Текст книги "Земля за Туманом"

Автор книги: Руслан Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

– Алло, – прозвучал в трубке знакомый голос. Удивленный и немного настороженный.

– Здравствуй, Рит, – без особой радости поприветствовал сестру Косов. – Слушай, дело есть.

– Митька, ты?! – А вот Ритка обрадовалась по-настоящему. – Ты с какого телефона звонишь? На определителе ничего не отображается. В шпиона играешь, да, братец? Ты освободился уже? Отдежурил?

– Да… не совсем… вроде того, – замялся Косов.

– Здорово. Тогда я даю Ваське отбой. Заезжай за мной сам, билеты я взяла. Поезд через три часа, – тараторила она.

– Ваське отбой давай, – вздохнул он. – Только знаешь, Рит, уезжать из города тебе не нужно.

– То есть как это? – ошеломленно пробормотала она. – У меня конференция! Ты же знаешь.

– Рит, я могу предложить тебе кое-что поинтереснее твоей конференции, – обреченно проговорил Косов. Полковник подбадривающе кивнул.

– Чего-то я тебя не понимаю, – вновь насторожилась сестра. – Объясни, Митька?

– Рита, нужна твоя помощь.

– В чем?

– В одном важном деле.

– Важном для тебя?

Полковник пристально смотрел на Косова. Немигающий взгляд холодных глаз давил и ломал.

– Да, – ответил он. И, помедлив немного, добавил: – И для тебя, Рит, тоже.

Недолгая пауза – и следующий вопрос.

– Это дело важно настолько, что я должна отказаться от конференции, Мить?

Если не откажешься сама, тебя все равно заставят отказаться, сестренка. Поэтому…

– Да.

– И что взамен? Попробуй убедить меня, братишка.

Нет, она не капризничала. Ее подход был по-научному рационален. Если бы сестра не ушла с головой в свою науку, наверное, она стала бы неплохой бизнесвумэн.

– Тебе будут обеспечены незабываемые впечатления, – угрюмо пообещал в трубку Косов.

– И? – по-видимому, этих слов Ритке было не достаточно.

– И такой научный материал, которого ты не найдешь ни на одной конференции мира.

В этом он ей не врал.

– В самом деле? – Ритка была заинтригована, а значит, уже сидела на крючке. Его сестра с детства отличалась любопытством. Возможно, именно это качество и привело ее в науку. – Я так понимаю, ты за мной заедешь, да, Мить?

– Нет, за тобой заедут другие… – Он уже мысленно крыл проклятого полковника трехэтажным матом. – Вернее, уже заехали. У подъезда тебя ждет машина. Вишневая «десятка». Номерной знак…

Косов покосился на полковника. Тот продиктовал номер. Косов повторил.

Глава 26

В гэре тихонько потрескивал костер. Далаан не сводил глаз со связанного пленника, пока военачальники советовались.

– Субудэй-гуай, ты мудр, – говорил Джебе. – Что ты понял из слов русина-хальмга, говорящего на исковерканном ойратском наречии? И можно ли верить его словам?

Субудэй вздохнул:

– Возможно, пленник сознательно увиливает от ответов и старается запутать меня, как лисица путает свой след, уходя от охотника. А может быть, наоборот, он готов рассказывать все, что знает, но не умеет сделать этого или сам не ведает многого. Я понял вот что: он младший и совсем не хан. Младшие обычно мало знают. Но кое в чем этот хальмг все-таки может оказаться полезен…

– Ты не казнишь его? – вскинулся молодой нойон.

Субудэй покачал головой:

– Сейчас его смерть даст нам меньше, чем его жизнь.

– На что тебе его жалкая жизнь?! – кипятился Джебе. – Какая от него польза?!

– Я подумал о том, что хальмг может открыть нам секрет русинского оружия.

Джебе презрительно фыркнул:

– Оружие русинов не смогло остановить наших воинов!

– Сегодня не смогло, но кто, кроме великого Тэнгри, знает, что будет завтра, – негромко проговорил Субудэй.

Он повернулся к Далаану:

– Далаан, подойди ближе и покажи Джебе свой наплечник.

Далаан шагнул к походному очагу и сбросил с левого плеча цув.

– Такая маленькая дырка? – скривил губы Джебе, мельком глянув на пробитый наплечник.

