Текст книги "Смерть в Сингапуре [сборник]"

Автор книги: Росс Томас

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 37 страниц)

ГЛАВА 24

Триплет, Нэш и высокий китаец вошли вслед за мной в каюту, провонявшую запахами пота, гниющей копры, грязного белья и заношенных носков.

– Привет, Сэм, – ответил я.

– Присаживайтесь, – предложил Дэнджефилд. – Хотите выпить? Кажется, я еще ни разу не угощал вас.

– Своей выпивкой – нет.

– Так как?

– Спасибо, не хочу.

– Это ваш компаньон? – он кивнул в сторону Триппета.

– Совершенно верно.

– Триппет, не так ли?

– Да.

– Присаживайтесь, мистер Триппет.

Сели все, кроме высокого китайца, который привалился к переборке, сложив руки на груди.

– Вы слишком глубоко копнули, Которн, – синие глаза Дэнджефилда уставились на меня. – Вы туповаты, но копнули слишком глубоко.

– Мне и сейчас не все ясно, – ответил я.

– Вы – Дэнджефилд? – вставил Триппет.

Мужчина за столом кивнул большой лысой головой.

– Именно так, мистер Триппет. Сэм Дэцджефилд из ФБР. Двадцать семь лет безупречной службы.

– Это большие деньги, не правда ли, Сэм? Хватит с лихвой, чтобы заплатить по закладной за домик в Боувье.

– Вы даже не представляете, какие большие, – он посмотрел на Нэша. – Все в порядке?

Прежде чем ответить, Нэш закончил сворачивать сигарету.

– Да. Двое полицейских попали в аварию.

– Погибли?

– Погибли.

– Значит, покойников уже трое, – заметил я.

Дэнджефилд хищно улыбнулся:

– Вы догадались насчет дочери Лозупоне, так?

– Две минуты назад. Но вы правы, Сэм, я действительно туповат. Мне следовало раскусить вас в доме То, когда вы с подробностями рассказывали о письме в панамский банк. Я не знал того, что знали вы, а почерпнуть эти подробности вы могли, лишь прочитав это письмо. Следовательно, вы виделись с Карлой. Более того, вы, должно быть, были последним человеком, кто виделся с ней.

– Одним из последних, Которн, – поправил меня Дэнджефилд. – Одним из последних.

– Ладно, – кивнул я, – а теперь ближе к делу. Где Са-четти?

– Скажи ему, кузен Джек.

Я повернулся к Нэшу.

– Сачетти на Себу.

– Что он там делает?

– Лежит в могиле.

– Лежит в могиле почти двадцать месяцев, не так ли, кузен Джек? – вмешался Дэнджефилд.

Нэш поднял глаза к потолку, словно подсчитывая месяцы.

– Примерно.

Дэнджефилд налил себе джина.

– Я намерен рассказать вам обо всем, Которн. Рассказать вам, потому, что вы впутались в это дело случайно, да и приглянулись мне. Действительно, приглянулись. Жаль, что вы не так уж умны.

– Еще я не умею хранить секреты.

Дэнджефилд отхлебнул джина, посмотрел на меня, поставил стакан на стол, рыгнул и потянулся за сигаретами.

– Этот вы сохраните. Сколько у нас еще времени? – спросил он Нэша.

Тот глянул на часы.

– Минут сорок.

– Больше нам и не нужно, – Дэнджефилд посмотрел на китайца. – Открой дверь, тут чертовски жарко.

Китаец открыл дверь и вновь застыл у переборки.

– Вы собирались рассказать мне, что случилось с Сачет-ти, – напомнил я Дэнджефилду. – Я сгораю от любопытства.

Дэнджефилд хмыкнул.

– Я знаю, Которн. Знаю, что сгораете. Так вот, прыгнув за борт, Сачетти проплыл под водой к поджидающему его сампану и отправился на Филиппины. Там он никого не знал, но полагал, что все устроится само по себе.

– Благодаря микрофильму Коула.

– Совершенно верно. С помощью микрофильма Чарли. Но так уж получилось, что у него кончились деньга. Наведя справки, он узнал, что кузен Джек ссужает жаждущих, правда, под большие проценты, и обратился к нему. Кузен Джек одолжил ему… сколько? Пять тысяч?

– Шесть, – поправил его Нэш.

