Текст книги "Земля за Туманом"

Автор книги: Руслан Мельников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

– Ну, положим, об этом наверняка никто и не знает.

– Я знаю!

– А кроме тебя – никто, ведь так? Короче, капитан, ты можешь быть либо полезен мне, либо бесполезен. Первое – и в твоих интересах, и в моих интересах. Так зачем упрямиться?

– И в чем же я могу быть вам полезен? – спросил Косов.

– Ты это… Бумажечку-то подпиши сначала, капитан.

Полковник сам протянул ему ручку.

– Бред какой-то, – пробормотал Косов, вчитываясь в текст.

В рапорте действительно стояла его фамилия. Но звание, должность и фамилия того, на чье имя был составлен документ, отсутствовали. Вместо названия структуры, в которой отныне надлежало служить Косову, тоже белел пропуск. Недостающую часть можно было вписать или впечатать в любое время. Что угодно можно было вписать и впечатать, не ставя в известность человека, уже подписавшего бумагу.

– Может быть, все-таки объясните, полковник?

– А может быть, ты предпочитаешь изолятор? – поморщился хозяин кабинета. – Так тебя проводят сейчас. Провожатые ждут за дверью. Слушай, не ломайся, капитан, а? Подписывай.

Ладно… Вздохнув, Косов поставил свою подпись под куцым печатным текстом. Не так, совсем не так он представлял себе тягомотную процедуру перехода из одного ведомства в другое. Тем более процедуру перехода из ментов туда, где полномочия шире гэбэшных.

Туда, мля, не знаю куда…

– Ну, вот и славно, – полковник улыбнулся, а подписанный рапорт, словно по волшебству, исчез в ящике необъятного рабочего стола. Щелкнул замок: ящики здесь запирались. – А теперь слушай меня внимательно, капитан…

Глава 24

Его наконец-то скинули с седла. Бросили на землю, словно куль, потащили куда-то, не снимая с головы вонючего мешка.

Ханучаев не сопротивлялся. Болел отбитый во время скачки живот. Ныли заломленные за спину руки. Тугие веревки впивались в кожу, а пальцы утратили чувствительность. От кляпа во рту сводило челюсти.

Сквозь кислую вонь, исходившую от грязного мешка, Ханучаев почувствовал запах дыма. Потом его куда-то впихнули. Сдернули мешок с головы. Изо рта вынули кляп. Рук вот только не развязали.

Ханучаев осмотрелся. Он находился в просторной юрте с круглым дымоходным отверстием наверху. Толстый плотный войлок, натянутый на решетчатый деревянный каркас. Крепкий опорный столб в центре. Выложенный из камней очаг, ковры, расстеленные на голой земле, наваленные в кучу шкуры, холодное оружие по стенам, нехитрая утварь, пригодная для кочевой жизни. Наверное, так жили в степи его предки.

В юрте было несколько человек. Явно монголоиды. Не больше десятка. Почти все – вооруженные. Все тем же вооруженные: сабли, луки, панцири, шлемы.

Возле Ханучаева стоял старый знакомый. Тот самый тип, что умудрился сбежать с КПМ днем, а после явился с целой бандой ночью. Тот самый, что чуть не проломил ему череп саблей, однако не зарубил насмерть. Стальные кольца от наручников на запястьях, простреленная железная пластина на плече. Да, точно он.

У опущенного полога юрты застыл еще один воин с саблей на боку. Привратный страж, мать его! Чуть в стороне, левее, что-то тихонько шептал под нос невысокий сухонький человечек. Его одежда была обшита яркими тряпичными лоскутками и чем-то еще – то ли щепками, то ли костяшками какими-то. Интересно, что он бормочет? Колдует, что ли… Колдун был без оружия. Пожалуй, единственный из всех.

Остальные шестеро толпились в глубине юрты, за очагом. Четверо стояли. Двое, поджав ноги, сидели у огня. Видать, местные шишки с охраной.

Шишками были одноглазый грузный старик со шрамом на пол-лица и молодой ухмыляющийся нехорошей улыбкой тип с тонкими редкими усиками. Молодой держал на коленях саблю и, похоже, не прочь был пустить ее в дело.

Справа от входа лежали несколько автоматов и пистолетов. Вероятно, стволы, захваченные на Левобережном посту.