– Да, это не след от копья или сабельного удара, – кивнул Субудэй, – но и этого вполне достаточно, чтобы убить. Далаану просто повезло, что галтай гаахан ударила слишком высоко. Не зря Бэлэг говорит, что его хранит Небо. Но ты подумай вот о чем, Джебе. Не всякая стрела пробьет такую пластину. А железная трубка, плюющаяся огнем, пробила. И хотя русинское оружие не способно поражать наших воинов издали, в ближнем бою, как видишь, оно довольно опасно. А мы ничего не знаем о нем. Зато хальмг – знает.

– Но он убил Дэлгэра, Субудэй! – нахмурился Джебе-нойон. – На его харагууле погиб Плоскиня. Он был в числе тех, кто пленил наших послов и забрал твои дары, отправленные ханскому наместнику. Этот русин-хальмг должен умереть!

Субудэй не изменил ни позы, ни выражения лица.

– И скорее всего, он умрет, Джебе, – старый военачальник заговорил очень тихо. Даже Далаан, стоявший рядом, едва расслышал хриплый голос Субудэя. – Просто у него есть два пути к смерти. Первый – отказаться нам помогать и умереть сразу. Второй – открыть нам тайну огненных трубок и тем самым предать свой народ. Тогда его смерть будет отсрочена, но не отменена. Великий хан велел не щадить предателей, сколь бы полезным не было их предательство. Ибо никогда нельзя рассчитывать на верность единожды предавшего.

Джебе прищурился:

– Ты сказал, Субудэй-гуай, что хальмг умрет «скорее всего». Значит, у него все же есть шанс выжить?

Субудэй кивнул:

– Есть. Если русины отдадут мне живыми и невредимыми моих воинов, захваченных на придорожном харагууле, я, возможно, пощажу и отпущу его.

– Думаешь, так будет правильно?

– Так будет разумно, Джебе. Такой обмен выгоден, ибо жизнь моих воинов сейчас стоит дороже, чем смерть чужих.

– А как же Дэлгэр? И бродник Плоскиня?

– Харагуул, на котором они погибли, разгромлен. Их смерть отомщена. Далаан!

Далаан, вновь услышав свое имя, поднял голову. Субудэй кивнул на стальные браслеты, сковывающие его запястья:

– Ты можешь распилить и снять одно кандальное кольцо. От второго избавишься, когда воины, служившие в твоем десятке, будут вызволены из русинского плена. Или когда кровь русинов искупит и их смерть.

Далаан молча кивнул. Субудэй был мудр и справедлив. Как всегда.

– Что делать с пленником? – спросил Джебе. – Увести?

– Нет, – сказал Субудэй. – Не надо. Пусть ему развяжут руки и дадут русинскую огненную трубку.

Пусть лучники держат его на прицеле. Пусть подле него стоит страж с обнаженной саблей. Пусть хальмг останется у порога и не подходит ближе. И пусть он погибнет, если попытается причинить вред.

– Позволь сказать, Субудэй-богатур, – в разговор вмешался Бэлэг-шаман. – То, что ты задумал, слишком опасно. Оружие русинов…

– Опаснее не знать этого оружия, – ответил Субудэй.

– Духи считают иначе, – с вызовом процедил шаман.

Субудэй разъяренно тряхнул седой головой:

– Я уважаю тебя, Бэлэг и чту духов, которые говорят твоими устами. Но сейчас я не склонен верить ни тебе, ни им. Ибо ни тебе, ни им не известно о затуманных землях. Когда я отдал вам оружие русинских разбойников, вы не придумали ничего лучше, чем закопать его и проклясть землю, в которой оно было закопано. Огненные трубки я закапывать не позволю. Пленный хальмг сможет рассказать о нем больше, чем знают духи.

* * *

О чем шушукались, косясь на него, монголы, Ханучаев не слышал и не понимал. Видимо, дикари обсуждали, как с ним поступить. Ага, кажется, пришли к какому-то мнению. Приняли решение…

Одноглазый старик что-то негромко произнес. Пара телохранителей зачем-то прикрыли собой старика и молодого монгола с тонкими усиками и надменной улыбкой. Еще двое стражников подняли луки с наложенными на тетивы стрелами. Наконечники стрел смотрели в лицо Ханучаеву. А до лучников в глубине юрты – всего-то несколько шагов. Воин у входа вытащил из ножен кривой клинок. Монгол с простреленным наплечником и браслетами от наручников, который стоял теперь в центре юрты, у очага, тоже положил руку на сабельную рукоять.

