Текст книги "Обитель зла"

Автор книги: Сабина Тислер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

79

Через два дня – траттория была закрыта со дня ареста Романе – Тереза позвонила Эльзе в Сиену, чего прежде не делала:

– Пожалуйста, приезжай! Похоже, Энцо теряет рассудок. Я не знаю, что делать.

Эльза тут же отправилась в дорогу.

Со дня смерти Сары Энцо сидел в своей комнате у окна смотрел на улицу и ждал. Но Сара не шла через пъяццу и не махала ему рукой.

Глаза Энцо перебегали с места на место, словно он наблюдал за мотыльком, порхавшим за оконным стеклом. Он постоянно улыбался, но принимал пищу только здесь, у окна, если ему ставили тарелку с едой на колени. Он заталкивал в себя лапшу рис мясо или овощи, не чувствуя их вкуса. И о чем бы ни спрашивали его Эльза или Тереза, всегда отвечал одно и то же:

– Я – мальчик из Умбрии. Мои родители – простые пастухи овец. В апреле мы гоним стада по лесам и полям к морю а в ноябре возвращаемся домой. Там рождаются ягнята а некоторых овец режут. Мой отец всегда попадает ножом в нужное место, и кровь струей бьет в ведро. Я трогаю ее рукой и облизываю пальцы. Она вкусная. Я – мальчик из Умбрии и когда ночью воют волки, мне страшно.

Снова и снова все та же история…

Эльза погладила его по голове.

– Хорошо, Энцо. Ты хочешь пить? Что тебе принести? Кофе?

– Я – мальчик из Умбрии, – сказал Энцо в ответ.

– Я больше не могу, Эльза! – всхлипывала Тереза в кухне. – Теперь и Энцо не в своем уме, а у меня уже нет сил на всех, на семью, от которой остались одни осколки. И ничего уже не склеишь.

– Не говори так, – пробормотала Эльза. – Энцо скоро придет в себя. Но на это нужно время.

– Мы катимся вниз, и очень быстро. И paura [106]106
  Я боюсь (итал.).


[Закрыть], Эльза, мне так страшно!

– Не нужно бояться, – холодно сказала Эльза. – Все, что могло случиться, уже случилось. Больше ничего не произойдет.

И она, оставив Терезу наедине с четками, ушла, чтобы заняться Эди.

80

Над Тосканой воцарился мощный антициклон. В этот ноябрьский день небо было синевато-стального цвета, а солнце палило несколько часов кряду. У кого было время, те спешно стирали белье и сушили его на улице, пока не начался моросящий дождь, который мог длиться неделями. На солнце было по-весеннему тепло, и потому легко забывалось, что через несколько недель Рождество.

Тереза пришла из кухни в одиннадцать часов тридцать минут. Энцо сидел у окна и курил. Он курил почти круглосуточно, и возмущения Терезы его не задевали. Может быть, он просто не слышал или не понимал их.

– Черт подери, Энцо, – сказала Тереза и поставила сумку на камин, – этот чад просто невыносим! Ты что, хочешь, чтобы здесь все мухи передохли?

– Я – мальчик из Умбрии. Принеси мне нож, я должен стричь овец, – пробормотал он.

Тереза вздохнула.

– Да что с тобой случилась, Энцо? Ты и раньше был не особенно разговорчивым, но, по крайней мере, не нес всякую чушь. – И она исчезла в доме.

За обедом Эльза объявила, что поедет в дом Сары. Она хотела посмотреть, что там делается, и заодно навести порядок.

– Оставь это, – сказала Тереза и покачала головой. – Лучше сходи повидай отца!

– Схожу. Как только будет время. Кстати, как у него дела?

– Плохо. Он очень похудел и в страшной депрессии. Пару Дней назад один из сокамерников сильно избил его. Без всякой причины. Просто так. Ради удовольствия.

– И как он?

– Он ужасно выглядит! Да что я говорю, тебя ведь это не интересует. Отец тебя не волнует, иначе бы ты уже сходила к нему.

Тереза с оскорбленным видом положила Эди на тарелку целую гору лапши.

Эльза громко рассмеялась.

