Текст книги "Падший (СИ)"

Автор книги: С. Шамрай

Падший

 

"ПАДШИЙ"
Книга-1
МНОГОЛЕСЬЕ
Часть-1
ТРИЛЕСЬЕ
Глава 1
"Рождённый ползать, упасть не может!"
 
 
Всё осталось позади – сомнения и всякие проблемы. Наконец-то в небе – летим. Нет, пока что не сам с друзьями, расправив "крылья" и спускаясь по заснеженным склонам горных вершин, а просто сидим внутри винтокрылой машины и отдыхаем, так сказать готовимся к привычному для всех нас, спидрайдеров, времяпрепровождению.
Я закрыл глаза, наслаждаясь наиболее сладостным моментом в жизни, и предаваясь забвению, ведь лучше отдыха и сна, может быть только свободное падение с крылом, и чтоб обязательно холодный обжигающий ветер в лицо, а из-под лыж – снежные комья во все стороны, как от снегоуборочной машины.
Да за один этот миг стоит отдать всю жизнь без остатка – адреналин захлёстывает кровь, кровь бурлит в жилах, заставляя учащённо биться сердце, и ты ни о чём не думаешь, как о полёте с крылом, вытворяя иной раз с ним такое, на что отважится не каждый пилот самолёта, и уж тем паче вертолёта.
Кстати, летим мы на "вертушке" благодаря Чуме. И это прозвище, как раз для него, хотя по жизни Чумаков. Но без него сидеть нам сейчас в худшем случае в Домбае. Но… Вот оно пресловутое "но". И как сказал Чума, выражаясь про Домбай и не скупясь в выражениях, да и то, мягко говоря – Задомбал!
Туда его он и послал, мотивируя тем, что вид спорта у нас, спидрайдеров, экстремальный, вот и отдых должен быть таким же – диким.
Да и куда без экстрима? Во всяком случае, я был "за". Приелось всё там, и не только, а и на прочих однотипных горных курортах. Ты год копишь деньги, чтоб потом спустить их за две недели, а то и много раньше. Дорого, как ни крути. А Чума пообещал нам с Додиком особо экстремальный и недорогой вид отдыха в этом году, поспорив с нами на интерес в валютном эквиваленте, что предоставит в десятки раз все те же услуги экстрима, но дешевле. Хотя вряд ли бы у него вышла эта затея, не узнай пилоты вертолёта от Чумы, что среди нас есть один тип, который удивил не только президента нашей страны, но и весь цивилизованный мир.
Да, это я. И скромность погубит меня, а Чуму, что он всё время, и буквально на всём, стремиться сэкономить. Что естественно чревато, особенно в нашем виде спорта. Если кто сомневается – удачи. Разбиться, как два пальца обос… фальт. Потом спасатели будут соскребать вас либо со скалы, либо откапывать из-под снежного завала день напролёт. Итог окажется один и тот же, а место приписки на кладбище. И вообще…
Вот это знаменитая фраза в исполнении Чумы и выводила из себя не только меня, а раньше всё больше вызывала улыбку даже у Додика.
Кстати, Додика мы назвали так не по тому, что он Давид и соответствующей национальности, а по иной причине, больше известной геймерам – Доте. Не вылезал он в свободное время из неё, и сейчас занимался тем же, стуча по сенсорной панели на нетбуке, пока не оборвалась беспроводная связь с "паутиной".
Ясно – и с ним всё тоже, Додиком, – мир спасать будут без него. Хотя возможно и проиграет его команда "маньяков" в меньшинстве, таким же, как они, но в большинстве. Либо упросят одного из соперников выйти. Но это вряд ли – на войне, как на войне!
Так вот о том, как мы попали – в прямом смысле – на военный вертолёт пассажирами. Чума указал боевым пилотам на меня – когда договориться с ними на "интерес", у него не получилось, – и подозвал. Я подошёл, и они сличили меня по знаменитому фото.
Оказывается после моего "фортеля" с приземлением в том самом Домбае на крышу номера президента и остановку на балконе из-за крыла, зацепившегося за спутниковую антенну, я рухнул в качестве очередного блюда на стол, когда он (сами понимаете: кто) ожидал жаркого, требуя дичь.
Нет, меня не подстрелили, но приземлился я "удачно". Стол выдержал. Ну так дерево – дуб. Или я? Однако блюда и напитки разлетелись, как осколки от взрыва снаряда того же калибра. А в следующее мгновение уже на меня направили оружие порядка 9-мм и автоматическое. Из-за чего я поначалу решил: брызнули искры из глаз, мелькая хороводом звёзд, а это лучи от лазерных целеуказателей на оружии телохранителей.
Короче, отобедал я тогда знатно – и не солоно хлебавши. Когда всё выяснилось (а тут же), президент заинтересовался спидрайдингом, и мне пришлось ещё раз всё повторить, при этом телохранители настаивали столкнуть меня с вершины заснеженной горы без "крыла" и лыж. Да президент оказался нормальный мужик, а его окружение – с юмором… правда убийственным.
Но обошлось.
Когда я в очередной раз продемонстрировал своё мастерство, президент пожелал взять у меня пару уроков тотчас. Не я отговаривал его от данной затеи, а личный секретарь, сразу найдя ему работу на отдыхе. Да где там – с президентом не поспоришь. В-общем всё закончилось не так, как рассчитывал он, и естественно я. Никто не знал, что вместо горнолыжного отдыха, он провёл неделю в том же номере, но в бинтах и гипсе, заработав "растяжение" связок по всему телу.
Что и говорить: истребитель – это одно, а спидрайдинг – совсем другое. Тут катапульты не предусмотрено, хотя и парашют имеется – крыло. Но управлять им ещё надо уметь, а попарно в одной связке у меня навыка как такового и нет – только с инструктором, когда сам начинал кататься таким же образом по снежным горкам. И ведь отец думал: забава по мне – у нас в крови, поскольку в роду уже два поколения ВДВ. Однако ошибался, как впрочем, теперь и я, согласившись на предложение Чумы.
Подремать не дали, черти – Додик сцепился с Чумой из-за потери в этой глуши сигнала ко всемирной "паутине". Вот мне и пришлось разнять их.
 