Ханучаев тряхнул головой, приводя мысли в порядок:

– В чем дело, мужики?

Судя по всему, эта была банда, атаковавшая КПМ. Однако на обычных бандитов странный народец походил мало. Ханучаев чувствовал себя так, будто попал в массовку исторического фильма о татаро-монгольском нашествии.

Или прямиком в дурдом.

– Не, в самом деле, че за дела? – Он как мог прятал испуг и старательно демонстрировал уверенность.

Особого впечатления это, впрочем, ни на кого не произвело. И отвечать ему не спешили. Что ж, ладно, сейчас он находился не в том положении, чтобы требовать ответов. Левобережный КПМ далеко, а здесь – чужая юрта.

Ханучаев замолчал, вспоминая, как его взяли. По-глупому взяли. Боя, как такового, он и не видел: сидел в дежурке, вызывал помощь из города. А когда на КПМ ворвались, тоже ничего сделать не успел. Сразу шарахнули саблей по голове. Не зарубили, наверное, только потому, что хотели взять в плен. Но зачем?

Сидевший у очага одноглазый старик что-то негромко произнес. В юрте стало тихо, как в могиле. Казалось, люди вокруг даже дышать перестали. Пару секунд длилось молчание и игра в гляделки. Глаз старика смотрел на Ханучаева недружелюбно. Правая рука пожилого незнакомца была неестественно согнута и почти не двигалась. Паралич? Инсульт? Травма?

Одноглазый снова заговорил. Требовательно и настойчиво. На этот раз он, похоже, обращался к Ханучаеву.

Ханучаев сосредоточенно вслушивался в чужую речь.

Старик говорил на том же языке, на котором разговаривали всадники, заявившиеся днем на КПМ. Язык походил на калмыцкий, но не был им. Наверное, в самом деле, монголы пожаловали, и притом монголы, общавшиеся на чудном каком-то диалекте. Впрочем, один хрен. Монголы – они и в Африке монголы.

Старый монгол говорил хрипло и негромко, сглатывая окончания, но если напрячься, понять сказанное все-таки можно было. Кое-что. С трудом.

Ханучаев разобрал лишь часть обращенного к нему вопроса. Кажется, его спрашивают о том, кто он такой.

Он ответил. Сначала представился по-русски. Потом – по-калмыцки:

– Младший лейтенант Ханучаев.

По-калмыцки его вроде бы поняли. Хотя и не совсем правильно.

* * *

– Младший «лейтенант» хан «учаев» – русин наконец-то заговорил более-менее понятно. Через слово понятно. Далаан, стоявший за спиной пленника, покосился на Субудэя и Джебе.

– Младший? – Субудэй скривился. – Ты младший в роду? В дружине? В десятке? И почему тогда хан?

Пленник прислушивался, наморщив лоб.

– Я младший «лейтенант милиции», – ответил русин. И опять из четырех сказанных слов можно было понять лишь два.

– Что такое «лэтнант»? – прорычал Субудэй. – Что такое «мильци»? Говори яснее, если хочешь жить.

– «Инспектор-дежурного-наряда-Левобережного-КПМ», – глядя исподлобья, добавил к сказанному пленник. Что-то вовсе уж невнятное добавил.

– «Испэктр»? «Нарда»? «Капэм»? – Глаз Субудэя, вперившийся в русина, наливался кровью. – Что ты делаешь сейчас, русин? Ты читаешь заклинание, молишься своим богам или просто морочишь мне голову, потому что жаждешь скорой смерти?

Кажется, слово «смерть» русин знал. Пленный тайлбарлагч вздрогнул и занервничал.

– Какому народу ты принадлежишь? – Субудэй так и сверлил пленника взглядом. – Какому хану служишь? Кем были твои предки? Почему ты похож на воина степей? Почему говоришь на двух языках? Почему один твой язык кажется мне знакомым, но его трудно понять? Это очень странно, когда знакомое непонятно. Ты можешь объяснить такое?

Пленник молчал и ошалело качал головой.

– Ты русин? Или ты меркит? – наседал Субудэй. – Нет, скорее ты ойрат, да? Но каких кровей? Олет? Чорос? Баят? Тумет? Торгут? Хошуд? Дербет? Бузав? Отвечай!

Русин лишь хлопал глазами.