– А ты? Сколько было крику поначалу: «Я вытащу тебя оттуда, сын… Твоя мать справится с этим… Ты меня плохо знаешь…» Ну и что? Ничего. А сейчас ты успокаиваешь свою совесть тем, что ходишь туда раз в неделю и. жалеешь его.

Эди, громко чавкая, ел лапшу руками.

У Терезы не хватало слов от возмущения.

– У меня пропал аппетит, – сердито заметила она и вышла из комнаты.

Эльза вздохнула:

– Плохо здесь, да, Эди? Никакой радости. Лучше бы я осталась в Сиене.

– Нет, нет, нет, нет! – закричал Эди, прихлопывая ладонью по столу.

– Ладно, я все поняла. – Она погладила его по безволосой голове и встала. – Поиграй в какую-нибудь хорошую игру. Я сейчас уеду, но, думаю, скоро вернусь.

Она поцеловала его, еще раз погладила по голове и ушла. Эди с озабоченным видом уставился на дверь, за которой она исчезла, и потер глаза кулаками.

– Эди любит Эльзу, – пробормотал он.

И запрыгал от радости.

81

Эльза медленно шла к дому. Почему-то ей вдруг стало жутко, она чуть было не позвала мать.

Лес был темный и густой. Не было слышно ни звука, лишь иногда поскрипывали от ветра деревья. Погода ухудшилась. Густые облака закрыли небо и заслонили солнце.

Эльза глубоко вздохнула и открыла дверь дома. В кухне все было по-прежнему, только бокалы, стоявшие в мойке, забрала с собой экспертная служба.

Она медленно поднялась по узкой лестнице на второй этаж.

На картины, над которыми Сара работала незадолго до смерти, Эльза даже не взглянула. Она думала лишь о том, что ожидает ее в спальне.

Втайне она надеялась, что все будет выглядеть как раньше. Но развороченная постель была пропитана кровью, красные лужи на полу высохли и превратились в коричневые, а пятна на стене выглядели так, словно им было лет двадцать и они уже стали частью камня.

В комнате сладковато пахло смертью и разложением. Этот запах имел какой-то странный оттенок, и Эльза задумалась, кислый он или горький. Но обычно чувствительное обоняние ничем не могло ей помочь.

Эльза словно загипнотизированная смотрела на кровать, на которой Сара и Антонио любили друг друга и где Эди перерезал матери горло. Ей стало холодно, по телу пробежал озноб, и она почувствовала, как стучат зубы.

Но все же она открыла окно в надежде, что трупный запах исчезнет, потом поспешно, словно за ней кто-то гнался, сбежала по лестнице и вскоре вернулась с огромным пластиковым мешком для мусора, с ведром, тряпкой и моющим средством.

«Я не справлюсь с этим», – подумала она, тем не менее принялась за работу.

Она сняла постельное белье и, стараясь не прикасаться к засохшей крови, затолкала его в мешок. Только сейчас она заметила, что подушки тоже пропитаны кровью и покрыты пятнами. На минуту она задумалась, потом выбросила подушки и одеяло в окно. На матраце пятен не было – наверное. Сара лежала на одеяле, а не на простыне.

Значит, матрац выбрасывать не надо. Это облегчало дело, потому что Эльза не знала, как его вывезти отсюда.

При мысли о том, что придется мыть пол, ее охватил ужас но она все-таки спустилась вниз, чтобы набрать горячей воды о чем не подумала раньше.

От горячей воды засохшая кровь размокла, и тряпка, которую Эльза постоянно выполаскивала, окрасила воду в коричневый цвет. Ей было противно опускать туда руки и пришлось снова и снова бегать в кухню, чтобы поменять воду.

Она оттирала все как одержимая. Кровать, пол, стену. Любые, даже самые крохотные брызги крови она терла так, словно от их исчезновения зависела ее жизнь.

С какого-то момента она уже не помнила, сколько раз меняла воду. Она использовала все, что только смогла найти в доме. Она поливала стену из камня, добавляла средство для мытья посуды в воду и оттирала кровать неразведенным универсальным очистителем.

Она была словно пьяная. По ее спине стекал пот, волосы прилипли ко лбу. Уже исчезли даже мельчайшие следы крови, но она продолжала работать как заведенная.

Удар грома прекратил это сумасшествие.

