355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Сабина Тислер » Обитель зла » Текст книги (страница 7)
Обитель зла
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 17:47

Текст книги "Обитель зла"


Автор книги: Сабина Тислер


Жанр:

   

Триллеры


сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 28 страниц)

19

На следующий день дом Симонетти в Монтефиере превратился в настоящий сумасшедший дом. Телефон и дверной звонок звонили наперебой – друзья, родственники, знакомые приходили, чтобы высказать хозяевам свои соболезнования. Романо видел у себя людей, с которыми даже не здоровался при встрече. Энцо закрылся в своей комнате и не хотел никого видеть. Тереза при каждом выражении сочувствия снова и снова разражалась слезами и неутомимо подавала на стол кростини, сыр, оливки, холодную воду и легкое домашнее вино. Комиссар Донато Нери воспользовался подвернувшейся возможностью и поговорил о Саре почти с каждым из присутствующих.

Романо был взбешен. Он считал, что этим репутацию его жены просто попирают ногами. Из-за того что Нери упорно расспрашивал всех о связях Сары и ее прошлом, у каждого человека, с виду печального, возникало подозрение, что с синьорой связана какая-то мрачная тайна. Никто ничего толком не знал, но у людей могло сложиться впечатление, что она сама виновата в том, что ее убили.

Романо ничего не хотелось больше, чем выгнать всех из своего дома и остаться одному, но этого ему в деревне никто бы не простил. Уже из-за одного только поведения его стали бы считать убийцей, и это понятно. Никого в деревне не интересовала правда. Речь шла лишь о том, чтобы поддерживать слухи, которые могли дать пищу для обсуждения в следующие недели. И то, насколько все это соответствовало действительности, имело уже второстепенное значение.

– Когда похороны? – спросила Эльза Романо, когда они сидели вечером перед большим камином в гостиной.

Эльза давно уже потягивала из бокала с красным вином, Романо пил вторую бутылку. Посетители разошлись, Донато Нери тоже ушел. На входной двери траттории висела табличка «Закрыто на неопределенное время по причине траура».

– Наверное, дня через три-четыре. В зависимости от того, когда будут известны результаты вскрытия и найдут ли они что-нибудь.

– А что там еще искать? – спросила Эльза. – Она же однозначно была зарезана ножом, а не отравлена или еще что-нибудь.

– Не спрашивай меня, я тоже ничего не знаю.

– Я не могу так долго не ходить в университет! – Эльза вела себя очень нервно. – Мы на следующей неделе пишем важную контрольную работу. Я не могу пропустить ее, иначе не получу свидетельство, а оно мне нужно для экзаменов в феврале.

– Не усложняй дело, оно и без того сложное. – Романо потребовалось взять себя в руки, чтобы голос не звучал слишком раздраженно. – Переговори с деканом. Эта ситуация хуже самой плохой. Он наверняка отнесется с пониманием, и контрольную ты напишешь позже. Если это самая большая проблема, то это еще ничего.

Разговор с комиссаром Нери тяжким грузом лежал у него на душе. Романо считал Нери неприятным типом, который докапывается до всего, недоверчив, бестактен и подозревает самое плохое. Он изначально считал каждого виноватым, а не наоборот.

– Зачем мать обеспечивает вам такое тупое и примитивное алиби? – спросил Нери напрямую и без всякого предупреждения. – Что среди ночи она якобы хотела взять у вас таблетки от головной боли. Синьор Симонетти, при всем моем уважении… Если вы пытаетесь сделать из меня дурака, то могу сказать, что ожидал чего-то более оригинального.

Романо словно окатили ледяной водой. Значит, мать все-таки имела глупость рассказать комиссару эту сказку. Ее никто не просил об этом, скорее всего, никто даже и не спрашивал. Она сделала это только потому, что думала, что так будет более убедительно. Хотя и знала, что он этого не хотел. Она даже не поняла, что этим поставила сына в трудное положение.

– Что вы скажете на это? – спросил Нери.

– Ничего.

Романо хотел выйти из комнаты, но Нери остановил его.

– У меня к вам еще один вопрос, синьор. Это очень быстро. Романо остановился и холодно посмотрел на него.

– У вашей жены был любовник?

– Не знаю, – сказал Романо, но голос его звучал малоубедительно.

