Текст книги "Падший (СИ)"

Автор книги: С. Шамрай

– Ты хотеть обидеть меня, да? Нарываешься получить от меня в морда-лица?

– Кто, и от кого получит, – мы все, если не заткнёшься, и не дашь выслушать мне эльфа.

– Магомед, не знать такой род, да!

– Вот и давай узнаем поближе.

– А говорил – натурал!

– После разберёмся с этим их… Апогеем. Сначала узнаем, что за вердикт нам вынесли другие эльфы, и почему забраковали, – дозволил я лопоухому уточнить.

– Они признали вас – отродьем.

– Кем?! – не выдержал в свою очередь уже я. Лопоухие из этого селения оказались о себе и впрямь высокого мнения.

 
Что и подтвердил их сородич.
 

– Меня они тоже считают отродьем, из-за чего мы вынуждены ютиться в Лихолесье.

– Интересно-интересно, а сейчас мы где?

– В Иллирионе – вотчине Высших. За ними закреплены ещё две вотчины – Лордерон и Изерадор. А нам отдали на откуп с дроу помимо Лихолесья ещё и Мраколесье.

М-да, представляю себе, какая там у них жизнь, если тут нас забраковали эти высокородные эльфы.

– И чем эта забраковка нам грозит – перековкой, сродни перевоспитания? Или уши вытянут до ваших размеров?

– Хм, если бы, а то…

– Что? – не понравилась мне саркастическая ухмылка лопоухого собеседника.

– …пойдём все вместе на перегной.

– Чего! Куда? – зацепил я видеокамерой потолок яйца, подскочив в очередной раз. – На что пойдём? На… дерьмо?!

– Да, нас бросят Древу Смерти, и оно вытянет из нас все соки, а затем, когда наши тела иссохнут, обратят в пепел и развеют по ветру, принося духам леса в жертву.

– Ты слыхал, Магомед, что нас ждёт здесь?

 
Не я один извёлся… на говно.
 

– Да я рвать этот лопоухий ишак руками на куски!

Тут мне почему-то вспомнился анекдот про гризли – нэт, руками задавили, да! Но улыбки он сейчас почему-то не вызвал. Впрочем, и оптимизма тоже не добавил.

– Как думаешь выбираться отсюда – себя и нас спасать, абориген?

На имя, он от меня, ещё не заработал, чтоб я окликал его по нему. Да он и не стремился пока что раскрываться до конца. Кто знает, вдруг неспроста нас к побегу подстрекает – ведь из Лихолесья. А там, сам говорил: живут отродья. Нет, что-то мне расхотелось обживаться у них, но это не значит: побег отменяется. Оно, конечно, лучше завсегда помучиться, к тому же у меня появился попутчик – Магомед. И я не стал расстраиваться по этому поводу, поскольку обычно попаданцам везёт на героинь. Ну так и из меня какой к лешему герой. Уж пускай лучше Магомед и дальше сопровождает меня – в нём росту метра два будет, да и силой не обделён. А уж мозгом в нашем отряде буду я, и естественно принимать решения.

Нет, лопоухому провокатору, я не стану доверять – неспроста он кидался на меня с оружием. Неспроста. Тут что-то неладно. Ну и ладно.

– А как выбираться думаешь, абориген? Да ещё с нами? Мы, не вы, к лесу не привычные.

– За себя говори, да! – откликнулся Магомед.

Хм, тоже мне медведь, и не таёжный, а скорее такой же, как гризли. Уступил – пускай порадуется, что я самое слабое звено в их цепи, а в пищевой – вне всякого сомнения. Да, без оружия мне никуда – тут и дубине обрадуешься. Но что-то я не видел их у лопоухих аборигенов – только луки со стрелами и дротики. Значит, мне необходима ещё и броня – на первое время не откажусь и от щита. А шлем на голове уже имеется. Зато лыжи отсутствуют – обе, точнее отсутствовали до поры до времени, поскольку перед тем, как за нами пожаловали высокородные лопоухие конвоем, отродье по соседству предупредило нас: во всём им уступать, и положиться на него. Уж оно-то нас в нужный момент не подведёт. А под монастырь – точно.