Только сейчас она заметила, что на улице стемнело. Черные тучи, нависшие над домом, закрыли луну. Снова прогремел гром, и вслед за ним небо озарила молния, на долю секунды залившая лес призрачным светом.

«Я не смогу вернуться! – Эта мысль пронзила ее, как отравленная стрела. – В такую грозу я не пройду через лес! Придется остаться здесь и подождать, пока закончится гроза. О боже!»

Страх ледяной рукой сжал ее сердце.

Он с трудом пробирался через лес. Это был не дождь, а настоящий потоп. Потоки грязи текли по дороге, вырывались из-под кустов и преграждали ему путь. Вода била ему в лицо. Он вымок до нитки, но не чувствовал холода, даже когда ветер свистел ему в уши и продувал мокрую одежду.

– Тихо, тихо – и в дорогу, – шептал он, зная, что то, что он собирался сделать, было правильным.

Луна не светила. Воздух был словно непрозрачная липкая каша. У него с собой был карманный фонарик, но он не включал его, полностью полагаясь на интуицию, и на ощупь, как лунатик, пробирался через чащу.

Эльза слышала, как по крыше барабанил дождь. Вместе с громом он перекрывал даже шум леса, что внушало еще больший страх. Вдруг она вспомнила, что не закрыла дверь, и со всех ног бросилась вниз. Ключ торчал снаружи. Она вытащила его и заперлась изнутри. Проверила, закрыто ли окно кухни и маленькая форточка в чулане, и снова поднялась на второй этаж.

В руке она сжимала ключ. Так крепко, что он врезался в ладонь. Она как раз раздумывала, куда бы его понадежнее спрятать, как вдруг страшный удар грома потряс дом. Молния, озарившая комнату, напоминала голубой огненный шлейф. Раздался оглушительный треск, и дом погрузился в темноту. Эльза затаила дыхание. Она на ощупь нашла настольную лампу и щелкнула кнопкой, но все без толку. Электричества не было. А она даже не знала, есть ли в доме зажигалка или спички.

Дождь шумел в кронах деревьев, и Эльза слышала, как вода стучит по окнам дома. Но она ничего не видела. Даже собственных рук.

«О Господи, – подумала она, – помоги мне!»

82

– Ты еще дышишь? – спросила Тереза, заходя в спальню.

Энцо не издал ни звука. Он лежал с закрытыми глазами на спине, сложив руки на груди.

– Барометр упал, – сказала она, снимая чулки и нижнее белье и надевая ночную рубашку. – Погода ужасная. На улице бушует гроза, дождь льет как из ведра… Начинается ураган. Может, я закрою ставни на окнах? Или будет слишком темно, когда ты утром проснешься?

Энцо снова ничего не ответил. Тем громче вздохнула Тереза.

Она влезла в домашние тапочки, открыла ящик тумбочки вытащила блистер с таблетками и выдавила из фольги ли штуки.

Раздался грохот.

– Это горшок с геранью. Упал с парапета, – расстроенно сказала она. – Я выйду на улицу, поставлю цветы на пол, а то за ночь ветер все сметет вниз.

Она была бы рада, если бы Энцо хотя бы вздрогнул, но его лицо осталось неподвижным и застывшим.

Тереза набросила халат и вышла из спальни.

«Если он этой ночью навсегда закроет глаза, я плакать не буду. Его молчание хуже, чем смерть», – подумала она спускаясь по лестнице, и ей тут же стало стыдно.

– Санта Мария, Мадонна миа, прости меня! – прошептала она. – Нельзя так думать, но это же правда.

На террасе ветер распахнул ее халат, и Терезе стало ужасно холодно. Так быстро, как только могла, она поставила горшки с цветами на землю и снова выругала Энцо. Обычно он выполнял всякую неприятную работу. Он выходил ночью на улицу, если где-то кричало животное, если лаяла собака или в деревне вдруг взвывал мотор автомобиля. Он знал, как быстро у Терезы мерзнут ноги и простуживается мочевой пузырь.

«У меня никого нет. Я одна! – подвела она итог. – В старости никто не будет помогать мне. Пресвятая Дева, что же делать?»

Она вернулась в дом и тщательно заперла дверь.

Она поднялась по лестнице и, проходя мимо комнаты Эди, машинально открыла дверь, чтобы посмотреть, спокойно ли он спит.

