя почищу, помою, и что ещё надо – тоже сделаю. Как-нибудь. Потихоньку. Понемногу. Маленькими шажками. Очень прошу.

И Рита не придумала ничего умнее, как – поклониться в пояс. Разогнулась… и разинула рот.

Каменный пол засверкал. И плиты-то тут не просто так, а складываются в какой-то замысловатый геометрический рисунок. Окна тоже сияли чистотой, и рамы радовали глаз свежей краской, и ручки на них отражали свет люстры. А люстра под потолком оказалась… в общем, дорогой и навороченной она оказалась, с кучей хрустальных подвесок, которые мыть по одной – замучаешься, а тут раз! – и готово.

И лестница, ведущая наверх, тоже заблестела – ступени отчистились и покрылись свежим лаком. В общем, красота.

Так, теперь уже можно и позвать кого-то внутрь. Но – не дальше прихожей. А то, что в той прихожей стол на полста человек можно накрыть, и ещё место останется танцевать вокруг – ну кого это волнует?