Однако нам и впрямь деваться было не куда, вот я и согласился, зато Магомед превратился в гризли. Его и задавили эльфы массой… пернатого зверя, и точно также как до этого мне, сунули мою же лыжу ему за спину, продев в рукава. Но Магомед и тут не сдался, его горячий кровь, да, кипела в жилах. Да поломать прочный пластик лыжи ему оказалось не под силу. Гнуть – гнулся, и только, но зато когда распрямлялся, уже трещали жилы у дитя гор, и скрипели зубы от боли.

– Силы не трать, Магомед, – посоветовал я ему. – Оставь на потом.

– Потом поздно будет, да!

Спорить с ним бессмысленно, вот я и не стал распаляться по пустякам, осматриваясь по сторонам, желая знать точное количество конвоя.

Наездник на пернатой зверюге – раз. Ещё один с клинком, торчащим из-за плеча – два. Три и четыре – лопоухие аборигены с луками. И пять – светящийся с волосами высший – один из троицы, с которым я повстречался в третий раз.

Он-то как раз, гад, и улыбался злобно, и при этом, не скрывая своего злорадства.

Кто бы мог подумать, что за одно наше несходство с ними, нам грозит от них подобное скотство. И ведь они заставили чувствовать меня себя полным… отродьем. Ну, ничего, ничего, мы ещё побарахтаемся.

– Магомед.

– Да.

– Ты как?

– Не понял?!

– Выдернуть у меня лыжу из рукава сможешь?

– Легко! А на кой?

– Потом сюрприз будет. Избавишь меня от неё, как только скажу, – не опасался я, что эльфы подслушают нас, ибо не знали нашего языка, а если скалившийся позади маг и догадывался, то пока разберёт нашу тарабарщину, уже казнь начнётся.

Только казнить будем мы с Магомедом этих лопоухих ишаков, а не они – нас.

– Далеко нам ещё идти до Древа Смерти? – спросил я у отродья.

– Запах чуешь? – повело оно носом, и фыркнуло.

– Вроде пахнет чем-то, – чуток приукрасил я те ароматы, что витали сейчас вокруг нас. И куда вдруг разом пропал царящий в поселении высших эльфов аромат подобный на дурманящий нектар? Теперь же несло зловониями.

Тут даже трава была пожухлой, но при этом вполне живой, и тянулась к нам, стараясь ухватить за ноги.

Похоже, что отсюда и выкорчёвывали высшие те корчи, притащившие меня к ним. И главное для них с ними всё было в порядке вещей, а вот с нами, людьми, нет. Ну не бред ли сумасшедших?

Магомед почему-то остановился, и я уткнулся носом в его спину, едва не отлетел назад, услышав:

– Назад, Арол!

 
Стало быть, сам не он – сознался-таки, как любил говорить Давид.
Надо же вспомнил его… не к месту и не ко времени, а следом и Чуму, когда выглянул из-за Магомеда, чего лучше бы не делал вообще. На глаза попалось чёрное древо, ничуть не отличающееся от корчей, с огнями горящих глаз; алчно сверкнуло ими в нас, заставив взбучиться и забурлить зловонную жижу, простирающуюся вокруг него.
 

– Пришли! – едва не вскрикнул я. Тогда как хотелось орать: "Уже! Почему так быстро?"

– Арол, когда хватать палка у тебя из-за спина, да? – напомнил Магомед.

 
Честно признаюсь: забыл, а мой план побега вылетел напрочь из головы.
 

– Я думаю… – запнулся я, удивляясь сам себе, когда тут и думать было нечего, а что следовало – действовать, – …пора!

Магомед ухватился за неё и рванул. В тот миг мне показалось: вырвет лыжу мне вместе с кистями рук. Но лопнули… и не жилы на кистях, а путы, и мои руки опустились сами собой к лыже, упавшей наземь.

Никто из эльфов не ожидал от нас с Магомедом такой прыти, даже отродье подговорившее нас. И они не издевались над ним, как со мной и Магомедом. И возможно причина была проста – лыжи всего две, а нас – трое. Так что с ней и остался стоять за спиной Магомед, с растопыренными руками в стороны; больше не собирался имитировать пугало, уподобившись ветряной мельнице с лопастями – двинул разом парочку эльфов с луками, продемонстрировав им русско-кавказскую национальную забаву – зашибу. И ведь зашиб, правда, не до смерти – просто к земле положил обоих, а следом уже и я вступил в схватку с магом. Его и следовало вывести первым вслед за лучниками – кто знает, что он может натворить, а лично я почему-то нисколько не сомневался в его способностях испепелить нас. У него ж ведь искрились волосы как у оголённого провода. Что и испытал на себе, законтачив его лыжей по голове – у меня самого сыпанули искры из глаз.

