Текст книги "Обитель зла"

Автор книги: Сабина Тислер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

52

Десятого сентября Эльза и Анна вселились в новую квартиру, пятнадцатого сентября у Эльзы начались занятия, а в конце месяца они отметили новоселье. Анну мучила совесть, что Эльза и Сара самостоятельно отремонтировали почти всю квартиру, и в качестве компенсации она взяла на себя организацию праздника.

Эльзе не очень-то хотелось веселиться – без Антонио все казалось ей не имеющим смысла. Поэтому она пригласила только родителей, Сару и Романо. Когда Эди услышал о празднике, то от радости запрыгал по дому и принялся подбрасывать своего кролика, напевая тонким срывающимся голоском: «Эди идет на новоселье – будет веселье».

– Ты не можешь пойти с нами, – сказала Сара, пытаясь поймать бедного кролика, который снова и снова взлетал в воздух и вообще не понимал, что с ним происходит. – Такой праздник не для тебя. Там будет множество людей, которые станут много говорить и много пить. Тебе будет ужасно скучно.

– Эди хочет танцевать, – сказал он и снова подбросил кролика.

– На этом празднике не танцуют. Люди придут только для того, чтобы посмотреть квартиру и сказать Эльзе «добрый день».

– Танцы вечером – это весело, – не соглашался Эди.

Бедный кролик находился в состоянии, близком к коллапсу.

– Прекрати! – закричала Сара. – Неужели ты хочешь убить своего Тигра?

Эди энергично закрутил головой, засунул животное себе под пуловер и шлепнул ладонью по кухонному шкафу с такой силой, что посуда угрожающе зазвенела. Потом он сел на пол и разразился рыданиями. Потоки слез заливали безволосое рыхлое лицо, покрывая его мокрой пленкой, блестевшей в лучах вечернего солнца.

– О'кей, Эди, – сказала Эльза, которая как раз зашла в кухню и услышала его рев. – Мне все равно, ты можешь поехать с нами. Я разрешаю тебе быть на моем празднике, и если хочешь, то можешь даже танцевать.

– Ты знаешь, что это будет? – тихо спросила Сара.

– Да. Но мне все равно.

– Глупая мама! – сказал Эди, моментально прекратил рыдать и до противного громко втянул сопли.

Сара пожала плечами и вышла из комнаты.

Множество людей в тесном помещении, шум голосов, музыка и прокуренный воздух – всего этого, как и предвидела Сара, оказалось для Эди слишком много. Он испуганно забился в угол и только громко вскрикивал, когда к нему обращались. Время от времени он испуганно, как побитая собака, ходил по комнате, собирал все соленые палочки, какие только мог найти, и жадно поедал их. К счастью, Эльзе удалось убедить Эди оставить кролика дома, чтобы он поспал, и не брать его на праздник, предназначенный только для людей. Поэтому Эди под своим пуловером давил плюшевого зайца по кличке Том.

Романо в этот вечер был необычайно тихим и умышленно держался на заднем плане. Чужие люди, которые с бокалами стояли вокруг, обмениваясь комплиментами или рассказывая анекдоты, вызывали у него невыносимое чувство одиночества.

Когда Эльза пробилась сквозь толпу, он остановил ее, взял за руку и на секунду прижался головой к ее плечу.

Эльза провела рукой по его волосам.

– Папа, что с тобой?

– Я не знаю. – Он сглотнул, чтобы не расплакаться. – Я желаю тебе счастья, вот и все.

Эльза посмотрела на него и улыбнулась. Потом крепко прижала Романо к себе, поцеловала и снова исчезла между гостями.

Сара стояла возле буфета и, насыпая на тарелки risotto, pasta и insalata mista [82]82
  Ризотто, макароны, винегрет (итал.).


[Закрыть], одаривала совершенно чужих ragazzi [83]83
  Юноши (итал.).


[Закрыть]и едва знакомых девушек очаровательной улыбкой.