– Мужики!

Оба проигнорировали меня, словно я тут балласт. И зря. Особенно это касалось Додика.

 
К нему и обратился я следом, уточнив:
 

– Додик, я тут такое сейчас видел – ты не поверишь! Эльфы, орки и…

– Где? – прильнул он к иллюминатору.

– Во сне – задремал.

– Тьфу… – решил Додик: я подколол его.

– Нет, я серьёзно!

– Ты, Орёл, и серьёзно, – хмыкнул Чума, веселясь. – Что-то непохоже на правду! А, Додя? Только не говори: ты – не он, и папа у тебя профессор, а не доцент!

– Да, и если бы не он – ни его деньги у нас…

– Я на полном серьёзе, мужики. Сон в руку. Главное снилось: как орки выкатили на тачанке из дебрей на тропу с каким-то самопально-самострельным пулемётом и принялись поливать строй латников.

– А больше тебе ничего не привиделось, – захлопнул Додик нетбук, и сунул мне. – На, не фигачит в этих дебрях! Кстати, где мы, Чума?

– Где-где… – толком не знал он и сам. – На планете Земля!

– Это и пилотам за штурвалом в кабине ясно. Ты толком скажи: что за горы под нами?

– Горы, как горы – не всё ли равно!? Главное, что выкинут нас вблизи крупного населённого пункта, и за неделю накатаемся так, что…

– Что?! – тут уж подорвался и я. – А без подъёмника как?

– На собаках!

– Чума! В горах?!!

– Ну на баранах, Орёл!.. Придумаем, как быть. Ты только глянь в окно – красотища-то какая, а!

– Это иллюминатор, Чума!

– Да без разницы как называется! Одно слово – красотень! Ах…

Дальше обычно на ТВ использовались сигналы "пи". Что поделаешь, когда даже о красоте выражаемся, не стесняясь в выражениях. Уж такой мы простой "русский" народ.

 
Додик тоже недалеко от нас ушёл, горячась про себя. А все ж рядом сидим.
 

– Подлетаем, орлы, – раздался весёлый голос первого пилота. – Выбирайте горку и валите за борт! У нас груз скоропортящийся!

Ну да, а что мы хотели за сделанное фото их со мной и автограф: "Это я, и летал с Ним! А вам слабо повторить?"

Короче, долетались мы с вертолётчиками. Лично меня не впечатлял пейзаж крупного населённого пункта внизу: горный аул – домов богато, но толку – деревня деревней.

– Нет, я до конечной полечу! – отказался я высаживаться.

– Ты чего, Орёл, как не орёл, а?! – взъелся Чума на меня. – Я тебя не узнаю, и не понимаю!

