Текст книги "Земля за Туманом"

Автор книги: Руслан Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)

Глава 36

Косов, ни бельмеса не смысливший в монгольском языке, чувствовал себя безмолвным статистом. Монголы, правда, вынули у него изо рта вонючий кляп, но дали понять, что заткнут рот снова, если пленник начнет шуметь.

Косов предпочел молча наблюдать за происходящим. А что еще делать? Руки-то развязывать ему никто пока не спешил.

Зато Ритка говорила за двоих. Сеструха вообще развила бурную деятельность. Первым делом она указала монголам, где лежит посольское золото. Гости из прошлого вскрыли боевым топором багажник разбитой полковничьей «бэхи», взвалили тяжелый кожаный баул на конский хребет, а затем, насколько понял Косов, отправились на поиски самих послов.

Ритка шла в проводниках. Косов плелся сзади, на аркане.

Когда добрались до управления ФСБ, все уже было кончено. Немногочисленные чекисты, защищавшие здание, перебиты. Штурмовавший управу монгольский отряд тоже потерял трех или четырех человек. Послов нашли все в той же подвальной камере. Мертвыми нашли.

Арестанты вповалку лежали друг на друге. На руках – наручники. На полу и стенах камеры – кровь и вышибленные мозги. От задержанных избавились старым испытанным способом: пуля в затылок. Стреляли в упор, так что у пришельцев-хрононавтов не было шансов. То ли это полковник велел «позаботиться» о пленных подобным образом. То ли охрана расстреляла арестантов по собственной инициативе, когда начался штурм здания… Косов все же склонялся к первому варианту, хотя это теперь было не важно.

Гибель послов осложнила и без того непростую ситуацию. Косова и Ритку вывели из управления и взяли в плотное кольцо. Стражники-монголы заметно помрачнели и все чаще бросали на них недружелюбные взгляды. Не нужно было знать монгольского языка, чтобы догадаться, о чем шепчутся между собой кочевники. Дикари жаждали мести. Однако предводитель отряда, являвшийся здесь кем-то вроде комвзвода, не спешил вершить самосуд.

– Митька, – шепнула Ритка, улучив момент. – Давай так: что бы ни случилось – молчи и не вздумай геройствовать.

– Ага, – скривился Косов, – а если тебя убивать будут?

– Не будут, – уверенно ответила сестра. – Ничего со мной не сделают. По крайней мере, сейчас. И с тобой тоже ничего не случится.

– Они сами тебе это сказали? – хмыкнул он.

– И сами – тоже. Монголам позарез нужен переводчик, а я без тебя помогать им не стану. Думаю, они уже это просекли. И скоро поймут, что другого знатока монгольского в Южанске днем с огнем не сыщешь.

Это было не самодовольное хвастовство, это была правда. Полковник, во всяком случае, сумел найти только Ритку. А уж с его-то возможностями…

Раздался стук копыт. К управлению ФСБ подлетел всадник на взмыленной лошади. Перекинувшись несколькими словами со «взводным», носившим на левом запястье кольцо от наручников, наездник ускакал прочь. Вестовой, что ли? Да, похоже, предводитель монгольского отряда получил какой-то приказ.

На этот раз арканами к седлам привязали и Косова, и Маргариту. Кочевники на лошадях обступили пленников плотной коробочкой. Тронулись…

Кони сразу пошли рысью, так что пришлось бежать за всадниками. В нос ударил кислый запах конского пота и немытых тел. В спину злобно фыркали полудикие лошади. Перед глазами покачивались пыльные хвосты. Одно утешение: хоть плетьми по спинам не стегают.

Куда их гнали, никто не объяснял. Куда-то вверх по центральной улице. Настроение было – хуже некуда. На душе скребли кошки.

Отряд ехал недолго. Всадники остановили коней на площади перед областной администрацией. Все? Пригнали?

Косов огляделся. Ага… И не их одних!

На асфальте уже сидели десятки перепуганных людей. Некоторых, судя по всему, подняли прямо с постели: бедняги были едва одеты. Где-то плакал ребенок. А с ближайших улиц монголы гнали все новых и новых пленников.