– Ну ладно, – сказал Нери, улыбаясь. – На сегодня я оставлю вас в покое, но, если не возражаете, завтра снова приеду. Buonasera [19]19
  Доброго вечера (итал.).


[Закрыть]
.

– Кто же убил ее? – спросила Эльза тихо. – Как ты думаешь?

– Я вообще ни о чем не думаю. И у меня нет даже предположения, кто мог это сделать.

Внезапно ему стало очень плохо. В углу комнаты на полу сидел Эди, лепил из пластилина и время от времени повизгивал от удовольствия. Он как раз вылепил четвертую кровать, на которой кто-то лежал. Над кроватью возвышался шар. Было непонятно, что он означает – подушку или голову. «Так он борется со смертью матери, – подумал Романо. – Надеюсь, он справится». После обеда Эди бродил по окрестностям. Он пришел с огромной охапкой травы, сорняков, луговых цветов, сломанных веток и пробормотал «могила». «Наверно, он хочет положить все это на гроб, – подумал Романо. – Мне все равно, пусть делает, что хочет». Сара была его матерью, и ему ее не хватало. Всего лишь несколько дней назад Романо счел бы это невозможным, но сейчас ему было все равно, что скажут или подумают люди.

Эльза встала.

– Здесь я всю ночь не сомкну глаз, – заявила она. – Я еду в Сиену. Если я тебе понадоблюсь, то завтра утром вернусь.

– Ты мне нужна, – сказал Романо. Он подошел и обнял ее. – Это мог быть только ненормальный, – прошептал он, – случайно проходивший мимо. Любитель грибов. Или охотник, который еще до рассвета оказался там. Может быть, бродяга или уголовник, который проводил ночь в лесу. Или кто-то, сбежавший из сумасшедшего дома. Да мало ли… Она сидела за письменным столом или рисовала. Время от времени ходила по комнате… Этот человек увидел ее и вошел. Она же никогда не закрывалась на ключ. И когда он появился перед ней, она от страха закричала. Тогда он озверел и убил ее. Ей просто не повезло. Она оказалась в неподходящее время в неподходящем месте. Она не заслужила такого конца. Наверное, так оно и было, Эльза. Ничего другого я себе представить не могу.

– Наверное, ты прав, – сказала Эльза и впервые за весь день улыбнулась. – Они найдут этого типа, я абсолютно уверена.

Она поцеловала Романо в щеку и ушла. Он подбросил дров в камин и уставился на языки пламени. Саре никогда не было легко. Почему-то все в ее жизни складывалось не так, как надо.

Берлин, 1987 год – за восемнадцать лет до смерти Сары
20

В начале ноября Фрэнки позвонил ей в первый раз. Номер телефона он узнал у Регины, матери Сары. Он объяснил, что потерял бумажку с новым адресом и номером телефона Сары, и Регина с готовностью продиктовала ему и адрес, и номер телефона.

– Как было бы чудесно, если бы вы снова были вместе… – сказала она. – Вы были такой прекрасной парой и так подходили друг другу. Я не понимаю, почему вы разошлись.

Она глубоко вздохнула. Пробормотав «Я тоже этого не понимаю», Фрэнки положил трубку.

– Привет, сладкая, – сказал он, когда Сара взяла трубку. – Мы уже целую вечность ничего не слышали друг о друге. Как твои дела?

– Спасибо, хорошо.

Сара насторожилась. Этот звонок был для нее полной неожиданностью, и она не ждала от него ничего хорошего. Без причины Фрэнки не позвонил бы.

– Я хотел пригласить тебя поужинать. Когда у тебя найдется время?

– Фрэнки, к чему это?

– Я хочу поговорить с тобой.

– Но я не хочу говорить с тобой.

– Как насчет завтрашнего вечера? В восемь часов. Я зайду за тобой.

– Нет, нет! – Она положила трубку.

Следующий звонок был сделан около пяти часов из телефонной будки всего в нескольких шагах от дома Сары.

– Выходи, – сказал Фрэнки. – Я стою перед домом и жду тебя. Выходи и поговори со мной. Потом я оставлю тебя в покое.

– Нет, – ответила Сара. – Можешь стоять на улице хоть целую вечность. Мне все равно. Нам больше не о чем говорить.

