Текст книги "Встать с колен (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 20 страниц)

11

Город Вильков. Баронство Кольское. Около ста лиг к югу от Гордума

День медленно клонился к концу, хотя на улице еще было светло и до заката было довольно далеко. Правда тени, отбрасываемые высокими серыми стенами, сильно подросли со второй половины дня и сейчас уже уверенно покрывали не менее трети двора.

– Колин…, – с дикой надеждой в глазах посмотрел на стоявшего рядом с ним гнома. – Помоги, я же знаю… ты можешь, – Батиста, после недавних разговоров и представления с окраской обычной холстины в божественно красный цвет, действительно, поверил, что его компаньон, коротышка-гном, является самым настоящим магом. – Помоги, – он искренне верил, что тот в силах спасти его. – Колин…

Однако на лице гнома он читал всего лишь растерянность. Здесь не было ни вселенского спокойствия, ни непрошибаемой уверенности, ни тем более магического всемогущества… Словом рядом с Батистой стоял юный, потерянный и не знающий что делать гном.

Тимур, действительно, был растерян. За какой-то десяток минут он пережил настоящую бурю эмоций… Сначала, тяжелая подавляющая тревога и не понимание пути решения жизненно важной для него проблемы, затем безумный восторг от найденного решения и практически сразу же, вновь, падение в яму тревог и страха.

Он переводил глаза с торговца на ухмыляющуюся стражу, потом на хмурых братьев – гномов. Взгляд бездумно скользил по кожаным нагрудникам и скромным доспехам, переходил на тяжеленные латы гномов. «Что мне делать? – вопрос набатом бил в его голове. – Нападать? – его глаза снова вернулись к его соплеменникам, которые нетерпеливо сжимая массивные молоты стояли набычившись. – Крикну… и ведь они бросятся, – и точно, то один то второй кидал какой-то странный взгляд на Колина. – Боже мой! Какая к черту война?! Это же настоящие головорезы!».

За этот совершенно крошечный кусочек времени, прошедший с начала открытия ворот, баронские солдаты уже успели их окружить. И, главное, сделали это как-то быстро и ненавязчиво… Как-то незаметно, словом… Вот, казалось, только что надменный баронский представитель переступает порог двора и уже через пару минут между ним и вырядившейся словно босяки стражей магистрата просочились и баронские солдаты. «Воевать с ними?! – даже на взгляд Тимура (мягко говоря, непрофессионала в этой сфере) стоявшие вокруг них люди, выглядели чересчур уверенными в себе людьми и сильно смахивали на хорошо повоевавших ветеранов. – Моим дуболомам?! – конечно, внешне и Кром и Грум, одетые в полные доспехи знаменитой гномьей тяжелой пехоты вековой давности, выглядели крайне эффектно и устрашающе, но практически – пользы от них было не много. – Этим не нюхавшим «пороха» великовозрастным дурням, которые просто дико нравилось таскать на себе все это железо?». Он был совершенно уверен, что даже если оба брата и вобьют в землю своими молотами всех стражников магистрата, то об остальных они явно обломают свои зубы.

По-всей видимости все эти размышления настолько явно отразились на лице Тимура, что Зоран Батиста сник еще больше.

– Господин…, – Батиста конечно узнал правую руку барона рыцаря сэра Костелла, прославившего крайне дурно пахнущими делами, и от этого ему становилось еще хуже. – Сэр Костелл, но почему? – тот презрительно кривил рот, глядя на унижающегося торговца. – Я же не нарушал никакого закона… Я же… всю свою жизнь на благо родного города…, – его голос задрожал, а он словно в поисках поддержки повернулся к страже магистрата. – Отдавал столько средств на городские укрепления и здания… Как же так? Сэр Костэлл, это все неправда! Я не продавал никаких гномьих товаров! Это товары моего компаньона и эта лавка, – он махнул резко махнул рукой, показывая на возвышавшийся донжон. – Тоже его… Торговал только он! Сэр Костелл, я не лгу! Это ошибка! Я не лгу!!

