Текст книги "Нарушая правила (ЛП)"

Автор книги: Сагара Люкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)

Джилли

Я убегаю.

За мной следует мужчина. Преследует. Я слышу, как догоняя, его тяжёлые шаги топчут землю. Прислоняюсь к стволу дерева. Только на минутку. Время перевести дух. Холодный воздух сковывает лёгкие. Ноги болят. Я хочу остановиться, но не могу.

Иначе он меня поймает.

Неважно, что я устала или запыхалась. Я отстраняюсь от дерева и снова начинаю бежать. Лес поглощает меня всё больше и больше. Сосны слишком густые, их ветки нависают. Они царапают мне руки и лицо.

Я слышу, как меня окликает преследователь.

Он уже близко. Он вот-вот настигнет меня.

Когда мужчина хватает меня за волосы, я начинаю плакать. Я оказываюсь прижатой лицом к земле, чужое дыхание касается моей шеи.

Меня сотрясает дрожь.

Внутри я умоляю его не причинять мне боль, хотя знаю, что он меня не послушает. Он никогда не слушает.

– Бедная малышка…

Хриплый голос проникает в мои уши, заглушая всё остальное. Лес вокруг меня внезапно становится тёмным. И безмолвным. На небе появилось большое облако и закрыло луну. Если я наклоню шею, то смогу разглядеть её кусочек за кронами сосен.

Сердце гулко стучит в ушах. Рыдания сотрясают тело, когда я чувствую, как он расстёгивает ремень.

Я закрываю глаза, умоляя его остановиться.

Мужчина не слушает меня.

Резким жестом он стягивает мои брюки до колен. Вечерний воздух ласкает упругую кожу. Я пытаюсь вывернуться, но его хватка крепка. Звук, который поднимается из его горла, пугает.

Он больше не мужчина, а зверь.

– Ты прекрасна…

Нет, я не такая. Я отвратительное, неспособное существо.

Его рука касается изгиба моей попы.

Я впиваюсь ногтями в землю.

– Ты знаешь, почему я привёл тебя сюда?

Я сильно зажмуриваюсь.

Не хочу знать. Не хочу слышать.

– Потому что лес молчит. А ты будешь говорить?

Закричу – обещаю себе.

Но когда его вялое тело скользит по мне, из горла у меня не вырывается ни звука.

Только покорный крик.

***

Я резко открываю глаза, отстраняясь от кошмара. Вокруг темно, мне трудно дышать. Пытаюсь откинуть одеяла, убеждённая, что меня душат они, но на мне нет ничего, кроме одежды.

Ноги натыкаются на что-то жёсткое. Я поднимаю руки, ощупывая окружающее пространство.

Оно маленькое. Вызывает клаустрофобию.

– Что за…

Внезапно поверхность, на которой я лежу, дёргается. Я слышу скрип колёс по грязи и звук мотора.

«Машина, – понимаю я. – Я нахожусь в багажнике автомобиля!»

Меня захлёстывают воспоминания.

Мужчина в моей квартире. Верёвки. Шприц.

Я хлопаю руками по крышке багажника и начинаю кричать.

– Помогите! Я здесь!

В груди болит от того, как сильно бьётся сердце. Но это ничто по сравнению с тем, что я чувствую, когда понимаю, что машина остановилась. Несколько мгновений стоит тишина.

Затем машина дёргается, захлопывается дверь.

Я задерживаю дыхание, по позвоночнику пробегает холодная дрожь. Резким жестом мой похититель поднимает капот. Какое-то мгновение я вижу только его.

Тёмная одежда, массивное телосложение. Холодный взгляд.

Потом что-то меняется. Он отступает, оставляя мне возможность сесть. Я понемногу поднимаюсь, не переставая смотреть на него. Оглядываюсь по сторонам.

И сердце замирает.

Мы в лесу.

Следуя за шелестом ветра, качаются верхушки сосен. Пот оставляет влажные следы на коже. Возможно, это только моё воображение, но я слышу чей-то шёпот.

«Лес молчит»

Я в ужасе прижимаю руку к области сердца.

«А ты будешь говорить?»

– Вылезай.

Я испуганно вздрагиваю, приходя в себя.

У мужчины передо мной грубый голос, он царапает мне кожу. Я не хочу подчиняться ему, но боюсь, что если не сделаю, как велит, он закроет меня обратно в багажник и оставит на ночь. Когда вытягиваю ногу к земле, я чувствую, как ноют все мышцы. Голова кружится, зрение затуманено, во рту ужасный привкус.

