Текст книги "Встать с колен (СИ)"

Автор книги: Руслан Агишев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Роланд в этот момент бросил взгляд на макет, который захватывал небольшую часть территории баронства Кольского. Фалену даже показалось, что тот пытается именно на макете найти объяснение этого тревожного факта.

Через несколько минут, которые они оба провели в полном молчании, король повернулся и добавил.

– И это еще не все… Замаячила еще одна проблема, – начал он в некоторой задумчивости. – Последние несколько месяцев через подставных лиц я начал тайно скупать зерно, в том числе и фуражное. Как ты понимаешь, скоро его понадобиться очень много. Мои агенты действуют почти по всей границе… На прошлой недели раздался один тревожный звоночек. Один из самых крупных поставщиков отказался заключать договор на поставку зерна. Через пару дней за ним последовали еще несколько. Главная проблема в том, что именно эти люди должны были поставить большую часть товара, – король подошел к брату ближе. – Но мою тревогу вызывает другое… Эти поставщики из этого проклятого баронства! А тот самый первый отказавшийся поставщик зерна вообще живет в Вилькове. Фален, это очень напоминает заговор! Ты должен сегодня же отправиться туда и во всем разобраться! – король буквально вцепился глазами в своего брата. – Я не знаю, что тебя там ждет, брат… Прошу снова… не для себя, для Ольстера.

Граф, не говоря ни слова, встал, на колено и склонил голову.

– Ваше Величество, это честь для меня! Я счастлив, что наконец-то, смогу помочь вам в настоящем деле.

… Спускаясь по широкой лестнице замка и улыбаясь во всем зубы, Фален, действительно был совершенно счастлив. Почти десять лет ему понадобилось играть (но как он сам отмечает, талантливо играть) противную для себя роль знатного повесы, который желает лишь развлекаться. И наконец, он сможет сбросить с себя эту у чертову маску!

От избытка переполнявших его восторженных чувств, он с диким выкриком буквально слетел с лестницы, на смерть пугая по выскакивавших слуг и стражу. Потом его еще долго провожали взглядами и любопытным шепотом обитателя замка, гадавшие, что такого мог сказать король своему праздно шатающему кузену. Последний же в этот самый момент уже сидел в седле своего любимого жеребца.

– Ваш сиятельство, лейтенант Лафает де Камп. Мы ждем вашего приказа, – перед графом на вытяжку стол лейтенант королевской гвардии (для своего брата король не пожалел одного из самых опытных своих солдат). – Отряд полностью экипирован и готов выступать.

За ним, действительно, стояло около двадцати гвардейцев в неприметных серых плащах, держа в поводу оседланных лошадей.

– Тогда, не будем терять ни минуты, – граф тронул поводья. – Мне надо лишь сменить эти тряпки на что-то более практичное, – он с усмешкой коснулся своих белоснежных кружев. – И сразу в путь!

… Сама дорога через королевство и въезд в баронство практически не отложилось в его голове. Все эти долгие и тянущиеся дни в пути практически непрерывно шел мерзкий холодный дождь, который в полный голос заявлял, что осень вступила в свои права. Дорога и так не блиставшая своим видом, вообще, превратилась в непролазное болото, высасывая из людей и лошадей последние остатки сил и тепла. Словом, граф смог прийти в себя лишь только в крупной таверне, находящейся на пересечении нескольких торговых трактов.

– Лафает, черт, – он с кряхтением вытянулся в кресле, стоявшем возле большого даже по мерках замка камина. – Дождь еще не закончился?

Тот лишь поморщился и начал стягивать с себя полностью промокающий после выхода на улицу плащ.

– Еще идет, граф, но кажется, немного слабеет, – они уже давно общались без церемоний; выматывающая дорога их сблизила. – Кстати, посмотрите на этих бродяг, – лейтенант кивнул на несколько мужиков откровенно бандитского вида, которые прошли через весь зал и исчезли за неприметными дверьми. – За те пару дней, что мы сохнем тут, я заприметил уже с десяток таких рож и все они отсиживаются там… Слуга тут мне шепнул, что все это время они лишь пьют и едят.