В центре площади над подавленными, растерянными, жмущимися друг к другу южанцами высился сохранившийся еще с советских времен памятник красноармейцам. Вездесущий Владимир Ильич, конечно, имелся в Южанске тоже, но он располагался в другом месте – возле мэрии, а здесь… Здесь были конник в буденновке и с обнаженной шашкой, матрос с гранатой и боец рабоче-крестьянской армии с винтовкой. Скульптурная композиция в стиле подзабытого агрессивного соцреализма словно магнитом притягивали пленников. Согнанные на площадь люди как будто искали защиты у грозной каменной троицы. Каждый старался расположиться поближе к постаменту.

Площадь была оцеплена. Монгольские всадники перекрывали все окрестные улицы. Бежать не представлялось никакой возможности. Вооруженная стража внимательно следила за пленниками. Но кто-нибудь из конных воинов нет-нет да и косился на памятник. Наверное, пример совдеповского искусства был кочевникам в диковинку.

У правого крыла областной администрации лежали трупы. Друг на друге – как бревна. Косов присмотрелся. Нет, это не горожане – мертвые монголы! Десятка три-четыре. А вон – и еще подносят. «Какие-никакие, а потери!» – злорадно подумал он. Хорошо… Или, наоборот, плохо? Что если дикари сейчас лютовать начнут?

Слева, на стоянке служебного транспорта, была устроена коновязь и разбита пара шатров. Лазарет, что ли?

У центрального входа обладминистрации – на крыльце и вокруг – стояли хмурые воины в тяжелых пластинчатых панцирях. Над сверкающими в лучах утреннего солнца шлемах возвышался длинный шест со связкой конских хвостов.

– Что здесь происходит? – взволнованно зашептала Ритка. – Прямо концлагерь какой-то!

– Скорее фильтрационный лагерь, – угрюмо отозвался Косов. – Эти узкоглазые ребята знают что делают. На площадях проще присмотреть за пленными и рассортировать их. Да и перебить в случае чего – нетрудно.

– Думаешь, до этого дойдет? – ужаснулась Ритка.

Косов пожал плечами:

– Хочешь – сама спроси у монголов.

Она не хотела.

Их повели не под памятник – к другим пленникам, а к крыльцу обладминистрации. Почему? Зачем?

– Бунчук, – задумчиво пробормотала Ритка.

– Что? – не понял Косов.

– Видишь та жердина с лошадиными хвостами? Это вроде главного знамени.

– Значит, где-то там должен быть и главнокомандующий?

– Значит, должен…

Перед знаменосцем с бунчуком, на самой высокой ступеньке крыльца, стояли в плотном кольце охраны двое. Одноглазый старик с изуродованным лицом и скрюченной, словно разбитой параличом, правой рукой. И молодой азиат, хищно скаливший зубы. Интересно, кто из них главный? Старый калека или ухмыляющийся юнец?

– Ритка, как по-твоему, те двое, под знаменем, кто они? – спросил Косов.

– Думаю, Субудэй и Джебе, – побледнев, ответила сестра.

* * *

Далаан спешился и подошел к ступеням русинского дворца. Крыльцо было невысоким, с парой вычурных бездымных светильников по обе стороны от массивных дверей. Зато сам дворец казался необъятным. Огромное здание в восемь этажей. Высокие, вмурованные в стены колонны. Диковинная лепнина. Бесчисленное количество одинаковых окон. Трехцветное знамя на крыше. Справа и слева – два больших крыла-пристройки в пять этажей каждое.

Далаан поклонился Субудэю и Джебе, но обратился только к Субудэю:

– Ты звал меня, непобедимый? Я пришел и привел русинку, которую ты хотел видеть.

Телохранители расступились. Джебе-нойон остался под бунчуком. Субудэй-богатур выступил вперед. Хмуро глянул за спину Далаана, поморщился:

– Сотник, я звал тебя и твою пленницу. Зачем ты привел с собой еще и этого русина?

Далаан вновь склонил голову:

– Позволь объяснить, непобедимый. Он брат русинки, и без него она не желает говорить. Я обещал сохранить ему жизнь, если она согласится помогать нам и отвечать на наши вопросы.