Я подношу руку к голове, вспоминая о шприце.

– Что ты мне вколол?

Он не отвечает. Похититель неподвижно стоит в шаге от меня, балаклава закрывает его лицо, а глаза такие голубые, такие ясные, что щемит сердце. Выражение лица, с которым он смотрит на меня, злобное. Больше подходит кошмару, чем человеку.

«Только на этот раз я не проснусь».

Ставлю ноги на землю. Я босиком, а ночь холодная. Влажная. Спортивных брюк и майки недостаточно, чтобы защитить меня. Они оставляют меня беззащитной перед ветром, холодом… И перед ним.

Обнимаю своё тело, пытаясь спрятаться от его взгляда. Когда на кровати он зажал меня в ловушку под себя, он был возбуждён. Надеюсь, что сейчас это не так, а главное, что он не похитил меня, чтобы удовлетворить свои инстинкты.

Я не смогу этого вынести. Не снова.

Делаю глубокий вдох и заставляю себя вернуть самообладание.

Он смотрит на меня.

Изо всех сил стараюсь не смотреть на него в ответ, но знаю.

Я чувствую его.

Тело охватывает онемение, и я потираю руки. В багажнике было жарко. Теперь, когда утренний ветерок обдувает моё потное тело, я дрожу. Поскольку мужчина ничего не говорит, я решаюсь сделать шаг вперёд. Не знаю, потому ли, что я босиком, но он кажется мне ещё больше, чем предполагала изначально. Хотя я совсем не маленькая, он выше меня, по крайней мере, сантиметров на двадцать, а его плечи вдвое шире моих. Но меня пугает не его телосложение, а его молчание.

«Что ему от меня нужно?»

Мне хочется спросить его, но голос сел. Словно прочитав мои мысли, похититель поворачивается ко мне спиной, и жестом предлагает следовать за ним.

«Можешь забыть об этом».

Однажды я уже совершила ошибку, не отреагировав и позволив жестокому мужчине сделать со мной всё, что он хотел. В этот раз будет иначе. Я босиком. В шоке. Мне холодно и страшно, но как только похититель удаляется на достаточное расстояние, я разворачиваюсь и бегу в сторону леса.

Обернувшись, чтобы проверить, не следует ли он за мной, я обнаруживаю его неподвижным перед домом – руки в карманах, поза расслабленная. В растерянности я тоже замираю. Я смотрю на него, потом на лес (ему не видно ни конца, ни края, как не видно и огней города). Когда офицер Гарретт гнался за мной, среди верхушек деревьев я увидела вдалеке несколько вспышек.

Теперь я ничего не вижу. Только тьма.

Запыхавшись, подношу руку к шее.

Если не видно даже огней Спейс-Нидл, значит, я нахожусь гораздо дальше, чем думала. С ужасом я понимаю, что должна быть причина, по которой он решил не преследовать меня.

И ещё я боюсь узнать какая именно.

«Он хочет, чтобы я сбежала».

Но не для того, чтобы поймать меня.

Мои ноги дрожат. Чтобы не упасть, я вынуждена прислониться к коре дерева. В памяти всплывает момент, когда он привязал меня к стулу и угрожал ножом. Когда не дала ему нужных ответов, я решила, что он меня убьёт. Возможно, он хочет повторить это, а может быть, он знает, что если я пойду в лес, то лес сделает за него грязную работу.

Крепко сжимаю ладони в кулаки.

Позади меня скрипит ветка. Я резко поворачиваю голову, предчувствуя опасность. Что-то движется между стволами, но слишком темно, чтобы понять, что это. Знаю только, – ничего хорошего. Я прижимаю руку к сердцу. Между мной и моим похитителем не менее двухсот метров, плюс бесконечное множество деревьев и веток, но я понимаю, что прекрасно вижу его глаза.

Он не просит меня вернуться к нему. Он не угрожает мне.

Он просто ждёт.

Знает, что я вернусь, потому что выбора у меня нет.

В лесу ждёт верная и жестокая смерть.

«А ты? – спрашиваю себя. – Что мне предложишь ты?»

Я понимаю, впереди не менее опасные вещи, но уверена, я смогу справиться. Никогда я не была сильна ни против своих кошмаров, ни против мужчины, который изнасиловал меня ещё девчонкой. Но теперь всё по-другому. Я женщина, и знаю, что могу сильно осложнить ему жизнь.