В комнате царила странная тишина, потому что Эди обычно негромко похрапывал во сне.

Тереза остановилась и прислушалась. Ничего. В комнате был застоявшийся воздух, слегка отдававший старым потом. Она нащупала настольную лампу, стоявшую сразу же справа на старой швейной машинке, и включила ее. Лампа давала приглушенный желтоватый свет, но его было достаточно, чтобы осветить комнату.

У Терезы чуть не остановилось сердце. Кровать Эди была пуста.

Последний раз она взбегала по лестнице лет десять назад, не меньше, поэтому совсем запыхалась, когда, добежав до кровати Энцо, стала трясти его.

– Проснись, Энцо! – кричала она. – Эди нет! Эди исчез! Он где-то на улице, под дождем и ураганным ветром!

Энцо открыл глаза и с ужасом посмотрел на нее.

– Скажи же мне хоть что-нибудь, Энцо, – умоляла она. – Помоги мне! Что нам теперь делать? Где может быть мальчик?

Энцо с трудом поднялся и скривился от боли.

– Эди – мальчик из Умбрии. Он вернется. Он помогает нам резать овец. Он размешивает кровь.

Тереза ничего не ответила. С Энцо невозможно было говорить. Но она знала, что надо обыскать дом. Может, Эди спрятался в чулане. Или в кладовке для продуктов. Сидя на кровати, она начала снова натягивать чулки.

Она найдет Эди. Это не та ночь, когда можно выйти на улицу. Может быть, он сидит в кухне или за диваном. Где-то ведь он должен находиться.

83

В ящике письменного стола она нашла зажигалку и зажгла две свечи в золотых подсвечниках, стоявшие в спальне. Этот слабый свет по крайней мере помогал ей ориентироваться.

Она уселась в кресло и ждала, прислушиваясь. За окном завывал ветер.

В какой-то момент ей показалось, что за полкой что-то шуршит. Она чуть не встала, чтобы начать разбирать книги, но потом оставила все как есть. В ее ситуации были вещи похуже, чем голодная мышь за книгами.

Раздался какой-то стук. Наверное, это ветер хлопнул ставнями.

«Все нормально, – сказала она себе, сворачиваясь калачиком в кресле. – Никто ничего не хочет мне сделать, никто ночью нигде не ходит, а уж тем более в такую скверную погоду. В этом Доме всегда хорошо слышно грозу, и мама любила оставаться здесь. Она никогда ничего не боялась, так что успокойся».

Дождь не переставая барабанил по крыше, гремел гром молнии сверкали над домом. Эльза ничего не хотела сейчас больше, чем сидеть в Монтефиере у камина и пить чай.

Но она была пленницей в «доме ведьмы». И судьба могла делать с ней все, что хотела.

Он тихо нажал на ручку двери. Дверь была заперта.

– Ключи – в миске ищи, – долбил в мозгу его убогий разум.

Но в керамическом горшке рядом с дверью ключа не было.

Какое-то время он в нерешительности стоял под струями дождя. Потом ему в голову пришла новая мысль, и он даже подпрыгнул от радости.

Он взял камень, разбил окно в кухне, отодвинул задвижку и залез внутрь. Когда он медленно и бесшумно стал продвигаться вперед, в руках у него были нож и карманный фонарик.

Эльза вздрогнула. Только что раздался звук, такой ясный и четкий, что его невозможно было перепутать с хлопаньем ставен на ветру или со скрипом старых чердачных балок.

Звук напоминал удар сука, упавшего на окно. Она решила не спускаться вниз, чтобы посмотреть, в чем там дело. Завтра. Завтра она приведет все в порядок.

Фонарик был ему не нужен, и он выключил его. Он очень хорошо ориентировался здесь, так что даже в темноте ни на что не натолкнулся и передвигался абсолютно бесшумно. Лестница, ведущая в гостиную, была из камня и не могла скрипеть. Его не услышала бы даже собака, как не услышал и Каро, когда он несколько дней назад точно так же тихо прокрался в дом.

Тихий порыв ветра прошел по гостиной. Он остановился и глубоко вздохнул, потому что ему хотелось уловить ее запах. Мысль о том, что это дуновение могло быть не ее дыханием, а следствием открытого окна спальни, даже не пришла ему в голову.