Сэр Костэлл все это слушал как прекрасную и услаждающую ему слух музыку. Его губы растягивались все сильнее и сильнее, показывая неровные желтые зубы. Он даже чуть качнул головой, словно мольбы торговца его как-то заинтересовали… Но вдруг, качнув головой в очередной раз, он сделал резкий шаг вперед и со всей силы кулаком в металлической перчатке врезал в лицо Батисту. К счастью он немного не угадал с расстоянием и кулак лишь приласкал торговца, который все же со стоном упал на спину.

– Значит, я лжец?! Или может милорд?! – заорал он с мгновенно перекосившимся от своего знаменитого бешенства лицом. – Да, собака?! – выплевывал он слова лежавшему в крови Батисте. – Ты смеешь называть своего господина лжецом? Скотина! А вы, что вылупились, навозные черви? – Костэлл вызверился уже на городскую стражу, которая с ошарашенным видом разглядывала разбитое в кровь лицо самого богатого купца города, не раз обедавшего с префектом этого городка. – Если не поторопитесь, то готовьтесь… занять его место! Взять его! Милорд уже ждет!

Не успевший никак среагировать на все это, Тимур только сейчас «очнулся». Происходящее не просто ни как не входило в его планы, а являлось настоящей катастрофой! В сложившихся условиях Батиста для него был по настоящему идеальным партнером и посредников, через которого парень планировал проворачивать такие дела, что только дух захватывал.

– Сэр Костэлл, – вряд ли Тимур смог до конца «просчитать» посланца барона, но одно ему было абсолютно ясно – он стал свидетелем самого настоящего рейдерского захвата с участием административного ресурса. – Зоран Батиста, действительно, не занимался торговлей товарами с гномьих земель. Все эти товары принадлежат кланы Черного топора и продавались самими гномами.

Рыцарь при этих словах смотрел на него так, словно не мог поверить, что какая-то ничтожная букашка посмела с ним заговорить.

– Мое имя Колин сын Волгрина сын Борта из клана Черного топора, и Тимур решил выложить свой последний хотя и довольно сомнительный козырь. – Клан ведет торговые дела с Зораном Батистой и ручается за него. Ты разве хочешь проблем с кланом? Одно мое слово и клановые отряды полностью перекроют перевалы, – в этот момент он с намеком кивнул в сторону хмурых и «вооруженных до зубов» братьев – гномов. – И тогда не один человеческий караван не попадет на ту часть Гордрума. – Тимур конечно блефовал, ведь его слово сейчас по хорошему стоило не больше «ломаного медяка». – Ваши соседи вам спасибо за это не скажут!

Сэр Костелл несколько секунд молчал, ни как не отвечая на эту угрожающую тираду, хотя было видно эта угроза ему сильно не понравилась. Он подозвал одного из своих людей и начал что-то у него спрашивать. Несмотря на близкое расстояние между ним и Тимуром, до него доносились лишь отдельные слова и части фраз.

– Клан Черного топора… обгрызок… Был разгромлен…

– С другими… Нет…

– Почти никого нет… Трон уже ни как не претендует…

Махнув рукой возвращая своего человека на место, сэр Костелл вдруг громко рассмеялся. И в его смехе чувствовалось какое-то облегчение, словно ему «у него с души упал камень».

– Ха-ха-ха! Недомерок! Одно мое слово…, – рыцарь выделял голосом понравившиеся ему особо фразы. – И отряды перекроют перевалы… Ха-ха-ха-ха! Благие боги, недомерок возомнил себя королем гномов! Ха-ха-ха-ха! – его люди, что интересно, тоже оскалились, довольные происходящим. – Ты, – он ткнул пальцем в сторону Тимура. – Всего лишь недомерок! И твой клан – это ничто и с каждым годом, от этого ничего остается все меньше и меньше! Видно, ты этого никак не поймешь… Значит, правду говорят, что здоровая башка бывает только у недоумков! Ха-ха-ха-ха! Придется тебя «поучить уму-разуму»…

Продолжая посмеиваться, сэр Костелл кивнул своим людям и они стали приближаться к Тимуру, который как затравленный волк стал дергать по сторонам головой. Однако куда бы ни падал его взгляд – на ближайшую стену, ворота, вход в донжон и дом Батисты – все это уже было перекрыто.

От осознания безысходности парень аж внутренне взвыл! «Б-ть! Замочат, ведь, «как пить дать!». – приближавшиеся к нему с двух сторон люди барона внимательно следили за ним. – И этих, дурачков, тоже положат, – внешне хорохорившихся гномов с поднятыми на уровне груди молотами тоже сопровождали люди этого чертового барона, – в эту самую секунду он клял себя самыми последними словами за то, что с самого начал, как попал сюда совершенно не думал о безопасности себя и своих людей. – Недоумка кусок!..! Придурок! О жратве думал! – кольцо становилось все уже и уже. – Гоблин! Кирпичи! Чертовы железки!».

– Цок! Цок! Цок! Цок! – внезапно звеневшая от разлившегося во дворе напряжения тишина наполнилась звоном подков по брусчатке. – Цок! Цок! Цок! Цок!

Выбивая неровный ритм какой-то странной музыки створ распахнутых ворот пересекали всадники, одежда которых была с голову до ног покрыта слоем грязи и глины.

– Цок! Цок! Цок! Цок! – двор, до того казавшийся огромным, сейчас уже едва вмещал новых гостей. – Цок! Цок! Цок! Цок!

Всадник за всадником молчаливо въезжали внутрь, совершенно обыденно заставляя корпусами коней тесниться обнаживших мечи стражу магистрат и баронских солдат. Последние сразу же, словно показывая свою сноровку, перестроились, стараясь контролировать и «старых» и «новых».

Пожалуй, из всех присутствующих лишь один сэр Костелл показал пример великолепного владения собой. По мере того, как его людей оттесняли от ворот, а двор наполнялся все новыми и новыми вооруженными людьми, он сохранял полнейшую невозмутимость. Наблюдая за ним, вообще могло показаться, что все происходящее – это его очередная задумка.

– Кто вы такие? – однако, не смотря на, как и раньше презрительно оттопыренную губу и эффектно положенную на эфес меча руку, чувствовалось, что он в недоумении. – Я сэр Костелл рыцарь милорда Борета барона Кольского и выполняю баронский приказ! – он вопросительно смотрел на продолжавших молчать всадников. – Я повторяю…

В действительности, все его спокойствие, так лихо демонстрируемое в данный момент, было совершенно напускным. В это мгновение, кажется в первые в жизни, внутри рыцаря шевельнулось что-то очень мерзкое и до боли похожее на страх. Взгляд настоящего профессионала, не один год участвовавшего в мелких и средних стычках в ходе межбаронских склок, сразу же выделил главные детали… Темные плотные плащи, скрывавшие превосходные латные доспехи… Абсолютная, вплоть до мельчайших деталей единообразие в экипировке, что учитывая запредельную стоимость хорошего оружия и лат, встречалось крайне редко даже в баронских отрядах… Полное отсутствие каких-либо намеков на эмблемы и гербы, которые могли бы продемонстрировать, с кем они имели дело… Внешне физически крепкие мужчины, рослые кони с добротной сбруей… Словом, сэр Костелл видел, что незнакомцы – это не отряд каких-то бродяг, которые время от времени посещают баронский городок, а чье-то регулярное военное подразделение, командир которого по какой-то причине, скрывает их принадлежность. А, последнее было еще хуже для всех присутствовавших, в том числе и для самого рыцаря… «А как все хорошо начиналось…, – сквозь стиснутые зубы прошептал рыцарь, чуть сильнее сжимая рукоять меча. – Точно не боссота! Скорее телохранители… Сопровождают какую-то важную тушку…».

– Не трудись, рыцарь, – стоявший немного впереди всех всадник не дал ему закончить фразу и скинул глубокий капюшон, полностью скрывавший его лицо. – Я прекрасно слышал, что за приказ ты выполняешь…, – всадник, высокий мужчина с красивым породистым лицом, но с явной печатью усталости на нем, пробежался взглядом по всем людям и гномам во дворе. – Останови своих людей. Проливая кровь без суда, ты позоришь своего господина, – мужчина говорил очень уверенно; говорил так, словно имел на это полное право.

Его конь, мощный черный жеребец, грызя удила медленно вышел вперед и остановился прямо в центре двора, буквально в шаге от Тимура, который все это время, как и остальные, настороженно следил за незнакомцами.

– Я граф Тусконский, кузен короля Роланда Ольстерского, – от слов мужчины по всему двору ощутимо повеяло властью – настоящей властью над тысячами и тысячами людей, над жизнью и смертью. – Дела вашего господина и его людей меня не касаются, – он бросил мимолетный взгляд на сэра Костелла. – Я лишь хочу знать, кто это изготовил? – он вытащил из небольшого внутреннего кармашка на накидке-плаще черный кусок стреловидного металла, тускло блеснувший в лучах уже заходящего солнца. – Или где находится тот, кто изготовил это?

По людям и гномами, стоявшим во дворе, а это больше полусотни существ, прошла еле заметная волна узнавания, которую сразу же уловил граф.

– Вижу, это вещь знакома вам, – его жеребец, чувствуя радость и нетерпение хозяина, стал топтаться на месте. – Тот, кто скажет мне, получит золотой соверен Ольстера! – одновременно с этой фразой в его руке появился тускло сверкнувший золотой кругляш. – Настоящий полновестный соверен!

Думаю, каждый хоть раз испытал такое чувство полной ясности в том, что именно этот момент является твоим, твоим счастливым случаем, который нельзя упустить и который может решить все твои проблемы. Вот именно такое чувство абсолютной ясности в эту секунды, когда над его головой сверкал золотой кругляшь, испытал и Тимур. Его вдруг осенило, что если сейчас он не ухватиться обеими своими руками за этот шанс, то позже его просто размажут по каменному двору баронские солдаты, а Батисту без лишних церемоний просто вздернут на виселице.

– Золотой, говоришь…, – громко начал Тимур, глядя снизу вверх на графа. – Кидай тогда, я знаю! – золотая монета взлетела в воздух и на мгновение зависнув, упала точно в руки гнома. – Это «топорики» и делает их клан Черного топора.

Мужчина чуть свесился с коня, пристально рассматривая низкорослого гнома.

– Настоящая черная сталь. Стрела с таким наконечником с пятисот шагов даже не заметит такого нагрудника, – Тимур усмехнулся, кивая на вглядывающийся металл кирасы. – Хотя… думаю, ты хочешь другого…, – Тимур, не зная чего именно хотел этот загадочный граф, пытался бить наугад.

Фален, граф Тусконский, продолжал с любопытством рассматривать гнома, гадая тот ли он, кто ему нужен или нет. Наконец, он принимает решение.

– Сэр Костелл, – рыцарь, правая рука местного барона, аж вздрогнул от неожиданности. – Мне кажется, мы как благородные люди, вполне можем разрешить возникшее между нами непонимание…, – он сделал знак одному из своих людей, который сразу же выдернул с пояса небольшой позвякивающий мешочек. – Позвольте вручить вам эту небольшую компенсацию, которая поможет вам забыть это так сложно начавшееся знакомство и…, – тут он сделал едва заметную паузу и сразу же продолжил. – Этого юного и несдержанного гнома, – сопровождающий графа человек протянул мешочек с монетами кривившемуся рыцарю. – Я уверяю вас сэр Костелл, ну не стоит этот несчастный гном возможных неприятностей.

Тот все же взял протянутый мешочек. Однако сделал это с таким видом, словно ему вручили исходящую смертельным ядом гадюку. Сэр Костелл прекрасно понимал, что за этим мешочком стоит слишком многое, чтобы его так просто можно было бы игнорировать.

В этот момент, когда ситуация частично начала разрешаться, Тимур решил пойти «ва-банк», ибо другого решения он просто не видел.

– Господин граф, – парень коснулся высокого кожаного ботфорта аристократа, вновь привлекая его внимание. – Прошу вас, помогите нам, – Тимур говорил полушепотом. – Заступитесь за Батисту, моего торгового партнера…

У Фалена удивленно приподнялась бровь. Если честно аристократ был не просто удивлен, а скорее даже неприятно поражен, что спасенный им от побоев, а может и от смерти, гном еще о чем-то смеет просить.

– Ваша светлость, помогите, умоляю вас…, – Тимур понял, что еще немного и все, он потеряет своего торгового партнера. – Этот наконечник, что у вас в руке, это ничто! – горячо зашептал парень. – Вы получите такое, что вам и не снилось…, – уголки рта графа поползли вверх; похоже, гном начал нести какую-то чушь. – Я найду вам серебряные жилы, руду там, где никто и близко ничего не видел! – искорки интереса зажглись в глазах графа и он в задумчивости закачал головой. – Я научу ваших каменщиков строить дворцы и крепости так, как растут грибы после дождя! Я научу вас делать камень! – в запальчивости Тимур уже не прикрывался кланом; впервые он в открытую заявлял, что все это создал именно он. – Помогите нам!

Тот по-прежнему молчал. Решиться на то, что предлагал ему этот странный гном, было не так просто, как кажется. Пусть он будет хоть трижды графом и четырежды кузеном короля, но все это не имеет никакого отношения к этому баронству. Здесь он, Фален, граф Тусконский, владелец десятка дворцов и тысяч акров земель, был всего лишь аристократом и должен был соблюдать или хотя бы стараться соблюдать общие для всех правила игры. Пойти же против господина местных земель без какой-либо значимой причины было бы крайне нежелательным шагом, и могло иметь непредсказуемые последствия в будущем.

– Смотри, гном… ты лично будешь мне должен, – Фален свесился с коня и наклонился почти к самому лицу Тимура. – Поговорим позже… Держись меня!

После этого граф сразу же резко выпрямился и тронул поводья коня, направив его к сэру Костеллу, который в это время о чем-то шептался со своими людьми. Он также был далеко не дурак и чувствовал, что этому, свалившемуся как снег на голову аристократу, было что-то здесь очень нужно. Влезать же в какие-то тайные склоки между баронством и королевством, его ближайшим соседом, ему категорически не хотелось.

– Сэр Костелл, я вынужден вам сообщить, что король Ольстера Роланд в моем лице, как его личного представителя, берет под свое коронное покровительство торговца…, – он на мгновение замолк, вспоминая имя купца. – Батисту из города Вилькова и все, предъявляемые ему обвинения, будет рассматривать в коронном суде.

Во время этой без всякого сомнения неожиданной речи лицо рыцаря менялось так, словно оно было резиновой маской, надетой мужчиной на карнавал. Эмоции волнами пробегали по его лбы, щекам, губам и подбородку, в конце концов показывая насколько он взбешен. Его руки тоже не могли найти себе покоя, то касаясь эфеса меча, то теребя рукоятку кинжала.

– Я понял вас, граф, – сквозь зубы пробормотал он, зло оглядываясь на своих словно окаменевших людей, которые всем своим видом показывали, что хотели бы избежать возможного побоища любой ценой. – Но, я уверен, что милорд не обрадуется такому…

Он махнул рукой и не оглядываясь начал идти в сторону открытых ворот. За ним сразу же потянулись его люди и стража магистрата.

– Ты мне должен, гном, – вновь произнес граф, облегченно провожая взглядом вооруженных солдат. – И не дай благие Боги, если ты мне хоть в чем-то соврал…

А Тимур его уже не слушал. В голове его снова гвоздем засела лшь одна единственная мысль – «на мне повис еще один долг!»

10

Город Вильков. Баронство Кольское. Около ста лиг к югу от Гордума

Через небольшие покосившиеся домишки на южной окраине Вилькова с радостным гоготом пронеслась кавалькада всадников. Около трех десятков человек скакали довольно плотной группой, благо позволяла ширина начавшегося тракта и уже подсохшая грязь.

– Лафает, – лейтенант с мечтательной улыбкой на губах прибавил ход, чтобы сравняться графом. – Вижу вы вчера тоже «дали жизни этому городишку?! – следу вчерашнего вечера, отданного графом на отдых, ясно проступали на лице лейтенанта. – Даже немного завидую вам, вероятно сю ночь соблазняли невинных дев? Ха-ха-ха-ха!

Тот лишь продолжал улыбаться и молчать, всем своим видом демонстрируя, что если он и соблазнял невинных дев, то это его лично дело.

– Ха-ха-ха! – чуть слышно гоготали скакавшие рядом гвардейцы, такой юмор в их среде был в особой цене. – Ха-ха-ха-ха! – смеялся сам Фален.

Он был в превосходно настроении, что передавалось и его жеребцу, которого приходилось даже чуть сдерживать чтобы он не пустился в галоп.

Честно говоря, без сомнения его чудесное настроение имело под собой очень веские основания, главное из которых заключалось в том, что он выполнил КОРОЛЕВСКОЕ поручение.

Возвращаясь к этой мысли снова и снова, граф испытывал особые эмоции. И это была не восторженность юного героя, которого награждают за совершенный им подвиг; и не «святое» благоговение поданого от оказанной ему монаршей милости… Фален за все эти годы вынужденного безделья и притворства, годы жизни молодого ловеласа, повесы и прожигателя жизни, впервые почувствовал, что он сделал что-то крайне нужное для своего КОРОЛЯ, для своей СТРАНЫ. Воспитанный на многочисленных героических примерах своих родичей, погибавших за своего короля, он чувствовал, что сделал свой первый шаг к их славе…

Тимура же в эти секунды обуревали несколько иные чувства. Был ли он в гневе? Опечален? Или может раздавлен? Может при беглом взгляде, брошенном на его молчаливую сосредоточенную физиономию, и можно было бы так сказать. Тем более для печали и гнева у него было предостаточно причин.

Однако, внутри него «не кипело море ярости», и не шипели от гнева «ядовитые твари». Тимур был раздосадован, но не более. Естественно, он осознавал всю глубину своего падения, в котором виноват как раз он один! Здесь не надо быть гением от стратегии и тактики или мастером предсказаний, чтобы понимать, что зависимость от аристократа с неясными целями свяжет его и его людей по рукам и ногам; что широко раздаваемые им обещания крайне трудно выполнимы; что стычка с баронским представителем – синьором этих земель обязательно будет иметь мало приятные последствия; что и в своем клане и в других кланах никто не будет рад такому обороту событий. Конечно, все это Тимур понимал!

… Гном сидел в своем любимом кресле, на которое уже Батиста уже даже не пытался претендовать, и молча рассматривал входивших в большую комнату людей и гномов. Тимур видел и чувствовал их страх, тревогу и неуверенность… Братья-гномы – Кром и Грум – эти великовозрастные дети, вообще, толком не понимали, что теперь будет со всеми ними. Батиста все еще не мог прийти в себя, шарахаясь от каждого шороха. Ему с прошлого вечера в каждом звуке мерещатся ломящиеся солдаты магистрата или барона, которые хотя его вздернуть на виселицу или насадить его на кол. На лице Амины же было больше тревоги чем страха, и это чувство, как догадывались некоторые, было обусловлено отнюдь не угрожающей лично ей опасности. Торгрим с сыном, было видно по их угрюмым лицам, снова примерял и на себя личину изгоев – гномов без клана и дома. Гном-отце был абсолютно уверен, что после всего этого Совет старейшин даже слушать не будет какие-то оправдания Колина, а просто вышвырнет его из клана. Словом, тяжелая атмосфера захватила всех, кто находился в помещении… Почти всех! Всех, кроме того самого, кто и был виновником!

Тимур, по-прежнему молчал. Он прекрасно их всех понимал, но ничего не мог поделать с буквально прущим из самого его нутра бесшабашным осознанием того, что он все-таки здоров и, главное, жив. Проведя больше года в роли полу парализованного инвалида, с трудом способного самостоятельно расстегнуть свою ширинку и оправиться, парень только сейчас, после всех этих событий, начал осознавать, что он получил в этом мире! «Они же этого просто не понимают! – он с трудом сдерживал улыбку, которая все равно кривила уголки его губ; некоторым, же кто стоял ближе всех к нему, казалось, что это так дергается его щека… естественно от испытываемого им горя. – Черт! Я же жив! – он посмотрел на свои пальцы – здоровые плотные и двигающиеся так, будто только получил их. – Жив… мы все живы, а это главное!».

– Ч-е-ерт! – Тимур все-таки не выдержал, подскочив с кресла и буквально подлетев к опешившему от неожиданности торговцу. – Вы что не понимаете? Мы же живы? – он чуть не затряс за воротник камзола Батисту. – К черту все это! – парень резко, экспрессивно, очертил руками полукруг, видимо намекая на что-то материальное. – Сейчас мы все живы и…, -он резко словно кинжалом ткнул пальцем в грудь торговца. – Мы выиграли немного времени. Слышишь меня, Зоран?

Тут ошарашенно забормотал.

– Да, да, да, – пожалуй, прямо в эту секунду Колин пугал его еще больше, чем возможность оказаться в пыточных застенках баронского замка. – Слышу, – торговец чуть отстранился от него, но сзади него стояли другие и двигаться было некуда. – Колин! – он все же решился задать вопрос, который в данный момент в той или иной степени учил каждого. – Что нам теперь делать?

Понимал ли в это мгновение Тимур всю подоплеку этого вопроса? Осознавал ли он, все еще дитя другого мира, то, что собравшиеся хотели спросить на самом деле?… Скорее всего, Тимур видел лишь то, что было на поверхности. Откуда он мог знать, что в мире средневековья и господства сложных вассальный-синьорильных отношений и связей многие казалось бы обычные поступки привести к очень серьезным последствиям? Для остальных же, людей, с молоком матери впитавших суть отношений синьор – зависимый человек, и гномов, привыкших к сложным отношениям подчинения внутри кланов, все происходящее виделось в несколько ином свете. Так, действия Тимура по выкупу совершенно незнакомых ему гномов, шаги, идущие в разрез мнению старейшин, убеждали гномов и людей в том, что он стремиться как минимум к главенству в клане, а как максимум основать свой собственный клан. Произошедшее же вчера, когда Колин своей жизнью, умениями и имуществом, вступился за человека (не гнома) еще больше укрепили их уверенность в этом. Словом, перед ними уже формировалась привычная им картина, в которой они, в том числе и сам Батиста, уже являются частью некого организма – старого или нового клана, а их глава становиться вассалом довольно сильного королевства.

– Я говорил вчера с господином графом, – картина Тимура, напротив, была не настолько проработана, но в общих чертах имела очень много общего с предыдущей. – О многом…, – многозначительного добавил он. – Скрывать не буду, а свою защиту он просил очень многого, даже слишком многого! – вновь в комнате повисло тревожное молчание. – Однако, чтобы он у нас сейчас не просил и чтобы я ему не пообещал, сделать это получиться лишь в том случае, если клан не даст… мы останемся в клане, – подвел итоги Тимур.

Сейчас, находясь перед гномами и людьми, которые внимательно слушали каждое его слово и готовились делать то, что он скажет, Тимур, наконец-то начал осознавать, что является для них не просто чудаковатым гномом или гномом с чудесными идеями или даже гномом – изгоем, а их Главой. Он очень остро почувствовал, что каждый из здесь присутствующих является его человеком. И если вчера, вступаясь за Батисту больше по наитию, сегодня он сделал бы тоже самое по совершено ясной для себя причине.

– Если вы верите мне, – судя по взглядам людей, они считали, что надеяться им больше не на кого. – То слушайте внимательно… Зоран, на какое-то время тебе придется оставаться в доме. Не выходи за ворота, не высовывайся из окна, не принимай приглашения от друзей или чиновником магистрата. Семья пусть всем отвечает, что ты срочно собрался и куда-то уехал. Проследи, чтобы поставили новые ворота. Пусть твой дом станет хотя бы немного похожим на крепость! Пока же будешь здесь безвылазно сидеть, подумай, кто из твоих торговых партнеров от сюда или из соседей может заинтересоваться нашими камнями и красным холстом, – тут он непроизвольно скосил глаза на яркое, огненно-красное пятно, которым казалась верхняя накидка мгновенно смутившейся гномы. – Хм… С топориками пока прекратим. От них, как выяснилось, одни проблемы… Как только станет ясно, кто из купцом готов с нами торговать, надо сразу же выдать как можно больше товара, – он в задумчивости потер подбородок. – Чувствую, что нам очень не помешает запас наличности.

Тимур перевел взгляд на братьев-гномов, стоявших как и обычно в своем много килограммовом металле.

– Вам придется остаться здесь. Поможете, если какая шваль полезет, – лицо гномов чуть прояснились; им стало более понятно, каково их будущее. – Если же вернуться солдаты барона, попробуйте спрятаться, а лучше бегите за город. Ясно?

Он обвел взглядом остальных, чуть задержавшись на гноме и старом гноме, которого выкупил в последней партии должников.

– Остальных это тоже касается! Сидите в доме! По одному на рынок не ходите! Я же попробую убедить старейшин…, – судя по взглядам, брошенным на него в этот момент, почти никто не верил в успех этой попытки.

Конечно весь этот разговор не закончился так гладко. Они еще долго, обступив Колина, обсуждали то, что он сказал… Недовольно гудели братья гномы; им тоже хотелось побывать дома. Одновременно, прямо в ухо зудел Батиста о том, что за это время вынужденного простоя и пряток все его партнеры отвернуться от него и уйдут к другому. Где-то среди остальных пряталась гнома, которая тоже что-то хотела сказать…

В общем, остаться в комнате одному и подумать над тем, как решить проблему со старейшинами, ему удалось не скоро. В добавок еще все приходящие ему на ум решения очень «не хорошо попахивали». «Хоть трави прям этих старых пердунов…, – в сердцах выдавал он варианты. – Подсыпать какой-нибудь гадости и все – встречайте подгорные боги своих потомков… Взорвать там все к черту… порохом, миной… или лучше антивеществом…, – Тимур чуть не поперхнулся от столь извилистым путем пришедшей ему в голову мысли. – Ха-ха! Антивеществом! – он вдруг замер, пытаясь ухватить ускользающую идею. – Хм…Взорвать все… Все!».

В его голове мелькали десятки, сотни образов, картинок из, преимущественно, фильмов, которых в период своей инвалидности он смотрел круглыми сутками. Смотрел все подряд, не разбирая жанры, годы и качества. Смотрел только, чтобы хоть на ненадолго отвлечься и поверить в существование другой жизни! И сейчас посреди всего этого безумно вертящегося калейдоскопа всплыло одно особенно яркое воспоминание об одном из просмотренных фильмов. Что это за фильм парень не мог припомнить. Тогда он смотрел их, просто механически нажимая кнопки.

– Черт! – шептал он, вспоминая сюжет и тот самый до безумия впечатлявший его момент. – Это то самое…

Перед его глазами словно, на экране, из последних сил к вертолету бежал невысокий человек в сутане. Он что крепко-крепко прижимал к своей груди, словно это величайшая ценность на свете. Вот он остается в кабине винтокрылой машины один и вертолет с заполненной тысячами людей площади взмывает в темную ввысь. Полными исполненной верой глазами герой смотрел вверх, куда все выше и выше взбиралась многотонная машина, внутри которой был сильный духом человек и разрушительной силы бомба (бомбой, по сюжету фильма, как это ни удивительно вновь оказалось очередное открытие ученых). Электронный индикатор бомбы тем временем отсчитывает последние мгновения перед взрывом и герой, наконец, бросая последний взгляд на бомбу, выпрыгивает из кабины вертолета… И самая последняя сцена, которая особо впечатлила Тимура – это спуску человека с парашютом в ореоле яркой вспышки, словно с неба спускался не обычный человек, а неземное существо!