Поэтому выхожу из леса и направляюсь к похитителю.

– Зачем ты привёз меня сюда?

Он опять не отвечает. Тогда я упорствую.

– Что ты собираешься со мной сделать?

Он открывает входную дверь и жестом приглашает войти. Я качаю головой, отступая на шаг. Вместо того чтобы настаивать, он исчезает внутри.

Несколько мгновений я стою, не двигаясь.

Мне не только холодно, но и страшно. Среди ветвей что-то шевелится, приближается. В панике я захожу внутрь. Как только я это делаю, из ниоткуда появляется мой похититель и закрывает за мной дверь. Он поворачивает ключ и включает сигнализацию.

Что-то не сходится. Мы находимся в глуши, в нескольких часах ходьбы до первой человеческой формы жизни.

Какого дьявола он боится?

Всё так же молча, мужчина направляется к деревянной лестнице в конце гостиной. Не знаю, почему это делаю, но я следую за ним. Я оказываюсь в коридоре, в который выходят три двери. Две по длинной стороне и одна по короткой. Все дверные полотна сделаны из тёмного дерева, с рельефной текстурой и небольшими дефектами, словно их вырезали вручную.

Он открывает первую. Движимая любопытством, я вытягиваю голову. Внутри спальня с двуспальной кроватью и большим шкафом из тёмного дерева. Как только глаза привыкают к темноте, я замечаю ещё одну деталь: на окнах решётки. Это не имеет никакого смысла. Кто может пытаться проникнуть сюда? И что украсть? Внезапно меня охватывает озарение. Возможно, все эти приспособления служат не для защиты, а для удержания.

Шарахаюсь назад, бледная, как смерть.

– Я туда не пойду.

Мой голос едва заметно дрожит, ничего не могу с собой поделать. На этот раз похититель не принимает мой отпор бесстрастно. Он надвигается на меня. Я снова отступаю, пока не оказываюсь прижатой спиной к стене.

– Один, – начинает считать.

Его голос сотрясает меня изнутри. Хриплый. Глубокий. Познакомься мы при других обстоятельствах, назвала бы даже возбуждающим, тогда как сейчас он пугает.

Я дрожу, сопротивляясь.

– Ты не можешь держать меня здесь.

– Два.

– Моя сестра найдёт тебя и…

– Три.

Быстрые и смертоносные пальцы впиваются в мою руку. Я не кричала, когда столкнулась с ним, и даже когда поняла, что он собирается вколоть мне что-то опасное. Но сейчас я срываюсь.

Я кричу. Борюсь. Царапаюсь.

Я сопротивляюсь с такой силой, что мужчина, вместо того чтобы настаивать, взваливает меня на плечи и тащит в другую сторону – к двери в конце коридора. В голове возникают самые страшные гипотезы. Орудия пыток, цепи, раскалённые утюги… Я закрываю глаза и не открываю их до тех пор, пока не слышу шум льющейся воды.

Недоверчиво оглядываюсь по сторонам. Я нахожусь в огромной чистой удобной ванной комнате. Мужчина, не деликатничая, ставит меня на пол и толкает в душ, под струю воды. Его тело тут же оказывается рядом. Одной рукой он обхватывает мою талию, а другой регулирует температуру. Душ становится всё горячее и горячее. Кипяток. Если надеется так меня успокоить, то он ошибается. Пока он рядом, я буду кричать.

И сопротивляться.

Я пытаюсь оттолкнуть его, но добиваюсь прямо противоположного эффекта. Он становится только ближе, и я начинаю ощущать твёрдость его возбуждения. Снова царапаю его, но он лишь едва вздрагивает. И не отступает, а остаётся позади меня. Одна рука на моей талии, другая на шее.

Ноги скользят. Я прижимаюсь спиной к его груди и обхватываю руками его руки. Слышу низкий, приглушённый звук. Почти рычание. Что-то падает к моим ногам на поддон душевой кабины.

Балаклава.

Я не шевелюсь, застыв не только от этого жеста, но и от ощущения его губ на моей шее. Небольшая щетина царапает кожу, но так, что у меня подгибаются пальцы на ногах и становится влажно между бёдер.