«Убьют! – решил Ханучаев. – Прямо здесь. Прямо сейчас».

Он ошибся.

Стражник с обнаженной саблей осторожно вытянул из кучи стволов, сваленных справа от входного полога, укороченный калаш со складным прикладом. Подошел и с опаской положил АКСУ к ногам Ханучаева. Затем срезал веревки на его руках и подтолкнул Ханучаева к автомату. Сам встал рядом.

Ничего себе! Ему дают оружие? И что, действительно хотят, чтобы он его взял?

Растирая затекшие запястья, Ханучаев покосился на лучников. Стрелки стояли по обе стороны от очага. Лица сосредоточены, луки натянуты, глаза прищурены, стрелы в любую секунду готовы сорваться с тетив. Глазом моргнуть не успеешь, как дырок понаделают. Бронника-то на Ханучаеве сейчас не было. Да и этот, с саблей, за плечом маячит.

И что делать? Брать калаш? Не брать?

Видимо, одноглазый монгол заметил его тревогу и сомнение. Заговорил, обращаясь к Ханучаеву.

– Тебя убьют… – разобрал Ханучаев кое-что из его слов. – Если ты попытаешься убить…

Похоже на предупреждение. Ему, в самом деле, давали автомат, но были ли шансы воспользоваться оружием. Наверное, были. Где-то пятьдесят на пятьдесят. Нет, сорок на шестьдесят. Или, скорее, тридцать на семьдесят. Да чего там, хоть десять шансов из ста – и то уже было бы неплохо. Лучше, во всяком случае, чем ничего. Слабо шевельнулась надежда.

Старик о чем-то спросил. Ханучаев разобрал еще несколько слов. «Трубка», «плевать», «огонь», «гром»…

– Чего-чего? – удивился он.

– Как это, – одноглазый кивнул на автомат, – плюется?

– Плюется?

Старик разозлился, заговорил быстро и невнятно. Ханучаев едва понимал отдельные слова:

– Что делать… гром… огонь… как пускать?..

Но понятого было достаточного. Ханучаев усмехнулся. Эти монголы что, в самом деле, такие идиоты или притворяются?

Старик, однако, явно не был расположен шутить.

– Как?! – рявкнул он. – Хочу знать! Покажи, что делать!

Ну что ж, лады, узнаешь. Покажем…

Стараясь не делать резких движений, Ханучаев поднял автомат. Надежда на спасение крепла. Сейчас, с оружием в руках, он уже чувствовал себя иначе. И мысли в голове были иные.

Попробовать перестрелять всех к едрене фене? Сначала лучников и стражника с обнаженной саблей. Потом – остальных. И ноги – в руки? Нет, так просто не получится: еще не известно, что ждет его снаружи. Из-за опущенного полога юрты доносился приглушенный шум. И сколько там народу собралось – не известно.

Действовать нужно было по-другому. И Ханучаев уже решил как. Заложник! Ему нужен был заложник, к голове которого можно приставить ствол. Одну голову он так уже расколол. И монголы, конечно же, об этом знают. Значит, должны поостеречься.

Ханучаев оттянул затвор. И сразу сник. Мать-перемать! Пусто! Весь магазин – расстрелян. Ну и проку-то от такого автомата?!

Он разочарованно покачал головой.

– Что? – спросил старик.

– Патроны нужны, – ответил Ханучаев.

– Что нужно? – нахмурился монгол.

– Стрелять, говорю, нечем.

– Нечем стрелять? – недоверчиво смотрел на него одноглазый.

– Нет м-м-м… стрел нет, – попытался объяснить на доступном дикарю языке Ханучаев.

– Стрел? – удивился монгол.

– Да. Их вставляют сюда…

Он хлопнул по пустому рожку.

– Потом они вылетают отсюда.

Ханучаев щелкнул по стволу.

– Ты лжешь?! – гневно прохрипел старик. – Как стрела может поместиться в такую маленькую коробку и такую короткую трубку? Мои люди не видели никаких стрел. Они видели только огонь и слышали гром.

– Я говорю правду, – устало вздохнул Ханучаев. – Чтобы стрелять – нужны стрелы.