– Это я не понимаю тебя, Чума!

– Поторопитесь, орлы, – вмешался второй пилот. – Нас база вызывает, говорят: задерживаемся, да и с курса сбились. Пришлось отбрехаться: тут погода нелётная – вот и отклонились.

– Ну, Назар! – заканючил Чума.

– Он прав!

– Ты хоть, Додик, не встревай сейчас! И потом договорились же, мужики!

Знал ведь на что давить: я своё слово держал. И Давид старался. Вот и теперь глядел на меня, что я скажу – а так и будет.

– Ну, мужики! Ну вы чего, а? В самом деле! Голову даю на отсечение: вам понравиться тут!

– Секир башка, – гоготнул второй пилот, указывая нам, куда они спустятся и где зависнут, а дальше мы сами должны нырять головой в снег. – Так говорят в здешних краях. Назад полетим дня через два. Если что – пускайте ракету и…

 
Он сунул нам "сигналку".
 

– С Богом! А все под ним ходим! Шустрее, орлы! Или вы не они?

 
Достал.
Чума просиял, уяснив по моему выражению лица, что сейчас выпрыгнем и…
 

– В последний раз ты разводишь меня с Давидом.

– Додик, шевелись! Вторым пойдёшь! Я замыкающим, – сообщил ему на радостях Чума.

 
Видимость исчезла – лопасти вращающегося винта подняли облако снега.
 

– Тут невысоко, всего четыре…

– Тысячи кэмэ, – пошутил я в свою очередь – и перекрестился. А без этого никуда. Был случай раз, но… потом, сейчас просто скажу: верую.

– Пошёл, – хлопнул меня по плечу Чума. Хорошо, что не вытолкнул – баловство с озорством осталось в прошлом, сейчас всё серьёзно – свернуть шею недолго. И нужен тогда нам такой отдых?

В снег я воткнулся практически сразу и благо, что по грудь, а не по шею. Зато когда гул винтов вертолёта затих – Ми-8 ушёл в сторону и прилично, – я обнаружил рядом сугроб. Им оказался Давид.

– А Чума? Где Чума?

– Да тут я, – отозвался он, также выглядывая из сугроба. – Чего разорался, Орёл?

 
Подозреваю, что я и сам выглядел как снеговик в окопе.
Вертолёт заложил вираж и совершил круг над нами – пилоты убедились, что с нами всё в порядке. Ответом им от нас послужили три расправленных купола на снегу. Крылья были готовы для спуска в долину к горному селению, расположенному на склоне. И странное дело: неужели тамошние жители не боятся схода лавин. А то, что Чума способен устроить им завал, ну и мы с ним – бесспорно.
Пришлось задержаться, вдыхая уже привычный обжигающий колючий воздух со снегом. Мело тут прилично, да нам, экстремалам-спидрайдерам то, что надо – 12 м/с только за радость.
Проложив наглядно маршрут и обговорив меж собой детали спуска, мы выбрали направляющего и замыкающего. Впереди Чума. Ну кто ж ещё! С той поры, как я приземлился у президента – он "завидовал" мне чёрной завистью. А на деле, просто перестраховался. Нет, экстремал он ещё тот, но с головой, как ни странно, когда это касалось безопасности. Давид за ним. На то и Додик – любитель высших элементов пилотажа. А я за ними обоими с камерой и при нетбуке – балласт. Мне съёмку и вести, а уж куда Чума заведёт нас с Додиком, и увидим – не раньше.
То, что для кого-то нелётная погода, для нас – сказка.
 

– Первый пошёл, – радостно прокричал Чума. И это в горах. Ну точно, лавины не избежать – устроит обязательно – я-то его знаю, как себя. Если ни сегодня, то завтра. А там и ноги в руки да сюда же к вертолёту с сигналкой, иначе местные "дети" гор намнут нам бока. Тогда как на постой к ним и собираемся.

 
Классное начало.
Чума оторвался от снежного наста, поймав порыв ветра на крыло, и только мы с Додиком видели его.
 

– Второй пошёл, – кинулся за ним вдогонку Давид.

– Третий с вами, – подработал я бобышками, и также оторвался от земной тверди, набирая стремительно скорость, идя под уклон горного склона.

И впрямь красота кругом – любо-дорого посмотреть – заснеженные горные хребты. А ведь остановились в долине больше подобной на гигантский кратер с котловиной – кругом одни перевалы, а внизу скалы да ущелье.