Его рука скользит вниз, вдоль моего тела. Резким жестом он стягивает с меня треники. Я вскрикиваю, опасаясь, что он захочет забрать и остальную одежду (или поймёт, что я дрожу не только от страха).

Майка от воды становится мокрой и теперь не скрывает твёрдые набухшие соски. Как только он прикасается к ним, вдоль спины пробегает электрический разряд.

Я возбуждена.

И он это знает.

Он чувствует под пальцами, обхватившими мою шею, как бьётся у меня сердце, видит, как с каждым вдохом всё быстрее и быстрее поднимается и опускается моя грудь. Его пальцы возвращаются вниз, к кромке трусов и проникают внутрь, добираясь до лона.

Как только ощущаю его прикосновение там, у меня исчезают силы к сопротивлению.

Я откидываю голову назад и закрываю глаза.

Из моего рта вырываются придушенные звуки, всхлипы и мольбы. Я умоляю его. Но о чём?

Чтобы он продолжал или остановился?

Он впивается зубами в мою шею, а его пальцы играют с клитором; моё тело становится всё горячее и горячее.

Я откидываю руку назад и хватаю его за волосы. Они короткие, мокрые. Как и я, и не только потому, что вода из душа стекает по телу.

Лоно дёргается от сокращения мышц. Пытаюсь сомкнуть ноги, но он просовывает между ними колено, и я понимаю, что это бесполезно.

Он будет делать со мной всё, что захочет.

Он проникает в меня двумя пальцами, сухими и жестокими, а большим пальцем терзает пирсинг на клиторе. Я сделала его, как только мне исполнилось восемнадцать, в надежде, что это поможет мне что-то почувствовать, после опыта, лишённого ощущений.

Теперь всё по-другому.

Моё тело переполнено ощущениями.

И это неправильно.

Я должна испытывать отвращение, стыд.

Вместо этого мне хочется только кричать.

Дыхание мужчины за моей спиной становится тяжелее, он дышит надсадно. Я слышу и в ушах, и в животе. Внутри меня зарождается совершенно безумное желание.

Я не хочу уступать, но знаю, что всё равно сдамся.

Дёргаю его за волосы так сильно, что вырываю небольшую прядь. Он щиплет мой сосок, и я вскрикиваю. Я напрягаюсь всем телом, сопротивляясь. От шеи его губы скользят к моему уху. Я уже слышала, как он говорит. Но в этот раз всё по-другому, потому что приказ, который он шепчет, приводит меня прямо за грань.

– Птичка, спой для меня.

И я пою.

Я опускаю все барьеры и сдаюсь, тая в освобождающем вздохе. Живот напрягается, сдерживая его пальцы. Я перестаю извиваться и позволяю проносящимся по телу ощущениям полностью проникнуть в меня.

Пока моя грудь сотрясается от рыданий, он продолжает прижимать меня к себе, покусывая и посасывая кожу.

На мгновение действительность теряется. Я лежу на лугу, под звёздным одеялом. Затем я падаю, возвращаясь в настоящее.

Ванная комната. Мужчина, который меня похитил. Лес.

Зрение застилают слёзы, они смешиваются с водой, ласкающей меня. Дыхание сбивается в комок. Неважно, отреагировало ли моё тело на его прикосновение, почувствовала ли я впервые в жизни что-то, кроме отвращения или ужаса. Он не имел права меня трогать.

Хотелось бы сказать, что худшее уже позади, но я знаю, что оно ещё впереди. Неудовлетворённый член прижимается ко мне. Толстый. И пугающе твёрдый. Руки похитителя отпускают меня, оставляя свободной. Мужчина отступает, а я представляю, – это для того, чтобы расстегнуть брюки и закончить начатое.

Не в силах стоять, я прислоняюсь к стене и склоняю голову. Я жду в тишине, полностью опустошённая.

Только ничего не происходит.

Я собираю все оставшиеся силы и поворачиваюсь. Двери душевой открыты, ванная комната пуста.

Он ушёл. Но он вернётся.

Потому что теперь я его.

Его «птичка».

И он меня не отпустит.

Глава 10

Джейк

Я облажался.

На самом деле, сделал длинную череду ошибок. Первая – не убил девушку, когда мог, вторая – привёз её к себе домой. Но последняя самая ужасная. Я не планировал ни трогать её, ни подкупать.

«Но я это сделал».

Если бы не услышал, как после оргазма она плачет и не опомнился, то стянул бы с неё трусики и стал трахать, как грёбаное животное.