В голову прилетело больно. Неужто Магомед перестарался или меня клинком плашмя достал из-за спины четвёртый эльф. А помниться был среди них и наездник на пернатой зверюге.

Небо сейчас и увидел я, отвалившись на спину, а там отродье верхом с наездником на его крылатом звере и… изображение пропало вместе с резкостью. А когда включилось вновь, земля почему-то то приближалась, то удалялась – и боль при тряске усиливалась.

Выходит, сбежали – не добьются эльфы от нас… дерьма. Им, не превратить нас в него.

Моя догадка оказалась верна, и нёс меня на плече Магомед. Завертев головой, я не застал подле себя отродье.

– А где…

– Кто? – откликнулся "земляк".

– Чудо лопоухое, говорившее с нами на одном языке.

В ответ Магомед пожал плечами. Этого я естественно не видел, но почувствовал.

– Ты б отпустил меня, дружище.

И мне ещё повезло, что Магомед не сбросил меня с плеча, а водрузил ногами наземь, но сделал это всё же неуклюже, словно статую грохнул.

В глазах потемнело, самую малость, и я понял: на плече путешествовать куда сподручнее мне. А вот Магомеду – сомневаюсь.

– Где лыжи?

– Зачем они тебе, Арол? Тут снега нет, да!

– Зачем-зачем!.. Блин, за забором, Магомед! – озадачил я его простотой фразы. – А чем отбиваться будем от лопоухих аборигенов?

– Как чем – вот, – продемонстрировал он мне добытый нами в бою с эльфами арсенал.

Надо же, лук взял, правда, один, но зато с колчаном стрел – неполным. По дороге растерял – не иначе, чему нисколько не удивлюсь. Ну и за это ему огромное спасибо. Мне его и сунул, а себе оставил клинок с дротиком, хотя лучше бы палку прихватил, на которую, как на посох, иной раз опирался тот искрящийся эльф.

– Палка? – подивился в очередной раз Магомед. – Зачем нам палка, Арол? Из неё дубина плохой, да!

Это ещё вопрос: кто дубина. Может и я, а не Магомед. Даже если и магическая у того эльфа была, тут, наверное, надо заклинания знать, иначе толку от неё немного.

Ладно, выбрались и отбились от лопоухих аборигенов, оказавшихся эльфами, и то хорошо, а уже на душе приятно. Но как подумал о том, куда дальше бежать, так хоть в петлю лезть.

Нет, рано мы избавились от отродья. Ох, рано. Нам бы ещё побегать с ним какое-то время. А так не факт: нас надолго хватит одних. Тут, насколько я понял, хватает не только лопоухих аборигенов, но и прочих жутких существ. Одни их корчи чего стоят, и такие же точно деревья.

 
>
 

– Великий, твоё задание выполнено, отродье бежало с падшими, – предстал пред ясными очами Владыки Иллириона иной – Владыка Изерадора.

– Отрадно слышать, брат мой, Азерадориус, – просиял лицом Великий среди равных.

– Будут ещё указания, Иллиациус?

– Скорее пожелания, брат мой, лорд. Неплохо было бы убедиться, что отродью Апогея удастся затащить падших в Лихолесье. И ещё неплохо было бы, если о том в дальнейшем прознают дроу и… – тут Великий призадумался всего на короткий миг, и добавил: – Зеленокожие выродки тоже.

– Я позабочусь об этом, Великий. Это работа как раз для Харука.

– Возможно, ты прав, Азерадориус. Иллирион и все наши братья, благодарны тебе и твоим созданиям. Думаю, что к такому же выводу придёт и наш третий брат-лорд, Лардениус. А вот, кстати, и он.

На поляне, залитой светом, вспыхнуло ещё одно свечение, также исходившее от общавшихся, и в нём материализовался третий Высший.

– Лордерон на вашей стороне, братья мои, лорды. Мы готовы выступить в любой миг – пора смести отродье в Лихолесье и вплотную заняться отребьем Мраколесья.

– Не торопись, Лардениус, – молвил напевно и умиротворённо Азерадориус. – Нам не стоит ни с кем зачинать войны.

– Опять решил столкнуть наших врагов меж собой, Великий?