Я думал: Чума перемахнёт его, а он нырнул в него. Додик за ним. Распадаться нам сейчас не с руки.

Непонятно, и почему ведущий сбился с намеченного курса? То ли Чума начудил как всегда, то ли что пошло не так. А раз так – нельзя нам его с Додиком кидать. Нельзя!

Да и не видел я, чтобы он налетел на скалу или ель – даже на птицу. Но кто знает. Додик ближе – его виражи я и снимал. А уж он, по такому случаю, старался, отвлекая моё внимание от Чумы, изрядно.

Нет, всё-таки что-то с Чумой неладно. А сразу у нас пошёл отдых в этот раз не так. Не до съёмок мне больше, не до режиссёрской работы. Да и я не Станиславский, а вот Чума и вправду удивил: пытался к нам вернуться – чуток не получилось. И тут я понял, в чём причина.

Караван. Так, по-моему, называется на языке военных, отряд горцев, сбивающихся в кучки с оружием в руках и бродящих по горам Кавказа.

 
Вот и верь после этого кое-кому, что всех замочили в одном отхожем месте. А ещё мирный и спокойный Дагестан! Или это Ингушетия, а то и вовсе Чечня? В горах разграничения со знаками не стоят сродни: "Добро пожаловаться в солнечный Магадан!"
Их там немного, всего взвод наберётся, другое дело, что остановились и стали тыкать в нас – поначалу руками, а затем…
Затем ударил АКМ. Один, второй, третий…
Эх, видел бы сейчас нас президент, сразу бы принял на вооружение таких спидрайдеров, как мы. Нам бы оружие, и впрямь орлы. Да мы не ВДВ, мы в кусты – точнее за склон и деревья – устремились спешно, рассыпаясь.
Теперь уже каждый сам за себя, хотя так нельзя, но если что – кто-то да предупредит о случившемся ЧП. И нам ещё повезло, что боевики крупнее калибра не применили – мы ж парашютисты, и смысл по нам "стингерами" лупить. У нас снаряги на три тысячи "бакинских" тугриков, а там каждый расчёт под семьдесят весит. Зато к АКМ – копейки. Вот и шмальнули по нам, распугивая.
Остаётся надеяться: снайперов среди них ни одного, иначе…
Бабахнул гранатомёт или что там ещё – точно не знаю. Значит, разглядели, что у меня на голове за хреновина. Ясен пень – камера. Заснял я ненароком их, по мне и шарахнули из какой-то базуки, враги!
Остаётся надеяться: наблюдают за мной в бинокль, а не в оптический прицел от снайперской винтовки.
Дерево зацепили, черти. В лицо ударили ветки. Только бы крыло не спутали и стропы.
Меня дёрнуло и повело в сторону.
Рядом ещё раз рвануло, взрывая комьями снег. Налетел на стену взвеси, очки залепило грязью. Если бы рот не был прикрыт воротником, грязь набилась бы и в него. А по голове прилично прилетело, скорее всего, булыжником или приличным куском вывернутого замёрзшего грунта из почвы. Да шлем выручил.
Буду надеяться: все неприятности позади. Но сигналку уже можно использовать. Хотя нет, не стоит. Да и не у меня она – у Чумы!
Вроде оторвался – вышел из-под обстрела, и завернул чуть назад, выискивая парней глазами. Не вижу ни одного разноцветного крыла – ни Чумы, ни Додика. Караван также исчез. Я с другой стороны гряды, по которой бродили враги.
Опускаюсь в ущелье – узковато оно для виражей, но лететь относительно безопасно можно. Туда ведь спешил укрыться Чума, значит, там и надо его искать. Буду надеяться: Додик здесь же укрылся.
Гоняться боевикам за нами не с руки, самим надо ноги в руки и ходу. Кто знает, за кого они приняли нас, а явно за десант, если решились открыться и обстрелять.
Вот тебе и Задомбал! Ну, Чума! Одно слово: он и есть! Нашли-таки, как говорит иной раз Давид, на то самое место полные штаны экстрима, что хоть сейчас из ботинок вытряхивай.
Ущелье закончилось, а я только теперь это понял. Резкий и короткий фортель с разворотом и… Слава тебе Господи… соскребать с отвесной стены спасатели не станут. Лишь чиркнул крылом. Как говориться – пронесло. И хорошо ещё, что не меня – в прямом смысле, а уже два раза могло запросто.
И в аул тот, что-то больше не хочется. Туда шли "дети" гор – к тамошним постояльцам. А не дураки, поймут: нам некуда деваться. Уж группу захвата вышлют – сомневаться не стоит – и ещё поохотятся на нас, стараясь ликвидировать, чтоб наверняка.
Нет, тот сон сквозь полудрёму точно был в руку. А ну бы его и весь этот кошмар в одно место? Оно же и свербит у меня – до ветра мне надо. И я не бомбардировщик – сбрасывать балласт, даже как птицы в воздухе, не обучен.
Слышен крик. Кто-то кричит. Прислушался. Голос чужой – не Чумы или Додика – с акцентом. Ясно, выходит ещё один орёл, такой же, как я, но без парашюта – быстро пронёсся, иначе бы я засёк: откуда и куда летел. А мгновенно пролетел. Если человек – стоит взглянуть. Да опускаться на дно ущелья опасаюсь, не спасатель я – экстремал. Но тут же понимаю: а если там кто из наших – Чума или Додик?
Планирую вниз, небыстро, быстро чревато – скалы хоть и расступились, но зато видимость ухудшилась, появилась дымка – и не облаков. Но и на водяной пар тоже непохоже. Что-то не то. И не дым. Костров никто не жжёт, а из аула – со следами дыма от печных труб – сюда не дотянется.
Самому бы не потеряться. А уже. Куда тут лететь? И где тут что – эти скалы и дно? Замедляюсь насколько это возможно, и прислушиваюсь ко всему, что только можно уловить на слух, превратившись в одно большое ухо. Да я не радар и не птица – без зрения по шестому чувству ориентироваться не умею. Нет его у меня, а интуиция сейчас против меня, и подсказывает: сразу надо было отказаться от полёта сюда и в Домбае остаться, хренов экстремал. Долетался, Орёл! На этот раз окончательно! Факт…
 