«Всё должно было пойти не так».

Когда она поняла, что хочу её запереть, и начала кричать, я уже был не в себе. Идея бросить под душ заключалась в том, чтобы она успокоилась. Но как только почувствовал, как мягкое тело прижалось к моему, я не смог себя сдержать.

Я всегда считал, что Рулз – это сплошное извращение.

Как же я ошибался.

Все женщины, с которыми он встречался, были зрелыми и опытными.

А Джиллиан Аллен – чёртов ребёнок.

«И я чуть не трахнул её».

Одну за другой я открываю дверцы шкафов. Бросаю на пол всё, что попадается под руку, пока не нахожу бутылку бурбона, которую в прошлом году мне подарил Рулз. Вот уже четыре года я не пью и не испытываю ни малейшего желания к женщине.

«Четыре. Бл*дь. Года».

И вот я откупориваю бутылку, подношу ко рту и делаю большой глоток. Чувствую, что мои руки горят не меньше, а даже больше, чем горло.

Я умираю от желания вернуться к ней.

К податливой девчонке.

Мягкой. Чувственной.

«Безумно возбуждающей».

При воспоминании о её стонах член становится настолько твёрдым, что причиняет боль. Я не должен чувствовать на себе её запах, не должен думать о том, каково это – смотреть, как она кончает на мой язык, а не на мои пальцы.

Но это не так.

Облизываю губы, на которых остался вкус её кожи. Падаю плашмя на диван и делаю ещё один глоток бурбона, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы перебить его. При этом я разжимаю и сжимаю пальцы руки, которой прикасался к ней, стараясь не думать о контрасте между её мягкой плотью и твёрдостью пирсинга в клиторе.

«Моя маленькая Птичка трансгрессивна».

Каждый раз, когда мне кажется, что я её разгадал, Джиллиан Аллен находит способ меня удивить. Это нехорошо. Всё необычное привлекает моё внимание, а мне не нужно думать о ней иначе, чем о работе.

Не так.

Она и есть работа.

Чистая и простая работа.

И всё же, как только слышу, как она выходит из ванной, у меня замирает сердце, а взгляд устремляется на лестницу, с которой она может спуститься. Альтернативы нет. Все окна в доме зарешечены. Если Джиллиан хочет выбраться, ей придётся воспользоваться дверью и пройти мимо меня.

«Что ты будешь делать, Птичка?

Попытаешься уйти или войдёшь в клетку?»

Шаги замирают у начала лестницы. Некоторое время она стоит неподвижно, так тихо, что я не слышу даже отрывистого звука её дыхания.

Затем она входит в комнату и запирает дверь.

«Будто это может меня остановить».

Поставив бурбон на пол, я тянусь за сумкой, которую украл из её дома. Если не хочу думать о ней – или снова распускать руки, – мне нужно чем-то себя занять. Высыпаю содержимое на пол, чтобы рассмотреть. Кроме обычных вещей – бумажника, ключей, помады, носовых платков – я замечаю ещё один блокнот для рисования. В отличие от других, в этом – простые зарисовки. Ребёнок в парке. Мать кормит грудью. Парочка держится за руки.

На всех счастливые сюжеты.

На всех, кроме одного.

На последнем рисунке изображена полностью обнажённая женщина, её лицо преображено наслаждением. Кто-то стоит перед ней на коленях, лицо мужчины зарыто между её бёдер, а руки лежат у неё на коленях, словно он хочет их раздвинуть. Возможно, я ошибаюсь, но у меня такое впечатление, что этот мужчина похож на меня.

А женщина похожа на неё.

Более зрелая версия. Способная озвучить свои желания и отдать тело своим фантазиям.

«Даже не думай об этом».

Разочарованно вздохнув, я отодвигаю альбом (и мысли) – подальше.

Беру в руки её мобильный телефон и читаю последние сообщения. В записной книжке мало контактов, но есть один, с которым Джиллиан постоянно на связи: «Шэрон». Тон переписки очень доверительный. Из того, что они пишут друг другу, понимаю, что это не та подруга, с кем она ходила в «Голубые ноты». Предполагаю, что номер принадлежит её сестре, которая, как она уверена, придёт ей на помощь. Последнее сообщение было отправлено накануне вечером, вскоре после того, как она вернулась домой. Затем последовало несколько звонков, на которые Джиллиан так и не ответила.