На него смотрели долго и пристально. Потом…

– Это сгодится? – Старый монгол вынул из колчана лучника-телохранителя длинную оперенную стрелу.

– Нет, – вздохнул Ханучаев, – тут другие стрелы нужны. Может быть, там есть.

Он кивнул на сваленные в кучу стволы.

Одноглазый проговорил что-то быстро и невнятно. Стражник с саблей принес Ханучаеву еще один автомат и ПМ. Второй калаш тоже оказался пуст. Зато в макаре – полная обойма. Уже кое-что! Затвор. Предохранитель…

Вернулись мысли о заложнике. Лучше всего на эту роль подходит, конечно же, одноглазый старик. Или молодой ублюдок, что сидит у очага рядом с калекой, – он тоже ведет себя как важная шишка. Но обоих прикрывает стража. А это – дополнительная головная боль.

Значит, придется повозиться. И не факт, что все получится быстро. И получится ли вообще? Пистолет – это все-таки не автомат. Всех, кого нужно, из ПМ скоренько не расстреляешь. А рисковать нельзя. Второго шанса ему не дадут.

Так, может быть, лучше попробовать с кем-нибудь другим? С кем? А хотя бы с тем, вон, колдуном, который снова принялся что-то тихонько бормотать себе под нос.

Невысокий, худощавый, обвешанный тряпичными лоскутками и побрякушками, он стоял в сторонке – один, отрешенный и сосредоточенный, без оружия и без охраны. Он позволял себе пререкаться с одноглазым – это обстоятельство не укрылось от глаз Ханучаева. Выходит, тоже фигура не из последних. Наверное, в самом деле шаман какой-нибудь? А что, с этих дикарей станется…

Лучники, не ослабляя тетивы, внимательно следили за каждым его движением. Чуть ли не в ухо дышал воин с саблей наголо.

Хреново, конечно. Но не безнадежно. Ханучаев считался в райотделе неплохим стрелком и в отличие от многих уважал Макарова.

– Ну что? – спросил старый монгол. – Есть стрела?

– Есть. – Ханучаев улыбнулся. Дикарям не терпится узнать, как пользоваться настоящим оружием? Что ж, он преподаст им урок стрелкового дела. Надолго запомнят.

– Смотрите сюда. – Ханучаев покрутил пистолет перед собой. На пистолет уставились все. Лучники и стражник с обнаженным клинком тоже покосились на макара. Сработало: враг ненадолго, но все же утратили бдительность.

– Сначала нужно…

«Нужно лучников достать. И этого, с тесаком, обезвредить», – подумал Ханучаев.

И начал действовать.

* * *

Бух!

…ух!

В руке русина полыхнули две огненные вспышки. Два громовых раската прозвучали в гэре почти одновременно.

Далаан увидел, как стражника с саблей, стоявшего почти вплотную к пленнику, толкнула назад незримая сила. Кэкэритэн выронил оружие и повалился спиной на ковер.

Еще прежде, чем он упал, русин-хальмг тоже резко бросил свое тело наземь. Перекатился влево – туда, где стоял Бэлэг-шаман. Видимо, надеялся увернуться от стрел…

Но стрелы уже свистнули в воздухе. И… И обе не попали в пленника. Нет, даже не так! Стрелы, пущенные в русина, не пролетели мимо, пробив полог гэра. Они, как показалось Далаану, попросту исчезли!

Бух-ух! – дважды грянуло снова.

Лучники, не успевшие наложить на тетивы новые стрелы, покачнулись. Один упал сразу. Второй…

Бух! – второго сбила с ног очередная громовая вспышка.

Странно! Далаан полагал, что с такого расстояния оружие русинов не способно достать врага. Видимо, он ошибался. Или чего-то не учел. Но чего? Впрочем, не важно. Сейчас нет времени об этом размышлять.

Нукеры, прикрывавшие Субудэя и Джебе, вскинули щиты и заслонили военачальников.

Далаан вырывал из ножен клинок. Бросился к русину, который уже вскочил на ноги, и…

Бух! – огненная трубка с расстояния в шесть-семь шагов выплюнула ему в лицо огонь и гром. Бух! – и еще один раз. Однако никакого вреда укороченная галтай гаахан Далаану не причинила. Хотя Далаан был к пленнику ближе, чем лучники. Но все же недостаточно близко, чтобы ударить саблей. Настолько приблизиться ему не позволили.