– Да заткнись!

 
Ого! Это я вслух… с ума схожу? Круто! Очень круто!
А впору самому кричать: "Люди, ау!"
И ведь кричу, и слышу:
 

– Посторонись, да-А-А…

 
О, тот самый "орёл" летит. И без парашюта!
И вдруг клекот, и свист – нечеловеческий, звериный. А за ним хлопки крыльев.
Это уже точно орёл, и у меня нет ни малейшего желания встретиться с ним. Был случай, Додик из "паутины" показывал, как там на одного экстремала с парашютом напал гриф. Ас чуть отбился от него, хотя и рухнули оба наземь с приличной высоты. Так потом ещё орёл поклевал его, когда он выпутывал со строп пернатую тварь.
Зверь, а не птица: ума – ни грамм, зато балласта там, как у меня полные штаны.
Дымка понемногу начала рассеиваться, а земли всё равно пока что не видать. Глубокое, однако, ущелье, чего и говорить. Да поговорить не с кем. Опасаюсь. Орёл, тот, что джигит, кстати, тоже притих. И орёл – настоящий – больше не откликается. Притаился – парит. Нас ищет – не иначе. А иначе быть не может – мы ж его соперники за ареал обитания.
Увеличиваю скорость, не опасаясь налететь на скалу. Нет скал – исчезло ущелье, словно и не было его тут никогда. Кругом пустота – простор, – что мне и надо. Подозреваю: орлу тоже – и тому, и другому.
Жду, чем всё закончится.
Дождался. Меня атакуют. Слышу хлопок крыльев и клёкот слева от себя – делаю кувырок через голову с последующим резким разворотом в другую сторону. Едва увернулся. Рядом за спиной промелькнул горный орёл. И как мне показалось почему-то: с наездником.
Факт налицо, точнее чуть выше него – и у меня в голове – торчит стрела. В камеру какой-то дикарь попал. Чтоб его. А мог ведь и не только её зацепить, но и меня.
Хрен с ней, с аппаратурой, своя шкура дороже будет в разы. Попорть он её мне и всё – полёт окончен. Пилот N3, он же замыкающий под кодовым прозвищем Орёл – долетался.
А что же с Чумой и Додиком? Где они? И что это за орёл такой с наездником? А тот, что горный – джигит? Откуда они вообще все тут взялись? И куда подевались горы? То были, а то хоп – и растворились!
Если предположить, что (дикость!) я крепко заснул, то… Почему не слышу гула лопастей вертолёта? И глаза открыты!
Ущипнуть себя не могу – отпустить стропы управления, напротив вцепился в бобышки пальцами так, как никогда до этого в жизни. Моей хватке сейчас, наверное, даже собака позавидует, вцепившаяся в кость.
И снова этот хищный клёкот, как предвестник очередных неприятностей, но не для меня, а для иного орла без парашюта.
Сказка! А фантастика! У них там завязался скоротечный бой.
 