В следующие два часа Фрэнки звонил еще четыре раза, но Сара молча клала трубку.

Она позвонила в пиццерию и рассказала Романо о Фрэнки.

– Начинается террор, – сказал Романо. – Porkamiseria! [20]20
  Проклятье! (итал.)


[Закрыть]
Я приеду, как только смогу. Не беспокойся. Если он попытается ворваться в квартиру, вызови полицию.

Фрэнки ходил взад-вперед по улице. Сара стояла за гардиной, дрожала от страха и надеялась, что Романо положит конец этому кошмару. Но когда Романо пришел, Фрэнки уже исчез.

Несколько дней спустя пришло письмо:

Сара, любимая моя, солнце моей жизни, которое зашло, когда ты покинула меня. Я живу в вечной тьме, я тоскую по тебе, как по хлебу насущному. Только сейчас, окруженный постоянной ночью, я понял, что ты была светом моей жизни и давала мне радость. Только сейчас я начинаю понимать, что я делал неправильно. Во мне погас огонь жизни, и его не будет до тех пор, пока я не смогу наконец обнять тебя. Яна коленях прошу у тебя прощения. Я бедный грешник, который слишком поздно это понял, но возвращается к тебе исполненный раскаяния.

Я понимаю твои сомнения. Я понимаю твою сдержанность, твои опасения, что мне, возможно, не удалось изменить себя. Яне сержусь на то, что ты до сих пор не встретила меня с распростертыми объятиями. У меня хватит терпения. Я буду ждать. Я только прошу: вспомни, как мы у моря на безлюдной площадке кемпинга ставили палатку; как мы любили друг друга в теплых волнах прибоя, а потом съедали целые горы спагетти со свежим чесноком; как спали, держась за руки, на дырявом надувном матраце; как за стенами палатки бушевал шторм и ты просила, чтобы я никогда не покидал тебя, чтобы всегда крепко держал тебя, в какой бы ураган жизни мы не попали. Как мы целыми днями сидели перед входом в палатку и смотрели на потоки ливня, как ты клала свою голову на мое плечо и говорила, что, с тех пор как мы вместе, каждый твой день прекрасен, даже при такой плохой погоде. Как мы вместе стояли у моря, как ты брала меня за руку и говорила: «Давай улетим, и тогда ничто в мире не сможет разлучить нас…» Любимая, я не могу поверить, что тогда ты говорила не то, что думала. Я могу только предполагать, что новый друг не дает тебе вернуться ко мне. Каждый делает ошибки. Я признал свои ошибки, сожалею о них и готов начать все сначала.

Я и дальше постоянно буду рядом, буду ждать от тебя знака, чтобы наша вечная любовь получила новый шанс.

Любящий тебя всегда, навеки и после смерти Фрэнки.

– Что мне делать? – спросила Сара Романо.

– Ничего. Игнорировать. Когда-нибудь ему это надоест. Но это было ошибкой.

– Любимая, – жарко дыша, говорил он в телефонную трубку вечером, когда Романо не было дома. – Я здесь, совсем рядом, и жду тебя. Если ты не выйдешь ко мне, я приду к тебе.

Сара выглянула в окно. На противоположной стороне улицы стоял Фрэнки. Огонек сигареты освещал его лицо. Сара увидела, что он ухмыляется.

Через десять минут он бешено звонил в дверь, а затем принялся бить по ней кулаками. Сара тряслась от страха, глядя через дверной глазок на его искаженное гневом лицо.

– Пошел вон! – прошипела она. – Пошел вон, или я вызову полицию!

– В этой игре проиграешь ты, мой ангел, – прошептал он, повернулся и сбежал вниз по лестнице.

Сара подала заявление в полицию. Она объяснила, что к ней пристают, ей угрожают, и показала полицейским письмо. Она думала, что тем самым докажет, что этот человек не просто сумасшедший, он преследует ее. Однако полицейский только рассмеялся и сказал, что она должна чувствовать себя счастливой. Он сам ни разу не получал такого прекрасного любовного письма.

– Честно говоря, – заметил он, – такого любовника не прогоняют в пустыню!

Сара всегда избегала ссор, но сейчас она позвонила матери и принялась осыпать ее упреками за то, что она дала Фрэнки ее номер телефона и адрес, хотя она просила мать этого не делать.