Субудэй перестал хмуриться.

– Что ж, это разумный договор, – одобрил он. – Как зовут твою пленницу?

– Ее имя Магритэ.

– И она действительно говорит по-монгольски?

– Я понимаю ее гораздо лучше, чем исковерканный ойратский язык хальмга, который убил себя из огненной трубки.

Субудэй улыбнулся:

– Что ж, Далаан, возможно, через тебя милостивый Тэнгри опять посылает нам удачу. Пусть твоим пленникам развяжут руки. Отсюда они уже никуда не денутся.

Приказ Субудэя был выполнен незамедлительно.

– Много ли знает твоя Магритэ? – спросил старый полководец, наблюдая, как пленники растирают посиневшие руки. – Или сведения, которые она способна дать, столь же скудны, как ее одежда?

– С ее помощью мы вернули золото, отправленное русинскому наместнику и похищенное на каменном пути: – Далаан кивнул на турсук, притороченный к седлу одного из воинов.

– Вот как? – заинтересовался Субудэй.

– Она же указала, где следует искать послов, захваченных русинами на придорожном харагууле.

– Вы нашли их? – встрепенулся Субудэй.

– Да, непобедимый, – вздохнул Далаан. – Они мертвы. Русины разбили им головы, как Дэлгэру. Скоро их тела привезут сюда.

Субудэй сжал губы:

– Что ж, я не ждал ничего иного.

Затем он вновь обратил взор на пленницу.

– Пусть эта русинка останется со мной, – глухо сказал Субудэй.

Далаан прикусил губу. Субудэй пристально взглянул на него. Прищурился. Спросил – негромко, с легкой усмешкой:

– Тебя что-то смущает, Далаан? Погоди-ка, уж не хочешь ли ты сделать Магритэ своей наложницей? Или, быть может, ты вознамерился взять эту русинку в жены?

Далаан опустил глаза. Субудэй был умен и проницателен. Он читал людей, как мудрец – древние свитки. Даже одним глазом он мог видеть то, чего другие не замечали двумя.

Старый монгол усмехнулся:

– Не волнуйся, Далаан, я не стану посягать на твою добычу и не потащу русинку к своему ложу. Магритэ будет твоей женщиной и одарит любовью только тебя. Но – потом. А сейчас мне нужен тайлбарлагч, знающий наш язык и готовый отвечать на мои вопросы. Поэтому я заберу и девчонку, и ее брата, раз уж при нем она говорит охотнее, чем без него. Заберу на время. Потом – верну.

Субудэй шагнул мимо него. Спустился по ступеням. Подошел к пленникам.

Глава 37

Русин глядел злобно, исподлобья, как хищный зверь в клетке. Русинка смотрела со страхом, но за ее страхом угадывалось еще и любопытство.

Субудэй вынул из ножен саблю. Отточенное лезвие коснулось шеи пленника. Тот не дрогнул. Вздрогнула русинка.

К ней и обратился Субудэй:

– Ну, Магритэ, покажи мне, чего стоит жизнь твоего брата и твоя жизнь. Только предупреждаю сразу: тебе придется быть честной и говорить все без утайки. Ложь я распознаю. Сокрытую правду – почувствую.

Вот теперь в глазах русинки остался только страх.

– Что именно ты хочешь услышать? – спросила она дрожащим голосом.

Субудэй удовлетворенно кивнул и вложил саблю в ножны. Магритэ облегченно выдохнула.

– Я рад, что мы понимаем друг друга, русинка, говорящая на языке моего народа, – сказал он. – И я рад вдвойне, что мы понимаем друг друга правильно.

По его знаку злобно зыркающего пленника оттеснили в сторону. Брат Магритэ был пока не нужен.

– Для начала расскажи мне о правителе этой страны. Кто он такой? На что способен? Чего от него можно ждать? Как он поступит, узнав о захвате своего города? Расскажи мне все о вашем Пэрэздент-хане.

– Пэрэздент? Хан? – в глазах русинки отразилось недоумение.

Потом по пухлым губам пленницы скользнула слабая улыбка. И отнюдь не благоговейная.