Фален махнул рукой на эти подозрения.

– Бросьте лейтенант! Даже если это так и они, действительно, промышляют на большой дороге и что с этого? В лесу, знаете как не сладко и они тоже хотят немного тепла… как и мы, – он протянул ладони к теплу и довольно поморщился. – Думаю, даже если дождь завтра не утихнет, все равно придется выезжать. Кузен ждет ответа.

Однако, выехать им пришлось все же чуть раньше и причиной этому был отнюдь не дождь! Когда граф наконец с сожалением покинул свое кресло и направился в свою комнату, которую делил вместе с лейтенантом, то «краем уха» услышал отрывок одного любопытного разговора, который очень многое изменил.

– Хозяин… Где тебя носят, черти?! Хозяин!

– Конечно-конечно.

– Сколько с нас? И внимательно считай…

– Золотой, всего лишь один золотой за целых два дня постоя для двух дюжин человек и еды и питья.

– Ты просишь золотой?

– Но, господин, меньше никак нельзя… А моим девочками… Они вам понравились?

– Хорошо, жадная твоя морда!

Фален чуть замедлил шаг, словно был сильно пьян и осторожно выбирал дорогу. Ему удалось заметить, что с трактирщиков разговаривал как раз один из тех бандитского вида мужиков, которых приметил лейтенант. В этот момент тот бросил на прилавок какой-то темный почти черный кусок металла, который по внешнему виду ну никак не напоминал золотистый кругляш… Граф замер. На прилавок с мелодичным звоном упал тот самый наконечник, из-за которого он и поперся через непролазную грязь в эту дыру на макете короля.

– Надеюсь, одного «топорика» хватит?

– Да, господин, – в голосе трактирщика, к удивлению Фалена послышалась несказанная радость, словно ему вручили не кусок металла а мешочек с драгоценными камнями. – Конечно, хватит, господин.

Если бы этот разговор слышал Тимур, то был бы не слабо удивлен тем, что его план с введение оборот своих железных топориков в качестве эквивалента мелкой монеты сработал не так как он планировал. «Топорик» гномьей ковки оказался настолько востребованным, что его стоимость уверенно поползла вверх и кое-где даже начала теснить золотые соверены.

– Хорошо… Тогда собери нам в дорогу что-нибудь пожевать… до этого Вилькова еще чапать и чапать.

Больше Фален уже ничего не услышал, да ему было и не зачем. В этот самый момент ноги его словно сами внесли на второй этаж таверны и втолкнули в свой номер.

– Лафает, так их всех растак! – вытянувшийся на кровати лейтенант одним махом взлетел и встал на ноги. – Поднимай своих орлов, мы отправляемся! – лицо у того резко втянулось от удивления. – Это головорезы из таверны тоже едут в Вильков. Что-то слишком много совпадений для этого чертового городишки!

Выбраться из таверны им удалось лишь через несколько часов, когда их нежданные попутчики уже умчались. Догнать же их не представлялось возможным. Дорога даже не думала просыхать под едва пробивающимися через облака лучами солнца.

– Я сейчас сдохну, – пробормотал граф, держась в седле из последних сил; гвардейцы, скачущие чуть позади, выглядели не лучше, ведь приходилось еще тащить на себе полый комплект доспехов. – Лейтенант! – вдруг встрепенулся он, начав жадно втягивать воздух носом. – Вы чувствуете? Дым?

Тот тоже встрепенулся и привстал на стременах. Действительно, ощутимо тянуло дымком. А вскоре показались и городское предместье, которое как потом выяснилось и было самим городишком.

Единственное, что волновало всех когда копыта их лошадей коснулись городской мостовой, это где очередная таверна, чтобы попытаться хотя бы не на долго вытянуть ноги и промочить горло. Однако, у жеребца графа почему-то было совершенно другое мнение и он по необъяснимой причине свернул в какой-то узкий проулок. Следом за командиров свернул и остальной отряд; гвардейцы решили, что граф что-то понадобилось именно здесь.