– Истинно так, Азерадориус. Истинно так!

– Так тому и быть, братья мои, лорды, – поспешил отбыть с неотложными делами Лардениус, всё же поинтересовался напоследок: – Я тут краем уха слышал: падших двое?

– Да, – подтвердил Владыка Иллириона. – Но ума даже для одного падшего недостаточно!

– Зато проблем у врага будет вдвое больше, – заявил Азерадориус.

Смеяться Высшие не стали, не желая уподобиться низменным чувствам недостойным их, как эльфов – они выше этого, в отличие от отродья и отребья.

– Пора прощаться, братья мои, – отпустил их Великий. – В следующий раз встретимся на другой поляне в Изерадоре. Оттуда мы будем ближе всего к месту разворачивающихся событий в Лихолесье. Тогда и заглянем к отродью, а много дальше. Намного дальше!

Откланявшись, оба прибывших растворились. Впрочем, и Великий последовал за ними к себе в лесной дворец, обустраивать и дальше его вместе с величественными рощами. На это, и только на это, Высшие считали достойно тратить все силы, а низшие… на то и они, чтоб не считаться с ними и их проблемами. То пустое для высокородных эльфов – тлен их мира – пыль и мишура, мешающая важному занятию и даже простому времяпрепровождению столь высокого ранга как Арх.

 
Глава 3
"Ваша свобода – это не ваша заслуга, а наша недоработка!"
 

– Магомед, – окликнул я напарника, выбившись из сил. Мне, в отличие от дитя гор, с трудом давался побег, хотя большую часть пути до сего времени он тащил меня на себе, но всё же он привычный лазать по горам, а тут всего лишь лес – шёл через него напролом как медведь, иной раз, пуская в ход эльфийский клинок. Не мечете, зато много лучше – сучья, да что там сучья, когда массивные ветви, летели в стороны, срезанные им, точно бритвой. Позади Магомеда оставалась целая просека, да беда для меня в том, что всё это летело мне под ноги.

Мне пришлось повторно окликнуть напарника, так как он настолько увлёкся прореживанием эльфийского леса, что ничего больше не слышал и никого не замечал – в том числе меня. И подкрадись к нам сейчас кто угодно – не спасёмся бегством. А отбиваться, даже думать не стоит, зато о чём – бежать нам надо, и без оглядки.

Чем, собственно говоря, и занимался Магомед, пока я не ткнул его легонько краем древка лука в спину, и очень сильно пожалел о своём поступке. Впрочем, и Магомед, услышав от меня целую тираду на то, что вытворил.

– Фу-уф… – выдохнул я чуть погодя, когда понял, что к моим ногам упала камера, закреплённая на шлеме, а не собственная голова.

 
Я грешным делом потрогал то место, где она была закреплена у меня.
 

– Вах, шайтан! – высказал дельную мысль Магомед.

 
Наверное, долго думал, как и я над тем, что произошло.
 

– Ещё б чуть ниже и… – у меня в горле пересохло, и я кашлянул.

 
Продолжения не требовалось.
 

– А зачем ты, Арол, тыкать в меня этот прутик, да?

– Да я звал тебя, а ты не откликался!

– Зачем звать? Я, вот он, рядом, да!

– Хотел предложить привал совершить.

– Я не уставать, Арол.

– Зато я – уже. И говорю тебе: привал, Магомед.

– Нет, наша уходить, Арол! Лопоухий ишак быстро ходить по этим заросли!

– Да погоди ты! Ты хоть знаешь, куда мы бежим? Что если наоборот ломимся к ним же, только в ещё более густонаселённый район леса, а?

– Я как-то не подумал, да!

– Ну вот, а я о чём, – получилась у меня уже передышка – пока Магомед соображал, я время даром не терял, присмотрев рядом удобный пенёк; заодно и камеру подобрал, осматривая её. Проверил и удивился – всё ещё работает – лампочка горит. – Когда о том самом. Надо бы разобраться: где мы? И куда нам стоит идти дальше.

– Ты умеешь распознавать следы звэр? – подтолкнул меня Магомед на хорошую мысль.

– А ты, Магомед? – был у меня расчёт на то, что он в первую очередь дитя гор.

– Вах, умею ли я? Да! Но не в этих дебрях, да!

– Плохо, Магомед. Очень плохо.