– Стоять! – окрик Субудэя остановил Далаана, когда до русина оставалось каких-то два-три шага.

И – увы – не только до русина. Шустрый хальмг теперь стоял за спиной Бэлэга. Левой рукой он перехватил шамана за горло, правой – приставил к его виску огненную трубку. Проклятье! Ведь точно так же этот русин разбил голову Дэлгэру!

Хальмг ничего не говорил. Все было ясно без слов: любая попытка напасть на русинского тайлбарлагча будет стоить жизни Бэлэгу.

Пленник прикрывался им как живым щитом. Бэлэг был бледен. Губы шамана что-то шептали, но защитные молитвы ему сейчас помогали мало.

После оглушительного грохота в гэре сделалось тихо. Зато снаружи уже раздавались встревоженные крики. Кто-то откинул входной полог и сунулся в юрту.

Блеснула обнаженная сабля, еще одна.

Дерзкий хальмг стоял в стороне от входа, прижимаясь спиной к стене гэра. Он пока не мог видеть, что происходит снаружи и сколько людей готовы его растерзать. Но, видимо, русин твердо решил никого не впускать в гэр.

– Назад «мля-суки-мать-вашу-нах-х» убью! – дико заорал хальмг. Только два слова из его вопля и можно было понять.

Бэлэг вскрикнул от боли: железка, приставленная к виску шамана, расцарапала кожу.

– Назад! – приказал Субудэй нукерам.

Кэкэритэны наружной стражи послушно отступили за порог. Тяжелый входной полог опустился. Снаружи стало тихо.

Субудэй повернулся к пленнику. Далаан тоже не отводил глаз от безумца. А тот так и рыскал по гэру затравленным взглядом. На губах русина играла отчаянная улыбка.

– Хальмг, ты понимаешь, что теперь тебя не убьют сразу? – с пугающе холодным спокойствием спросил Субудэй. – Осознаешь ли ты, что теперь твоя смерть будут долгой и мучительной?

Что-то в голосе старого монгола заставляло ему верить. Далаан, во всяком случае, верил.

Однако пленник не слушал Субудэй. Или не желал слушать. Или просто не понимал. Не отпуская Бэлэга и не убирая от его головы огненной трубки, пленник попятился к выходу.

Зачем? Далаан никак не мог взять в толк: неужели неразумный русин действительно надеется сбежать?

Глава 27

Сестра была в своем репертуаре. Ритку, казалось, ничуть не смутило то, куда ее привезли, – не смутило, но лишь заинтриговало еще больше. Сама не своя от любопытства, она засыпала Косова вопросами, едва переступив порог кабинета.

Сопровождающие остались за дверью, но Ритка этого даже не заметила. И на полковника тоже – ноль внимания. Невысокая, бойкая, энергичная и многословная, Маргарита, казалось, сразу заполнила собой все помещение. Кабинет, явно не привыкший к подобному поведению посетителей, как-то сразу стушевался. Давящая чекистская атмосфера куда-то улетучилась.

– Познакомься, Рита, это товарищ полковник. – Косов с едва заметной улыбкой указал глазами на хозяина кабинета. – Все вопросы – к нему.

«Товарищ» прозвучало как имя. «Полковник» – как фамилия. А что делать? Настоящего имени и фамилии своего нового начальника Косов не знал.

Востроносое веснушчатое лицо сестры повернулось к «товарищу». Темненькая челка, изогнутая, как знак вопроса, любопытные глазки, в которых не было страха. Ритка – молодчина, ее вообще не так просто напугать.

Полковник поднялся с кресла и галантно предложил Маргарите сесть. Протянул лист бумаги и ручку. Вежливо объяснил:

– Нам понадобится ваша помощь как эксперта-востоковеда…

«Ишь каков гусь, – подумал Косов, – с ней на „вы“, со мной – на „ты“. Знает подходы к людям, мать его!»

– Но сначала вам, Маргарита Сергеевна, придется дать подписку о неразглашении.

Ну конечно, как же без этого!

– Дело государственной важности, так что сами понимаете…

Совершенно излишнее объяснение. Как показалось Косову, Ритка подмахнула протянутую бумажку, не читая. Сестра просто сгорала от нетерпения.