– Ходячий кусок мяса! – тихо чертыхался Фален и дергал поводья, стараясь чтобы это было незаметно для остальных. – Куда тебя еще понесло?!

На улочке, по которой они пробирались, стояли преимущественно деревянные двухэтажные дома, верхние этажи которых сильно нависали над нижними. Поэтому всадники на здоровых жеребцах практически заглядывали в окна вторых этаже.

– Да, поворачивай же ты, – шипел Фален, вновь и вновь дергая поводья, упрямо бредущего вперед коня. – Сегодня же отведу на скотобойню! Скотина!

– Господин! – вдруг его окликнул лейтенант, который показывал куда-то вытянутой рукой. – Смотрите! Вон там!

Примерно в ста метрах от них стояло нечто! Из холодного и промозглого тумана медленно появлялся угол какого-то здания. Его стена к удивлению Фалена казалась идеально ровной, словно выточенной руками искусных каменщиков из единого куска гризонского серого мрамора. И чем ближе они подъезжали, тем сильнее становилось это чувство! (по всей видимости, Тимур познакомил строителей этого мира и с ремеслом штукатура, которым довольно неплохо владел его дядя-шабашник).

– Благие…, – Фален первым оказался у этого здания и, не удержавшись, прикоснулся ладонью к стене, шершавой и холодной на ощупь. – Что это еще такое?

Вблизи было видно, что сплошная стена этого непонятного здания была примерно четыре метра в высоту и до ее края даже, встав на седло, было бы сложно дотянуться. Сколько они не смотрели, не заметили ни единого отверстия, хотя бы отдаленно напоминающего окна или, на худой конец, бойницы.

– Господин, вход дальше, – один из гвардейцев, проехав несколько десятков метров вперед, кричал оттуда.

В эти мгновения граф уже забыл и о том, что зверски голоден, и что промок насквозь. Ему было чертовски любопытно, кому принадлежит это странное строение и из какого камня все это сделано. Он легонько коснулся жеребца шпорам, как кто-то встал на его пути.

– Добрый господин, добрый господин, – почти из под морды коня вылазил какой-то чумазый оборванец и униженно кланялся. – Добрый господин хочет знать про этот хитрый дом? – он так и назвал его – «хитрый дом», еще больше возбуждая любопытство графа. – Это магия гномов, добрый господин! – с возбуждение затараторил оборванец, видя, что вельможа заинтересовался. – Эти коротышки построили стену всего лишь за четыре дня! А сам до еще за неделю! А какие у них камки! Вы бы видели эти камни?! – он буквально захлебывался от восторга. – Вот! Ровненькие! Чистые! Серые как серебро! Это точно магия, добрый господин! Это магические камни! Говорили, что эти камни из Черной горы, куда Благие Боги загнали демонов вырвавшихся из преисподней… Киньте монетку, добрый господин! Одну монетку и я расскажу вам, где находиться Черная гора и запетые в ней демоны…

9

Город Вильков. Баронство Кольское. Около ста лиг к югу от Гордума

Дом Зорана Батисты за последние дни стал напоминать не столько жилище пусть и крупного торговца, сколько резиденцию феодала-землевладельца средней руки. По границам принадлежащего ему участка на высоту почти четырех метров поднялась внушительная серая стена, поверхность которой из-за толстого слоя штукатурки выглядела настоящим горным монолитом. Сам же дом тоже подрос. На манер рыцарских замков к нему пристроили эдакий купеческий донжон, где гномы хранили свои товары и жили сами. Он оказался даже чуть выше городского магистрата, то есть когда-то самого высокого здания в городе.

– Прочь! – ранее утро прорезал невнятный вопль и из окна второго этажа, где располагался кабинет Батисты, вместе с осколками слюды вылетел здоровый глиняный кувшин. – Я… же сказал прочь! Я покажу вам, мать их, «черную метку»!

Через несколько минут из здания вышли обескураженные гномы – Кром и Грум. Странно, было видеть эти две орясины в непривычном для них подавленном настроении.