Единственным, кто, казалось, понимал всю бессмысленность этого вечера, был Эди. От страха он вскрикивал, ел все подряд, прятался по углам и сжимал своего плюшевого зайца. Романо подошел, вытащил его из ниши и обнял.

– Идем, – сказал он, – давай уйдем. Нам тут делать нечего. Дома ждет твой кролик.

Он взял Эди за руку, и они вместе покинули квартиру.

У Сары было такое ощущение, что присутствующие почувствовали освобождение, когда кричащий, слюнявый и все пожирающий клубок страха в человеческом облике наконец исчез. Атмосфера стала более расслабленной, разговоры спокойнее, и даже Эльза, похоже, наслаждалась вечером.

– Что вы хотите выпить? – спросил Сауро, молодой ассистент врача и знакомый Анны. – Вино, просекко или шампанское?

– Все, – ответила Сара и рассмеялась. – Но только не сейчас, потому что я уже и так выпила слишком много и хочу только одного – быстрее попасть в постель.

– Тоже неплохая идея.

Сауро вдруг подмигнул ей, что выглядело очень глупо. Напорное, он сделал это впервые в жизни.

Сара лишь вздохнула и ничего не ответила. Она мыла бокалы и втайне надеялась, что гости наконец-то уйдут. В комнате Эльзы еще сидела парочка самых стойких гостей, которые пили совершенно бесконтрольно и вели спор о том, являются palio [84]84
  Бега (итал.).


[Закрыть]аттракционом для туристов или издевательством над животными и надо их запретить или нет.

Саре было неприятно слушать болтовню пьяных молодых людей, которые с каждым бокалом казались себе все важнее и важнее и считали свою аргументацию все убедительнее и убедительнее, не замечая того, что повторяются и говорят ерунду. Эльза была еще относительно трезвой, и Сара надеялась, что она выберет подходящий момент и найдет правильные слова, чтобы выпроводить последних гостей.

– Я хотел бы похитить вас в маленький бар на последний бокал… – не сдавался Сауро.

Сара рассмеялась. Уже было без четверти три.

– Вы знаете в Сиене бар, который до сих пор открыт? Я вот нет.

Сауро взял бутылку кьянти, которая стояла поблизости, и принялся жадно пить прямо из горлышка, словно за целый вечер не выпил ни глотка. Когда он оторвался от бутылки, то глупо ухмылялся и лицо у него было красное.

– Ты мне нравишься, – выдохнул он на всю кухню, – ты мне очень даже нравишься!

Эльза зашла как раз в тот момент, когда Сауро подошел к Саре сзади и обхватил ее за талию. Сара умело выскользнула у него из рук.

– Иди домой, – усталым голосом решительно сказала она. – Иди спать, иначе, когда проспишься, ты пожалеешь обо всем, что сейчас скажешь. И я не хочу завтра утром выслушивать извинения.

Эльза стояла в дверях и улыбалась.

Сауро взял почти пустую бутылку кьянти и молча, с несчастным видом, вышел из кухни.

– Классно! – сказала Эльза. – Мне бы такое даже в голову не пришло.

Сара выпустила воду из мойки.

– Все, конец. Закончим завтра. Сколько народу еще осталось?

– Кроме Сауро, никого.

Слышно было, как захлопнулась дверь.

– Ага, наверное, это он.

– Твой диван уже занят или я могу остаться? Я боюсь сейчас ехать в Монтефиеру.

– Конечно, ты можешь остаться здесь, – сказала Эльза и обняла мать. – Что за вопрос…

Сара даже не стала смывать косметику и чистить зубы, просто рухнула на диван, усталая до смерти.

Эльза с любовью укрыла ее одеялом и подвернула его ей под спину. Сара дышала глубоко и размеренно.

– Спасибо, мама, – прошептала Эльза тихо. – Спасибо за все.

По тому, как дрогнули веки, она поняла, что Сара услышала, что она сказала. Это был словно кивок ресницами.