– А-а-арол! – заорал тот, перекрывая клёкот – и всё стихло.

Пронесло, и в который уже раз – сбился со счёта. За счастье, что не меня пронесло – ещё держусь. Хотя кто знает: материал-то у меня водонепроницаемый и холодостойкий. А тепло как никогда – жарко. И это притом, что гонял я по заснеженным кручинам Кавказа.

 
Кстати, это он мне кричал или…
Забыть – ни о чём не думать. Сейчас важно куда-нибудь приземлиться и…
Лес возник неожиданно, да и лесом назвать те бескрайние дебри, что выросли передо мной в один миг, не поворачивался язык. И как я ни старался угодить на какую-нибудь полянку с делянкой, всё одно зацепился, да так, что ни туда, ни сюда – будто кто нарочно зацепил меня.
Земля, вон она – под ногами в лыжах. И снега на ней не вижу – там зеленеет трава. Но птички не щебечут. И ладно, не то подняли бы переполох и…
А где это я? Где ели? Что это за деревья такие… большие?
Вишу на огромном. Но не на дубе. Скорее сам – он. И спуститься без посторонней помощи не могу. Озираюсь, тщательно изучая амуницию: стропы целы, а вот крыло… На глаза наворачиваются слёзы – изорвало его так, что латать не перелатать. Тришкин кафтан – и будет состоять из одних заплат. Попал я, и как водится, на полторы тонны иностранной валюты. И это – раз! А два – до земли лететь без парашюта прилично. Три – заблудился. Четыре – внизу кто-то появился, и чего-то ищет. А также видно: как и я, приключения на свою голову или иные части тела.
Разобрать силуэты не могу, но и раскрываться сразу тоже не тороплюсь, вспомнив боевиков. Да это не они, хотя и у них тоже маскировка на должном уровне – сливаются с окружающей растительностью – глаза не могут чётко сфокусироваться на них и зафиксировать их.
Остановились, общаются жестами. И правильно – я-то над ними, а они по-прежнему не видят меня. Или пытаются обмануть?
Не двигаюсь, даже шелохнуться на ветру остерегаюсь, замираю, вспоминая, что у меня из оружия имеется складной нож, выкидывающий лезвие при нажатии на кнопку. Но предназначит для резки перепутанных строп, а не мяса. Зато у этих внизу оружие просто жуть – луки со стрелами. Значит, аборигены.
Стараюсь вспомнить: кто такие могут быть? И почему не с ружьями? Или браконьеры? А тоже экстремалы! В последнее время и их по лесам развелось с блочными луками как мух. Нынче это модно – всё необычное. Сам такой – не лучше их. Нормальные люди катаются с палками для лыж, а не с парашютом. Вот и парашютисты тоже недоумевают: на кой лыжи парашютистам – таким как мы, спидрайдерам?!
Вопрос хороший и на засыпку, да поди ж ты ответь – сразу ни за что не получиться. Вот такой уж я Орёл.
А Чума и Додик! Где же вы, мужики?
Те, что внизу, недолго стояли на лесной тропе, быстро скрылись, и даже шуршать не стали. Прямо невидимки – то были, то вдруг не стало их.
Нет, соврал, появились, и один подле меня, заговорив на странном диалекте. Такого я ни разу в жизни не слыхал даже от местных народов Кавказа.
Киваю ему одобрительно, стараясь уверить: всё хорошо, я свой – наш я. А сам думаю: пора валить – и лучше самому вниз с этой высоты, чем эти двое меня стрелами отправят туда же.
Сомневаться в том, что вот-вот превратят меня в подушку для иголок своими стрелами – не приходится. Голоса становятся звонче и злее. Да и сами.
Вот и не верь после этого тому, кто придумал одну пренеприятную для нас, любителей неба, пословицу: "Рождённый ползать – упасть не может!"
Ещё как может, сейчас я это подтвержу или опровергну.
Мысленно желаю себе мягкой и удачной посадки на пятую точку опоры, отстёгивая купол, и лечу вниз.
Что там говорил Гагарин: пять минут – полёт нормальный? Когда не прошло и пяти секунд, как я грохнулся с ногами в лыжах на траву, стараясь сгруппироваться и покатиться при соприкосновении с твёрдой поверхностью. Вроде получилось, но ног под собой не чувствую.
Выносите родимые!
И ведь выносят – бегу, а куда, и сам не понимаю. Выручает экипировка, иначе разбил бы себе о хлещущие ветви лицо.
Сколько так пробежал – не вдаюсь в подробности, стараюсь отдышаться и одновременно прислушаться: не гонятся ли за мной те двое аборигенов? Вроде нет – всё тихо. Но если вспомнить, как появились – и так два раза подряд – незаметно и бесшумно, то рассчитывать на благоприятный исход мне с ними не приходится.
Жду. А чего – и сам не понимаю. Нож уже в руке держу. Когда выхватил, и вооружился им – загадка даже для меня.
Дыхание вроде выровнялось, как вновь сердце застучало. Над головой раздался знакомый – до боли в ушах – клекот.
Орёл, чтоб его. И второй там же. Схватили, видимо его тоже, а теперь ещё охотятся на меня.
Что ж вы за дети гор такие дикие, что у вас даже луки вместо ружей?! Если б кремниевые увидел вместо них, не так бы удивился, а тут на тебе – каменный век какой-то! Одно слово – экстрим, как и обещал Чума, уверяя: надолго запомнится мне этот отдых на пару с Додиком.
Теперь уж точно не забыть – боевики, потом аборигены и эти "орлы", чтоб их всех вместе взятых! И куда тут идти?
Далеко не ушёл. Коряги, чтоб их! А корни и пни – кругом столько, что ну их – на то и дебри.
Подняться у меня уже не получилось. Да и куда мне торопиться, когда те двое уже стоят над душой и ждут, что я отреагирую на них.
 