Косов вздохнул. Он пообещал ей в телефонном разговоре потрясный научный материал. Он никогда не обманывал сестру. И Ритка это знала.

Подписанный лист исчез в ящике стола. Щелкнул замок.

– Теперь пройдемте со мной.

Пройти полковник предлагал им обоим. Причем просьба прозвучала как мягкий приказ. Косов поморщился. А вот Ритка, похоже, таких тонкостей не улавливала. Сестре уже все было до фонаря.

Они вышли из кабинета. Спустились куда-то вниз, в подвалы управления. Длинные коридоры, чистые полы, зеленые стены, белый потолок, тусклый свет. Прочные железные двери, замки, видеокамеры, немногочисленные неприметные дежурные…

– Митька, расскажи… – зашептала было Ритка.

– Я расскажу, Маргарита, Сергеевна, – отрезал полковник. – Все, что вам нужно знать, расскажу. И покажу. Чуть позже.

Полковник сам отпер перед ними очередную дверь. Провел в просторную комнату, похожую скорее на еще один широкий проходной коридор с дверью на противоположной стене. Здесь на длинных, крытых сукном столах лежали оружие, доспехи и вещи, изъятые у задержанных на КПМ азиатов. Уж что-что, а это барахло Косов узнал сразу. Вот – луки и стрелы в колчанах. Вот – сабли, щиты и копья. Вот – белый конский хвост на шесте. Вот – щиты и панцири… На отдельном столе было разложено золото. Все вроде бы на месте. Не хватало разве что головы Алибека.

У Ритки задрожали руки и загорелись глаза.

– Что это? – Она повернулась к Косову. – Вот это все – что?

Косов отвечать не стал. Лишь кивнул на полковника. Пусть теперь сам отдувается.

– Чье это? – следующий вопрос Ритки адресовался их провожатому.

– Я очень надеюсь, что вы нам об этом расскажите, – ответил тот. – Вам придется побеседовать с хозяевами этих вещей. Русского языка они не знают, но есть предположение, что понимают монгольский, так что, возможно…

– Где они? – нетерпеливо перебила Ритка.

Косов вздохнул. Начинается… Сестре не терпелось поскорее приступить к работе.

Полковник прошел к двери напротив. Провернул ключ в замочной скважине. Дверь открылась.

Большую часть смежной комнаты, куда они вошли, занимала камера. Выходит, в подвалах фээсбэшной управы тоже есть своя КПЗ.

Из-за прочной двойной решетки хмуро смотрели задержанные на Левобережном КПМ азиаты. По эту сторону решетки за небольшим столом с дисковым (опять!) телефонным аппаратом и простенькой настольной лампой сидел лейтенант с незапоминающимся лицом. Охрана, надо полагать. Рядом стоял еще один стол и два стула. Вся мебель была прикручена к полу.

При их появлении лейтенант поднялся.

– Оставьте нас, – попросил полковник.

Лейтенант молча удалился. Дверь, ведущая в соседнюю комнату с оружием и снаряжением задержанных, осталась открытой. Входную дверь заперли снаружи.

– Приступайте, Маргарита Сергеевна, – проговорил полковник. – Выясните все, что возможно. Мы постараемся вам не мешать.

Первым делом Ритка долго и внимательно изучала вещи и оружие, разложенные на столах. Потом попыталась через решетку заговорить с задержанными. Попытка удалась с третьего раза. Азиаты начали отвечать на вопросы. Говорили надменно, с вызовом и нескрываемой злостью, но все же говорили. Ритка, судя по всему, понимала задержанных, а они понимали ее.

Беседа затягивалась. Сестра была возбуждена до предела. Косов никогда еще не видел ее в таком состоянии. Полковник, расположившись за столом, терпеливо ждал.

* * *

– Итак, что вам удалось узнать, Маргарита Сергеевна?

Они снова сидели в кабинете полковника. Хозяин кабинета испытующе смотрел на Ритку. Косов исподлобья наблюдал за ним.

– Много всего… Интересного… – задумчиво ответила Маргарита. От ее былой бойкости и энергичности не осталось и следа: этап сбора информации закончен, пришло время анализа. – Кто они такие, эти ваши задержанные?

– Это я хотел бы спросить у вас, – прищурился полковник. – Что вы сами-то думаете?