– Я люблю тебя, – прошептала Эльза, и слезы полились у нее из глаз. – Я люблю тебя больше всех. И я так рада, что ты у меня есть.

Последнюю фразу Сара уже не слышала. Она заснула, когда Эльза поцеловала ее в щеку.

53

В следующие три недели Эльза ни разу не приезжала в Монтефиеру. Она была занята тем, что записывалась на различные семинары и посещала лекции, которые сортировала по степени важности и своей заинтересованности в них, составляла план занятий и приобретала необходимые книги.

Тем не менее ее душу бередил образ женщины, которую онa не знала, но которая отняла у нее любимого. В ее воображении эта женщина становилась все привлекательнее и желаннее, и у нее было все, что так страстно желала для себя Эльза. Если она встречала на улице очень красивую женщинy, то думала «Это она» и шла за ней, представляя, как Антонио гладит длинные стройные ноги этой женщины, и с трудом сдерживая боль в сердце.

Это происходило иногда раз по пять за день, и Эльза чувствовала, что постепенно сходит с ума. Если она не прекратит эти глупости, то в конце концов потеряет контроль над своей жизнью. На самом деле все очень просто. Ей нужно только подождать перед его квартирой, чтобы посмотреть, как выглядит та, которая выйдет оттуда. А кто она такая, можно узнать потом.

Эльза выяснила, что рядом с пошивочной мастерской есть небольшая ниша, откуда можно, сидя на ступеньках, наблюдать за дверью дома Антонио, тогда как ее, вероятнее всего, из окна квартиры заметить будет невозможно.

Она прождала субботу, воскресенье и даже понедельник. Ничего. Она не видела, чтобы он приходил или уходил. Может быть, он вообще был не дома, а у нее. Но она продолжала ждать. Когда-нибудь Антонио все равно должен вернуться.

И наконец она его увидела. В понедельник вечером, около половины восьмого, когда он возвращался из магазина.

У него было загорелое лицо, выглядел он великолепно и легко поднялся по ступенькам. Сердце Эльзы забилось быстрее, во рту появился металлический привкус, и она почувствовала зуд внизу живота – так ей его не хватало. Она просидела в нише еще час, но он не вышел. Скорее всего, он решил провести вечер дома.

Во вторник вечером она снова пришла сюда. Ради того, каким она увидела его в понедельник вечером, стоило посидеть еще на холодных камнях.

И снова в половине восьмого он вернулся, и снова в ее глазах он выглядел божественно… Но сегодня он нес пакет с покупками. Она увидела листья сельдерея, похожие на листья петрушки, которые выглядывали из бумажной обертки. В правой руке он держал две бутылки шампанского. Для того чтобы открыть дверь, ему пришлось поставить их на землю.

Эльзу начала бить дрожь. Она не могла контролировать себя, у нее начали стучать зубы. Антонио исчез в доме. Две бутылки шампанского… С ней он всегда пил только одну бутылку.

Она почувствовала, что наступил этот момент, что женщина, которой он подаст бокал шампанского и улыбнется, находится где-то поблизости. Эльзе даже показалось, что она улавливает запах ее духов, тяжелый сладковатый запах, который, когда Антонио задернет парчовые портьеры, создаст в комнате душную, наполненную сексом атмосферу.

И совсем не такими были ее духи, с которыми ассоциировались свежий летний воздух, цветущие луга и легкость. И впервые ей в голову пришла мысль, что ее девичьи духи были, наверное, ошибкой.

По улицам Сиены дул теплый вечерний ветер, который сопровождал почти каждый закат солнца и исчезал не позже чем через полчаса после наступления темноты. Эльза хорошо знала этот ветер. На высоте Монтефиеры он был таким сильным, что сдувал бокалы со стола на террасе. Здесь, на этих улицах, он был едва заметным, но Эльза чувствовала его, и это только разжигало ее фантазии. Она закрыла глаза.