– Как зо-вет-ся твой на-род? – Субудэй спросил короче, четко проговаривая каждое слово. – Кто ты сам?

На этот раз русин его понял.

– «Калмык», – прозвучал краткий ответ.

– Хальмг? – Субудэй нахмурился. – Мне знакомо это слово. «Оставшийся», да? Или «отделившийся»? От какого рода ты отделился? Какое племя предал?

Русин поднял голову. В его глазах было удивление. Кажется, он опять ничего не понимал. Или делал вид, что ничего не понимает.

– Что ты делал на русинском харагууле возле чулуум дзам? – сухо спросил Субудэй.

– На чем – на чем? – поморщился пленник. – «На-капээм-что-ли? На трассе?»

Харагуульный тайлбарлагч снова мешал знакомые и незнакомые слова. Полупонятный язык хальмгов причудливо сливался в его устах с непонятным языком русинов.

– Ты, – Субудэй ткнул толстым крючковатым пальцем в сторону пленника, – нукер здешнего правителя. Ты несешь службу в двухэтажном каменном гэре у большого тракта, ведущего к большому городу. В твоей власти останавливать безлошадные тэмэр тэрэг, ездящие по каменному пути. Ты пропускаешь в город одних и не пускаешь других. Почему ты ничего не говоришь мне об этом? Почему не рассказываешь об армии, воином которой являешься?

Про армию и про воина русин, похоже, понял. Так, во всяком случае, показалось Далаану.

* * *

Ханучаев вздохнул. Видимо, его здесь принимают за военного. Старый одноглазый монгол ведет себя так, будто никогда не видел милицейской формы. Загадки множились, и ни одной разгадки видно не было.

– Я не состою в вооруженных силах, – сказал Ханучаев. – Я из милиции. МВД…

– Что это – «эмвэдэ-мильци»? – потребовал дальнейших объяснений старик. – Пехота? Конница? Легкая? Тяжелая? Стрелки? Копейщики? Мечники? Обоз? Гонцы? Нойоны? Богатуры? Нукеры? Оролуки? Тургауды? Кэкэритэны?..

Знакомые, малознакомые и вовсе незнакомые слова сыпались одно за другим.

– Хэшучи? Дуулгэты? Кыштымы? Мэргэны? Лубэчитэны? Хаара цэрих?

Запутавшийся вконец Ханучаев не успевал следить за сказанным и в конце концов потерял нить разговора.

– Что делает «мильци»? Что?! Делает! «Мильцы»?! – только очередной вопрос, повторенный на повышенных тонах, вырвал его из ступора.

Бред какой-то! Смеется старик, что ли? Ханучаев внимательно посмотрел на собеседника. Нет, одноглазый и не думал над ним надсмехаться. Он спрашивал всерьез. В другой ситуации это, возможно, было бы смешно, а сейчас – страшно. Старик действительно не знал. Ни хрена не знал! Он был как только что народившийся младенец. И вся эта кодла в железе и с саблями – ему под стать. Вот ведь счастье привалило! И откуда взялись все эти дикари на его голову?

– Что?! – требовал сумасшедший монгол, теряя терпение.

«Что делает „мильци“? Как ответить? Как объяснить? На пальцах разве что попытаться? Да вот беда – руки-то связаны!»

– Ну… бандитизм там, грабеж, воровство, убийства, – растерянно начал перечислять Ханучаев, но тут же осекся. – То есть… боремся мы. Со всем этим боремся. Ловим бандитов, воров, убийц. И вообще… Порядок обеспечиваем.

– Порядок?! – У одноглазого тоже были трудности с языковым барьером. Но в это слово он вцепился мертвой хваткой. И кажется, именно оно по-настоящему взбесило старого монгола.

* * *

– Разве это порядок, когда чужих послов не встречают с почестями, а заковывают в кандалы? – рычал, брызжа слюной, разгневанный Субудэй. – Разве это порядок, когда вам привозят голову разбойника здешних мест, а вы нападаете на людей, покаравших его? Разве это порядок, когда простые нукеры тянут свои руки к дарам, предназначенным их начальнику? Разве это порядок, когда нойону, направляющемуся к вашему правителю не с войной, а с миром, на первом же харагууле разбивают голову? Ведь это ты убил Дэлгэра? Это твоя огненная трубка проломила череп моему сотнику, да, хальмг?