Между тем туман рассеялся, в комнату пробился свет холодной зимней луны.

Его сердце было исполнено любви. Он чувствовал себя легко и свободно, когда зашел в спальню и увидел сестру, сидящую в кресле.

Он как гора стоял в двери. В колеблющемся пламени свечи она видела его огромный силуэт и нож в его руке.

– Эди, – сказала Эльза, собрав все силы, чтобы подавить охватившую ее панику, – ты решил прийти ко мне в гости?

Эди кивнул и посмотрел на нее. Ему ужасно хотелось прижаться к ней, провести рукой по ее нежному лицу, но она смотрела так строго, что он не решился.

Он хотел все сделать правильно. Также правильно, как сделал с матерью. Лестница в рай должна оставаться свободной… Эльза похвалила его, обняла и погладила по безволосой голове. Он понял, в чем дело.

«Эди храбрый – все в порядке», – подумал он.

Бесконечно медленно на его лице появилась улыбка. Эльза вскочила и бросилась к стене. Он метнулся за ней. В маленькой комнате спасения для нее не было. В конце концов он прижал ее своим огромным животом к стене.

– Эди любит Эльзу, – сказал он.

– Эди, не делай этого! – прохрипела Эльза.

Она еле дышала и почти потеряла рассудок от ужаса. В этот момент она поняла, что натворила.

– Подожди, Эди, я должна тебе что-то сказать. Я должна тебе кое-что объяснить. Это не то, что ты думаешь. Ты делаешь ошибку!

Эди, по-прежнему улыбаясь, покачал головой.

– Заря взошла – Эльза умерла, – прошептал он, сложил губы для поцелуя и недрогнувшей рукой полоснул ножом по ее горлу.

Кровь хлынула на пол и на кровать, которую Эльза отмыла всего несколько часов назад. Из последних сил она открыла глаза и увидела брата, смотревшего на нее с любовью. Но сказать она уже ничего не смогла. Она издала хрипящий, булькающий звук, словно захлебываясь в собственной крови, вздохнула, закатила глаза и умерла.

– Заря взошла – Эльза умерла, – повторил Эди, довольный и счастливый.

И так же тихо, как пришел, он исчез снова.

84

Тереза обыскала все закоулки дома, осмотрела в поисках Эди кладовку для съестных припасов, чулан, мастерскую Энцо, даже заднее сиденье джипа и, несмотря на ураганный ветер и дождь, пошла к маленькому пруду, который Энцо не засыпал до сих пор. «Что случилось один раз, то уже не повторится», – утверждал он и твердо в это верил.

Тем не менее Тереза с ужасом смотрела на черную воду, каждую минуту ожидая увидеть всплывающее бледное, расплывшееся тело, хотя это было абсолютно невозможно: пруд был слишком мелким.

Но Эди нигде не было.

– Я – мальчик из Умбрии, – тихо сказал Энцо, когда она, испуганная и отчаявшаяся, вернулась в спальню, – а у нас дети знают, что делают. Они ходят по горам и спят в скалистых пещерах. Они режут ягнят и пьют их кровь. А когда наступает весна, они снова возвращаются. Non ti preoccupare [107]107
  Не беспокойся об этом (итал.).


[Закрыть].

Терезе болтовня Энцо ужасно действовала на нервы:

– Но в такую погоду… Что ему делать на улице при такой грозе, дожде и урагане?

– Я – мальчик из Умбрии. За каждой ночью приходит день, а солнце – за дождем. Когда облака рассеются, он вернется. Как только придет утро, заботы улетят.

«Боже мой, что за чушь он порет!* – подумала Тереза. Он действительно помешался и ничем не мог ей помочь.

И снова она сидела на кровати и скатывала чулки вниз.

– Я – мальчик из Умбрии. Не беспокойся, что овца может убежать, а следуй за ней, если она исчезла.

– Спокойной ночи, Энцо, – сказала Тереза и залезла под одеяло.

«Мадонна, – молилась она, – не допусти, чтобы с Эди что-то случилось, и дай моему Энцо хоть искорку разума».

Не прошло и десяти секунд, как она крепко уснула.

Энцо до предрассветных сумерек слушал тихий свист, который издавала Тереза во сне при каждом выдохе, потом встал с кровати и, осторожно переставляя ноги по каменному полу, выскользнул из спальни.