– Шесть, Джек одолжил ему шесть тысяч в расчете получить назад семь, но Анджело просадил все деньги на скачках и не смог заплатить. Джек, естественно, потерял терпение, взял Анджело за руку и отвел его к двум свои бывшим клиентам, которые также не хотели отдавать долг. Они передвигались по Себу на инвалидных колясках, потому что уже не могли ходить на собственных ногах.

– Нэш рассказывал мне о бейсбольных битах. Только в рассказе использовал их сам Анджело.

– Джек – большой выдумщик.

– Это точно, – согласился я.

– Заплатить Анджело не мог, поэтому решил взять Джека в долю. Анджело всегда хотелось быть боссом. Вы знаете, в Нью-Йорке и Лос-Анджелесе его и близко не подпускали к руководству, оставляя ему мелочевку. Деньги он собирался получить от крестного, а основную деятельность вести в Сингапуре. Он уже понял, что одному не справиться, и взял в долю Джека, который чувствовал себя на Востоке как рыба в воде. Короче, Анджело рассказал Джеку, как он намерен шантажировать Чарли Коула, а Джек сказал ему, что нужно для того, чтобы открыть сингапурский филиал. Потом Джек получил возможность внимательно изучить микрофильм и понял, что в руках у него золотая жила. И вот тут Джека обуяла жадность.

– Не очень-то я и пожадничал, – подал голос Нэш. – Я же взял тебя в долю.

– Я твой кузен, – возразил Дэвджефилд. – Так что вся прибыль осталась в семье.

– А что случилось с Сачетти? – спросил я.

– Попал под автомобиль, когда переходил улицу. Его задавило насмерть. Ужасно, конечно, но такое может случиться с каждым.

– Вы с Нэшем действительно двоюродные братья?

– Да и росли вместе.

– В Балтиморе, – добавил Нэш.

– Сколько осталось времени? – спросил Дэвджефилд Нэша.

– Двадцать минут.

– Придется закругляться, Которн. Мы должны поймать прилив.

– Вы куда-то плывете?

– Все мы. Путешествие будет коротким.

– Я вас не задержу.

– Вы слишком часто шутите, Которн.

– Вы уверены, что Сачетти мертв?

– Абсолютно.

– Кто же тогда женился на дочери То?

– Мой двоюродный племянник, – ответил Дэвджефилд. – Сын Джека. Отрастил усы, длинные волосы, и кто мог сказать, что он – не Сачетти. Особенно в Сингапуре, где Сачетти никто не знал.

– Где он сейчас?

– Сын Джека? В Панаме.

– Забирает из банка миллион Лозупоне?

– Вижу, вы все поняли, Которн.

– А я, к сожалению, нет, – подал голос Триплет.

Дэвджефилд одарил нас еще одной малоприятной улыбкой.

– Сейчас я вам все объясню. Мы с Джеком выросли вместе, как он и сказал, в Балтиморе. В тридцать девятом он не поладил с полицией, но сумел завербоваться в матросы и удрать в Манилу. Перебивался с хлеба на воду, пока не осел на Себу. Я же поступил на юридический факультет. Я всегда считался паинькой. Вы в этом не сомневаетесь, Которн, не так ли?

– Разумеется, – ответил я.

– Мы постоянно переписывались, а после войны я ему кое в чем помог. В Бюро стекается всякая информация, и я этим воспользовался.

– А заработанное вы делили пополам?

– Прибыль была невелика. Но когда Джек заполучил микрофильм Коула, а Анджело угодил под автомобиль, Джек связался со мной. Он не мог обойтись без помощника в Штатах, который знал, как работают Коул, Лозупоне и им подобные и сколько из них можно выжать. То есть без меня он не получил бы ни цента. Кроме того, только я мог сказать ему, как организовать сеть букмекеров и все остальное. А Джек взял на себя защиту наших интересов в Сингапуре и решил эту проблему, заплатив То триста тысяч долларов.

– То и его дочь знали, что это сын Нэша, а не Сачетти?

– Знали, – кивнул Дэнджефилд, – но особо не возражали. Женитьба к тому же была чисто номинальной. Сын Джека не жаловал женщин.

– Он предпочитает мальчиков, – вставил Нэш. – Чертова мамаша слишком его баловала.

– Это он о своей первой жене, – пояснил Дэнджефилд. – Сейчас он женат на китаянке.