– Привет… – оборачиваюсь я к ним с готовностью выдать повинную тираду с мольбой о помощи. Но быстро понимаю, что ничего не понимаю, теряя дар речи при близком рассмотрении аборигенов.

 
Единственное, что сразу бросилось в глаза – их уши.
 

– …лопоухие! – вырвалось у меня в продолжение. И это я сказал не со зла, а от растерянности. Хотя нас, экстремалов, не так просто напугать. Да и не испугался я вовсе, просто… на словах не передать те чувства, что испытал.

 
Никак пытать будут?
За луки не держатся, поняли: я не опасен для них. Но на мой нож косятся недружелюбно. Отвожу руку с ним за спину, и быстренько запускаю в штаны. Собранный нож летит вниз по штанине до сапога, всё – руки пусты. Демонстрирую их обе. Лопоухие переглядываются. Один обходит меня и качает отрицательно головой. Выходит, правильно я поступил, избавившись поспешно от ножа – теперь пускай ищут.
Их в первую очередь заинтересовала стрела у меня меж шлемом и камерой. Один из лопоухих тычет мне на неё.
 

– Ах ваше… – дошло до меня. – Забирайте! Возвращаю!

Забирает и суёт не в колчан, а за пояс, и указывает мне идти следом за ним. Второй лопоухий сзади – конвоируют меня. Уступаю им, аборигенам, коих бы, столкнись с ними Додик, наверняка обозвал эльфами. Но я-то в эти сказки не верю, да, глядя на этих лесных жителей, начинаю сомневаться – моё прежнее мировоззрение вот-вот готово рассыпаться как карточный домик.

Ладно, кто бы они ни были, надо посмотреть, что они мне предложат, а дальше видно будет, что ждёт меня впереди. Однако после стрелы в "голове" вряд ли что-нибудь хорошее предложат. Пытаюсь на ходу осмотреть камеру – снимаю шлем и…

Лопоухие снова схватились за луки со стрелами. Уступаю им, возвращая всё на свои места, успокаивая их.

Что-то пытаются мне сообщить, но я в их наречии – ни в зуб ногой. И хорошо ещё что от них не получил по ним аналогичным образом.

Остановился. Лопоухие вместе со мной, выказывая своё недовольство задержкой по моей вине.

 
Я киваю им на кусты. Не понимают лопоухие, чего требуется мне от них.
 

– Мне очень-очень надо попасть туда, – пячусь я спиной к кустам и улыбаюсь как дурак, скалясь во все зубы.

Не поняли лопоухие – не оценили моего жеста – готовы оба уже пустить в меня стрелы.

– Ладно, мы негордые, – потянул я штаны с себя и полил кустики.