Вновь в гэре повисла зловещая тишина. Русин-хальмг молчал, пытаясь понять речь Субудэя и причину его ярости. Сам Субудэй-богатур тяжело дышал, приходя в себя после вспышки гнева.

Гвардейцы-кэкэритэны вцепились в оружие так, что побелели пальцы. Далаан тоже держался за саблю. Бледный Джебе-нойон – тот и вовсе уже вытянул клинок из ножен и косился на Субудэя, ожидая разрешения на смертельный удар.

Субудэй, однако, не позволил зарубить пленника.

– Спрячь оружие, Джебе, – велел он, – и не обнажай его в моем гэре, пока я не скажу.

– Прости, Субудэй-гуай, – смутился Джебе, – мне просто показалось…

– Забудь о том, что кажется, – сердито проворчал старый военачальник. – То, что кажется, – не всегда есть истина. Я хочу понять русинов. Нам нужно их понять. И этот пленник должен нам в этом помочь.

Немного успокоившись, он вновь обратился к харагуульному толмачу. Теперь Субудэй старался говорить ровным бесстрастным голосом, произнося слова отчетливо и не спеша:

– За что ты убил моего посланца, хальмг?

– Он хотел убить нашего «сержанта»…

Субудэй вопросительно поднял бровь.

– Ну… воина нашего. Он чуть не загрыз его «нах-х». Напал как «волчара-мля».

– У него была веская причина напасть на вашего воина и перегрызть ему глотку, – заметил Субудэй. – А была ли у вас причина поступать так, как вы поступили? Почему на вашем харагууле пленили моих воинов, хальмг? Почему забрали их оружие и дары, предназначенные ханскому наместнику? Почему на них надели стальные кольца, избили и бросили в клетку?

Молчание… Русин то ли не понял вопроса, то ли не знал, как ответить.

– Почему вы напали на моих людей?

– Они… – русин запнулся и облизнул сухие губы, – они ехали «по-федеральной-трассе» ну… по дороге… возле дороги… они ехали… и…

– Разве в ваших землях свободный человек не может ехать туда, куда ему вздумается? – прищурился Субудэй. – Разве за это у вас наказывают? И разве посол другого народа не может пользоваться вашими дорогами, чтобы скорее добраться до ваших правителей?

Полонянин выглядел подавленным, растерянным и жалким.

– Они были… были с оружием… с холодным оружием…

– Холодным бывает снег или лед, – снова оборвал сбивчивую речь пленника Субудэй. – Оружие бывает полезным или бесполезным.

– Но так нельзя… – замотал головой хальмг. – С оружием нельзя… «на-трассе». И вообще…

– А как можно отправляться в путь без оружия? – удивился Субудэй. – Как кочевать? Как защищать табуны и отары? Как торговать и охранять товар? Как охотиться? Как отбиваться от разбойников и хищных зверей? Как воевать, в конце концов? Или оружие в ваших землях позволено носить только нукерам? Неужели ваши управители настолько боятся своего народа?

Вопросов на этот раз было задано слишком много. Русин лишь покачал головой и повторил:

– Оружие – нельзя.

– Мои воины – не подданные твоего хана, – поджал губы Субудэй. – Они не могут ездить по чужим землям без оружия. К тому же они послы. Где ты видел посольство без вооруженной стражи?

Трудно было сказать, понял ли на этот раз пленник обращенные к нему слова. Вспомнив о чем-то, он заговорил снова:

– Еще у них «в-бауле» золото было…

– Это подарок наместнику твоего хана! И это золото, кстати, тоже нужно было охранять в пути.

– …и голова, – растерянно добавил русин.

– Голова разбойника, державшего в страхе ваш город, – тоже подарок. Неужели и это не ясно?

Субудэй и русин замолчали, глядя друг на друга. У Далаана сложилось такое впечатление, будто обменявшись фразами, они так и не поняли до конца один другого.

Объяснения харагуульного тайлбарлагча, по крайней мере, понять было очень трудно. Как и поступки русинов.

* * *

«Хана», – решил про себя Ханучаев. Кем бы ни были эти дикари, просто так они его вряд ли отпустят.