– И что? – они несколько секунд переглядывались, а потом, тяжело вздохнув, пошли в сторону донжона и самой лавки, где должен был находиться тот, кто им нужен. – Может, мастер хоть его послушает…

А вслед им несся полупьяный ор.

– Нашли мне Джона… мать его… Сильвера! Вы кого напугать хотите? Меня?! Да… я уже был трупом! – с грохотом что-то еще вылетело из окна. – Бунт на корабле, значит! – прочитанная в детстве книга Стивенсона и оказавшее на мальчика огромное впечатление неожиданно проявила себя в другое время и в другом месте. – Да?!.. Э-э-э… Врагу не сда-а-а е-тся… наш гордый Ва-а-а-аряг!

Чувствуется эти вопли услышал и в донжоне, так как оттуда уже начали выглядывать любопытные лица недавно появившихся гномов. Особенно усердствовала та самая гнома – наследница клана. Ее покрытое веснушками широкое лицо, появившееся в окошке, представляло собой сплошное любопытство.

– Господин Батиста! – братьям, наконец, удалось перехватить торговца, который куда-то почти бежал. – Господин Батиста, подождите! – тот, будто споткнувшись, остановился. – Беда, господин Батиста! Беда! – в разнобой заговорили братья. – Мастер совсем буйный…

Торговец чуть рот не разинул от услышанного. Колин, этот юный гном, всегда ему казался буквально образцом сдержанности и расчетливости. Иногда ему даже приходило в голову, что гном просто родился настоящим купцом, насколько все нужные для этого качества так органично сочетались в нем! А тут, глядите, что случилось…

– … Пощады никто не желает! – уже порядком охрипший голос вновь раздался из окна; действительно, Батиста слышал голос пусть и немного странный своего компаньона. – В-а-а-аряг! Ва-а-а-аряг!

– Что с ним такое? – изумился Батиста, подходя ко гномам ближе.

Те недоуменно пожали плечами. Однако через мгновение Кром начал что-то припоминать.

– Мне кажется рано утром мальчонка нашего Торгрима ему голубя притащил… Да, точно, письмо из клана было! Мастер еще обрадовался. Сказал, что давно пора, а то дел накопилось не невпроворот!

Сразу же подключился Грум.

– Точно, было письмо… А теперь вон завет какого-то Варяга и Сильвера. Может это из другого клана кто…, – незаметно подошедшая гнома недоуменно покачала головой. – Или из людей, барон какой? – теперь уже качал головой Батиста, который тоже не помнил землевладельцев с таким именем или прозвищем. – Господин Батиста, сходите к нему! Нас он выгнал… А вас послушает!

Тот при всей своей осторожности раздумывал не долго, так как прекрасно понимал, что сейчас очень многое оказалось «завязано» на этом юном гноме. Он, собрался с духом, и начал подниматься по лестнице, а за ним увязалась и гнома.

– Колин?! – негромко спросил Батиста, осторожно открывая дверь в свой кабинет. – Колин, ты здесь? Это Батиста, твой компаньон, – за дверью в этот момент что-то с грохотом упало. – Благие Боги! – торговец резко дернул дверь и оказался внутри помещения. – Колин?!

В кабинете он увидел, как юный гном, растянувшись посреди осколков глиняного кувшина, безуспешно пытается встать. Руки и ноги, словно конечности раненого существа, скребли по деревянным половицам, стараясь поднять тело.

– Хватай его! – Батиста и гнома с трудом приподняли упившегося Колина и положили его на то самое злополучное кресло, в котором не раз точно в таком же состоянии валялся и сам торговец. – Что случилось, мой юный друг?

Судя по более или менее осмысленному выражению глаз, гном оказался гораздо крепче своих конечностей и что-то соображал. Он несколько секунд что-то мычал, а потом из его рта полилась достаточно связная речь.