– Он был таким вежливым, таким любезным, – защищалась Регина. – И он так мило говорил о тебе, что я даже не могла заподозрить…

Сара сделала глубокий вдох, чтобы не закричать на мать.

– Ты думаешь, я просила тебя в шутку или просто чтобы подурачиться, чтобы ты не давала никому мой адрес? У меня есть на то свои причины. Но нет, ты всегда все делаешь, как хочешь. И ты всегда лучше всех все знаешь.

– Я не намерена выслушивать такое…

– Нет, тебе придется меня выслушать. Фрэнки – больной, когда же наконец до тебя это дойдет? Я думала, что достаточно рассказала тебе о нем. Он устроил мне настоящую осаду, он не спускает с меня глаз, он угрожает мне, потому что хочет возобновить наши отношения. И он однажды сорвется, если не добьется своей цели. Клянусь тебе, он начнет применять силу!

– Я даже не могу себе такого представить…

– Ты не можешь себе представить? – Сара сорвалась на крик. – Почему ты никогда не веришь тому, что я говорю? Мне действует на нервы то, что ты видишь везде только хорошее и просто не хочешь видеть реальность. Ведь существуют же убийцы, бандиты, мошенники, грабители… Да каких только преступников на свете нет! Но ты просто отключаешь здравомыслие!

– Я его не отключаю! И Фрэнки не такой!

– Проклятье, Фрэнки именно такой! Черт возьми, почему нет? Кто знает его лучше? Я или ты?

– Давай закончим этот разговор.

Невозможно было не понять, насколько оскорбленной чувствовала себя Регина.

– Конечно, если тебе что-то не нравится или тебя кто-то критикует, ты сразу же обижаешься. Тебе вообще ничего нельзя говорить.

Регина прекратила разговор. Сара швырнула трубку, кипя от злости, но уже через несколько минут ей стало стыдно, что она так говорила с Региной. Она подумала, не перезвонить ли матери, но тут как раз начала буянить Эльза и она оставила все как есть.

В половине пятого после кофе Регина пришла к Саре, чтобы восстановить мир. Сара была рада ее приходу и в знак примирения крепко обняла мать. На прикроватном столике лежала книжка «Сталкинг». Регина с интересом посмотрела на нее и наугад открыла страницу. Ей сразу бросилась в глаза фраза, которую Сара подчеркнула красным карандашом, и она прочла ее вслух: «Преследование является предварительным этапом умерщвления!»

– Боже, дитя мое! – сказала Регина и опустилась на диван. – Тебе не кажется, что ты несколько преувеличиваешь?

Регина принесла с собой конфеты – мишек из желе, которые Эльза любила больше всего на свете. Та сразу же разорвала пакетик и запихнула себе в рот целую пригоршню конфет.

– Не так много! – сказала Сара. – Ешь медленно, или я отберу у тебя кулек!

Угроза подействовала. Эльза с ужасом посмотрела на Сару и принялась сортировать желейных мишек на столе перед собой. Она положила рядом две красные, две желтые, две белые и одну зеленую конфету и сказала: «Семь».

Саре показалось, что она ослышалась.

– Что ты сказала?

– Семь, – повторила Эльза с набитым ртом. – Можно я съем семь штук?

– Можешь съесть даже больше. – Сара добавила к конфетам еще двух красных желейных мишек. – Сколько их у тебя сейчас?

– Девять, – ответила Эльза.

– Ты смотри, ребенок уже умеет считать! В три года это что-то невероятное! Видишь, что значит, когда у ребенка двое умных родителей!

– Да я же ее вообще этому не учила! – Сара в пол-уха слушала, что говорит мать, ее внимание было сосредоточено на Эльзе. – А сколько красных мишек сейчас на столе?

– Четыре, – ответила Эльза быстро, словно выстрелила из пистолета. Она засунула одного мишку в рот, улыбнулась и добавила победным голосом: – А сейчас осталось только три!

– Фантастика! – пробормотала Сара. – Это просто фантастика!

Эльза с энтузиазмом продолжала считать, она не хотела останавливаться. Она без труда складывала и вычитала в пределах пятнадцати.

– Откуда ты все это знаешь? Кто тебя научил?

Эльза пожала плечами:

– Не знаю. Просто умею и все.

– А почему именно до пятнадцати?