– Тогда вставай, Арол, и полетели, – взмахнул Магомед эльфийским клинком, приглашая меня идти и дальше за ним.

Встать у меня не получилось, и поначалу мне показалось: я зацепился одеждой за пень. Наивный. А сам он. Когда тут ясен пень: нарвались на корч! Да не один!

– Нас окружают, Арол! – проревел Магомед.

Перед глазами промелькнула сталь эльфийского клинка. Я уж думал: Магомед решил избавиться от меня. Как в стороны привычно полетели куски рубленой растительности.

Корч бросил меня, и сам подался в бега, да Магомед догнал его дротиком, а я добавил стрелой, ударив больно себя по руке тетивой. Вскрикнул.

– Положись на меня, Арол! Прорвёмся! – кинулся Магомед сквозь окруживших нас корчей.

Ему бы топор или секиру, а так толку – вдвоём нам не справиться с корчами, слишком много их погналось за нами. А раз так, то где-то поблизости неминуемо бродят лопоухие аборигены. Не удивлюсь, если их окажется тоже двое.

 
Мы с Магомедом нарвались на дозор.
Недолго думая, я кинулся на дерево, надеясь: оно не окажется таким же, как корчи. Иначе толку от нашего побега никакого не будет – эльфы вновь затащат нас в свой лесной посёлок, которого я так и не видел – а всё по тому, что эти лопоухие аборигены умели скрывать то, чего нам, падшим, не следовало видеть, – и нам не миновать Древа Смерти.
 

– Лезь за мной, Магомед!

– Нет, – отбивался он с эльфийским клинком, отсекая корневища корчам. – Я не сдамся, да!

Пришлось и мне постараться. Я снова вставил стрелу в лук и натянул тетиву. Она опять ударила меня больно по руке, и я едва не выронил лук – точнее выронил, но он зацепился за сук.

И почему тут, в этом лесу, у этих лопоухих аборигенов не всё как у людей? Нет, чтобы сами появились! Хотя, ну их – и в их же пни!

Скольких уже корчей Магомед порубил, а ещё осталось на корневищах – толком и не определить. А уже ко мне лезут по деревьям, и прыгают, как и на Магомеда сверху.

– Арол! Помоги, да…

Я бы с радостью, но меня самого зацепили эти вездесущие корчи, и я завис ещё в воздухе.

Всё – нас скрутили – теперь надежды на спасение никакой нет. Пустят нас эти лопоухие аборигены на удобрения своей ходячей древесине – а за одну и в отместку за просеку, которую тут у них в лесу устроил Магомед – и даже на смягчение приговора не приходится рассчитывать; исключительно на отродье, что помогло нам сбежать: мы нужны ему не меньше, чем оно нам сейчас.

Озираюсь по сторонам, водя зрачками глаз, поскольку головой, как и прочими конечностями, пошевелить не могу – корчи не позволяют. Кстати, они уже тянут нас как муравьи туда, куда мне меньше всего хочется попасть.

Магомед кричит на них, обещая устроить им казнь, и сам выступить в качестве их палача, едва доберётся до настоящего оружия – топора, и превратится в дровосека.

 
И главное кричит: не вырежу или зарежу, а:
 

– Вырублю!

– А я сожгу вас вместе с этим проклятым лесом! – пообещал я, поддержав его.

Корчи остановились, словно им пришло время пустить тут корни. Неужели привал устроить затеяли? Но сомневаюсь, что им вообще требуется отдых. А пища? Может, им потребна вода после схватки с нами? Но почему бы тогда им не остановиться у ручья?

 
А ведь отреагировали на всплеск воды.
Сам слышу, как некто перебирается через водоём, топоча, и валит в нашу сторону. Даже и не знаю: радоваться или огорчаться по сему поводу? Что, если это за нами, и корчи ждут, чтобы нас отдать им?
Но нет, корчи разделились – часть из них осталась на месте, пустив корни, а та, которая опутала нас, потащила спешно прочь.
Позади нас с Магомедом раздался рёв. Ревели звери – не иначе, поскольку следом раздался треск ломаемых корчей.
Ага, значит, это были их враги. А их враги – наши союзники.
 

– Магомед!

– Да, Арол.

– Сделай что-нибудь! Надо сбить темп бега у корчей.

– Как?

– Хм, если бы я знал, сразу сказал. Придумай!

– Постараюсь, – не стал ничего обещать Магомед.