– Я слышал.

– Так что в Сингапуре все шло как по маслу. Деньги лились рекой, а То держал правительство за горло угрозой межнациональных распрей. Сачетти и пальцем не трогали, никто не выказывал неудовольствия, как вдруг Чарли Коул взбрыкнул и, не посоветовавшись со мной, позвонил Коллизи в Лос-Анджелес.

– Вот тут на сцену вывели меня.

– Коул запаниковал и не нашел никого другого, к кому он мог бы обратиться.

– И довериться.

– Совершенно верно. И довериться.

– А Коллизи был всего лишь посыльным.

– Высокооплачиваемым, но посыльным, – подтвердил Дэнджефилд. – Я продумал все детали, но Коул испортил мне шру. Я собирался выжать миллион из Лозупоне, а затем упрятать его за решетку. Если б его препроводили в Атланту, остальные отстали бы от Коула, и тот продолжал бы платить.

– А что случилось с Карлой? – спросил я. – Зачем понадобилось убивать ее?

– Я ее не убивал, – ответил Дэнджефилд. – Я вообще никого не убивал.

– Тогда ваш приятель у двери.

– Полицейские утверждают, что ее убил Анджело Сачет-ти, – ввернул Нэш.

– Хорошо, – кивнул я. – Это ловкий ход, но зачем потребовалось убивать ее?

– Карла разбушевалась, узнав, что всем заправляем я и Нэш, а Анджело Сачетти давно в могиле. Она угрожала рассказать обо всем своему старику, спутать нам все планы. Она питала к вам слабость, Которн.

– Карлу мне жаль, – пожалуй, тут я мог бы добавить что-то еще.

– Так что мы договорились с ней еще об одной встрече, она принесла письмо, мы взяли его, а затем передали ее тому господину, что стоит у вас за спиной. Мы. также позаботились о том, чтобы в ее руке оказался бумажник Сачетти.

– Все выглядело так, будто полицию сознательно выводят на ложную цель.

– Мы к этому и стремились. Пусть теперь гадают. Ацджело Сачетти исчез той же ночью. Сын Джека подстриг волосы, сбрил усы и улетел в Панаму под своей настоящей фамилией.

– Потрясающе, – прокомментировал Триплет.

– Раньше он служил в британской разведке, – пояснил Нэш своему кузену.

– И теперь работаете на то же ведомство, мистер Триплет? – осведомился Дэнджефилд.

– Нет. Я продаю старые автомобили.

– Как Которн, да?

– Кое-что для меня по-прежнему неясно, – заметил я.

– С дальнейшими разъяснениями придется подождать, – ответил Дэнджефилд. – Нам пора сниматься с якоря. Возьми у этих джентльменов пиджаки, – обратился он к китайцу. – Им, похоже, очень жарко.

– Мне пиджак не мешает, – возразил я.

Дэнджефилд покачал головой.

– Удивляюсь вам, Которн. Пиджак у вас сшит отлично, но пистолет больно уж выпирает из-за пояса. Если вы взглянете под стол, то увидите, что я держу вас на мушке с той секунды, как вы вошли в каюту.

Китаец подошел, и я позволил ему взять мой пиджак. Захватил он с собой и пистолет.

– Что теперь?

– Теперь? Мы совершим небольшую прогулку и встретимся с яхтой. То и его дочь, должно быть, уже на борту, и я сожалею, что вам не удастся повидаться с ними.,

– Вы хотите сказать, что обратно нам придется идти пешком?

– Всему хорошему приходит конец. То получит яхту и кое-какие деньги, а нам придется свернуть нашу деятельность в Сингапуре. Вы даже представить себе не можете, как хорошо все шло. А когда закрываешь дело, приходится принимать определенные меры предосторожности, вы меня понимаете, не правда ли?

