Текст книги "Полиция реальности"

Автор книги: Ростислав Гельвич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

   Не меньше получаса, я шерстил кладовку, и веранду. Только потом я вышел. Искомые мне кабеля, вольготно, на самом виду, протянуты от дома к бане – по воздуху. Это успокоило меня, заставило подумать, что дед вряд ли стал бы так открыто делать что-то запрещенное.

   В пустой бане, оказалось, что кабеля шли к двум компактным бензиновым генераторам. Рядом как раз стояли несколько канистр. Я наполнил бачки у обоих, и запустил их. Резкое тарахтенье, опять же, немного освежило, и привело в себя. Снова глянув в зеркало, войдя в прихожку, ощутил себя гораздо лучше. Конструкция в подвале, не переключенная на "ВЫКЛ", уже мерцала лампами, и опять же, успокаивающе гудела.

   Сижу у компьютера. Минуты две, если судить по часам. Я никак не могу заставить себя два раза клинуть на безымянный ярлык.

   И вроде бы не страшно, уже нет тех предвестников паники, что терзали меня, во время ходьбы по кабелям, но все же. От нечего делать, роюсь в содержимом жесткого диска. Смотрю характеристики компьютера. Жесткий диск, забит неизвестными мне характеристиками. Текстами. Куча чертежей, и формул. А характеристики компьютера, невозможно определить. По крайней мере так, аргументирует это Windows.

   И вот, я решаюсь. Быстро-быстро, навожу мышку на ярлык, два щелчка, все запускается и вот... ничего. Разве что, к гудению, прибавляется еще ритмичный звук пощелкивания, и постукивания, ускорявшийся с каждой секундой. Он идет из под стола. Я заглядываю вниз, и тянусь руками к чему-то горбатому, что издает эти шумы.

   Оказывается что это каска. Она теплая на ощупь. Обычная шахтерская каска. В нее буквально вплавлены мигающие лампы. Вплавлены еще и микросхемы. Все это, соединено проводами, и аж двумя мотками трубок охлаждения, с основной частью системного блока. Также, нечто напоминающее закрытые темные очки, располагается над козырьком так, что эту конструкцию можно опускать, и поднимать.

   Я одеваю каску. Она теплая. Даже немного горячая. Тиканье и щелканье больше не слышу, две плотных накладки закрывают мне уши. Как можно удобнее, откинувшись на кресло, я закрываю глаза.

   Опускаю очки-накладку.

   И затем, я открываю глаза.

   Слеп. Будто горячее парное молоко залепило мне веки, которые открыты. Оно стало веками. Слоем ровным покрыло, и расползлось по моему лицу.

   Как живое, это ощущение холодными червями пробурило мой лоб, и молниеносно заползло в мозг. Я не хочу думать, но я думаю. Мысли, зеленой бегущей строкой, высвечиваются в темноте невидящих глаз. Трудно понять, но потоки текста, скользят из моих глаз, по лицу, и облепив маской, ползут мне в голову.

В носу запах большого, пыльного зала. В нем полно мертвых стариков, ныне мертвых. Еще один, тоже, уже не живой, выступает.

   –  Человечество в своем настоящем виде существует уже четверть миллиона лет, но только   малая лишь часть, имеет значение. – говорит Администратор –  Итак, что мы сделали? Мы ютились в пещерах,   вокруг   полуприрученного огня, сошедшего с небес. Огня,   которого мы боялись и не понимали.   Что родилось из наших уст далее -   было не больше, чем объяснение, почему взошло солнце. Это была тайна огромных птиц с головами людей, соленого дождя, шепота из темноты   и оживающих камней.   Того, кого... или даже чего, мы назвали   «богами» и «демонами», и попросили их защитить нас и молились им о своем спасении. – в ушах пищит. Я ничего не слышу. Я вижу его голос. Я слышу его запах. Я думаю его черный, старомодный костюм, в черно-белой записи. Старческие интонации во всем этом, что заливается мне в голову. Ныне я мозг. Информация. –  Со временем их число сократилось, а наше число росло. Мир стал более разумным, и мы стали бояться меньше. Тем не менее, мы никогда не избавимся от необъяснимого, как если бы Вселенная перестанет быть для нас такой непонятной и невероятной вещью. – покашливание остальных. Есть и остальные. Но я – единственный такой, сейчас, моток информации, поглощающий в себя непонятную речь –  Человечество не должно вернуться к состоянию первобытного страха. Никто другой не защитит нас, мы должны сами постоять за себя.   И если все живут   при свете солнечного дня, то что же мы? Мы – живем при свете других добрых солнц, которых не видно, но которые есть. Мы – приходим в непонятный, и нейтральный нам сумрак. Наконец же, мы   -   покоряем чужую, но все же обитающую рядом с нами, ночь.   Все это, мы защищаем от глаз общественности, дабы онимогли жить в нормальном, обычном мире.  – звук сотен людей, встающих с деревянных стульев. Каблуки. Покашливание. Вкус пыли, запертого помещения. –  Я не собираюсь говорить кто мы. Важно лишь то, что мы делаем. Мы -  сохраняем  это мир. - слово огненным клеймом, многократным эхом остается в моей голове. Мне не больно. Мне не страшно. Но я хочу кричать. – Оберегаем  его. Защищаем.

   Три слова, как начертанное огненной рукой: "Мене, Текел, Фарес", не уходит из моей головы.

   Жар этих медленно остывающих слов, приглушает лишь мягкая, женская фраза, что появилась в моей голове:

   –  Уровень   D . Добро пожаловать. Просьба расслабиться, и сохранять спокойствие.

   И все что я ощущал до этого – показалось лишь детским лепетом. Моя голова лопнула как надутый шарик, разошлась лепестками, и будто чудо-пылесос, втягивала в себя все что есть вокруг.

   Появились ощущения. Я слышу, как загудел компьютер, вокруг меня. Что-то новое я осознаю. Даже то, что мои глаза открыты. Из них текут слезы. Хочу закрыть веки, но не могу. Хочу двинуть рукой, но не могу. Голова-тюльпан, голова – голодный пес. Пожирает все. Социальные сети. Пресса. Блоги. Порно. Имиджборды. Втягивает их через провода. Я полон как набитый желудок. Ощущение стягивания, превращается в ощущение боли. Даже когда все заканчивается, женские слова не дают мне облегчения:

   –  Уровень С. Добро пожаловать. Просьба расслабиться, и сохранять спокойствие.

   Нечто, о чем любят говорить все, нагло утаптывает только что поглощенную информацию, и устраивается на ее месте. "Секретные" правительственные сайты – которых нет. Номерные радиостанции. Ха-ха-ха. Та моя часть, что не чувствует боли, что не занята пожиранием информации, смеется и улыбается. Потому что теперь она понимает, наивность многих. Наивность собаки, что тянет игрушку из рук хозяина, с громким рычаньем, грозным рычаньем. Отобрав игрушку, убегает, радостная.

   А хозяин смеется.

   –  Уровень В. Добро пожаловать. Просьба расслабиться, и сохранять спокойствие.

   Больно.

   Больно.

   Больно.

   Больно.

   Я альпинист. Руки мои боль, ноги боль, я хожу по боли, ем боль, сплю боль, взбираюсь в боль. Не могу описать иначе.

   Мне несколько тысяч лет. В моей голове, все. Я вижу каждую частичку мира, что видели первооткрыватели.

   Секунда – и я не я. Разговариваю с Объектом. Смуглая кожа, бородка, темные волосы. Он злой. Но я еще злее. Говорю ему, что он мне надоел. Он постоянно убегает. Собственноручно, из своего пистолета, я выпустил ему в голову больше двадцати пуль. А он улыбается, нехорошей улыбкой. Я знаю, что он с легкостью может разорвать меня пополам. Но он злой. А я – еще злее. В его серых глазах, уважение.

   Вжик. Миг. Он длится еще меньше. Но именно за этот миг – я гляжу на себя в зеркало. Лысый, гладко выбритый человек, в оранжевом комбинезоне, с черной маркировкой D, в области сердца. Меня вталкивают внутрь, в комнату, где пол покрыт чем-то красным, липким, воняющим. В углу – статуя. Похожа на эмбрион. Не хочу моргать. Не хочу моргать. Мне страшно. Морга...

   Миг. Я это снова я. Меня снова кидает вверх, по уровням D и C. Не знаю, как я это определил. Но теперь это очевидно. Как ты вынырнул из хрустальной чистоты воды, в другую воду. Безопасную, стерильную, она отдает хлоркой, и от нее подщипывает глаза. До этого, ты не осознавал что в воде была хлорка, и за водой кто-то наблюдал. Ты плавал в воде, и там хорошо.

   Новое понимание. Всех этих уровней. Меня снова утягивает вниз. Ниже чем было до этого.

   –  Настройка. Благоприятные условия   настройка на резонанс Шумана. Просьба сохранять спокойствие.

   Все что было – глупо.

   Мы. Вся планета. Мы знаем. И можем. Nomen illis legio. Миллион миллионов, нас даже больше. Прекрасны. Ужасны.

   Мы это ты. Ты это мы.

    – Выход. Конечный прием. ТИХИЙ ДОМ. Уровень   omega . Просьба сохранять спокойствие.

   Скачок вниз. Это глубже чем Марианская впадина. Тут нет ничего. Информация больше не поступает. Я как ребенок, готов стучать ложкой по столу. Не было приятно. Но пустота, хуже чем неприятно.

   –  Каталог загружен. Мировой сектор... загружен. Уровень информационного допуска – 05. Контактный допуск – ЗАПРЕЩЕН. Статус – подготовка класса   R . Рефлекторные отклики... безусловные рецепторные/эффекторные. Закрытие программы. Отключение передатчика. Далее: проследовать в лазарет, для дальнейших процедур.

   Ощущение: боль. Мышцы напряжены, будто я таскал уголь. С меня градом льет пот. Лицо – заплаканное, болят глаза. Горячая каска, мягко поднимается с моей головы.

   – Получилось то, что получилось, Николай. – и это голос моего соседа

   Он помогает мне встать, и пройти в зал. Все очень размыто. Вижу, как какие-то люди, входят в дом, и аккуратно, бережно даже, разбирают механизм в погребе. Еще один человек, уйдя в комнату с компьютером, выходит оттуда, что-то черкая в листочке.

   Тем временем, я на диване.

   Сосед, передвинул кресло. Прежде чем сесть, он окинул меня взглядом, и бесцеремонно, как куклу, расположил мое усталое тело, в сидячем положении. Несколько по иному, чем я сидел раньше. Странно, но мне становится гораздо удобнее. Несмотря на то, что я еще не в состоянии что либо сделать, слушать и смотреть, мне уже легче.

   – Николай. – в его голосе нет придурковатости. Он смотрит на меня. – Как ты думаешь, что произошло?

   Открываю рот, но изо рта лишь стон. Я хочу сформировать фразу, но не получается.

   – Боже мой... зачем?

   Он достает из глубокого кармана, некое подобие рации, и коротко говорит: "Врача". Через несколько секунд, в комнату деловито входит крепкий мужчина, с короткой стрижкой. Меньше чем за минуту, совершив осмотр, он достает из внутреннего кармана металлический портсигар. Но там не сигары, там шприцы. Взяв один из них, небрежно, делает мне внутримышечный укол. Больно.

   – Как ты думаешь, что произошло? – повторил сосед, когда врач ушел

   – Не знаю. – это все, на что меня хватает

   – Попробуй описать.

   Задумываюсь. Голова отзывается гулом. Снова все плывет в глазах, но я отвечаю, пусть и с большой паузой:

   – Информация. – та самая пауза. Длится, где-то секунд тридцать. Именно столько, не меньше. Сосед терпеливо ждет, я же, слышу звук своего дыхания, и негромкий топот людей, что хозяйничают в доме – Закачали, как... как укол.

   – Да. Информация. Очень много информации. Опиши, как ты себя чувствуешь?

   Я говорю, что мне плохо, боли в голове, боли в мышцах. В ответ, хмыканье.

   – Надо же. Он это сделал. Надо проверить. Николай. Характеристику объекта... пусть будет, тысяча девятьсот восемьдесят три.

   Меня тянет рвать. Напряжение гигантское. Я, перегинаюсь, готовый к тому что из меня сейчас полезет, и затем....

   – Американский сегмент. Класс: Кетер. Рабочее название: "Дверь в никуда". – тон четкий, несмотря на то что мне очень плохо – Это одноэтажный дом, расположенный в...

   – Хватит. Спасибо, Николай. Отдохни.