Его заявление мне естественно не понравилось, думать он мог очень долго. Да и не молчать требовалось нам, а кричать, чтоб те, кто напал на корчи, слышал, где мы, продолжая преследование по пятам.

– Сюда!.. Мы здесь!.. Кто-нибудь – помогите!

– Ты чего кричишь, Арол?

– Думать мешаю, да?

– Вах…

Магомед предсказуем, как дитя. Ну, на то он и с гор. Хотя я сам недалеко от него ушёл.

– Ори, кому говорю!

– Тебя, Арол, не понять! То думать заставляешь, да! То кричать!

 
Два дела делать одновременно Магомед не умел.
 

– Ладно, я буду думать за нас обоих, а ты кричи!

– Что?

– Что хочешь, то и кричи!

– Отпустите! Пить дайте, чурки! Воды…

О как! Я и то не догадался бы так обозвать корчей. Магомед и впрямь порадовал меня, правда, самую малость. Впрочем, не он один. Преследователи корчей – как я думал, а свято верил – наши спасители, уже прорубились сквозь тех, кто выставил кордон у них на пути. И что-то мне их топот с рыками не внушал доверия. Но после Древа Смерти бояться их стоило меньше всего, и в суматохе у меня с Магомедом был шанс выбраться из очередной передряги.

– Магомед.

– Да, Арол.

– Как только эти звери обрушаться на корчи – валим…

– Их, да?

– Нет, сами!

– Зачем?

– Давай с вопросами потом, Магомед, когда у нас с тобой на это будет больше времени. Сейчас важно сбежать.

– Опять, да?

– Нет, снова!.. Магомед, не тупи! Не уподобляйся чуркам!

– Это кто чурка? Я – чурка! Да ты сам, Арол, да!

Видно я серьёзно задел самолюбие Магомеда, поскольку он разворотил ворох корчей вокруг себя, распинав их ногами в стороны; схватил меня, и также оторвал у них.

Вовремя, надо заметить, у нас с ним возникли непонятки. Однако журить его за южный темперамент – и горячий кровь, да, – я не стал! Даже готов был расцеловать на радостях, да боюсь: он неправильно бы понял меня.

К нам выскочили ящеры о двух ногах и… ещё двух лапах. Обозвать руками их конечности не возьмусь. И они держали в них…

– Топоры! – взревел Магомед, выпустив меня.

– Нет! – упал я. – Стой! Куда?

Одному из зеленокожих нападавших досталось. Он поторопился достать в броске боевым топором корч, когда тот бросился убегать от него. Зато за него – рукоять топора – и ухватил Магомед, а лучше бы так подхватил меня и вновь закинул к себе на плечо. Когда я думал: он вовсе расколет корч. Но насколько я понял: Магомед затаил обиду. И что ждало дальше пень – ясен пень: ничего хорошего. Неужто колоть его собрался – добиться от него признания: где это мы, и как нам выйти из дебрей лопоухих аборигенов?

Думал об этом я, размышляя уже на бегу, удирая без оглядки от ящеров с корчами. Пускай они там рубятся, поскольку нам с ними не по пути – не внушали мне доверия своим обликом клыкасто-когтистые аборигены, как прежде лопоухие повелители лесной растительности. И чутьё подсказывало мне: они не лучше их – и обойдутся с нами.

– Магомед! – орал я, стараясь не отставать от него, да попробуй ещё догони. Ему теперь что заросли, что автострада – нёсся, не замечая никаких препятствий на своём пути. Так что мне оставалось идти за ним по следу – торной просеки в лесных зарослях, оставляемой им позади себя.

Когда стало тихо, я затаился, прислушиваясь к тому, что творилось вокруг; уловил на слух стук топора по дереву. И исходил именно оттуда, куда уходила дальше просека.

 
Ага, – выяснил я, где остановился Магомед.
 

– Привет тебе, дровосек, – застукал я его за увлекательным занятием. Он снимал стружку с корча, как Папа Карло с Буратино. – Что, полено понравилось, решил деревянную бабу выстругать, и на ней выместить всё зло в отместку лопоухим аборигенам и их корчам?

Но нет, Магомед взаправду колол этот пень – и не просто так, а на дрова, насколько я понял дальше его действия.

И пока он занимался с корчом, я занимался тем, что имелось у меня под рукой, изучая содержимое рюкзака – извлёк аптечку и нетбук. Даже чудо, что он не пострадал. Нет, чехол был местами подран и прорван, даже корпус нетбука поцарапан, но ведь работал, как и видеокамера.