– Чего уж тут не понять. Но при этом… – фразы я не закончил. Тот же трюк я выполнял в трех картинах, так что репетиции мне не потребовалось. «Триппет!» – взревел я и опрокинул карточный столик Дэнджефилду на колени. Он действительно держал под столом пистолет, раздался выстрел, пуля впилась в палубу, но к тому времени я уже летел через стол, ногами вперед, и ударил ими в грудь Дэнджефилда. Он завопил от боли, снова выстрелил, но, похоже, ни в кого не попал. Я двинул ему по руке, он выронил пистолет, я поднял его, успел заметить, что это точно такой же смит-вессон, стреляющий специальными патронами 38-го калибра. Триппет уже схватился с Нэшем, а китаец у двери целился в меня, поэтому мне не оставалось ничего иного, как пристрелить его. Он схватился за живот, и на его лице отразилось изумление. Ранее при всех наших встречах оно являло собой бесстрастную маску. Он все еще силился нажать на спусковой крючок пистолета, который отобрал у меня, поэтому я выстрелил в него второй раз, но патрон заклинило. Тогда я швырнул в него пистолет, но не попал, потому что он сложился вдвое, колени его подогнулись, голова склонилась к животу, словно он хотел повнимательнее рассмотреть рану. Наконец он свернулся калачиком на полу и начал стонать.

Дэнджефилд в это время ударил меня по плечу бутылкой из-под джина и метнулся к двери каюты. Я устремился за ним, попытался на ходу поднять смит-вессон, оброненный китайцем, но Нэш вырвался из рук Триплета и пинком зашвырнул его под койку. Оба они нырнули за пистолетом, а я побежал за Дэнджефилдом.

Что-то крича, он отступал к корме. Остановился у кипы копры, вытащил из-под нее устрашающего вида мачете и повернулся ко мне с красным потным лицом.

– Не приближайся ко мне, – прохрипел он, – а не то я перережу тебе горло.

Я огляделся в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы бросить в Дэнджефилда. Вроде бутылки и булыжника. Но увидел только короткую палку с крюком на конце, лежащую на палубе неподалеку от кипы копры. Я медленно наклонился, не отрывая глаз от Дэнджефилда, и подхватил ее.

– Вы слишком старый для этого, Сэм. Старый и толстый.

Палку с крюком, должно быть, оставил кто-то из докеров, разгружавших лес, который Дэнджефилд привозил в Сингапур.

Дэнджефилд двинулся на меня, тяжело дыша, подняв мачете в правой руке. Я не стал объяснять ему, что в фехтовании не рекомендуется высоко поднимать оружие. Имитировал удар, он махнул мачете, пытаясь перерубить палку, не попал, и я легонько ткнул его в живот. Он сказал: «Уф» – или что-то вроде этого и отпрянул назад.

Сначала он пятился, но затем передумал и бросился на меня, размахивая мачете. Как и в обычном «бою» на съемочной площадке, я потерял чувство времени и пространства. Я видел перед собой только мачете, и палка поднималась, чтобы встретить его в нужный момент, причем руководили моими движениями доведенные до автоматизма рефлексы, а не мысль. Думал я о другом. О том, как сильно ненавижу я Дэнджефилда, и понял, к собственному изумлению, что степень ненависти уже достигла критической отметки.

В спортивных боях, что проводятся на белой полосе шириной в шесть и длиной в сорок футов, фехтовали иначе. Ничем не походили мы на участников театрализованного поединка на шпагах, которые прыгают с лестницы на балкон и качаются на портьерах. Нет, мужчина с мачете в руке хотел меня убить, и инстинкт самосохранения тут же взял верх. А ненависть к Дэнджефилду заглушила последние угрызения совести.

Дэнджефилд начал уставать, и я шаг за шагом теснил его на корму. Он беспорядочно махал мачете, каждым ударом стремясь снести мне голову. Уже на корме после очередного удара его правая рука опустилась на дюйм, и я с силой ткнул его в живот закруглением крюка. Руки Дэнджефилда взлетели вверх, он замахал ими, пытаясь удержать равновесие. Отступать дальше он не мог, низкий поручень ограждения уперся ему под колени. Он махал руками и, наверное, устоял бы, но я вновь толкнул его крюком в живот. Тут он уже понял, что падения в воду не избежать. Наши взгляды встретились, он пробурчал: «Черт побери» – и, перед тем как упасть, его левый глаз закрылся. Теперь уж не знаю, показалось мне это или произошло на самом деле, но уголок его рта двинулся вверх, то есть он заговорщицки подмигнул мне, точь-в-точь, как Сачетти.

ГЛАВА 25

Я склонился над низким поручнем и уставился на черную воду, но ничего не увидел, даже пузырей на поверхности.