Она едва не прозевала решающий момент, потому что когда через несколько секунд снова открыла глаза, то увидела женщину, которая спешила к двери Антонио.

Бледно-розовое платье, в которое она была одета, Эльза знала хорошо. Прошлым летом она сама надевала его, когда один из друзей пригласил ее на домашнюю вечеринку во Флоренции.

Женщина нажала кнопку звонка, и дверь сразу же открылась. Но Эльза успела увидеть радость на лице Сары, которая исчезла в доме.

Тело Эльзы сковала судорога, ее пальцы вцепились в грубую каменную стену ниши. Она уставилась на закрытую дверь не в состоянии сдвинуться с места. Кончики ее пальцев намертво впились в камень.

«Мама… – подумала она. – Мама, какая же ты тварь!»

Потом у нее закружилась голова, и она упала лицом вниз.

Она пришла в себя оттого, что какая-то старуха трясла ее за плечо.

– Вам плохо? Вам нужна помощь?

Эльза испуганно подняла на нее глаза. Ей понадобилось некоторое время, чтобы понять, где она и что с ней случилось. Потом она отрицательно покачала головой и вымученно улыбнулась.

– Спасибо, все в порядке. Спасибо.

Старуху это не особенно убедило, тем не менее она, пару раз недоуменно обернувшись, ушла.

Эльза с трудом встала. Когда она хотела застегнуть куртку, то почувствовала боль. У нее были сорваны ногти. Кончики ее пальцев представляли собой сплошные раны, а на стене дома остались следы ее крови.

54

Эльза вела себя тихо, была сдержанной и вежливой с Сарой. Никто в семье не подозревал, что творится у нее в душе.

– Что ты сделала со своими ногтями? – спросила Сара неделю спустя. – Ты что, начала их грызть?

Только на миг во взгляде Эльзы промелькнула ненависть. Потом она снова взяла себя в руки и улыбнулась.

– Как ты можешь так думать обо мне? Нет, я просто зацепилась за выступ стены, хотела удержаться, поскользнулась и ободрала себе пальцы. Выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Сара кивнула. Тем самым вопрос для нее был решен.

В тот день ситуация была очень удобной. Сара отправилась в Casa della Strega, чтобы спокойно заниматься медитацией и упражнениями по системе йогов. Уже несколько месяцев она твердила о том, что благодаря йоге чувствует себя намного моложе.

Эльза знала, почему ее мать чувствует себя моложе. Конечно же, не благодаря йоге. Она предполагала, что это Антонио регулярно посещает Сару в Casa della Strega.

Романо сидел перед домом, греясь под октябрьским солнцем, и читал ежедневную газету «La Repubblica». Эльза подошла сзади и обняла его.

– Тебе не хотелось бы прогуляться, папочка? Погода сегодня прекрасная.

Романо опустил газету.

– Прогуляться? С чего это тебе взбрело в голову?

Обычно Эльза не любила гулять и отказывалась от предложений Романо и Сары сопровождать их на прогулках по тосканским горам.

– Просто так, – пожала Эльза плечами.

Романо испытующе посмотрел на нее. Ему показалось, что у нее что-то тяжким камнем лежит на сердце. Что-то, о чем она хочет с ним поговорить.

Он сложил газету и встал.

– Va bene. Пойдем. А где Эди?

– В своей комнате. Я думаю, он спит. Он сегодня целое утро охотился за ящерицами и очень устал.

Пять минут спустя Эльза и Романо брели по дороге в Розенанно.

Первые триста метров они шли молча, потом Романо принялся рассказывать, что собирается немножко изменить меню в траттории и включить в него bistecca fiorentina [85]85
  Бифштекс по-флорентийски (итал.).


[Закрыть], поскольку все больше и больше туристов спрашивают это блюдо.

– Я считаю, это великолепная идея, – сказала Эльза. – Но я всегда думала, что ты не любишь готовить мясо, из которого сочится кровь.