– В детском саду пятнадцать детей, – объяснила Эльза. – И пятнадцать коробочек для туши, и пятнадцать чашек. Но нет пятнадцать спагетти.

Она рассмеялась и сунула в рот еще несколько желейных мишек.

Регина ушла, а Сара целый вечер занималась с Эльзой.

– Сколько будет, если от четырнадцати отнять шесть?

– Восемь.

– Семь и пять?

– Двенадцать.

– Три и пять, и два, и три?

– Тринадцать.

Это не было случайностью. Эльза считала просто великолепно, сияла, хлопала в ладоши и ни разу не раскричалась.

– Иди сюда, – сказала Сара, – садись рядом со мной. Посмотрим, умеешь ли ты читать, а потом я научу тебя писать свое имя.

Эльза была самым счастливым ребенком на свете. Она прижималась к матери и произносила слова по слогам. Через несколько дней она уже самостоятельно читала «Мальвину в ванной» и «Маленького хомяка Ганса».

21

Она нашла место на автостоянке на расстоянии всего лишь четырех машин от двери своего дома и посмотрела на ее часы. Без двадцати пяти десять. Эльза целый вечер у родителей Сары складывала слова с помощью старой игры «скрабл», а потом настояла на том, чтобы дедушка сыграл с ней, и он, естественно, сразу же проиграл. Эльза несколько раз громко вскрикнула, но уже от радости. А сейчас в машине она от усталости заснула.

Сара вынула ее из детского сиденья и взяла на руки. Скорее по привычке она осмотрелась по сторонам, но кроме пары прохожих, которые куда-то торопились, на улице никого не было.

Сара держала Эльзу на левой руке, а правой старалась выудить из кармана пальто ключи от дома. Через три часа Романо должен прийти домой, и она вдруг почувствовала, как скучает по нему.

Голова Эльзы лежала на ее плече, она спала, и Сара чувствовала ее теплое дыхание на своей шее. Она открыла дверь дома, вошла в коридор и нащупала включатель, который был слева от двери. Она нажала на кнопку, но свет не зажегся.

У Сары перехватило дыхание от страха.

– Проклятье! – пробормотала она и задумалась, идти ли в темноте на следующий этаж или вернуться назад.

Сладковатый запах, который показался ей знакомым, но которому неоткуда было взяться в коридоре этого дома, ударил ей в ноздри. Раздался тихий шорох. «Это просто деревянная лестница», – пыталась успокоить себя Сара. Она поднималась медленно, на ощупь, и ее нервы были напряжены до предела. Она как раз пыталась вспомнить, как выглядела лестничная площадка при свете, когда вместо холодного камня стены почувствовала что-то теплое. Она отпрянула, и в этот момент чья-то ледяная рука схватила ее за лицо так, что нечем стало дышать. Второй рукой руку Сары рванули вверх. Ключи упали на пол, и Фрэнки всем своим весом прижал ее к стене.

И тут Эльза закричала. Так, как не кричала еще никогда в жизни. Во всяком случае Саре так показалось. Ее пронзительный голосок был таким громким, что даже заболело в ушах, – казалось, он доходил до самого мозга костей. Где-то открылась дверь квартиры.

– Что там происходит?

Сара почувствовала холодное дуновение воздуха, и Фрэнки исчез в темноте ночи. Так быстро, как только могла, она спотыкаясь поднялась с Эльзой по темной лестнице наверх. На третьем этаже зажегся свет, и Эльза успокоилась.

– Я могу вам чем-то помочь? – спросил герр Зееманн. Он стоял в пижаме на лестничной клетке, держа в руке бутылку пива.

– Кто-то напал на меня. Спасибо, что вы вышли.

– Вызовите полицию.

– Я так и сделаю.

– Если я нужен как свидетель, то никаких проблем.

– Очень любезно с вашей стороны. Спасибо.

Сара кивнула ему и пошла дальше.

– Ваша дочка, – крикнул ей вслед сосед, – лучше любой сирены! Она может и мертвого поднять. Иногда я слышу ее через весь дом.

Сара не ответила, но она знала, чем обязана Эльзе.

В квартире шок прошел, и Сара начала рыдать. Она сидела в кресле, и у нее даже не было сил снять пальто.