– А… Батиста, олигарх ты мой родной, – его руки снова дернулись, стараясь зацепит человека в объятия. – Представляешь, это старичье совсем ошалело! Я, значит, тут «рву подметки», что вытащить клан… из этого дерьма, в котором он оказался, а они…, – Батиста с трудом разбирал речь, пересыпанную какими-то странными словами; он решил, что это выражения из какого-то диалекта гномов. – Совсем мхом поросли там… под землей! Нюх потеряли! Вон что мне прислали! Черную метку?!

Батиста растерянно огляделся, но любопытная гнома уже завладела небольшим кусочком пергамента, который по всей видимости и был послан с тем голубем.

Она несколько мгновений шевелила губами, читая послание, а потом озвучила его вслух.

– Это послание Совета старейшин клана Черного топора, – с некоторым благоговением проговорила она, разбирая затейливые руны высшего органа управления в клане (в других кланах, в отличие от клана Черного топора, всем управлял глава клана. Такое отличие тянулось еще с последней битвы, когда клан Колина потерпел поражение и ему запретили выбирать своего главу). – Это официальное обвинение в потери чести!

Девушка понизила свой голос практически до шепота, словно боялась произнести эти слова вслух. Батиста же, наоборот, совершенно ничего не понял, так как о внутренних делах гномьих кланом он, как большинство людей, ничего не знал.

– Это очень серьезное обвинение для гнома, так как для подгорного народа нет ничего страшнее чем потерять честь в глаза других гномов! Это… как, – она несколько мгновений смотрел на Батисту, но не найдя похоже аналога у людей, продолжила дальше. – Словом, это очень серьезно!

Колин же вновь зашевелился и кабинет наполнился какой-то странной песней, слова которой еще не звучали в этом мире.

 
– Hаверх вы, товарищи, все по местам,
Последний парад наступает,
Врагу не сдается наш гордый Варяг,
Пощады никто не желает.
 

Ты понимаешь, дружище, что они напрашиваются? – парня все же «развязло»; видимо выпитое вино окончательно победило как и гнома, так и человека внутри него. – Я что им пацан дурной, чтобы предъявы мне кидать?

Гнома и Батиста внимательно слушали эти мало связные бормотания, пока парень не отключился. Лишь тогда девушка смогла продолжить.

– Совет старейшин клана приказывает Колину сыну Волгрина сын Борта явиться в Великий зал Совета и держать ответ перед старейшинами и остальными членами клана, – он кинула на молодого гнома полный тревоги взгляд. – Такого, господин Батиста, я не могу припомнить. Это очень, очень серьезно… Если обвинение подтвердиться, то гнома ждет лишь одно наказание, – девушка вновь перешла на шепот.

– Изгнание?! – проникаясь соответствующей атмосферой торговец тоже перешел на шепот. – Старейшины изгонят его из клана? – он уже знал, что случилось с их каменщиком – Торгримом и видел синие следы синяков от побоев на его спине его сына.

– Нет! – девушка вновь оглянулась на безмятежно валявшегося в кресле гнома. – Его ждет смерть!

Батиста, наконец-то, начал проникаться всей серьезностью складывавшейся ситуации. Ведь казнь его компаньона, который словно волшебник доставал из своего рукава по истине гениальные идеи, станет лично для него крахом…

– Благие Боги…, – пробормотал он, подходя к Колину. – Надо его… спрятать! – озарило торговца и он стал лихорадочно перечислять знакомые ему места, где это можно было бы сделать. – Можно в Ольстер к моему старому другу. Тут дня четыре пути. Если прямо сейчас его привести в сознание и выехать, то к концу недели уже будем на месте… А в Ольстере, милочка, – Батиста говорил уже более уверенным тоном, так как предложенный план, в сущности, казался ему неплохим. – Находится резиденция самого короля и гному его там не найдут! – в конце этой речи он самодовольно посмотрел на опешившую от такого предложения гному.

Та некоторое время недоуменно смотрела на него, а потом вдруг рассмеялась. Хотя нет, она начала натурально ржать! Кстати сказать, вид буквально рыдающей пухленькой гномы был уморителен, хотя Батиста его свершено не оценил!