– Дэнджефилд, где вы? – крикнул я пять или шесть раз, но ответа не получил. Наверное, мои крики отражались от поверхности воды и не достигали дна.

Два выстрела прогремели в каюте, и я обернулся, держа наготове палку с крюком. В освещенном дверном проеме возник Триплет с пистолетом в правой руке. Я двинулся к нему, и он поднял пистолет, так, что его ствол оказался на уровне пряжки моего поясного ремня.

– Насколько мне помнится, вы получили его у Сэмми, – и он отдал мне пистолет.

– Что произошло? – спросил я.

Он искоса глянул на освещенный дверной проем.

– Мы залезли под койку. Я нашел пистолет, Нэш попытался отобрать его у меня, так что мне пришлось выстрелить в него. Дважды. Полагаю, он мертв.

– Как и Дэнджефилд.

– О?

– Утонул.

– Я слышал, как вы кричали ему, но не понял, что именно.

– Уговаривал его не тонуть.

Весельная лодка ударилась о борт кумпита, и до нас донесся приглушенный мужской голос. Слов я не разобрал. Протянул пистолет Триплету, знаком предложил ему встать с другой стороны веревочной лестницы. И сам присел у борта. Кто-то поднимался по лестнице, тяжело дыша. Ахнул, наверное, соскользнула рука или нога, выругался, вновь обретя опору, и наконец над бортом показалась голова с шапкой длинных вьющихся черных волос, принадлежащая Тони Чиа.

Я встал.

– Вы припозднились.

Тони посмотрел на меня, затем на нацеленный на него пистолет в руке Триплета.

– Раньше не могли, Которн, – он перелез через борт. За ним последовал Терлицци, глаза которого, даже в тусклом свете ламп, оставались безумными.

– Как вы нашли нас? – спросил я.

– Мы следили за фараонами до тех пор, пока «шевель» не спихнул их с шоссе, – ответил Чиа. – Затем следили за «шевелем». Потом пришлось подождать, пока не появились вы с каким-то человеком и не уплыли на лодке. Остальное время мы искали лодку для себя. Где Сачетти?

– Мертв.

– Дайте мне взглянуть на него. Я должен знать наверняка.

– Он мертв уже два года, – ответил Триплет. – Но в каюте два других трупа, на них вы можете смотреть сколько угодно.

– Кто?

– Те, кого вы искали. Убийцы Карлы.

– Вы уверены?

– Абсолютно, – кивнул я.

– Пошли, Терлицци, – повернулся к нему Чиа. – Поглядим.

Они вошли в каюту и оставались там две или три минуты. Потом вновь появились на палубе, Чиа – первым, Терлицци – следом за ним, что-то заворачивая в большой носовой платок.

– Вы точно знаете, что именно эти двое убили Карлу? – спросил Чиа.

– Да, – еще раз заверил его я.

– Терлицци отрезал им уши, чтобы показать боссу. Мы должны что-то показать, когда вернемся, понимаете? Терлицци хотел отрезать им что-нибудь еще, но я его отговорил, потому что они уже покойники.

– Похоже, им повезло, – пробормотал Триплет.

– Уши, во всяком случае, порадуют босса, – добавил Чиа.

– Подбодрят его.

– Совершенно верно, Подбодрят, – Чиа оглядел палубу кумпита и чуть скривился. Наверное, ему не понравился запах гниющей копры. – Жарко, не правда ли?

– Довольно-таки, – согласился с ним Триплет.

– Полагаю, что больше нам тут делать нечего. Спасибо, Которн, что поработали за нас.

– Не стоит благодарностей, – отмахнулся я.

– Ладно, – Чиа кивнул нам обоим, – рад был пообщаться с вами. Пошли, Терлицци.

Терлицци глянул на меня и резко взмахнул рукой, словно вспарывая мне живот.

– Ты! – он хихикнул и похлопал рукой по карману, в котором лежали отрезанные уши, завернутые в носовой платок. Сумасшедший, что возьмешь!

На следующий день, в два часа пополудни, Триппет и я вошли в кабинет Лима Пангсэма. Я вытащил из бумажного пакета смит-вессон и положил его на стол.

– Все-таки он оказался весьма кстати.

Лим улыбнулся:

– Я в этом не сомневался,

– Что-нибудь новенькое с прошлой ночи? – спросил я.