Эх, жаль, здесь нет "паутины", а то бы получился потрясающий репортаж с места горячих событий.

Почему горячих? Да по тому, что Магомед в очередной раз учудил – корч задымил. Мой напарник принялся пытать его огнём, раз с топором не получилось его расколоть. Но корч лишь скрипел и скрипел, а потом пыхнул и угорел.

– Не хватало нам пожар устроить для полного набора неприятностей, Магомед! Прекращай издеваться над диковинным созданием!

– Нет, я заставлю это заговорить, Арол, да!

Спорить с ним сейчас бесполезно, из него самого брызжут искры, как у того эльфа с тростью. Но разница лишь в том, что у Магомеда они валят из глаз. Или это у меня? И кажется от голода. Что и подтвердил мой желудок при виде бутерброда запакованного в целлофан.

Отреагировав на шелест пакета и запах съестного, Магомед прекратил глумиться над эльфийской растительностью – просто прибил его топором ящера к земле – и уставился на меня, поедая глазами. Мне ничего другого не оставалось, как поделиться бутербродом с ним. Я даже не понял, с чем бутерброд у меня был, поспешив проглотить то, на что ещё не успел позариться Магомед, а также быстро проглотил и не подавился своей порцией, глядя на меня в недоумении: куда же запропастилась моя? А ведь застряла в горле. И как я понял: Магомед стремился не столько избавить меня от кашля, сколько от куска бутерброда, чтоб добить. Но кого в итоге добил – корч, пнув в довесок ногой, проверяя его реакцию.

Корч дымил. И чтоб привести его в чувство, ему требовалась вода – насколько понял не только я, но и Магомед. Хотя и не скажу: он сжалился над ним. Однако возгорания залил, но довольно специфическим методом, приспустив штаны.

– Ты закончил… с ним? – спросил я грешным делом у Магомеда, памятуя, что он обещал мне за чурку – когда я обозвал его так – трахнуть в морду-лица. И при наличии топора, Магомед выглядел куда страшнее ящеров, напавших на корчи. А сам видел, как он поступил с одним из них, расколов точно пень. И что самое обидное, топор Магомеду был к лицу. Его лезвием он и поскрёб на себе щетину, проверяя его остроту.

– Да, Арол.

– Мы можем идти?

– Ты знаешь – куда, да?

– Нет, но после того, во что мы влипли в очередной раз, лично мне уже без разницы куда идти, главное подальше от той зарубы.

– Согласен.

 
Ну так, ясен пень!
Из оружия у нас, на двоих, остался боевой топор и колчан со стрелами, но без лука. Не бросать же мне их – а ну как по пути нам повстречаются враги или их живность.
Взглянув на меня и недовольно покачав головой, Магомед вырубил кол – для меня. Я не сразу понял его намёк, поскольку с Магомедом следовало держать ухо востро, особенно после того корча. Но когда он сунул его мне – и в руки, – я признал его за оружие.
 

– Рогатина, – напомнил напарник мне, что я одно время желал обзавестись посохом лопоухого аборигена.

– Понял, Магомед. Не подведу, да.

Но и на этом ещё не всё закончилось для меня – Магомед вырубил длинный прут из кустарника и ошкурил, после чего на ходу заплёл его и предложил мне использовать рогатину в качестве лука.

 
Угу, так я этот кол и согнул. Хочет, чтоб я сам себя им пырнул?
 

– Дай сюда! – вырвал его Магомед у меня, доказав мне: силы у него ещё прилично. Но надолго его не хватит – голод брал своё. – Будешь охотиться, да!

– На кого – на тебя, Магомед?

– На лопоухий ишак, – отплатил мне любезностью "земляк".

– И что потом мы будем делать с ними?

– Деликатес, да!

– Язык и уши резать на холодец?

– А ты, Арол, молодец, – хлопнул меня Магомед по плечу, и едва не пришиб к земле. – Я в тебе не ошибся, да!

Зато я, похоже: и очень сильно. Ну точно: гризли – что руками задавили, да! И с топором смотрится жутковато. А как возьмёт в руки щит?

 
Вот его нам, по одному, я и предложил смастерить Магомеду.
 

– Можно сплести, но это надо много время убить, да!