– Он не хан… – сказала она. – Он просто пре-зи-дент.

– Так он даже и не хан? – удивился Субудэй. – Может быть, наследник хана? Или его ставленник?

– Скорее ставленник. Только не хана.

– Ничего не понимаю. Тогда почему ему подчиняется твой народ? Кто он? Темник? Нойон? Отважный нукер или прославленный богатур?

– Нет, он… того… – еще одна непонятная усмешка. – Всенародно избранный. Вроде как.

Субудэй задумчиво почесал щеку:

– Курултай, да?

– Выборы. Так это у нас называется. Президента выбирают на выборах. По крайней мере, считается, что выбирают.

– Так выбирают или считается? – Субудэй пристально смотрел в глаза пленницы.

Она замялась.

– Трудно объяснить… «Демократия»…

Похоже, русинка не лгала ему и не пыталась его обмануть. Она сама путалась в своей непростой правде.

– Наша «демократия», – с каким-то странным выражением добавила пленница.

Возможно, непонятное слово чужого языка, произнесенное дважды, содержало разгадку. Но воинам Великого хана такие слова были не известны.

– Выборы проходят раз в шесть лет, – продолжила русинка.

– Мало! – Субудэй неодобрительно мотнул головой. – Шесть лет – слишком мало. За это время мира не завоюешь.

– Мира? – пухлые губы Магритэ скривились. – У себя бы порядок навести! Но вообще-то после выборов можно и переизбираться. Еще на шесть лет. Да и потом… Не обязательно вовсе отходить от власти. Есть разные варианты.

– Тогда какой смысл вообще проводить курултай каждые шесть лет? – задал Субудэй очевидный вопрос. – Не лучше ли единожды избрать достойнейшего из достойнейших и поднять его на белом войлоке к Синему Небу, как мы в свое время подняли над собой Великого хана. И пусть достойнейший властвует до конца своих дней. Разве это плохо?

– Хорошо, наверное, – согласилась русинка. – Только вот с достойнейшими как-то оно… В общем, не всегда и не все удачно складывается.

– Почему? – удивленно спросил Субудэй. – Твой народ слеп и глух? Или вы настолько глупы, что вам не важно, кто стоит над вами и кто вами правит? Разве вы не способны понять, кого надо поднимать на кошме к небу, а кого – не нужно?

Русинка вздохнула:

– Никто никого никуда у нас не поднимает. Здесь все делается по-другому.

– Как?

– Ну… В общем, обходимся пока без белого войлока и без синего неба.

Субудэй нахмурился:

– Без одобрения небес никто не станет великим правителем на земле.

– Может быть, очень даже может быть, – не стала спорить Магритэ. – Но у нас сложилось иначе. Ярлык на верховную власть наши правители ищут не на небе, а на земле.

– Плохо сложилось, – осуждающе прицокнул языком Субудэй. – Разве на земле может что-то заменить волю Извечного Синего Неба?

По губам пленницы скользнула невеселая улыбка.

– Кое-что может…

Дальше Магритэ заговорила скороговоркой, словно читая заклинание на своем языке. Странные, незнакомые и труднопроизносимые слова сыпались из ее уст одно за другим:

– «Институт-преемничества-административный-ресурс-лоббирование-финансирование политические-технологии». Ах, да, чуть не забыла. «Конституция» еще. Ну и «волеизъявление-электората». Так, постольку-поскольку…

* * *

Маргарита замолчала, запоздало сообразив, что на этот раз старый монгол с изуродованным лицом вряд ли сможет осмыслить то, что она рассказывает. Ну да, так и есть…

– Сколько непонятных слов ты произносишь, ничего не говоря по существу! – поморщился одноглазый старик. – Это что, всё имена ваших богов?

– Богов? Нет… Хотя… Для кого-то… В некотором роде…

Монгол раздраженно тряхнул головой:

– В роде? В каком роде? Скажи мне, русинка, из каких родов и из каких кланов вы выбираете себе властителей?

– Кланы? – Она вновь не смогла сдержать улыбки. А ведь хорошо сказано и верно подмечено. Этот непосредственный дикарь, сам того не ведая, бьет своими простыми вопросами, что называется, не в бровь, а в глаз.