– Утром состоялось экстренное заседание кабинета министров. Принято решение посадить То в тюрьму.

– И ради этого стоило собирать министров?

– Откровенно говоря, речь шла не о том, сажать То в тюрьму или нет. Куда больше их занимал вопрос, кого выпускать.

– Что-то я вас не понял.

– Правящей партии нужна оппозиция, мистер Которн, а за исключением То… все ее лидеры сидели в тюрьме. Теперь посадили его, но выпустили двух других.

Секретарь-китаянка внесла поднос с чайными принадлежностями, и на некоторое время наша беседа прервалась. Наконец все мы получили по полной чашке, и Лим откинулся на высокую спинку стула, держа блюдце и чашку над пухлым животиком.

– Дело они организовали блестяще. Продумали все до мелочей.

– Другого и быть не могло, – ответил Триппет. – Они же профессионалы, особенно Дэнджефилд и Нэш. И не забывай, Сэмми, сколь велики были ставки. А требовалось от них совсем немного – никому не давать повода усомниться, что Анджело Сачетти жив и здоров. Почувствовав, что обман вот-вот раскроется, они решили, что он должен исчезнуть, взяв на себя ответственность за все большие и малые преступления, совершенные в Сингапуре за последние полтора года. Едва ли кто мог бы сыскать лучшего козла отпущения. К тому же было невозможно связать его с Нэшем и Дэнджефилдом.

Лим поставил блюдце с чашкой на стол, рядом с пистолетом. Взял в руки несколько квадратиков из плотной бумаги и просмотрел их.

– После того, как сегодня утром мы арестовали То и его дочь, возникли некоторые вопросы, которые хотелось бы разрешить. Во-первых, я не знал, что делать с сыном Нэша, улетевшим в Панаму, поэтому связался с англичанами, и они направили туда агента из Мексики.

– С англичанами? – переспросил я.

– Кажется, я говорил вам, мистер Которн, что наши отношения с ЦРУ оставляют желать много лучшего.

– И что там произошло?

– Он нашел молодого Нэша и отобрал у него миллион долларов наличными. Теперь надо понять, что с ними делать. Английский агент очень встревожен, – Лим поглядел на меня поверх очков. – Едва ли мы сможем вернуть деньги мистеру Лозупоне?

– Пожалуй, что нет.

– Ваши предложения?

Я пожал плечами.

– У вас есть благотворительная организация, которую вы предпочитаете остальным?

– Даже несколько, все очень достойные.

– Поделите миллион между ними.

– Ясно, – и он подсунул верхнюю карточку под низ стопки. – Далее. Мы, вернее, друзья-коллеги детективов сержантов Хуанга и Тана поговорили с То. Он с готовностью ответил на все их вопросы.

– Мету себе представить, – хмыкнул Триплет.

– Вас интересовала некая информация, мистер Хоторн. Микрофильм.

– Да. Я заглянул в коробочку, которую дал мне То. Там была лишь засвеченная пленка.

– Меня это не удивляет. Сам микрофильм мы нашли в сейфе. То клянется, что дубликатов не было, только оригинал, украденный Сачетги у своего крестного отца. Они собирались сделать копии, но как-то не дошли руки. Учитывая сложившуюся ситуацию, я склонен верить, что То не лжет.

– Где он?

– Микрофильм?

– Да.

– Как я и говорил, он лежал в сейфе То, – Лим выдвинул ящик стола и вытащил перевязанный сверток, размером с коробку из-под сигар.

– Он даже назвал нам шифр замка. Еще чаю?

– Нет, благодарю.

– Я думаю, эта информация будет более полезна вам, мистер Хоторн, чем правительству Сингапура, – и Лим пододвинул сверток ко мне. Я взял его и положил на колени.

– Благодарю.

– Пустяки, – Лим вновь откинулся на спинку стула, на его лице заиграла довольная улыбка. – Рискованная была операция, не правда ли, Дикки? Но успех полный.

– Мне открылась истина, – ответил Триппет, – и состоит она в том, что я староват для подобных приключений. И продавать старые автомобили мне куда приятнее.

– Чепуха, – возразил Лим. – Ты же в расцвете сил. А а так горд и доволен собой, что не могу отпустить вас, не выпив за нашу удачу.

Возражений не последовало, и мы выпили, не только за удачу, но и за здоровье всех присутствующих.