– Перестань, мама! – умоляла Эльза, но Сара не могла остановиться. Она дрожала и всхлипывала так, что Эльза испугалась, что она задохнется. Она решительно подошла к телефону и набрала номер 110.

– Говорит Эльза Климанн, – сказала она тонким детским голосом. – Я живу на улице Прагерштрассе, семнадцать, на четвертом этаже. На мою маму и на меня только что напали. Это был мой папа. Мама плачет. Вы можете приехать к нам?

Сара прекратила всхлипывать и испуганно посмотрела на Эльзу. Потом взяла трубку из ее руки.

– Климанн, – сказала она слабым голосом, – да, я мать. То, что сказала моя дочка, правда. Ей три года. Нет, не имеет смысла. Я уже подавала заявление. Вы ничего не делаете! Вы дождетесь, что он убьет меня, а потом поднимете шум. Но от этого уже не будет толку.

Она положила трубку, снова села в кресло и обняла Эльзу.

– Моя большая, храбрая девочка, – прошептала она. – Не волнуйся, мы с этим справимся.

– Я люблю тебя, мама, – выдохнула Эльза и поцеловала ее в щеку мокрыми губами.

22

– Отдай мне Эльзу, и я оставлю тебя в покое.

– Ты, наверное, рехнулся!

– Она и моя дочь тоже.

– Ты забыл, что уже десяток раз собирался открутить ей голову? Она кричит, не забывай, и ты последний, кто может это вынести.

– Я хочу забрать Эльзу. Иначе я превращу твою жизнь в ад! С этими словами Фрэнки бросил трубку.

Сара решила пока не возить Эльзу в детский сад, чем привела воспитательницу Керстин в полный восторг.

– Не беспокойтесь, – ответила она по телефону, – вы можете оставить Эльзу дома, никаких проблем, ведь я знаю, в чем дело. А если решите снова привести ее, пожалуйста, позвоните заранее, и все будет в порядке.

В ее голосе снова слышался торжествующий смешок, что привело Сару в бешенство, потому что теперь Эльза будет у нее на шее целый день.

О том, чтобы учиться дальше, не могло быть и речи. Сара бросила писать свою магистерскую работу, и потолок буквально рушился ей на голову.

Утром Эльза не спала дольше чем до половины седьмого. Она сразу же отправлялась в спальню родителей, трясла Сару и спрашивала:

– У тебя есть что посчитать?

Сара с трудом поднималась. Она придумывала для дочки задачки, просила, чтобы та почитала вслух, или задавала ей маленькие письменные упражнения. Стоя под душем, Сара спрашивала Эльзу, которая сидела на крышке унитаза и с нетерпением смотрела на нее:

– Если у тебя на день рождения торт, который состоит из двенадцати частей, и к тебе приходят трое гостей, сколько штук получит каждый ребенок?

– Три, – быстро выпалила Эльза.

– Почему три?

– Потому что я тоже буду есть торт. Это же логично! А значит, нас четверо и каждый получит по три кусочка.

Эльза была непобедима.

В то время как она ежедневно делала огромные успехи и впитывала как губка все, чему учила ее мать, самой Саре было трудно выдержать постоянное сидение в квартире. Она считала ситуацию невыносимой и с трудом могла заставить себя хоть что-то приготовить. Для нее стоило огромных усилий даже разогреть для Эльзы равиоли.

– Слушай, – однажды после обеда сказала она Эльзе. – Мне нужно ненадолго выйти. Чтобы кое-что купить.

– Отлично! Я пойду с тобой, – сказала Эльза, захлопнула книгу и вскочила на ноги.

– Нет. Ты останешься здесь.

– Почему?

– Потому.

– Как это «потому»?

– Ах, Эльза! – вздохнула Сара. – Неужели ты не понимаешь? Я не хочу, чтобы Фрэнки подстерег нас и украл тебя. Вот этого я боюсь. Поэтому ты должна остаться дома. Здесь, по крайней мере, ты в безопасности.

– Я укушу его, если он придет.

– Нет. Но если ты что-то услышишь у двери, то сразу же звонишь в полицию, о'кей?

Эльза кивнула:

– О'кей.

Сара ушла. С улицы она увидела, что Эльза стоит около окна и машет ей рукой.

«Моя умница», – подумала она, и у нее чуть ли не разорвалось сердце при мысли, что приходится держать дочку взаперти.