– Вы того… – не очень уверенно проговорил он. – Учтите, меня искать будут. Если со мной что случится, начнутся проблемы. Серьезно говорю… Вам всем кранты тогда.

Собственно, капитальные «кранты» этим психам уже были обеспечены за нападение на КПМ, вот только осознают ли они это? Ханучаев сомневался и не особо надеялся запугать странных монголов. Но предупредить хотя бы…

Его предупреждению никто не внял. Кажется, его слов и не разобрали толком.

– Где мои нукеры, на которых вы надели кольца-кандалы? – спросил одноглазый старик. – Они живы или мертвы?

Ханучаев догадался, о ком идет речь.

– Их увезли, – ответил он.

– На тэмэр тэрэг?

– Чего? – не понял Ханучаев.

– Куда их увезли? – процедил старик. Он снова начинал злиться.

Ханучаев пожал плечами:

– В райотдел, наверное.

– Что такое «радэл»?! – да, старый монгол опять свирепел, не понимая ответа. – Это ваш город? Внутренняя цитадель? Дворец ханского наместника?

– Это в городе, – ограничился кратким разъяснением Ханучаев.

Как объяснить лучше, он не знал.

Глава 25

Служба находилась под прямым патронажем президента. Полковник, сидевший перед Косовым, являлся ее куратором в Южанске. «Наша служба» – так говорил об этой загадочной структуре полковник. Говорил туманно, непонятно, не позволяя себе ни единого лишнего слова.

Косов слушал.

Служба была новой, служба была закрытой, служба была не просто секретной – сверхсекретной, и представляла собой диковинную смесь силовиков без погон и ученых в погонах. Служба работала над Проектом.

Служба была немногочисленной, дабы свести к минимуму вероятность утечки информации, однако обладала безграничными или почти безграничными возможностями, что делало ее достаточно могущественной, чтобы оперативно использовать в своих интересах ресурсы других спецслужб и силовых структур. При этом о деятельности службы толком ничего не знали даже чекисты, предоставлявшие полковнику защищенный от прослушки кабинет.

А вот Косов – узнавал. Не все, конечно. Но кое-что.

Где-то под Южанском находился бункер, связанный подземными коммуникациями и транспортным тоннелем с одной из воинских частей. Разумеется, охрана не подозревала, что это за тоннель и для чего используется. Секретный объект – этого объяснения, как обычно в таких случаях, было вполне достаточно. Бетонированный тоннель запирался изнутри бронированными дверьми. А в охрану подбирали людей нелюбопытных.

В бункере проводился Эксперимент, секретность и безопасность которого, собственно, и должна была обеспечивать таинственная служба.

– Важный, очень важный эксперимент, – ограничился кратким разъяснением полковник. – Не так давно он вступил в завершающую стадию. Сегодня должны были поступить первые отчеты.

– И они не поступили? – догадаться об этом было, в общем-то, нетрудно.

– Не поступили, – сухо ответил полковник. – Бункер уже несколько часов не выходит на связь.

– Что это значит? – осторожно спросил Косов. – Ваш эксперимент вышел из-под контроля?

– Вероятность этого была близка к нулю, – вздохнул полковник. – Но, видимо, недостаточно близка. Полагаю, произошло что-то непредвиденное. Что именно, я пока не знаю.

– А как же меры безопасности? – спросил Косов.

И наткнулся на пронзительный взгляд.

– Все необходимые меры были предприняты, капитан.

Помолчав немного, полковник добавил:

– В бункере находилась почти вся моя группа. Возможно, ее больше нет. И мне необходимо разобраться в случившемся, прежде чем докладывать своему руководству. Но на помощь э-э-э… коллег в этом деликатном деле полагаться бы не хотелось.

– Почему? Боитесь утечки информации?

– Я не имею права ее допустить. Я не могу посвящать в свои секреты помощника, которого не сумею контролировать. Мне нужен человек, круглосуточно находящийся в моем распоряжении, полностью зависящий от меня, преданный мне с потрохами. И при этом не очень повязанный со своим начальством. Я смотрел твое досье, капитан. Ты подходишь.

Косов мысленно усмехнулся. Какое-то слишком уж простое решение сложной проблемы. Выцепить среди ночи мента с КПМ – и готово? Или все дело в том, что он многое видел этой ночью и оказался единственным уцелевшим из видевших?