Мог, конечно, и удобрить чем иным, да эти лопоухие заорали – один даже стрелу выпустил, угодив мне туда, куда наездник с орла.

 
Вот это уж они зря – можно и обратку получить.
Подхожу ближе, да вплотную не подпускают. Оно и понятно: из лука в упор не постреляешь. И нож у меня видели. У самих также имеются – и длинные, но не кинжалы. Да у самого – не фонтан. А их речь так и журчит – слова растягивают, словно напевают.
Хм, птички! Ещё одни на мою голову.
 

– Орёл, – тычу я себя в грудь кулаком. – Орлов Назар!

– Падший! Низар! – твердят эти двое лопоухих.

Даже и не знаю: соглашаться или не стоит? А, была не была! Кивнул им утвердительно.

– Ваша взяла.

В поведении лопоухих ничего не изменилось. Похоже, что этих аборигенов ничем не пронять. Дальше пошли – я под их конвоем, и быстро устал. Пешком ходить, не на крыле летать, покрывая за считанные мгновения огромные расстояния – тут ноги приходится бить, а в лыжах много не находишься. И как я забыл снять их, а бегал всё это время – сам себе всё больше и больше удивляюсь. Так и дальше шлёпаю, а снять мне их эти двое не велят – постоянно грозят нашпиговать стрелами.

Уж как-нибудь дотерплю – кидать лыжи неохота, всё-таки оружие для ближнего боя будет, если что.

А что если отстегнуть на ходу? Приколоться и отбросить лыжи? Не коньки, но…

Устраиваю потерю одной, отвлекая внимание лопоухих от себя – повелись. Всё – вторая лыжа уже у меня в руках.

– Это тебе за первую стрелу! – валю я с криком радости одного из них. – А это тебе за ту, что сам же выпустил в меня!

Второго не сразу достал, точнее вообще не достал, как впрочем, и он меня. Его стрела пробила навылет лыжу, когда я опускал её на него, и на этом всё – теперь попробуй меня догнать.

 
Я рванул и получил болезненный удар в спину, сбивший меня с ног.
Не такой я быстрый оказался… без крыла. И стрела летает быстрее, чем я бегаю в неудобных лыжных сапогах.
Лопоухий абориген не дал мне подняться на ноги – навалился сзади и скрутил. Да как, и зверствовал дикарь так, что хуже и придумать нельзя – связал меня по рукам. Хотя так бы и я не сразу догадался лишить противника рук, но на будущее обязательно учту.
Этот гад просунул мне мою же лыжу меж рукавов, и затянул кусками эластичной лозы на запястьях, из-за чего я, теперь как дурень, должен иной раз пробираться под их конвоем по дебрям в зарослях боком. Ведь руки-то торчат в стороны из-за лыжи продетой сквозь них у меня за шею.
Поза креста. Так распять – ещё уметь надо было. А догадаться – подавно.
Уж лучше бы лыжи на ноги заставили вернуть, чем так. Зверьё! Одно слово – аборигены.
Позади меня идёт тот самый лопоухий, которого я приложил, и уж он-то не станет бить меня в рюкзак. Не будь его у меня – торчала бы сейчас стрела из моей груди. А так заработал синяк – уж больно у меня лопатку саднило. Но я не доктор. Аптечка спасла, поскольку запах нашатыря достал не только меня, но и конвоиров, фыркающих сейчас и ворочающих носы в сторону от меня.
 

– Я ж говорил: мне надо было в кусты, – обрадовано заявил я, наивно полагая: возможно отстанут в скором времени.

Нет, не отстали, и терпят меня. Ну и я сам их – и не только их, а ещё нашатырь. Сейчас бы с головой в какую лужу окунуться, чтоб запах отбить – нашатырь смыть. Да где её взять посреди дебрей?

Видимо лопоухие прочитали мои мысли и вскоре мы остановились у ручья. Один из них толкнул меня к нему.

– Зашибись! А как я буду мыться? – скрутил я фиги, оставаясь в позе креста. – Развязали бы, да от лыжи избавили!

Аборигены посовещались, перекинувшись меж собой быстрыми взглядами, и один толкнул меня в ручей. Понял, не дурак, дурак бы не понял. Лежу в проточной воде – отмокаю. Холодная, даже больше скажу – ледяная. Начинаю замерзать – зубами стучать. Поднялся кое-как и снова нырнул – первый раз сам, споткнувшись, во второй помогли лопоухие изверги.