– Ха-ха-ха, – она с трудом сдерживала в себе смех. – Ха-ха, он решил спрятать гнома?! Ха-ха! Да, не в этом дело! Ты его не можешь спрятать! Любой гном обязан прийти по зову своего клана и он обязательно придет. Другого просто быть не может! – сейчас уже от веселости в ее тоне не осталось и следа, она говорила совершенно серьезно и убежденно. – Если гном не подчиниться зову клана и это будет доказано, то его имя будет трижды произнесено на совете всего клана и забыто. С этой секунды этот гном станет мертвым для остальных. Никто не подаст ему руку помощи, не предупредит в минуту опасности,… не пропоет погребальную песнь, когда он уйдет к подгорным богам.

Батиста слушал и все это было для него настоящим откровением. Жизнь гномов, особенно такие ее глубинные подробности, была мало известно людям в силу закрытости самого гномьего общества.

В этот момент, словно специально нарушая повисшую в помещении печальную паузу, кто-то шумно испортил воздух. Гнома мгновенно вспыхнула словно алый мак, а Батиста сразу же повернулся в сторону источника, где медленно поднимался Колин.

– Я не специально, – извиняющим тоном забормотал Тимур, снова пытаясь встать на ноги. – Понимаете, детский организм очень не стоек и плохо сопротивляется алкоголю…

– О чем это он? – Батиста с недоумением посмотрел на гному, а потом снова на Колина. – Колин, ты в порядке? – а потом увидев осколки двух, а то и трех кувшинов от вина, он сам же и осуждающе закивал головой. – Вижу…

– Нормально со мной все, – Тимуру все же удалось встать на ноги. – Нор-ма-ль-но!

Это казалось странным, но он, действительно, трезвел на глазах. По всей видимости, главная напасть гномов впадать в продолжительное алкогольное буйство его коснулась лишь отчасти.

– От этих…, он запнулся, глядя на гному. – Из клана вестей больше не было? – его собеседники – гнома и человек отрицательно замахали головами. – Значит, не было.

Тимур отвернулся от них и подошел к окну, из которого открывался необычный вид на стройку века в этом городке, что всегда его настраивало на деловую волну… Вообще, от своего организма он никак не ожидал такой безумно резкой реакции на алкоголь. «Алкоголь? Какой там алкоголь? Так, полу разбавленное вино градусов семь – восемь…, – он пытался проанализировать, произошедшее с ним совсем недавно и, в конце концов решить, что ему делать дальше. – Черт! В этих проклятых фильмах гномы постоянно «бухают»… Сколько помню, как ненормальные хлещут пиво из громадных кружек, а тут… пригубил немного винца, – его взгляд скользнул с открывающего из окна вида на подоконник, а потом на пол, к валявшимся глиняным осколкам. – Ну, может и много,…но ведь вина! Похоже, вина мне совсем нельзя! Особенно сейчас! Черт! – огорчение от прочитанного совсем недавно сообщения вновь накрыло его. – Эти старые пни ни черта не видят дальше своего носа! Ведь схарчат их скоро их же соседи! И так уже у клана ничего не осталось – ни запасов еды, ни одежды срам свой прикрыть, ни нормальных инструментов… А они все честь, честь гнома!».

Тимуру – продукту своего времени – постоянно меняющегося, индивидуализированного до максимума – было крайне непросто вникнуть в суть общинной, коллективной жизни гномьего общества, в некоторых своих элементах до боли напоминающего архаичный строй русской общины. Кланы по своей сути и представляли общину живущих совместно гномов, которые множеством социальных, трудовых, управленческих связей были связаны между собой. Клан был неким самодостаточным организмом, каждая клетка которого действовала как часть единого целого.

Следствием такого образа жизни, формирующегося на протяжении тысячелетий, были и топтание на месте в плане развития технологий (даже прокладывали новые штреки в горах гномы теми же самыми инструментами, которыми работали их отцы, деды и прадеды), неприятие контактов с другими расами (считалось, с людьми и эльфами можно было лишь сосуществовать) и конечно выработка сложного и строго духовно-этического кодекса. Последний был собирательным и нигде не зафиксированным сводом древних правил поведения в гномьем обществе и центральным его потянем была честь!