– Да, правда, терпеть не могу, – скривился Романо. – Но что же делать, если люди хотят именно такое.

И они снова замолчали на несколько минут, пока Романо не сказал:

– Что случилось, Эльза? Ты хотела мне что-то сказать?

– Да ничего! Просто я хотела немного побыть с тобой, и чтобы нам никто не мешал.

– Да, такое редко случается.

Эльза взяла его под руку и прижалась щекой к его плечу.

– Ты такой хороший, Романо. Честно. Такой классный!

Романо удивленно остановился.

– Что это ты вдруг?

– Просто так. Не могу себе представить лучшего отца, чем ты.

– Мне приятно, что ты так говоришь. – Романо был тронут.

– Я вообще считаю, что очень здорово то, как ты ведешь себя по отношению к маме. Не знаю, смогла бы я так. Что я воспринимала бы все так же хладнокровно, как ты.

– О чем ты? – Романо был крайне удивлен.

– Ну, я имею в виду, как ты все это выдерживаешь. Что ты ее не выгоняешь и не разводишься. Я считаю, это классно. Потому что иначе наша семья развалилась бы.

– А почему это я должен разводиться? – осторожно спросил Романо и уставился на носки своих туфлей, которые с каждым шагом все больше покрывались пылью.

– Ну, из-за этого дурака…

– Какого дурака, Эльза? Что ты имеешь в виду, черт возьми?

Эльза остановилась и сделала удивленное лицо.

– Ну, я имею в виду этого Антонио, любовника мамы. Я думала, ты знаешь… – Она посмотрела на него невинными глазами. – В конце концов, она каждый вторник и пятницу бывает у него, а кроме того устраивает свидания с ним в своем доме. И поэтому я считаю, что ты ведешь себя очень прилично.

Романо сел на выступ ограды и перевел дух.

– Так, а теперь давай помедленнее, Эльза. Обо всем, что ты сказала, я слышу впервые. Поэтому прекрати свои намеки и, будь добра, расскажи конкретно, что случилось.

– О боже, я этого не хотела! Лучше бы я ничего не говорила, папа! Забудь! Может, я и ошиблась!

– Уже слишком поздно. Итак, Эльза, с кем она встречается?

– Мне так жаль.

– Пожалуйста!

– Мне кажется, его зовут Антонио Грациани и у него магазин канцелярских принадлежностей на Виа ди Читта, но я не совсем уверена.

– Откуда ты это знаешь?

– Я видела их вместе.

– Ну, это еще ни о чем не говорит.

– Правда, это не обязательно должно что-то означать. Но выглядит он действительно классно. И он довольно молодой. Определенно не старше двадцати пяти лет.

«А Саре сорок лет…» – пронеслось у Романо в голове.

– Разве твоего друга не звали тоже Антонио?

– Да.

Эльза говорила так тихо, что Романо с трудом понимал ее.

– И разве у него не было магазина канцелярских принадлежностей в Сиене?

– Да.

– И ты видела его вместе с мамой?

– Да.

– При каких обстоятельствах?

– Она зашла в его квартиру.

Романо кивнул и прикусил губу.

– Понятно.

С его лица исчезли все краски. Оно стало бледным, как у покойника.

– Конечно, это нелегко для тебя. – Он обнял Эльзу за плечи. – Ладно, идем домой.

Он больше не мог вынести ни минуты этой прогулки.

55

Романо молчал. Он ничего не сказал Саре, только наблюдал за ней и внимательно прислушивался к тому, что она говорила. Он пытался осмыслить то, что узнал от Эльзы, пытался представить себе, что там было, но это ему не удавалось. Он чувствовал себя инопланетянином, который не понимает ничего из того, что происходит вокруг него.