Убить – что за слова, Магомед, а манера общения? Ужас! Только и может, что убить. Чисто варвар. Но такой мне попутчик тут жизненно необходим. Да и не соскучишься с ним.

– А куда нам теперь торопиться, ведь нас ищут все, кому ни лень. И сам же видел: никому не лень. Мы тут с тобой что-то вроде невиданной достопримечательности. А те ещё экземпляры.

– Сам ты экземпляр, Арол, да! Магомед не такой!

– Ну не скажи, – заставил он улыбнуться меня. – Видел бы ты сейчас себя с боевым топором в руках. И не знай я тебя раньше, уж точно бы принял не за дровосека, да!

– На себя посмотри, Арол, да! – рубанул Магомед по кустам – не со зла, как могло показаться мне, а с явным намерением сплести из них щит. Сомневаюсь, что от топора ящера он защитит нас, но уж от стрел и дротиков лопоухих аборигенов наверняка.

И пока Магомед плёл уже второй для нас щит, я проверил свою догадку – натянул лук и заехал себе древком по лбу, а тетивой по скуле. Тогда как стрела прошила навылет щит, что естественно не порадовало ещё и Магомеда, помимо меня.

– Вах, шайтан!

– Ты что тут плёл, Магомед, – перевёл я на него стрелки с себя. – Толку от твоего плётеного щита не больше, чем от плетёной соломки! Видал, как его пробила стрела лопоухих аборигенов!

– А так, – приставил второй щит Магомед к первому.

 
Стрелять повторно мне расхотелось.
 

– Ладно, убедил, Магомед: будем считать, что два щита мне не пробить стрелой. Можешь забирать себе их оба, – отпало у меня всякое желание таскать эту тяжесть с собой – обойдусь и колчаном стрел с колом-луком.

 
Вот тут нас и застал врасплох чужой топот.
 

– Алень! – выдал на-гора Магомед, переложив топор в руке для броска. – Вон там, – указал он мне им. – В тех кустах, да!

Да я уже и сам это понял без его подсказки шёпотом. И что-то мне подсказывало: валить нам надо – и не "оленя" этого, а отсюда бегом. Внутренний голос так прямо мне и заявил, чтоб я не сомневался. Но попробуй Магомеда переубедить, он сам как олень – упёртый. А без него я долго не продержусь в дебрях лопоухих аборигенов. И мне плевать, что называть их следует эльфы.

Лезем, на свои головы, в кусты, а ищем приключения и на иные части тела. Тот, кто там притаился, явно пожаловал сюда не за листочками, а засел в засаде, поджидая нас и подпуская ближе.

Магомед оглянулся на меня, жестикулируя мне: мол, выгонит оленя из кустов на меня и тут мне главное не промахнуться в него.

– Попадёшь, Арол?

 
Ага, уже попал… из-за тебя, чурка.
 

– Не промахнусь, – кивнул я одобрительно ему. А в кого – в оленя этого или Магомеда – потом всем нам троим сюрприз будет. Чего я больше всего не люблю – лезть туда, куда не знаю сам, как и то, что там такое. Как говориться: ни в зуб ногой.

Вот и у скрывшегося в кустах Магомеда, всё пошло не так, как мы планировали. Я услышал удар – и не топора, а копытом.

 
И тишина. Ни тебе вскрика, ни шороха.
 

– Магомед! – осмелел я, призывая напарника.

 
Не отозвался. А ведь я знал, предчувствовал. Ну всё!
 

– Убью! – пустил я в кусты стрелу, снова треснув себя древком по лбу, заехав при этом тетивой по скуле, отвлекаясь от того, кто выскочил оттуда.

 
На моё счастье им оказался…
 

– Магомед!

– Беги, Арол! – замахал он мне. – Это не алень!

– А кто? – изумил он меня.

Ответить Магомед не успел, поскольку вслед за ним, сминая копытами кусты, выскочил…

– Звэр! – прорычал Магомед, прячась за меня, лишившись топора, оброненного им в кустах. И вся надежда теперь у нас была исключительно на лук в моих… ногах.

Я не успел его подобрать, даже подумать должным образом, как на нас наехало это нечто о четырёх копытах и… двух лапах-руках, в которых оно сжимало внушительных размеров массивную секиру.

Вот и поохотились! И кто вообще на кого охотился – у меня закрались большие сомнения с нехорошими подозрениями.