Нет, все-таки Косов полковнику не верил. Но, поставив свою подпись на рапорте с пустыми пробелами, он принял правила навязанной ему игры. И теперь следовало по возможности обозначить в этой игре свою позицию.

– Что это был за эксперимент? – спросил Косов. – Я должен знать больше, если вы хотите на меня рассчитывать.

– Хорошо, – кивнул полковник. – Смещение и разрывы хронологических констант, генерация темпорального поля, временные аномалии.

– Чего-чего? – удивился Косов.

– В бункере экспериментировали со временем. Так понятнее, капитан?

* * *

Косов медленно кивнул. Да уж. Ему было понятно. Теперь ему становилось понятно многое.

Не в этом ли секретном бункере кроется разгадка тайны дикарей с саблями и луками, напавших на КПМ? Дурацкое, идиотское предположение, но, как ни странно, самое правдоподобное…

– Дыра во времени? Пришельцы из прошлого? – Косов тряхнул головой. В ней пока плохо укладывалось эта простая теория. – Такое возможно?

Полковник пожал плечами:

– Подобная аномалия не просчитывалась – вот единственное, что я могу сказать. Не исключено, что это непредвиденный побочный эффект эксперимента.

– Лучники, засыпавшие КПМ стрелами, – результат непросчитанной аномалии?! Психи, порубившие саблями дежурный наряд с усилением, – непредвиденный побочный эффект?!

– Все началось немного раньше, капитан. Еще до нападения на КПМ.

– Ну да, конечно… – усмехнулся Косов. – Я в курсе. Первые маньяки в средневековых доспехах появились еще вчера. С мешком золота и с головой Алибека. Один из них чуть не загрыз сержанта.

Хозяин чекистского кабинета покачал головой.

– Еще раньше, – полковник вытащил из стола пачку фотографий, – смотри сюда, капитан.

Это были кадры оперативной съемки с места происшествия. Места были разные. Происшествия, надо полагать, тоже.

Первый снимок. Мотоцикл. Старый «Иж», уткнувшийся в заросли кукурузы. Разбитая фара.

Пробитый бак. Не пробитый даже, а словно бы… да, точно, разрубленный напополам.

– Вот хозяин мотоцикла. – Полковник показал еще пару фотографий. Мертвый старик с неестественно вывернутой шеей. Крупным планом – связанные руки. Косов обратил внимание на странную веревку – черную, растрепанную, ворсистую. – Его нашли неподалеку от трассы. Сломаны шейные позвонки. На руках – веревка из конского волоса. Часто ли ты видел в наше время такие веревки, капитан?

Не дожидаясь ответа, полковник подтолкнул к нему еще несколько фотографий. На снимках – окровавленные тела. И куски тел. Порубленные в капусту бритоголовые молодчики – из тех, что, сбившись в банды, рисуют свастики и гоняют черных.

– Нашли на левом берегу, – снова заговорил полковник. – Как думаешь, чем их так?

Для убийства использовались явно не ножи. Разборка, переросшая в кровавую мясорубку, велась не карманными колюще-режущими ковырялками, а чем-то посерьезнее. Топоры? Мачете? Заточенные саперные лопатки? Или все же…

– Все раны рубленые. Эксперты говорят: сабля или шашка, – пояснил полковник. И подал новую стопку снимков.

Джип с разбитыми стеклами и фарами, лопнувшее колесо, дырявый кузов. Впечатление такое, будто машину обстреляли из автомата. Вот только отверстия в черном боку джипа мало походили на пулевые.

На других снимках были запечатлены трупы. Несколько горбоносых широкоплечих кавказцев в дорогих костюмах. У этих, похоже, раны колотые.

– Заточками их всех, что ли? – удивился Косов.

– Не угадал, капитан, – усмехнулся полковник. – Следы от стрел. Самих стрел не было, но один наконечник застрял в трупе. Еще пару выковырнули из джипа. Кстати, машина принадлежала Алибеку. Убитые – его телохранители. А что стало с ним самим, ты знаешь. Голову видел.

Косов кивнул. Да, голову Алибека он видел.

* * *

– Объясните мне одну вещь, полковник, – после недолгого молчания спросил Косов. – Ваш сверхсекретный бункер несколько часов не выходит на связь, а вы, похоже, по-настоящему озаботились судьбой проводимого там эксперимента только сейчас. Почему так поздно спохватились? Были дела поважнее?

Полковник смерил его долгим тяжелым взглядом:

– Ты о чем, капитан?

– Ну, не знаю. – Косов пожал плечами. – Может быть, вы все это время искали Алибека? Он что, украл у вас что-нибудь?

Вообще-то последний вопрос Косов задал просто так, от балды, в качестве тонкой издевки. И видимо, случайно попал в точку. Полковник был сдержан и следил за собой, но и Косов провел за время службы не один допрос. Промелькнувшую в глазах собеседника досаду он уловить сумел. Похоже, у хозяина чекистского кабинета действительно имелись какие-то делишки с Алибеком. Делишки или счеты.

– Капитан, – поджал губы полковник, – а не много ли ты себе позволяешь? Ты бы следил за базаром, а?

– Хорошо, – легко согласился Косов. Он и сам был рад соскочить с опасной темы. Тем более что имелись другие вопросы, интересовавшие его гораздо больше. – А могу я спросить еще кое о чем? Не об Алибеке.

– Ну, попробуй, капитан.

– Когда на КПМ напали, я отстреливался, – начал Косов.

– Знаю, – кивнул собеседник, – ты говорил об этом. Я и не сомневаюсь.

– И отстреливался не только я.

– Ну? – шевельнул бровью полковник. – И в чем проблема?

– Я выпустил два автоматных рожка и обойму из ПМ. Я стрелял в… в этих гостей из прошлого почти в упор. Я не мог промахнуться.

– Если бы стрелял в упор – думаю, не промахнулся бы, – как-то странно улыбнулся полковник.

– Я шмалял с нескольких шагов! А им – хоть бы хны! – вот что не давало покоя Косову. – Они как… как заговоренные… как призраки какие-то! Серебряными пулями их валить надо, что ли?

– Серебряных не надо, обычных вполне достаточно.

– Достаточно! – сорвался Косов. – Да ничего подобного!

Полковник молчал, исподлобья глядя на него.

– Почему их стрелы валили нас на раз-два, а наши пули не причиняли им вреда?

– Думаю, в ближним бою причинили бы.

– В ближнем? – хмыкнул Косов. – В насколько ближнем?

– В очень ближнем, капитан. В рукопашной стрелять по ним не пробовал?

Косов тяжело и шумно выдохнул:

– Это как-то связано с вашим экспериментом?

– Связано, – коротко ответил полковник. – По крайней мере, очень похоже на то.

– Как? – подобная краткость Косова не устраивала. – Как связано?

– Индивидуальное защитное поле… Другая физика… Этого будет достаточно, – информация давалась строго дозировано. – Большего тебе знать не положено, капитан, да и вряд ли ты поймешь большее. Сказать по правде, я и сам пока не все понимаю. Еще вопросы?

Вопросы, конечно, были. Но станут ли сейчас на них отвечать? Судя по выражению полковничьего лица – нет.

– Нет, – сказал Косов.

* * *

Он попытался разложить по полочкам все, что удалось узнать. Странные дела творились под Южанском. Сначала кто-то рыскает у городских окраин, машет сабелькой и постреливает из лука. Потом на федеральной трассе появляются какие-то джигиты – предположительно монгольские – с мешком золота и головой Алибека. А после того как всадников задерживают, на Левобережный КПМ совершает нападение банда азиатов, вооруженных метательным и холодным оружием. И причину всех этих странностей следует искать в секретном проекте неведомой службы.

– Вы еще не пробовали проникнуть в свой бункер? – спросил Косов.

Полковник усмехнулся:

– Там слой бетона в полтора-два метра и бронированные двери. Все заперто изнутри на секретные коды, которых не знаю даже я. В бункере и тоннеле натыканы датчики системы самоуничтожения. Она автоматически сработает при попытке несанкционированного доступа снаружи.

Косов покачал головой. Вообще-то, он и не подозревал, что все настолько серьезно.

– Толковым саперам придется трудиться несколько дней, и еще не факт, что они докопаются до бункера. У меня таких профи, которым можно было бы полностью доверять, пока нет, а чужие глаза и уши в бункере мне нужны меньше всего. И вообще, лишняя возня там сейчас ни к чему.