Проснувшись, он лежал и слушал через закрытую дверь ванной комнаты шум воды, когда она принимала душ. Он думал, не пойти ли туда, не встать ли рядом под душ, не прикоснуться ли к ней, чего он уже давно не делал. Он думал так долго, что шум воды прекратился, и он понял, что она уже вытирается полотенцем. Через несколько минут она в банном халате зашла в спальню и принялась искать в шкафу свежее белье. Ему очень хотелось протянуть руку, почувствовать ее голую кожу, которая была еще теплой и влажной после душа, но он этого не сделал.

Он знал, что вот сейчас она пьет кофе в кухне, и думал, не стоит ли подсесть к ней, чтобы сказать, насколько бессмысленной была бы его жизнь без нее, но он этого не сделал.

Он стоял возле двери, когда она варила для Эди полную кастрюлю «здорового супа», и слушал, как она рассказывает ему историю о кролике Раббиа, который вообразил, что он лев, и хотел сожрать своего маленького брата. Всегда, когда напряжение нарастало, Эди визжал, а когда она высыпала из картонки достаточное количество изюма в его тарелку, булькал от радости.

Когда Эди наелся, она сунула ему в руки старый будильник, чтобы он играл с ним, и отослала в его логово. Потом она села в машину и уехала.

Он не сказал ей «buon giorno», не обнял ее, не заверил, что любит ее больше, чем жизнь. Было воскресенье, и он не знал, куда она поехала. Он был идиотом.

Когда она вернулась, он как раз готовил ризотто в траттории и смог только улыбнуться ей. Она исчезла в доме. Через десять минут она вышла, и он заметил, что она полностью переоделась. Она поздоровалась, поцеловав его в щеку. Это был первый поцелуй за целый день, хотя была уже половина пятого. А потом она уселась с газетой за один из столов на террасе, потому что еще не было посетителей.

– Тебе чем-нибудь помочь? – из вежливости спросила она, но он ответил отрицательно.

Хотя на Саре были солнечные очки, он долго всматривался в нее через окно кухни. Он изучал ее лицо, ее движения, пытаясь обнаружить хоть что-то, что позволило бы сделать вывод, что сегодня с утра она была у любовника. Но не увидел ничего.

Вскоре после этого она зашла в кухню.

– Сколько заказов у нас на сегодняшний вечер?

– Двенадцать.

– Ну, это немного. Я тебе нужна или могу уехать в свой дом?

Наверное, он посмотрел на нее, как раненая косуля, потому что она поспешно добавила:

– У меня сегодня целый день в голове крутится сюжет, который я очень хотела бы нарисовать. Он не выходит у меня из головы. Я хочу сконцентрироваться на нем и посмотреть, что из этого получится. Действительно ли у меня творческий подъем и подходящее настроение. Может быть, я скоро вернусь.

Романо кивнул.

– Ладно, иди. Я сам справлюсь.

Тем не менее она сняла фартук с крючка, надела его и приготовила салаты на вечер, потом вымыла стол и руки.

– Мы уже давно не были во Флоренции, – заметил он, чтобы как-то задержать ее.

– Да, это правда, – улыбнулась она. – Поэтому нужно как можно скорее туда съездить.

Она поцеловала его в лоб, повернулась и исчезла.

В семь вечера пришли первые посетители, а Романо все не мог сосредоточиться. Ему никак не удавалось вспомнить, поставил он в духовку куропаток, которых уже сотни раз готовил, с чесноком и без него, полил их растительным маслом или бульоном, или вообще отправил в духовку без ничего. Он чувствовал себя, как ученик повара, впервые попавший на кухню. В восемь часов вечера три стола на четыре персоны были заняты. Незаявленные посетители не появлялись. Словно в трансе, он готовил закуски, разогревал соусы, ставил в духовку мясо и рыбу и поливал ванильное мороженое горячим соусом с корицей.

– Да что с тобой такое? – спросила Тереза скорее сердито, чем заботливо. – Ты какой-то рассеянный! Возьми себя в руки!

– Ничего не случилось. Просто мне нужно отлучиться. Надо решить важный вопрос.

– Тогда исчезай. Остальное я сделаю сама. В теперешнем состоянии ты больше мешаешь, чем помогаешь.

Романо ничего ей не ответил. Было двадцать два часа тридцать минут. Он проверил, действительно ли Эди мирно спит в своей постели, и уехал.

Как обычно, Романо поставил машину наверху, на краю леса, но впервые там была не одна его машина. «Лэндровер» серебристого цвета уже стоял там. «Он здесь. Значит, все-таки правда», – подумал Романо и вытер со лба холодный пот.

Он медленно пробирался по темному лесу. Он сам расчистил эту дорогу, поэтому мог пройти ее вслепую. Он хотел подготовиться к тому, что его ожидало, но не мог. Это было слишком нереально, слишком абсурдно.

Дом был почти полностью погружен в темноту, лишь из спальни пробивался слабый свет.

Колющая боль внизу его живота стала сильнее.

Спальня располагалась прямо над кладовой, в которую можно было войти только пригнувшись. Кроме того, пол здесь был немного углублен в скалу, так что окна спальни находилась ниже, чем обычно бывают окна на втором этаже.

Романо знал, что рядом с маленькой capanna, пристройкой, которая была в полуразрушенном состоянии, с левой стороны в кустах лежит не очень длинная алюминиевая лестница, с помощью которой он чистил водосточные трубы. Она без проблем достанет до окна.

Света, пробивавшегося из спальни, было достаточно для того, чтобы найти лестницу и тихонько прислонить ее к стене дома. Он чувствовал себя вором, когда медленно и осторожно поднимался по лестнице.

Антонио, широко расставив ноги, сидел в кресле совершенно голый и более чем расслабленный. Скорее, утомленный любовью. Его руки свешивались с подлокотников кресла и, казалось, парили в воздухе. В одной он держал бокал красного вина, причем так, что вино в любой момент могло вылиться. Романо бросилась в глаза его мускулистая, загорелая шея с выступающим вперед адамовым яблоком. На губах Антонио играла легкая улыбка, и он выглядел, словно мужчина, который только что сказал: «Bay, жизнь прекрасна! Придумай что-нибудь, малышка».

На Саре был один из любимых шелковых утренних халатов, который она время от времени носила и в Монтефиере. По воскресеньям, например, когда с книгой в руках уютно лежала на кушетке и изъявляла желание, чтобы ей как минимум два часа никто не мешал. Такой же утренний халат был на ней и за несколько часов до свадьбы. Когда он в тот день вошел в ее комнату, то ожидал увидеть ее в свадебном платье и поэтому так хорошо запомнил его. Он еще подумал, что она даже в этом халате могла бы пойти под венец – настолько фантастически красиво в нем выглядела.

Сейчас на ней был халат цвета шампанского, полупрозрачный, сотканный чуть ли не из воздуха, который, подчеркивая формы ее тела, позволял только угадывать их.

Она ходила по комнате и что-то говорила, чего Романо не мог понять. Антонио только смеялся. Она на ходу вылила остатки красного вина из бутылки в свой бокал и одним глотком осушила его. Потом она поставила бокал и бутылку на маленький круглый столик и, широко расставив ноги, села на колени к Антонио.

Романо увидел, что Антонио поднял голову, и невольно отшатнулся. И все же он был уверен, что Антонио его не заметил. У Антонио в голове сейчас было совершенно другое, уж никак не окно. Сару он видел только со спины, но было понятно, что ее утренний халат распахнут. По движениям под тонкой материей Романо догадался, что руки Антонио гуляют по ее телу. Когда Сара от наслаждения запрокинула голову и приподнялась, потому что Антонио нашел нужное место, Романо медленно и тихо, как и раньше, спустился вниз.

Он не ворвался в дом, не прогнал Антонио и не устроил Саре допрос, а просто положил лестницу в бурьян недалеко от пристройки, туда, где взял раньше. Никто ничего не заметит.

А потом тихо пошел назад к машине.