В ящике кухонного стола он хранил на всякий случай очень сильные болеутоляющие таблетки. Правда, от них его тошнило, но они снимали боль на пару часов, и он в это время мог более-менее нормально передвигаться. Доктор, однако, предупредила, что подвергать свою печень такому стрессу он может не больше одного раза в месяц.

Энцо проглотил три таблетки – максимально допустимую дозу, выпил два стакана воды и подождал двадцать минут.

Теперь он мог передвигаться быстрее, и ему даже удалось преодолеть подъем по лестнице – правда, медленно, зато почти безболезненно.

Этажом выше Эди лежал в своей постели и спал. На груди его желтой пижамы был изображен коричневый кролик, державший в лапе оранжевую морковку. Толстые щеки Эди во сне дрожали, и Энцо показалось, что он улыбается.

Энцо посмотрел на часы. Почти шесть. У него было приблизительно двенадцать часов до того, как вернется боль, и целый день, чтобы решить вопросы, из-за которых у него болела душа. Он оделся теплее, даже потратил время на то чтобы зашнуровать зимние ботинки, но кофе пить не стал. Из кладовки он взял канистру с бензином, приготовленным для газонокосилки.

Несколько минут спустя он завел джип, стоявший перед домом.

Ветер заметно притих, и Энцо надеялся, что на дороге к «дому ведьмы» не будет сломанных деревьев.

85

Телефон стоял на тумбочке Габриэллы. Уже при втором звонке ее рука была на телефоне, и она сняла трубку. Нери иногда спрашивал себя, бывает ли так, что она крепко спит и видит сны.

Так было и в то дождливое воскресное утро, в семь сорок пять утра. Звонок телефона разорвал тишину в доме, и Габриэлла была уже у аппарата, когда Нери еще только пытался сообразить, где он и какой сегодня день.

– Проснись, Нери, – прошептала она. – Это твой коллега Альфонсо из Амбры.

Нери застонал и, приподнявшись на постели, почти что сел.

– Донато у аппарата, – сказал он твердым голосом. – Что случилось, Альфонсо?

Габриэлла, закутавшись в одеяло, напряженно прислушивалась, всматриваясь ему в лицо. Она увидела, как Нери глубоко вдохнул и провел рукой по лбу, словно вытирая пот. Это продолжалось несколько секунд, потом он сказал:

– Я приеду. Приеду так быстро, как только смогу. Пожалуйста, ждите меня там.

Он спрыгнул с кровати.

– Что случилось? – Габриэлла тоже встала.

– Casa della Strega сгорела. А в доме нашли обугленный труп. Нери натянул на себя брюки.

– Позвони, пожалуйста, Томмасо. Он должен немедленно ехать туда. И никому ни слова! Слышишь, Габриэлла. Я не хочу, чтобы об этом узнали в городе прямо сейчас.

– Даже не надейся. Если карабинер позвонил из Амбры, то это уже известно всем!

– Тем не менее.

Она бросилась за мужем в ванную.

– А кто погиб, мужчина или женщина?

– Женщина. Убийца перерезал ей горло. Это четко видно на обгоревшем трупе. После того как обрушилась крыша, дождь, вероятно, помешал трупу полностью сгореть.

– А Романо еще в тюрьме?

– Да. – Он посмотрел на себя в зеркале и сделал серьезное лицо.

– Значит, это не мог быть он.

– Наверное, нет! – рявкнул Нери, умываясь ледяной водой.

В коридоре Габриэлла помогла ему надеть пальто.

– Это дело – твой шанс, Нери, не забывай! Если ты найдешь сумасшедшего, у которого на совести два трупа, то станешь великим человеком. И мы сможем вернуться в Рим.

Нери не выдержал. Его нервы были напряжены до предела.

– Да знаю я, знаю! Ты говорила это уже тысячу раз! Но у меня сейчас совсем другое в голове.

На Габриэллу резкий тон мужа не произвел никакого впечатления.

– И все-таки, Нери… Такого здесь никогда больше не случится. Два трупа – porcamiseria, это же сенсация! Если ты не найдешь убийцу, мы будем киснуть в этом сырном гнезде до конца своих дней.

Нери ничего не ответил. Он взял шляпу и выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью.