Текст книги "Дочь Клодины"

Автор книги: Розалинда Лейкер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)

Глава 18

Бен Томпсон смешался с толпой, которая собралась на новой железнодорожной станции, чтобы увидеть, как в Истхэмптон прибудет первый поезд. На платформе собрались как влиятельные и высокопоставленные лица, так и инженеры, а также подрядчик, ответственный за успешное претворение промышленной идеи в жизнь – Джош Бартон. Скоро прибывающий поезд привезет сюда членов «Железнодорожной компании» и специально приглашенных гостей. Истхэмптон, всегда готовый праздновать очередное важное событие, был украшен разноцветными флагами. Лес, спрятанный за кирпичной стеной вокзальной площадки, стал будто невидимым, так как теперь люди не обращали внимания, а вернее, не замечали красоту распустившихся колокольчиков и фиалок, яркость желтых цветочков чистотела, разросшегося на болотистом, покрытым мхом берегу реки посреди поляны маленьких бледно-желтых примул.

Стоя на тротуаре и раскуривая тонкую сигарету, Бен думал, что мог бы сесть на поезд и однажды покинуть Истхэмптон, тем более этот день был далеко не за горами. Он уже довольно долго пробыл в курортном городке, доверху наполнив золотыми монетами свои карманы, трудясь на разных подсобных работах, и в достаточной мере насладился комфортабельными апартаментами, которые даже немного стали ему надоедать, тем более все хорошее когда-либо заканчивается, и его временному пребыванию рядом с морем тоже должен подойти конец. Если он останется еще хотя бы ненадолго, то может столкнуться с различными трудностями.

Купер начнет спрашивать, когда можно ожидать получения первой прибыли от его инвестированных в бизнес денег, полученных как компенсация за разрушенный дом; он станет снова интересоваться точной датой покупки несуществующего товарного вагона; Бена могут заподозрить в краже некоторых ценностей, в чем изначально обвиняли чернорабочих. Теперь, работая севернее Маррелтона, он едва ли сможет возвращаться в морской коттедж; вдобавок ко всему, Эмми доставала его тем, что упрашивала жениться на ней, даже не подозревая о том, что несколько лет назад он сбежал от жены и шестерых детей. И если бы он хотел добавить ко всем своим преступлениям еще и двоеженство, он поискал бы вариант получше, помоложе и покрасивее, чем Эмми Линден. Но перед отъездом Бен намеревался выполнить еще одно дельце, хотя и ради забавы и веселья, а также чтобы покрыть чрезмерные убытки, которые он понес на ипподроме, надавив как следует на толстый кошелек Уорвика.

Он засунул руку под пальто и почувствовал ладонью прочность двух серебряных пуговиц, ждущих своего часа в маленьком шелковом кармашке. Он решил всегда носить их с собой, после того как заподозрил, что его комнату обыскивали. Что искала в ней Эмми, он не знал, но подозревал, что чрезмерное любопытство, касающееся больше его материального положения, чем прошлого, побудило Эмми обыскать его вещи. Если Эмми и сделала собственные умозаключения по поводу разоблачающих его писем, которые он получал после грабежа или чего-то в этом роде, то она ни разу не попыталась выяснить подробности о его занятиях вымогательством и шантажом лично от него.

Вымогание денег было его любимым занятием, что требовало высокого мастерства, и Бену отлично удавалось таким способом зарабатывать себе на жизнь. Он всегда очень долго выжидал после того, как предъявлял требования своим жертвам и советовал им тщательно подумать над тем, легче ли им один раз заплатить и больше никогда в жизни не встречаться с ним, либо совершить необдуманный поступок, тем самым сделав страшную тайну достоянием общественности. Но многие шантажисты, заигравшись, совершали главную ошибку – они начинали требовать слишком много. Попытки высосать из жертвы все соки могли спровоцировать ее к совершению отчаянного шага, а именно привести к самоубийству, а значит, положить конец – только по этой причине расстраивался Бен – его постоянному приличному доходу.

Бен был немного разочарован, что не сам Дэниэл Уорвик будет находиться под его властью и давлением, но знал, что хотя и не напрямую, но мужчине придется заплатить за его молчание. Несмотря на то что Бен хотел свести с Уорвиком старые счеты, он не мог рисковать, вымогая деньги у него лично, потому что Дэниэл мог вспомнить, что Бен был членом шайки контрабандистов, которую он выжил и прогнал из города. И неважно, что прошло уже много лет, Бен знал, что, если что-то пойдет не так, его все еще могут отправить в ссылку в Австралию или посадить в тюрьму. Поэтому, тщательно все обдумав, он решил, что Кейт Уорвик – самая уязвимая и ранимая из всех, ее легко можно будет запугать, получив деньги, не причиняя себе никакого вреда и не подвергая себя опасности. Он знал, как отчаянно жена Дэниэла хотела сохранить страшную тайну мужа о его незаконнорожденном ребенке. «Какой же тогда будет скандал, ведь об этом узнает весь курортный городок, а какие последствия ожидают эту семью, если правда выплывет наружу!» Уорвика подвергнут остракизму, а несмываемый позор и общественная неприязнь навсегда лягут на плечи всей семьи. А что касается Ричарда Уорвика, тот просто умрет от стыда, когда станет известно, что он ухаживал за своей единокровной сестрой, но его мать не допустит, чтобы случилась беда, поэтому и согласится заплатить Бену деньги.

Если бы Бен был улыбчивым человеком, он бы радостно ухмылялся, ведь его план был отличным и беспроигрышным, следуя ему, он без малейших усилий получит значительную прибыль. Он торжествовал в душе, поздравляя себя и благодаря «леди удачу» за то, что она протянула ему руку помощи и сделала его победителем. Все, что ему теперь оставалось, так это дождаться благоприятного момента для встречи с Кейт наедине.

На платформе собралась огромная толпа людей, но семьи Уорвиков среди них не было, и это сразу бросалось в глаза. Дэниэл, хотя и признал свое поражение и смирился с тем, что не в силах помешать строительству железной дороги в Истхэмптоне, не мог заставить себя принять приглашение Джоша и прийти на платформу посмотреть на первый поезд, а Кейт, что было естественно, не собиралась идти без мужа. Ричард присутствовал бы на этом торжестве, если бы его путешествие по продвижению курорта не оказалось таким успешным и в связи с этим не потребовало бы более длительного времени.

Ричард повез с собой чертежи курорта для наглядного представления, фотографии с изображениями Истхэмптона, его бесконечных песков, нового пирса, бескрайнего голубого моря, великолепной природы, для того чтобы заинтересовать людей. Его стали приглашать на различные бесчисленные собрания и встречи, связанные с туризмом и отдыхом. Он появлялся на торжественных мероприятиях, и, несомненно, его привлекательная внешность, обаяние и шарм сыграли важную роль в увеличении числа забронированных мест на летний сезон как в отелях, так и в загородных домиках.

Гарри Уорвик оказывал Ричарду неоценимую помощь и поддержку, с помощью своих связей он открывал перед ним те двери, которые, скорее всего, остались бы закрытыми, и обеспечивал племяннику вход в богатые дома и семьи, которые лучше всего могли способствовать достижению дальнейших целей. Когда Ричард вернется домой, его дядюшка Гарри приедет с ним, и в связи с этим радостным событием в особняке Уорвиков Кейт уже приготовила для брата своего мужа самую лучшую гостевую комнату.

Единственная представительница семьи Уорвиков все же была на платформе и стояла рядом с Джошем – Люси. Выказывая верность и преданность своим присутствием, она понимала, что сейчас самое важное для нее – быть вместе с любимым.

Все давно пустующие коттеджи были отремонтированы за счет «Железнодорожной компании» и сейчас в них переезжали семьи, оставшиеся без жилья. Один домик, чуть поменьше, чем остальные, временно занятый лесником в преддверии выхода на пенсию, собирались продать Мэг и Бобу сразу же, как только мужчина переедет жить в другой город к дочери. Дэниэл предложил Люси сначала сообщить о такой превосходной возможности Куперам, зная, что Люси дружит с Мэг и наслышана об обстоятельствах выселения, случившегося ранее, а Ричард, после того как Люси сообщила ему об этой новости в письме, поддержал идею, написав, что лучше ее никто не сможет деликатно урегулировать этот вопрос. И хотя Ричард не считал себя ответственным за то, что случилось с Куперами, Люси знала, что его мучает совесть. Но выход нашелся – небольшой домик, граничащий на востоке с имением Атвудов, станет прекрасным уютным гнездышком для молодой семьи.

Люси писала Ричарду регулярно, как и обещала, а он отвечал ей. Первое из его писем было настоящей любовной поэмой, наполненной нежными словами и страстными излияниями, и она подолгу думала, как ему ответить, чтобы не ранить его искренних чувств. В своем письме она просила его больше не писать в такой чувственной манере и попыталась предупредить его, что, когда он вернется, ей надо будет с ним поговорить о чем-то очень важном и серьезном. Подготовила ли она Ричарда к серьезному разговору, понять из его писем было невозможно, потому что они все равно были наполнены любовью, и даже если он писал о дружбе, то между строк проскальзывали любовные нотки. Она боялась его возвращения, хотела, чтобы его поездка продлилась как можно дольше, хотя понимала, что рано или поздно, но ей придется, как бы это ни было трудно, открыться ему и сказать, что она его не любит. Люси знала, что ей будет очень тяжело, ведь она была уверена в том – с того дня, когда впервые увидела его из окошка итальянского экипажа, несмотря на то, что бы она впоследствии не говорила и не делала, – что его чувства и преданность по отношению к ней ни на йоту не изменились. Если бы она не потратила столько сил и нервов, пытаясь разобраться в прошлом, если бы не пережила боль и страдания, стараясь найти место в родовом особняке, она разорвала бы все связи и исчезла бы из его жизни. Но Люси казалось, что сами события определили ее жизнь, завладев ее волей, и неважно, чего хотела она, судьба заставила ее смело идти вперед твердой походкой, никуда не сворачивая.

Джош, заметив краем глаза, что Люси смотрит на него, повернул голову и улыбнулся.

– Еще немного – и сможем увидеть вдалеке дым локомотива.

Люси перевела взгляд па большие новые часы, свисающие с куполообразного стеклянного потолка, который подпирали широкие колонны, украшенные мозаикой, узорами из скрепленных друг с другом кусочков смальты, разноцветных камешков и стекла. Это был замечательный вокзал, с билетной кассой, обитой дубовыми панелями, просторным величественным задом, с массивными стенами, украшенными зубчатым орнаментом. Повсюду ярко блестела свежая глянцевая краска, арочные окна еще были чистыми и не запыленными, но совсем скоро они покроются копотью, после того как поток дыма будет вздыматься в воздух от поездов.

Джошу казалось, что среди этой суматохи, огромного количества людей Люси была солнечным и божественным ангелом, отсветом весны, которая снова ворвалась в этот мир, наполняя его светом, красотой и жизнью. Ее бледно-желтое платье, похожее на небесное светило, притягивало солнечный свет, накидка с бахромой была такого же светло-зеленого цвета, как и стебельки нарциссов, красующихся в горшочках, расставленных вокруг колонн платформы в честь торжественного дня.

Видя, что Люси спокойна и расслабленна, и наблюдая за ее веселым разговором с джентльменами и их женами, с которыми он ее познакомил, Джош позволил себе вспомнить другую Люси, известную только ему одному, сладкую, ласковую, страстную, пылкую, свою женщину, которая была самим совершенством. Затем с печалью в сердце припомнил, как она рыдала, когда узнала правду о своем рождении и о настоящем отце, но мало-помалу ужасные муки и грусть в конце концов перешли в необычную радость из-за того, что отец все-таки был жив и знал ее. Она была плотью и кровью мужчины, одарившего ее непомерной заботой и добротой; а обрывки детских снов, которые она так жаждала увидеть каждую ночь, были просто чепухой, нарисованной ее воображением.

Джош находился в особняке, когда Дэниэл зашел к нему на следующий день после того, как Люси узнала правду, и он видел лицо своей любимой женщины, как она пыталась скрыть эмоции, когда Дэниэл подошел к ней, чтобы поговорить, не зная, что ей известна правда. Люси решила подождать, потому что хотела, чтобы он сам раскрыл ей тайну их родства, она спорила с Джошем, говоря, что Дэниэл хочет ей рассказать, просто ему надо какое-то время, чтобы собраться с силами. Джош одобрил ее решение, хотя боялся, что ее ожидание будет напрасным. Дэниэл Уорвик был очень странным, загадочным мужчиной. И невозможно было предугадать, что он может сделать.

– Едет! – раздались крики со всех сторон. Вдали над высокими деревьями поднимались первые клубы дыма. Радостные возгласы, должно быть, слышались на далеком расстоянии, некоторые люди взобрались на железнодорожную насыпь, чтобы поскорее увидеть сам поезд.

Люси с болью в сердце вспоминала тот день, когда стояла на холме, так же, как и сейчас, ожидая поезд, но только в Италии, это был день похорон ее мужа, когда изменилась вся ее жизнь. Разыгралось ли ее воображение, или она действительно слышала громкий стук колес английского поезда? Вот же, вот он появился – локомотив с черной трубой, а сам ярко-голубой, как апрельское небо над головой, двери вагонов – желтые, и создается такое впечатление, что поезд везет с собой солнечный свет. А из окон вагонов люди машут руками, развеваются на ветру их платочки, туристы улыбаются, приветствуя всех, кто собрался на платформе, ожидая прибытия первого поезда. Когда скорость снизилась и состав замедлил движение с лязганьем цепей, со скрипом колес и с сумасшедшим шипением пара, Люси подумала, что, прежде чем настал этот момент, ей пришлось слишком много пережить: длительную битву, сопротивление, победы и поражения.

В особняке Уорвиков Кейт, сидя у окна в комнате Донны, вдалеке заметила облако дыма.

– Поезд прибыл вовремя, – сказала она, подумав в данный момент о том же, что и Люси.

– Правда? – равнодушно произнесла Донна. Она лежала на кушетке, с которой не вставала целый день, и даже не отложила в сторону книгу, делая вид, что читает. Тобби растянулся на полу рядом с кроватью. Донна считала, что, если она будет держать книгу открытой, мать подумает, что она хоть чем-то заинтересована, и это приободрит ее; также Донна могла легко избежать разговора, делая вид, что увлечена чтением.

– Ричард бы очень хотел оказаться там сегодня, – продолжила Кейт, – но он приедет только на следующей неделе. Может быть, ты подумаешь над тем, чтобы спуститься вниз на некоторое время, когда он вернется домой с твоим дядюшкой Гарри. Ты всегда любила своего дядю, и он очень обрадуется, если любимая племянница встретит его с распростертыми объятиями.

Никакого комментария на слова матери с кушетки не последовало, и Кейт замолчала. Ничто не могло расшевелить Донну и вывести ее из апатичного состояния, все попытки Кейт были напрасны. Девушка ела меньше, чем птичка, и с каждым днем худела, ее красота пропала, румянец исчез, лицо было мертвенно-бледным, как у старухи на исходе жизни. Все еще сидя у окна, Кейт пыталась лучше рассмотреть, что происходит на платформе, но недолго она устремляла туда свой взгляд. Кейт была растерянна, рассеянна, смотрела в одну точку, погруженная в печальные думы. Женщина чувствовала, как слабеет с каждой минутой, она потеряла смелость и мужество и вместо них приобрела страх и ужас, когда ее болезнь обострялась и у нее случались приступы. Кейт понимала, что это тревожные сигналы, предупреждающие о скором конце ее жизни. От боли и страданий ей было трудно держаться и не показывать вида в обычном ритме своей жизни, насыщенной проблемами и ежедневными делами. Как она оставит Дэниэла одного наедине со своей тайной? Да, она покинет его намного скорее, чем кто-либо ожидает, а ведь они мечтали жить вместе и любить друг друга до самой старости. Не доверяя пожилому доктору Хаустону, Кейт скрыла от него свою болезнь, боясь, что тот расскажет все ее мужу, но она проконсультировалась у молодого врача, работающего в Маррелтоне, который только еще раз подтвердил, что травма легких и ребер, полученная много лет тому назад, вскоре станет причиной ее смерти. Кейт знала, что скоро пробьет ее последний час. Несмотря на свое заключение, доктор посоветовал Кейт обратиться к двум более опытным, чем он, медикам, но, к сожалению, они лишь подтвердили диагноз.

Внезапно она почувствовала, будто эта комната душит ее, ей стало не хватать воздуха, она захотела вырваться из нее и оказаться в Солнечном доме.

– Я ухожу, – сказала она, резко двинувшись к выходу. – Пойдем со мной. Мы сядем в экипаж, доедем до Солнечного дома и вкусно пообедаем там. Как раньше, помнишь?

Донна посмотрела на Кейт со слабым блеском в глазах.

– Конечно, помню, но не сегодня, мама, – проговорила она, как впрочем, и всегда. – Я хочу отдохнуть.

Кейт резко повернула голову, чтобы скрыть поток горячих слез, которые уже капали из глаз, и поспешила выйти из комнаты. Никогда раньше она не чувствовала себя такой беспомощной и бесполезной, не способной решить свои собственные проблемы и проблемы дочери. Будто черное облако нависло у нее над головой в преддверии возвращения сына. Джош рассказал Кейт, что Люси знает правду и решила дождаться того времени, когда Дэниэл сам признается ей, что же касается Джоша, то он будет молчать. Кейт была безгранично благодарна и признательна ему за все. Люси очень чувствительная, чуткая девушка и конечно же понимала, что будет с Ричардом, если он узнает об их родстве, ведь его сердце любило ее не как сестру. Он возненавидит Дэниэла и будет винить его всю жизнь. Поэтому для Ричарда будет лучше, если он узнает, что потерял Люси из-за того, что она любит другого и в скором времени собирается выйти замуж за Джоша. Возможно, когда-нибудь настанет время, и Ричард будет готов принять правду, не обвиняя отца в потере любимой. И если все будет так, как надеется Кейт, то она может быть уверена, что сын поддержит и не бросит отца одного, когда пробьет ее последний час.

Она села в свой серый кабриолет и отправилась в сторону Солнечного дома. Кейт не ожидала встретить на пути такую огромную толпу народа и бесчисленное количество экипажей, хотя многие, кто пришел посмотреть на первый поезд, давно разошлись, и несколько раз ей приходилось останавливаться и ждать, пока разъедутся кабриолеты и освободят ей дорогу. Здесь было много людей, знающих ее, и Кейт отвечала на их приветствия улыбкой. Но один человек, который специально встал на обочину дороги, обросшую травой, наблюдая, как экипаж въезжает с бокового входа Солнечного дома в конюшню, расположенную на заднем дворе, не поздоровался с ней, и это был Бен Томпсон.

Кейт вошла в дом через кухонную дверь. Сразу же она почувствовала облегчение, атмосфера была приятной и легкой, она ощущала, что домик радушно приветствует свою хозяйку. Кейт заходила в каждую комнату по очереди, как она обычно любила делать, приводя в порядок вещи. Текстура древесины, камня, кожи, покрывал – все было ей знакомо, как собственная кожа. Затем, когда она снова вернулась на кухню, желая выпить чашечку чая, увидела неизвестного мужчину, вольно сидящего за дубовым столом.

– Кто вы такой? Что вы делаете в этом доме?

Бен расплылся в самой обворожительной заискивающей улыбке.

– Не нервничайте, миссис Уорвик. Я не причиню вам вреда, я просто хочу поговорить с вами.

– Что вы имеете в виду? О чем нам с вами разговаривать? Сейчас неподходящее…

Она замолчала и почувствовала, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, так оно учащенно билось. По столу катились две серебряные пуговицы, которые она сразу же узнала. Набор из шести таких пуговиц Дэниэлу подарил его патрон, сэр Джеффри Эденфилд после одного из успешных боев. У мужа осталось только четыре пуговки, а две он потерял много лет назад.

– Узнаете их, миссис Уорвик?

– Да, узнаю. – Кейт медленно присела на стул, стоящий рядом со столом, и, изумленно уставившись на серебряные пуговки, взяла их в руки. – Где вы нашли их? Мой муж сильно обрадуется, получив их обратно.

– Я не думаю, что он получит их. По крайней мере не так, как вы думаете.

Мрачное предчувствие закралось к ней в душу. Что-то странное было в этом мужчине и его нежелании возвратить пуговицы хозяину. Кейт показалось, что она где-то видела его раньше, но где точно, вспомнить не могла. Да и возможно, ей показалось.

– Я не понимаю вас.

– Так если я скажу вам, что эти серебряные пуговицы были найдены в коттедже Денвиса, вам этого будет достаточно, чтобы понять, что я имею в виду? Полагаю, они пролежали там более двадцати лет.

Ему показалось, что она может упасть в обморок. Никогда раньше он не видел более напуганной женщины, да к тому же она выглядела больной, слабой и убитой горем, глаза были красными, а зрачки расширенными.

– Что вы хотите? – тихим голосом произнесла Кейт.

– Я хочу, чтобы вы заплатили мне за возврат этих пуговиц. Небольшое вознаграждение, можно так сказать.

Она коснулась лба дрожащими пальцами.

– Да-да, конечно. – Она приподнялась и посмотрела по сторонам. – У меня с собой была сумочка. Думаю, я оставила ее в одной из комнат.

– Не беспокойтесь и не ищите, потому что я уверен, что в ней не будет достаточной суммы, чтобы вознаградить меня за честность и правдивость.

Кейт уставилась на него.

– Так сколько же вы хотите?

– Две тысячи фунтов.

Шокированная его требованием, Кейт не могла вымолвить ни слова, она лишь закрыла глаза, как будто вытягивала силы из внутреннего источника, для того чтобы суметь ответить ему. Побледнели не только лицо, но и губы.

– На основании чего вы выставляете такое требование? – спросила она дрожащим голосом.

– Исходя из информации, которой я владею, думаю, вы не хотите, чтобы я всем обо всем рассказал, ведь тогда прощай доброе имя вашего мужа, и здравствуй позор и унижение для всей семьи. – Бен стал постукивать толстым пальцем по столу. – Я буду краток. Люси Ди Кастеллони приходится единокровной сестрой вашему сыну. Он ведь хочет жениться на ней, не так ли? Да, инцест – нехорошее слово. Вот к чему порой приводят супружеские измены. – Теперь Кейт было о чем подумать, Бен приподнялся, чтобы подтолкнуть к ней стул.

– Вам лучше присесть и немного отдохнуть. Я расстроил вас, не правда ли? Но, миссис, мне нет никакого дела до тайны вашего мужа, у меня другие намерения. Я лишь хочу получить деньги – вознаграждение за пуговицы. Затем я уеду из Истхэмптона, и вы меня больше не увидите.

Кейт знала, что у нее нет другого выхода, кроме как заплатить шантажисту.

– Вы получите две тысячи, но только мне нужно немного времени.

– А вот его у меня, к сожалению, как раз и нет. Мне нужны деньги послезавтра вечером.

Она кивнула.

– Вы получите их. Приходите в особняк Уорвиков после восьми вечера, когда мой муж уедет в отель, я отпущу слуг, и никто не узнает, что вы были в доме.

– Но почему в особняк Уорвиков? Принесите деньги сюда.

Кейт распрямилась, смотря на него горящими от злости глазами.

– Этого я делать не буду. У меня на это есть собственные причины, я не хочу, чтобы ваша злая энергетика присутствовала в этом доме. А теперь уходите!

Бен не видел смысла спорить с ней. Она собиралась раскошелиться на порядочную сумму, не закатывая скандалов, не прося повременить, не ведя себя легкомысленно, с чем он часто сталкивался, и поэтому решил исполнить ее маленькую прихоть.

– В таком случае до четверга, миссис Уорвик.

После того как он ушел, она еще в течение некоторого времени сидела за столом, рассматривая серебряные пуговицы, оставленные ей Беном Томпсоном. Сами по себе они ничего не значили и не стоили слишком дорого. Перекатывая пуговицы на ладони, Кейт занервничала. В одном она была точно уверена – они не вернутся к Дэниэлу, потому что тогда он станет задавать много вопросов, на которые отвечать ей совсем не хотелось. Ради спокойствия своего мужа она должна сохранить его тайну о незаконнорожденной дочери и не допустить того, чтобы о ней узнал Ричард, по крайней мере сейчас. «Хорошо, что пуговицы остались в Солнечном доме, но куда их спрятать?»

Кейт стала искать укромное место. В гостиной на старом камине рядом со стеной стояла коробка, с давних времен предназначенная для хранения соли, которая была спасена от сырости, находясь в таком теплом месте. Как раз за этой коробкой в деревянной стене была проделана дыра. Кейт поднесла к ней руку и бросила пуговицы по одной в щель, в которой они останутся навсегда, и никто больше не сможет их найти. Сделав дело, она прошла по всему дому, открывая каждое окно, позволяя апрельскому теплому ветерку унести с собой отрицательную энергетику этого мерзкого негодяя. И только потом она сообразила, что даже не знает, как его зовут.

Вечером, вернувшись вместе с Бобом с рыбалки, Мэг обнаружила, что Бен Томпсон пребывает в очень хорошем настроении, он потирал руки и с не присущей ему щедростью приглашал их пропустить по стаканчику бренди, бутылочку которого принес из комнаты. Боб был очень доволен и с радостью присел за стол, чтобы опробовать напиток, но Мэг отправилась на кухню, в которой Эмми готовила ужин.

– Что с ним? – спросила Мэг, посмотрев через плечо.

Эмми помешивала тушеное мясо с овощами в кастрюле, стоящей на кухонной плите.

– Он с нетерпением ждет скачек, которые состоятся в Донкастре в эту пятницу. Он сказал, что уверен по крайней мере в двух забегах и ожидает большой выигрыш.

– Понятно, значит, и там он мошенничает, – с презрением ответила Мэг, моя руки в раковине.

Эмми решила проигнорировать слова дочери, хотя и сама подозревала, что ее заявление было правдивым.

– Он сядет на вечерний поезд в четверг, чтобы совершить свое путешествие, – гордо произнесла Эмми, думая о Бене как о настоящем путешественнике, объездившем весь мир. А он часто жаловался на то, что как только собирался поехать на скачки для заработка, то обязательно напивался в таверне и никуда не попадал.