Она купила детские книжки, игры и загадки для Эльзы, а себе немного бумаги для рисования и карандаши. Если уж у нее нет возможности учиться, она хотела хоть чуть-чуть порисовать. Потом она побродила по универсаму «KaDeWe», поборола искушение купить пуловер, который показался ей красивым, как мечта, долго ковырялась в книжном отделе и в конце концов выпила чашку кофе в ресторане. Она сидела за маленьким столом у окна, смотрела на город и думала о том, что не может вспомнить, когда в последний раз проводила послеобеденное время одна. И в этот момент в ней проснулся страх, и она почувствовала угрызения совести. Все это обрушилось на нее, словно лавина, которая хоронит под собой ничего не подозревающего лыжника.

Эльза была одна. Ей всего три года, вернее, почти четыре, но разница была не столь уж большой. Она была умной, но не знала всех опасностей этого мира. В квартире могло случиться что угодно. И кроме того, существовал еще Фрэнки. Фрэнки, который, наверное, только и ждет такой возможности.

Сара вскочила, побежала через универмаг и с трудом нашла лифт, на котором могла попасть на этаж, где припарковала машину. На пятом этаже дверь лифта почти бесшумно открылась. Сара попыталась вспомнить, где оставила свою машину. Она должна быть где-то на противоположной стороне. Куда ей идти – направо или налево, чтобы обойти центральную часть, по которой проезжали машины?

И вдруг она сообразила, что парковка выглядит иначе, чем несколько часов назад. Она была практически пустой. Через четверть часа универмаг закроется, в нем почти не осталось посетителей, и на этом, верхнем, этаже парковки уже никто не ставил машины. Сара была одна.

Она пошла налево. Быстро, твердыми шагами, хотя еще никогда в жизни не чувствовала себя такой беспомощной. Было тихо, как на кладбище, только ее шаги гулко раздавались в пустом помещении.

Связка ключей упала на пол. Сара вздрогнула и остановилась. Здесь кто-то был. Она была не одна. Кто-то наблюдал за ней, ждал ее. Наверное, возле ее машины. Где-то хлопнула дверца автомобиля. Сара осмотрелась по сторонам.

Никого.

Ее охватила паника. Она почувствовала себя в ловушке и, повинуясь невольному порыву, поспешила назад к лифту. Если ей повезет и лифт еще здесь, она сможет уехать до того, как этот «кто-то», прятавшийся за колонной, успеет выскочить на лестничную площадку.

Лифта не было. Она начала бить рукой по кнопке, молясь, чтобы ей хоть чуть-чуть повезло, чтобы ее спасли в последнюю секунду. Ее бросило в холодный пот. Секунды проходили, словно бесконечные минуты. Подъехал лифт, дверь открылась. Сара бросилась в него и нажала на кнопку какого-то этажа. «Ну давай же, – мысленно умоляла она, – ну давай, дверь, закрывайся, закрывайся быстрее!» Лифт закрывался бесконечно долго, как в замедленной съемке, и когда Сара подумала, что все уже позади, кто-то вставил ногу в дверь.

Сара вскрикнула, когда дверь лифта открылась.

В руке у Фрэнки был нож.

Сара стояла неподвижно и боялась даже дышать. Дверь снова закрылась, лифт поехал. Но Фрэнки нажал кнопку аварийной остановки, и он остановился между этажами.

– Теперь у нас есть немного времени, ангел мой, а то ты со мной совсем не разговариваешь.

Он приставил нож к горлу Сары и всем телом прижался к ней. Она даже не могла рассмотреть его лица, настолько он был близко.

«Он убьет меня…» – вертелась у нее в голове одна-единственная мысль.

– Возвращайся ко мне, Сара, – прошептал он. – Мы все изменим. Я брошу наркотики и перестану пить. Мы снова будем жить вместе, как нормальная семья.

– Нет, – ответила она и удивилась, откуда у нее взялись силы и мужество, чтобы сказать это.

Прикосновение холодного лезвия ножа пугало ее. Она попыталась вытянуть шею, чтобы не чувствовать его, но ей это не удалось.

– Я не могу жить без тебя! Я только сейчас понял, как ты мне нужна! – выдохнул Фрэнки ей в лицо. Его дыхание было кислым, словно блевотина.