У меня пока нет идеи, что буду с ней делать, но меньше всего хочется, чтобы кто-то шёл по её следу… Или по моему.

Поэтому я быстро набираю и отправляю сообщение.

Джилли: Не ищи меня.

Как только приходит подтверждение отправки, я вынимаю батарею, бросаю телефон на пол и наступаю на него.

За последние несколько часов я совершил несколько ошибок. Слишком много.

Бросая вещи Джиллиан в камин, чтобы поджечь, я обещаю себе, что с завтрашнего дня всё будет по-другому.

Я буду держать свои руки – и свои мысли – в узде.

Но, прежде всего, я найду способ сдерживать её.

Глава 11

Джилли

Последние месяцы мне снился один и тот же сон.

Лес. Меня преследует мужчина. Темнота.

Думала, после того как меня похитили и притащили в место, которого боюсь больше всего, мой кошмар станет более ярким и жестоким, но произошло с точностью до наоборот. Впервые за долгое время я проспала всю ночь.

Проснулась с чувством спокойствия и отдохнувшая. Поют птицы, лёгкий ветерок ласкает лицо. Скромный приятный свет проникает через открытое окно. Я протягиваю руки, чтобы размять мышцы, и вдруг понимаю, – что-то не так.

Ощущение благополучия внезапно исчезает, сменяясь страхом. Моё запястье приковано наручниками к изголовью кровати, но это ещё не всё. Под простынёй я голая. Когда вчера вечером я заперлась в комнате, на мне были майка и трусы. Но теперь дверь открыта, а одежды нет.

Здесь кто-то побывал.

Нет, не кто-то. Он.

Затылок покалывает. Я поворачиваюсь к креслу в изножье кровати и вижу его. Сердце сбивается с ритма при мысли о том, как он раздевает меня и связывает, пока я сплю. Но это ничто по сравнению с тем сильным страхом, который охватывает меня, когда понимаю, что на нём уже нет балаклавы.

Рассматривая мужчину, я тяжело сглатываю. Он отличается от того, каким его представляло моё воображение. Он не обезображен, не уродлив. Светлые волосы, короткие по бокам и длинные на макушке. Наверное, он только что принял душ, потому что волосы выглядят влажными. У него хорошо очерченный рот, челюсть квадратной формы, а голубые глаза смотрят на меня недобро. Похититель красив, но как-то брутально. Мощное телосложение, руки на коленях, жёсткая осанка… Одет полностью в чёрное. Несмотря на жару, на нём нет ни одного открытого участка кожи. И я не могу не задаться вопросом: почему?

– Ты боишься леса, – неожиданно говорит он.

Я вздрагиваю. В его голосе что-то глубоко неправильное. Каждое слово, каждый вздох… Я чувствую, как они отдаются внутри меня, словно он настроен на мою душу. Мне это не нравится. Но я не могу отвести взгляд, не могу перестать надеяться, что мужчина снова заговорит со мной.

Я облизываю губы, чувствуя себя неловко. Его взгляд быстро перебегает на мой рот, затем снова поднимается и наблюдает за мной с такой интенсивностью, что мне становится не по себе.

– Я не боюсь леса, – вру я.

Он долго-долго смотрит на меня. Затем наклоняет голову в сторону и едва заметно прищуривается.

– Но ты боишься меня.

«Да. Сильно».

Меня пугает его мощное телосложение, грубость, с которой затащил меня в душ, и лёгкость, с которой доминирует над моим телом. Но также и то, что он един с окружающим его диким миром, и даже то, как соблазнительно падает более длинная светлая прядь, затеняя его взгляд. Меня пугает власть, которую он излучает, и тайна, что его окружает.

И всё же, между лесом и ним я выбрала его.

Он слегка поднимает пальцы, барабаня по подлокотнику кресла. Стук слабый, едва слышный, но я всё равно вздрагиваю, вспоминая, что он может сделать этими грубыми большими руками.

«Не дай запугать себя».

Как бы трудно это ни было, я пытаюсь восстановить контроль.

Поднимаю подбородок, возвращая ему взгляд.

– Зачем ты меня похитил?

Он не отвечает, но это не удивительно.

– Это потому что видела тебя в «Голубых нотах»? – Он резко перестаёт постукивать пальцами по подлокотнику. Я понимаю, что нахожусь на правильном пути, и продолжаю. – Если отпустишь меня, клянусь, я ничего не скажу.

– Почему? Что ты можешь сказать?

В горле внезапно пересыхает. Это не просто вопрос, это провокация. Прежде чем продолжить, я увлажняю губы. И снова его глаза отрываются от моих, чтобы посмотреть на мой рот.

Я плотно сжимаю ноги, напуганная вспышкой интереса в его взгляде и тем, как моё тело реагирует на его близость.

Я боюсь его, но не только.

В этом массивном мужчине есть что-то такое, что притягивает меня.

– Я видела, что сделал твой спутник.

– Скажи это, – бросает мне вызов.

Как нехорошо. Холод его взгляда. Гнев, бурлящий в моих венах. Ветер крепчает, раскачивая зелень сосен.

– Он убил человека. Задушил его своими руками, как…

– Убийца? – предлагает он.

Я качаю головой.

– Как животное.

Похититель едва приподнимает уголки рта, смеясь. На мгновение, мне кажется, что он хочет что-то ответить, но нет, молчит. Он встаёт и неспешно приближается ко мне. Я не отвожу взгляда от его лица и не отползаю, готовая принять неизбежные последствия своих действий. Когда он засовывает руку в карман, я готова ко всему: к тому, что вытащит нож, шприц или что-то ещё более страшное…

Но он достаёт ключ.

– Мужчина, которого ты видела, был вовсе не животным, а чудовищем. – Он наклоняется ко мне, придвигаясь ближе. Я хочу отстраниться, но жар, исходящий от его тела, и интенсивность взгляда приковывают меня. Он хватает прядь моих волос, осторожно тянет. В отличие от моего прерывистого дыхания, его дыхание спокойное. Я чувствую, как лаская, оно скользит по коже лица. – Животные – это чистый инстинкт. Если они убивают или ранят, то только из чувства голода или для защиты. Люди не так предсказуемы. Они убивают из злости, интереса… Или просто ради развлечения.

– Так вот что сделал мужчина, который был с тобой? Он убил ради… удовольствия?

Не могу не вздрогнуть, когда он растягивает губы в нервной улыбке и я вижу сверкающие белые зубы. Кажется, чувствую, как они ползут по моей коже, сжимая плоть, пока не поставят на ней свою метку… Расчёсываю шею, почти в трансе. Она уже влажная от напряжения и пота.

«Не позволяй ему запугать себя».

Мне хочется что-нибудь сказать, спросить, зачем он привёз меня сюда, но не могу. Он слишком близко. И то, как смотрит на меня… Я не могу понять, делает ли он мне замечание или бросает вызов. У меня такое впечатление, что какая-то его часть хочет, чтобы я взбунтовалась, чтобы получить законное право прикасаться ко мне, но другая часть хочет как раз обратного, то есть чтобы я не дала ему шанса высвободить свои инстинкты.

Наконец он отступает.

Поднимается на ноги, и я снова начинаю дышать.

Думать.

– Птичка, ты знаешь, для чего существуют клетки?

Я подавляю дрожь.

– Для заточения?

– Не только.

Он оставляет ключ на прикроватной тумбочке и скользит взглядом по моему телу. Медленно. Я знаю, он меня раздевал и уже видел обнажённой, но в этот раз всё по-другому. Я не сплю. Прикована наручниками к кровати.

А он – грёбаный хищник.

Я смотрю, как мужчина приближается к двери. У него необычная походка. Она кажется медленной, ленивой, но на самом деле выверена. Всё в нём продумано. Каждый жест. Каждое слово.

Каждый вопрос.

Вдруг я понимаю.

«Птичка, ты знаешь, для чего существуют клетки?»

– Чтобы защититься от опасностей, – шепчу я.

Хотя он уже дошёл до двери, он поворачивается и смотрит на меня. Он услышал меня; вот почему перестал сдерживаться и позволил увидеть частичку зверя, которым является на самом деле.

Взгляд голубых глаз мрачный. В них жажда. Я знаю, какими сильными могут быть его руки, ведь уже ощутила их на своём теле. Но по тому, как мужчина держится за дверной косяк, вижу, что могло быть хуже.

Он действительно может причинить мне боль.

«Так ли это на самом деле или ты просто хочешь, чтобы я в это поверила?»

Из всех орудий принуждения страх – самое мощное. Я это хорошо знаю, потому что именно страх мешал мне последние несколько лет жить нормально.

Я больше не хочу, чтобы так было.

Возможно, я ошибаюсь, может, пожалею об этом, но как только он исчезает за дверью, я хватаю с прикроватной тумбочки ключ и снимаю наручники. Он назвал меня «птичкой». Он запер меня в комнате с решётками – клетке – и дал понять, что пока буду сидеть на своём месте тихо, он не причинит мне вреда.

«Х*йня».

Всю жизнь я следовала правилам. Держала себя подальше от неприятностей и опасных мужчин. И что же в итоге? Голая, одна, в глухом месте посреди леса и во власти грёбаного животного.

Прижав плотнее простынь к груди, спускаюсь по лестнице. Мужчина сидит на корточках перед камином, и вроде бы должен казаться менее внушительным, но это не так. Я вижу, как чёрная футболка обтягивает широкие плечи, как напряжены мышцы его ног, словно он готов вскочить и наброситься на меня. Он знает, что я стою у него за спиной, но не поворачивается посмотреть, словно я ему безразлична.

Возможно, так оно и есть. Но я здесь.

Этого захотел он и не может игнорировать меня.

– Мне нужна моя одежда.

Он поднимается грациозно, как кошка, и вытирает руки о джинсы.

– Возьми её.

«Возьми её? Откуда?»

Огонь потрескивает, привлекая внимание. Теперь, когда мужчина сместился, я вижу отчётливо: пламя не просто лижет дрова. Я замечаю какую-то ткань, пряжку и почерневший контур мобильного телефона. Я моргаю, прикрывая рот руками. Он сжёг не только мою одежду, но и сумку, и всё, что в ней было, включая документы.

Нечеловеческая улыбка растягивает его губы.

Он ничего не говорит мне, но будто произносит: Ты моя, Птичка.

Какое-то мгновение я смотрю ему прямо в глаза, потом отступаю.

Голова кружится. Я не могу дышать.

Хочу подойти к лестнице, но чувствую, как меня удерживают. В ярости оборачиваюсь. Он поставил ногу на край простыни, чтобы я не могла сдвинуться с места. В свете пламени его глаза кажутся ещё более ясными, они почти как стеклянные.

«Стекло царапает. Оно ранит».

Я вздрагиваю, внезапно осознав опасность.

– Ты должна была послушать меня, Птичка.

Его голос низкий, приглушённый.

Но от этого не менее опасный.

Я вздёргиваю подбородок, не отрывая взгляда от его глаз.

– И тебе не следовало похищать меня.

– В этом ты права. Я должен был не похитить, а убить тебя. И я бы убил, не позвони ты в полицию.

Он переводит взгляд на мою шею, облизывая губы. Я знаю, на что он смотрит: на следы, которые оставил на мне его рот. На коже.

Он делает шаг вперёд, заставляя меня отступить.

– Если бы я не услышал сирену, я бы держал тебя всю ночь. Заставил бы тебя стоять на коленях у моих ног, умолять меня… А потом задушил тебя голыми руками, вырывая один вдох за другим. – Его взгляд становится мрачным. Гневным. – Вместо этого я был вынужден привезти тебя сюда. В мой дом.

Он хватает простыню и тянет за неё, притягивая меня к себе.

– Тебе следовало выбрать лес.

– Чтобы замёрзнуть до смерти и лишить тебя удовольствия?

– Чтобы спастись.

Не от смерти, а от него.

Ещё один рывок, и я оказываюсь прижатой к его груди. Я пытаюсь оттолкнуть его, но не могу сдвинуть ни на миллиметр.

– Отпусти меня!

Опасная улыбка кривит его губы.

– Я тебя не держу.

Так и есть. Он меня не держит и не прикасается. Единственное, что не даёт увеличить расстояние между нами – это накрывающая меня простыня. Если я оставлю её, то смогу отодвинуться. Я просто не хочу этого.

– Ты зверь.

– Может быть, – уступает он. – Но именно пальцы этого зверя заставили тебя кричать от удовольствия несколько часов назад. Или я ошибаюсь?

Пощёчина, которую я ему даю, звучит сухо, перекрывая треск огня. Он отступает на шаг, с удивлением во взгляде. Воспользовавшись замешательством, я дёргаю простынь и прижимаю её к груди. Быстро взбираюсь по лестнице и прячусь за кроватью. Понимаю, бесполезно, он всё равно найдёт меня и заставит заплатить за этот удар. Но проходят минуты, а он не приходит.