– Погодите-ка! – вдруг осенило Косова. – Но ведь ни бетон, ни двери, ни кодовые замки не остановили этих… с луками, копьями и саблями.

Слово «пришельцы» как-то не давалось Косову.

– Вот именно, – кивнул полковник. – И как раз в этом я намерен разобраться. Азиатов, которых вы вчера задержали на КПМ, уже перевезли сюда. С ними нужно хорошенько поработать, а ты мне в этом поможешь, капитан.

– Я? – удивился Косов. – Как?

– Ну, не совсем ты. Твоя сестра сейчас в Южанске, верно?

Косов нахмурился. Осведомленность полковника начинала его пугать. И вообще при чем тут его сестра?

– Рита уезжает. Наверное, уже уехала.

– Еще нет, – покачал головой полковник. – Мне нужно, чтобы она забыла о конференции в Улан-Батор и осталась здесь.

Так, значит, Улан-Батор – тоже не секрет?! Косов встревожился еще больше.

– Зачем вам Рита? – спросил он.

– Твоя сестра – подающий надежды востоковед и полиглот. Монгольский она наверняка знает лучше Ханучаева. Возможно, знает и старомонгольский.

Ах, вот оно что! Косов сжал зубы. Вот ради чего затевался весь этот сыр-бор! Вот какова истинная причина того, что он сидит сейчас в этом кабинете! Доказывать полковнику, что Маргарита не знает монгольского, Косов не стал. Врать столь осведомленному собеседнику попросту не имело смысла.

– Мне нужен хороший переводчик и эксперт, – продолжал тот. – Маргарита идеально подходит на эту роль.

– Неужели нельзя найти другую кандидатуру? – хмуро спросил Косов.

– Быстро – нельзя. В Южанске, по крайней мере. Здесь таких специалистов нет. А обращаться за помощью в столицу я пока не хочу. Я также не хочу принуждать твою сестру к сотрудничеству силой, я хочу заинтересовать ее как ученого. Как думаешь, монголы, явившиеся из прошлого, ее заинтересуют?

Ритку? Ну еще бы! Впрочем, свои соображения Косов пока держал при себе.

– Маргарита доверяет тебе, капитан.

– И вы хотите этим воспользоваться?

– Так или иначе, но я уже не выпущу ее из города. Ты же сам прекрасно знаешь, как это делается. Небольшой инцидентик на вокзале. Пакетик с наркотой, который обнаружат при выборочном досмотре в кармане или сумке. В итоге твоя сестра все равно попадет сюда и будет выполнять то, что я скажу. Но, как показывает практика, добровольное сотрудничество эксперта всегда эффективнее, чем вынужденная работа под давлением.

Косов покачал головой:

– Я бы не хотел вмешивать Риту в это…

– А то, чего ты хочешь и чего не хочешь, никого не волнует, капитан, – жестко отрезал хозяин кабинета.

Косов стиснул зубы. Неведомая служба, которую представлял таинственный полковник без погон, имени и фамилии, нравилась ему все меньше.

* * *

– Звони сестре, капитан. Вот телефон. – Полковник кивнул на дисковый телефон возле ноутбука. – Эта линия защищена от прослушки. По этому телефону можно говорить о чем угодно.

– И что же я скажу? – зыркнул исподлобья Косов.

– Тебе виднее, – пожал плечами полковник. – Ты свою сеструху знаешь лучше. Сам подумай, какие слова подобрать и чем ее заинтересовать. Считай, что это твое первое задание на новой службе, капитан. Уж постарайся с ним справиться.

Первое задание – завербовать родную сестру… Интересно, каким будет второе?

Полковник пододвинул к нему телефон:

– Можешь сказать Маргарите, что машина уже ждет ее у подъезда.

Даже так? Косов угрюмо смотрел на треснувший диск древнего аппарата.

– «Десятка», – добавил полковник. – Вишневая.

Интересно, они когда-нибудь поменяются, эти стационарные телефоны в чекистских кабинетах? Двадцать первый век все-таки на дворе.

– Капитан! – поторопил его полковник.

Косов поднял трубку. Начал набирать номер. Затрещало, заскрежетало. Накручивать допотопный диск было неудобно: палец, привыкший к кнопочному набору, соскользнул. Косов справился лишь со второго раза.