– Что думаю я?! – Ритка усмехнулась. – Хотите знать, что я думаю – что ж, извольте. Вы оказались правы: язык, на котором разговаривают ваши арестанты, – монгольский, вернее, старомонгольский. Но одна маленькая деталь: сейчас так не говорят даже в самых глухих уголках Монголии. По крайней мере, до сегодняшнего дня я была уверена в этом. Оружие, доспехи и вещи, которые вы мне показали, – точная копия средневекового снаряжения монгольского воина. Монеты – очень редкие, уйгурские, их можно было бы смело датировать двенадцатым-тринадцатым веками, если бы не идеальная сохранность. Про состав золота ничего сказать не могу, но монеты почти не стерты. Похоже, что их отчеканили совсем недавно. Да и еще… Среди вещей я нашла золотую пайзцу.

– Что?

– Это охранная грамота и знак посланника Великого хана… Чингисхана. А теперь скажите, что после всего этого я могу думать о людях, сидящих у вас за решеткой?

Полковник проигнорировал обращенный к нему вопрос. И сам задал следующий:

– Может ли так случиться, что эти люди просто морочат нам голову, Маргарита Сергеевна?

Ритка одарила его скептическим взглядом:

– Тогда они должны знать о жизни и быте средневекового кочевника больше, чем я. Они должны также прекрасно разбираться в языческой мифологии, иметь представление об общественном устройстве монгольских племен и воспринимать окружающий мир так, как его видели монголы эпохи завоеваний и становления империи.

– И они обладают необходимой информацией?

Ритка кивнула.

– Им известны даже те фрагменты ясы Чингисхана, которые прежде считались утерянными! Я несколько раз пыталась подловить ваших арестантов на лжи, но их познания… – Она покачала головой. – В общем, нужно слишком долго учиться, чтобы знать все, чтобы ТАК все знать.

Косов видел, как мрачнел полковник. Еще бы: подтверждались наихудшие опасения. Вышедший из-под контроля эксперимент. Дыра во времени. Пришельцы из прошлого…

– Но самое интересное другое, – продолжила Ритка. – У меня складывается впечатление, будто эти люди не имеют представления об элементарных вещах, знакомых человеку двадцать первого века с детства. Знаете, как они называют машины? Тэмэр тэрэг – железные повозки. А огнестрельное оружие? Галтай гаахан: огненная трубка, или, если быть точнее, шаманская курительная огненная трубка. Асфальтированные дороги – это для них чулуум дзам – каменный путь. Нас, кстати, они называют русинами.

– Русинами? Очень интересно… – машинально проговорил полковник, думая о чем-то своем.

Ритка взглянула на Косова. Тот развел руками. Сестра вновь перевела взгляд на полковника.

– Скажите, откуда взялись эти люди? – спросила она. Голос Ритки звучал напряженно и неестественно. – Из какой глуши их привезли? Это что, какое-то изолированное и отрезанное от цивилизации племя?

– Почему бы вам самой не спросить их об этом? – вопросом на вопрос ответил полковник.

– Думаете, я не спрашивала?

– И? – Он смотрел на нее, не моргая.

– Мне не понравился их ответ. – Ритка выдержала его взгляд.

Косову показалось, что сестра чем-то не на шутку встревожена.

– Почему же? – спросил полковник. – Почему вам не понравился их ответ?

– Да потому что того, о чем они говорят, не может быть! – сорвалась Ритка. – Они утверждают, что прибыли с войском Субудэя-богатура и Джебе-нойона и что являются их послами.

* * *

Полковник подобрался, как хищник, приготовившийся к прыжку. Он не отводил глаз от Ритки.

– Ну и чем вас не устраивает такой ответ, Маргарита Сергеевна?

– Вы что, меня за идиотку держите? – Она нахмурилась, – Субудэй и Джебе – полководцы, возглавившие первый поход монголов к южнорусским границам. О битве при Калке ничего не слышали? Тысяча двести двадцать четвертый год, между прочим…

– Тысяча двести двадцать четвертый, – задумчиво повторил полковник. – Вот, значит, как…

– Возможно, монгольские войска и проходили по этим местам, но что-то мне не верится, чтобы послы Субудэя и Джебе смогли прожить так долго, – фыркнула Ритка.

– Послушайте, Маргарита Сергеевна, – вновь заговорил полковник, – а если предположить… ну, условно… гипотетически предположить, что люди, с которыми вы говорили, действительно являются послами этих самых Субудэя и Джебе.