– Женщина, не зли меня! Я спросил тебя, кому дозволено становиться вашими властителями? Отвечай!

– Вообще-то считается, что выбрать в президенты могут любого, – ответила она. Вдаваться в подробности избирательного права и рассказывать о возрастном и гражданском цензе сейчас не было нужды. Простые вопросы подразумевали простые ответы.

– Любого?! – Старик на секунду опешил.

Потом – расхохотался.

– На вашем курултае могут выбрать даже тебя? Даже его? – Монгол указал на Митьку.

– Ну да… – ответила Маргарита. – Не выберут, конечно. Ни меня, ни его. Но по закону – могут.

– А для чего нужен закон, который позволяет становиться правителем тем, кто им все равно никогда не станет?

Она пожала плечами:

– Вероятно, для того, чтобы создать видимость возможности.

– К чему такие сложности? – недоумевал монгол. Наверное, правильно недоумевал.

Маргарита развела руками. Ответа на этот вопрос она не знала.

– Скажи мне, Магритэ, а борются ли между собой претенденты на трон Пэрэздента? – прозвучал следующий вопрос. – Или у вас не принято драться за власть?

– О, еще как принято! У нас за власть иногда дерутся так, как не снилось вашим ханам.

Монгол заинтересовался:

– Ну-ка, ну-ка, расскажи! Как дерутся? Бьются в поединках? Сходятся в великих сражениях? Подсылают убийц? Подсыпают отраву?

– Ну… – Маргарита растерялась. – Всякое вообще-то случается. Но обычно обходится без большой крови.

– Не понимаю! Как захватить большую власть без большой крови?

– Есть разные способы. Можно, к примеру, облить противника грязью так, что тот вовек не отмоется, или…

– Зачем? – изумленно перебил ее старик. – Зачем выливать на врага грязь, если можно засыпать его стрелами?

Маргарита вздохнула:

– Вообще-то у нас все решают не стрелы, а деньги.

– Деньги? – разочарованно переспросил одноглазый монгол. – Да, такое нашим ханам действительно не снилось. Если в вашей стране деньги важнее всего остального, значит, ваши властители зависят от купцов, ростовщиков и своих собственных баскаков? Но разве может воля таких властителей быть свободной, решения – честными, а помыслы – чистыми? Разве могут они думать о благе всего народа, а не только лишь о благе тех, кто привел их к власти, кто заплатил за их власть и кто может их этой власти лишить?

Маргарита предпочла промолчать.

– И вообще, как в борьбе за власть деньги могут противостоять отважному сердцу, твердой руке и изворотливому уму? – в задумчивости продолжал старый монгол. – Наш Великий, подобно морю, хан когда-то был рабом, не имевшим ничего, кроме простого имени Темучин. Ныне же он правитель, владеющий необъятными землями и именуемый не иначе как Потрясатель Вселенной. Разве все деньги мира остановили бы такого избранника неба?

Маргарита покачала головой:

– Возможно, у нас ваш Великий хан не был бы столь велик.

– Да как смеешь ты говорить такое! – вспылил старик. – Ты хочешь смерти себе и своему брату?!

– Нет. – Она не на шутку перепугалась, поняв, что позволила себе лишнее. – Просто меня просили давать честные ответы. И я говорю, как есть. Тот путь, которым пришел к власти ваш хан, не годится для подковерной борьбы за власть у нас.

– Подковерная борьба? – удивился монгол. – У вас принято тех, кто рвется к трону, накрывать ковром, чтобы они душили под ним друг друга?

Маргарита с улыбкой покачала головой:

– Ну не совсем так… и да, и нет…

– Почему ты все время улыбаешься, русинка? – нахмурился одноглазый старик. – Ты смеешься надо мной или над своими правителями, воюющими деньгами вместо стрел?

– Я смеюсь не над тобой, – ответила Маргарита.

Единственный глаз собеседника смотрел на нее долго, не моргая.

– Вижу, что не надо мной, – наконец произнес монгол. – А еще я вижу, что в вашей стране не уважают властителей, которые не уважают своего народа. Это плохо и для народа, и для властителей. В такие страны рано или поздно приходим мы.