   И он снова вызывает врача. Приходит тот же мужчина.

   – Настрой блокировку юноше. Да-да, полную, но аккуратнее. – и далее, сосед уже обращается ко мне:

   – Тебе повезло, Николай. Гораздо больше, чем твоему деду – его хватил инфаркт, во время первичного информпоглощения. Для того чтобы этим заниматься, нужна подготовка. – он постучал двумя пальцами по виску – Сам ты, вряд ли смог бы чем воспользоваться. Так что, для тебя, Николай, все кончилось достаточно легко. Получишь блок, и живи как жил.

   И снова врачу:

   – Приступить.

   Еще один укол.

   Мои глаза, закрылись сами собой. Наверное, я засыпаю.

   – Поверь в ложь, Николай. Ложь ведет к истине.

    Глава 2

   Конечно, я все это вспомнил, иначе как бы удалось об этом рассказать? Но тогда, я пришел в себя лежащим на улице, за воротами, и спина моя горела от нагретой солнцем майки. Сосед, легонько похлопывал меня по щекам. Его лицо было испуганным. Он сказал, что я, попытался перелезть через забор, но нога моя соскочила, и я упал, ударившись головой.

   Действительно, голова чрезвычайно саднила. Ощупав, понял, что аккурат между лбом, и правым виском – здоровенная царапина, и синяк, ко всему прочему. Хорошо, что сосед, помог мне встать, и завел в дом. Там же, он непрофессионально, но старательно, обработал рану, и перевязал.

   – Ты, что собираешься делать? – спросил он

   – Уборку, в основном. – ответил я

   – Не нужна помощь?

   – Нет, я сам, спасибо.

   Кивнув, и улыбнувшись еще раз, он пожал мне руку, и ушел. Через окно, я видел как его собака, лаяла, и виляла хвостом, выпрашивая подачку.

   В доме деда ничего особо не изменилось. Разве что, не было больше тех самодельных механизмов – ни в рабочей комнате, ни в погребе. Погреб теперь, являл собой типичное деревенское хранилище. Сырость, паутина по углам, куча солений, картошка, и ящик самодельного вина. Я отхлебнул пару глотков – оно оказалось больше похожим на газировку, но с легким алкогольным послевкусием.

   Компьютер теперь, был типичной рабочей машинкой, подходящей такому человеку как дед. Единственное что могло показаться слегка несуразным, так это слишком хорошие его характеристики. Пожалуй, "рабочая машинка", попадала под категорию топовых компьютеров.

   Еще пропали дедовы тетради. И больше ничего. Все остальные вещи, даже очень ценные, остались на своих местах.

   Тогда, я сделал уборку и отзвонился матери. Она приехала, а я вернулся к ней в дом. Примерно месяца полтора, мы занимались продажей дедова дома, перевозкой вещей, и прочими типично бытовыми разностями. Несмотря на первоначальные предположения, я решил остаться дома до конца каникул, и вернулся в город, уже за неделю до начала нового семестра, с дедовым компьютером, не считая новых вещей.

   Жизнь пошла своим чередом.

   А потом, я все вспомнил. Точнее нет, это нельзя описать как "все вспомнил". Просто, я шел из университета. Середина сентября, погода еще теплая. Шел по улице, и переходя через перекресток, мой взгляд зацепился за человека. Он явно выделялся из толпы. Стоял, опираясь на столб светофора, в старомодной черной шляпе, и черном же плаще. Весь его облик, был будто скопирован из нуарного фильма. Типичный загадочный персонаж.

   В голове помутилось. Я отошел с дорожки, прислонился к стене какого-то здания, и смотрел на него. Он же, смотрел на дорогу, что-то записывая в кожаной записной книжечке.

   – Эй, с тобой все в порядке? – спросила тогда меня какая-то девочка, школьница по виду. Сейчас, понимаю, что наверное, я ей понравился. Возможно, ответ мой мог бы быть иным, но тогда, занятые делом мозги, выдали:

   – Как тебе дедок у светофора? – не знаю почему, но я назвал его дедком.

   Школьница отпрянула от меня примерно на шаг, но все же повернула голову в указанном направлении.

   – Ну, дед в шляпе и плаще. А что? Обычный дед. Не трогай его! – чем-то таким я почувствовал, что слишком быстро ее взгляд соскользнул с деда. Слишком рьяно, она сказала не трогать его. В глазах девочки, появился не присущий таким глазам блеск.

   – Все нормально, все нормально. – отмахнулся рукой. Она что-то прошипела, покачала головой, и ушла.

   А мужчина все стоял, и записывал. Стоял, и записывал.

   Словно бы тоннель, протянулся от меня к нему. Не знаю, сколько стоял и смотрел. В конце концов, я поправил рюкзак на плече, и подошел. Надо было что-то сказать.

   – Здравствуйте. – сказал я

   Он даже не оборачивается. Но голос его спокоен.

   – Здравствуйте.

   Следующая фраза, вышла прямолинейной. Ничего иного, в голову придти не могло.

   – Кто вы?

   – О, как я рад, что вы меня спросили. – услышал я в ответ – Так много людей, ходит каждый день мимо. Вот вы, например, прошли мимо, пятьсот тридцать один раз. Если считать разы с девушкой миниатюрного сложения, и светлыми волосами – то пятьсот тридцать шесть раз. Приплюсовываем другую девушку, чуть потолще, но и повыше – пятьсот сорок девять. Это, был, конечно, пример. Но я могу и продолжить.

   – Эм. – я замялся. В голове, будто пустота. – Вы записываете кто, и сколько раз прошел?

   – Не только прошел! – теперь он повернулся ко мне. Его лицо – лицо пожилого, но еще крепкого человека, такое, каким его рисует неопытный художник. То есть, максимально типичное, максимально обычное и простое – Сколько машин проехало, птиц пролетело, и мух. Хм... – он замялся – Пожалуй, верно, и даже остр о, будет сказать «мух прожужжало».

   – А зачем?

   – Ну, это глупый вопрос. Просто я наблюдатель. И учетчик. Вы, что-то хотели узнать?

   – Да я просто так подошел, в общем-то.

   – Странненько. Обычно, вы редко подходите ко мне просто так. – он улыбнулся мне, теплой улыбкой – Вообще, честно говоря, не подходите.

   Я потряс головой. Нечто начало возникать, но я никак не мог схватить за хвост обрывки мыслей, и соединить их в одно полноценное воспоминание.

   – Что вы имели в виду? Просто так.... Редко подходите.... Я не понимаю вас.

   – Юноша, верно ли я вас понял? – он подошел было ко мне, но остановился, и откинулся на столб, оперевшись спиной – Вы сами не знаете, зачем вы ко мне подошли, и в то же время, у вас возникло желание ко мне подойти?

   Я пожал плечами, неуверенный жест рукой впридачу

   – Да. Можно и так сказать.

   – Интересно! Очень интересно! – он зашуршал страницами записной книжки – Первый раз, близенько, вы прошли мимо меня, в тысяча девятьсот девяносто пятом году... ваша матушка, вела вас за руку, и вы могли меня заметить. Потом... – страницы перелистываются очень быстро. Удивительно, как они не рвутся. – Потом... а вот потом ни разу. Единственное что, это сейчас. Странно, юноша. Крайне странно.

   В голове стрельнуло. Я схватился руками, закрыв уши ладонями. Люди молчаливо шли вокруг, не замечая моей боли, и лишь этот странный человек, стоял и смотрел на меня. Не сказать, что мое восприятие в тот момент можно было назвать адекватным, но твердая уверенность того, что он добрый, не покидала.

   – Кто вы? – прошипел я. Боль перерастала в злость. – Кто вы?! Откуда вы это знаете!? Что все это такое??

   А его ответ, напоминал издевательство. Такой же мягкий голос. Такие же эмоции. И взгляд. Будто бы, наблюдает за разыгравшимся щенком.

   – Я же ответил вам! – сказал он – Я наблюдатель. И учетчик. Считаю, сколько машин проехало, людей прошло, птиц пролетело, и мух прожужжало.

   Вот тут-то и вырвалось из подвала сознания, что-то, что усиленно рвалось оттуда, как пузырик воздуха из воды.

   – Класс... – слова рвутся с губ, но их тяжело говорить – Евклид. Вы – Евклид. Я уверен. Не Безопасный. Почему-то мне так кажется.

   – Правильно! – он хохотнул – Евклид! Меня нельзя закрыть, потому что я наблюдаю за всеми дорогами. И веду учет все прошедших мимо. Но, нехорошо обманывать, юноша.

   Он покачал длинным пальцем, однако нельзя было сказать что хоть на капельку разозлился.

   – Я-то уж подумал, что вы обычный человек! Уже хотел оповестить, кого-нибудь в русском сегменте, а оказалось вот как! Здорово вы меня обманули! Да. Очень здорово! Передайте вашему командованию, что первичный экзамен, вы сдали на отлично!

   – Отлично?

   Тут он слегка, и показушно наморщил нос. Было в этом движении что-то кошачье.

   – Ну, честно говоря, скорее "хорошо". Вы очень волновались, и это понятно. Однако, так умело вести диалог, с неопределенным объектом, это весьма и весьма достойно! Поэтому, отлично. Именно отлично. Если возникнут затруднения, я буду рад подтвердить свои слова.

   Он отвернулся от меня, и в тот же момент, на меня натолкнулся какой-то парень, бредущий по своим делам. Мы разошлись, обменявшись парой ласковых. Направляясь домой, я никак не мог избавиться от ощущения того, что за мной наблюдают. И точно. У меня будто бы открылись глаза. У каждого перекрестка, у каждого поворота, теперь очень четко выделялась одна человеческая фигура. Это не всегда был старик в темном плаще. Мальчик. Женщина. Бабушка. Девочка. Переходя по длинной зебре, обратил внимание на бомжа, что сидел посреди дороги, между машинами, и калякал карандашом в грязной тетрадке. Он, или вернее Оно, ни разу больше не кинуло на меня взгляд, с момента нашего разговора. Но я знал, что направление моего движения, методично записывается в тетрадочку. Или книжку, в кожаном переплете

   Дома, я был взволнован. Подогреваемый борщ, перекипел, и слегка выкипел. Когда я вошел на кухню, то увидел, что под кастрюлей, огонь уже не горит. Соседка, кашеварившая рядом, сказала, несколько истеричным тоном:

   – Следить надо, Коленька, иначе сгорел бы твой борщик!

   – Спасибо большое.

   Затем, я обнаружил, что вместо солонки с перцем, взял солонку с солью, и сыплю ее в борщ. Потом, задумался, и бухнул слишком много перца.

   Но даже такое варево, уже больше кашу, чем суп, я умял за три минуты. Слишком много всего было в голове.

   Евклид. Древнегреческий математик. Но, речь шла не о том.

   Я мог понять, откуда в моей голове взялось это слово. И не мог понять, почему "класс".

   "Класс: Евклид".

   В то же время, мозги буравила мысль об этом наблюдателе. Это могло показаться мне шуткой полоумного старика – но в том то и дело, что сама мысль об этом, вызывала отторжение. Просто и иррационально. Наблюдатель и учетчик. Почему-то, хотелось верить.

   И наконец, самое главное. Я ощущал себя котом, проглотившим кусок мяса на ниточке, только вот вместо горла – голова. Мозг. Как будто бы дикарь, ударивший камнем по камню, внезапно высек искры. Как это повторить? Что мне делать?

   От тяжких дум, меня отвлек телефонный звонок. Одногруппница, просила принести конспекты по химии. Ответил, что принесу. Спросила что-то еще – посоветовал ей, не долбать мне голову, а поискать в интернете.

   И тут осенило. Почему бы, и не поискать самому?

   Первым что я ввел в гугл, было словосочетание: "Наблюдатель и учетчик". Конечно же, нужных мне результатов не нашлось. Совсем. Поиск не заладился. И затянулся надолго.

   В конце концов, я на это забил. Отвлекся, сначала на выполнение уроков. Потом – зашел в игру, тем более что админ устроил великое побоище, и каждый человек был на счету. Через некоторое время, когда глаза начали болеть, будто засыпанные песком, я лег спать.

   Мне не снились сны.

   Но проснулся я скоро. Теперь на моих окнах не было картонных листов, и я увидел свет лампочек подъемного крана. Ночь. Почему я проснулся?

   Что-то тревожило меня. В коридоре, кошачье снование. Мягкий топот, маленьких лапок. И в то же время, никого из людей. Я выглянул в глазок. Темнота. Хотя свет, должен гореть всегда.

   Я вглядывался в темноту столь долго, что мне начали мерещиться скользящие туда-сюда тени и силуэты. В то же время, кошачье мяуканье стало более громким, ритмичным и постоянным.

   "Мяу-мяу-мяу" – топ-топ-топ, и далее в другом месте – "Мяу-мяу-мяу" – топ-топ-топ

   Именно это, и активирует что-то снова, в моей голове. Я не могу сказать, что ощущение было очень странным. Словно бы это было запланировано. Сами собой, незнакомые мне воспоминания, звуком всплывают ушах. Я повторяю, холодные слова, переводя их в реальность, горячим дыханием:

   – Евклид. Французский сектор. Номер, тысяча триста двадцать три. Дробь три. Кошка-Которая-Не-Терпит-Конкурентов.

   "Мяу-мяу-мяу" – топ-топ-топ

   Кошки, достаточно свободолюбивые животные. Это вам скажет любой кошатник. А Кошка-Которая-Не-Терпит-Конкурентов, все ясно из названия. До сих пор непонятно, откуда появляется это существо. А может быть – и существа, это непонятно, ведьо на всегда выглядит одинаково, где бы не появилась. Черная, достаточно миниатюрная кошечка, с зелеными глазами. Таких полно.

   Вот только, там где она живет – другие кошки не селятся. Потому что умирают. Потому что, свободолюбивый, и красивый монстр, тянет из них жизнь.

   Он не терпит конкурентов.

   "Мяу-мяу-мяу" – топ-топ-топ.

   Меня тянуло к ней. Я открыл дверь, и вышел в темноту.

   "Мяу!"

   Я не вижу что происходит, но мне и не надо видеть. Черная тень, метнулась ко мне, с дальнего конца коридора, с подоконника закрытого окна. Через стекло, свет не освещает коридор. Мягким топаньем, тень прибежала ко мне. Притормозила. Страх. Голодна, но я ей не конкурент. Я нечто большее.

   "Мяу..."

   Она потерлась об мою ногу, пушистым боком. Ее голод, коснулся и меня. Ее страх, безысходность, и невозможность убежать, из созданной ей же самой, западни. Опустившись на корточки, я нащупал руками, субтильное, легкое пушистое тельце. Прошелся ладонью, по голове.

   Затем, я остановился. Одним движением руки, просто правильно сжав ладонь, я свернул этой кошке шею.

   Я закрыл глаза.

   Я открыл глаза.

   В коридоре горела лампочка. Шум спускаемой воды, в канализационных трубах. Злобный мяв котов, в мрачной утробе улицы. Странно, но на руках, не было ничего. Даже ощущение мягкой шерсти пропало. Лишь только твердая ясность правильности моих действий, твердым кристаллом, образовалась в моем понимании.

   Зайдя к себе, и закрыв дверь, я уснул сразу же, как только укрылся одеялом.

   На следующий день, ничего особого не произошло. И потом. И потом. Лишь через неделю, по дороге в универ, проходя через тот самый перекресток, и снова, щупая взглядом Наблюдателя, я понял – что он тоже смотрит на меня. В его взоре, было нечто призывное.

   – А ведь вы обманули меня, молодой человек! – сказал он, когда я подошел к нему – Я принял вас за одного из агентов, а ведь вы не агент!

   – Агент?

   – Вы не знаете? Молодой человек! Вы даже представить себе не можете, как вам повезло!

   – Почему? – я тогда был удивлен

   – Вам бы не дали жить на воле. А жить в неволе... ха-ха, вот знаете же, я уже долго тут стою, и мне это нравится. Хотя все равно, достаточно скучновато. Никому бы не пожелал!

   Смотря на него, никак нельзя было понять, что он говорит. Это нельзя описать сухими словами, но его речь... о такой речи и говорят, что она лилась, эмоции бурлили и блестели, как блестит свет отражаясь от воды.

   – Я никак не могу понять, серьезны вы, или нет. Мне трудно. – сказал ему я

   – О, это бывает. Ну так вот, дело было, в общем-то так. – он кашлянул, и призадумался – Да. Да. Припоминаю. – сказал после паузы – Я стоял на перекрестке... не здесь, и слушал разговоры идущих агентов. Наверное, они шли есть, новички нашего сегмента. Вас я среди них не видел.

   Он посмотрел на меня, несколько высокомерным взглядом, и продолжил:

   – Надо сказать, что я порой не доверяю своим глазам. Поэтому, я решил приглядываться тщательнее. – руками, он сделал некое движение, похожее на завлекающий жест привокзальных цыганок – И все равно, вас я там не заметил!

   Надо сказать, что из-за произошедших со мной событий, я уже не испытывал такого уж сильного волнения. Наглости во мне прибавилось, и я решил играть с ним, по его правилам.

   – Ну, уважаемый, – сказал я, явно копируя его стиль – Я никогда и не называл себя агентом. Вы сами сделали такой вывод.

   – Да! И на старуху бывает проруха!

   Секунд с пять, мы помолчали.

   – И что теперь мне делать? – спросил первым я

   – Идти куда шли, это же очевидно.

   – Нет. Вы не понимаете. Как мне с этим жить? – далее, я рассказал Наблюдателю про то, как я убил Кошку.

   На его лице, в этот момент, отражалось достаточно многое. Он смотрел на меня уже с интересом, но все же, некая примесь недоверия тоже появилась.

   – Так вы, говорите, сами ее убили? Голыми руками?

   – Да, это было так.

   – И как ощущения?

   – Я не знаю. – пожал плечами я, в то же время пытаясь вспомнить свои тогдашние чувства – Ничего особого. Просто, это надо было сделать.

   – А зачем? – снова спросил он.

   Я понимал, что он куда-то клонит – но не понимал, куда.

   – Как зачем? – удивился я – Кошка-Которая-Не-Терпит-Конкурентов. Там где она живет, дохнут все другие кошки, потому что это существо как-то их истощает. Неизвестно, может ли оно точно так же влиять на людей, но лучше, совместных поселений Кошки, и рядовых граждан, не допускать.

   – Вот поэтому я и принял вас за агента. Вы слишком ладно все излагаете, не заметили? Откуда вам вообще знать, – Наблюдатель начал дурачиться, изрекая пафосным тоном – что это за существо такое, КОШКА, – пауза на секунду, а далее уже обычным тоном – Которая не терпит конкурентов.

   Я пожал плечами. Весь наш диалог, дал мне ровным счетом ничего. Он принял меня за агента. Какого агента? Но не суть. Я знаю то, что я знаю. Откуда я это знаю? И почему это возникает во мне?

   Мысли сновали туда-сюда. То что Наблюдатель замолчал, дало наконец мне передышку. И тут, меня как молотом по голове стукнуло. Это же очевидный вопрос. Как я мог?

   – Что за агенты? Агенты чего?

   Лицо моего собеседника, расплылось в ехидной улыбке. Смотря на меня, как на маленького ребенка, он процедил сквозь зубы, но все еще доброжелательным тоном:

   – А вот не скажу. – и кивнул, словно сам себе – Да, не скажу. Вы, безусловно, приятный мне, молодой человек, однако же и господа агенты, тоже неплохие люди. Вы представьте, порой, я подолгу говорю с доктором Брайтом! Он любит долгие беседы. – тут его голос стал задумчивым, и тягучим – Надо сказать, однажды он захотел было использовать свою способность на мне... ох-хо-хо! Это было забавно! Он целую неделю заменял меня, в трехстах местах, и лишь потом смог выбраться. Знаете, после этого, он стал уважительнее.

   Потом, он посмотрел, на меня, молчащего. Не знаю, что такого он увидел в моем лице.

   – Ну-ну, юноша, чего вы так? – он похлопал меня по плечу. Его прикосновение, отдалось во мне отнявшейся рукой – Я же не сказал, что я вам вообще не смогу помочь. Мне же тоже скучно, так будет веселее.

   – В смысле? Что вы имеете в виду? Я вас не понимаю.

   – Не вы один такой особенный, уж поверьте. Так что, я сейчас напишу вам адресочек... – он уткнулся в свой блокнотик, изредка бормоча что-то типа: "Да где же ты!" или "Куда же я записал...". Не знаю, сколько я ждал. Время рядом с этим Наблюдателем, не ощущалось совершенно. – Вот, значит, адресочек. Это человек, который тоже весьма многое видит и замечает, но знает куда меньше вашего. Думаю, что если вы наладите контакт, то составите неплохой тандем.