– Не получится, Фрэнки, это невозможно, – прохрипела она.

«Он убьет меня… Он убьет меня…» Она не могла думать ни о чем другом.

– Я прошу прощения, ты слышишь? Я извиняюсь! Я прошу прощения!

– С ножом в руке? – Она даже засмеялась.

– Я сожалею! Неужели этого недостаточно? Может, мне упасть перед тобой на колени?

– Ты должен оставить меня в покое. Вот и все.

Сара увидела, как в его глазах блеснула ярость, и поняла, что сейчас последует взрыв.

– О'кей! – Он ухмыльнулся. – Как хочешь. Мне терять нечего.

– Помогите! – закричала Сара. – На помощь!

Фрэнки зажал ей рот рукой.

– Проклятье! Заткни пасть!

Этажом ниже послышались голоса. В лифте что-то щелкнуло, и он поехал вниз. Фрэнки понял, что времени у него не осталось, и пригрозил Саре ножом.

– Не особенно радуйся! Я еще доберусь до тебя!

Когда дверь открылась, он с быстротою молнии проскочил мимо изумленных людей, стоящих перед лифтом, и исчез в универмаге.

Сара упала без сознания.

Позже она узнала, что ее забрала машина «скорой помощи». Чье-то незнакомое лицо склонилось над ней, кто-то спросил, как ее зовут и что, собственно, произошло. Это, очевидно, был врач, который держал ее за руку и сделал ей какой-то укол. Он хотел знать, не плохо ли ей, и попросил ее громко считать до десяти. Пока они ехали, он подключил ее к электрокардиографу и посветил фонариком ей в зрачки. Больше она ничего не помнила.

Когда Сара открыла глаза, Романо сидел рядом и гладил ее по щеке.

– Что с Эльзой? – прошептала она. – Где Эльза?

– Эльза здорова. Все в порядке. Ничего не случилось. Не нужно беспокоиться.

– Где она?

– У дедушки и бабушки.

– Что случилось?

– У тебя был коллапс. Нервы, сердечно-сосудистая система, все. Тебе нужен покой. Очень много покоя.

– Романо, он был в лифте! Фрэнки поймал меня на парковке. Он преследует меня. Я нигде не могу чувствовать себя в безопасности.

– Здесь ты в безопасности. Не бойся.

И все же она испытывала страх. Смертельный страх. Для Фрэнки не представляло труда узнать, что она в больнице. Пара звонков – и он уже будет знать, в какой именно. Он придет, выберет момент, когда ночная медсестра будет в одной из палат, и… Здесь она не могла закрыться на замок, здесь она была полностью в его власти.

Сара рывком поднялась, но тут же вынуждена была сесть, так сильно у нее закружилась голова.

– Забери меня с собой, Романо. Я хочу домой!

– Но ты больна! Врачи сказали, что нужна, как минимум, неделя…

– Забери меня! Здесь я не выздоровею, мне страшно здесь.

Она решительно вытащила иглу капельницы из руки, встала с кровати, босиком прошла к шкафу и поспешно оделась.

– Но тебе нельзя… – Романо не знал, что делать.

– Нет, можно! Я же не в тюрьме.

Врач объяснил Саре, что она покидает больницу под свою ответственность и что он настоятельно советует ей этого не делать, потому что коллапс может повториться в любой момент, а в настоящее время ее состояние чрезвычайно нестабильное.

Сара кивнула и заявила, что она это знает.

Потом она оформила расписку и попросила медсестру вызвать такси.

Розы, которые принес Романо, она оставила в комнате.

– Забирать цветы из больницы домой – это к несчастью, – заявила она и с облегчением села в такси, уже ожидавшее перед клиникой.

Дома Сара сразу же легла в постель.

– Давай оставим Эльзу еще ненадолго у твоих родителей, – предложил Романо. – Тогда у тебя будет покой. Потом ты будешь здорова.

Сара тосковала по дочери, но все же согласилась.

На следующее утро Регина позвонила ей и начала разговор с упрека.

– Я специально испекла мраморные пирожные, ты же так их любишь! Потом я битый час ехала до больницы, а в итоге тебя там нет! Медсестра сказала, что ты сама себя выписала. Это правда?

– Да, это правда.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю