Текст книги "Встать с колен (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

Кром со странной улыбкой на лице медленно оседал на землю. Сначала из его рук выпал бетонный кирпич, а потом и он сам свалился кулем. А из-за его стороны шатаясь вышел бледный как смерть Гидо. Окровавленный меч он сжимал лишь одной рукой и то силе держать его прямо у него больше не осталось, все сжирала адская боль.

– Что дьявольское отродье, не ждал? – ухмылка у него не выходила, так как лицо и так кривило. – Вот значит чем ты не угодил своим…, – вдруг проговорил он что-то странное и непонятное для Тимура. – А я чуял что здесь что-то нечисто…

Тимур схватился за пояс, но там был лишь кинжал Амины – короткий черный клинок, который был смешным оружием против настоящего боевого меча.

– Сейчас я отправляю тебя в землю… Туда, где тебе и место! – резкий выпад и, направляемый обессиленными врагом, меч скользит по телу Тимура. – Ха! Юркий коротышка! На! – второй удар все-таки вскрывает ему плечо как банку консервы. – Ха-ха! – Гидо давил всем телом, стараясь на последних силах утопить меч как можно дальше. – Ха… А! – на его губах запузырилась кровь, а ни чего не понимающий Мартел удивленно смотрел на появившийся в своей груди знакомый ему маленький кинжал.

Тимур, обливаясь кровью, упал на бок.

– Я… их… закапаю…, – пытался он загребать землю одной рукой. – Всех, – он словно каракатица, извиваясь, полз к вовсю разгоревшимся воротам. – Ко мне… Бл-ть, ко мне, – его шепот был еле слышен. – Где же вы?

Он полз вперед, не обращая внимания на летевшие стрелы… Полз, впадая в беспамятство… Полз из последних сил, не замечая, что стрелы уже не летели, а висевшая воротина со скрежетом поползла вниз… Полз по сантиметру, по миллиметру, не слыша, как уже давно стих шум за стеной, как атаковавшая стену толпа, топча друг друга, с испуганными воплями, ринулась от стен… Полз, истекая кровь, не видя, как через обгоревший проем между стеной и так и не сдавшейся повозкой стали пролезать… низкорослые, тяжелые, громыхавшие железом… гномы…

И когда, Тимур сжал пальцы в кулак в очередной раз, то наткнулся на что-то твердое.

– Равнинное отребье! Выкиньте их всех отсюда! Мир верно сходит с ума, если эти мерзкие твари настолько осмелели, что напали на наши земли! Ха… Этот? – толстая подошва сапога с хрустом прижала его ладонь к земле. – Ха… Голову ему подними! Эй! Живой еще?! Ну?! Воды ему плесните! – Тимур с трудом разлепил слипшиеся от крови и пота веки. – Так…, – прямо напротив него сидел пожилой гном, морщинистое лицо которого было покрыто сплошной рунной татуировкой. – Где Амина? Подгорный выродок! Где моя дочь?!

Тимур различал его с трудом. Все перед глазами расплывалось.

– Отец! – вдруг донесся до него громкий и чрезвычайно знакомый голос.

16

Северные предгорья Турианского горного массива. Земля клана Черного топора.

Возле стены было непривычно многолюдно. Если особо не вглядываться, то можно было бы даже подумать, что строительство идет своим чередом и ничего страшного не случилось. Люди, как и несколько дней до этого, словно мураши возили в повозках разрубленные на несколько частей бревна, а гномы копошились возле стены.

Однако, это впечатление было обманчивым. При более внимательном взгляде глаза зрителя обязательно бы заметили десятки странных и страшных вещей, которые свидетельствовали о только разыгравшейся здесь трагедии… Высокие стены, рядом с которыми что-то замазывала парочка гномов, все еще хранили на себе черные пятна копоти, которые длинными тенями раскинулись на серой поверхности… Земля в проеме на месте отсутствующих ворот, песок за ним был насквозь пропитан кровью и сейчас окрасился в темно бурый цвет… Чуть в стороне возле скалы лежали три жутко вонявшие выпотрошенные конские туши, с которых даже не сняли части сбруи… За стеной на траве, там где она еще осталась, виднелись небольшие проплешины, напоминавшие непонятные ожоги… Гномы и люди время от времени бросали тревожные взгляды на ближайший лес и дорогу.

Сейчас же было тихо. Непривычно тихо. Все разговаривали негромко – вполголоса или шепотом. Не слышались уже ставшие здесь привычными звуки стука кузнечных молотов и топоров дровосеков, скрежета металлических мастерков. Казалось, даже бессловесные работяги лошади, тянувшие повозки с бревнами, старались издавать меньше шума…

Лишь от одного места за стеной доносился шум. Кто громким, уверенным голосом что-то рассказывал.

– … Твой гонец, доча, нашел меня слишком поздно…, – почти у входа в подземный город клана Черного топора находилось трое – кряжистый, словно вытесанный из старого как само время и твердого дуба, гном и чем-то напоминающая его молодая гнома, а также лежавшее без движения тело. – Поэтому я и был взбешен как сотня горных троллей! Мне почему-то показалось, что эти людишки здесь точно замешаны, – Ага! Значит, я в чем-то был прав! Я и мои войны подкрались к ним через лес. Эти оборванцы видно только что кого-то убили и в тот момент грабили, – отец Амины резко, словно секирой, рубанул рукой. – А тут из-за деревьев выскочили мы, – глаза его горели огнем, ноздри раздувались. – Я то думал будет хорошая драка… А эти доходяги едва только хлебнули крови сразу же побросали свои ржавые железяки, – гном презрительно хмыкнул. – Потом только, когда мои воины приволокли ко мне их предводителя – здорового и страшного как троль человека, да подвесили его на дереве, я и узнал, что в этом у «топоров», которые выкупили мою звездочку, не все ладно.

Дочь тут же прильнула к его груди, крепко обняв старого гнома.

– Отец, почему с тобой столько воинов? – вдруг спросила она, словно о чем-то вспомнив. – Ведь ты же знал, что меня выкупили гномы и я в безопасности… Гонец же должен был все тебе рассказать.

Гном сразу же «почернел». Высокий лоб, едва прикрытый краем массивного шлема, прорезали морщины. А улыбка с его губ пропала, словно ее там и не было.

– У меня плохие новости, доча, – он нежно, словно перед ним стояла та самая угукующая кроха, коснулся волос на ее голове. – Война пришла в наши земли.

Словно в подтверждение этих слов от догоревших ворот к ним подошли двое гномов с секирами, седые бороды которых все еще воинственно топорщились из-под высокого кольчужного ворота. Плоский шлем одного из них красовался глубокой вмятиной, которую мог оставить только хороший удар гномьего боевого молота, а бедро второго было перевязано уже побуревшей грязной тряпкой.

– Как же так? – чуть раскрытый ротик, широко раскрытые глаза; гнома была искренне удивлена. – Ведь подгорный народ уже почти сотню лет не влезал в свары людей…

Отец вновь нахмурился.

– Ты слишком долго не была дома… и не знаешь последних новостей, – он с угрозой окинул взглядом все еще лежавшего без сознания Колина. – Глава клана Сломанной Секиры объявил себя Кровальдом Владыкой гномом и занял трон Подгорных владык, – гнома замера, с ужасом понимая, что этот до безумия стремившийся к власти выродок, настойчиво добивавшийся ее руки, стал над гномами. – На общем собрании кланов хранители поддержали его. Эти…, – он вдруг отвернулся и со злобой сплюнул на землю. – Лжецы объявили его избранником Подгорных богов, отдавших под власть владыки Кровальда всех гномов нашего мира.

Отец Амины замолчал и через некоторое время продолжил.

– Доча, происходит что-то страшное…, – в голосе старого гнома отчетливо прорезалась явственная тревога. – Из тех кланов, что были на совете, только два выступили против того, чтобы владыкой стал Кровольд. Это южные кланы – Рыжебородые и Бронзовой кирки… А три дня назад разнеслась весть о том, что в городе рыжебородых гномов поразила непонятная болезнь, – с тяжелым вздохом продолжил он. – Первыми от страшного жара как лучинки сгорали детки, – побледневшая Амина словно от удара по голове уткнулась в плечо отца и сквозь стиснутые зубы зарыдала. – Потом женки… Вчера от них пришел второй гонец, который просил передать последнего оставшегося в живых старейшины, что в клане Рыжебородых больше не осталось женщин и детей!

Гнома зарыдала еще сильнее. Правда, рыдание это сквозь стиснутые зубы напоминало больше отчаянное рычание раненное волчицы, к лапам которой жались крошечные шерстяные комочки ее щенков.

– Это же он, отец! – горячо шептал она, повернув к нему свое заплаканное лицо. – Это сделал этот выродок! Так быстро жар поднимается только от семян черного цветка! – он вдруг отпрянула от гнома, на груди которого только что рыдала, а ее глаза зажглись гневными огнями. – А ты? Что сказал ты на совете, отец?

Он опустил голову, но тут же ее поднял и твердо посмотрел дочери в глаза.

– Меня там не было. С торговым караваном я был на юге и вернулся только четыре дня назад, когда только узнал о твоем похищении, – гном не врал, он, действительно, отсутствовал почти месяц и гонцы о заседании совета и пропаже дочери и наследницы с трудом нашли его. – Амина…, – старый гном вновь тяжело вздохнул. – Теперь я даже боюсь думать о том, что будет дальше.

Она как-то съежилась после его слов, словно становясь меньше, а потом снова всхлипнула.

– Давно уже гномы не убивали гномов. Видно, опять наступило время обагрить секиры и молоты в крови своих собратьев, – стоявшие возле него него гномы невольно опустили взгляды на свое оружие. – Владыка Кровольд призвал себе на службу клановые отряды… Кровольд решил выступить на стороне шаморского султаната и ударить по землям свободных баронов, выступивших за Ольстерское королевство.

Он замолчал на несколько секунд.

– Владыка призвал и наш клан выполнить клятву верности, которую наши предки приносили трону Подгорных владык…, – хрипло произнес отец Амины, заставив ее вздрогнуть. – Я должен собирать гномов…

При этих словах она с ужасом посмотрела на отца. Конечно, она не хуже его знала, чем была для кланов эта клятва, но даже сама мысль служить кровавому выродку повергала ее в отчаяние.

Старый гном опустился на торчавшую часть бревна и ссутулившись тихо произнес.

– Я не знаю, что делать, доча, – и от его слов дохнуло такой безысходностью что Амине стало по-настоящему страшно. – Не знаю…

Это было по настоящему жуткое превращение сильного, крепкого как скола, гнома, поднявшего целый клан обычных ремесленников на недосягаемую прежде высоту, в старую развалину, не знавшего что ему делать дальше.

– … Это точно он… Сделал так, чтобы рыжебородые больше никогда не стояли у него на пути…, – бормотал гном, обхватив голову сильными ручищами. – Я точно знаю! Этот ублюдок давно скалил на них зубы…, – он говорил так, словно оправдывался перед кем-то. – А теперь что? Совет свое слово сказал! Почти все кланы его поддержали. Это больше пятисот тяжеловооруженных гоплитов, настоящая железная стена! Что один наш клан сможет сделать с ними?

В этот момент лежавшее без движения окровавленное тело зашевелилось и от него донеслось еле слышно:

– Я… знаю.

Руки старого гнома, которыми он сжимал свою голову, застыли. Он их медленно опустил и с удивлением, граничащим с полным неверием, направил свой взгляд на лежавшего.

– Ты? Кто ты такой, что берешься что-то советовать мне? – отец Амины с горькой усмешкой очертил рукою круг. – После всего, что я тут увидел, все твои советы это просто грязь под ногами, – и он выразительно растер подошвой сапога землю.

Отец Амины рассматривал этого бледного, тяжело дышавшего гнома, в руку которого словно горный клещ вцепилась его дочь. Тот же смотрел прямо на него, не отводя взгляд. Так они «боролись» несколько секунд, пока, вдруг, старый гном к своему удивлению не осознал, что раненный начал смеяться.

– Ха-ха-ха…, – этот хрипящий, захлебывающий, давящийся звук, действительно, был смехом и этого не столько удивляло, сколько пугало своей странностью. – Ха-ха-ха… Ты, мужик… смотришь, но ни черта не видишь! – он замолк, переводя дух. – Секиры, доспехи…, – он скосил глаза на здоровенный с тяжелым набалдашником топор, стоявший у ноги старого гнома. – Все это лишь куча тяжелого железа, которое еще многое решает в ваших сварах… Ха-ха-ха-ха, – он снова захрипел, хватаясь за окровавленную повязку на боку. – Грядет новое время, старик! Время крови!

Тимур, сильно ослабевший от потери крови, говорил с трудом, часто останавливался, иногда забывался и его начинало нести.

– Если ты хочешь спасти свою жизнь, жизнь дочери и весь клан, то хотя бы просто выслушай меня, – гном, до этого несколько раз порывавшийся встать и уйти, наконец, решил дослушать, что ему может сказать этот выдавший бред «топор». – Ты… думаешь, что у тебя просто нет выхода и тебе придется выступить под рукой этого вашего владыки… Да… Старик, ты уверен, что тогда он не тронет твой клан и отстанет от Амины? Вижу, так ты и думал, – на какое-то мгновение в глазах старого гнома мелькнуло удивление, которое он тут же спрятал за непроницаемой внешней маской. – Это все дерьмо! – тут Тимура чуть повело и он понес все, что у него было на языке. – Дерьмо его обещания, твои надежды! Знаю я таких уродов… Он же пить, драть не будет, а за власть цепляться последними зубами станет! Думаешь, потом он потерпит рядом с собой хоть один клан, в котором кто-то на него косо смотрит? Да?! Ха-ха-ха! – «закаркал» парень и сразу же застонал от боли, отдававшейся в ребра. – Нет! Тысячу раз нет! Он тут все поле зачистит!.. Амина рассказывала, что он спит и видит себя владыкой не только гномов и людских земель. Ты понимаешь, старик? – отец Амины скрипнул зубами. – Сейчас у тебя еще есть маневр, чтобы все изменить, но потом его уже не станет…

К главе клана Железного молота подтянулись большая часть пришедшего с ним отряда, услышав возбужденную речь соплеменника.

– Я предлагаю тебе… вам всем, – поправился Тимур, заметив, что за спиной старика виднелись еще незнакомые лица. – Предлагаю выступить против Кровольда…, – нескрываемый скепсис и сомнение психическом здоровье вот самое малое, что сразу же отразилось в лицах многих слушателей. – Сейчас его еще обуревает восторг от его новой игрушки и он всеми силами желает продолжения. Эта война и будет его новой игрой. Кровольд жаждет славы древних владык, славы покорителя людских земель… Поэтому сейчас он не будет открыто разбираться с теми кланами, которые не согласны с ним. Вот тихо и подло ударить он сможет, но открыто и на виду у остальных еще нет!

Амина села рядом с Тимуром и осторожно вытерла выступивший у него на лбу пот.

– Конечно, все это звучит, наивно, а может и глупо…, – начал парень, как с горьким хохотом его перебил один из гномов – перемазанный в крови и грязи здоровяк.

– Ха-ха-ха! С Кровольдом подбивает нас воевать! Ха-ха-ха! – не унимался тот здоровый гном. – Как? Почти все кланы за него. Это же пятьсот гоплитов, не меньше! Да, они просто сметут нас как кроши со стола и не почувствуют!

К концу этой тирады Тимур, пересилив себя, поднялся на ноги, чтобы все его видели.

– Вы не понимаете… Через неделю здесь будет самая настоящая крепость! Мы поднимем стены еще на несколько метров, добавим башню для стрелков. Город даст продуктов столько сколько нужно для всех… Нас тут не выкурить, – с лихорадочным блеском в глазах начал парень, вглядываясь в глаза угрюмых бородачей. – Дайте мне неполный месяц и у вас будет новое оружие! – вот тут кое у кого скепсис сменился интересом. – Дальнобойные стрелометы, камнеметы… Стрела из такого оружия пробьет навылет любые ваши латы! – он ткнул пальцем в массивный покрытые серебряными рунами нагрудник старого гнома. – Я знаю, как построить машину, которая забросит каменный шар весом со взрослого гнома на пятьсот шагов… Гоплиты, железная стена, она посыпется как пластиковые кегли!

Некоторые из гномов после слов о чудодейственной машине, которая могла метать тяжеленные глыбы, скосил глаза на странную конструкцию из бревен, похожую на уродливые весы.

– С таким оружием перед нами полностью ляжет эта недоделанная фаланга! – Тимура вновь понесло. – С всадниками все еще проще… Наварим, наклепаем железного гороха, ежей. Не танки чей, как миленькие встанут! Да, и с пехотой также можно бороться! Ха-ха-ха! Попробуй-ка потопать сапожищами по острым железякам… Ха-ха-ха! Но вы не знаете главного, – парень уже с трудом выталкивал слова из своего рта. – Есть средство, которое может с легкостью каждого из вас лишить страха. Ха-ха-ха! На некоторое вре…

Тут Тимур покачнулся и начал заваливаться набок. Однако, не дремлющая гнома сразу же подхватила его и осторожно усадила на землю.

– Оставьте нас, – вдруг негромко буркнул глава и собравшиеся довольно быстро разошлись; чувствовалось, что отец Амины пользовался серьезным авторитетом в клане.

Старик задумался. В данную секунду его обуревали противоречивые мысли и чувства, что приводила гнома в настоящее бешенство… С одной стороны, вся его сущность главы клана, как хранителя традиций, во весь голос негодовала на такого же гнома, как и он, который смеет оскорблять священные для подгорного народа символы и вещи. Только за один пренебрежительный тон его высказываний о троне подгорных владык и роли самого владыки старому гному зверски хотелось придушить этого сопляка. Ведь трон подгорных владык для гномов был не просто вырезанным из черного камня и покрытым рунами глубоким стулом, а самой настоящей святыней. Это был символ власти над всем подгорным народом, наделявший сидящего на нем право казнить и миловать по своему усмотрению любого гнома! Да только за один намек косой взгляд на эту святыню, у старика уже тянулись руки к этому пацану.

Однако, его что-то останавливало… Если честно, то и он сам до конца не понимал, что именно. Старик внимательно смотрел на бледное лицо гнома, который в лихорадочном забытье что-то бормотал и все порывался вскочить. Что-то внутри него, где-то глубоко внутри, шептало, что паренек-то может и прав. Ведь Кровольд, действительно, выродок, каких свет не видывал и сидение на троне подгорных владык вряд ли его вылечил от этого недуга. И он, чего тут уж скрывать, не задумываясь бы отправил любого несогласного с ним на прогулку к горным троллям.

… Или может быть причиной его обуревавших его противоречивых чувств было странное поведение его дочери, его звездочки Амины, единственного близкого и родного существа, ради которого он еще и шевелился на этом свете. Старик не был слепым и прекрасно видел, что его дочь безоговорочно верит этому странному гному, а он точно так же верил ей.

17

Серкольское плоскогорье – сердце Турианского горного массива. Земля клана Хранителей Великой книги памяти гномов.

Вот уже около тысячи лет многочисленными тропами, дорожками и трактами в самый центр Серкульского плоскогорья каждый год весной и осенью устремляются сотни и сотни гномов-паломников. По одиночке, целыми семьями, небольшими группками гномы, мужчины и женщины, дети и даже глубокие старики, приходили из о всех уголков Гордрума – с южных земель, где жили искусные мастера по бронзе; с севера, где жили кланы неистовых воинов-гномов; с востока, на котором приют нашли непревзойденные горные мастера и т. д.

Все эти гномы, терпя лишения, шли лишь с одной целью – даже не прикоснуться, а хотя бы увидеть главную святыню их народа – Великую книгу памяти.

Каждый гном, даже кроха или выживший из ума старик, знал, что на ее страницах священными рунами написаны слова богов о прошлом, настоящем и будущем их мира. Написанные рукой Кальбора, первого хранителя книги и единственного пророка гномов, эти откровения, который знал почти каждый, но не каждый мог осознать о чем они, являлись настоящими катренами Нострадамуса. Естественно, всякий приходящий старался и видел в этих письменах что-то свое и только ему известное…

Великая книга памяти хранилась в гигантской подземной пещере, где по легенде после страшного сражения и оказался Кальбор. Весь израненный, умирающий от голода и холода, он не мог пошевелить ни ногой ни рукой, когда перед его глазами появились два светлых силуэта – подгорные боги, которые сжалились над умирающим героев и исцелили его. Когда же он спросил для чего они это сделали, то получил следующий ответ – подгорный народ избран среди всех остальных для получения откровения о прошлом и будущем этого мира. Только понять их он сможет ни сразу… С той поры каждый день на протяжении долгих двух лет Кальбор вырисовывал священные руны, записывая пророчества богов о мире.

Со временем в скале, вокруг этой пещеры возник целый город – Замодонг – город гномов – хранителей Великой книги, который ухаживали за Кальбором и охраняли его покой.

Было в Замодонге и еще одно место, о котором простые гномы говорили со священным благоговением. Это зал совета старейшин клана хранителей!

… В нескольких бронзовых светильниках, прикрепленных к стенам, метались небольшие огоньки, пламя которых с трудом отвоевывало у тьмы большую часть массивного каменного стола и сидевших за ним пятерых склоненных фигур.

Скрытые за плотными темными плащами в этом неровном пляшущем свете они казались застывшими в неестественных позах статуями. И лишь лежавшие на столе коричнево-серые руки, сцепление которых образовывало из их тел круг, напоминало, что они живые существа.

– … День сменяет ночь…, – в полумраке небольшого зала раздавались бормочущие в унисон голоса. – Ночь сменяет день… И лишь память… память о величии народа остается в вечности.

В руках этих пятерых старейшин клана, контролировавшего доступ к одной из двух главных святынь подгорного народа – Великой книги памяти, концентрировалась гигантская по меркам этого мира власть – власть идеологии – власть многовековых традиций и обычаев. Пусть и незримая и не имеющая неких внешних атрибутов (огромной сверкающей латами армии, многочисленных крепостей, набитых золотыми монетами сундуков и т. д.), мнение Хранителей, тем не менее, не просто определяло взаимоотношения между кланами, но и подчас влияло на бытовую жизнь гномов. Сотни и сотни гномов чутко прислушивались к тому, что вещали хранители на собраниях кланов, общих праздниках и т. д. В каждом из гномьих кланов можно было с легкостью найти и тех, для кого мнение хранителей вообще было непреложным законом и не могло подвергаться ни какому сомнению.

Вскоре за столом стало тихо. Тогда сначала один откинул капюшон, затем это сделали и остальные.

– Трон подгорных владык гномов больше не пустует… Прошло больше тысячи лет с того дня, как погиб последний владыка и великий старейшина Кальбор предрек гномов многие века забвения и прозябания, пока на троне опять не появиться новый владыка, – заговорил первый, скинувший капюшон, высохший почти до состояния мощей гном. – Этот день настал! – его скрипучий голос был наполнен настоящей радостью. – Наши отца, а до них их отцы, а до них и их отцы, делали все, чтобы подгорный народ стал единым и склонился перед истинным правителем – настоящим владыкой, который сможет вернуть нам утерянное величие…

Сидевшие за столом гном разного возраста – двое глубоких стариков и двое муже в рассвете сил – утвердительно кивали головами.

Все эти десятилетия, века члены клана Хранителей Великой книги памяти гномов и его старейшины последовательно исполняли заветы великого Кальбора – первого старейшины клана, который и сделал первую запись в Великой книге памяти. Каждый из этого немногочисленного отряда, численность которого в некоторый столетия достигала всего лишь трех сотен гномов, посвящал всю свою жизнь распространению среди остальных гномов идеи объединения всех кланов под властью владыки… Члены клана, которые получили имя хранителей, под видом торговцев, странствующих мастеров, наемных воинов, сказителей, провидцев проникали в кланы, где каждодневно, медленно и неуклонно, славили.

– И тогда, как написано в Великой книги памяти гномов,… под топотом сапогов железной стены тяжелых гоплитов содрогнется Гордрум и все, населяющие мир расы, увидят истинного хозяина…, – старик смотрел сквозь сидящих напротив него и перед его затуманенным взором вышагивали тесные ряды сотен и сотен облаченных в тяжелые доспехи гномов, за спинами который поднимались в небо черные дымы пожарищ. – Но нет еще истинного единства среди подгорного народа, – голос гнома вдруг стал сочиться ядом и ненавистью. – Есть среди нас и такие… кому не по нраву то, что мы делаем… Да, есть такие гномы и… даже кланы, – он буквально выплюнул это слово. – Ферен!

Сидевший рядом с ним еще не старый гном, широкие плечи и выступающие мышцы которого совсем не скрывал накинутый плащ, поднял голову.

– Что с Рыжебородами? – сидевшие за столом прекрасно помнили, что клан Рыжебородых был одним из тех, кто открыто не поддержал восшествие Кровольда на престол подгорных владык. – Ты объяснил этим нечестивцам всю глубину их заблуждений?

Тот медленно кивнул головой.

– Наши адепты в клане все сделали, – он говорил негромко, но из-за повисшей за столом тишины все прекрасно слышали каждое его слово. – Несколько щепоток пыльцы черного цветка во время общей трапезы…, – молодой гном, сидевший по соседству, неуловимо вздрогнул при упоминании столь страшного средства. – И клан скоро станет тише воды ниже травы.

У старика при этих словах хищно раздулись ноздри.

– В первые два дня клан лишиться всех детей, – спокойно продолжил перечислять последствия Ферен; на его словно вытесанном из камня лице не дрогнул ни один мускул. – А на следующие сутки начнут умирать женщины… К концу этой недели клан Рыжебородых останется без будущего.

Выслушавший все это молодой гном сжал от напряжения побелевшие кулаки с такой силой, что хрустнули суставы. Этот звук прозвучал подобно выстрелу в устанавливавшейся тишине.

Самый старый гном вдруг медленно поднял руку, смотря прямо на невольного нарушителя тишины.

– Это жертва, братья! Это жертва, которую подгорный народ должен принести, чтобы очиститься… Ибо сказано в Великой книги памяти, что, если твоя правая рука предаст тебя, то без всякого сожаления и горечи вырви ее и выбрось, – в эти мгновения, бросая в сторону остальных хранителей рубленые, наполненные дикими эмоциями, фразы, старик выглядел словно одержимый; темная кожа на его скулах натянулась, в глаза горел фанатичный огонь. – На нашем пути мы должны отбросить все, что нам может помешать.

Выдав эту речь старик вновь обратил взор на Ферена.

– Будут ли остальные проблемой? – в глаза сидевших вновь вспыхнул огонек понимания; никому из них не надо было пояснять, что речь шла еще о двух возмутителях общего спокойствия – клане Бронзовой кирки и Клане Черного топора. – Сейчас наступил момент, когда даже мельчайшая ошибка может стоить нам всего… Ферен?

Глаза всех присутствующих вновь скрестились на широкоплечем гноме с каменным лицом.

– Мы слишком долго ждали, прежде чем начать действовать, – недовольным тоном начал тот. – Кирочники уже давно стали нашей занозой… Очень уж крепко они там сидят, – гном буквально цедил слова словно не хотел делиться с остальными тем, что знал. – Сейчас нам их не достать. Клан сел в осаду. Мои люди проверили перевалы и старые шахты, через которые раньше можно было попасть к ним. Поздно! Глава «бронзоворожих» что-то и раньше подозревал, – щеку Ферена словно судорогой свело, так сильно она дернулась. – А после рыжебородых они все перекрыли… Есть у меня одна задумка, но нужно время, – тут он замолчал.

Старик же кивнул ему; мол продолжай дальше.