– Хоть бы он никогда не вернулся, – пробурчала Мэг себе под нос, совсем тихо, чтобы мать не услышала.

После ужина, когда Боб и Бен ушли в таверну, Мэг сняла пальто с гвоздика и стала одеваться.

– Куда ты собралась? – спросила Эмми, смотря на Мэг из-под очков, присаживаясь на кресло.

– В особняк Атвудов. Миссис Ди Кастеллони прислала мне записку, что хочет видеть меня завтра утром, но завтра целый день я буду рыбачить, поэтому я решила пойти сейчас.

– О чем она хочет с тобой поговорить?

– Мама, я не знаю. Может, ей надо что-нибудь сшить.

Мэг наслаждалась прогулкой. Закат раскрасил небо разными красками: желтыми, красными, оранжевыми, несколько бледных облачков нал головой стали нежно-розовыми, все цвело и пахло весной. Отель, полностью освещенный яркими огнями, был заметен еще издалека, самые разные экипажи въезжали во внешний двор, занимая каждое доступное местечко. Кулачный бой был в самом разгаре, и помимо тех, кто приехал из-за границы, чтобы попасть на битву, боксеров также поддерживали как простые жители, так и аристократия. У стойки администратора ей пришлось прождать довольно долго, пока не обслужили знатного господина. В конце концов клерк подозрительно на нее посмотрел, заостряя внимание на ее скромной одежде.

– Что вы здесь делаете? Слуги должны входить со двора.

– Меня пригласила миссис Ди Кастеллони, – высокомерно заявила Мэг.

Клерк глупо ухмыльнулся.

– Миссис Бартон, вы имеете в виду.

Мэг, ошеломленная словами клерка, изумленно на него посмотрела.

– Вы уверены?

– Конечно, уверен. Для всех это был огромный сюрприз. Сегодня в три часа дня они поехали в Маррелтон и обвенчались в местной церкви, на церемонии присутствовали только свидетель и свидетельница, знакомые мистера Бартона. Никто бы и не узнал об их свадьбе, если бы по чистой случайности жена управляющего не поехала в эту церковь и не встретила бы там молодоженов. Она застала их врасплох! Вам следовало бы видеть удивленные лица жениха и невесты, когда по возвращении в особняк их уже ожидало шампанское, а весь персонал держал в руках цветы, чтобы поздравить их с этим знаменательным событием. – Клерк положил ладони на стойку и вопросительно посмотрел на Мэг. – Вы уверены, что сегодня ей есть дело до вас? Насколько я знаю, импровизированный свадебный ужин из копченого лосося и разнообразных изысканных яств уже окончен, и предполагаю, что возможно, если у вас действительно срочное к ней дело, она примет вас.

Мэг сглотнула.

– Нет, это несрочно. Я приду потом. – Она только отошла от стойки, как снова вернулась к ней. – А вы, случайно, не знаете, когда мистер Ричард Уорвик возвращается домой?

– Я слышал, что на следующей неделе.

Она кивнула, выражая благодарность, и поспешила из отеля. Выйдя на улицу, она глубоко вдохнула прохладный воздух. За короткое время, пока она находилась в особняке, от заката осталась лишь узкая розовая полоска, проходящая по всему усыпанному сверкающими звездами небу. «Знал ли Ричард, что женщина, которую он любит, вышла замуж за другого человека, в то время пока он находится за границей?» Мэг подумала, что это маловероятно. «Казалось, Люси хотела, чтобы именно он первым узнал об их свадьбе, иначе зачем ей и Джошу скрывать то, что они поженились». Да, Ричарду понадобится божья помощь, когда он вернется. Всем сердцем любя Ричарда, Мэг хотела, чтобы он был с ней, и теперь у нее появился шанс завладеть им. На следующей неделе она не поплывет на лодке в море. Она будет наблюдать и ждать возвращения Ричарда. Она должна быть поблизости, когда ему понадобится ее утешение.