* * *

Некоторое время Субудэй молча смотрел на пленников, заполнивших площадь, на русинский дворец, на высокие каменные башни-гэры, стоявшие вокруг.

Затем вновь повернулся к молодой русинке.

– Я расспрашиваю тебя о вашем Пэрэзденте не из праздного любопытства, Магритэ, – сказал он. – Я хочу знать о нем все, чтобы понять, как лучше с ним говорить.

– Боюсь, это невозможно. – Пленница покачала головой. – Говорить с президентом…

– Почему невозможно? – свел брови Субудэй.

– Ну, во-первых, президент… Он находится далеко отсюда… В другом городе, до которого… В общем, далеко до которого.

– Я готов подождать, пока он приедет сюда.

– Вряд ли он приедет, – вздохнула русинка.

– Он настолько труслив или настолько горд? – раздраженно фыркнул Субудэй. – Он предпочтет, чтобы я привел к нему свое войско? Но ведь тогда у нас будет совсем другой разговор.

– Он просто не станет говорить. Ему «по-статусу» не положено.

– Что? – не понял Субудэй. – Что не положено?

– У него есть другие люди, которым надлежит вести переговоры в м-м-м… в подобных, – пленница замялась, – м-да, в подобных случаях.

– Хорошо, – кивнул Субудэй, – я готов сначала говорить с его слугами. Мне нужен управитель этого города и этих земель.

– Мэр? Губернатор?

– Не понимаю! Мне нужен наместник вашего Пэрэздента.

– Полпред?

– Что значит «мэр», «хубэратр», «бопрэд»? Кто здесь главенствует? Кому принадлежит власть в этом городе?

– Э-э-э, как бы объяснить? Так, чтоб попонятнее…

– Что в этом сложного, русинка? – рассердился Субудэй. – У каждой земли есть свой хан или наместник хана. Над каждым ханом стоит Великий хан.

Русинка испуганно хлопала своими глазищами. Она словно не понимала самых простых вещей.

– Я возглавляю это войско. – Субудэй кивнул на нукеров, стоявших вокруг. – Мне подчиняется Джебе-нойон со своим туменом. Темникам подчиняются тысячники, тысячникам – сотники, сотникам – десятники. Разве на этих землях нет единого правителя? Может быть, поэтому такой большой город пал за одну ночь? Что молчишь, Магритэ? Скажи, почему пустуют дворцы ваших сановников? Ответь, отчего высшие городские управители до сих пор не вышли к победителю?

– Вряд ли вы их здесь найдете, – ответила русинка. – Скорее всего, они уже далеко.

– Они бросили город, о котором должны заботиться и который должны оберегать?

– Власть всегда в первую очередь оберегает себя.

– Так поступает только дурная власть! – досадливо крякнул Субудэй. – Такая власть шаткая и недолговечная. Ладно, русинка, отыщи мне любых управителей. Я не верю, что убежать и спрятаться успели все.

– Каких любых? – спросила пленница.

– Любых! Почему ты такая непонятливая?! Ханы, нойоны, темники и тысячники, вельможи, сановники, купеческие старейшины, имеющие хоть какое-то влияние в этом городе…

– Боюсь, их сейчас тоже найти будет непросто.

– А ты все же попытайся!

– Но…

– Глупая русинка! – вскричал Субудэй. Его терпение кончилось. – Посмотри на моих павших воинов, чьи души взывают о мщении. А теперь посмотри на своего брата! И посмотри на людей, которых согнали на площадь! Я ведь могу счесть, что от их жизней нет пользы. Одно мое слово – и всех изрубят саблями. Ты этого хочешь?

– Нет, – быстро и коротко ответила побледневшая пленница.

– Тогда делай, что велено! Иди к пленникам и говори с ними. Пусть они расскажут, пусть укажут. Если на этой площади окажется хотя бы один человек, который меня заинтересует, будут жить все. Если такого человека не найдется, все умрут. Ты поняла меня, Магритэ?!

Русинка кивнула. Однако исполнить приказ Субудэя не успела.