Рита вновь бросила растерянный взгляд на Косова. Он отвел глаза. Какой смысл играть в гляделки?

– Шутник вы, однако, товарищ полковник, – не очень уверенно пробормотала Маргарита.

– И все же? – сверлил ее глазами полковник. – Если?

– Ну, тогда нам пришлось бы готовиться к войне. – Она с деланым безразличием пожала плечиками. – Монголы люто мстили за своих послов. А вы их – за решетку. К тому же мне рассказали, будто двоих из них уже убили. Огненными трубками… Это правда?

Полковник не ответил.

– В общем, ваши арестанты обещают большую резню, – добавила Ритка.

– И их словам можно верить? – спросил полковник. – То есть можно было бы верить, если бы эти люди в самом деле являлись послами?

Ритка вздохнула:

– Вы в курсе, что убийство русскими князьями монгольских послов стало одной из причин, и возможно – главных причин, битвы на Калке? Субудэй и Джебе тогда разгромили русско-половецкие дружины. Монголов было меньше, но…

– Сколько? – сухо спросил полковник.

– Что?

– Сколько их было? – Полковник указал глазами куда-то в пол. И видимо, еще ниже – на подвалы.

– Кого? – похоже, Рита не сразу сообразила, о чем речь. – Ваших арестантов? Об этом они ничего не говорят. Уж не знаю, что эти монголы натворили на самом деле, но либо вы поймали всех, либо они не хотят выдавать остальных подельников.

– Я говорю не о задержанных, Маргарита Сергеевна, – мотнул головой полковник. – Я спрашиваю, сколько было тех, в тысяча двести двадцать четвертом?

– Чего? – изумленно протянула Рита. – Вы что же, хотите сказать…

– Я ничего не хочу сказать, – процедил полковник. – Я просто спрашиваю – сколько было монголов? Сколько их участвовало в битве при Калке? А вы просто ответьте мне, если знаете ответ.

Рита обиженно поджала губы:

– Разные источники утверждают по-разному. Единого мнения нет. Ведутся споры…

– Сколько?! – повысил голос полковник. Он больше не старался казаться любезным и галантным кавалером.

Косов приподнялся со стула. Этот безымянный полковник неведомой службы, конечно, круче вареного яйца, но не слишком ли много он себе позволяет?

– Сядь, капитан! – бросил хозяин кабинета, даже не повернувшись к нему. Тяжелый взгляд полковника по-прежнему не отрывался от Ритки. Полковник ждал ответа.

– Не менее двух туменов, – сухо ответила Маргарита.

– Двух чего?

– Двадцать тысяч человек. Возможно, около тридцати.

Полковник откинулся на спинку кресла и с усилием потер лоб. На долю секунды в его глазах промелькнуло что-то похожее на растерянность и смятение. Впрочем, полковник тут же взял себя в руки.

Косову это удалось не так быстро.

– Двадцать тысяч всадников… – Пальцы полковника застучали по столешнице. – Двадцать тысяч человек и двадцать тысяч лошадей.

– Лошадей больше, – заметила Рита.

– Что?

– Лошадей, говорю, должно быть больше. В походе каждый воин вел сменных лошадей. Одну, двух или трех.

– Ясно, – выдохнул полковник.

«Бред! – думал Косов. – Какой бред! Двадцатитысячная орда стоит под городом, и никто об этом до сих пор ничего не знает! Это же невозможно, немыслимо. Хотя… Если монгольскую армию отделяют от Южанска не только пространство, но и время…»

Сказать по правде, его не на шутку встревожили слова Ритки насчет «готовиться к войне».

* * *

– Эти… послы эти… Они что-нибудь еще сообщили? – спросил полковник.

Ритка пожала плечами:

– Так… Чушь всякую несли.

– Какую именно чушь? Маргарита Сергеевна, сейчас важно все.

Ритка наморщила лоб, вспоминая.

– Ну… про туман какой-то. Говорили, что колдовской туман не устрашит и не остановит их и не спасет нас.

– Туман, значит? – пробормотал полковник.

Косов, ничего не понимая, смотрел то на полковника, то на сестру. Да уж! Вышел ежик из тумана, вынул саблю из кармана. Буду резать, буду бить, буду на куски рубить… В голове было весьма и весьма туманно.