Для Тимура существования чего-то подобного было откровением. Поэтому, когда после получения послания из клана, он попросил Торгрима немного его просветить… К его удивлению рассказанное гномом сильно напомнило Тимуру этические кодексы японских самураев, которые точно также строго регулировали многие жизненные ситуации.

Торгрим рассказал, что по большему счету практически все, что делал Тимур за последние дни могло привести к такому обвинению. Это прежде всего абсолютно выбивающее из обычных рамок поведение, особенно некоторые его поступки. Торгрим предположил, что таким проступком могла стать просьба включить в клан официально признанного изгое, то есть его – Торгрима. Ведь, давая согласие на включение в клан изгоя, такой клан позорил себя в глазах других кланов[5]5
  Кстати, здесь уместно будет вспомнить например Лжедмитрия I из земной истории, которого бояре обвинили в том, что раз он не любит ходить в баню и не носит бороды, значит он не настоящий русский царь. Или аналогичное обвинение к Петру I, претензии к которому от старой аристократии и мятежного духовенства также строились на несоблюдении тем многих внешних правил – от автора


[Закрыть]….

В то утро, Торгрим вообще-то много интересного рассказал Тимуру, что за суетой последних дней просто ускользнуло от его внимания. Особенно ему не понравилось то, что им, Колиным, и тем, что происходит в клане, интересовались чужие. По словам Торгрима, гномы из других кланом, особенно тех, которые находились ближе всего к престолу подгорных королей, активно старались разузнать обо всех странных вещах, появившихся в последнее время…

– Похоже, не любят здесь выскочек, – печально пробормотал он себе под нос, продолжая рассматривать, как гномы закачивали кладку верхней части донжона. – Что же делать? – последний вопрос он уже произнес достаточно громко, чтобы его услышали остальные. – Амина? (с языка гномов имя «Амина» переводилось как «светлая», что полностью соответствовало ее характеру).

Та вновь вспыхнула как мак, что, впрочем, никто не заметил. И гном и человек думали совершенно о другом…

– Я… Не знаю, – виновато пробормотала она. – Похоже, в твоем клане уже все знают об этом обвинении и тебе придется прийти на суд Совета. Отменить же его решение…, – она замолчала, а через несколько мгновений продолжила с запинками, словно сомневаясь, поможет это или нет. – Может только глава клана, но… у вас же нет главы.

Тимур недовольно поморщился. «Нормально на меня наехали, – в голову ему не лезло ничего путного, что могло бы помочь в этой ситуации. – И убежать не получиться и в рожу дать нельзя, – весь его земной опыт, пусть и не большой, никак не мог ему помочь. – И главного нет…».

Колин вновь встал у окна, продолжая бормотать о то, о чем только что размышлял.

– Главного нет… Нет этого чертового Главы! – тут он к удивлению вздрогнувших и гномы и Батисты со всей дури ударил по подоконнику, который с хрустом разломился. – Черт! Черт! Все же только началось! – вдруг Тимур, только что проломивший толстенную доску, замер. – А если…

Батиста, не решаясь подойти к нему, с тревогой смотрел на его руку. Ему показалось, что он сломал ее, и поэтому словно окаменел. Судя по побледневшей Амине, та подумала что-то похожее.

– Амина! – неожиданно рявкнул Тимур так, что кружащееся вкруг строящегося донжона воронье испуганно разлетелось. – Как ты там сказала? Отменить решение Совета старейшин может только Глава клана. Так? – та непонимающе закивала, как китайский болванчик. – Ха! – тут он вскрикнул. – Я им устрою революцию! – в возбуждении он начал метаться по кабинету, налетая на мебель и стены. – Нет, переворот! Да, да! Переворот! Вынесу все это дерьмо из клана! – и гнома и Батиста в испуге прижались к стене, боясь попасть под удар мечущейся туши гнома. – Есть у меня еще пара старых добрых идей…