– О топорах беспокоиться не нужно, – голос Ферена снова заледенел. – Я принял меры, чтобы клан точно не смог пережить эту зиму… Если они не утонут как крысы в своей дыре и не сдохнут от голода без продуктов, то их точно добьют мечи наемников или шаморских банд…

Едва замолчал Ферен как встал самый молодой из старейшин, что не так давно демонстрировал несогласие с расправой над кланом Рыжебородов.

– Братья, вы помните, что это за клан? – молодой гном несколько секунд пытливо ловил взгляд каждого из сидевших за столом. – Тогда я еще раз напомню вам…, – старик насмешливо скривил губы, видя тщетность этих усилий. – Именно из этого клана и были трое из четырех владык подгорного народа. Трое из четырех! Вы что забыли, что это были за гномы? Забыли о том, что каждого из них был осенен благодатью подгорных богов?!.. Вектор Могучий обладал способностью варить металл, который другие ковать были просто не способны! Дурим Широкозадый мог слышать шепот гор! Тиродоса Среброголового подгорные боги наградили способностью видеть истинную суть вещей!

Гном навис над столом словно это должно было придать его словам больше убедительности и веса.

– Вы, что братья, действительно хотите уничтожить гномов, в жилах которых течет кровь истинных владык? Гнев подгорных богов может быть оче…

Старик, не давая ему договорить, вновь начал поднимать руку, как деревянная дверь, ведущая к ним в зал, с силой распахнулась.

– А… вот вы где, – прямо с порога раздался недовольный голос, следом за которым на более освещенное место из полумрака вышел и его обладатель. – Почему отряды клана хранителей не присоединяться к моим? – вошедший гном поистине монументальных пропорций был тем самым Кровольдом, о правах которого на престол не так давно вели речь старейшины. – Я же объявил на совете кланов начало священный похода, чтобы вернуть подгорному народа его исконные древние земли…, – его глаза метали громы и молнии. – Я еще раз спрашиваю, где мои воины?

Глава клана Сломанной секиры, которого возвели на престол хранители, был не просто большим, а по-настоящему огромным для гномов. Если бы не гигантские по ширине плечи и бросающиеся неестественные пропорции тела, то его запросто можно было бы принять за человека среднего роста. Это впечатление еще больше усиливали вкованный специально на его фигуру, массивный латный доспех с роскошным рунным узором на металле.

Сейчас этот здоровяк, скрестив руки на выпуклой груди, с крайне недовольным видом требовал у них ответа.

– Где мои воины? – его взгляд, наконец-то остановился на старике. – От Шамора было уже три гонца. Его бессмертные уже оседлали границу с Ольстером. Этот самодовольный болван пишет, что если я не потороплюсь, то он справиться и без моих гоплитов, – Кровольд разве только не рычал от нетерпения. – Я бы уж вчера мог выступить…

Владыку судя по его кровожадным гримасам, которые сменяя одна другу появлялись на лице, переполняла жажда… и ее явно не было никакой возможности утолить водой. Судя по всему именно так думали и старейшины, которые если и растерялись от столь резко ворвавшегося Корвольда, то не подали вида.

– Мы услышали тебя владыка Корвальд, – самый старый старейшина заговорил вдруг мягко словно с ребенком… или с диким зверем. – Нам приятно слышать, что нашего владыку переполняет желание броситься на врагов и вернуть подгорному народу то, что у него отняли много веков назад. И ни у кого из нас, – тут он обвел рукой сидевших за столом. – Нет ни капли сомнения, что ты железная стена гоплитов во главе с тобой сокрушить всех врагов! Ты обрушишься на них словно каменный обвал, сметая все на своем пути, – старик внутренне улыбался, видя, как Корвальд при этих горделиво расправил плечи. – Никто не сможет устоять против тебя… Но владыка, – его голос стал еще мягче, обволакивая и притупляя у других всякий намек на агрессию. – Не лучше ли сперва навести порядок на твоих землях, – у здоровяка вновь начали дергаться ноздри от накатывающей вспышки гнева. – Некоторые кланы еще смеют сомневаться в твоей избранности подгорными богами и в твое праве на трон.